Неправильно

      Работа учителем – вещь непростая. И это хорошо понял молодой и симпатичный японец, Кенши, спустя пару лет, проведённых в школе, но не как ученик, а как преподаватель истории. Опыт это, конечно, интересный, но факт того, что дети действуют на нервы, никто не отменял – а об этом Такахаши не подумал, когда шёл в педагогический. За время работы ему открылось много правды о самом же себе и в том числе то, что он терпеть не может назойливых пятиклашек. Поджигание парт, попытки выйти в окно на переменах и даже на уроках, постоянные драки и догонялки в коридорах, от которых страдают остальные невинные ученики и учителя школы. И больше всего ответственности лежало на классном руководителе. Бедному Кенши казалось, что за пару месяцев работы с этими пятиклассниками он успел получить даже и не пару сединок, а половина волос обрела серебристо-белый цвет. Но и, понятное дело, такому молодому преподавателю не дали бы старшие классы сразу же, так что он покорно ждал чуда и боролся с желанием уволиться из-за чересчур активных младшеклассников.       Прошёл год, а затем и два. Всё же перед началом нового учебного года японец решил отказаться от теперь уже семиклассников, потому что с каждым годом их поведение становилось всё хуже и хуже, как и моральное состояние их бывшего классного руководителя. Довели. Теперь каждый раз, как Кенши сомневался в своём выборе в пользу отказа от класса, видя их в коридоре школы, устраивающими очередной разбой, за который будет отвечать их другой новый учитель, мужчина расслабленно вздыхал и понимал, что это было правильным решением.       А спустя пару недель Такахаши получил интересное предложение от Лю Кана, директора их учебного заведения, по поводу того, чтобы молодой преподаватель взял выпускной класс. Хоть, возможно, это звучало не очень разумно – отдавать этих школьников пару лет назад выпустившемуся студенту вуза, но особо выбора у администрации школы не было, так как бывшая классная руководительница уволилась, а единственным учителем без класса был как раз Кенши. Он был без понятия, что произошло с прошлой учительницей этих детей, но и его это не очень волновало.       Несмотря на то, что японец недавно отказался от пятиклассников, он всё же принял предложение директора и дал себе неделю на подготовку к работе с новым классом и подписанию кучи документов, связанной с этим. Такахаши терпеть не мог разбираться со всеми этими бумагами, их количество его всегда угнетало, а особенно их много, когда ты классный руководитель. Но на самом деле в этот раз мужчина сильно из-за этого не расстраивался, он даже был воодушевлён, читая и подписывая все выданные ему документы, параллельно размышляя о том, хорошие ли у него будут ребята и понравится ли ему работать с ними. Вообще, так как класс старший, по идее они по определению должны быть спокойнее, чем младшеклассники, которые ментально травмировали Кенши за время работы с ними, так что японец позволял себе порадоваться за возможность руководить детьми постарше. К тому же, это должен быть замечательный опыт для него.       Со своими новыми ребятами мужчина уже встречался на заменах, которые ему ставили завучи, когда кто-то из учителей заболевал, а ещё на различных школьных мероприятиях и конкурсах. В целом, класс казался адекватным, по крайней мере, он мог так сказать по той малой части детей, не ушедшей с занятий, которые заменял японец. С ними он немного общался во время этих уроков, так как им задания он не давал, прекрасно понимая, что делать их никто не будет, и позволял себе провести 40 минут, размеренно болтая о всякой ерунде с какими-то довольно милыми девочками, пришедшими на урок, чтобы, видимо, их никто не ругал за лишние прогулы. Поддержать беседу с ними было легко, они говорили о многих вещах. Да и вообще говоря, интересы этих девочек менялись будто по дуновению ветра. Кенши заметить не успел, как школьницы перешли от обсуждения какого-то сериала к недавно вышедшему файтингу из культовой серии игр. Такахаши нравились подобные вещи, хоть у него и не было никогда ни времени, ни возможности поиграть в это. Время за увлечёнными разговорами на такие темы пролетало быстро, к тому же, в довольно приятной компании. Если все ребята в этом классе были такими же (что маловероятно, но Кенши всё равно на это надеялся, скрестив пальцы за спиной), то японец был безмерно рад.

***

      В следующий понедельник мужчина пришёл, одетый с иголочки, в один из своих любимых костюмов, чтобы выглядеть в глазах своих учеников хотя бы в первый день солидно и, возможно, вызывать какое-то уважение, по крайней мере, своим внешним видом. Сегодня утром Такахаши переволновался, что опоздает, так что появился он в кабинете за двадцать минут до начала первого урока вместе с ребятами и решил провести время за чтением книг в своём телефоне. Помещение пока было пусто, но уже через некоторое время оно начало заполняться довольно шумными школьниками: кто-то увлечённо что-то обсуждал, кто-то хохотал. Были и те, кто тихо и заинтересованно изучал внешний вид нового классного руководителя. В целом, это всё не особо волновало Кенши, главное, чтобы никто ничего не рушил, но на это у старшеклассников вроде мозгов хватить не должно.       Дождавшись звонка, мужчина встал из-за своего стола, откладывая телефон в сторону и осматривая класс, спросил:       — Все пришли?       Кто-то из ребят с передних парт оглянул своих одноклассников и ответил:       — Нет, ещё несколько человек должны прийти… Вроде. Если они не заболели.       — Понятно,— Кенши недовольно вздохнул и кивнул, — что ж, давайте подождём пару минут, пока они не придут.       В то же мгновение, как Такахаши произнёс эти слова, в кабинет влетели симпатичная девушка и пара высоких парней. Один из них выглядел чересчур знакомо, скорее всего, японец видел его где-то на школьных выступлениях, иначе мужчина не мог объяснить, почему этот школьник так зацепил его внимание, что ему так сильно захотелось вспомнить, где он его встречал.       — Извините за опоздание, можно войти?       — Да, проходите, — японец проследил, как ребята сели за места и заметил, как тот школьник по-странному хищно улыбался, смотря на нового учителя и параллельно обсуждая что-то со своим другом, только что вошедшим в кабинет вместе с ним, — пожалуйста, давайте сейчас без разговоров, — парнишка сразу же замолкнул, подняв руки вверх, мол, а я что? я – ничего, и ухмыльнулся. — Спасибо. Итак, класс, я ваш новый классный руководитель, как вы можете понять. Веду историю и обществознание. Меня зовут Кенши Такахаши. Можете звать меня мистер или учитель Такахаши, мне не особо принципиально. Ещё хотел сказать, что я надеюсь, что немногие сдают мои предметы, но что-то мне подсказывает, что ситуация совсем противоположная, да? — японец посмотрел на напуганных детей и усмехнулся. — Понял. В ближайшее время устрою родительское собрание и создам с ними общий чат. Да и в общем-то это всё, что я должен был вам сказать. Надеюсь, мы сработаемся. Ну и лучше бы вам не приносить мне много проблем. Теперь давайте начнём урок истории. На каком моменте вы остановились?       Как только прозвенел звонок с урока, класс снова загалдел, после того, как провёл целое занятие в абсолютной тишине, что на самом деле очень удивило Кенши. Мужчина сидел в своём учительском кресле, перебирая страницы из распечатанного плана уроков на этот учебный год, понимая, что работы предстоит очень много, особенно после того, как он узнал, что половина учеников сдаёт его предметы. Такахаши недовольно и тяжело вздохнул, закрывая глаза и откидываясь на спинку стула, и задумался, нужно ли ему было брать этот класс, и что он вообще делает со своей жизнью не так. Вдруг японец оторвался от рефлексии, почувствовав, что кто-то подошёл к нему. Он открыл глаза и увидел перед собой привалившегося к стене и снова хищно улыбающегося парня. Того самого, что чересчур заинтересованно пялил на своего нового учителя весь урок. Безусловно, этот школьник выглядел безумно горячо: у него было атлетичное телосложение, симпатичное личико и красиво уложенные тёмно-русые волосы, а одет он был в не до конца застёгнутую тёмно-синюю немного отдающую блеском рубашку и прилегающие чёрные брюки, чья ткань тесно обхватывала красивые накачанные ноги. Парень явно был хорош в физической культуре. И его шикарный внешний вид вполне мог значить, что он был популярным в этой школе. Скорее всего, на него вешалось очень много девочек, начиная с младшеклассниц и заканчивая девушками его возраста.       — Ты хотел что-то спросить?       — М-м, да, Мистер… — школьник нахмурился, пытаясь вспомнить фамилию верно. — Такахаши?.. — всё-таки угадал. — Вы случайно не мои результаты за прошлогодние пробники? Тогда почему, когда я впервые увидел вас, моё сердце пропустило удар?

