The oceans shall freeze

The monotony And the rising tide Is under my skin, is crawling inside Adrenaline to rewire my mind I'm only human, I come with knives I Come With Knives, IAMX

Ева На рынке было шумно, множество детей и женщин рассматривали и трогали ткани, товары, и еду для зимы. Рынок был местом веселья для любой деревни, это она знала со своего настоящего дома. Но стоя здесь, на этой замерзшей чужой земле, Ева чувствовала себя ужасно. Ее непокрытая голова покрылась гусиными мурашками от пронизывающего ветра, но никто не заметил. Эти люди с холодным сердцами привыкли к такому, в то время как она тосковала по теплым ветрам Ютландии. Она тряслась как листок на ветру, обернутая в лохмотья, которые ей дал Николай, назвав плащом. И в этот момент она увидела знакомую золотоволосую голову. Исак опирался на грудь своего хозяина, и смотрел на того, его рот был растянут в улыбке, когда он говорил. Он хорошо играл, но был слишком напряжен. Ева хорошо знала это выражение – он боялся. Он относился к своему хозяину как хороший питомец, но это, должно быть, была игра. Исак не был покорным или застенчивым, он был капризным и грубым в лучшие дни. Эта персона была фальшивкой. Как это может быть чем-то иным? подумала она. Руки его хозяина были на его талии, прижимая его к себе, придерживая всё то время, что они шли по рынку. Он был высок, даже выше Исака. А она всегда думала, что Исак высокий. Худой, но высокого роста. Он стоял в крепкой хватке рук своего хозяина, и выглядел маленьким и слабым. Ее желудок свело от страха при мысли, что хозяин Исака мог вытворять с ним с тех пор, как она видела его в последний раз. Она проталкивалась через толпу, пытаясь подойти к Исаку ближе. Он не видел ее, он смотрел только на своего хозяина. Ева скользила между тел, пока они не оказались всего в футе от нее. Она на одной стороне прилавка, он на другой. Она громко прокашлялась, но Исак не смотрел на нее. О Боги! Ей было нужно, чтобы Исак увидел ее. В отчаянии она сделала кое-что действительно глупое. Никто не смотрел на нее - люди были слишком заняты торговцами и их товарами, поэтому она перевернула лоток с фруктами, отправив яркую массу на пол рынка. Люди закричали и попытались перешагнуть беспорядок, и этой суматохи было достаточно, чтобы Исак поднял взгляд и встретился глазами с ней. Он замер, испуганный, как косуля, и она улыбнулась ему. Он улыбнулся неуверенно в ответ, его глаза увлажнились от эмоций. Еве нужно было обнять его, и чтобы он тоже обнял её, но как это было возможно? Сейчас этого было бы достаточно. Она жестом указала на практически пустой прилавок в конце рынка. Исак увидел, куда она смотрит и кивнул, прежде чем повернуться, чтобы увидеть своего хозяина. Ева дошла до прилавка и оглядела все товары, наблюдая за Исаком уголком глаза. Он очаровывал своего хозяина, играя роль милого терпеливого невольника и поглаживая его скулы. Исак всегда хорошо притворялся. Если это спасло его от побоев, она не вправе была его осуждать. Его хозяин согласился на его просьбу, и Ева увидела, как он положил две монеты в открытую руку Исака, прежде чем неохотно отпустить его талию. Исак подошел к ней боком, разглядывая товары. Еве казалось, что она готова выпрыгнуть из своей кожи. Исак был рядом с ней, и она хотела вытянуть руку и дотронуться до него, но они должны были соблюдать приличия. У невольников не было друзей. - Ты в порядке? – отчаянно прошептала она, ее голос был чуть громче шепота. - Да, я в порядке, - быстро ответил он. Она попыталась определить, не лжет ли он. - Как ты? Ты видела Вильде? - Я не видела ее с тех пор, как нас схватили, - сказала Ева, и ее глаза затуманились при упоминании их милой подруги, - я не знаю, что случилось с ней. - Она жива и с ней всё хорошо, - быстро сказал Исак, и Ева почувствовала, как ее сердце взлетело от радости. По крайней мере, Вильде была в порядке. - А что насчет