Всё смешалось в похоронном доме

Листья кружили над дорогой, жухлая трава хрустела под ногами, а серое небо навевало чувство вечной скорби. Сун Лань провёл в странствиях уже год, пытаясь найти своего друга, которому, не подумавши, сказал столько резких слов. «Лучше нам больше не встречаться», выкрикнул он тогда, ослеплённый злостью и ненавистью. Пожалуй, Сун Лань прекрасно понимал, что, найди он Синчэня, тот его тут же простит и вновь пустит в свою жизнь. Синчэнь никогда не умел долго держать обиду и невозможно легко забывал всё плохое. В отличие от Сун Ланя, который все эти годы помнил, что с его храмом сделало это чудовище по имени Сюэ Ян. И в какой-то степени именно из-за Синчэня пострадали его братья и наставники, ведь это Синчэнь тогда возмутился и полез в это дело. Разумеется, винить Синчэня в смерти его близких было глупо — и сейчас Сун Лань это понимал. Однако тогда, потерявший зрение, беспомощный и одинокий, он выместил всю свою злость на того, кто был поблизости. Вряд ли он тогда даже понимал, кто именно пожертвовал ему свои глаза. А когда понял… Сун Ланю было тревожно. Уже третий праздник середины осени он встретил без Синчэня. Тот всегда любил этот день — он был единственный в году, когда Синчэнь позволял себе выпить чашу лёгкого вина и отвлечься от своего долга. Однажды они даже пошли кататься на лодке по озеру, и Синчэнь, приподняв голову, любовался чистым звёздным небом. Сун Лань тогда не мог оторвать взгляда от счастливого друга и всей этой картины, которая как нельзя лучше подходила Синчэню. Яркие листья плавали на поверхности воды, небо было усыпано сияющими звёздами и плывущими яркими фонариками, стояла тихая, лунная ночь. И среди всего этого сидел Синчэнь, такой волшебный, такой близкий и одновременно далёкий. И теперь отчасти из-за Сун Ланя Синчэнь больше никогда не увидит звёзд, никогда не отметит праздник середины осени. От этого становилось ещё печальнее, чем от пепельно-серого неба и гигантских, похожих на чудовищ из легенд, каменных валунов. Сун Лань искал своего друга во всех уголках Поднебесной, однако так и не нашёл. Он не очень верил, что ему повезёт сегодня, в день, когда дело уже явно идёт к зиме. Не то чтобы Сун Лань собирался прекращать поиски с наступлением холодов, но всё же не помешало бы обзавестись тёплой накидкой. Камень, стоящий на дороге, гласил, что впереди лежит город И. Сун Лань никогда не слышал о таком городе, что неудивительно, ибо забрёл он в такие дали, что редкий путник сюда сунется. Однако почему бы и нет? Сун Лань глубоко вздохнул и продолжил свой путь по дороге, ведущей в таинственный город И. Лишь только его нога переступила ворота, Сун Лань обнаружил себя в очень унылом месте, где, однако, было немало людей. Фэн-шуй здесь был ужасный, это чувствовалось ещё на подходе. Каждый шаг поднимал пыль с дороги, шуршащую под сапогами вместе с опавшими листьями. Кособокие дома навевали смертную тоску, но и пугали одновременно. Со всех сторон будто ощущалось какое-то давление. Скалы, нависшие над городом, напоминали Сун Ланю клетку. Будто он сам сделал шаг в капкан, который вот-вот захлопнется. Кто согласится жить в таком месте? Почему эти люди отсюда не уйдут? Несмотря на кажущуюся живость, город ощущался мёртвым. Вся эта атмосфера нервировала Сун Ланя, повидавшего на своём веку много разного. Казалось бы, можно уже развернуться и уйти, ведь Синчэнь вряд ли бы обосновался в таком месте. Да и где бы он жил, может, в похоронном доме возле входа в город? Но почему-то душа подсказывала, что не стоит так рано покидать это место. Сун Лань решил, что дойдёт до рынка и присмотрит себе одежду на зиму, а потом уже будет решать, что делать. Как