***

      После этой ситуации работа с этим классом стала довольно тяжёлой. Нет, Кенши не мог сказать, что это было совсем невыносимо. По крайней мере, это не классное руководство у пятого класса. А эти вредные мелкие существа приходили к нему в кошмарах чуть не каждую ночь, заставляя просыпаться в холодном поту и перед сном умолять господа-бога, если он вообще существует, а в этом Такахаши уже начал сомневаться, чтобы японец наконец забыл про этих пугающих младшеклассников. Но вообще, если честно, мужчина был уверен, что бог, как минимум, покинул их школу. Потому что тот пиздец, коим бы не постеснялся назвать идеально правильный и никогда не выдающий ни единого слова из нецензурной лексики Кенши, что происходил в его учебном заведении, заставил его начать регулярно принимать успокоительные перед тем, как выйти из дома. Только он пока не дошёл до стопочки для расслабления перед школой. Но ему казалось, что, в принципе, всё к этому и ведёт.       Во-первых, мужчину снова очень завалили количеством всяких документов и отчётов, которые он должен был постоянно заполнять и, к тому же, вовремя. Однако вся проблема состояла в том, что Такахаши просто не успевал справиться с одной бумажкой, так появлялась другая. Получите-распишитесь. Только это – полный неконтролируемый пиздец.       Кстати говоря о неконтролируемом пиздеце. Второй причиной, почему работа в школе стала тяжелее был один из учеников Кенши. Его звали Джонни. Да, тот самый, что подкатил к своему классному руководителю в первый же день. И он действительно оказался самым популярным парнем во всей школе. Но вообще, Такахаши казалось, что это мог определить каждый, просто посмотрев на него. Кейдж и вправду выглядел, как кто-то, на кого вешаются абсолютно все. Всё указывало на это: его смазливое личико и просто шикарнейшая фигура, тут уж, извините, это просто факт, который Кенши отрицать не мог. Характер у парнишки соответствующий: самоуверенный, дерзкий, нахальный. Также японец узнал, что этот школьник занимался в театральном кружке, и потому он много и часто выступал на школьных мероприятиях, что объяснило, почему Джонни выглядел так знакомо для учителя. Ещё и, к тому же, оказалось, что его родители какие-то богатенькие люди с бизнесом и кучей связей, так что Кейдж собрал полный комплект всего того, что нужно, чтобы стать идеальным претендентом на становление самого популярного парня в школе.       В общем-то, ладно, ну обычный паренёк с завышенной самооценкой, что он такого может сделать. Вообще, да, делать он ничего и не делал, зато регулярно продолжал донимать классного руководителя и рассказывать ему нелепые подкаты, после отходя к своему другу и громко смеясь над всеми этими ситуациями. Каждый раз Кенши на это, понятное дело, реагировал, то хмуро-злобно отвечая что-то вроде «Кейдж, не мешай», то просто возмущённо фыркая и закатывая глаза.       Как-то после очередной глупой попытки подкатить, Джонни получил небольшую оплеуху от своей сердитой одноклассницы, явно по-плохому раззадоренной и обеспокоенной всеми эти шутками над учителем, и через секунду обратилась к нему же:       — Мистер Такахаши, вы только не обращайте внимания на этого дурака. Джонни со своими друзьями постоянно на спор так со всеми учителями… Кто-то не выдерживает – от нас отказывается. Он и от вас такого ожидает. Вы только не уходите, пожалуйста, вы очень нравитесь нашему классу, все считают вас интеллигентным мужчиной, который хорошо преподаёт свои предметы…       Если честно, особо её Кенши не слушал. Понял только то, что парень пытался заставить учителя отказаться от них. «Хер тебе», — пронеслось в голове японца, когда он глянул на снова развеселённого беседой с другом Кейджа и хмыкнул. Уходить от этого класса Такахаши не собирался, ничего, потерпит. И не с такими работал. А вот не обращать на подобную персону внимания – это, конечно, очень сложно. Но и в целом, это особо не требовалось, так как на все эти провокации мужчина реагировать в виде отказа от класса не собирался. Так что пусть этот школьник веселится, как захочет.

