The oceans shall freeze

In the land of gods and monsters I was an angel Living in the garden of evil Screwed up, scared Doing anything that I needed Shining like a fiery beacon Gods and Monsters, Lana Del Rey

Исак Исак с трудом заставил себя встать следующим утром – всю ночь он вертелся и крутился, безуспешно пытаясь придумать план. Он быстро оделся и вышел – основная пристройка к усадьбе была пуста, огонь медленно горел в камине. Дрожа, он достал разрубленное бревно и положил его в углубление, разжигая пламя стальной кочергой. Он уже устал от холодной погоды Халогаланда, но в этот момент у него были более важные вопросы для размышлений. Не было ни одного варианта побега, который бы он мог претворить в жизнь. Сбегать сейчас, в середине зимы, означало верную погибель. Придумать, как убить Эвена казалось еще большим безумством. Он мог бы убить себя, чтобы избежать пыток, которым непременно подвергнет его Эвен, прежде чем убить, но мысль о смерти заставила кровь застыть в жилах. Он хотел выжить. Сейчас ему нужно было отвлечься. Он хотел занять себя, чтобы заставить ум работать, чтобы его чувства не затупились и не отупели в этой скуке без должного влияния. Он искал еду, чтобы приготовить на завтрак, но ничего не было. Они использовали овощи вчера, и он не мог найти мясо и хлеб. Он оглядел комнату, надеясь найти, чем себя занять, и увидел несколько монеток в приглушенном свете зимнего утра. Гулко сглотнув, и проведя языком, чтобы увлажнить пересохшие губы , он подошел к деревянному шкафу и взял одну монетку своими пальцами, разглядывая ее при свете лампы и поворачивая несколько раз. Он не знал, какова их ценность – в Ютландии он видел другие, не похожие, более практичные и утонченные. Всё же нельзя было отрицать красоты резьбы маленьких серебряных кружков, которыми он восхищался. Всего было разбросано 5 монет – ему внезапно пришла мысль , он подобрал их одна за другой, и уже собирался положить себе в карман, когда дверь в дом отворилась. Эвен стоял, в его руках были свертки, и Исак виновато уставился на него с монетками в руке. - Привет, - сказал Эвен тихо, его обувь тяжело стучала по половицам, пока он отряхивал снег. Он закрыл дверь и посмотрел на Исака, а затем едва заметная улыбка тронула его губы, когда Исак продолжил глупо пялиться на него, напуганный тем, что мог бы сделать Эвен. - Вижу, ты нашел монеты? - Это... Что такое монета? – спросил Исак, разыгрывая невежество. Эвен растерянно улыбнулся. - Они такие красивые. Я никогда не видел ничего подобного, - он слабо улыбнулся, - резьба, я подумал…может, на них есть руны? Ложь. Он боялся, что Эвен поймет – конечно же, он не считал его настолько невеждой – но вместо этого Эвен широко улыбнулся. Он подошел к столу и вывалил всё, что было в руках, на него, прежде чем повернуться к Исаку. - На некоторых есть, - сказал он, - ты можешь взять мелкие монеты, раскиданные по дому. Я ими не пользуюсь. Исаку с трудом верилось в безразличие Эвена. Оно граничило с глупостью. Но он был благодарен за это, потому что план начал обретать форму. Если я соберу достаточно таких, - думал он, - и если я протяну несколько месяцев здесь, то к лету я смогу заплатить кому-нибудь, чтобы они увезли меня, Еву и Вильде. - Спасибо, - ответил Исак, помня о том, что нужно нежно улыбаться, - вы очень добры. Лицо Эвена осветила довольная улыбка, и Исак отвернулся, помня о том, что этот мужчина не добрый, не великодушный, и наружность, которую он показывал сейчас, должна была обмануть Исака. Исак должен был оставаться сильным и не испытывать вину за то, что тоже обманывает его. - Я был на рынке, - сказал Эвен, указывая на покупки, которые он принес. Исак нерешительно подошел, чтобы посмотреть. - Мне показалось, что тебе нужна одежда, которая … лучше подойдет тебе. Мои слишком велики для тебя. Исак неловко оправил воротник туники, когда взгляд Эвена остановился на его обнаженном плече. Да, одежда была слишком велика, хотя Исак задумался, не дал ли ему Эвен такие одеяния с умыслом. - Я искал семена, но в это время их нет. Это не то время года. Однако я купил множество овощей. И хлеб, и мед, и засушенные фрукты, потому что те завтраки, что мы едим с тех пор, как ты прибыл сюда, слишком тяжелые для желудка. Я подумал, что тебе понравится иметь выбор. И это значит меньше готовки для нас обоих. Исак пытался слушать то, что