Сирень

Как на рабочем месте модельера может быть порядок? Никак, его там просто нет. Ну, или же это ателье Вернанди, также известное, как «Белый кролик». Почему именно такое название? Неизвестно. Да и не так уж это и важно. Всё равно не так много людей знают об ателье, чтобы оно обрело почти мировую славу, и не настолько много людей могут позволить себе наряды оттуда. Дороговато для обычных людей и копейки для богатых. Но Винтера устраивала эта золотая середина. Он хотел не заработать побольше денег и славы, ему хотелось лишь творить. Ему нравился сам процесс создания эскизов и воплощение их в жизнь, нравились улыбки людей и как их меняла правильно подобранная одежда. Некоторые клиенты называли его волшебником, чародеем, магом. Во все глаза они иногда наблюдали, как Винтер выполняет их заказ. Как обыкновенный отрезок ткани превращался в почти воздушное платье. Как аккуратно зашивались швы, без видимого следа ниток. Не знаешь, где – в жизни не найдёшь. Всех коллег удивляло, почему Вернанди работает один. На что мужчина только пожимал плечами и отвечал, что он справляется сам и не видит смысла нагружать кого-то ещё. И ведь на самом деле. Несмотря на некоторую отстраненность и, казалось, холодность, он был очень внимательным и учтивым, вежливым и галантным, всегда полуулыбаясь, даже если ему хамили. Его жизнь протекала спокойно и рутинно до одного знакомства.

***

Зазвенел дверной колокольчик. Оторвавшись от работы над очередным эскизом, Винтер привычно вежливо улыбнулся. – Добрый день, чем могу помочь? – подняв взгляд на вошедшего, он потерял дар речи. Первое, что бросилось в глаза Вернанди – волосы вошедшего юноши. Нежно-розовые, совсем как ранний рассвет, пряди неряшливо разлохматились во все стороны, при этом придавая дерзости. Почему-то стало интересно, какие они на ощупь. От его образа веяло свободой и какой-то даже нахальностью, легкой, словно напускной, небрежностью и в то же время чувствовалась стать, гордость, присущая богатым аристократам. Воротник белой шелковистой рубашки с интересным дизайном, слегка распахнут, открывая вид на шею и адамово яблоко. Частично она была заправлена в бархатно-розовые брюки, идеально очерчивая бедра. Ремень украшали цепочки. Такого же стиля цепочка украшала золотой браслет на его запястье. А ещё правую ногу обвивал интересный аксессуар в виде кольца, плотно прилегая к бедру. – Эм… Всё в порядке? – даже голос юноши казался настоящим глотком свободы. – Да, да, извините, – Винтер невольно сглотнул, посмотрев в его глаза. Кристально-голубые, словно безоблачное небо, чистое озеро, осколки льда. – Что вы хотели? – Я за заказом. – Фамилия? – он взял блокнот, в котором записывал фамилии заказчиков и сами заказы. – Экхарт. Винтер быстро нашел нужное и немного недоумённо посмотрел на юношу. Зачем ему платья? – Я просто пришёл вместо сестры, – пояснил розоволосый. Понимающе кивнув, мужчина показал на нужные платья. – Проверьте, всё ли устраивает в работе, пожалуйста. Юноша с интересом подошел к манекенам, рассматривая воздушно-голубую ткань, украшенную золотой вышивкой. Открытые плечи, длинные рукава, скрывающие половину ладони, струящаяся юбка. Второе платье было солнечно-желтым, с более плотной тканью, украшенное кружевом. Талию обвивала лента такого же голубого цвета, что и воротник. В противовес предыдущему, плечи были закрыты, а рукава короткими. Юноша удовлетворенно кивнул и расплатился за платья. – Спасибо, до свидания. – Не за что. До свидания, – вежливо кивнул Вернанди, провожая его взглядом. Едва дверь закрылась, он закрыл лицо руками, чувствуя, как горят щёки. И почему он представил его в платье?! Но он не мог отрицать, что юноша был очень красивым. И интересным. Словно аристократ из книг про восемнадцатый век, гордый, статный, уверенный, но в то же время кажущийся простым парнем. И ему определенно было интересно дизайнерство: восхищение в его взгляде на платья перемешивалось с уважением и чем–то неясным, но присущим лишь человеку, который хотя бы частично разбирался в деле. – «Ну вообще да, у него определенно есть стиль», – подумалось Винтеру. Он воскресил в памяти его образ. – «Не хватает ещё какой–нибудь детали… Что–то вроде пиджака, накинутого на плечи… Только в каких бы цветах его сделать? Вишневый будет сливаться с брюками… Хммм…» С этими мыслями Вернанди вернулся к работе.