***

      Всё же эти ребята Кенши нравились, несмотря на некоторых личностей, делающих работу с классом раздражающей. На выходки подобных детей Такахаши просто что-то сердито бубнил в ответ и продолжал вести уроки. То же самое было и с регулярными подкатами Джонни, которые, к удивлению учителя, всё ещё продолжались даже почти спустя месяц учёбы.       Но, возвращаясь к классу в целом, Такахаши был рад заметить, что многие из них были довольно целеустремлёнными ребятами, которые действительно что-то делали, чтобы сдать экзамены и научиться чему-то важному и полезному в их жизни в отличие от Кейджа, который не делал практически ничего. Но вообще, он хотя бы изредка отвечал на истории по темам, исключительно интересующим его. К примеру, историю только Азии он знал просто прекрасно, а к в принципе всемирной он даже не пытался притрагиваться. А ещё, к тому же, постоянно прогуливал уроки, что очень раздражало классного руководителя, так как за них получал в основном не сам ученик, а как раз японец. Но насчёт прогулов Такахаши даже немного удивился, так как узнал, что единственные занятия, на которые Джонни приходил систематично, были именно предметы Кенши. Но в принципе, мужчина понимал, что, скорее всего, делал он это, чтобы у него было больше времени и, соответственно, шанс избавиться от нового классного руководителя быстрее, а тот подозревал, что по спору ему нужно это сделать как можно скорее. Как хорошо, что японец сдавать свои позиции не собирался. Нет уж, отсидят этот год с ним.       Такахаши начал новый урок, как только прозвенел звонок, и в кабинет через минуту забежали оставшиеся опаздывающие ученики.       — Итак, сегодня мы пишем пробный экзамен в виде теста, — по помещению пронёсся недовольный гул школьников, — да, знаю, не хочется, но нужно. Вопросы я собрал исключительно по тем темам, которые мы с вами проходили. Так что для тех, кто меня слушал и что-то учил, контрольная будет несложной. Задания лежат у вас на столах, можете делать прямо на этих же листочках. Не забудьте подписать их. В конце урока я пройдусь по классу и соберу ваши работы. Можете начинать.       Мужчина присел на край своего учительского стола и стал тщательно следить за тем, что кто делает. С подобного ракурса было хорошо видно, если кто-то из учеников начинал где-то копошиться в поисках ответов.       — Если увижу телефон, забираю работу и хорошую оценку вы не получите. Поняли? — угрожающе спросил японец, оглядев класс и заметив испуганные выражения лиц, кивнул. — Молодцы. Работайте. Если что, я всё вижу.       Кенши простоял пол урока и изредка обхаживал класс, чтобы точно заметить, если кто-то списывал. В кабинете царила полная тишина. Такахаши очень нравилось, когда он мог побыть в подобном спокойствии. Мужчина наконец слышал свои мысли впервые за весь свой рабочий день по поводу того, что ему приготовить на ужин, успел ли он выключить утюг сегодня утром и в общем каких-то своих бытовых вещей, и полностью отдался им, пока не заметил, что урок вообще-то вот-вот закончится. Кенши быстро опомнился, глянув на часы на своём запястье, и оповестил класс о том, что через пять минут он соберёт их работы, что заставило ребят панически ускоренно дорешивать оставшиеся задания.       Дождавшись звонка с урока, Такахаши подошёл к первой парте и забрал их тесты, давая школьникам понять, что время вышло. Как только Кенши добрался до Кейджа, тот неожиданно, передавая свой листок с заданиями учителю, накрыл чужую руку своей тёплой ладонью, едва оглаживая чужие пальцы, при этом делая это почти мимолётно, но вполне заметно для японца.       — Слушайте, учитель Такахаши… — посмотрел школьник прямо и пронзительно на своего классного руководителя, хлопая своими длинными ресницами и строя глазки, — Вы случайно не этот тест? Потому что всё, что я делаю – это тупо пялюсь на вас.       — Господи, Кейдж, прекращай. Ну не получается у тебя, — Кенши закатил глаза и тяжело вздохнул.       В ответ Джонни лишь усмехнулся и пробормотал:       — Это мы ещё посмотрим.

***

      — Кто хороший мальчик? — по-ошарашенному громко спросил японец, оглядывая класс, полный вопросительных взглядов. Кто-то на такое даже рассмеялся. Такахаши недовольно отвёл взгляд в сторону. — Не так выразился. Кто подписал свою работу как хороший мальчик?       — Это я, мистер Такахаши! — самодовольно и горделиво улыбнулся Кейдж, прекрасно понимая, что все ответы в его тесте, к тому же, были правильными, так как это была его любимая тема. — Я – ваш хороший мальчик.       — Во-первых, я из принципа не поставлю «отлично» этому хорошему мальчику, — произнёс Кенши, уставившись на непослушного школьника, который на это лишь фыркнул, зная, что он не может без особо важной причины снизить оценку, — во-вторых, здесь в работе были допущены ошибки, из-за которых пришлось снять несколько баллов…       Тут же учитель резко услышал недовольно-обиженный голос Джонни, ведь как так, не может такого быть, что бы он ошибся по этой теме, да он вообще лучше всех в это всём разбирается, и Такахаши ничего не понимает. Н-да. Явно было задето чьё-то эго.       — Если хочешь, можешь подойти после урока, и я объясню, что за ошибки. В целом, они несерьёзные, скорее глупые. Я не говорю, что это прямо-таки отвратительная работа, просто ошибки есть ошибки. Если тебе станет проще после того, как я это скажу, то ты всё равно молодец.       После того, как прозвенел звонок, Джонни действительно подошёл к учителю. Кенши объяснил, где Кейдж был не прав, и тот, обычно чересчур активный парень, спокойно слушал, кивая головой, понимая о чём говорил старший.       — Да, спасибо большое. Я понял. Ошибки и вправду глупые… — по школьнику было очень заметно, что он был безумно расстроен результатом этого теста, что Такахаши даже стало его немного жаль. — Нужно будет эту тему повторить, — Кейдж посмотрел на учителя и кривенько улыбнулся, а затем пошёл на выход из кабинета, — до свидания!       — До свидания, Джонни.       Японец был приятно удивлён, не услышав ни единого подката со стороны ученика. Парень даже показался ему не таким… неадекватным, каким он кажется на первый взгляд. По крайней мере, по мнению Кенши. Потому что добиваться своими подкатами того, чтобы учителя отказывались от твоего класса – это явно не то, чем занимаются адекватные люди. В целом, конечно, Такахаши мог понять, почему парень занимался подобным. Хотелось отличиться. Или хотелось вписаться в какую-то компанию. Не хотелось казаться трусом, который не может ничего сделать на спор. Хотелось казаться крутым. Возможно, хотелось получить много внимания, которого ему не хватало дома. Что, кстати, в принципе, многое бы объясняло. В общем, причин было действительно много, и Кенши не мог сказать, что он прямо-таки осуждал парня. Тот, видимо, просто пытался вписаться в свой популярный образ. Хотя пока в этом учитель не был до конца уверен. Может быть, Джонни – просто богатенький и разбалованный пацан, для которого жизнь – это скучная игрушка, в которой он главный и может делать с ней всё, что захочет.       Как только из кабинета вышел последний ученик, мужчина расслабился, оставшись в кабинете наедине с собой, откинулся на спинку стула и задумался. Зачем он только на весь класс спросил, кто хороший мальчик… Кенши устало потёр переносицу и нахмурился. Это же надо было так ляпнуть. Сказал бы сразу: «Кто подписал свою работу так-то, так-то». Нет, надо было… Такахаши едва слышно взвыл от стыда и неловкости, накрыв лицо ладонями, и через пару десятков секунд начал готовиться к уроку со следующим классом, который уже подошёл к кабинету историка, неприятно шумя за дверью, что значило, что пора их впускать.