говорит Эвен, но его внимание захватила одежда. Она была прекрасна – толстая туго тканая шерсть, намного лучшего качества, чем что-либо, что он носил. Эвен заметил его рассеянность и затих, негромко засмеявшись. - Тебе она нравится? Нет, мне не нравится, то, что она представляет, - захотелось огрызнуться Исаку. Он до сих пор был озадачен тем, как обращался с ним Эвен. Он не был его ребенком, или его братом, и уж тем более его женой. И всё равно Эвен был здесь, осыпая его щедрыми дарами. Но затем он поднял взгляд, и, увидев, что Эвен выжидательно уставился на него, ответил: - Да, Эвен. Очень. Спасибо за то, что подумал об этом. - Хорошо, - Эвен выглядел очень довольным собой, - вот, иди в свою комнату и надень это. Я разложу еду для завтрака. Исак направился в комнату, сбросил одежду, к которой привык за последние несколько дней, и облачился в новые одеяния. Они действительно подходили ему идеально, и были гораздо удобнее, чем то, что он носил до этого. Ему понадобилось какое-то время, чтобы неохотно признаться себе в том, что это была хорошая покупка. Затем он вспомнил о монетках в кармане и оглядел комнату в поисках места, где бы он мог спрятать их. Найдя маленький деревянный ящик, он аккуратно положил их внутрь, и положил деревянную коробку под простынями кровати, где она была укрыта от чужих глаз. Он помог Эвену приготовить завтрак, и сел с ним, чтобы насладиться им. Он ел мясо последние дни, и был благодарен за перемену. Мед был восхитительным, а хлеб лучше, чем жалкие объедки, на которых он вырос в Ютландии, пусть и признание этого факта и далось ему с болью. - Сегодня мы выйдем из дома, - сказал ему Эвен, когда между ними повисло плотное молчание. Он откусил кусок хлеба и проглотил, не обращая внимания на растерянный взгляд Исака. - Наружу? – наконец спросил Исак. - В деревню. В таверну, если быть точнее. Исак хотел задать сотню вопросов. Что такое таверна? Куда мы должны пойти? Что мне нужно будет делать? Там будут другие мужчины севера? Но он придержал свой язык и ответил - “как пожелаешь”. Эвен нахмурился и поставил хлеб. - Я этого не желаю. Просто иногда… мы должны иногда идти на уступки. Оставаться одному иногда приносит больше вреда, чем пользы. Эти слова ничего не значили для Исака, который был родом из мест, где все знали, чем занимаются другие; он всегда думал, что это хорошо, потому что не выжил бы без помощи соседей. Эвен же не имел таких склонностей, но Исак думал, что так просто было принято на Севере. Он не понимал, что, возможно, здесь Эвен изгой, но теперь, когда эта мысль была озвучена, он осознал, что это имело смысл. Конечно же, человек, который убил собственных родителей, будет стараться держаться отчужденно. Это не должно было удивить Исака. - Я буду охотиться весь день, и мы уйдем вечером, - сказал ему Эвен, взяв еще один кусок, и макая его в мед. - Ты можешь …- он замолчал и пожал плечами, - пожалуйста, останься дома. На улице слишком холодно, чтобы задерживаться снаружи. - Может, есть еще что-то, что я могу сделать по дому, - спросил Исак. Он не любил спрашивать, чувствуя себя собакой, которая выпрашивает подачки у хозяина, но, если ему нельзя выйти наружу, значит, нужно быть занятым. Эвен оглянулся вокруг и снова пожал плечами. - Наверное, можно помыть полы. Действительно, они были покрыты грязью и пылью; возможно от того, что их никогда не мыли. Это была работа, которая была по плечу Исаку, и он согласно кивнул. Эвен встал, как только закончил, двигая тарелку к тазу с остывающей водой. Когда он прошел мимо Исака, чтобы двинуться к выходу, он на мгновение остановился и нежно сжал его плечо. - Не волнуйся о вечере сегодня, - сказал он Исаку. Исак посмотрел на него растерянно. Почему бы я волновался? – подумал он. А затем увидел лицо Эвена, и как беспокойство исказило его красивые черты, и понял: он говорит это, чтобы успокоить себя. Это осознание не было приятным. Эвен пришел с несколькими кроликами с охоты, их шкурки были в пятнах крови. Мяса на них было ничтожно мало, и Эвен раздраженно проворчал - Так мало дичи зимой, - сказал он, скидывая волчьи шкуры, и верхнюю рубашку. Его лоб был в испарине от напряжения, несмотря на холод снаружи. Исак откинулся назад, сжимая жесткую щетку в своей руке, чтобы сделать передышку, отскребая пол. Эвен на мгновение задержал на нем взгляд, и затем оглядел комнату. Он поднял брови в приятном удивлении. - Ты <i>нашел, чем себя занять.