тебя? - Справляюсь, как могу – резко сказала Ева. Она не нуждалась в жалости Исака. - Не лги, Ева. Он уничтожил твои волосы. Волосы были самым незначительным, что она потеряла. Она чуть не засмеялась, поняв, что именно это бросилось в глаза Исаку. Он до сих пор оставался ее глупым другом. - Хотелось бы мне, чтобы это было единственной вещью, которую я потеряла, - мрачно заметила она, и Исак вздрогнул всем телом. Она тут же почувствовала вину за то, что использовала свои слова как оружие. Ее страдания не были его виной. - Прости мои слова, но у меня немного времени. Мне нужно увидеться с тобой снова, и мы поговорим дольше. - Когда мы встретимся? – спросил Исак в нетерпении. - Через две луны в усадьбе моего хозяина. Его часто и подолгу нет дома. Он не заметит. Это усадьба из камня на холме у края деревни. Направо от таверны. Ты не пропустишь ее. Исак кивнул, и она подумала было, что он собирается уйти, но вместо этого он легонько провел своими пальцами по ее. Он погладил большим пальцем ее бледную руку, прежде чем уйти. Они часто держались за руки детьми, чтобы не потеряться в сумраке леса, окружающего их деревню. Сейчас, будучи взрослыми, у них осталось только это. Ева немного подождала, пока Исак не отойдет от нее, прежде чем отойти от прилавка и повернуться, чтобы уйти. Она вскрикнула от удивления, когда врезалась в чью-то твердую грудь. Мужчина, который смотрел на нее сейчас, был смутно ей знаком, и она вспомнила – это один из налётчиков. Красивый мужчина, который хотел забрать Исака. Пусть он улыбнулся ей своей обольстительной мальчишеской улыбкой, он не был мальчиком. Просто еще один налетчик, который любил насиловать и грабить веселья ради. Она оттолкнула его с плохо скрываемым отвращением. Когда он не сказал ничего, она попыталась пройти мимо него, но он отодвинулся и встал на ее пути. Она почувствовала, как страх волной спускается по ее спине, но храбрая часть ее прошептала, Я не боюсь парня, который выглядит не старше 20 зим. - Я Кристофер, - сказал он с самоуверенной наглой ухмылкой на тонких губах. - Я не спрашивала, - язвительно подумала она, прищурившись. Он щелкнул языком, проведя рукой по ее остриженным волосам. Она отшатнулась от прикосновения до того, как он убрал руку. - Знаешь, я никогда не понимал людей, которые хотят уродовать своих новых невольников вот так. Какая жалость разрушать что-то настолько красивое. Он что, думал, что она глупа? Такая речь и с таким явно развратным намеком могла заставить ребенка заплакать. Когда она не удостоила его ответом, и просто подняла бровь, он замешкался, явно не ожидая. Он был в недоумении, будто его речи и остроумный язык никогда не подводил его. - А деревня в последнее время выглядит очень красиво, - добавил он. Его голос был задумчив и странно искренен. Ева не могла поверить, что он говорит о ее красоте. Она не была неуверенной женщиной, она была одной из самых красивых девушек в своей небольшой деревне с ее длинными медными волосами и широкими бедрами. Сейчас, когда ее волосы были острижены, а тело истощено от голода, она была лишь своей тенью. Ева проследила за его взглядом и среди неразберихи рынка, кричащих детей и торговцев, она увидела, что он задержал свой взгляд на Исаке. Исак вернулся на рынок к своему хозяину, он прижимался к его груди, пока тот выбирал семена. Она подивилась, почему его хозяин покупает их. Ничего не росло в этом проклятом месте. Но затем торговец завернул семена в мешок, передал их Исаку, который улыбнулся благодарно, прежде чем его притянул к себе хозяин. Всё внутри нее опустилось, когда она поняла - эти семена были подарком для Исака. С ее остриженной непокрытой головой и пустым желудком, на одно безумное мгновение она позавидовала кудрям Исака и его кажущейся легкой улыбке. И тут же устыдилась. Под ее одеждой между ног все болело там, где ее брал Николай и спина горела от его знаков внимания. Она не могла