и ожидалось, на рынке всё было точно так же, как и в любом другом месте этого проклятого города. Сун Лань не сомневался, что, кроме города И, в окрестностях больше ничего и никого нет. Удивительно, как так получилось, что город И всё ещё стоит. Начал накрапывать мелкий, противный дождь. Стук капель о землю и прилавки заглушал разговоры, и город ещё больше напоминал пристанище мертвецов. Сун Лань невольно вспомнил камень, на котором было выбито название города И. И как гроб. Уже само это название давало понять, каково будет любому, кто ступит в это проклятое место. На рынке Сун Лань огляделся, выискивая нужный ему прилавок. Торговцы, что удивительно, не выглядели слишком бедно — одежда на них была довольно приличной для такого места. Значит, всё же кто-то здесь живёт и даже имеет неплохие деньги, раз может позволить себе постоянно закупаться на рынке. Внезапно он ощутил, как что-то или кто-то тянет его за полы ханьфу. Сун Лань обернулся и увидел, как перед ним на земле лежит омерзительное создание — полутораметровая крыса, чем-то неуловимо — взглядом? — напоминающая человека. Выглядело это настолько жутко и пугающе, что Сун Ланя передёрнуло. Он скривился в отвращении и отпнул животное носком сапога, не желая, чтобы эта гадость даже касалась его одежд. — Уйди прочь, — бросил он и хотел было развернуться, как это отвратительное животное — гуй, что ли, какой? — запищало и схватилось за бок. — Человекотварь ещё более отвратительная, чем мы себе представляли! — запищала крыса. Сун Лань мельком успел удивиться, что гуй умеет разговаривать, но в данный момент забот у него было побольше. — Какая брезгливая, фу, гадость. Сун Лань был солидарен в том, что перед ним была гадость, вот только крыса явно считала гадостью его. — Прочь от меня! — он одним слитным движением достал из ножен меч и направил на горло твари. — Я сейчас отправлю тебя туда, откуда ты родом! То есть прямиком в Диюй, где подобным созданиям самое место. В этот миг из дыры, которую Сун Лань сначала не заметил, выползли ещё двое таких же и бросились на его меч. Сун Лань вначале замахнулся мечом, чтобы рубануть по шее ближайшей твари, однако вскоре понял свою ошибку — они этого и ожидали. Теперь, когда их было трое, твари с лёгкостью навалились на лезвие и отвели его в сторону, а затем тот, что лежал на земле, вцепился зубами ему в руку. Сун Лань от неожиданности разжал пальцы, и рукоять меча выскользнула из ладони. Фусюэ упал на землю, и твари в тот же момент подобрали его. — Какая блестящая штучка! Маме понравится, мама любит полировать свой меч, — пищали крысы. Неужели гуи настолько совершенны, что умеют пользоваться мечом, удивился Сун Лань. Или им просто нравится, как он выглядит, и они не понимают, зачем он нужен? Цзычэнь замахнулся фучэнью и хлестнул по спине верхней твари. Та взвизгнула и схватилась за пострадавшее место. На него тут же навалились двое других, выползших из-под получившего мухогонкой гуя, и повалили на землю. Сун Лань был, конечно, великий заклинатель, но против трёх толстых мерзких туш мог мало — всё-таки физически он был явно слабее трёх полутораметровых крыс. — Сверкает тут глазами, противная человекотварь. Не заслужил! Нам отдавай, — возмущённо шипела крыса, чья морда оказалась ближе всего к лицу Сун Ланя. Цзычэнь собрал всю свою духовную энергию и отбросил туши с себя. Крысы слетели с него и упали на землю. Сун Лань воспользовался шансом и метнулся за мечом, однако почувствовал в воздухе знакомый запах и замер, поражённый. Пахло трупным ядом, тем самым, которым несколько лет назад его ослепил Сюэ Ян. Но подумать, что это значило, Цзычэнь не успел — слишком резко вдохнул, и его попросту выключило.