***

Прошло несколько дней. Винтер уже почти забыл о том юноше, как вдруг снова зазвенел дверной колокольчик, предупреждая о посетителях. – Доброе утро! – раздался звонкий и милый голос. Вернанди с полуулыбкой повернулся к двери. – И вам доброе утро, леди Эккарт. Ивонн была частым клиентом модельера. Милая и почти что ангельская девушка с характером чертенка, два года назад потерявшаяся на улице и случайно наткнувшаяся на «Белый кролик». Тогда Винтер пригласил к себе в ателье, напоил чаем и расспросил подробнее о ней. Узнав по её описанию старого друга своего отца, он позвонил ему и сообщил, что дочь у него. Позже отец забрал Ивонн, но спустя всего неделю Винтер снова обнаружил её на пороге ателье. Так они и подружились. В этот раз Ивонн была не одна. Её сопровождала ещё одна девушка с пышными локонами цвета дикой вишни и сине–зелеными глазами и тот самый юноша, который забирал платья. В той же одежде, в которой был, только прибавилась новая деталь – кофейного цвета жилет в тонкую розовую полоску со сделанными под золото пуговицами. – Эм… Неужели вы засматриваетесь на моего брата, маркиз? – весело улыбается Ивонн, заставив мужчину покраснеть. Да и щёки юноши также зарделись румянцем. – Нет, я просто задумался, – идеальная отговорка. – Впрочем, вы по делу или...? – Да, по делу. У нас через несколько дней намечается приём, а моей сестре Пенелопе надо бы обновить гардероб, и ей очень понравились те платья, которые я заказывала у вас, ну, и я привела её к вам. А Рейнольд просто решил присоединиться к нам за компанию. – «Значит, его зовут Рейнольд… Красивое имя…» – отметил про себя Вернанди. – Хорошо. Можете пока сесть и подождать, – он кивнул на уголок для клиентов, где они в ожидании могли устроиться на диване и полистать модные журналы или выпить чашечку кофе или чая с печеньем. – Леди Пенелопа, прошу подойти ко мне. Ивонн уже привычно села на диване и включила чайник. Рейнольд немного неловко опустился рядом. Винтер же общался с Пенелопой, уточняя пожелания и снимая мерки. Делал наброски будущих платьев, помогал с выбором ткани, фасоном и прочими моментами, а сам немного поглядывал на Рейнольда. Тот потягивал кофе и в основном кивал на слова сестры. – Брат, что там с твоей практикой? Может, пройдёшь её здесь? – Не думаю. Ты же говорила, что он работает один. – Вы о чём? – ненавязчиво спросил Винтер. Пенелопа, перебирая отрывки зеленой ткани, выбирая нужный оттенок, ответила: – Рейнольд учится на дизайнера одежды. Уже на третьем курсе и у него скоро практика. – Вот как, – это объясняет, почему он так заинтересовано смотрел на те платья. Утвердив всю нужную информацию, Вернанди поинтересовался: – К какому сроку нужны платья? – Через три, самый крайний срок четыре дня, – живо отозвалась Ивонн. – Если нужно, я доплачу за срочность. – Благодарю, но это не понадобится, – мягко отказал он. – Когда всё будет готово, я свяжусь с вами. – Спасибо, – тепло улыбнулась Ивонн. Той же небольшой улыбкой ответила и Пенелопа, а Рейнольд, не особо обращая внимание на происходящее, рассматривал манекены с уже готовой одеждой. Пощупал рукав темно–синей рубашки, сделанной из того же материала, что и белая Рейнольда. – Что, братец, тоже захотелось вещичку от Винтера? – поддразнила его девушка, от чего щёки брата вновь зарделись. – Просто красиво. И да, хочется такую же. – Без проблем, – мужчина сам не заметил, как улыбнулся так искренне, как наверное никогда раньше. – Я тогда завтра приду заказывать. Всё равно не срочно. – А почему завтра? Мы с Пенни подождём. – Вы то подождёте, а у меня тренировка через двадцать минут, спасибо, хоть недалеко отсюда. До дома сами дойдёте? – Да, без проблем. Пока, братец, – Ивонн обняла его на прощание, и юноша удалился из ателье. – «Значит, он тренируется? Ну да, он спортивный человек, видно по фигуре», – крутилось в голове у Винтера, пока он работал над эскизами. Эти абсолютные новые непривычные мысли сбивали с толку.

