Чжунчи кинктобер 2023

      Тарталья понимает, что его изначальный план катится в Бездну только тогда, когда становится уже слишком поздно для новых выдумок. Царица не собирается его слушать, юноша осознаёт это довольно скоро. Однако он поначалу верит, что Госпожа согласна с его идеей шантажа и просто не желает, чтобы он случайно всё испортил.       Теперь же и этой надежды у Чайльда не остаётся. Действительно, к чему шантаж, зачем пытаться выудить Сердце Бога, если можно просто выманить Моракса и уничтожить на чужой территории? В Мондштате Синьора уже одержала единожды победу, так почему бы ей не справиться и во второй раз?       Будь Тарталья глупее, он бы обиделся, что просто так отстраняют от всего самого интересного. Но он уже не так наивен. Нет, он понимает, что изначально не должен был доводить это дело до конца. Какое удобство — использовать для грязной работы того, кто менее ценен, а всю славу отдать более опытной!       Что ж, Чайльд считает себя вправе тоже иметь секреты. Царица не желает считать его достаточно разумным для кражи Сердца Бога, ну а он не будет считать её достаточно благожелательной для воспитания вероятного нового члена Фатуи. И если потребуется продать душу, Тарталья сделает это, только бы Госпожа не узнала о дурацком случайном ребёнке. Нет, она до конца будет уверена, что его письма к Чжун Ли — простой шантаж. Да и Моракс тоже ничего не узнает. Только так лис может обеспечить безопасность для своей семьи.       Правда, один лишь Чайльд знает, скольких трудов стоило найти способного не промычать в ответ на его жалобы врача, а затем и подтверждение сумасшедшей гипотезе, в которую юноше не очень-то хотелось верить, но, тем не менее, он почти уверен, что внутри него находится яйцо. Он знает, в чём проблема, а это ведь уже половина решения, верно? Ну, не в этом случае.       Лис понятия не имеет, что ему делать с ребёнком. Как он объяснит семье, что притащил им ребёнка, но по пути потерял невестку? Сможет ли вообще это существо выжить? В общем-то, юноша подозревает, что мог бы найти помощь с ответами, но только он не собирается возвращаться в Ли Юэ. Не тогда, когда уже так хорошо устроил последнюю ловушку для Чжун Ли в Мондштате. Пускай этот глупый дракон топает в лапы Синьоры, если так хочет, а Тарталья в это время получше спрячется от Фатуи. Тем более, Царица сама приказала ему не попадаться никому на глаза.

***

      Чайльд колеблется, когда узнаёт о прибытии Чжун Ли. Обязательно ли Синьоре узнать о том, что Моракс здесь, в тот же день, что он приехал? Тарталья уже даже хочет солгать, что письмо не успело дойти до него, но в последнее мгновение передумывает. Нет, он итак достаточно подозрительно выглядит в дурацком балахоне, в котором и в Снежной-то иногда жарко. К тому же, что изменит этот один день? Если Моракс не туп как пробка, он всё равно сдастся и пойдёт на мир со Снежной.       Правда, лис не способен побороть странного чувства, захлестнувшего его сердце и не желающего отпускать Чжун Ли так запросто, но он предпочитает молча терпеть несчастье. Это лучше, чем потом иметь дело с рассерженной Царицей. Их ведь ничего не связывает с Архонтом, верно? Чжун Ли один из них настолько глуп, что ожидает продолжения их странных отношений. Один же?       Ладно, Тарталья будет немного печален, когда они навсегда расстанутся с Мораксом. Он думал, что поставит для себя точку, как только покинет Ли Юэ, но дурацкие полные любви письма господина Чжун Ли, приходящие с завидным постоянством, не позволили ему это сделать. Он просто начал привыкать, и всё. Чайльд Тарталья никогда ни к кому не привязывается. Уж слишком это не подходит бушующему в его сердце хаосу. Ему всегда хватало любви его родных, чтобы не умирать от одиночества, и о большем он не мечтал. Почему же теперь он так не хочет исчезновения Чжун Ли?       Впрочем, Моракс всегда относился к нему так, словно лис может ему руку по локоть откусить, он всё равно не особенно рассердится. Вероятно, он слишком долго жил с людьми бок о бок, чтобы продолжать судить их строго, но от этого объяснения юноше легче не становится. Отобрать Сердце Бога вовсе не то же самое, что откусить бессмертному существу руку. Да и желания что-либо откусывать, честно говоря, у Тартальи нет.