***

Сун Лань открыл глаза и понял, что сидит со связанными за спиной руками и кляпом во рту. Это была какая-то комната, заваленная всяким хламом — какие-то доски, гвозди, молоток, обрезки ткани, верёвки… Стоял полумрак, и отчётливо видно было только блестящие кровавые глаза. Фусюэ поблизости не было — наверное, твари спёрли. Интересно, его меч явно не обрадуется тому, что его используют мерзкие гуи, так что они собираются с ним делать? Подчиняться он явно не станет. Правда хранить будут, что ли?.. К нему подобрались две крысы. Они разглядывали его с чисто исследовательским интересом, однако в красных глазёнках горела жажда мести. Сун Лань не мог взять в толк, что он им успел сделать, однако это же гуи — мало ли что они себе надумали. — Сейчас придёт папа и разберётся с тобой, — прошипела одна из крыс, самая большая и злобная. Зубы её впечатляли. Сун Лань в панике обнаружил, что его духовная энергия запечатана. Видимо, твари, наученные горьким опытом, больше не хотели повторения событий на рынке и поэтому сумели каким-то образом отобрать у Цзычэня его главное оружие. Поэтому против зубов он не мог сделать ничего. — Да, мамы дома нет, это хорошо, — злобно усмехнулась вторая. — Как думаешь, глазки ему сразу вырезать или позже? Сун Лань задёргался в путах и рассерженно замычал. Как смеют они отбирать у него последнее, что осталось ему от Сяо Синчэня? Нет, Сун Лань будет носить их до конца дней своих в память об ушедшем друге! — Ой, смотри-взгляни, блестит! — вторая крыса подхватила маленькую подвеску, когда-то украшавшую рукоять Фусюэ. Теперь она покоилась в лапах озверевшей, обнаглевшей твари. — Дай сюда! Испоганишь! Что маме дарить будем? — большая крыса вырвала подвеску и попробовала её на зуб. — Тьфу, не, невкусная. И странная какая-то. Не подарим. Тварь бросила её на пол, и раздался характерный звук удара огранённого камня об пол. Цзычэнь даже мельком пожалел подвеску — её ему когда-то подарил ныне покойный наставник. — Какой-то он безвольный, — вторая тварь ощерилась, прищуренными красными глазёнками наблюдая за обмякшим Сун Ланем — после трупного яда сил и вправду было немного. — Хорошая вещь же, а? И, к удивлению Цзычэня, выудила мешочек откуда-то из-за пазухи и, развязав его, сунула внутрь нос. Надо же, и трупный яд их не берёт. Что ж за твари такие? — Ай! Острый! — большая крыса ойкнула и сунула лапу в рот — видимо, порезалась о меч. Бедный Фусюэ, подумал Сун Лань, не хватало ему ещё мараться о кровь этих недотварей. — Надо взять, человекотвари всё равно он больше не понадобится. — Ещё веселее будет ей им глазки выковырять, — усмехнулась вторая. — Но надо осторожно, мы ж не хотим их повредить? — Да-ага, — согласилась первая. — Человекотвари ничего не сделается, а глазки жалко. — Папа идёт! — дверь приоткрылась. В полутёмное помещение хлынул свет, и Сун Лань понял, что находится в сарае, судя по форме крыши. А ещё на пол упала жуткая тень размером в полтора раза больше мелкой крысы, тут же просочившейся внутрь и подбежавшей к своим собратьям. Цзычэнь прикинул, что, судя по поведению, все трое крыс — дети или подростки. Тогда какого же размера должен быть их отец?.. Однако «папа» вошёл в сарай, а за ним скользнула фигурка поменьше — девочка лет пятнадцати. И Сун Лань обомлел, хотя стоило догадаться, когда он почуял трупный яд… Омерзительная тварь Сюэ Ян зашёл, впустил девчонку и плотно закрыл дверь. Тьфу, это что, его отпрыски? Какая гадость. Хотя у такого, как Сюэ Ян, никто другой родиться и не мог… — Здравствуй, — он захлопал в ладоши. — Какой редкий гость. Пришёл