The oceans shall freeze

It ain’t easier Waking up at dawn To find I lost my crown If I found you there With flowers in your hair I’d hold you in my arms Till we came back down A Smile That Explodes, Joseph Arthur

Исак Исак проснулся от того, что Эвен осторожно тряс его плечо, и обеспокоенно смотрел на него - его рот сжался в тонкую линию. Он инстинктивно потянулся, чтобы притянуть Эвена к себе, и был удивлен, когда Эвен отшатнулся от его прикосновения, и потряс головой. - Ты не можешь спать в моей кровати. Пожалуйста, возвращайся в свою комнату. Исак озадаченно взглянул на Эвена, потирая сонные глаза. - Там Ева. - Кровать большая, и там достаточно места для обоих, ты это знаешь. А сейчас иди, Исак. Исак почувствовал, как у него в груди загорелось от унижения, и он умоляюще смотрел на Эвена несколько минут, разочарованный, что Эвен не снизошел даже до того, чтобы посмотреть ему в глаза. Он почувствовал неуловимое изменение в выражении его лица после того, как попытался побрить его, но списал это на свои нервы. Сейчас же он видел, что отношение Эвена к нему действительно изменилось. - Как пожелаешь, - сказал он, зная, что то, что он говорит, для него самого не имеет смысла. Он притянул простыни к лодыжкам, и увидел, как взгляд Эвена задержался на мгновение на его голых ногах. Затем он отвернулся снова. Расстроенный, Исак покинул комнату босиком. Он направлялся к своей спальне, когда в последний момент решил отправиться в основной пристрой дома, где угасало пламя очага. Он добавил немного дров и перебрал костер кочергой, прежде чем свернуться в клубочек на коврике перед ним. Он не понимал, почему это происходило, почему внезапно он впал в немилость, и он попробовал проиграть события, предшествующие этому, снова - к тому моменту в разговоре, после которого внезапно чувства Эвена так изменились. Было два вероятных объяснения. Первое было простым: Эвен был в отвращении от шрама на коже Исака – ведь кожу без отметин Эвен постоянно поглаживал, восхищался ею, и смотрел на нее жадно – а сейчас она отталкивала настолько сильно, что он не мог и просто смотреть на нее. Вторая причина была более сложной. Исак говорил о своей матери, и ее недуге, и это было одной из последних вещей, что они обсуждали. Ужасающая мысль пришла в голову Исаку – неужели Эвен верил, что Исак страдает от того же недуга, что отравил и его мать; что заставило ее причинить вред, как своему ребенку, так и себе? Исак знал, что Эвен видел в нем больше, чем невольника. Возможно, он казался ему даже подходящим вариантом для того, чтобы делить постель. Сейчас же Эвен был настолько в отвращении, что отказался от Исака в его постели, и решил запереть себя одного в темноте в пустой спальне, в то время как Исак размышлял у очага. Обе возможные причины вовсе не успокоили мысли Исака, потому что имело значение только одно – Эвен больше не желал Исака. Сон не пришел легко той ночью. Он познал тепло и надежность объятий Эвена, пусть и мимолетно, и сейчас ему придется привыкать к обратному. Он проклинал свою мать в этот момент, а затем проклинал себя за то, что думал плохо о женщине, которая покинула этот мир. Сопротивляясь желанию заплакать, он свернулся в тугой комочек, и попытался представить, как сильные руки Эвена надежно держат его. Это было воображаемым утешением, но всё же лучше, чем ничего. К утру он был вымотан, глаза опухли, и ему было неудобно. Огонь потух ночью, и ему пришлось развести его снова, прежде чем отправиться в спальню и переодеться в одежду на день. Ева всё еще спала, и он задался вопросом, насколько сейчас рано. Ему нужно было почувствовать чужое прикосновение к своей коже, он забрался рядом с ней, и закрыл глаза, когда она по