Однажды я вспомнил

      Её взгляд не отрывается от увядающих бутонов. В ярко-зелёных глазах плещется сочувствие. — Говорят, погода в Фонтейне бушует. — Нахида поднимает ладонь и проводит кончиками пальцев по лепесткам одного из бутонов. Его гнущийся вниз стебель зеленеет, выпрямляется, а лепестки раскрывают стремящиеся вверх пыльники. — Пусть я и живу в Сумеру, в жизни со мной приключалось много вещей похуже плохой погоды.       Звенящие на концах лент колокольчики трепыхались от каждого движения, хоть и были тяжёлыми. Фиолетовые кисточки покачивались следом. Нахида долго молчала, глядя на распустившийся бутон сумерской розы, поглаживая мягкие, налитые жизнью лепестки. Она подняла голову, поворачиваясь в сторону Странника. — Что проку держать вольную птицу в клетке? — Девушка скрестила руки за спиной. — Ты благодарен мне за помощь, я это вижу, Странник, я это чувствую. Мои способности иссякли после перерождения, но ты всегда был для меня открытой книгой. — Нахида мягко улыбнулась, не отводя взгляда от глубоких цвета индиго глаз. — Я думаю, мы очень похожи. Поэтому я понимаю твои чувства. И останавливать не стану.       Странник отвёл взгляд в сторону, скрывая лицо за длинной челкой и опущенными полями шляпы. — Я не думаю, что мы похожи. — Смятение на его лице отражалось бесконечно бегающим по полу взором, дрожащими, словно рябь от упавшей капли дождя, зрачками и сжатой в кулак ладони. — Разница лишь в том, кого мы любим.       Зрачки резко остановились, а взгляд сиюсекундно метнулся к Нахиде. Её такая же спокойная и нежная улыбка хоть и успокаивала обычно, но сейчас ещё больше заставляла тревожиться. Странник приходил к ней, когда не мог найти выхода из собственных мыслей, но чем чаще случались их встречи, тем запутаннее становилась паутина размышлений в его голове. Девушка сделала несколько шагов вперёд, протягивая ладони к руке Странника. Нахида обхватила его пальцы своими маленькими ручками, разжимая плотно стиснутый кулак. — Любовь не выбирают. Она рождается внутри тебя, внутри твоей души и ты никуда не можешь деться, только потакать этому чувству. — Девушка подняла ладонь, протягивая её вверх. Она едва дотягивалась до груди Странника, пришлось встать на носки, чтобы прикоснуться к ней кончиками пальцев. — Ты не кукла, Странник. Не обычная кукла. В тебе есть душа, есть сердце, я чувствую их. Чувствую твои терзания, твоё счастье, твоё горе, твою радость. И безграничную любовь, которая вырывается из твоего сердца.       Странник прикрывает глаза, кладя ладонь поверх маленькой руки Нахиды. Он не чувствует сердцебиения. Не чувствует внутри себя ничего того, о чём говорит Богиня. Только пустоту, всепоглощающую и болезненную. Она пожирает его изнутри с самого его начала, с того момента, как Ирминсул стёр воспоминания о нём. Даже забыв о прошлом он не почувствовал облегчения, а вспомнив, снова окунулся в бесконечный круг страданий. — Не так я представлял себе любовь. — Грудь тяжело вздымается от разочарованного вздоха. Тонкие ресницы дрожат под натиском тяжелеющих век. — Я видел её красивым чувством. Благородным и непорочным. Но в моей жизнь любовь несёт лишь боль и разрушения. Она такая же искусственная, как ночное небо: оно красиво, но каждая звезда на нём фальшивая.       Нахида медленно убирает ладонь, заглядывая в глаза Странника. — Я помогу тебе добраться до Фонтейна.       Девушке удаётся поймать удивлённый и оттого непонимающий взгляд Странника. Почему-то выражение его лица заставляет её улыбаться, широко и ярко, словно загорающаяся на небе звезда. — Твоё сердце подстать своенравному хозяину. Оно тянет тебя далеко от мест, где ты чувствуешь себя комфортно и где привык находиться. Но ничего не бывает просто так. Я могу лишь надеяться, что ты найдёшь то, что ищешь.