***

      На улице холодало. Вид из окна был печальным, уже все, кажется, ещё пару недель назад яркие цвета осенних осыпавшихся листьев слились с землёй, а деревья остались стоять нагими, от ветра качаясь своими тоненькими веточками. Всё-таки уже был конец ноября, а через месяц новый год, во что Такахаши поверить не совсем мог. Время летело безумно быстро. Японец не был уверен, что он был доволен фактом этого, так как в таком случае скоро придётся выпускать своих ребят, а это также значило, что придётся в следующем учебном году брать другой новый класс. Не хотелось. Мужчина успел привыкнуть и полюбить этих школьников. Даже некоторых чересчур активных и вредных.       Поужинав недавно приготовленным рисом и курицей, Такахаши встал из-за кухонного стола своей небольшой холостяцкой съёмной квартиры и направился к раковине, чтобы сразу же помыть посуду и не оставлять её до последнего – он уже знает, что это плохая идея, особенно после того, как проворачивал подобное в студенческие годы, когда только съехал от семьи. В целом, конечно, мужчина всегда был очень дисциплинированным и в какой-то степени даже педантичным человеком, который почти никогда не откладывает дела на потом. Но посуда тогда не казалась ему чем-то важным, так что он считал, что, в принципе, она подождёт. И, к сожалению, был в этом не прав.       Спустя несколько минут, мужчина глянул на свои часы и понял, что уже почти девять, и пора бы приступить к проверке контрольных работ, которые он устроил в этот день почти для всех классов, у которых вёл, за исключением одного, находящегося сейчас на карантине. Кенши тяжело и устало вздохнул, доставая из своей сумки кучу тетрадей школьников, понимая, что, видимо, сегодня у него не то что не будет свободного времени, так он в принципе не поспит больше четырёх часов. В общем, работы было многовато, возможно, даже на несколько вечеров.       Такахаши спокойно проверял тетради около получаса, пока не отвлёкся на звук пришедшего на его телефон уведомления. Кенши на самом деле не удивился, увидев, что писал ему незнакомец, так как смска пришла на его «рабочий» номер, с которого он общался с родителями учеников. Но прочитав сообщения, ему стало понятно, что они присланы явно не чьей-то мамой, так как этот, так сказать, почерк в подкатах японец узнал сразу. НЕЗНАКОМЫЙ НОМЕР [21:36] «учитель Такахаши… вы задаёте так много дат:((» «мне их так сложно запоминать» «наверное потому что в моих воспоминаниях есть место только для вас ;)»       «Просто заблокирую его и не стану реагировать. Может, подумает, что ошибся номером. Да, так и стоит поступить», — пронеслось в голове Кенши, как только он прочитал сообщения. Мужчина заблокировал номер, понятное дело, Кейджа и отложил телефон в сторону, снова берясь за проверку работ учеников.       Через минуту пришло новое сообщение. Уже на основной номер японца, который есть лишь у его близких людей и друзей, и, если честно, это его очень разозлило. НЕЗНАКОМЫЙ НОМЕР [21:37] «ну зачем вы меня заблокировали:(» «я вообще-то по серьёзной проблеме пишу» «ведь постоянные мысли о вас мешают мне заниматься историей:((((»       Японец нахмурился, явно разочарованный в школьнике из-за этой ситуации, и стал яростно быстро печатать ответ парню: Кенши Такахаши [21:40] «Кейдж, я, конечно, понимаю, это всё очень весело, подкатывай, сколько захочешь, но, пожалуйста, не лезь в моё личное пространство. Я мог вынести всё, кроме этого, я готов был со всем смириться. Но, знаешь, я ведь прекрасно понимаю, что этого номера телефона нет ни у кого из родителей, так что через них ты его достать не мог. Хотя, если честно, в целом, мне плевать, как ты его достал и через кого. Просто знай, что мне очень неприятно, что ты настолько наплевательски и неуважительно относишься к своему классному руководителю и не только к нему. Если что, я в курсе твоих споров по поводу того, что ты сможешь достать учителей своими подкатами настолько, что они решат отказаться от класса. Нет, со мной такое не прокатит, как бы ты ни пытался. Ещё один раз напишешь мне на этот номер – я обращаюсь к завучам и директору с заявлениями о том, что ты специально доводишь учителей. И мне абсолютно всё равно на то, что ты богатенький и разбалованный ребёнок, за которого всегда могут постоять его родители со своими деньжатами, я и с ними поболтаю. Я надеюсь, тебе всё понятно».       Японец вновь отложил телефон подальше от себя, измученно потёр переносицу и прохрипел в тишину своей одинокой квартиры:       — Мелкий мудак.       Больше в тот вечер он не получил ни одной новой смс.

***

      — Боже мой, мистер Такахаши, я смотрю эти проверочные вас совсем завалили… Жаль, что не я, — Джонни подлетел к учительскому столу, широко улыбаясь и проговаривая свой новенький подкат, оглядывая деревянную плоскость, действительно полностью усыпанную тестами классов, у которых вёл до безумия уставший Кенши.       — Зачем подошёл? — единственное, что смог выдавить из себя японец, не спавший нормально уже несколько ночей. К тому же, он всё ещё был озлоблен тем, что сделал Кейдж на днях.       Если честно, Такахаши был немного удивлён, что Джонни не продолжил написывать на тот номер. Скорее всего, все слова учителя были лишь пустыми угрозами, и парень бы на самом деле ничего не получил ни от родителей, ни от завучей с директором. Тогда чего он испугался? И испугался ли? Ведь, если бы Кейдж продолжал писать классному руководителю подкаты на этот номер, у него бы явно был высокий шанс всё-таки добить Кенши, чтобы тот отказался от класса. Японец совсем его не понимал. Столько пытаться, чтобы не проиграть в споре, остановиться в момент главной уязвимости и вновь прийти, как будто ничего не было, со своими подкатами, которые снова не имеют никакого влияния на старшего. Странно.       — Ну что же вы так грубо… — Кейдж состроил грустную гримасу и напоказ понуро опустил плечи. — Хотел попросить вас, чтобы вы дали мне пару минут, чтобы я смог объявить классу, что наш школьный театральный кружок подготовил новую сценку и будет её показывать в эту пятницу. Мне бы хотелось вас тоже туда пригласить. Я, кстати, буду играть главного героя, так что вам, мистер Такахаши, — чертёнок произнёс это рычаще-томным голосом и подмигнул, — должно понравиться.       — В этом я бы не был так уверен, Кейдж, — мужчину очень удивляло, что Джонни продолжал себя вести так, будто он не сделал ничего плохого буквально вчера-позавчера. Это было раздражающе, — но спасибо за предложение. Я попробую прийти. Классу тоже можешь объявить на уроке.       — Спасибо! — Джонни довольно улыбнулся и пошагал прочь от стола учителя.       «Интересно. Актёр… — Кенши хмыкнул. — Надеюсь, из него актёришка лучше, чем ученик. Нужно будет прийти и посмотреть, всё-таки я его классный руководитель и должен знать, чем он увлекается. Пятница уже через пару дней… К ней я должен успеть всё проверить и тогда буду свободен».