привычке обвила его своими руками, потихоньку просыпаясь. - Почему ты встал в такое время? Это не похоже на тебя, - пробормотала она ему в плечо. - Ты хочешь сказать, что я ленив? - Вот именно, - сказала она, - самый ленивый мальчик, которого я знаю, - она тихо зевнула, - как же хорошо, что мы не поженимся друг на друге. Я бы не смогла выдержать, как ты просто рассиживаешь, выглядя хорошеньким, в то время, как я делаю всю тяжелую работу. Он отодвинулся, обиженный, - Я больше не ленюсь. Я тру полы и готовлю еду. Ну, некоторую. И я… - И? Он замолчал и нахмурился, - И… Ева захихикала, и это был милый звук, что Исак практически забыл, о чем говорил – у него свалилась тяжесть с груди, когда он услышал ее смех. Но он не мог позволить ее обвинениям повиснуть в воздухе, и усердно думал о работе, которую он делал, но, ничего не вспомнив, сказал, - И я ухаживаю за лошадью! - За лошадью? - Да. Я кормлю ее и расчесываю, и разговариваю с ней иногда. Вообще-то он делал это раз или два, и всегда под присмотром Эвена. Но Еве не обязательно было это знать. - Что ж, я прошу прощения за то, что думала о тебе так. Очевидно, Эвен заставляет тебя работать не покладая рук. Исак кивнул в оправдание, - Я, ленивый? Я уязвлён твоим обвинением. Ева улыбнулась и толкнула его на кровать, чтобы посмотреть ему в глаза. - Завтрак? – спросила она, - Начнем сейчас? Он закатил глаза, - Ну если надо. Они быстро оделись и прошли на кухню, где Ева готовила еду над очагом, в то время как Исак пытался выглядеть полезным. Когда они услышали, как Эвен передвигается по дому, готовя себя к очередному дню тренировок, Исак сказал, - Ева, могу я сказать, что я… что я приготовил это сам? Пожалуйста? Она посмотрела на него с подозрением, но не возражала; вместо этого она протянула ему щипцы, и он закончил готовить еду в тишине, тяжелая работа уже была сделана. Когда Эвен вошел в кухню, Исак приветствовал его полной энтузиазма улыбкой, и сказал, - Я скоро накрою тебе завтрак. Эвен перевел взгляд с него на Еву – она тихо стояла позади, и по ее лицу было видно, что ей неловко. Исак нашел это странным, но решил не обращать внимания; он знал, что Ева отлично готовит, и надеялся, что Эвену понравится еда. Возможно, Ева была права. Если Эвен думал, что он ленив, ему надо было доказать ему обратное. Затем он, конечно же, покажет то же влечение, что заставило его прижать Исака к двери, и захватить его рот дерзким поцелуем? Но когда Ева и он накрыли завтрак на них троих, Эвен медленно и тщательно ел, не реагируя. Исак не мог удержаться, чтобы не спросить, - Тебе нравится? Исак сразу же понял, что это было не похоже на него, когда Эвен задержал на нем странный взгляд, медленно прожевывая еду. Когда он закончил, он просто ответил, - Да, спасибо. Он чувствовал, как Ева смотрит на него в недоумении, но он мог смотреть только на Эвена. Когда они закончили, Эвен встал, снова поблагодарил их за еду, и накинул волчьи шкуры. Когда он шел к двери, Исак двинулся за ним и сказал, - Я надеюсь, у тебя будет хороший день, Эвен. Кивок Эвена и легкое похлопывание по плечу были как пощечина в сравнении со страстным поцелуем, который он подарил Исаку всего несколько дней назад. Когда он сел на лошадь, едва взглянув на Исака, тот почувствовал, как его плечи повисли, а на лице появилось побежденное выражение. Ева всегда хорошо подмечала его настроение, и тут же спросила, - Всеми богами, Исак, что происходит? – Исак пожал плечами, злобно уставившись на дверь. - Он меня больше не любит, - ответил Исак, - возможно, никогда не любил. - А почему ты вообще хочешь его любви? – с отвращением спросила Ева, - ты забыл, кто он такой? Кто его люди, и что они сделали с нами? Исак бросил на