знать, какие страдания достались Исаку в ее отсутствие. Когда она увидела полный желания взгляд Кристофера, она знала, что, если он доберется до Исака, то Исак пострадает еще больше. - Чего ты хочешь? – выплюнула она со злостью, пытаясь отвлечь его внимание от Исака. Его хозяин казался собственником, если рука, сжимающая талию Исака, была показателем чего-то, но Ева не была наивной. Она знала, что она и Исак были всего лишь собственностью для этих мужчин. А собственностью могли делиться. Кристофер ухмыльнулся шире, довольный, что заставил ее говорить. Он, наверное, так счастлив, потому что у него давние счеты с Николаем, - с горечью подумала Ева. Если ее накажут за то, что она груба с Кристофером, возможно, порка того стоит. - Держись подальше от Исака, - прямо сказала она. - Вот как, значит, его зовут Исак, - сказал он беспечно, явно удивленный тем, что она проговорилась. Да проклянут его Боги. Ее злое лицо было перекошено от страха, и его улыбка застыла, не успев полностью появиться на губах. - Тебе не нужно беспокоиться. Берсерк известен своим затворничеством. Он бы не поделился твоим другом со мной, даже если бы я дерзнул попросить, - его голос звучал обиженно, будто он действительно собирался попросить. Мужчины были действительно отвратительны. - И я ничего не хочу от тебя, Ева. Я лишь хотел тебе сказать, что, возможно, тайно сговариваться с другими невольниками на деревенском рынке, где все могут услышать, не очень хорошая мысль. Он подмигнул, прежде чем похлопать ее по плечу и ускользнуть. Значит, он слышал, как они разговаривали с Исаком, и их план встретиться в ближайшие дни, приглушенный шепотом, тоже. Ее руки дрожали от страха, когда она просунула их под мышки, чтобы успокоить себя. Скажет ли он Николаю? Сколько он услышал? Но самый важный вопрос, который висел на ней тяжелый грузом, был – как он узнал ее имя? Ева свернулась калачиком на холодном каменном полу конюшни, ее новом ложе и доме, когда дверь распахнулась. Она застыла на полу. Первые несколько ночей она дралась, кричала и пиналась, пока не задела Николая ногтем по лицу. Ее маленький акт непокорности стоил жёсткой порки, которая приковала ее к постели на много дней. Больше сил бороться у нее не осталось. Вместо того, чтобы перевернуть ее и взять, как она привыкла, он грубо схватил ее за руку и потянул ее с земли. - Встань и помойся, - холодно сказал он, - мы идем в дом моего брата, и я не позволю тебе опозорить меня своим мерзким запахом и грязным лицом. Ева кивнула и последовала за ним в дом. На кухне ее ждали лохань с водой и тряпка, и она почти всхлипнула при виде этого. Роскошь мыться не была позволена ей неделями. Она привыкла к этому в Ютландии, но там солнце светило ярко, и она не была покрыта грязью, жиром, и приставаниями мужчин. Она воняла ими, и ей физически хотелось содрать это с себя. Пусть ее лицо не выражало эмоций, Николай заметил ее облегчение, и ему это не понравилось. - Не привыкай к этой роскоши, - прошипел он. Она вздрогнула, что заставило его едко улыбнуться прежде, чем, к счастью, оставить ее. Когда она убедилась, что он ушел, она стянула свое платье и чулки. Вода была холодной, когда она скользнула в нее, но она едва не заплакала, когда вода заставила обнаженную плоть ее спины загореться от соприкосновения. Всё же, Николай был прав. Она не могла привыкать к таким излишествам, было бы еще тяжелее, когда ее лишили бы этого в будущем. Поэтому она быстро протерла себя, не позволяя насладиться чувством чистоты. Когда она закончила, она натянула свое платье через голову, как и чулки на свои влажные ноги. Пока она поправляла юбки, Николай влетел на кухню, как штормовая туча. Он нахмурился, явно разочарованный тем, что ему не удалось застать ее в унизительном голом положении. - Поторопись, мы уходим сейчас. Она быстро последовала за ним, за его длинными ногами тяжело было поспевать. Николай натянул свои медвежьи