Чжунчи кинктобер 2023

      Тарталья ненавидит быть слабым. Он ненавидит ощущать, будто кто-то способен его подчинить. Даже мысли о Царице иногда приобретают тёмный оттенок.       В конце концов, он не виноват в том, что познакомился с жестокостью мира слишком рано. Точно так же он не виноват, что хочет жить. Игры со смертью, конечно, невероятно веселы, но лишь до тех пор, пока он побеждает.       Он не может умереть. Не имеет права. Не тогда, когда его семья нуждается в нём. Вот когда Тоня, Антон и Тевкр встанут на ноги и смогут самостоятельно заработать на кусок хлеба, он сможет спокойно умереть. Но до этих пор он не смеет их бросить. — Послушайте, что вам всем от меня нужно? — в который раз интересуется Чайльд, уже не надеясь на ответ.       Конечно, никто не отвечает. Может, эти идиоты попросту не знают языка? Они не похожи на особенно эрудированных или рождённых в Европе, а не Китае. Зато они никогда не поймут, зол он или нет, а потому можно спокойно беситься, пытается подбодрить себя Тарталья.       Хотя гораздо интереснее и эффективнее, конечно, было бы устроить представление перед тем, кто заварил всю эту кашу, притащив Чайльда сюда. Хоть юноша и не может быть уверен, он всё же смутно догадывается о своём незримом противнике. Подобный выпад — меньшее, что должен был сделать Моракс после успешной кражи его Сердца.

***

      Все сомнения наконец рассеиваются, когда дверь распахивается. Тарталья даже не утруждает себя попыткой взглянуть на вошедшего, поскольку способен узнать господина Чжун Ли даже по меньшим признакам, чем стук его каблуков о паркет от ровной чёткой поступи. — О, ну здравствуйте, — бросает Чайльд через плечо, даже не надеясь, что выглядит хоть сколько-нибудь круто. — Давненько не виделись, господин Чжун Ли. Следует признать, Вы весьма… расширяете моё понятие романтичного свидания. — Если ты полагаешь, что я соглашусь ещё хотя бы на одно свидание с тобой, что ж, не буду тебя разочаровывать, — отзывается Моракс, останавливаясь за спиной лежащего на боку молодого человека. — Моё сердце разбито, — с притворным трагизмом бормочет Тарталья, не поддаваясь желанию избежать соприкосновения с кончиком ботинка Чжун Ли. — А моё украдено, — парирует мужчина, легонько пиная Чайльда между лопаток. — Мне жаль, — отзывается юноша, не сопротивляясь. — То есть… я имею в виду, что не виноват в том, что настолько привлекателен.       Моракс давит сильнее, и Тарталья замолкает. Как бы сильно он ни любил ходить по грани, сейчас ему невыгодно злить Чжун Ли ещё больше. Это не только не принесёт ему пользы, но может стать последней каплей для подписания смертного приговора. — Я говорил о другом сердце, — мрачно сообщает мужчина. — Полагаю, в краже физического объекта ты не имеешь права обвинять меня. — Почему? — осторожно интересуется Чайльд. — На кражу можно подтолкнуть, например, из-за… — Тогда вини Царицу, — бесцеремонно отрезает Чжун Ли.       Юноша холодеет и быстро облизывает губы. Логично было бы предположить, что Моракс знает о маленькой детали — его службе в Снежной, раз уж нашёл его после побега, но Тарталья не хотел даже думать о подобной возможности.       Отлично, его ожидает допрос, затем, вероятно, попытка использования для шантажа, а потом расстрел. Ну или любой другой вид убийства, какой покажется Чжун Ли достаточно приглядным. Сам Чайльд предпочитает умереть быстро и по-мужски, а потому, если будет шанс, выразит желание быть именно застреленным. Не откажут же ему в Ли Юэ в последнем желании, правда? — Которую? — осведомляется он. — В России их было много. — Ту, что приказала тебе украсть у меня Сердце. Впрочем… — Чжун Ли умолкает, о чём-то раздумывая. — Это не имеет значения. — Что? — Ты можешь не признавать, что состоишь с ней в связи. Ты можешь отрицать всё, что я говорю. Это ничего не изменит. — Надо полагать, великий Моракс уже состряпал против меня дело и закрыл его, — закряхтев, когда Чжун Ли пнул его между лопаток, бормочет юноша. — Что ж, я не стану возражать. Итак, когда мне полагается умереть? Сию секунду? Ладно, давай. Ты всегда был известен жестокостью и скоропалительностью.       Тарталья лжёт. Он прекрасно знает, что если в первом Моракса частенько обвиняли, то вот второго ещё никогда не замечал в его поведении. Ли Юэ всегда отличала сдержанность и порой граничившая с сумасшествием дисциплина, но никак не разгильдяйство, потворствующее быстрым непроверенным выводам. — И твой черёд настанет, — обещает Чжун Ли мрачно. — Все люди смертны, в конце концов. Но сначала ты обязан исправить совершённую ошибку. — Обязан? — слабым голосом спрашивает Чайльд. — Обязан кому? — Богу, — отвечает Моракс так, словно одно это слово должно разрешить все неясности.