нее злой взгляд, и затем натянул медвежьи шкуры, открывая дверь. - Я собираюсь покормить коня, - сказал он ей, - Оставь меня в покое, - добавил он, немного подумав. Ева только рассмеялась. - Я уже забыла, какой ты смешной, когда в плохом настроении. Исак еще раз бросил на нее мрачный взгляд, прикусил язык и выдвинулся к конюшне. Если бы Исак был абсолютно честен с самим собой, то признался бы, что не доверял лошадям. Они были слишком большие, их ноги слишком сильные, их нрав слишком непредсказуемый. Он больше предпочитал компанию медленных коров с деревни. Лошади были для мужчин храбрее его. Все-таки, присутствие Евы не помогало и он не мог поговорить с собой, а ему нужна была компания, которая бы выслушала его и не отвечала. Могучий жеребец Эвена был идеален для этого. Он спрашивал Эвена, как его зовут, но Эвен сказал, что у него так и не дошли руки дать ему имя. Исаку казалось это странным, но опять-таки Эвен не называл ничего из того, что принадлежало ему, даже свой меч. Это было одной из странных привычек Эвена, которые как будто отрицали общий уклад, и закрепляли его статус изгоя внутри его общины. Исак принес коню свежее сено, и выложил его в корыто, не сводя осторожного взгляда со скакуна. А затем взобрался на деревянные ступени рядом. Лошадь как будто уставилась на него в ответ, прежде чем издать тихое фырканье и продолжить жевать высохшую траву перед ней. - Что ж, - сказал Исак, чувствуя себя глупо, - что я должен сделать? Как заставить Эвена желать меня снова? Лошадь игнорировала его, и продолжила есть. - Я имею в виду, - продолжил Исак, пытаясь побороть свой стыд, - я понимаю, что я невольник, и он мой хозяин, и поэтому от меня ожидается, что я просто приму, если он вдруг поменяет свое решение. Но… он заставил меня чувствовать так, будто мы…, - он умолк, вздыхая, - Так будто между нами что-то было. Что-то … особенное. Большее. А сейчас он даже не желает смотреть на меня. Лошадь издала громкое похрапывание, которое звучало почти осуждающе, ее рот медленно двигался, пережевывая сено. - Возможно, я должен делать больше для него? Я не…опытен, - вздохнул Исак, - я не знаю, как доставить удовольствие мужчине. Эта мысль беспокоила его. Как он может быть достаточно хорош для того, чтобы занять место в кровати Эвена, когда его даже никто не касался раньше? - Я верю, что он думает, что я красивый, но возможно этого не достаточно. Возможно, он желает кого-то, кто… кто знает, как ублажать его. Он почувствовал, как его щеки горят, и оглянулся вокруг, беспокоясь, что Ева застанет его – тогда бы он не пережил ее насмешек. - Или, может быть, как я боялся, он просто не хочет меня из-за уродливого шрама. Или потому что моя мать была душевно больна, - сказал он, вздыхая, - Я хотел бы никогда не рассказывать ему об этом. Не верю, что он хочет кого-то в своей жизни, кто способен на такое злодеяние, когда у него внутри тоже есть что-то темное. Лошадь закончила есть и посмотрела на Исака выжидающе, и Исак посмотрел в ответ, надеясь, что она сможет сказать что-то мудрое. - Ты бесполезна, - наконец сказал Исак. Он встал с насеста, и протянул руку, желая погладить лошадь. И вскрикнул от боли, когда лошадь подняла голову, открыла рот и сильно укусила его за руку. Он дернулся и высвободил руку, неверяще уставившись на животное. - Придурок, - выругался он на нее. Лошадь тяжело задышала, и челюсть Исака отвисла, - это твое новое имя. Придурок! Придурок посмотрел на него и медленно моргнул, как будто пытался переглядеть Исака, и Исак потер руку прежде чем уйти, еще более разочарованный, чем когда впервые вошел в конюшню. Это было наказанием за то, что он был глуп настолько, чтобы доверить свои тревоги глупому созданию.