шкуры на плечи, и Ева так же обернула тонкий плащ из хлопка вокруг себя, прежде чем они выдвинулись. Это была неистовая ночь. Порывы ветра ощущались глубокими порезами, хлестая по ее щекам как кнут. Она устало тащила свое тело сквозь снег, который, казалось, просачивался через швы, пропитывая ее тонкие чулки холодным льдом. Николай как всегда этого не замечал, и даже прибавил шагу, когда увидел, как Ева пытается поспевать позади него. Они шли столько, что ей казалось, будто прошли часы - холод заставил ее потерять счет времени, прежде чем они остановились у огромной усадьбы. Она была больше чем у Николая, - заметила Ева. Она задалась вопросами – почему у младшего брата Николая дом был больше, если Николай был первенцем? Николай резко застучал по двери. Ева позволила себе усмехнуться, когда он прошипел, явно ударившись костяшками об острое дерево. Дверь открылась - там стоял брат Николая. Вильям, вспомнила она. Он был выше, с черными глазами и темно коричневыми волосами. Это был мужчина, который взял Вильде. Ева надеялась, что его характер был добрее, чем у его брата. Рядом с ним стоял тот, кого она видела всего несколькими часами ранее. Кристофер. Он улыбнулся, когда увидел ее. Ей захотелось ударить его так, чтобы убрать наглое выражение с его лица своей ладонью. Вильям и Николай отвернулись от них обоих, разговаривая приглушенно о том, что заботило налетчиков. Еве было все равно, ее глаза расширились, и она не могла отвести взгляда от ухмылки Кристофера. Его позабавило ее испуганное выражение, но затем он сжал губы и притворился, что замыкает рот на замок, прежде чем якобы выбросить ключ через плечо. Неужели он думает, что это игра? – подумала она со злобой. Она подозревала, что так и было. Для нее это был вопрос жизни и смерти. Николай убьет ее и расскажет об их плане хозяину Исака, который, конечно же, изобьет его. Ей и Кристоферу пришлось отвернуться друг от друга, когда Николай и Вильям отвлеклись от своего разговора. - Ева, наружу, - кивком указал Николай на открытую дверь, и она замолчала в шоке. Неужели он ожидал, что она будет ждать его на том пронзительном холоде? Она замёрзнет насмерть. Вильям казался, был согласен с ее мыслями, потому что он заявил, - Не знаю, как принято у тебя в усадьбе, но я не собираюсь допустить смерти невольника на своем пороге. Она может остаться внутри, и поесть с моей. Николай был раздражён от такого явного подрыва своего авторитета от Вильяма, но сдержался. Было бы глупо настаивать из-за подобного пустяка. Вильям безучастно посмотрел на него, и Ева почувствовала, как между ними воцарилось напряжение. - Очень хорошо, тогда иди, девочка, - он с такой злобой выплюнул девочка, что она знала, что он изобьет ее позже, как будто то, что Вильям настоял на том, чтобы она осталась внутри, было ее виной. Она склонила голову и прошла мимо троих мужчин, покуда не могла их видеть. Только после этого она осмелилась поднять голову. Дом был намного просторнее, чем у Николая, но такой же неуютный и холодный. Она прошла мимо нескольких закрытых дверей, когда услышала знакомый высокий смех. Все ее тело ослабло при этом звуке. Это был смех, который она слышала тысячу раз, и она узнала бы его повсюду. Она нерешительно замерла на пороге и затем увидела, как она склонилась над котлом и что-то напевала. Вильде. Ее тяжелые шаги выдали ее, и поэтому Вильде подняла взгляд и увидела ее. Ее розовый ротик раскрылся на мгновение, прежде чем она вскрикнула - Ева! - и побежала, обхватывая ее своими нежными руками. Вильде пахла как обычно, дождем и чем-то сладким – это было похоже на возвращение домой. - Ох, я скучала по тебе, - отчаянно всхлипнула Ева, проводя пальцами по нежным светлым волосам Вильде. Вильде сильнее зарылась в ее объятие, как будто хотела остаться здесь. - Я тоже по тебе скучала, - сказала она тихо, прежде чем взять лицо Евы в руки. Она внимательно осмотрела остриженную