только сценарий, что им заранее прописали

                                                                                                      Прощание у подъезда выходит скомканным. По-дружески быстро обнимаются, Киса хлопает его по спине, а Хэнкин изо всех сил держится и не сжимает его сильнее. Мопед медленно шуршит по гравийной дорожке, шумит и несётся прочь. Мир становится на тон тусклее. Боря смотрит ему в спину до тех самых пор, пока он не пропадает из виду. Потом, наконец, поднимается домой. С облегчением замечает, что в квартире нет ни души. Родители на работе, Оксана ушла в секцию. Значит, можно расслабиться и побыть собой.       Не притворяясь.       Какое-то время он бесцельно слоняется с кухни в комнату, и обратно. Краем глаза следит за экраном ТВ с одним из послеобеденных шоу для домохозяек и даже не пытается заняться делом, уткнуться в прихваченные из школы материалы к экзамену. Знает, что все прочитанные строчки сейчас, увы, нигде не отложатся. Небо за окном окрашивается маревом заката. В один момент Боря даже всерьёз подумывает завалиться спать. Отброшенный в диванные подушки телефон вибрирует новым сообщением. Хэнк шарит ладонью по шершавой ткани и берёт мобильник в руки. Беседа "Хэнкин и сыновья" горит красным значком непрочитанного уведомления. Сообщение от Кислова. Киса: чё делаешь, Хэнкалина? Хэнк: до того, как ты написал, наслаждался вечером Киса: то есть, книжки свои зубрил? Киса: блистать перед О.В. завтра собираешься, милфхантер?       Не желая превращать это мелкое препирательство в диалог, в котором Кислов снова начнёт стебать его по поводу репетиторства с Ольгой Васильевной, Боря прикрепляет в ответ гиф-вложение. На нём огромная обезьяна со злобным видом показывает оператору средний палец. Зуев присылает в чат ржущие смайлики. Мел оффлайн. Переписка затихает.       Не похоже, чтобы Киса так просто сдавался в своём желании до кого-то докопаться, но, тем не менее, новых сообщений больше не приходит. Хэнкин разочарованно кидает телефон обратно в глубину подушек, чтобы не было желания держать диалоговое окно открытым в ожидании любого ответа.       Прикрыв глаза, снова и снова мысленно обсасывает собственное идиотское положение. Боря всё ещё старается верить в то, что это закончится. Рано или поздно всё вернётся в привычную норму, которой он жил долгие годы. Безответная любовь вечно не живёт. И плевать, что от каждого, пусть даже идиотского сообщения лучшего друга всё внутри замирает, а на губах, если рядом никого, расплывается улыбка умалишённого. Просто от внимания персонально к нему.       Возможно, он и сможет держать лицо до победного, но напряжёнка с учёбой, в последнее время, отбирает все силы и нещадно давит на нервы. В моменты расслабления притворяться всё сложнее. Броня вот-вот пойдёт трещинами, если не уже.       Нужно что-то с этим сделать до того, как заметят пацаны. Или сам Кислов. Нужно свести общение к минимуму. Ваня будет беситься и искать причины отстранённости, но потом, в конце концов, забьёт на ситуацию, над которой потерял контроль. Как и всегда. Это лучше, чем в один день получить от него по морде, в душе зная, что заслужил это.       Персональное внимание к Хэнкину – это круто, но подобный исход точно докрошит его внутреннее состояние в абсолютный ноль. Сломает привычную жизнь. ***       Ночью Боре удаётся поспать всего несколько часов, но звенящий будильник всё равно нещадно бьёт по ушам. Почти следом приходит долгожданное сообщение от Кислова, только уже в личку. Содержание вчерашней темы не касается. Киса просто предупреждает, что не сможет заскочить за ним по пути в школу, потому что появились дела. Ясно, какие у него могут быть дела. Они всегда одинаковые. Хэнкин трёт лицо и поднимается, надеясь доехать в школу с отцом и перед этим успеть затолкать в себя завтрак.       