________________________________________

Позже тем вечером, когда все они ели, Исак увидел, как взгляд Эвена устремился на стол, прежде чем он поставил свою рыбу. Исак с любопытством посмотрел вниз и увидел, что взгляд Эвена задержался на его раненой руке, и его настроение тут же поднялось. Он пригладил волосы за ухом этой рукой, надеясь, что выглядит достаточно жалким для того, чтобы Эвен снова не будет чаять в нем души. Но после сразу понял, что, будучи жалким специально, чтобы завладеть вниманием Эвена – это уже жалко. - Это твой конь, - тихо сказал он, - он укусил меня, когда я пытался погладить его. Так болит. Ева пыталась начистить тусклые горшки на другой стороне комнаты – она подняла бровь и закатила глаза, но Исак сжал губы и посмотрел на Эвена, который взял его руку и осмотрел ее. Пожалуйста, поцелуй ее, молча взывал Исак, но Эвен не сделал этого. Он встал, и потом появился снова с банкой бальзама в руках. Прикосновение его большой руки к маленькой Исака было нежным, но Исак не мог заставить свое сердце стучать не так быстро. Он покраснел, когда Эвен растер мазь из банки сначала на своих длинных пальцах, а затем втер в его мелкую рану. У него такие сильные руки, не мог не подумать Исак. Ему хотелось, чтобы они никогда не покидали его. Его желание не было исполнено, потому что Эвен отодвинул его руку и закрыл банку. - Я не буду перевязывать ее, укус не выглядит серьезным. - Болит, - повторил Исак, - твой конь опасен. - Хочешь, чтобы я убил его? – спросил Эвен, и Исак уставился, открыв рот. Он сделал бы это для меня? Значит ли это, что он всё еще… - Эвен, я… Но затем Эвен взглянул на него, и его губы растянула улыбка. - Исак, я шучу. Это лошадь. Лошади иногда кусаются. Я не собираюсь убивать ее за то, что она следует своим природным инстинктам. О, подумал Исак. Его слегка встревожило то, что он был расстроен. То, что он не получал внимание Эвена, превращало его в сумасшедшего. - Я дал ему имя, - сказал Исак, быстро меняя тему, чтобы скрыть свое смущение, - видел, что у тебя не дошли руки. - О, и какое же оно теперь? - Skidehoved. Эвен непонимающе уставился на него, с другого конца комнаты горшок, который держала Ева, со звоном упал на пол, и она смотрела на него в тревоге. - Гм. На твоей земле это имя имеет особое значение? - Да, - сказал Исак, кидая взгляд на Еву, чтобы она молчала, - оно означает… Благородный скакун. - Иногда твой язык такой красивый, - сказал Эвен с улыбкой. Исак улыбнулся в ответ, и на мгновение почувствовалось, что все будет хорошо. Пока Эвен не узнает, что на самом деле значит Skidehoved. Он заметил, что Эвен двигается ближе к нему, чтобы проверить руку снова. - Я могу научить тебя другим словам, если хочешь, - сказал Исак, - как ты учил меня рунам. Он взглянул на него из-под ресниц, и Эвен как будто смягчился. Пожалуйста, думал Исак, пожалуйста, скажи да. Но в последний момент решимость Эвена взяла свое, кусая Исака так же жестко, как лошадь этим утром. - Я устал после дня. Сейчас я должен спать, - сказал он, нежно подталкивая плечи Исака, - спокойной ночи, Исак. Он взглянул на Еву, которая пыталась игнорировать странное напряжение в комнате. - И спокойной ночи, Ева. Когда он ушел спать, Исак обреченно вздохнул и посмотрел на Еву с отчаянием в глазах. - Пожалуйста, скажи мне, что я должен сделать? Прошлой ночью он увидел шрам от моей матери и сейчас даже не смотрит на меня. Думаешь, он считает меня уродливым? Суровое лицо Евы смягчилось, но когда она, наконец, подобрала слова, чтобы поговорить с ним об Эвене – так, чтобы не показать ее явную обиду на него, в ее словах не было утешения. - Даже если бы я хотела помочь тебе, я бы не смогла. Я понимаю этих северян не больше твоего. Для меня они загадка. В ее голосе была нотка печали, и Исак понял, что несправедливо