***

      Он просто не хочет относится отвратительно к тому, кто, по сути, дурного ему ничего не сделал, убеждает себя Чайльд. Моракс просто случайно оказался Архонтом и уж точно не желал ему зла, когда покупал себе в рабство. Он хочет помешать Царице, а не навредить ему, уж юноша уверен. Что ж плохого в желании устранить соперника?       К тому же, Чайльду уже кажется судьбой его постоянная страсть вернуться к Чжун Ли, тянущая его на множество необдуманных поступков. Вероятно, так всегда и будет — Моракс, продолжающий своё гордое существование, и жалкий лис, каждый раз выбирающий между спокойствием и возможностью увидеться эту самую возможность.       Тарталья едва не передумывает, когда бармен наконец обращает на него внимание, но всё же передаёт ему свою просьбу. В конце концов, вероятность, что сегодня вечером Чжун Ли захочет спуститься в таверну и узнать у служащего новости, крайне мала. По сути, юноша ничем не рискует, приглашая его выйти за город.       Правда, ещё и самому нужно доползти до назначенного места, но Чайльд, пускай и медленно, справляется с этой задачей. Он привык к одежде Фатуи, а не лёгким плащам, яростно желающим обхватывать его ноги, как только дует ветерок, и боится падать, а потому ощущает себя старой лошадью.       Он не станет ничего говорить про Царицу, решает юноша, устраиваясь на траве и пытаясь сесть так, только про себя расскажет. Может быть, он и должен ненавидеть Моракса, но никто не смеет заставлять его ненавидеть и Чжун Ли. Просто консультант заслуживает знать правду, хотя бы почти всю. Он имеет право знать, что его любовь не встречает достойного ответа. Правда, он ни за что в жизни не узнает всей истины, но Тарталья не чувствует себя за это виноватым. Он не собирается так запросто втягивать ещё не родившегося ребенка в войны Архонтов, а потому должен сохранять тайну.