</i> Исак почувствовал, что краснеет, на самом деле краснеет, и отвернулся. Он хотел, чтобы Эвен был доволен, но это не означало, что он должен был унижаться больше обычного, упиваясь его комплиментами. - Здесь было очень грязно, - сказал он нарочно грубо. Эвен не ответил, он едва улыбнулся. Исак смотрел, как он стаскивает нижнюю рубашку – теперь его грудь была обнажена, - а затем взял кастрюлю с водой, которая кипела на медленном огне над костром. Он решительно вымыл лицо и тело, а затем жестом подозвал Исака. - Сюда, - сказал он, и помог Исаку снять его верхнюю одежду. Исак не сопротивлялся, пусть и напрягся, когда Эвен начал тереть его тряпкой и мылом, пока кожа не стала розоватой и чистой. - Поменяй одежду, - сказал он, прежде чем Исак надел рубашку, - и расчеши волосы. Он вытянул руку и провел ею по непослушным кудряшкам. Исак попытался не отшатнуться, но Эвен заметил, что что-то изменилось в нем, и быстро убрал руку. - Мы скоро будем выходить, - сказал он. Исаку казалось, что Эвена невозможно понять. Его настроение не длится дольше нескольких минут; он или был доволен, счастлив и открыт, или замкнут и властен. Возможно, он делал это специально: если бы он слишком сильно отдавался одной эмоции или слишком надолго, то его кровавые инстинкты бы одержали верх, как обезумевший мстительный Бог, ополчившийся на народ по пустяковой причине. Исак довольствовался этим объяснением, потому что остальные не имели смысла. Ему нужно сдерживать свои порывы настроения, когда он рядом с Эвеном, чтобы Эвен не воспринял их как разжигание собственных темных желаний. Путь к таверне был коротким, или, возможно, длинные решительные шаги Эвена, и Исак, который пытался поспевать за ним, сделали его таким коротким. По дороге Исак набрался храбрости спросить у Эвена, что значит таверна, и Эвен извиняющимся тоном ответил, - Конечно, ты не знаешь. Я думал… что ж, это просто место, где пьют. Куда мужчины ходят за элем и пищей. - Они не могут сделать этого дома? – удивленно спросил Исак. Эвен рассмеялся, хоть он и не был в хорошем настроении. Если уж на то пошло, он был напряжен и нервничал. Исак заметил это по сжавшимся рукам и напрягшимся плечам. - Они могут. Но... очевидно, веселее, когда есть публика для этого. Исак задался вопросом, что это означает, но отвлекся на деревню, которая виднелась в миле ходьбы. Она не была похожа на его деревню. Заснеженные крыши домов были более просторными и большими, даже самые маленькие среди них. Они казались прочно построенными, как усадьба Эвена, пусть она и оставалась самой большой, что Исак видел. Все здания были красивы, и Исак снова вспомнил, как отличались вещи от того, к чему он привык, как эти варвары были, без сомнения, более продвинутым обществом во многих отношениях, чем то, откуда пришел Исак, несмотря на их жестокую северную натуру. - Когда мы окажемся там, - сказал ему Эвен, - лучше молчать, если только к тебе не обратятся с вопросом. И даже тогда тебе нужно посмотреть на меня за разрешением говорить. Люди здесь имеют свои представления о роли невольников. Эвен взглянул на него, чтобы проверить, услышал ли он, и Исак ободряюще кивнул. - Я понимаю, ярл Эвен. Довольный услышанным, Эвен указал на оставшийся путь к таверне. Снаружи Исак увидел ждущих людей, и, когда они приблизились, он с радостью понял, что это были невольники, сбившиеся в кучу возле двери, чтобы греться скудным теплом изнутри. Среди них была и Вильде, ее золотистые волосы собраны в строгий хвост; как только она увидела Исака, ее глаза расширились и в них зажглась надежда. Невольники замолчали, когда увидели, что к ним приближается Эвен; двое немедленно встали на колени и остальные последовали этому примеру. Но Эвен нахмурился на них, как будто ему это было неприятно. - Мне нужно ждать здесь с другими невольниками? – с надеждой спросил Исак, понимая, что невольники, скорее всего, не пили в таверне со свободными людьми. Но Эвен покачал головой. - Нет. Я хочу, чтобы ты сидел со мной, - его голос был полон подозрения, и Исак гадал, из-за того ли это, что Эвен не доверял Исаку или другим жителям. Он подумал о плавании на корабле, и как Эвен неистово охранял его. Сейчас Исаку казалось, что эти собственнические порывы были просто способом иметь контроль в любой ситуации. Они прошли