поступал с ней. Он не должен был говорить с ней о своих глупых романтических треволнениях, когда у нее до сих пор были шрамы от мужчины, от которого ей только что удалось сбежать. Исак подошел к ней и опустился на колени рядом с ней, помогая ей начищать миски. Было здорово снова делать что-то полезное руками. Когда они работали, он нерешительно спросил ее, - Всё лучше… здесь же лучше, Ева? Она посмотрела на него со слабой улыбкой. - Конечно, Исак. Тебе не нужно беспокоиться обо мне. - Но я волнуюсь. - Зрелость тебе не подходит, - съязвила она, но ее глаза сияли. Он улыбнулся, - ты думаешь, что я наконец-то взрослый? - Ты всегда будешь моим надоедливым младшим братиком. - Между нами меньше чем один полный круг лун! - И, наконец-то ведешь себя соответственно этому, - она искренне улыбнулась, и, казалось, это в первый раз с тех пор, как их привели в деревню. Потом улыбка резко сползла с ее губ, и она сказала, - Могу я показать тебе кое-что? Он кивнул, и она отвернулась от него немного, оттянув свободно висевшую на ней тунику и обнажив плечо. Он уставился на ее неприкрытую кожу при свете лампы, и чуть не задохнулся от изумления, увидев, что было там. Недавняя метка от клейма, которое поставили раскаленным железом, протянулась по плечу. Он вздрогнул при виде открытой раны на ее бледной коже. - Теперь мы оба заклеймены, - прошептала она. Ее голос был хриплым из-за переполняющих эмоций. - Николай, - сказал он. Это был не вопрос, но она кивнула. - Когда меня привезли назад, из леса. Он сказал, что я должна запомнить, кому я принадлежу. Исак подумал об Эвене, и о том, как Эвен обращался с ним той ночью; как нежно он позаботился о его запястьях, и завернул его в теплые одеяла, и остался с ним, пока он не пришел в себя. У него было столько всего, за что он должен был быть благодарен. И пусть он и знал, что этого достаточно, что он не должен желать большего, если сам Эвен не хотел этого, он всё равно почувствовал странный голод внутри него. Он тут же устыдился своих мыслей – Ева всё еще так боялась Эвена, и всех этих северян. - Ева, позволь мне позаботиться о ране. Ты ее не прочистила хорошо, и она дольше заживет. Она может даже загнить. Она слабо кивнула, и Исак был рад, что она доверяла ему настолько. Он вырос, заботясь о своей матери, и быстро познакомился со способами залечивать раны. Они были обычно на ней, не на нем, она причиняла их себе и с каждый годом они становились всё серьезнее. На кухне он растолок немного чеснока в чашке с медом, помешивая ее до тех пор, пока она не превратилась в вязкую плотную мазь. Затем он принес ее Еве, и она издала шипение от боли, когда он нанес ее на рану. - Это не нужно оставлять надолго. Потом чеснок будет раздражать твою кожу. - Чеснок? Ты хочешь, чтобы от меня воняло? - Чеснок хорошо залечивает! Ева посмотрела на него с недоверием, - Что ж, посмотрим. Он закончил втирать пасту в кожу и сел, вздохнув. Он бы хотел быть способным на большее, чем просто втирать домашнюю мазь для лечения физических ран. Он хотел бы помочь своей подруге перебороть шрамы, которые она носила внутри – там, где никто не видел их. - Посмотри на мой шрам, - продолжила Ева, - причина, по которой я показала его тебе это, чтобы ты знал… шрамы необязательно уродливы. Они – это знак, что ты выжил. Если Эвен разлюбил тебя из-за них, он глупец. Потому что ты, как мне не нравится признавать это, красивее любого мальчика в деревне. Ты всегда был. И ему очень повезло быть с тобой. Он закатил глаза, и затем наклонился поцеловать ее в щечку, - А мне повезло иметь тебя. - Я, с другой стороны, невероятно счастлива быть с тобой. А сейчас помоги начистить эти горшки так, чтобы сияли и мы можем пойти спать. Она перехватила его взгляд, и улыбнулась, и он устроился на полу поудобнее, чтобы помочь ей.