***

– Добрый день! – как и обещал, на следующий день Рейнольд явился в ателье. – И вам тоже, – тепло улыбнулся Вернанди, не отвлекаясь от вышивки. Почему сердце отдаётся теплом в груди, когда приходит этот юноша? Он же просто один из клиентов. Ну, тоже дизайнер. Ну, тоже красивый. И такой милый, когда смущается… – ..ер. Винтер! – А? Что? – очнулся от своих мыслей модельер. Рейнольд с легким раздражением закатил глаза. – Я настолько неотразим, что при виде меня теряется дар речи? – «Ты не представляешь, насколько…» – подумал про себя мужчина. – Ладно… Я спросил, можем ли мы перейти на «ты», – розоволосый вопросительно посмотрел на него, не подозревая, какое волнение охватывает мастера. – Д-да, конечно. Я не против. – Отлично, – юношеская улыбка подействовала на Винтера словно глоток теплого чая с медом. – Тогда насчёт заказа. – Ты хотел тёмно-синюю рубашку, как твоя, да? – вспомнил модельер. Юноша кивнул. – Именно. Какие там мерки нужны? Обхват шеи, груди, талии, запястья, длина рукава и рубашки, да? – Еще пару мерок забыл, – слегка лукаво улыбнулся собеседник, беря измерительную ленту. – Но ты более чем хорошо знаешь теорию. Многие только глазами хлопают и начинают спрашивать, зачем мне половина из них. – Ну, я не зря на дизайнера учусь, – Рейнольд гордо задрал голову. – Ну, вот и понятно, что ты там учишься, а не штаны протираешь, – в тон ему ответил Винтер. – Так… Без объяснений юноша спокойно встал в нужное положение, позволяя модельеру снять мерки без всяких затруднений. – «Золото, а не клиент» – мелькнуло в голове. – «Понимает, что нужно, без расспросов, что-зачем-почему, насчёт сроков тоже вряд ли возникнет. Мечта.» – Эм, Винтер? – окликнул его Рейнольд, пока Вернанди записывал одну из мерок. – Почему ты вообще решил стать модельером? – Ну, я сам по себе люблю творить, а модельное агентство – очень хороший выбор. К тому же, здесь есть возможность общаться с интересными людьми. Это занимательно – слушать истории других людей и пытаться на основе услышанных кусочков информации составить мнение о них. – Тебе надо было пойти на психолога. – Может быть, но разбираться в проблемах множества чужих людей я не желаю. А ты почему решил пойти на дизайнера? – Ну... Я тоже часто рисовал в детстве, но скрывал это. Вообще, считалось, что это хобби не для парня. Но один раз Ивонн увидела мои эскизы и практически заставила меня пойти на дизайнера, и убедила отца в том, что у меня талант и незачем губить его только потому, что «не мужская профессия». – Вот как. Леди Эккарт права. Главное, чтобы тебе нравилось твоё занятие, а «мужское», «женское» – уже неважно. Ты единственный парень в группе? – Нет, там есть ещё несколько. По-моему... Вместе со мной четыре парня, остальные 25 – девушки. – Ни одна не приглянулась? – по-доброму усмехнулся Винтер. Рейнольд закашлялся. – Я-я не... не интересуюсь отношениями. Ладно, так что там с рубашкой? Когда будет готова? Мужчина заметил неловкость и сконфуженность розоволосого и тактично не стал развивать тему. – Так, платья для ваших сестер должны быть готовы через три-четыре дня, плюс ещё заказы... – он прикинул в уме требуемое время. – Боюсь, рубашка будет готова только через неделю. – Хорошо, понял. Тогда ещё увидимся! – забрав сумку, Эккарт ушёл из ателье, не заметив задумчивого взгляда Вернанди. – «Не интересуется отношениями? Нет, по-моему, тут что-то другое...» После этого мужчина не видел Эккарта ещё неделю, пока судьба не столкнула их снова.