вплотную к невольникам, чтобы войти, Исак намеренно отстал от Эвена, чтобы быстро сжать руку Вильде, прежде чем войти. Он прошептал беззвучно, “как Ева”, но Вильде покачала головой. Это означало две вещи – или Вильде не знала, или Ева была не в порядке. Исаку не было времени подумать об этом, потому что, как только они оказались внутри, радостные возгласы, хриплый смех и рев мужчин стих, как только он переступил порог. Он чувствовал все взгляды на себе, и это привело его в ужас, но Эвен двинул его вперед с рукой, сжатой на его плече, и вдвоем они направились к столу со скамейками ближе к внешнему углу большой комнаты. Он не успел осмотреть таверну, только мельком – ряды лавок, потрепанные годами и влажностью, наполняли комнату; сильный огонь ревел в конце таверны, и везде были бочонки эля, с которых капало на влажный пол. Северяне пили из рогов и кружек. Повсюду был запах пролитого эля, едкий от фруктов и пряностей – он опьянил Исака за считанные секунды. Но у него не было времени задуматься о странности этого места. Как только они сели, к ним подошла группа северян. Они сели на скамейках напротив Эвена, и, пусть они и обращались к нему, их взгляды не отрывались от Исака, который опустил глаза, подчиняясь. - Берсерк, - сказал мужчина, которого Исак запомнил как Бьорна – это был тот самый, что изнасиловал и забрал себе Сару, - Мы не приводим невольников в это славное заведение. Они делают это место грязным. Возможно, ты этого не знал, у тебя ведь так долго не было невольников. - Нет, я знал, - спокойно ответил Эвен. Он смотрел на Бьорна тяжелым взглядом, - Мой невольник остается там, где я могу его видеть. Эти слова были встречены низким рокотом среди мужчин; Бьорн привстал, вероятно, чтобы достать оружие, но громкий женский голос зазвучал позади него, - убери свой вялый член, Бьорн. Исак взглянул и увидел крепкую молодую женщину, которая приближалась к ним, ее рот был сжат в тонкую, смеющуюся линию. - О, или это был твой маленький кинжал? Никогда не различала этих двоих, - она пожала плечами, - оба едва ли справляются с тем, чтобы доставить удовольствие нам, женщинам. Исак приоткрыл рот, испуганный за нее, однако в комнате зазвучал одобрительный смех. Пристыженный Бьорн снова сел. Женщина подошла к Исаку, окидывая его взглядом, и высунула язык, чтобы облизать губы. У нее было оживленное, открытое выражение лица, и Исак сразу почувствовал, что ей можно доверять, несмотря на откровенно похотливое разглядывание. - Такое нельзя позволять, - мрачно пробормотал Бьорн, указывая на Исака, - невольники никогда не заходили в таверну. Исак почувствовал, как Эвен позади него ощутимо напрягся, его рука скользнула к мечу в ножнах. - Да, но, что ж, другие невольники и вполовину не такие хорошенькие или чистые как этот, - ответила женщина. Исак опустил глаза, на его щеках появился румянец. - Я понимаю, почему ярл Эвен хочет держать его поближе. Мне кажется, это разумное решение. И это моя таверна, вам бы не помешало подчиниться моим правилам. Тонкий пронзительный голос зазвучал из-за ее спины – тщедушного вида мужчина сказал: - Кристина, любовь моя, это…вообще-то, моя таверна. Но женщина, Кристина, просто оттолкнула его и сказала, - И кто делает всю работу здесь, пока ты сидишь, пропивая наши доходы, мой дорогой муженек? Эти слова были встречены очередным взрывом хохота и насмешками, утешительными вскриками – “Не повезло, Каспер”, и Исак с трудом удержался от улыбки. Он не мог не чувствовать себя спокойно рядом с этой энергичной женщиной, несмотря на весь ужас своего положения. Каспер взглянул на Бьорна с выражением, которое означало Я пытался, прежде чем склониться над бочонком эля. Когда смех стих, Кристина поставила кружку перед Эвеном, а Исаку дала воды. - Не обращай внимания на остальных, - сказала она, и Исак понял, что она говорила с ним. Он посмотрел на нее в замешательстве. - Приятно видеть хорошенькое лицо, на которое можно смотреть во время работы. А не на этих мерзких грубиянов, - и она облизнула свои губы с плохо скрываемым желанием. Исак неловко двинулся при этом, его глаза неверяще расширились – он был поражен тем, что у нее нет никаких правил приличия. Он никогда не встречал более прямолинейной женщины. Даже Ева вела себя более тактично. Эвен заворчал на нее, явно желая, чтобы она убралась, и выражение ее лица стало более осторожным, прежде чем она ушла с подносом под рукой. Она оставила их сидеть в тишине, Исак по-прежнему не поднимал взгляда, а Эвен выпил уже половину огромной кружки пива. Другие мужчины остались за столом с ними, и Исак чувствовал, как их взгляды впились в них, как они оценивали ситуацию. Он гадал, зачем Эвен хотел прийти сюда, если ему было так неприятно находиться со своими товарищами-северянами – он едва ли сказал пару слов с того момента, как они пришли.