голову Евы, ее мрачное лицо, и ее улыбка исчезла. - Что он сделал с тобой? – спросила она дрожащим голосом. Ева заставила себя собраться при виде того, как была обеспокоена Вильде. Если она позволит себе расплакаться и свернуться в ее руках как ребёнок, она никогда не остановится. - Не волнуйся обо мне, как ты? Твой хозяин добр к тебе? Вильде вскрикнула как маленькая девочка, прежде чем улыбнуться. Ева позволила себе погладить уголки ее рта- там, где только что играла улыбка, прежде чем Вильде вздохнула и мечтательно произнесла - О да, Вильям очень мил, - казалось, она не лгала, и Ева не могла найти причину для такого расположения к своему хозяину. Вильям, возможно, и не был так жесток как Николай, но, конечно же, он не мог быть добр. Мужчина с безучастным выражением лица, которого она видела, вряд ли когда-нибудь испытывал положительные эмоции. Ева собиралась расспросить Вильде о Вильяме, ее разум пытался объяснить реакцию Вильде, когда позади них послышались мягкие шаги. Ева немедленно отшатнулась и развернулась, ожидая, что Николай стоит там, готовый избить ее за любое прегрешение, которое он выдумал. Но там стояла женщина. Ева никогда не видела никого, похожего на нее. На ней было белое хлопковое платье, и ее светлые волосы были заплетены в сложные косы. Они были такие длинные, что достигали ее талии. Когда-то так было и с волосами Евы, и сейчас это наполнило ее сердце завистью. Самое странное в облике этой женщины был кроваво-красный рот. Он был накрашен, и выглядел практически агрессивно на фоне ее бледной кожи. Она выглядела.. -Вульгарно, правда? – сказала та, улыбаясь шокированному выражению на лице Евы. Должно быть, она была хозяйкой дома. Ева упала на колени, прежде чем Вильде потянула ее за руку и подняла. - Тебе не нужно этого делать. Нура – друг, - сказала она, ободряюще улыбаясь. Ева не могла понять, как невольник может быть дружен со свободной женщиной, но встала по просьбе Вильде. Нура безмятежно улыбнулась и сказала, - Тебе не нужно думать, о чем сказать, когда ты разговариваешь со мной рядом. Для меня неважен статус, который на нас навесили мужчины, я была невольницей когда-то. Это ничего не значит, - и затем она прошла мимо них, чтобы сесть за маленький столик. Нура была невольницей когда-то? Еве было сложно поверить в это, с идеальными волосами Нуры и нежными чертами лица. Тем не менее, Ева полагала, что и она сама когда-то была красивой. - О, Нура, мне так нравятся твои волосы, - сказала Вильде, запуская пальцы в косички Нуры и по-детски потянув за них. Ева смотрела на нее с округлившимися глазами, ожидая, что Нура ударит по любопытным пальчикам Вильде, - Спасибо, я бы заплела и твои, если бы ты позволила. Вильде улыбнулась, но нахмурилась, прежде чем сказать – - Я не так красива как ты. На мне они будут выглядеть не так хорошо. Ева была не согласна. Даже с ее короткими светлыми волосами, Вильде была самой красивой девушкой в комнате. Вильде была домом, семьей, но более того, она была богиней. Нура казалась доброй, но она не была Вильде. - Я думаю, что ты будешь выглядеть замечательно с ними, - услышала себя Ева. Вильде повернулась к ней, приподнимая брови, но застенчиво улыбнулась. - Мне нужно закончить готовку, - сказала она тихо. Ева ненавидела, когда она делала так. Это было единственной вещью, которая не изменилась с тех пор, как они были детьми. Вильде никогда не могла принимать комплименты. Она неуверенно села за стол с Нурой, пока Вильде вернулась хлопотать над котлом, наблюдая за ними уголком глаза. - Что ж, - легко сказала Нура, - ты думаешь, моя краска для губ вульгарна? Вильям сказал не носить ее вне пределов усадьбы, потому что она заставляет меня выглядеть, похожей на шлюху. - Он не прав, - настаивала Ева: так свободно она не разговаривала уже долго, - ты выглядишь красиво. Она смутилась своей откровенности, но Нура улыбнулась ей. - Спасибо. Ты первая