***

      Симпатичная высокая девушка, класса так девятого-десятого вышла в центр сцены актового зала, поднеся микрофон ко рту, пока за кулисами сзади неё актёры окончательно поправляли декорации для сценки. Когда ребята закончили, она обернулась, чтобы увидеть, что силуэты за тканью пропали, что значило, что они готовы к выступлению, и начала говорить:       — Здравствуйте, ученики и учителя нашей школы, пришедшие, чтобы посмотреть нашу постановку по произведению прекрасного писателя Рэя Брэдбери «Город, в котором никто не выходит». Мы долго готовились, чтобы представить вам этот рассказ в нашем исполнении. Наш театральный кружок надеется, что вам понравится. Приятного вам просмотра!       Кенши устроился в небольшом креслице поудобнее и оглянулся по сторонам, замечая, что многие одноклассники Кейджа пришли посмотреть постановку. Да, всё-таки и сам японец решил посмотреть на игру Джонни. Ему стало искренне интересно, действительно ли парень хорош в актёрском мастерстве или же это его очередная попытка добиться чужого внимания. Но мужчина понимал, что, скорее всего, Кейджа бы не поставили на главную роль, если бы тот не умел играть.       Внезапно занавес раздвинулся, открывая вид на всю сцену с декорациями, напоминающими поезд, в котором и находился сейчас Джонни в образе молодого коммивояжёра, внезапно решившего сойти на случайной остановке, в городе, в котором никто не выходит, как и было сказано в названии. Произведение на самом деле довольно жуткое именно в психологическом плане. Кенши вроде бы что-то слышал про него, потому немного удивился, узнав, что постановка будет именно по этому рассказу. Очень интересное решение для школьного театрального кружка. Но Такахаши предположил, что, скорее всего, им просто надоело ставить только Шекспира с его «Ромео и Джульеттой» и «Гамлетом», так что они решили попробовать других писателей и тем самым больше заинтересовать зрителей. Что, в принципе, получилось: в прошлом и позапрошлом годах Кенши буквально заставляли приходить на школьные сценки с классом, а в этот раз никто никого не принуждал, но зато и без этого набрался почти полный зал заинтересованной публики. Всем было любопытно, получится ли у ребят сыграть подобное произведение действительно хорошо.       Всю постановку мужчина тщетно пытался концентрироваться на всём происходящем на сцене в целом и на том, как играли все актёры, но его внимание всегда падало лишь на одного из них. На Джонни, мать его, Кейджа. Кенши был приятно удивлён тем, как парень действительно старался передать все чувства и эмоции главного героя публике. То, как школьник двигался, взаимодействовал со своим товарищем-актёром, играющим старика в постановке и окружением, как общался со зрителями, при этом ничего им не говоря – это было искусство.       Когда в голове Кенши неожиданно пронеслись слова Кейджа: «Я, кстати, буду играть главного героя, так что вам, мистер Такахаши, должно понравиться» — мужчина изумлённо осознал, что парень был прав. Несмотря на то, что в постановке образ школьника был довольно обычным, ничем не примечательным, вроде бы простой разъездной, но он всё равно цеплял, примагничивал всё внимание, если не всех зрителей, то Кенши так уж точно. Когда Джонни говорил это, под своими словами он имел в виду не то, как будет выглядеть его герой, а то, как парень будет демонстрировать свои актёрские навыки. На эту мысль Такахаши ухмыльнулся. Мужчина и представить себе не мог, что главный красавчик всей школы сможет так хорошо перевоплотиться в подобного довольно тихого, серого человека, на деле скрывающего в себе мысли о тех желаниях, которые обычно люди в себе усердно подавляют. Хоть, казалось, ему не позволял его типаж, всё-таки парень был слишком ярким для таких персонажей, однако, к большому удивлению Кенши, Джонни смотрелся очень органично в этом образе.       Посмотрев на этого парня вне сцены, никогда не подумаешь, что он может так. Джонни, если честно, создаёт впечатление пацана, которому на всё плевать, будто его в этой жизни ничего не интересует, словно он ходит в школу, лишь бы выпуститься и затем пойти учиться в какой-то элитный университет за деньги своих богатеньких родителей, чтобы, в конце концов, просто напросто получить свою корочку. Но это было не так. Кенши видел стремление и талант быть актёром у Джонни.       Японец начал понимать, что, скорее всего, он был прав, когда думал о том, что всё не так просто и на самом деле под всей этой напыщенностью Кейджа скрывается кто-то другой. Подлинный Джонни. Тот самый настоящий Джонатан Карлтон, чей горделивый образ сейчас окончательно растворился на сцене, когда парень услышал благодарные аплодисменты за свою игру.       Кенши тоже аплодировал. Стоя.

***

      Мнение у Такахаши по поводу Кейджа изменилось. В лучшую сторону. Хотя Кенши всё равно не очень доверительно относился к школьнику, его отношение к нему в любом случае стало явно не таким скептичным, как раньше.       К тому же, Джонни стал чаще подходить к учителю не только для того, чтобы вкинуть очередной подкат, но и обсудить общие интересные темы по истории. Кенши не был против подобного, он находил обсуждение такого с младшим на переменах и на уроках, если этому позволял параграф, который они проходили с классом, довольно увлекательным времяпрепровождением. Японец понял, что ему нравилось слушать Кейджа. Вообще, на уроках и на обсуждениях истории наедине Джонни был как два разных человека. Когда он находился в компании только Такахаши, парень будто бы был более уязвим?.. Словно он позволял себе расслабиться и немного приспустить с себя этот глупый образ заносчивого мальчишки. Это изумляло мужчину. Кенши не до конца понимал, с чего вдруг школьник решил ему открыться, но затем говорил себе, что он себе что-то напридумывал и на самом деле ему кажется. В этом японец тоже не был уверен, но признавать, что что-то меняется в их с Джонни общении, не хотелось.       С каждой неделей Такахаши всё чаще замечал, что ему всё больше и больше нравится проводить время с этим парнем. Что его сначала не насторожило. Хотя, скорее всего, должно было.       Уже был практически конец декабря. Заканчивался первый семестр, и все школьники и их учителя, включая Кенши, радостно-облегчённо вздыхали, вспоминая о том, что на носу Рождество. Вся школа была украшена в честь этого события, а ученики, ответственные за школьные мероприятия впопыхах пытались успеть всё идеально приготовить к дискотеке в честь праздника. Но и, кстати, так же усердно готовились к своей новой небольшой Рождественской постановке и театральный кружок. Джонни даже начал пропадать на частых репетициях, так как дата премьеры сценки была совсем близко, а у ребят что-то шло не так. Кейдж даже перестал приходить на уроки истории, что немного расстраивало Кенши. Японец не понимал, что это это было за чувство внутри, когда он приходил в кабинет и снова не видел этого сверхактивного парня.       Такахаши запутался. Ему не казалось логичным то, что он чувствовал какую-то грусть, когда понимал, что Джонни вновь пропадал на репетициях. Мужчина думал, что это было неправильно, что его сердце говорило ему о том, что сейчас Кейдж должен был находиться здесь, освещать своей улыбкой этот очередной серый день, хоть и полный предрождественской суеты. Почему-то в глубине души Кенши хотел чувствовать присутствие школьника в этом кабинете.       Словно сердце и его разум не согласованы в этом вопросе.       Словно сердце знало что-то, что пока разум понять не мог.       Всё, что у Такахаши оставалось – это его чувство опустошённости, растущее изнутри от миллиона вопросов к самому себе, о том, что вообще происходит, и почему он это чувствует.