Он получил ответ на свой вопрос, когда один из людей сказал, - Хорошо, что ты последовал совету Эрика, Берсерк. А то мы уж начали думать, что ты что-то скрываешь, прячась в своем огромном поместье. Эрик. Предводитель банды налетчиков. Исак понял, что Эрик сказал что-то Эвену, возможно, когда тот был на рынке этим утром. Что ж, значит, был, по крайней мере, один человек, которого Эвен страшился. - Мы не можем винить Эвена, - сказал Бьорн намеренно грубым голосом – в нём еще чувствовалась горечь от унижения несколькими минутами ранее. - У него есть хорошенький маленький невольник, первый, кто когда-либо у него был. К тому же, он выглядит хорошо. Все эти хорошенькие золотые кудри, которые еще не обстригли. Без синяков. Одетый, как свободные люди. Что ж, я думаю, его одеяния лучше, чем мои собственные. А какой он чистенький! Мне кажется, он пахнет слаще, чем моя жена. Послышалось бормотанье – мужчины соглашались с его словами. Исак бросил взгляд на Эвена, и увидел, что его пальцы побелели от того, как сильно он вцепился в рукоятку кружки. - Как я решил содержать своего невольника, Бьорн, не твоя забота. - Ты уверен в этом? Потому что у нас всех есть невольники, Берсерк, и нужно всего лишь одному из них задуматься о своем положении, прежде чем они устроят восстание. - Если ты боишься что эта тощая маленькая девка, которую ты забрал себе, восстанет против тебя, может, тебе следует задуматься, настоящий ли ты воин севера? – стиснув зубы, выдал Эвен. Бьорн свирепо взглянул на него, и глотнул еще эля из своего рога. Исак видел, как другие мужчины слушают перебранку с жестоким выражением лица - на них читалось еще и предвкушение забавы, и Исак попытался удержать дрожь. - Где Николай сегодня? – спросил другой мужчина, и Исак взглянул напротив, чтобы увидеть красавчика, который пытался забрать его себе во время налета. Кристофер. Он сидел рядом с хозяином Вильде, высоким темноволосым Вильямом, который со скучающим видом наблюдал за сценкой. Кристофер, однако, смотрел на Исака с любопытством, но его тон был мягким, как будто он надеялся сменить тему. - Не похоже на него оставаться дома в зимний вечер. Несколько человек пожали плечами, но один усмехнулся и ответил: наверное, трахает до крови свою новую невольницу. Все засмеялись над этим, кроме Эвена и Исака. Исак почувствовал тошноту - реакция на жестокость, с которой здешние мужчины говорили о своих невольниках, о Еве, и, прежде чем он мог остановить себя, он сорвался, - Не смейте говорить о ней так! В комнате воцарилась тишина. Исак зажал свой рот рукой, расширив глаза в ужасе. Он видел, как Кристина смотрит на него с другого края таверны, прежде чем повернуться спиной к комнате – она отмывала стол; он видел, как мужчины напротив переглянулись друг с другом с явным видом отвращения и негодования. А затем он взглянул на Эвена, который потрясенно смотрел на него. Исак задохнулся при этом, начиная дрожать от страха, прежде чем выражение лица Эвена изменилось так же быстро, как появилось. Его лицо озарило ликование, когда он повернулся к другим мужчинам. - Вам придется извинить моего невольника. Это правда, я его немного разбаловал, - на этом сильные руки Эвена схватили его за талию, поднимая к себе на коленки. Исак ожесточенно боролся с этим, пронзительный крик застрял в горле, но Эвен держал его стальной хваткой. - Я лично верю, что есть более приятные способы мужчине трахать своих невольников. Возможно, поэтому моему показалось, что мы в своего рода браке. С этими словами он запрокинул голову и издевательски засмеялся, а мужчины, наблюдавшие за ним, тоже начали смеяться. Исак содрогнулся. Он такой же, как они, - отчаянно стучало в голове, - животное. Он скотина. Он собирается наказать тебя за дерзость. Он собирается сделать это здесь, перед этими мужчинами. - И какие же это способы? – спросил один из мужчин, - покажи нам, Берсерк. Мы бы с радостью хотели