наесться задарма? Сюэ Ян подошёл и вынул кляп у Сун Ланя изо рта. Тот тут же разразился ругательствами: — Тебя убить мало! Расплодил вот это уродство, весь город в страхе держишь! Сколько ещё невинных людей ты убил забавы ради? — Цзычэнь плевался так, как ещё никогда в жизни. Вообще кричать на другого человека ему было не свойственно… Но разве Сюэ Ян — это человек? — А тебя это каким боком касается, а, противный даос? — сверкнул глазами Сюэ Ян и приставил к его горлу Цзянцзай. — Ты зачем сюда пришёл? Сидел три года в своей норе, так и сидел бы дальше! — Папу не оскорблять! — заверещали крысы. — Человекотварь за всё ответит! Они было бросились на Цзычэня, как Сюэ Ян их остановил. Наверное, не наигрался ещё. Мало ему было забрать жизни его братьев и наставников, он ещё хочет замучить и его! — Ты животное, Сюэ Ян! Нет, ты хуже животного! — зло выдохнул Сун Лань. — Ну да, я ведь босяк и пакостник, — фыркнул Сюэ Ян. — А ты сам-то? Чего пришёл? Думаешь, я не знаю, кого ты так надеешься найти? Сун Лань похолодел. Сюэ Ян знает о Сяо Синчэне? Неужели он знает, что с ним случилось? По спине пробежали мурашки. А если они встретились?.. Тогда найти друга можно было и не надеяться. Сюэ Ян бы его не пожалел… — Ты… тварь… — прошептал он. — Закрой свой рот! — на него навалился крыс, сидевший ближе всех. — Это папа, и если ты не прекратишь оскорблять его, мы вырвем тебе твой язык, человекотварь! — Рано ещё, — Сюэ Ян усмехнулся. — Так вот, — он обернулся обратно к Цзычэню. — Что тебе от него надо? Неужели ты думаешь, что после стольких лет достаточно покаяться — и всё? Открою тебе тайну перед неизбежной кончиной — ты Сяо Синчэню к гуям не сдался. Ты его никогда не увидишь, и это только твоя вина. Последние три слова Сюэ Ян прошептал так близко к лицу Сун Ланя, что того бросило в жар от злости. — Как ты смеешь такое говорить! Я был… — начал он. — Зол? В отчаянии? И решил выплеснуть своё неудовольствие на самого близкого человека, который решился на такое ради тебя? — Сюэ Ян откровенно насмехался. Сун Ланя начинало трясти. — Так, стоять, паскуда, — вдруг сказала девчонка, про существование которой Сун Лань уже успел забыть. — Я правильно понимаю, что это Сун Цзычэнь? Воцарилась тишина. Сун Лань оторопел — откуда эта девчонка может знать его имя? И оно явно для неё не было пустым звуком. Если раньше она своими жуткими белыми глазами взирала на эту сцену с лёгким недоумением и страхом, то теперь в её глазах отразилась настоящая ненависть. Сюэ Ян с ухмылкой кивнул, и тогда девчонка в два шага преодолела расстояние между ними и влепила Цзычэню пощёчину. — Это за моих братьев! За то, что посмел назвать их уродливыми! — ещё пощёчина. — Это за папу! За то, что назвал его животным! — удар в живот, от которого Сун Ланя почти согнуло пополам, несмотря на верёвки. — А это за святого даочжана, который настрадался из-за тебя! Цзычэнь почувствовал, что голова начинает кружиться. Откуда эта девчонка знает Сяо Синчэня? Сюэ Ян что, специально нашёл всех, кто испытывал хоть какую-то неприязнь к Сун Ланю, и сколотил банду? И если это так, то почему девчонка называет Сюэ Яна папой, а мерзких крыс — братьями?.. В голове проскочила пугающая мысль, которую Сун Лань не успел схватить за хвост. — Так держать, сестрёнка! — восхищённо запищали крысы и захлопали в лапы. — Так его! Сюэ Ян потянулся было к рукояти Цзянцзая, когда дверь вновь отворилась. В панике он схватил кляп и резко засунул его обратно Сун Ланю в рот. Тот сначала удивился, а потом понял, зачем. Его сердце упало. В дверях стоял Сяо Синчэнь собственной персоной.