***

      Конечно, Кенши пришёл на новую постановку театрального кружка. И, конечно же, не ради того, чтобы всё это время тщательно наблюдать за Джонни в образе Гринча. Такахаши усмехнулся. Парню удивительно шёл образ коварного и эгоистичного антигероя. У Кейджа не было какого-то шикарного грима или маски этого существа, но он был одет в костюм Санты, а лицо его было измазано зелёным цветом, и в целом весь его вид и то, как парень играл, кричали о том, что вот он, Гринч, во всей красе. И снова Такахаши поражался тому, как хорошо Джонни демонстрировал своего героя зрителям.       Кенши даже в какой-то степени был горд им, хоть он сначала и подумал, что это было довольно странно, но, в конце концов, решил оправдать это тем, что это была гордость классного руководителя за своего ученика. В глубине души японец понимал, что он обманывал себя, но поделать с этим ничего не мог. Ему всё ещё не открылась настоящая сторона его чувств к Кейджу. Однако долго бежать от них он не сможет и рано или поздно придётся понять, что же в действительности всё это значило.       После окончания постановки зал аплодировал, как и Кенши. Большая часть зала была в восторге. Да, действительно, их театральный кружок хорошо поработал в очередной раз. Дети, посещающие его, будто каждый из них без единого исключения имел талант к тому, что делает, и это было изумительно. Не везде встретишь ребят, настолько объединённых общим интересом и увлечением, которые и вправду безумно усердно занимались своим любимым делом. Если что, когда Джонни выпустится, парень может не волноваться, что в этой школе не останется таких же хороших актёров, как он. Хотя Кенши бы назвал Кейджа тем, на кого всем ещё долго придётся смотреть и учиться играть так же.       Что-то внутри подсказывало, что, скорее всего, за него говорила его личная симпатия.       Такахаши отмахнулся на эту мысль и вышел из актового зала, направляясь домой. Ему предстояло много дел, так как через неделю уже будет Рождество. Нужно было придумать, что приготовить на праздничный ужин и что он будет выпивать. В целом нужно было сходить в магазин за продуктами. Но для начала, конечно, стоит составить список.       Как только Кенши вышел из здания школы и повернул по направлению к дому, он почувствовал вибрацию в кармане пальто, а это значило, что пришло уведомление. На самом деле, Такахаши больше любил держать свой телефон на беззвучном, как и сейчас, ему как раз пришлось поставить его на этот режим, чтобы никакие сообщения и звонки не отвлекали его от просмотра школьной постановки. Но работа принуждала держать звук включённым на случай, если позвонит директор или кто-то в принципе из администрации школы. Мужчина нажал на значок приложения с сообщениями и, прочитав пару первых смс, сразу узнал, кто отправитель. Уже с нового телефона. Ну хотя бы не на личный номер японца, всё-таки, оказывается, какая-никакая совесть у Джонни есть. НЕЗНАКОМЫЙ НОМЕР [18:54] «вы так быстро ушли из школы» «не смог сказать вам лично» «с наступающим вас, мистер Такахаши» «и знаете… я уже придумал что загадаю на рождество» «вас» «может так вы наконец станете моим?;)))»       Когда японец дочитал сообщения, дыхание его почему-то внезапно перехватило, а сердце будто бы сначала сжалось, а затем неприятно заныло, отдавая по всему телу тягостно-невыносимой тревогой, смешанной с всепоглощающей болью.       На это Рождество он решил добавить чуть больше алкоголя в список продуктов, которыми ему нужно закупиться.