***

      Тарталья начинает понимать, в чём заключается исправление ошибки. Но, к сожалению, уже слишком поздно, чтобы хоть что-нибудь исправить.       Очевидно, Чжун Ли хочет отдать его взамен на безделушку, напоминающую Чайльду шахматную фигурку. Что ж, теперь ошибается сам Моракс. Пускай юноша и не понимает ценности Сердец, он прекрасно осведомлён, что Царица не пожертвует им ни ради чего. И, тем более, ни ради кого.       Шансы Тартальи сводятся примерно к двум процентам. И то он был слишком милостив умножив тот один на два, когда заметил в глазах Моракса странную искру, блеснувшую при его попытке флиртовать.       Чайльд отвратительный человек, он знает, но зато хороший актёр и достойный служащий Царицы. Если ради исполнения её цели он должен вернуться в постель Чжун Ли, что ж, так тому и быть. Если же это ещё и сохранит ему жизнь, он тем более это сделает. И, как бы стыдно ему ни было признаться, ему самому это понравилось бы.       Только вот есть одна проблема. Чжун Ли больше не любит его. Возможно, никогда и не любил, или это Чайльд сейчас слишком влюбился, но ему яростно не хватает того тепла, какое он когда-то чувствовал.       Как удобно было довольствоваться малым, пока он не потерял голову! И как больно теперь бороться с тошнотой, стоит ему попытаться взять член Моракса в рот. Как больно давиться, потому что он никогда не умеет ничего делать медленно, и пытаться сморгнуть слёзы, вызванные совершенно не его неловкостью.       Чжун Ли больше не гладит его по голове, успокаивающе бормоча что-то на родном языке. Он просто держит руку, иногда сжимая непокорные рыжие пряди, и зажмуривается, так что Тарталья больше ничего не может прочитать в его глазах. Впрочем, это лучше, чем видеть безразличие.       Губы Чайльда нещадно ноют, как и челюсть, но он не прекращает. Он сам вызвался начать всё это, сам уговорил Чжун Ли, так что сворачивать обратно просто глупо. К тому же, пока он имеет достойное объяснение своим слезам. Что он скажет, если разревётся просто так?

***

      Тарталья ненавидит всю ситуацию, но ещё больше он ненавидит себя. Секс без любви всегда был для него нормальным, но почему-то именно сейчас что-то глубоко в его сердце лопается.       Итак, Моракс нисколько не возражал, даже наоборот, поощрял его на протяжении всего процесса. Пускай это и был простой минет, Чайльд готов поспорить на что угодно, что теперь Чжун Ли гораздо более удовлетворён и доволен жизнью, чем до этого. Он даже милостиво предложил свои услуги, но Тарталья их отверг, потому что…       Ну потому что он бы не выдержал ещё хоть бы минуты безразличия. Или, может быть, симпатии, он не знает. Всего этого чертовски мало. Он хочет любовь Моракса, хочет видеть в его глазах огонь, а не слабый блеск одобрения. Но, конечно же, всё это мечты. Как и его желание наконец избавиться от отвратительного сжигающего весь его рот привкусы желудочного сока и холода под ногами. Бесполезно даже пробовать выпить немного воды из-под крана. Его попросту снова вырвет, и этим всё приключение и окончится.       Зато теперь Чжун Ли не порывается нарушить его личное пространство, ворвавшись в ванную, как сделал однажды, утешает себя Чайльд. Ну или просто уже не волнуется. Действительно, какое ему дело, умудрился несносный мальчишка утопиться в душевой кабине или нет? Или, может быть, предпочёл сну рядом с ним холодный пол ванной. Всё это, конечно, не волнует Моракса.       Чайльд неожиданно вскидывает голову, зорко оглядываясь вокруг. Точно, он же в ванной. Здесь должно быть всё, что только можно представить, для приведения любого воспитанного человека в порядок. Достаточно порыться в ящиках, чтобы найти нечто соответствующее его цели, и всё.       Если он не смог уничтожить Моракса, то с собой-то точно справиться. И не нужно будет даже думать, как разобраться с кучей охраны, толпящейся прямиком за дверью спальни Чжун Ли.       Мораксу нечего будет менять на своё Сердце. Это значит, что Тарталья служил Царице до последнего вздоха, и она обеспечит его семью, как они и договаривались. Ничего более гениального, но простого, Чайльд в своей жизни ещё не придумывал.