Он приходит первым, в уме прикидывая, что Мел стопроцентно решил зайти за Бабич, а Кислова его дела могут задержать и до начала второго урока. Заворачивает в курилку, кивая Рите и ещё нескольким девчонкам из параллели.       Они громко обсуждают какой-то вопиющий случай расставания, который произошёл с одной из них, закатывают глаза, кивают друг другу и раздражённо стряхивают пепел на выцветшую пятнами плитку. Хэнк подкуривает, стараясь не вслушиваться, но получается с трудом. – Ну вот, и как тут строить с кем-то отношения? – тянет светловолосая девчонка, кажется, Даша. – Спрашивается: нахрена тогда начинать было, раз заранее не было расчёта на что-то серьёзное?       Рита протягивает ей электронную сигарету, в попытке успокоить чужие нервы. Жжёный запах грейпфрута мигом заволакивает маленькое пространство, оседая на одежде. – Да забей ты на него, вокруг полно других парней. – Кто бы говорил, Ритуль, – та театрально вздыхает, зачем-то поправляя идеально лежащие пряди волос. – Ты, вон, когда перестанешь сохнуть по Меленину? Он же помешан на Бабич так, что назад в мир адекватности уже не вернётся. – Когда-нибудь, – Рита выдыхает и переводит задумчивый взгляд на Борю. – Может быть, даже с Хэнкиным замучу, вот офигеете. – Ха, – отзывается он, бросая окурок под ноги, и тушит его носком кроссовка. – Я с Мелом не сравнюсь, так что плохой выбор, Рит. – Может, мне и нужен кто-то, на него не похожий, – девушка пожимает плечами и выпускает дым в его сторону. – Потому что ему я, очевидно, совсем не нравлюсь. – Может, тогда переключишься на Кислова? – смеётся третья, имени которой Хэнкин, как не старается, не может вспомнить. – Он кажется вполне заинтересованным, когда вы оказываетесь в одном пространстве, ну знаешь, на тусовках. Это проще, чем заарканить светлую голову школы – Бориса Хенкина. – она кивает в его сторону. – Есть у Вани чувства к Ритке, как считаешь, Борь?       При упоминании этого имени сердце внезапно делает кульбит. Он изо всех сил натягивает маску безразличия и опускает глаза в пол. Не то, чтобы он сам не был свидетелем тактильности Кисы в сторону Риты. Но только Боря не верит, что это у него серьёзно и чем-то отличается от таких же лобзаний с другими девчонками. Рита, он знает, не верит тоже.       И нет, он не смотрит на ситуацию под удобным для себя углом, он просто хорошо Кислова знает. Они столько лет дружат, столько всего вместе пережили, что давно выучили друг друга наизусть.       Одного нельзя отрицать: однажды, это случится. Наступит день, когда появится она. Непонятная, невидимая она, которую взбалмошный пофигист Кислов вдруг сочтёт особенной. Девушка, которая у Хэнка окончательно его отберёт. Он правда-правда к этому готов, ведь это многое сделало бы проще. Он даже согласен слушать о ней, как с Егором и его страданиями по Анжелке. Согласен сходить с ума от ревности, ведь, если Киса говорить ничего не будет, он и сам всё додумает.       Огрызок этого ожидания гниёт внутри так долго, что уже почти не даёт о себе знать, пока кто-то, вроде толпы девчонок в школьной курилке, не подденет его наманикюренным пальчиком. – Его не потянет даже прекрасная Маргарита, – отшучивается, в глубине души надеясь, что прав. – Это почему ещё? – девушка явно не желает сдаваться. – Ты же с ним как-то дружишь все эти годы. Прям не разлей вода. Почему она-то не сможет потянуть то же самое, да ещё с привилегиями?       Хэнкин пожимает плечами и видит, как Рита задерживается взглядом на его лице. Интересно, что же такое она там увидела. У него попросту нет ответа. Боря сам не знает, как их дружба так долго продержалась. Аргументов, почему она ему не подойдёт, тоже не находится. Не говорить же, что он¸ его лучший друг, в глубине души категорически против любых девушек рядом с Ваней Кисловым настолько долго, насколько это вообще возможно?       