***

      В этот раз, когда Такахаши радовался каникулам, в основном, он делал это даже не из-за того, что ему можно будет легально отложить работу на некоторый срок, пусть и небольшой, а из-за факта того, что у него вполне есть какой-то промежуток времени, за который, в теории, мужчина может справиться со своими совершенно ненужными чувствами к всего лишь-то школьнику, своему, блять, ученику, у которого он ведёт историю.       Как можно было в такое вляпаться?       Да, всё же Кенши осознал, что его чувства к парню далеко не дружеские. Вот вообще нет. Факт этого его не то чтобы расклеил, а скорее разбил. Причём конкретно так. Почти все каникулы японец выпивал, но не для того, чтобы отпраздновать Рождество, а чтобы заглушить раздирающую изнутри душевную боль. И благодаря алкоголю он окончательно раскрыл для себя всю правду о том, что происходило в его сердце при каждой новой мысли о Джонни.       Джонни… Джонни… Джонни…       Как же часто можно было услышать это имя из уст Кенши на этих днях. Оно смешивалось со всхлипами, когда под действием алкоголя мужчина позволял себе отдаться эмоциям и выплеснуть их в солёных и тёплых слезах. Иногда чужое имя вырывалось из его рта всё так же в опьянённом состоянии, но теперь, когда японец полный грязных фантазий и с помутнённым от возбуждения сознанием толкался в свой кулак, позже чувствуя вину за то, что он делал, думая о Кейдже, не понимая, как теперь он будет смотреть в глаза своему ученику после такого. И из-за этого Такахаши снова выпивал и плакал, попадая в бесконечный круговорот алкоголя и слёз. Кенши даже и не заметил, как довёл себя до запоя. Это была действительно тяжёлая и мучительная пара недель. После такого Такахаши пообещал себе не пить хотя бы некоторое время, потому что понимал, что, скорее всего, обещание о том, что он не будет пить всю свою оставшуюся жизнь, сдержать не сможет. Ну, только если ему не осталось жить день-два. А кто уж знал, что будет происходить в его жизни дальше? Может, без алкоголя будет совершенно не обойтись. Хотя мужчине стоило рассматривать вариант, в котором он мог бы справиться без единой капли спирта в своём организме.       В любом случае, оставалась главная проблема. И это были чувства Кенши – от них он, понятное дело, не избавился, возможно, даже сделал ситуацию хуже, постоянно выпивая. Тогда что же делать? В голову Такахаши пришла гениальная идея – просто начать игнорировать Джонни. Великолепный план, надёжный, как швейцарские часы. По-другому и не скажешь. Но и с другой стороны, мужчину понять можно было, у него особо и выбора-то не было, японец же не может просто взять и признаться своему ученику в романтических чувствах. Кенши понимал, что это было неправильно, и, к тому же, он не мог так рисковать своей работой. Поэтому ему пришлось прибегнуть к крайним мерам.       Поэтому он избегает Джонни уже около двух недель.       Первое время всё шло относительно нормально, хоть Такахаши и понимал, что Кейдж замечал, что что-то в их “общении”изменилось. Конечно, это его волновало. Джонни всё чаще подходил к учителю на переменах, даже после занятий по другим предметам, по которым мужчина не вёл, пытался завести разговоры об истории, но не получал внятных ответов: Кенши лишь бубнил что-то вроде: «Мне сейчас не до тебя» — и закапывался в рабочие тетради школьников, проверяя их домашние задания. Когда Кейдж снова подкатывал к учителю, японец каждый раз делал вид, что ничего не слышал, переспрашивая его, сказал ли парень что-то, на что тот раздражённо фыркал и отвечал: «Ничего». Такахаши видел, какие недовольные взгляды бросал на него школьник на уроках, иной раз замечая, как долго Джонни смотрел на него, явно о чём-то раздумывая. Японец понимал, что у Кейджа было очень много вопросов по поводу поведения старшего, но ответить на них парню Кенши себе позволить не мог. Ему казалось, что так будет лучше, если мужчина просто всё оборвёт, чтобы вдруг не сделать больше ошибок.       Однако проблема развивалась, а кульминацией её стала ситуация, когда Джонни снова подошёл к своему учителю после очередного урока истории. И казалось бы, ничего странного не должно было произойти, скорее всего, парень решил вновь попытаться завести разговор или вкинуть один из своих глупых подкатов, но в этот раз что-то пошло не так, и понял это Кенши, когда услышал это:       — Учитель Такахаши, почему вы начали меня игнорировать ни с того ни с сего? Вы думаете, я не заметил? — вопрос отдался словно эхом, бьющимся о стены пустого тихого кабинета, в котором находились лишь ученик и его учитель, который уже стоял у своего стола, собирая свои вещи и намереваясь выходить из помещения.       — Я не понимаю, о чём ты говоришь, — Кенши перевёл до безумия усталый и печальный взгляд на Кейджа, — я не игнорировал тебя, — добавил он, слыша, как Джонни саркастично насмехнулся.       — Ну коне-е-ечно! — школьник подходил всё ближе к своему учителю, что казалось японцу чем-то слишком опасным. — Именно поэтому вы всё это время “не слышали” меня, — Джонни показал кавычки и ткнул указательным пальцем в грудь мужчины напротив, — поэтому вы постоянно говорили мне, что вам не до меня, — Кейдж подошёл совсем близко, отчего сердце Кенши резко ёкнуло, — вы же понимаете, что я всё это вижу, я же знаю, что что-то не так.       — Да, Джонни, я понимаю, — Такахаши, правда, пытался сохранять спокойствие, говоря со школьником, но то, что он уже практически упирался своей широкой грудью в чужую, заставляло терять голову, — я понимаю, но, мне кажется, что личная жизнь учителя не должна касаться его учеников… Даже, если это как-то связано с ними, — мужчина неловко отвёл взгляд, направляя его куда угодно, только не на Кейджа. — Так что тебе не стоит знать, почему это всё происходит. Я просто пытаюсь поддерживать профессиональную дистанцию между нами.       — Но я не хочу, чтобы вы были лишь учителем рядом со мной, — парень положил свою тёплую ладонь на чужое плечо, немного его поглаживая, — мистер Такахаши, — обращение заставило японца всё же взглянуть на своего ученика, — я хочу видеть настоящего вас.       Дыхание Кенши перехватило, когда он услышал слова школьника, удивлённый тем, насколько Джонни был откровенен в своих чувствах к старшему. Японец почувствовал чужие ласковые и сильные руки на своём теле, глядящие его талию и бока, притягивающие ещё ближе к чужому телу. Такахаши плавился от тепла, исходящего от Кейджа, и, кажется, сходил с ума, когда ощущал, как губы его ученика едва касались губ мужчины.       — Кейдж, ты же знаешь, что это неправильно…— хотел продолжить Кенши, но его заткнули жадным поцелуем.       Сначала Такахаши попытался сопротивляться, но в итоге сдался, отдаваясь искушению, и, не до конца понимая, что он делает, прижимался к парню ещё сильнее, обхватывая руками талию Джонни, нежно гладя её. Внезапно японец выпустил тихий стон сквозь поцелуй, как только почувствовал чужую ладонь на своей заднице, вожделённо сминающую её. Кейдж резко оторвался от губ Такахаши и улыбнулся, замечая, как щёки его учителя горели алым цветом. Парень оставил небольшой поцелуй на красивой линии челюсти Кенши и продолжил мокрой дорожкой вниз по шее мужчины, покрывая мягкую, гладкую кожу японца несколькими тёмными засосами, на что тот шипел, понимая, что ему придётся как-то это скрывать.       Член Такахаши наливался кровью с каждым новым касанием школьника, балующегося с его шеей. Кенши ощущал, как его возбуждённый ствол был неприятно сжат плотной тканью брюк, и в эту же секунду, будто прочитав мысли учителя, Джонни провёл ладонью с чужих ягодиц вверх по пояснице, после опускаясь и двигаясь ближе к вставшему половому органу старшего, что заставило его выпустить громкий вздох.       Внезапно Кейдж приблизился к уху старшего, обдавая его своим горячим дыханием, томно шепча и дразня мужчину:       — Боже мой, мистер Такахаши, я смотрю, вы так быстро возбудились из-за меня… Неужели вы так сильно хотите меня? Своего ученика?       — Замолчи, Кейдж, и сделай с этим уже что-нибудь, — рыкнул Кенши в ответ, слыша, как школьник усмехнулся.       — Всё для моего горячо любимого учителя.       — Хороший мальчик.       Джонни довольно промычал на прозвище и легонько прикусил мочку уха, параллельно работая пальцами над пряжкой чужих штанов, расстёгивая её с пуговицей и молнией, открывая себе доступ к возбуждённому стволу, покрытому тканью боксёров, немного намокших от преякулята, сочившегося из головки члена старшего. Парень коснулся резинки трусов, оттягивая её вниз, заставляя Кенши с удовольствием выдохнуть. Кейдж потянулся за новым поцелуем, впиваясь в чужие губы своими, одновременно с этим расстёгивая свою ширинку и доставая свой такой же возбуждённый член. Такахаши впустил в свой рот язык младшего и почувствовал, как тот обхватил его ствол вместе со своим, создавая трение между ними, надрачивая им обоим, самозабвенно и резкими движениями двигая рукой, заставляя учителя тягостно мычать в поцелуй.       Через несколько минут непрерывной дрочки мужчина почувствовал разливающееся тепло по всему телу, а затем пронизывающее, как иглой, удовольствие. Тело Кенши немного покачнулось, будто намереваясь упасть, становясь ватным, на что Джонни тут же отреагировал, прижимая его к себе и кончая вместе с учителем.