узнать, как ты обращаешься с этой дерзкой маленькой сукой. Раздались громкие одобрительные возгласы. Исак почувствовал, как сердце колотится быстрее: каждый мужчина в комнате смотрел на них выжидательно, предвкушая, как Эвен сейчас покажет им, на что он способен. На что был способен Эвен? У Исака до сих пор не было ни малейшего понятия. - Я предпочитаю медленно. И решительно. Важно, чтобы он не знал, чего ожидать. Это сбивает с толку его хорошенькую головку, - Эвен наклонил подбородок Исака к себе, в голубых глазах сияло незнакомое чувство. Оно было не похоже на волнение, но тон его голоса выражал именно это, и Исак был растерян. У него не было времени подумать: он издал слабый возмущенный стон, когда Эвен насмешливо поцеловал его в щеку, и пытался высвободиться, когда мужчины начали глумиться над ним. Эвен отодвинулся, слегка похлопал Исака по влажной щеке и сказал: - Видите? Не так уж сложно сделать его сговорчивым. Другие мужчины взорвались смехом – все, кроме одного. Бьорн посмотрел на них двоих, и, как только гомон утих, сказал - И это всё? Ты заставляешь его немного извиваться? – он насмешливо фыркнул,- прости мне, если я не считаю это действенным способом держать невольника в узде. - Такой нетерпеливый, - сказал ему Эвен с издевательской озабоченностью, - с чего ты взял, что я закончил? Бьорн замолчал, и Эвен провел рукой по животу Исака, его пальцы соскальзывали под край туники и нижней рубашки, поэтому руки блуждали по коже Исака. - Вам интересно, почему я одеваю своего невольника в красивые одежды? Так он чувствует себя еще большей шлюхой, когда я прикасаюсь к нему. Исак почувствовал, как что-то внутри него сломалось, когда Эвен так небрежно назвал его шлюхой. Он издал громкий стон унижения, что заставило многих мужчин сесть прямо и наклониться вперед, чтобы не пропустить ни мгновения из страданий Исака. Рука Эвена поднялась к волосам и сильно потянула за них, заставив Исака вскрикнуть от боли и неожиданности. - А его волосы? Зачем мне отрезать их, когда они такие…нужные, - он снова потянул за них так, что голова Исака наклонилась в сторону, обнажив его шею. Эвен оставил там поцелуй, и Исака обожгло это прикосновение – он пытался вырваться, даже когда руки Эвена вцепились в его волосы. - Не будь с ним слишком груб, - настоятельно призвал мужчина, и Исак поднял взгляд с надеждой, только чтобы увидеть, что говорит Кристофер. Затем его рот сложился в похотливую усмешку, - Не нужно портить такое хорошенькое личико. Исак резко обмяк, его тело застыло от страха, представив, что будет дальше. Эвен не взял его в усадьбе; значит, он хотел, чтобы у них были зрители, когда он, наконец, оттрахает его. Один из мужчин приободрил Эвена словами, - Его сладко трахать? Как жёстко ты его берешь? - Так жёстко, как ему требуется. Так часто, как ему требуется. - Покажи нам, - сказал Бьорн. Его взгляд был как кремень; он был единственный, кого не убедило представление Эвена, - покажи нам, как грубо ты берешь его. Эвен замолчал на мгновение, и, хотя Исак не видел его выражения лица, он был уверен, что тот улыбается. - Бьорн, я объяснял тебе. Есть вещи, которые должны оставаться в усадьбе. Однако… я могу показать, какой он отзывчивый, когда я его раскрываю. Послышался шквал радостных возгласов, когда руки Эвена задвигались так, что одна крепко держала его за талию, а другая была между ног, задевая промежность. Исак пытался слезть с коленей, крича в ужасе, но было бесполезно вырываться из стальных тисков мускулистых рук Эвена. Вот оно, - сказал он себе, - вот, где это случится; в грязной комнате для пьянства и оргий, с публикой из монстров. Он крепко зажмурил глаза, ожидая, когда его брюки порвут, грудь вздымалась от страха. И затем кое-что случилось, но не то, что он ожидал. Эвен устроил представление, якобы спуская штаны сзади, но они остались на талии, а сиденье скрывало ноги Эвена. Длинный подол туники скрыл то, что ремень не сдвинулся. Исак моргнул, немного успокаиваясь, хотя его дыхание было неровным. -Смотрите, он хочет этого. Он знает, что драться бесполезно. Покажи нам, как он стонет, - кто-то обратился к Эвену. Исак был в замешательстве, не понимая, что происходит. Он ожидал почувствовать толчки пальцев Эвена внутри него, но вместо этого Эвен скользнул к пояснице, что было не видно другим мужчинам, и начал вырисовывать круги на коже, которые