***

Его друг изменился. Сильно изменился. Он похудел, стал более бледным, но вот черты лица остались прежними — всё та же добрая улыбка, только вот теперь не было тёплых шоколадных глаз на этом лице. Белое ханьфу поистёрлось, кое-где явно было зашито, но в волосах блестела явно недешёвая нефритовая заколка, каких Сяо Синчэнь никогда не носил. Странно… Он всегда предпочитал простоту и аскетичность… Цзычэнь помычал в кляп, но так его голос узнать было невозможно. Жаль… Его друг слеп, но если бы он только видел, кто перед ним… — Дети мои, сколько раз я вам говорил, — вздохнул он. — Нельзя похищать людей, которые вам не нравятся! И грабить их тоже нельзя. Сун Лань поразился его спокойному тону. Хотя Сяо Синчэнь никогда не кричал. Крысы хотели было что-то сказать, но Сюэ Ян зыркнул на них, подскочил с места и подошёл к Сяо Синчэню, одной рукой обхватывая его за талию, а второй беря за левую ладонь. — Даочжан, ты всё неправильно понял, — заворковал он, и Цзычэня чуть не стошнило. Как же это мерзко… — Мы его сейчас отпустим. Но он поступил плохо, он угрожал мечом нашим детям… Нашим детям? Сун Лань чувствовал, как внутри что-то обрывается. Неужели Сяо Синчэнь живёт вот с этим… с этим… — Человекотварь хлестнула меня своей метёлкой, — любезно оповестил один из крысов. — И называла папу животным. — Ты посмел хлестнуть брата своей дрянной метёлкой?! — взревела девчонка. — Тебе она для чего предназначена?! — Человекотварь плохая, ходит тут, зыркает вокруг… — крыс стушевался под грозным взглядом Сюэ Яна. — В смысле противная! Всё! Сяо Синчэнь стоял, и у него на лице отображалась работа мысли. — Это правда? Он ударил вас мухогонкой? — его щёки побелели. — Даочжан, не бери в голову, — ласково сказал ему Сюэ Ян. — Мы сами с ним разберёмся. Не бойся, ничего я ему не отрежу. И за детьми прослежу, — судя по кровожадному взгляду, в мыслях Сюэ Ян уже расчленил Сун Ланя на мелкие кусочки, и воплотить их в жизнь мешало только присутствие Сяо Синчэня. — Угрожал мечом? — будто не слыша, продолжил Сяо Синчэнь. — Чэнмэй, где его меч? Девчонка и Сюэ Ян, видимо, сообразили одновременно с Сун Ланем. В конце концов, когда-то они были очень близкими друзьями. У Сяо Синчэня наверняка появились определённые подозрения, и он пытался их подтвердить или опровергнуть. Эти же двое начали уверенно подталкивать Сяо Синчэня к двери. — Братец даочжан, тебе лучше уйти отсюда, — забормотала девчонка. Цзычэнь же продолжил мычать в надежде, что Сяо Синчэнь услышит и узнает его. И тогда он обязательно послушает его, расправится с Сюэ Яном, и всё станет, как раньше. — А-Цин, подожди, я должен знать, — Сяо Синчэнь вырвался из двух пар рук и метнулся к крысам. Те тут же облепили его. — Мама, мама, — визжали они, подтверждая самые худшие подозрения Сун Ланя. — Мама хорошая, она не должна подходить к мерзкой человекотвари! — Цзычэнь, — одними губами прошептал Сяо Синчэнь. — Прости меня. Сун Лань задрожал. Что происходит? Сяо Синчэнь знает, почему он ничего не делает? Почему он просто гладит эти мерзкие создания за ушами? Почему не кидается на Сюэ Яна? Или… или он не знает, с кем живёт? — Развяжите его, пожалуйста, — мягко попросил он крыс. — Он ударил меня мухогонкой! — взревела тварь. — Он плохой, плохой, он сделал боль маме, теперь мы сделаем боль ему! Крыса полезла к лицу Сун Ланя, намереваясь выгрызть ему глаза, и тот уже приготовился ослепнуть вновь, как вдруг послышался голос Сюэ Яна: — Хватит. Пусть ещё поживёт чуток, — бросил он, и крысы тут же послушно сели на задние лапы. Надо же, как он их надрессировал…