***

      На следующий день в школу Такахаши не пришёл, а если быть точнее, он не приходил на работу уже несколько дней. Это раздражало Джонни, потому что он не понимал, что снова было не так. После произошедшего между ними парень чувствовал себя счастливее некуда: ура, симпатия взаимна и все дела. Но, как оказалось, с Такахаши всё было не так просто. Сначала Кейдж подумал, что, возможно, Кенши просто стало плохо, потому он и не пришёл на работу в первый день. Но так в школе мужчина и не появлялся, а от других учителей Джонни узнал, что тот взял больничный. Странно. Но Кейдж решил подождать пару-тройку дней, может, всё же не брал он никакого больничного и всё с ним в порядке?       Каждый раз, как Джонни приходил на уроки истории и обществознания и видел там лишь других учителей, заменяющих эти занятия, печалился, всё больше понимая, что всё-таки Кенши действительно сидел на больничном. Но из-за чего? Не мог же он так быстро заболеть. Да и, к тому же, странно это всё. Не может быть такого, чтобы он так внезапно и вправду заболел именно после того, как они потрахались в кабинете Такахаши. Нет, что-то здесь было нечисто. Джонни В) [16:34] «мистер Такахаши, с вами всё в порядке?» «вы не приходите на работу и я волнуюсь»       В итоге Кейдж не сдержался и написал старшему, чтобы спросить, если с ним что-то случилось, но ответа за этими сообщениями так и не последовало. Его смс висели прочитанными и проигнорированными несколько дней. Джонни понял, что ему стоит пойти на крайние меры.       Да, он знал, что, скорее всего, Кенши это не понравится. Очень не понравится. Зная, как тот отреагировал на то, что Кейдж в тот раз через своих знакомых достал номер Такахаши для его близких, то в этот раз он может обидеться ещё сильнее. Но Джонни поделать с этим ничего не мог, потому что действительно волновался за японца. Поэтому он пошёл навестить своего классного руководителя. Да, он снова через некоторых знакомых достал личную информацию о Кенши. Ну, а если есть возможность, значит, надо ей пользоваться. Верно?       Джонни прихватил с собой небольшой букет красных цветов, состоящий из, кажется, роз, гербер и эвкалипта. Парень подумал, что это тот цвет, который подходит Такахаши больше всего. Он, конечно, понимал, что, скорее всего, подобный подарок в виде букета мужчине не очень понравится, так как обычно такое дарят девушкам и женщинам, но ему показалось, что как раз цветы помогут ему в полной мере показать свои чувства. К тому же, делать подарки Кейджу нравилось, ровно так же, как и тратить свои деньги на себя и тех, кого по-настоящему любил.       Подойдя к двери чужой квартиры, парень сначала немного помялся, раздумывая, стоит ли ему это делать, но через мгновение махнул на всё рукой – была ни была – и постучал, надеясь, что Кенши находился дома. Спустя несколько секунд мужчина открыл, замечая перед собой Джонни с букетом в руках, и к удивлению того, несильно рассердился, увидев его на пороге, будто он уже знал, что так произойдёт или же ему уже настолько на всё было наплевать.       — Здравствуйте, учитель…       — Зачем ты пришёл? — устало пробубнил японец. Он выглядел очень грустно в своей растянутой домашней серой футболке, с мешками под глазами и почему-то бледноватым лицом. Джонни хотелось его обнять. Прижать к себе и никогда никуда не отпускать.       — Я… Можно я сначала войду? — Кенши отошёл от двери, открывая проход в квартиру для младшего и закрыл её. — Спасибо. В общем, я пришёл, чтобы узнать, как вы, как себя чувствуете, потому что на мои сообщения вы не отвечали. И я хотел бы вам как-нибудь помочь, если это возможно…       Такахаши усмехнулся.       — Помочь… Помог уже… — мужчина открыл рот, явно собираясь что-то сказать, но тут же закрыл его, отводя взгляд в сторону, лишь бы не смотреть на школьника.       — Что происходит?       — Что происходит? — раздражённо повторил за младшим Кенши, резко переводя свой сердитый взгляд на него, и внезапно из него вырвалось всё, о чём он раздумывал в последнее время. — А ты не знаешь, да? Мы, блять, занялись сексом на днях. В школе. — японец попытался взять себя в руки и успокоиться и тяжело вздохнул, потирая свою переносицу. — Ладно, я не могу винить тебя, потому что я отдался тебе, я ведь мог отказаться, оттолкнуть тебя… Я занялся сексом со своим учеником. Для тебя это наверняка всё простая игра, ничего серьёзного, а мне страшно, потому что я понимаю, что всё это неправильно, всё, что между нами происходит. Понимаешь?       — Нет, не понимаю. Я не понимаю, почему это всё неправильно, если чувства взаимны. И кто сказал вам, что я не настроен серьёзно? — Такахаши усмехнулся на недоумённый вид Джонни.       — Кейдж, меня удивляет твоя наивность. Какие серьёзные отношения могут быть у учителя и его ученика? И кто знает, может, действительно, тебе это всё нужно, чтобы просто поиграться. Интересно же, не просто закадрить какую-то девчонку или пацана с параллели, а своего классного руководителя. Вот с чем я тебя и поздравляю, у тебя получилось.       — Почему вы меня не хотите слушать? Я же говорю, что мои чувства к вам, правда, серьёзны. Я клянусь, — парень положил букет на тумбу рядом с собой и взял мужчину за руки, держа большие мозолистые ладони и нежно оглаживая своими пальцами чужие. — И я говорю это не для того, чтобы переспать с вами ещё несколько раз, а потом бросить, когда мне станет скучно. А я уверен, что об этом варианте вы прямо сейчас и подумали. И я понимаю ваш страх, почему вы думаете, что это всё неправильно. Но с другой стороны, мне осталось учиться меньше полугода, а потом я выпущусь и уже не буду школьником… Так что я не вижу преград, чтобы быть вместе, — Джонни наклонил голову набок, напоминая японцу милого пёселя, на что тот умилился где-то в глубине души. — А ещё, я думаю, что я могу сказать, что я люблю вас.       В комнате повисла тишина, но не неловкая, просто Кенши нужно было переварить то, что он сейчас услышал.       — Любишь?       — Да.       — Я думаю, я тоже тебя люблю.       Губы Джонни растянулись в счастливой улыбке, и он притянул к себе Кенши, крепко его обнимая и прижимаясь всем своим телом к чужому, согревая мужчину своим теплом. Спустя несколько мгновений, Кейдж немного отстранился, чтобы взглянуть в глаза любимому человеку и после ласково поцеловать его. Мужчина ответил на чувственный поцелуй, снова прижимаясь своим телом всё ближе-ближе-ближе к Джонни, чувствуя, как его руки обвивали и нежно гладили мягкую кожу старшего, приподняв его домашнюю футболку. Все эти касания будто обжигали их обоих, оставаясь пеплом на кончиках пальцев школьника и на участках кожи Кенши, до которых они дотрагивались. Губы Кейджа продолжали мять чужие. Умиротворённо. Не намереваясь перейти в страсть. На это у них есть ещё очень много времени. Сейчас они хотели насладиться лишь своими светлыми и чистыми чувствами друг к другу.

***

      Кенши и Джонни сидели в обнимку на диване старшего и вместе смотрели какой-то любимый фильм младшего спустя часовой сеанс поцелуев. Купленные школьником цветы стояли на журнальном столике в импровизированной вазе, сделанной из пластиковой бутылки, и своим цветом украшали и освежали пусть и светлую, но довольно серую гостиную японца.       Парень положил свою голову на чужое плечо, прикрывая глаза от счастья и жмурясь от тепла, исходящего от тела Такахаши и пробормотал:       — Знаешь, я окончательно влюбился в тебя, когда ты написал мне то огромное сообщение, в котором отчитывал меня. Я не знаю почему, но мне это показалось таким привлекательным… Если бы ты мне написал признание в любви, я бы, наверное, не так бурно отреагировал, ну не в плохом плане, я имею в виду.       — Что?..