________________________________________

В следующие несколько лун он изо всех сил пытался провести ночь в постели Эвена. В некоторые ночи он просыпался в постели Евы, не помня, как там оказался, а в другие Эвен расталкивал его и в неопределенных выражениях просил его уйти. Это было большим разочарованием, и Исак понял, что он меньше спит и ест. Он был всегда в скверном настроении, потому что они были так близки – что-то между ними было похоже на близость, а сейчас казалось, что они еще дальше друг от друга, чем даже в те тусклые дни, когда он впервые прибыл в эти края. Однажды, когда Эвена не было дома, и он отскребал полы с Евой, пытаясь занять себя, они услышали стук в дверь. Это был незнакомый Исаку звук, и он понял, что у них не было гостя ни разу за всё то время, что он был в этом доме. Он с любопытством посмотрел на Еву, и она посмотрела на него, прежде чем подняться на ноги. Он увидел, как она побежала на кухню и вернулась с небольшим ножом – она спрятала его в юбке, а затем вернулась к двери и раскрыла ее настежь. На другой стороне была Вильде с девушкой, которую Исак никогда прежде не видел. Она была красиво одета с длинными волосами в косах и накрашенным красным ртом. Она точно не была невольницей. Исак не знал, как вести себя со свободной женщиной. Впрочем, ему не пришлось беспокоиться, потому что тут же за ней показалось знакомое лицо Вильде. - Вильде! Нура! – сказала Ева, ее лицо засияло, и Исак наблюдал, как три девушки начали радостно обнимать друг друга. Он почувствовал себя не в своей тарелке, стоя на коленях, все еще с щеткой в руках – он отложил ее, а Ева закрыла за ними дверь. - Я хотела прийти и увидеть вас, проверить, что с вами все в порядке. И Нура сказала да! – возбужденно заявила Вильде. - Я не уверена, что Эвену бы… - начал он, но Ева зашикала на него. - Нура свободная женщина, она может идти куда захочет. А Эвен еще не скоро вернется. Ты это знаешь. Нура послала ему ободряющую улыбку, - Ты Исак, да? Я слышала о тебе. Ева права, тебе не нужно переживать из-за нашего визита. Исак слабо кивнул, всё еще чувствуя себя неловко из-за того, что в усадьбе внезапно появилось столько девушек. Он так привык к покою и тишине, но теперь их голоса наполнили пространство, которое оставалось молчаливым так долго, наверное, годами, и его охватило смутное сожаление. Он задумался, будет ли он когда-нибудь по-настоящему наслаждаться пребыванием в усадьбе, когда его счастье так сильно зависело от расположения Эвена к нему. - Исак, ты так хорошо выглядишь! – Вильде звучала удивленно, когда она заговорила, и Исак почувствовал легкое раздражение, как обычно от ее несдержанного языка. Но затем он увидел мрачное лицо Евы и ее короткие волосы за плечом Вильде, и понял, что она имела в виду. В сравнении с Евой он, должно быть, просто излучал энергию. Вильде бросилась в его руки, и оставила влажный поцелуй на щеке, что заставило его отшатнуться. Он похлопал ее по спине, надеясь, что она будет держаться от него подальше. - Ты тоже…хорошо выглядишь, - выдавил он, расслабившись только, когда она отвернулась от него к Еве, чтобы заговорить ее громким, пронзительным голосом. Шум от трех девушек начал вызывать у него боли в голове. Ему хотелось знакомой тишины усадьбы, и он тихо ушел из комнаты в поисках ее. Девушки даже не заметили, что он вышел, поглощенные своим разговором. Он провел руками по стенам, пока не дошел до знакомой, но теперь такой чуждой двери в спальню Эвена. Его выкидывали оттуда столько раз за последние несколько дней, что он чувствовал, будто явился без приглашения. Он боязливо открыл дверь, как будто Эвен мог появиться из-за угла и с каменным выражением лица сказать ему уходить, как все ночи до этого. Но никто не остановил его. Он просто искал тишины, и огромная дубовая кровать Эвена была именно тем утешением, что он хотел. Исак осторожно присел на краю, а затем сбросил приличия, и свернулся на мягких простынях из хлопка. Когда он прижал нос к одеялу – все, что он чувствовал, был запах Эвена, и это заставило голову закружиться. Чувствуя себя жалким и несчастным, он завернулся в одеяло, и представил, что Эвен держит его, как в ту единственную ночь, прежде чем он и его сердце оказались настроенными против него. Он почти задремал, измученный недостатком сна, которого у него не было в последнее время, когда проснулся от того, что его трясли за плечо. Он вскочил, его сердце колотилось в страхе, что Эвен застиг его вот так, когда он жалко свернулся в его кровати, как бродячий пес, но это была Ева. Она выглядела так, будто ей неловко и стыдно. Это напомнило Исаку тот раз, когда она увидела, как он ласкал себя, будучи мальчишкой. Однако это… было даже более унизительным. Ева пробормотала что-то, прежде чем подобрать слова. - Я рассказала Нуре о твоих…проблемах….