казались…успокаивающими? - Подыграй, - прошептал он в ухо. Мужчины наклонились вперед, надеясь услышать, что он сказал, но Эвен произнес громко вслух - Слова, которые я шепчу ему, не для ушей свободного человека. Мой невольник знает это. Опять же, это напоминает, где его место. Он снова погладил поясницу Исака, и тот вскрикнул, слегка выгибая спину. Он был уверен, что не хотел никаких прикосновений от Эвена, но нежность его пальцев смутила его, и заставила вздрогнуть. Он открыл рот, и это вызвало очередной возглас от захваченной действом публики. - Насколько сладкая его дырочка, - спросил кто-то, - он такой же тугой, каким выглядит? - Не обращай внимания на них, не обращай внимания на то, что я говорю им, слушай только меня, - прошептал Эвен Исаку. Вслух он ответил – у меня нет жалоб. - Я хочу слышать, как он хнычет. Хочу, чтобы он задыхался на моем огромном члене, растянуть его хорошенький ротик, заставить его давиться, чтобы я мог слышать это, - сказал другой. - Я отрежу ему уши, если он попытается, - прошептал Эвен Исаку. Исак всхлипнул, его разум был затуманен противоречивыми словами. - Чушь, Фредерик, у тебя не хватит самообладания. К тому же, такой невольник нуждается в том, чтобы его просто наклонили и оттрахали. Неважно, какие звуки он издает. - Если кто-то коснется тебя, я отрублю им руки, - продолжал шептать Эвен. Исак начал извиваться, с трудом понимая свою реакцию. Эти люди были дикарями, описывающими самые похотливые свои фантазии о нем, и его реакцией должно было быть отвращением. И все же слова Эвена звучали горячо и низко в его ушах, его пальцы гладили кожу Исака, и Исак понял, что не прислушивается к мужчинам, так его захватило присутствие Эвена. Он извивался, противоречивое чувство захватило его: хотелось или сбежать, или глубже зарыться в прикосновение Эвена. - Видишь, как шлюха извивается на твоих пальцах? Возможно, я был не прав...может быть, ты знаешь, как обращаться с ним, - признался Бьорн с извращенной ухмылкой, - засунь в него глубже, я хочу слышать больше стонов. Эвен сделал движение, как будто следовал его приказу, и Исак раздвинул ноги, чтобы они были по обе стороны Эвена. Подыграй, - приказал ему его разум, повторяя слова Эвена. Он вздохнул и громко застонал, когда Эвен погладил его живот и спину, прижимая пухлые губы, покрытые элем, к его шее. - Я никогда не позволю им причинить тебе вред, - прошептал Эвен, пока другие мужчины хрипло поощряли его, некоторые из них открыто трогали себя сквозь штаны. И, хотя Исак сосредоточился на Эвене в этот момент, он впервые заметил, что один из мужчин не разделял энтузиазма: Кристофер сидел в конце стола, не двигаясь, пока Фредерик не наклонился через Вильяма, чтобы хлопнуть его по спине. - Он даже большая шлюха, чем твои портовые девки, Кристофер. Кристофер улыбнулся, тряся головой, будто пытаясь избавиться от странного чувства, которое временно поглотило его. - И красивее. Я бы хотел увидеть, как сладко он стонет, когда я … или другой мужчина внутри него. - Ты хорошо справился, Берсерк, - признался Бьорн, прежде чем указать на Кристофера, согласившись, - но ты, конечно, позволишь нам увидеть, как хорошо ты трахаешь свою дерзкую маленькую паршивку? Хотя бы разок? Эвен поднял руку со спины Исака, и снова потянул его за волосы. -К сожалению, нет. Если бы вы услышали, как сладко он стонет, когда я трахаю его, то захотели бы его себе. А я не в настроении ссориться. Послышался неодобрительный гул, но оправдание было принято. Потому что это то, что было – отсрочка. Исак перебил сегодня чью-то речь, он знал цену, которую обычно невольники платили за подобное – избиение, изнасилование, даже смерть. Пусть Эвен и контролировал ситуацию, он усмирил гнев мужчин, которых Исак так бездумно спровоцировал. - А сейчас, если вы извините меня, этому хочется чего-то большего внутри него, чем пальцы, - сказал Эвен, поднимаясь и притворяясь, что подтягивает брюки Исака. И прежде чем Исак опомнился, его перекинули через плечо как мешок муки, его лицо было отвернуто от мужчин. Он почувствовал грубый шлепок на своей заднице, услышал смех и возгласы от мужчин, вскрикнул и попытался вырваться, прежде чем Эвен бросил монету на стол и вышел с Исаком, свисающим через его плечо. Исак горел от унижения, когда его несли так, мимо мужчин из таверны, мимо невольников, которые ждали снаружи, и мимо