***

Следующие события казались Сун Ланю каким-то сном. Или, может, он всё ещё отравлен трупным ядом, а это — его предсмертная галлюцинация? Сяо Синчэнь, его дорогой друг, ласково разговаривал с этой тварью Сюэ Яном, чесал крыс за ушами и налил всем чай. Он рассадил всех за стол, не забыв и девчонку, которую, как оказалось, зовут А-Цин, потрепать по волосам. Цзычэнь чувствовал, как все взгляды в комнате направлены на него и пылают ненавистью. Он понятия не имел, чем заслужил такую лютую неприязнь от трёх крыс и А-Цин, а Сюэ Ян, по его мнению, вообще не имел права кривиться при виде его. Пусть радуется, что Сун Лань меча на него не поднял. Хотя он себе, конечно, льстил. Меч прибрали к рукам отвратительные твари. — Синчэнь, друг мой, что с тобой стало? — качал головой Цзычэнь. — Что должно было случиться, чтобы ты оказался… здесь? — А чем здесь плохо? — А-Цин ударила кулаком по столу. — Только потому, что всякие изнеженные господа не терпят похоронный дом, не значит, что это плохое место! Не нравится — никто тебя здесь не держит, — она показала Цзычэню язык. — А-Цин, милая, так нельзя себя вести, — мягко пожурил девчонку Сяо Синчэнь, но больше никак не выказал неприязни к её действиям — даже по плечу погладил. — Да ладно дом! Это я ещё могу понять, — Сун Лань недовольно кривился, глядя, как Сюэ Ян спокойно хлебает чай, и сам не притронулся к пиале. — Но вот эти отвратительные создания… — Даочжан Сун! — Сюэ Ян всплеснул руками. — Да что ж ты говоришь?! Вроде глазищи на месте, раз уж тебе их подарили, так неужели ты не видишь, что это самые прекрасные существа на свете? Сун Лань недоумённо и брезгливо посмотрел на возюкающуюся с горой какого-то мусора серую массу. — Ты вообще… — он хотел сказать, чтобы Сюэ Ян заткнулся, но тот перебил: — Ты посмотри! — он вскочил, подошёл к груде шерсти и выхватил оттуда тут же заурчавшего мелкого гуя. — Какие у них ушки, какие милые глазки! — крыса злобно уставилась на Цзычэня мерзкими глазёнками. — А какая мягкая шёрстка! Их так уютно обнимать ночью! Всё это Сюэ Ян говорил так убедительно-невинно, что Цзычэнь поверил бы, не зная он, кто такой Сюэ Ян, и не видя, что именно он держит. Удивительно, но Сяо Синчэнь, который должен был понимать, кто и о ком говорит, смеялся в голос и даже не пытался контролировать себя. — Чэнмэй, хватит, а то я так чаю не попью, — сквозь хохот выдавил он. — Не смущай нашего гостя. Чэнмэй… какое издевательское имя. Какая гадость! Как Сяо Синчэнь может… — Что ты, что ты, даочжан, — Сюэ Ян присел рядом, клюнул Сяо Синчэня в щёку и сгрузил крысу ему на колени. — Просто все молодые родители любят хвастаться своими детьми. Крыса подлезла к Синчэню, обняла его за шею и потёрлась мордой о его щёку. Сун Лань почувствовал, что его тошнит. — Эй, тошнотик, — окликнула его А-Цин. — Что-то не нравится, брысь из-за стола, — она понизила голос, но Сяо Синчэнь всё равно бы её не услышал, даже не сделай она этого. Он был слишком занят тем, что нянчил, так сказать, ребёнка. — Мы все здесь знаем, что случилось между тобой и даочжаном. И только ради него ты всё ещё жив. Так что для тебя же будет лучше, если ты смоешься. Её глаза, хоть и белые и ничего не выражающие, блеснули красным, точь-в-точь как у крыс. Цзычэнь почувствовал, как по спине бегут мурашки — девчонка была устрашающая. Неудивительно, ведь все, кроме Сяо Синчэня, при жизни с Сюэ Яном станут такими. — Так, всё, мне это надоело, — Сун Лань резко встал из-за стола, чуть не опрокинув его. — Синчэнь, как ты можешь? Сяо Синчэнь поднял голову и недоумённо наклонил её вбок. — Цзычэнь? О чём ты? Это место не так уж плохо, если ты о доме и об условиях… У нас мало денег, и мы не можем себе многого позволить, но нам и не нужно… — он развёл руками. — Ты же знаешь, счастье — оно не деньгами исчисляется. — Да обо всём! — Сун Лань всплеснул руками. — Ты не можешь не знать, кто сидит рядом с тобой! Это Сюэ Ян! Тот самый, что вырезал клан из пяти десятков человек, что убил моих братьев и наставников! И ты его защищаешь?! Как ты можешь?! Сяо Синчэнь, которого знаю я, так бы ни за что не поступил! — Человекотварь не смеет разевать рот на маму! — взъярились крысы. — Человекотварь бросила маму, маме