Чжунчи кинктобер 2023

      Тарталья чувствует себя настоящей жертвой. Нет, так и должно быть, но… В общем-то, не так Чайльд предоставлял себе новую встречу с огромным драконом. Кажется, господин Чжун Ли, совершенно недавно возникший на горизонте, но уже ставший хорошим товарищем, предупреждал об опасности, связанной с этой фабрикой, но юноша всё равно приходит. Снова.       И в этот раз он совершенно не вооружён. Что делать? Разве господин Чжун Ли не говорил, что безопасно заявляться после полуночи? Разве…       Страшная догадка пробегает по спине Тартальи. Он не хочет её проверять, совершенно не хочет, но всё равно лезет в карман за телефон. Здесь рано темнеет, это правда, всё-таки, зима на носу, но не мог же он ошибиться с электронными часами? Всё верно! Уже за полночь, но та тварь движется!       Чайльд быстро разблокирует экран и даже лезет в приложение, чтобы убедиться, что он совершенно прав, но так и застывает, смотря куда-то во тьму и пустоту. Он не прав. Конечно, переставить время на два часа назад сегодня утром было для него хорошей идеей, чтобы понимать, когда ожидать Люмин в аэропорту, но как он мог забыть вернуть всё на место? Как?       Отлично, ему ждать ещё два часа. Ладно, чуть меньше. Он просто сбежит отсюда и отсидится эти два часа в машине или, на худой конец, прогуляется перед фабрикой. Тарталья дрожащей рукой запихивает гаджет обратно, не заморчиваясь с перестановкой времени, и осторожно делает шаг от зияющей пустоты, бывшей когда-то дверью в комнату с чудовищем.       Поздно, шепчет ему напряжение в воздухе, поздно, поздно, поздно. Чайльд не знает, зачем, но всё равно принимается бежать, ощущая дуновение холода у себя на затылке, но почти сразу падает, споткнувшись. Что это такое тут валяется? Что мешает ему бегать?       Тарталья не нуждается в поиске ответа. Он приходит сам в виде грозного рычания за его спиной, сотрясающего, кажется, всё старое здание. — Зачем ты пришёл? — негодует монстр, обрушивая на сжавшегося юношу удар своего хвоста. — Зачем явился?       Чайльд издаёт странный звук, скорее напоминающий хрип, чем крик, и перестаёт брыкаться. Это бесполезно. Это только рассердит чудовище. Кажется, так говорил ему Чжун Ли? — Отвечай!       Это похоже на гром прямиком над ухом юноши. Лапы медленно перебирают вокруг его тушки, пока огромная морда прижимается в нескольких сантиметрах слева от лица молодого человека. — Я должен был проверить одну теорию, — неожиданно твёрдым, хоть и тихим голосом отзывается Тарталья, кое-как разводя ладони. — Я сейчас же уйду.       Он надеется, что в его тоне нет ни капли враждебности. Впрочем, это существо способно рассердиться на что угодно, разве нет? — Ты трижды пересёк мою границу, — рычит оно.       Чайльд слабо кивает, пускай это и сложно. Он не знает, правда, какого чёрта последнее посещение тоже считается, если он не заходил к монстру, но это неважно. Сейчас главное договориться. — Я больше не буду, — заверяет Тарталья. — Клянусь.       Юноша едва не глохнет от шума, тут же произведённого чудовищем. Ему кажется, будто он слышит, как где-то падает неплохой кусок металлического покрытия, но не обращает внимания.       Чайльд не может сопротивляться, когда оказывается, словно мешок картошки, протащен вглубь здания, оцарапав подбородок и запястье. Он не в силах даже осмотреться по сторонам, не то что активно противиться.       Спокойно, говорит себе молодой человек. Чжун Ли обещал прийти к полуночи. Он всегда держит своё слово. Уж он-то знает, что делать с этой гадиной. Всё будет хорошо, надо только немного подождать.       Тарталья морщится, ощущая липкую слюну у себя на затылке, и замирает бревном. Он плотно сжимает губы, стараясь даже дышать едва различимо, но и это его не спасает. Одежда, пускай далеко не лучшая и не самая дорогая из всей, что есть в его скромном гардеробе, с треском рвётся, так и оставаясь лежать поверх дрожащего тела бесполезными шмотами.       Чайльд, тем не менее, не возражает. Слишком сильно он ощущает чужие когти, невесомо касающиеся его кожи, чтобы поступать столь необдуманно. Кровь Тартальи застывает, становясь ледяной то ли от страха, то ли от металла пола, и юноша медленно сглатывает.       Существо за его спиной удовлетворённо урчит, кажется, совершенно довольное происходящим, и Чайльд не решает его прервать. Достаточно тех проблем, которые уже есть, чтобы добавлять новые.       Нечто невероятно горячее упирается ему в спину поверх разодранной толстовки. Тарталья может ощущать влажность кожи и отсутствие меха, который, как ему казалось, покрывает всё тело огромной ящерицы. Он не пытается повернуть голову, вместо этого наоборот зажмуриваясь и мысленно читая молитву, чтобы его отпустили.       Тело Чайльда, небольшое по сравнению с монстром, легко прокатывается вперёд по полу, на этот раз уже не получая увечий. Юноша пытается затормозить руками, но это мало помогает. По сравнению с мощью существа все усилия Тартальи ерунда.       Юноша ощущает липкий след, странный и горячий, капающий ему на лопатки, и ёжится, пытаясь выбросить это из головы. Все мелочи не имеют значения, пока он жив. Он же останется жив, верно? Надо просто дождаться полуночи…       Чайльд не противится, когда огромный язык проходится по его волосам, смиряясь с тем, что ему придётся хорошенько помыться. Он замирает, в мыслях считая секунды, и позволяет чудовищу делать всё, что тому захочется. Он не понимает, что происходит, но это и не важно. Потом всегда можно будет спросить у господина Чжун Ли. Ну или на худой конец попросту забыть.

Влажное дыхание опаляет лицо молодого человека, отражаясь от пола рядом с ним, и монстр ускоряется. Тарталья ощущает себя тряпичной куклой, и это было бы унизительно, не будь так странно. Он не хочет больше находится рядом с чем-то настолько большим и опасным, но, даже будь у него шанс сбежать, он бы не стал.       Почему? Что ж, Чайльд не знает и сам. Есть нечто… увлекательное в этом существе, раз за разом заставляющее его возвращаться. Каждый раз происходит что-то до невозможности непонятное, настолько абсурдное, что Тарталья хочет играть с огнём вновь и вновь.       Это, наверное, как прыгать с парашютом — опасность и неизвестность должны быть ненавистны мозгу, но всё равно влекут.

***

      Чайльд уже устаёт не то что уворачиваться от пола, но даже просто дышать, когда всё неожиданно заканчивается. Он остаётся один, весь измазанный чем-то густым и липким, судя по всему, имеющим тенденцию застывать с невероятной скоростью, в порванной ни к чему уже не годной одежде и с содранными ладонями.       Прекрасно, Тарталья, просто восхитительно. У тебя даже нет сил подняться на колени. Который час? Уже полночь? И где эта тварь?       Юноша не хочет знать. Он просто мечтает наконец уснуть, выбившийся из сил, и проснуться уже в своей машине или где угодно, но только не здесь. Тут холодно и неприятно, да и атмосфера таинственности начинает пугать Чайльда.       Но что же это было? Юноша не может найти ответ, сколько бы ни силился понять. Но и забыть вопрос он уже не может.