с Эвеном. Она хотела бы поговорить с тобой. Всё еще сгорая от стыда от того, что его застигли в кровати Эвена, Исак не мог не огрызнуться, - Ева! Мои отношения с Эвеном… это личное. Он имел в виду нечто большее, и они оба знали это. Ева странно посмотрела на одеяло, в которое он завернулся, прежде чем исполнилась решимости и сдернула его с плеч Исака. - Исак, - многозначительно сказала она, - Нура невольница, которая вышла замуж за свободного человека. Разве ты не думаешь, что, возможно, у нее есть какие-то мудрые слова для тебя? Исак раздраженно фыркнул, - Даже так, я бы хотел, чтобы ты не… Но Ева уже ушла из комнаты, бросая ему усмешку, которая взбесила его, и Исак раздраженно поднялся с кровати, а потом вернулся к основному пристрою усадьбы. Все трое сидели вокруг обеденного стола, их смешки и улыбки были заразительны, потому что Вильде рассказывала историю о женщине, которую она видела на рынке и некрасивом торговце фруктов. Исак не мог понять смысла. Женщины были такие странные, и они казалось, становились еще более странными с каждым годом. Когда он скользнул в стул рядом с Евой, они замолкли на мгновение, прежде чем Нура оглядела его с головы до ног. - Что же, значит ты тот, кто еще красивее меня, судя по словам дикарей этой деревни? Исак взглянул на нее широко раскрытыми, испуганными глазами, прежде чем она рассмеялась, - Все в порядке, Исак. Я не ревную. Вильям не влюблен в тебя, а остальные – милости прошу. - Я не думаю, что Исак красивее тебя, - очаровательно заявила Вильде, и Нура засмеялась и начала гладить волосы Вильде. - Ценю твою поддержку, Вильде, - сухо заметил Исак. - Но Ева сказала, что тот, которого бы ты хотел взять в постель не…не такой? Исак посмотрел на три выжидающих лица, и превозмог стыд, который свернулся у него в животе, чтобы сказать, - Он был такой. Но… кажется, он изменился. Он, кажется, больше не желает меня, - он попытался не запинаться, сгорая от стыда. - Может быть, он боится, что ты не сможешь принять его? – искренне спросила Вильде, - северяне известны своим… ты знаешь. Исак моргнул. - Размером своего достоинства. Ева ударила ее по плечу, - Вильде! - Это правда! Когда мой хозяин Вильям взял меня, он был… - она подняла руки и придвинула их, показывая размер. Затем она, очевидно, вспомнила, с кем сидела, и посмотрела на Нуру с извиняющейся улыбкой. - По обычаю все Магнуссоны должны брать своих новых невольников, - объяснила Нура Еве и Исаку. Исак взглянул на Еву, и увидел, что ее рот превратился в тонкую холодную линию, улыбка исчезла с ее губ. Нура казалось не была взволнована этим разговором, и повернулась к Исаку. - Возможно, кровь Эвена просто холодна? Здесь, на Севере, это не редкость. Исак вспомнил твердый член Эвена у своей задницы и его большие руки на бедрах Исака, которые заставляли Исака двигаться на своем теле. - Нет, его кровь определенно… горячая, - сказал Исак, и его голос зазвенел в конце. Вильде и Нура выглядели возбужденными от того, что сорвалось с губ Исака, но Ева бросила на них предостерегающий взгляд. Исак был благодарен за это. Несмотря на здравый смысл, он взглянул на нее и сказал, - Как мне сделать её …горячее? Красные губы Нура свернулись в понимающую улыбку. Исак почувствовал, как краснеет от стыда, потому что она точно ждала этого. - Ну, когда я хочу, чтобы Вильям взял меня, я просто флиртую с одним из мужчин в деревне. С одним из его товарищей. Как только Вильям видит, как я делаю это, он тащит меня домой и …, - бледные щеки Нуры залились румянцем, - что же, мне не нужно вдаваться в детали. Исак кивнул, раздумывая об уместности ее совета.. возможно, он был полезен. Проблема была в том, что Эвен редко брал его с собой, а когда делал это, не позволял ни одному мужчине подходить ближе. Ева отнеслась настороженно к словам Нуры. - Исак, провоцировать мужчин в этой деревне – не хорошая идея, - она взглянула на Нуру и закусила губу, - я имею в виду… - Все в порядке, - сказала Нура с улыбкой, - просто Исак