Этого он никому и ни за что не скажет, даже под видом шутки. Хэнк шаркает кроссовком, посильнее натягивая лямку рюкзака, и двигается в сторону выхода из курилки. Бросает почти безразлично: – Попробуйте, если сильно хочется нажить проблем. ***       Неприятно писклявая трель звонка оповещает об окончании первого урока, на который Киса так и не является. Хэнкин сгребает свои вещи в рюкзак и оборачивается на Мела, но тот полностью поглощён болтовней с Анжелой. Видимо, сегодня она в хорошем настроении, и амуры поют им песнь подростковой любви.       Повернувшись лицом обратно к окну, Боря с облегчением опускает плечи, потому что тёмная макушка Кислова с полминуты мелькает в школьном дворе и исчезает под аркой, ведущей на спортивное поле. Пришёл всё-таки, а значит сегодня «дела» удалось довести до конца без последствий.       Хэнк кивает Егору, давая понять, что им пора. Тот с вынужденной неохотой отклеивается от своего объекта обожания, что-то шепчет ей на ухо, убирает за ухо предь волос и они плавно выскальзывают в коридор вслед за Борей. Бабич отваливается где-то напротив женского туалета, он не замечает даже, и Мел с весёлой улыбкой на лице скачет за ним по коридору, в порыве радости хватая друга за шею. Трясёт легонько.       Через несколько минут они уже на поле, видят в отдалении фигуру Кислова, устроившегося на старых турниках с сигаретой в руке и уткнувшегося в телефон. На лице свежие ссадины, одежда вся покрыта мелкой крошкой грязи. – Ого, – присвистывает Егор, плюхаясь рядом и протягивая другу кулак в жесте приветствия. – Что с лицом? – Всё норм, – отбивает, тянется и засовывает телефон в карман спортивок. – Побегать пришлось. Быстро.       Хэнкин подходит ближе, по-дружески сталкиваясь телами в повседневном объятьи, и незаметно окидывает взглядом синяки и царапины. От Кисы пахнет остатками парфюма и сигаретами. Хочется схватить за подбородок, вынудив отвести голову в сторону, чтобы дотронуться до красных шероховатых полосок пальцами. Они, наверняка, нехило саднят, когда он потягивается, как сейчас. Расслаблен. Как будто ничего не произошло. Издержки профессии типа. – Ебучий случай.       По-другому прокомментировать не получается. Кислов усмехается, невольно ёжится, когда замечает взгляды друзей, скользящие по стёсанным костяшкам. А затем – тянет Борю за рукав куртки и усаживает рядом. Угощает сигаретой. Мел где-то на периферии зрения щёлкает крышой энергетика и делает хлюпающий глоток. Боря смотрит на него и пытается не улыбаться в ответ, чувствует вдруг, как рука друга треплет его по щеке. – Да правда всё ок, не парьтесь. – Не паримся, – парень сбрасывает руку и не подаёт виду, как это смущает. Губы Кислова растягиваются в очередной усмешке. Он всегда смотрит в упор из-под встрёпанной чёлки и никогда ничего не стесняется. Да и зачем, верно? Ведь он видит свои действия под другим углом. Вполне себе дружеским. – Да-а, Хэнкалина, – он склоняется чуть ниже, и Хэнк улавливает ещё и лёгкий запах травки. – По тебе особенно видно, как не паришься ни о чём.       Хочется сказать, что так и есть, послать его подальше и спрятаться обратно в свою скорлупу. Боря даже тянется, чтобы дать тому подзатыльник, но ловкие пальцы Кислова быстро обхватывают запястье. Он склоняет голову ещё ниже и в шутку касается губами чужого лба. А потом – вдруг облизывает и начинает дико хохотать. – Спасибо за заботу, бро, – в попытке отсмеяться, шёпот выходит свистящий. – Ты же всё равно, что мама моя. У тебя на лице написано, что ты хочешь мне сказать по поводу моих нездоровых стремлений. – Фу, Кис, блять! – Хэнкин вырывается, отодвигается и трёт лоб ладонью. – Какой ты мерзкий. Плевать мне, чем ты там занимаешься. – Вот сейчас уже убедительнее, – Киса подмигивает, не обращая никакого внимания на убийственный взгляд, а ухмыляющийся Мел театрально закатывает глаза.