жителей деревни, которые попадались на их пути. Когда они оказались на снежной, нетронутой тропинке, которая вела к дому Эвена, достаточно далеко, чтобы их не потревожили, Эвен внезапно остановился и поставил Исака. Исак споткнулся, пытаясь отодвинуться, неуверенный в том, что случится дальше, но Эвен просто смотрел на него, не двигаясь и не пытаясь остановить его, когда он пытался создать между ними расстояние. -Мне жаль, - сказал Эвен. Его голос звучал низко и искренне, - я не знал, что еще сделать. Эти мужчины… они животные. - Это твои люди, - резко сказал Исак. Он отвернулся и начал идти, пытаясь сосредоточиться на чем угодно, кроме Эвена и того, что он трясется от холода. - Да, - сказал Эвен позади него, - но это не значит, что я согласен с их убеждениями насчет невольников. Он поравнялся с Исаком, его тело опять слишком близко, и Исак снова сделал несколько шагов, чтобы отодвинуться от него. - Ты, конечно, показал убедительное представление. Ты ведь не говорил правду, когда говорил мне то, что говорил? Тебе ведь не понравилось сидеть со мной на коленях, показывая меня так? Эвен встал теперь перед ним, и положил руки на плечи Исака, наклоняясь, чтобы посмотреть ему в глаза. - Всё, что я говорил тебе, было правдой, Исак. Ты понимаешь, что у меня не было выбора? Что они бы изнасиловали тебя и убили за то, что ты разговаривал со свободным человеком так? Исак гулко сглотнул. Он понимал, да. И так же сильно, как он хотел свалить вину целиком на Эвена, он понимал, что у того не было выбора. - Но, как я и сказал, тебе понравилось. Я знаю. Я чувствовал тебя, - сказал он, его голос был смущен. - Я мужчина, Исак. Это правда, что я порочен. У меня есть желания. Но я сказал, что я никогда не причиню тебе вреда, и это правда. И ты заставил меня потерять голову, - хотел обвинить его Исак. Возможно, он был больше всего зол на это – за то, как отвечало его тело в этой ужасной ситуации. Он не хотел этого, не просил этого. И он не понимал этого. - Что ты бы хотел, чтобы я сделал? – спросил его Эвен, когда увидел, что не убедил Исака, - как лучше я мог бы справиться с этим? Исак открыл рот, чтобы сказать, но ничего не произнес. У него не было ответа на этот вопрос, потому что он знал, что Эвен сделал всё, что мог, чтобы вытащить Исака из таверны живым. - В любом случае, я прошу прощения. Я прошу прощения за то, что тебе пришлось…испытать это, - продолжил Эвен, когда увидел, что Исак не в состоянии предложить другое. Исак покачал головой и сказал: “тебе не стоит извиняться”. И пусть он был удивлен тем, что говорит эти слова, он понял, что они являются правдой. - Было глупо с моей стороны…говорить так, о Еве. - Вы были очень близки с ней? Исак кивнул, не доверяя себе говорить, боясь заплакать. - Значит, это было не глупо с твоей стороны. Она твой друг и ты не мог выдержать слышать, как с ней обращаются таким образом. Теперь я понимаю. - Спасибо тебе, - сказал Исак. И затем сказал снова, - и …спасибо тебе… за то, что защитил меня. Потому что это то, что было. Защита. Да, было страшно, зная, что он был беззащитен, если бы Эвен сделал то, о чем говорил. Но Эвен не сделал так. Он просто создал иллюзию наказания. - Я сказал тебе, - просто ответил Эвен, - я никогда не позволю им причинить тебе вред. Эти слова сломили Исака; он подошел вперед, обхватив руки возле талии Эвена, и вжался головой в грудь. Он хотел прикосновения, чтобы напомнить себе, что оно может быть не из похоти; его тело было напряжено и тряслось после пережитого в таверне, и он отчаянно хотел выбросить это из головы. Эвен застыл на мгновение, как будто не понимая, в чем суть объятия, но затем Исак почувствовал, как сильные руки обхватывают его, и Эвен пододвигается ближе. Спокойствие его рук и тишина зимней ночи казались противоядием тому, что он пережил, и он полностью отдался ему, позволяя Эвену сжимать его, пока не услышал биение их сердец. Это ничего не меняет, - говорил себе Исак, - он всё еще убийца. Он всё еще Берсерк. Но его убеждения пошатнулись, и он понял, что не желает понимать, почему колеблется. **** Обычно викинги пили из красивых рогов, которые часто были испещедрены рунами или гравюрами. Также для питья использовались кружки. Эль - распространенный напиток. Даже дети могли пить его, пусть он подавался в домах разведенным, более слабым, чем эль, который употребляли взрослые.