было плохо и больно! Пусть теперь человекотвари будет больно! Они ринулись в сторону Сун Ланя, но Сюэ Ян, тоже злой, как древний демон, остановил их жестом. — Знаешь Сяо Синчэня? Да что ты о нём знаешь, мерзкий даос?! — шипел он. — Давай-ка, расскажи мне! Скажи хотя бы что-то! А?! — Да уж получше тебя знаю, животное! — окрысился Сун Лань. — Сяо Синчэнь бы никогда тебя не приютил! Он очень честный и справедливый, он никогда бы не пожалел тебя! — А тебя, значит, он должен пожалеть?! — вскрикнула А-Цин и тоже вскочила из-за стола. — Папа, папа, давай мы его убьём! Умри-сдохни! — вопили крысы. — Тише, — одно слово Сяо Синчэня, и воцарилась тишина. — Цзычэнь, я… — пальцы Сяо Синчэня дрожали, когда он сцепил их перед собой. — Ты неправ. Я сочувствовал Сюэ Яну ещё тогда, но всё равно решил, что он должен понести заслуженное наказание. Сюэ Ян заплатил достаточно, поверь мне. Теперь он мой муж Чэнмэй, мы оба оставили прошлое в прошлом, — он взял Сюэ Яна за руку, и тот посмотрел на него так, будто перед ним сидело божество. — Синчэнь… — Сун Ланя трясло. Он похолодел. — Я дорожу тобой и всегда буду считать тебя дорогим другом. Мне очень жаль, что Сюэ Ян и я принесли тебе столько страданий, но я надеюсь, что, отдав тебе глаза, хоть немного расплатился за них. Теперь моя обязанность, как его спутника, — разделить с ним любую вину, которая на нём лежит. И прошу тебя, не отзывайся о нём так, ты ничего о нём не знаешь. И прекрати, пожалуйста, оскорблять мою семью. — Даочжан, даочжан, я… — Сюэ Ян обхватил бледную кисть Сяо Синчэня так крепко, что, казалось, захрустели кости. — Цзычэнь, я был очень рад узнать, что у тебя всё хорошо, — продолжил Сяо Синчэнь. — Моя душа может быть спокойна за тебя. Но здесь живёт моя семья, и если тебе она не по нраву, я попрошу тебя уйти. Сун Лань стоял, как громом поражённый. Нет, его Сяо Синчэнь не мог такое сказать. Он бы никогда!.. Но в этот момент крыса, сидевшая у него на коленях, как-то неудачно двинула мордой, и повязка сползла ниже. На месте, где Сун Лань ожидал увидеть пустые глазницы или впалые веки, красовались два ярких зелёных каменных глаза. — Отвратительно… — тихо прошептал Сун Лань. Сяо Синчэнь точно попал под колдовство! Иначе как объяснить то, что он засунул в себя эту гадость?! Нет, Цзычэню нужно подумать, а потом вернуться с лекарством и спасти друга от влияния Сюэ Яна!..

***

В итоге Сун Лань, так ничего и не добившись, забрал меч и мухогонку и ушёл из города И. Его цель была определена — нужно попасть в Гусу, найти там целебные мелодии, вернуться и освободить Сяо Синчэня. Сам он бессилен против тёмного заклинательства Сюэ Яна. Цзычэнь был недоволен, что приходится оставлять друга с этими тварями так надолго, но если это цена его спасения, он готов её заплатить. Цзычэнь остановился было на привал и сел под деревом, чтобы выпить глоток воды. Однако он тут же увидел три нависшие над ним жуткие морды со сверкающими красными глазищами. — Папа сказал тебя не убивать, — злобно прошипела одна из них. — Мы хорошие крыски, мы слушаемся папу. Но ведь никто не мешает нам немного поиграть?.. Что-то сверкнуло в ночи. Наутро Цзычэнь проснулся под деревом совсем один. При нём не было ни меча, ни мухогонки, ни денег, ни даже припасов. Он поморгал, пытаясь вспомнить, каким образом оказался здесь, но так и не смог. Он помнил только, что некий убийца, которому он перешёл дорогу, вырезал его храм, а потом, кажется, они вступили в бой. Об этом говорили многочисленные порезы, синяки и раны, а также ноющая боль во всём теле. Сун Ланю казалось, что он забыл ещё кого-то очень важного, но это было странно — он был одиночкой, и друзей у него нет и не было никогда. Поэтому он встал и побрёл вперёд по дороге, куда глаза глядят. Надо будет взять себе новый меч и отправиться дальше охотиться на ночных тварей. Прошлый его меч звали Фусюэ, а новый Цзычэнь назовёт Шуанхуа.