***

      «Нахида была права» — эта фраза неустанно преследует мысли Странника, где бы он ни находился и чтобы ни делал. Маленькая Богиня, казалось, знает абсолютно всё и даже больше, чем может вообразить себе обычный человек. Хотя прогноз погоды Фонтейна — знание заурядное, Странник всё равно держит в голове ошеломляющие просторы памяти Нахиды. Как и ошеломляющую влажность в Порт Ромарин, особенно после сухой пустыни и ощущения горячего песка на всём теле. Во владениях Дешрета очень редко можно встретить оазис, а по сухой, горной дороге, ведущей в Фонтейн, так тем более. Именно поэтому мокрые плиты, стекающие с ограждений капли и затянутое тёмными облаками небо Странника ничуть не смущают. Воздух от воды тяжёлый, прелый, но не сказать, что это очень плохо. Напротив, Странник вдыхает его глубже, чтобы оставить внутри лёгких, запечатлеть под кожей частичку этого запаха. Есть в нем что-то отталкивающее, но и что-то знакомое, словно… — Мистер Шляпка?!       Позади слышится писклявый голос и Странник оборачивается на него. Вряд ли ведь кого-то ещё называют столь глупым прозвищем. Перед глазами мелькает белый силуэт Паймон (чудом было запомнить её имя), настолько вычурно яркий среди спокойных оттенков моря, что начинает рябить. Ярко-жёлтое пятно рядом приобретает форму, стоит глазам привыкнуть, и вот перед взором Странника лицо очень удивленно-недовольного путешественника, а сбоку, подходящим под эмоцию Итэра голосом, Паймон пискляво причитает: — Решил вместо Сумеру покорять воды Фонтейна? Учти, если ты удумал устроить тут шторм или ещё какой переворот — жалеть тебя не станем. — Утвердительное покачивание головой со стороны Итэра только вызывает на лице Странника улыбку, которую он прячет под полами наклонившейся шляпы. — Нахида бы очень расстроилась, узнай, какого вы обо мне мнения. В прочем, меня ваши дела не касаются, как и вас — мои. Приятная была встреча, но должен откланяться. — Парень щёлкает по шляпе указательным пальцем, демонстрируя довольную ухмылку. Паймон топает ногой в воздухе, как она часто это делает от раздраженности и недовольства, однако ничего не говорит. Да и нечего ей сказать: Нахиде она и путешественник верят беспрекословно, что, впрочем, вполне обоснованно. Странник взмахивает ладонью и только ленты его шляпы болтаются и шумят в знак прощания. Отдаленно парень слышит голос Паймон: — Эй, нам точно стоило отпускать его? Не в отпуск же он сюда пришёл, вдруг учудит чего?