***

Тоскливо посмотрев в окно, Вернанди порадовался своей предусмотрительности. Выйдя из ателье и закрыв его на ключ, он раскрыл зонт и пошёл в сторону дома. Уже представляя, как заварит себе чай, достанет из холодильника недавно купленный кофейный чизкейк и будет наслаждаться этим под какой-нибудь детективный сериал, он не сразу понял, что слышит звуки плача, растворявшиеся в шуме дождя. Пройдя чуть дальше, Винтер замер, заметив, кто именно плакал. – Рейнольд? Юноша поднял голову. Блондин мгновенно уловил порозовевшие щёки, «блестящий взгляд», заторможенную реакцию. – Рейнольд, что случилось? – какова причина того, что Эккарт напился? Впечатление слабого человека, впадавшего в истерику от любой мелочи, он не производил. Что же тогда произошло? – Винтер?.. – кое-как промямлил розоволосый. Винтер же тяжело вздохнул, смиряясь с ситуацией. – Давай, вставай. Переночуешь у меня, – мужчина помог ему встать с холодного кирпичного забора и, приобнимая за плечи, направился с ним к себе домой. Ох ё, он ещё как минимум на средней стадии опьянения – координация нарушена. «Ну, хорошо, хоть не буянит» Подъем по лестнице казался настоящей пыткой, хотя Винтер жил всего лишь на третьем этаже. Не без труда открыв дверь – к этому моменту Эккарт уже почти висел на его руке – он прошёл в квартиру и усадил гостя на стоявший рядом пуфик. Рейнольд мгновенно откинулся на стенку, тяжело дыша. – Как же ты так, а? – почти сам себя спросил Винтер, но нежданно услышал: – Экли… Эклипс сволочь… – Эклипс? Кто это? – Парень мой… – Ты встречаешься с парнем?! – вышло громче, чем хотелось. Ну, хотя бы понятно, почему тогда он ответил, что не интересуется девушками. – Да… А что?.. Проблемы?.. – затуманенным взглядом парень уставился на Вернанди. Впервые он настолько близко видел его глаза. Такие яркие, насыщенные голубые глаза. Как… – Незабудки. – А? – Твои глаза красивые как незабудки. – … – Рейнольд молча смотрел на мужчину. – Ты… Румянец стал ещё ярче. – Забудь. Значит, тебя бросил парень? – Я… Я его… Но… – Ладно, расскажешь утром на трезвую голову, если захочешь. Сколько вообще ты выпил? – … Не так много… – пробормотал Эккарт, на что мужчина приподнял бровь. – Ну правда… Я в состо… состоянии вести… диалог… Мне просто нужно поспать... – Эх, горе ты моё, – вздохнул Винтер, удаляясь на кухню. Через минуту он вернулся со стаканом воды. – Выпей. Хотя бы половину. Лениво моргнув, Рейнольд покорно осушил стакан. – Давай я доведу тебя до кровати, – отставив стакан, блондин помог парню снять куртку и обувь и отвёл его в свою комнату. – Располагайся здесь. – А ты?.. – Я на диване в гостиной лягу, от меня не убудет. Так что всё в порядке. – Угу… – Я оставлю дверь открытой, хорошо? Я пока буду на кухне, если что, подходи. – Да… – Рейнольд кое-как начал расстегивать рубашку, и Винтер поспешил уйти. Пока кипел чайник, а вытащенный кусочек чизкейка подогревался до комнатной температуры, мужчина не прекращал думать о