теперь знает, и его дело, как распорядиться этим знанием. Я просто сказала ему, что работает для меня. - В любом случае, - сказал Исак, пожимая плечами, - это не имеет значения, Эвен никогда не берет меня с собой. - Но, возможно, он заберет тебя на Йолаблот? – спросила Нура. Исак растерянно посмотрел на нее, и Вильде с Евой выглядели так же недоуменно, - через две луны. Зимний фестиваль, когда по всей деревне будет музыка, танцы и напитки, - она счастливо улыбнулась, - это единственная вещь, которую можно ждать в этом ужасном холоде. Все свободные мужчины и женщины деревни приходят туда, и многие берут своих невольников. И затем Исак просто не мог сдержать себя – он понял, что широко улыбается. Это было идеально. - Спасибо, Нура. Это.., - он пытался найти слова, чтобы выразить свою благодарность за ее совет, - что же, спасибо тебе снова. Я подумаю над тем, что ты мне сказала. - Исак, - предостерегающе сказала Ева, но Исак уже погрузился в мысли, пытаясь придумать способы, которыми он заставит Эвена ревновать на фестивале. Как сложно это может быть? Он знал, что мужчин в его деревне боятся, но Эвен бы никогда не позволил ничему приключиться с ним. А если Нура делала так же, и казалась не испугавшейся, так почему Исак должен был бояться? Он был уверен, что это хороший план. Девочки еще долго разговаривали, пока он занимался готовкой ужина, благодарный, что ему есть чем заняться в то время, как он думал, как попросить Эвена забрать его с собой на праздник. Йолаблот. Это звучало весело, волнующе, и он практически напевал от счастья, разрезая картофель, чтобы добавить его в миску. Когда Эвен вернулся в усадьбу, у него в руках был большой коричневый мешок. Исак почувствовал, как по телу идут мурашки, когда он услышал поступь Эвена позади него, но не позволил себе смотреть на него, пока тот не заговорил. - Я… Я увидел это, когда проходил мимо рынка, и подумал, что тебе подойдет, - Исак с любопытством взял рюкзак у Эвена. Он был легкий и мягкий - не похоже на камень, с которого можно читать. Его любопытство уменьшилось, когда он протянул руку в мешок и вытащил роскошную голубую тунику. - Эвен, я… - Тебе подойдет. Я знаю, что был…сдержаннее. И прости меня. Но, возможно, это сделает тебя счастливее. Исак хотел сказать, Нет, мне не нужна туника, мне просто нужен ты. Но он не хотел показаться неблагодарным. Более того, он не хотел, чтобы Эвен снова отказал ему. Его сердце не выдержит. Поэтому Исак кивнул, и солгал, пропуская пальцы по затейливой вышивке, - Да, Эвен. Но что сделает меня еще счастливее, так это надеть ее на Йолаблот. Эвен нахмурился, - Ты знаешь о фестивале? - У нас в деревне он тоже был, - сказал Исак, наконец, проговаривая заученную в голове небылицу, - это было мое любимое время года. Я предполагал, что у вас он тоже проводится. - Исак, я не…, - Эвен замолк и вздохнул, - я не уверен, что это хорошая идея. - Пожалуйста, - сказал Исак, округлив глаза, - я хочу побывать снаружи, Эвен. Послушать музыку и услышать, как смеются люди. Пожалуйста, подумай над этим? – он посмотрел на землю и пробормотал, - я не прошу многого. Ему не нужно было просить, потому что Эвен давал ему всё, что нужно. Но в первый раз за много лет, Исак желал чего-то Должно быть, это отразилось на его лице, потому что он увидел, как решимость Эвена рассыпается. Пожалуйста, думал он. Скажи да. Скажи да, чтобы я мог привести мой план в действие. - Я подумаю об этом, - наконец ответил Эвен. Он вытянул руку и провел своими длинными пальцами по тунике, которую Исак еще сжимал в руках, - Я скоро дам тебе знать. Он развернулся и покинул кухню, направляясь в спальню. Исак прислонился к двери со слабой улыбкой на лице. Он знал в своем сердце, что Эвен не откажет ему в этом. И возможно скоро, он перестанет отрицать те чувства, что существовали между ними. Исак знал, что его ждут длинные две луны, пока он будет с нетерпением ждать Йолаблот. Skidehoved - с датского придурок. это современное ругательство. Северяне полагались на природные лекарства, чтобы вылечивать травмы, раны, болезни и т.д. У чеснока были целительные свойства, и, так как он может храниться долго, его, скорее всего, использовали во многих домашних аптеках в течение года. Йолаблот - зимний фестиваль, обычно его проводили в феврале, чтобы отметить скорый приход весны. Авторы фанфика на правах создателей решили провести его в середине зимы.