***

      Сумеру радует глаз своей оживленной природой: буйство растений и животных заставляет лес жить, а регион оттого ощущается таким лёгким, что забываешь о всяких заботах, свалившихся на плечи тяжким грузом. Многие путешественники или предприниматели покидают Сумеру неохотно, — а иногда и вовсе предпочитают остаться частью сумерской размеренной жизни — потому что дышать в этом регионе намного проще и свободнее, особенно после учреждения роли Нахиды как официального и единственного Архонта Сумеру. В Фонтейне же всё оказывается ровно противоположно: городская суета ощущается ещё до прибытия в основную часть города. Встречающая пассажиров на аквабусе мелюзина вызывает у Странника смешанные чувства, но он характеризует всё одним коротким предложением: «Хочется спрыгнуть». И ведь не заткнёшь её даже. За то короткое время, что парень пробыл в Фонтейне, он убедился в странной манере местных жителей вести диалог и ещё более странных законах. Довелось, к сожалению или счастью, застать часть диалога местного Архонта и путешественника. А проблем в чужом регионе, где ты совершенно один и поддержки получить не у кого (вряд ли Итэр будет разгребать последствия острого языка Странника), как-то не хочется. Пока аквабус медленно движется в сторону Кур-де-Фонтейна, Странник подмечает наличие роботов за пределами города. На его вопрос мелюзина только подправляет, что роботы — это меки и названия у них разнятся в зависимости от назначения. А дальше Странник предпочел абстрагироваться от беспорядочного говора этой девушки, потому что знать, из какого сплава сделаны эти самые меки ему было не особо интересно.       Добравшись таки до города, Странник решает в следующий раз прогуляться пешком, потому что ещё одной такой длительной поездки его уши и нервы не выдержат. Как и ожидалось, Фонтейн оказался регионом технологий, влажного климата, шумных переулков и совершенно хаотичных — на взгляд Странника — улиц. Если в Сумеру он интуитивно мог найти нужную ему дорогу куда угодно, то в Фонтейне такими прелестями его обделили. Все эти лифты, лестницы, переулки с тупиками и в целом многоуровневая структура города на первый взгляд хоть и вызывают восхищение, на деле оказываются очень сложными в понимании и освоении. Архитектура даже невооружённым взглядом очень сильно отличается от Сумеру и, без сомнения, от других регионов тоже. Множество колонн, искусные витражи, надстройки, добавляющие объём зданиям и в тоже время делая общую картину мозаичной, крыши магазинов, лавок и кафе, выполненные в механическом стиле. Вазы и фонари вообще выглядят так, словно их спаяли из множества не сочетающихся между собой кусков металла. И всё это приправлено яркими, живыми цветами и часто встречающимися маленькими фонтанами. Наверное, жизнь в Сумеру сделала его неспособным воспринимать природу и механизмы вместе, поэтому его так тяготит сочетание нежных цветов лаванды и тяжёлых меков в одном месте. Хочется закрыть глаза и отдохнуть от всех этих механических машин и людей в вычурных одеждах. Даже собаки здесь с этими странными шляпами! Странник готов был прямо сейчас ступить на землю Электро Архонта, лишь бы вновь увидеть традиционные кимоно и утончённые росписи на одежде, вместо обилия кружев и рюш.       За всем этим шумом в городе он даже не заметил, как оказался где-то между Кварталом Лионез и районом Пассаж Вазари. Мимо проходящие жандармы, по крайней мере, указали именно такое его местоположение и любезно показали путь ко дворцу Мермония. Правда только рукой и на словах, но, видимо, у этих стражей порядка дел по горло, раз не могут проводить нуждающегося в помощи человека к основной достопримечательности Кур-де-Фонтейна. Хотя тут как посмотреть: идти одному, не зная дороги или идти с кем-то вроде той болтливой мелюзины, но хотя бы точно знать, что ты дойдешь куда надо? Странник всё же предпочтёт одиночную прогулку, но сейчас выбора ему и не давали, так что остаётся только вспомнить слова жандарма и двигаться в примерно такую же сторону. Куда-то же он дойти должен…?       Но должен — не значит дойти. В итоге парень потерялся уже спустя третий поворот (хотя по его скромному мнению это успех). Попытка спросить мимо проходящих людей увенчалась косыми взглядами и объяснением в общих чертах, только вот эти общие черты с названиями районов и местными ориентирами Страннику никак не помогли. У него даже карты нет, хотя стоило об этом позаботиться, когда собирался ехать в незнакомый регион. Чем он вообще думал, когда отправлялся в Фонтейн?       «Сердцем». — Подсказывает голос Нахиды в голове.       «Задницей». — Фыркает на себя Странник и отмахивается от посторонних мыслей.       Раз уж потерялся, то ничего не поделаешь. Может быть, методом случайного выбора дороги он дойдет хотя бы до какого-нибудь книжного магазина или киоска с газетами, где можно купить карту. Выбора ему снова не предоставили. Но на этот раз винить нужно только себя и несвойственную Страннику расторопность. И почему его так потянуло в этот Фонтейн? Хорошо ведь в Городе Сумеру было: базар и всевозможные продуктовые лавочки рядом, Дом Даэны и Храм Сурастанты никогда не закрывали перед Странником свои двери. Разве что писать эссе и диссертации для Академии иногда бывает затруднительно, но так уж вышло, что после «междаршанского чемпионата», где его выбрали представлять даршан Вахумана, ему пришлось стать его полноценным учеником. Это не было решением Странника… Но всё же эссе о социальных проблемах в Инадзуме было действительно интересно писать. Интересно, а главное полезно для общества. Нахида тоже согласилась с этим выводом (ещё бы, после того, как сама записала Странника в этот даршан). К тому же титул Дриош, который он отчасти дал себе сам, а отчасти и стал почти официальным, его вполне устраивает. Главное, что жизнь шла совершенно спокойно, своим чередом, с неудачами и удачами, но потянуло же его на приключения.       А всё из-за чего?

