Чжунчи кинктобер 2023

      Тарталья медленно опускается на колени, не разрывая контакта глаз с Мораксом. Он знает своё предназначение и готов его исполнять. Пускай он и не проявляет покорности, которой достоин его хозяин, всё же Чайльд ни разу не предал его и не обманул.       Господин, кажется, вполне им доволен. Он улыбается мягко, что ему совершенно не свойственно, и легонько касается самыми кончиками пальцев обломанного рога. Суккуб читает в его взгляде нежность и не может не улыбнуться в ответ, прижимаясь щекой к ласкающей ладони. — Нетерпеливый мальчишка, — поучает Моракс без доли злости. — Пытаешься меня соблазнить?       Чайльд завороженно кивает. Демон попросту не может ожидать ничего иного от кого-то вроде него, и всё же задаёт такие глупые вопросы. В чём дело? Уж не влюбился Моракс, как говорят некоторые его слуги?       Тарталья не верит. Он не способен поверить в такое счастье. Впрочем… Нет, он просто должен исполнить свой долг. Раз он рождён суккубом, а не кем-нибудь другим, значит, это должно иметь смысл, верно? — Если позволите, — шепчет Чайльд, призывно облизывая губы и улыбаясь.       Он вылизывает пальцы Моракса так, словно один лишь этот жест способен спасти его от смерти, и прикрывает веки, наслаждаясь блаженной тишиной и темнотой. Минуты спокойствия, как эта, редки среди его ежедневных проказ или верного служения хозяину. Оттого они лишь более ценны. — Я позволю тебе не только это, — тише, чем обычно, бормочет демон.       Что-то в его тоне на секунду удивляет Тарталью, но он выбрасывает из головы ненужную мысль. Он частенько слышит то, что ожидает, вместо того, что говорят. Более того, с таким существом, как Моракс, знающий цену каждому слову, не следует удивляться ни одному выражению. — И что же? — интересуется Чайльд беспечным тоном, когда лишается возможности покрывать пальцы господина слюной и поцелуями.       На самом деле, ему это совершенно не интересно. Просто необходимо поддержать разговор, хотя бы ради того, чтобы продолжать слышать голос Моракса и видеть, как меняется выражение его лица.       Демон буквально затаскивает суккуба себе на колени, жадно сминая меж пальцев его ягодицы, и впивается в рот поцелуем. В нём нет ничего общего с нежностью глаз Моракса. Это скорее похоже на акт присвоения, чем демонстрацию любви. Впрочем, с ним всегда так. Тарталья уже привык. К тому же, уж точно не Чайльду жаловаться на это. Наоборот, он счастлив.       Моракс ему не отвечает. Он слишком занят тем, чтобы оставить на шее суккуба как можно больше меток, чтобы тратить своё время на такую ерунду. Чайльд ёрзает, бездумно ударяя хозяина хвостом по ногам, и морщится, когда тот оказывается захвачен.       Острые коготки пробегаются по плечам демона, в двух местах всё же оставляя на ткани его плаща небольшие дыры, и замирают на бицепсах. Моракс лишь тихо фыркает, опуская горящие золотом глаза, чтобы получше разглядеть дрожащий живот и истекающий член суккуба. Это всегда действует на него слишком сильно.       Бесспорно, его жестокость заключается в том числе и в умении выжидать. Однако с этим мальчишкой он не может держать себя в руках. Он не способен быть умерен рядом с этим маленьким пылким созданием, выглядящим слишком греховно даже для служителей Ада.       Тарталья негромко вздыхает в шею Моракса, едва отказываясь от удовольствия хорошенько тяпнуть её острыми зубками, и скулит, когда ощущает, как толстый член прижимается к его дырочке. Он всегда раскрыт и влажен, как любой суккуб, но всякий раз испытывает некоторые трудности.       Зато тогда, когда он наконец опускается до конца, Чайльд ощущает себя по-настоящему сытым. Он не желает даже крови Моракса, пускай она одна и может напитать его. Нет, ему довольно и того, что он может сидеть верхом на господине и принимать его в себя, лениво покачиваясь в обхвате сильных рук.       Господин тоже наслаждается происходящим, Тарталья ощущает это каждой клеточкой своего тела. Он что-то бормочет, оставляя влажные поцелуи на перекате плеча суккуба, и толкается внутрь, стараясь проникнуть как можно глубже.       Наверное, именно так выглядело бы соитие двух возлюбленных. К сожалению, Чайльд не может знать точно. Он всегда питался людьми и мало интересовался их образом жизни. Теперь же, почти не покидая Ад, он и вовсе не способен ничего утверждать.       И всё же он с радостью променял развлечения в мире людей на тепло и силу хозяина. Ничто не сравнится с ними в небольшом мирке Тартальи, который он выстроил сам для себя.       Чайльд обхватывает лицо Моракса руками, не обращая внимания на то, что царапает одно из его ушей, и жалеет, что не может прижаться своим лбом к его. Глупый рог, так и не отломленный до конца, бесит его сейчас во сто крат больше, чем обычно. Ну почему именно здесь? Почему не на голове, среди волос, как у нормальных суккубов?       Демон наклоняет лицо, чтобы коснуться своими губами губ Тартальи, и обхватывает его спину широкими руками, ускоряясь. Он не хочет никуда отпускать это очаровательное создание. Оно должно быть здесь вечно, что бы кто ни говорил, и оно будет. Моракс готов даже уничтожить несколько своих слуг, чтобы они наконец умолкли.       Для него нет ничего важнее этого суккуба. Каждый его шрам и даже кривой сруб рога — всё это прекрасно. Он должен быть таким и никаким иными.       Интересно, каким будет их ребёнок, когда родится на свет?..