юноше, который сейчас находился в его комнате. Получается, старший брат Ивонн, сын уважаемого человека в «высшем обществе» – по мальчикам? Интересно, ничего не скажешь. Нет, конечно, Винтер не собрался его осуждать, но… Почему при каждой встрече с Рейнольдом ёкало в груди, а сердце захлёстывала волна тепла? Почему у него была такая реакция на обычного клиента? Он же не мог… Да нет… Серьезно? Ему правда симпатичен этот парень? А, кстати об Ивонн. Она вряд ли знает о том, где её брат. Найдя свой телефон, Вернанди написал ей сообщение. «Добрый вечер, леди Эккарт. Рейнольд находится у меня, утром я отправлю его домой. Можете не беспокоиться.» Ответ пришёл через пять минут. «Добрый вечер, маркиз Вернанди. Большое спасибо, я уже начала переживать. В каком состоянии сейчас Рейнольд?» «Честно? Пьяный, но, кажется, в нормальном состоянии.» «Насколько пьяный?» «Более-менее связно говорить может.» «Значит, всё хорошо. Отоспится и придёт в норму. Рейнольд хорошо переносит алкоголь, так что не беспокойтесь за него.» «Понял, спасибо. До свидания.» «До свидания. Вам спасибо за брата» Отключив телефон, Винтер сделал глоток чая. Согревающий крепкий напиток согревал промокшее и промерзшее из-за дождя тело, а чизкейк отдавал приятной чуть горьковатой сладостью. Вкусно, и главное, не приторно. «Интересно, какие сладости любит Рейнольд? И любит ли вообще?» – впрочем, на последний вопрос ответ не требовался: Винтер хорошо помнил, как всякий раз после ухода Эккарта с сестрами он обнаруживал пустую вазочку из-под печенья и конфет. Пенелопа была занята в моменты нахождения в ателье, конфеты любила Ивонн – он это прекрасно знал, а значит, Рейнольду по душе были печенья. К слову, о нём… Заглянув в дверь комнаты, мужчина обнаружил, что Рейнольд спокойно спит, свернувшись в комок под одеялом. По щекам медленно стекали слёзы на подушку. «Ещё раз по порядку: он встречался с парнем, Эклисом. Рейнольд бросил его, но, раз напился и плачет – явно сожалеет об этом. То, что он называет его сволочью, опустим – так многие девушки плачутся при расставании. Почему тогда он бросил Эклипса? Он изменил Рейнольду? Первая же мысль, но не факт, что это и есть причина…» После размышлений Винтеру пришлось признать, что так он ничего не поймёт: слишком мало информации. Кто этот Эклипс, какой у него характер, на какой он стадии отношений с Рейнольдом и прочие важные мелочи для понимания ситуации. Не исключено, что и сам Рейнольд повёл себя, как мудак, скидывая всё на Эклипса. «Он не такой» – больно кольнуло сердце. – «Иначе он бы не сожалел» «Тебе-то откуда знать? Ты-то не знаешь, какой Рей в обычной жизни» – мысленно возразил разум. – «Откуда ты можешь знать, что он не виноват?» «Постой, «Рей»? – нахмурился Вернанди. Когда это он начал так его называть? Кажется, симпатия была глубже, чем он думал. Или же он просто накручивает себя, а на деле ему просто жаль юношу, которому больно из-за разрыва. Ладно, об этом можно подумать утром.