***

— Прости, — говорит Чжун Ли негромко, но Чайльд всё равно едва не вскакивает. — Ты, вероятно, долго ждал.       Он выглядит слишком взволнованным, чтобы Тарталья не поднялся ему навстречу и не взял его руки в свои. Пускай уж последние минуты лжи будут хотя бы приятными Чжун Ли, решает он. Архонт не заслуживает подобного отношения, однако человек уж точно стóит. — Ерунда, — бормочет лис, облизывая губы и проклиная дёргающиеся уши. — Достаточно того, что ты пришёл.       Чжун Ли хочет обнять его, но юноша мягко отстраняется. Нет уж, только не объятия. Он не собирается раскрывать Мораксу секреты, слишком уж плохо поддающиеся скрыванию под слоями одежды, если его потрогать. — Я хотел поговорить, — говорит Чайльд, плюхаясь обратно на траву, пытаясь заставить плащ лечь так, чтобы он не открывал очертаний тела. — Я многого не написал… — Я знаю, — спокойно уведомляет Чжун Ли, присаживаясь рядом. — Ты несколько преувеличивал, когда писал мне, что потерял благосклонность Царицы, не так ли? — Что? — спрашивает юноша, резко отодвигаясь. — Нет, я собирался говорить о себе, а не о Царице. — Однако она занимает важное место в твоей жизни, — мягко, но настойчиво возражает Чжун Ли. — Сомневаюсь, что ты не мог увидеться со мной лично, чтобы передать настолько страшную для тебя новость.       Тарталья лишь отодвигается ещё дальше, уже сожалея, что вообще решил пойти на такую ерунду. Он не знает, что вообще можно сказать, хотя тысяча отмазок и вертятся у него на языке. Да и нужно ли? Лис не уверен, что можно будет скрыть от Чжун Ли хоть что-нибудь. — Ты лгал мне, верно? — интересуется Моракс так, словно совершенно не сердится. — Впрочем, я знаю это и без твоего ответа.       Отчего-то именно сейчас Чайльд хочет доказать, что не все его слова были ложью. Он не знает, какой это имеет смысл, когда всё уже разрушено, но всё равно желает. Нет, он не станет оправдываться. В конце концов, он ведь хотел, что Чжун Ли узнал правду. — Тогда я не понимаю, зачем ты приехал, — фыркает лис, быстро пожимая плечами. — Гео Архонт не так умён, как о нём говорят? Или он полагает, что сильнее всех других Архонтов? — Быть может, я готов уступить Царице, — замечает Чжун Ли задумчиво. — О, так Вы наконец додумаетесь разойтись с ней мирно? — ядовито спрашивает юноша. — Браво! И для чего нужна была эта комедия? — Эту комедию начал ты, — напоминает Архонт, складывая руки на груди. — Почему бы мне не подыграть тебе? Твои выдумки порой бывают… весьма интересными, лисёнок.       Тарталья хочет ударить Чжун Ли, но сжимает руки и просто скалит зубы. Ладно, они оба играли друг с другом. Ну и пусть. Пока Царица будет удовлетворена, он должен соглашаться на что угодно, верно? — Хорошо, — фыркает юноша, чувствуя, как его нервно дёрнувшийся хвост цепляется за что-то позади. — Раз Вы уже всё знаете, о великий Моракс, я Вас покидаю.       Чайльд встаёт, оставляя несколько клочков рыжей шерсти на колючке, и чуть не бьёт Архонта, когда тот берётся за его хвост, чтобы любезно очистить. Юноша едва не спотыкается о плащ, но умудряется устоять, и испепеляет Моракса взглядом. — Однако мы не успели договорить, — замечает Чжун Ли. — Не успели? О чём нам ещё говорить? — Любовь тоже была ложью? — интересуется Архонт. — Естественно! — восклицает лис, так яростно взмахивая хвостом, что распугивает нескольких сидящих неподалёку бабочек. — Как может быть иначе? — Жаль, — говорит Чжун Ли, поджимая губы. — Но, раз так, я не имею больше вопросов. Если ты был честен, то имеешь право получить то же в ответ. Я не собираюсь отдавать Сердце. — Что? — удивлённо спрашивает юноша. — Но ты… Вы… сказали… — Я сказал «быть может», — возражает Архонт. — Я не сказал, что сделаю это. — То есть, если бы я дал другой ответ…       Чайльд замолкает, замечая поднятую руку Чжун Ли. — Моё решение относительно Сердца не изменилось бы, — отрезает Моракс. — Изменилось бы относительно тебя. — Относительно меня? — переспрашивает лис. — Но что такого может измениться… — Полагаю, мы больше не увидимся, — спокойно уведомляет Архонт. — Если бы ты любил меня, разлука навсегда заставила бы тебя страдать. Сейчас же нет нужды придумывать способ, чтобы видеться. Предлагаю забыть всё, что было между нами, и остаться в памяти друзьями.       Чжун Ли медленно поднимается и протягивает юноше руку. Тарталья совершенно не хочет её пожимать, но всё же подчиняется. Остаться в памяти друзьями? Как это? Чайльд не хочет! Это даже хуже, чем остаться навсегда врагами! Он что, настолько мало значит, что не может даже вызвать достаточно сильные для ненависти эмоции? — Ладно, — говорит Чайльд, чувствуя, как его горло подозрительно сжимается. — Я доложу Царице, что все наши усилия были зря, и уйду от этого дела. Мне хватило ерунды на тысячу лет вперёд, так что… да, так что мы не увидимся.       Чжун Ли тяжело вздыхает, но всё же улыбается, и юноша яростно надеется запечатлеть этот момент в своей памяти. Он не собирается реветь или расстраиваться. Нет, точно нет. Этого не будет. — Почему ты так одет? — неожиданно спрашивает Архонт, окидывая его взглядом с головы до ног.       Тарталья фыркает. — Не лучшая идея общаться со своим врагом, знаете ли, господин Архонт. Царица может не оценить. — Не Царица послала тебя сюда? — удивлённо спрашивает Чжун Ли. — Тогда что же заставило… — Я не знаю, — честно, но сварливо признаёт лис. — Почему бы не увидеться в последний раз, а? Я не думал, что Вы всё итак знаете.       Архонт кивает, покорно соглашаясь. Что ж, у него в любом случае нет выбора. — Могу ли я обнять тебя в последний раз? — тихо интересуется Моракс.       Чайльд качает головой. — Не стоит, — говорит он. — Я не могу.       Чжун Ли отступает. Похоже, с грустью думает юноша, он и вправду не станет обниматься. Так ведь и надо, тут же напоминает себе Тарталья. Он должен держать ребёнка в секрете.       И всё же юноша быстро почти невесомо прижимается к Архонту, прежде чем броситься наутёк, проклиная и дурацкий плащ, и хвост, и всех ныне живущих.