женщина, которая сказала так. Или первый человек. Ты знаешь, что Гуннхильда назвала меня распутницей за то, что я ходила на рынок так? – Ева не знала, кто это был, но кивнула, когда Нура продолжила. - Я практически плюнула на нее. Женщины, которые плохо говорят о других женщинах, отправляются в Хел. Ева спросила "правда?", потому что не знала обычаев этих людей, но Нура рассмеялась - Нет, но мне бы хотелось, чтобы это было правдой. Нам и так тяжело живется из-за мужчин, нам не нужно делать жизнь тяжелее друг для друга. Ева почувствовала, как ее глаза увлажняются при этих словах, и улыбка Нуры смягчилась, превратившись в материнскую. - Как тебя зовут? – спросила она. - Ева, - ответила она тихо, прокашливаясь, чтобы прочистить горло от навернувшихся слез. - Ты и Вильде подруги? Вас взяли из одного поселения, верно? - Да, - ответила Вильде через плечо Евы. Она поставила миски с бульоном перед ними обеими и затем одну для себя, прежде, чем сесть. Желудок Евы заурчал от запаха, но она заставила себя сдержаться. Она не будет вести себя как животное при виде кого-то изящного и доброго как Нура. - Но взяли не только нас. Наш друг, Исак, также был взят среди других. - Исак, - осторожно сказала Нура, - я думаю, что слышала это имя раньше. Он был мальчиком, которого взял Эвен. Так его имя Эвен, - подумала Ева. Обманчиво простое имя для того, кого также называли Берсерком. - Я видела его сегодня, - сказала Ева. Вильде пришла в замешательство при этих словах, глядя на нее во все глаза. - Он выглядел хорошо. Здоровым и целым. Его хозяин…кажется добр, - неуверенно заметила Ева. Она не знала, что видела сегодня, но другого объяснения не было. Эвен купил Исаку подарок, тогда как ее хозяин едва ли кормил ее. Тело Исака было без ран, и он выглядел так, будто хорошо ел. Единственное обозначение этому в мире дикарей было доброта. - Он не добрый, - вскрикнула Вильде, заставив Нуру и Еву подпрыгнуть. Вильде никогда не повышала голос, а когда делала это, высокие нотки заставляли всех прислушаться. Вильде выглядела пристыженной из-за этой вспышки, но продолжила. - Три луны тому назад Вильям взял меня в таверну, мне не позволили зайти внутри, поэтому оставили с другими невольниками. Я слышала шум. Крики. Было похоже на Исака, - голос Вильде задрожал, - я не знаю, что они сделали с ним, но я видела его, когда он уходил. Его хозяин нес его через плечо, и Исак выглядел...неряшливо… не так, каким он пришел. Вильде не стала вдаваться в подробности, но они обе знали, о чем она говорила. Ева не могла перестать прикрывать рот в ужасе. Неужели хозяин Исака взял его посреди таверны? Кристофер сказал, что он был затворником, но это не значило, что он не был собственником. Но может Кристофер не был там той ночью и ошибся. Мысль о том, что над Исаком измывались вот так, заставило ее кулаки сжаться от жажды крови. Если бы она увидела когда-нибудь хозяина Исака без пут Николая, она бы убила его. Нура была так же потрясена. - Бедный мальчик, - тихо сказала она, - люди говорят разное об Эвене, но я никогда ничему не верила. Он всегда был добр ко мне. По крайней мере так добр, как могут быть эти мужчины. - О чем говорят люди? – спросила Ева, одна ее часть хотела узнать, через что прошел Исак, а другая страшилась услышать ответ. Нура помешала свою похлёбку в неуверенности, прежде чем сказать, -Когда он был юн, когда ему минуло всего 16 зим, он ушел на длинную вылазку, на землю франков, насколько я помню. За эти два месяца он заработал славу. Он убил больше людей, чем воины старше его, которые путешествовали с ним, Эрик был очень горд, - Нура понизила голос, - но когда он вернулся, он убил свою мать и отца. Их внутренности были повешены в спальне, и их головы были отрублены. Вильде начала всхлипывать при этом описании и Ева, желудок которой мог переварить и не такие подробности, поняла, что пытается удержать дрожь. С каким же монстром