***

      Ткань в руках была на ощупь словно самый нежный цветок, казалось, что надави сильнее — и она рассыпется на множество маленьких ниточек. — Ну чего ты? — С кряхтением старик сел на одну из коробок рядом и наклонился ближе к рукам Странника, указывая на ткань пальцем. — Чего молитвы перед тканью читаешь? Архонт мастерить куклу не поможет.       Странник взглянул на старика украдкой и кивнул, сминая ткань между пальцев. — Не знаю, кого сделать. В голове пусто.       Старик усмехнулся, откинувшись назад. — В голове пусто, а сердце в пляс? — Седовласый мужчина понимающе прикрыл глаза, всё с той же улыбкой на губах. — Понимаю. Ты хоть и выглядишь молодо, а глаза у тебя пустые. Жалко видеть молодежь такой опустошенной. Это мы, старики, уже утратили всякую веру в хорошее будущее… И то! Сейчас налаживается всё в городе благодаря малой властительнице Кусанали. — Старик снова взглянул на Странника и похлопал его по плечу, ободряюще поглаживая по спине. — Подумай о том, что доставляет тебе удовольствие. Любимая еда, например, иль цветы какие. А там, глядишь, вспомнишь о человеке, с которым хочешь разделить эти радости.       Ткань под подушечками пальцев вдруг стала ещё мягче, нежнее, словно перо. Странник закрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться на собственных мыслях. Лёгкий и размеренный шум улицы Сокровищ навевал воспоминания о первой дегустации чая. Тогда Странник обжёг язык, а ладони щипало от сочетания холодного ветра и горячей кружки чая, но крепкий, без сахара, чёрный напиток ему понравился. Понравилось, как на кончике языка чувствуется горчинка, а потом открывается вкус трав. Парень всегда интерпретировал это в голове по-своему: сначала идёт боль, но в конце тебя всегда ждёт отрада. Шум торговой улицы и подвывание морозного ветра навсегда связаны в его воспоминаниях с чем-то приятным и родным. Следом вспоминается фраза, словно не случайно, а будто так и должно быть, будто она всегда была на подкорке сознания. С теплотой и свойственной горечью разлуки, она была выброшена невзначай, но осела так крепко, что Странник почти слышит хриплый голос у себя в голове: «То, что тебе нравится, доставит больше удовольствия, если разделить это с близкими тебе людьми». Сейчас, думая об этом, пить чай с Нахидой ему действительно нравилось. Они заводили непринуждённый диалог, разговаривая обо всём, что придет в голову, а вокруг пахло падисарами и крепким мятным чаем. — О, всё-таки припомнил кого-то?       Голос старика выводит из размышлений и Странник открывает глаза. Вместо лоскутка ткани в его ладонях лежит кукла. Когда он только успел её сделать? А главное — кто стал прототипом? Парень не может вспомнить никого с рыжими волосами и красным шарфом. Неужто Нива? Но, кажется, у него не было красного шарфа. Может, после инцидента с Ирминсулем что-то всё же безвозвратно стёрлось из его головы? — Должно быть, это дорогой тебе человек. — Старик улыбается, а Странник лишь смотрит на него и сжимает в руках куклу. Под грудью что-то зудит, словно разодранная старая рана и Странник невольно опускает взгляд вниз. Его лицо освещает мерцающий Глаз Бога, а пряди чёлки вздымает лёгкий ветерок.

С того момента его непреодолимо тянуло в Фонтейн.

***

      Странник вздыхает, прикрывая лицо ладонью. Даже в Гильдии искателей приключений не нашлось ни одного экземпляра карты Фонтейна. Зато удалось прогуляться по всему Кур-де-Фонтейну и более-менее разобраться с системой дорог и запомнить парочку местных ориентиров, которые ему то и дело называли местные жители. Оказалось, что районы, между которыми он блуждал в самом начале, были практически под Дворцом Мермония, а чтобы добраться до него, нужно было вернуться на лифт в самом начале. Но, в прочем, теперь ему без надобности подниматься туда. Напротив Квартала Лионез, в Квартале Набонэ, куда Странник тоже успел наведаться, он обнаружил отель и ресторан с весьма неплохими по меркам Сумеру ценами. Так что назвать блуждания по городу бесполезными язык не повернется, а это уже какой-никакой повод немного расслабиться.       Зачем Странник сюда приехал и что именно ищет в Фонтейне он так до конца и не понял. Возможно, ему придется провести недели, если не месяцы, в этом регионе, ведь прочесать весь Фонтейн от Порт Ромарин до Института КИ будет весьма не быстро. Под одеждой опять колющей болью отозвалась рана, засвербило под кожей, заставляя съежиться от неприятных чувств. Парень пошатнулся, облокачивась о фонарный столб и сжимая одежду в районе груди. В первый раз было не столько больно физически, сколько тяжело принять это влечение в другой регион. Но сейчас всё по другому. Боль появилась неожиданно, вместо влечения только неся нескончаемые пытки. Странник наклонил голову вниз, жмурясь, как вдруг рядом отчётливо услышались шаги, а потом затихли, остановившись совсем рядом. Парень открыл глаза, всё ещё с опущенной головой. Рядом с его гэта было видно носки чёрных сапог, а рядом, на земле, лежала выпавшая из кармана Странника кукла. — Тебе плохо? — Крепкая ладонь коснулась плеча. Боль в груди начала стихать. Странник потянулся за куклой, но парень, стоявший перед ним, поднял её раньше, отдавая владельцу. Колеблясь отчего-то, Странник забрал куклу из рук незнакомца и поднял на него взгляд, только и успев открыть рот. Перед ним стоял высокий мужчина с яркими, рыжими волосами, спадающими на переносицу, и серо-голубыми, пустыми глазами. Взгляд метнулся ниже. Зрачки задрожали. Красный шарф. — А эта кукла на меня похожа. Мы не знакомы? — Задорный голос отражал улыбку на лице мужчины. Ну конечно. Как он не догадался раньше? Почему понял только сейчас? — Аякс. — Странник сжал куклу в своей ладони, не разрешая себе поднимать взгляд выше груди Чайльда. Его лёгкие саднило от желания выдохнуть.

Аякс ничего не ответил.