пришлось делить постель Исаку? - Я думаю, это было из-за их владений, но никто не знает наверняка. Не было доказательств, что он сделал это. Кроме того, Эрик пылко защищал его. Он сказал, что это будет огромной потерей – приговорить такого многообещающего молодого воина к смерти. Поэтому Эвена оставили одного. Однако это правда, о которой в деревне не разговаривают, хотя все знают. Любопытно, что он взял вашего друга. Он никогда не брал невольников, несмотря на его статус воина. Конечно же, Исак нашел себя в когтях самого страшного монстра деревни. Одним богам было известно, что он делал с Исаком, который был в усадьбе один. - Давайте не будем больше говорить об этом, - настойчиво сказала Вильде, и они молча согласились. Они ели молча, но Ева лихорадочно думала. Когда раздался стук в дверь, она вздрогнула, как будто Николай мог услышать ее мысли. - Добрый вечер, Нура, - его голос наполнил комнату как ведро холодной воды, - ты хорошо выглядишь. Нура улыбнулась и кивнула, но это было больше похоже на гримасу после ее широких улыбок. Ева уставилась в свою миску, быстро закрыв рот рукой, прежде чем Николай оттащил ее. Он схватил ее за руку, вытаскивая из стула, и толкая в сторону двери. - Наружу. Мы уходим сейчас. - Подожди, - сказала Нура, и подошла, наклонившись ближе. Она вложила что-то в руку Евы. Та удивилась, но Нура прошептала, - Не сдавайся под его приставаниями. Через какое-то время ему наскучит, - прежде чем отойти, их глаза встретились, и между ними было молчаливое понимание. Николай изнасиловал ее тоже. У Евы было короткое мгновение, чтобы осознать это, прежде чем Николай потащил ее, вцепившись в руку до синяков. Она увидела, как Вильде бросила тоскливый взгляд, прежде чем они скрылись из ее вида. Она также смотрела в пол, когда Николай попрощался с Вильямом, а затем с Кристофером. Она не осмелилась посмотреть, улыбается ли Кристофер ей. Она скоро узнает, рассказал ли он Николаю. Николай открыл дверь, и она отстала на пару шагов, ее голова склонилась в почтении. Плечи были напряжены, и она практически упала, когда Николай внезапно остановился. Когда он повернулся к ней, она была уверена, что он ударит ее; вместо этого он протянул руку к ее груди, чтобы открыть подарок Нуры. - Лента? – он засмеялся, потянув за роскошную ткань, - женщины действительно глупые создания, - он бросил ее наземь, в снег, под свои ноги. Ева посмотрела на нее, она не хотела выдавать свою грусть. Николай любил мучать ее, и она не доставит ему удовольствия видеть ее расстроенной. - Знаешь, Вильям рассказал мне о твоем друге. Том мальчике, которого ты пыталась защищать в своей деревне. Ева ничего не сказала в ответ, но ему и не было нужно, потому что он продолжил. - Видимо, Эвен наконец привел его, чтобы поделиться. В таверне, я слышал, была та еще ночка. Жаль, что я пропустил это. Ева не дрогнула при его словах, и это взбесило Николая. - Возможно, в следующий раз я последую его примеру и поделюсь тобой с другими мужчинами. Эгоистично с моей стороны оставлять тебя себе. Ева наконец всхлипнула от страха, и Николай улыбнулся, наконец удовлетворенный, прежде чем продолжить идти. Она тряслась от страха при его словах, но также почувствовала облегчение. Неизвестно, хорошо ли это, но Кристофер ее не обманул. В этот момент Ева знала – ей нужно найти способ выбраться с ними из этого ужасного места, которое было забыто теми богами, что она знала. Она не продержится под властью этого хозяина слишком долго, и, если то, что говорили о Берсерке, было правдой, то так же будет и с Исаком. *** в отличие от европейцев того времени, викинги были весьма чистоплотными. Тех викингов, что селились в англосаксонских королевстах часто называли "помешанными на чистоте чудаками" за то, что они еженедельно принимали ванны, что считалось ненужным/излишеством. В культуре викингов было принято есть на коленях, а вместо приборов они ели руками.