***

Проснувшись, Рейнольд сонно уставился в потолок. Вместо привычного расписанного под звездное небо, потолок был чисто-белым. – Что?.. – он осмотрелся. Это не его комната. Не комната сестер. И не комната Эклипса. Эклипс… В груди неприятно заныло. Больно. Больно осознавать, что тот, кого он любил, был способен так поступить. От мыслей его отвлёк осторожный стук в дверь. – Ты проснулся? – он узнал голос Вернанди. – Да. Можешь зайти. Видеть модельера в домашней кофте и штанах было… необычно. До этого Рейнольд видел его только в официально-деловом стиле: рубашки, пиджаки, брюки... Но честно, даже приятно видеть его таким. – Как ты себя чувствуешь? – Тебе физически или морально? – съязвил Эккарт, прежде чем успел себя одёрнуть. Винтер ведь не виноват в произошедшем. – Моральное самочувствие можем обсудить позже, а от физического зависит, придется ли оказывать первую помощь. Я ответил на твой вопрос? – мужчина и бровью не повёл. – …Да. Немного кружится голова, а так всё хорошо. – Таблетка нужна? – Не помешает, – спустя мгновение раздумий кивнул Рейнольд. – Тогда пошли на кухню. Заодно и позавтракаешь, – Винтер вышел из комнаты, давая юноше возможность привести себя в порядок. Приполз Эккарт минут через двадцать, зато выглядящий более бодрым. На столе его дожидалась кружка с водой, таблетка и тарелка с омлетом. – Спасибо, – он плюхнулся за стол и сразу же закинул спасительную таблетку себе в рот, запивая. – Всегда пожалуйста, – кивает Винтер, присаживаясь напротив. Дождавшись, пока юноша поест, он осторожно спросил: – Вчера ты упоминал что-то об... Эклипсе, правильно? – кивок. – Если не против, можешь рассказать, что произошло? На кухне воцарилось молчание. Время тянулось, как мёд, заставляя чувствовать, словно прошёл уже час, а не несчастные пять минут. – Мы с Эклипсом встречались, – произносит наконец Рейнольд, смотря на собственные пальцы. – Он был на том курсе в колледже, но не той же специальности, что и я. По-моему, айтишники это были... Неважно, в общем, мы быстро сблизились, а потом начали встречаться. У Эклипса достаточно... тяжелый характер, но... Я думал, что эти его закидоны скоро пройдут... Я имею ввиду... Он ревновал меня. Сильно. – И... в чём проявлялась эта ревность? – Он пытался ограничивать моё общение с другими людьми. С одногруппниками, просто знакомыми... Он даже попытался ограничить меня в общении с сестрами, дескать, плохо на меня влияют... Это было уже перебором, и я сказал ему об этом. Типа, серьезно, почему это я не должен общаться с людьми, я настолько не похож на человека, который будет хранить верность? – Рейнольд почти обиженно уставился на Вернанди. – Вовсе не похож, – и это правда. Эккарт явно вспыльчив, но не был похож на мудака, который поиграется чужими чувствами и выбросит. – Вот и я о том же! В общем, я сильно разозлился, начал кричать, что не понимаю, почему меня так ограничивают, разве я давал ему повод для недоверия? И он... – Рейнольд с хрипом вдыхает воздух. – Он ударил меня. Винтер подскочил на месте. Он, конечно, не раз слышал о ссорах на почве ревности, но всё же, как можно ударить человека, если он тебе просто возразил? – Такого я не стерпел и врезал ему в челюсть в ответ. Сказал, что мы расстаёмся и ушёл из его дома. Но на душе было так паршиво, что я пошёл в бар и напился. Да и сейчас, честно говоря... Тоже паршиво, – Рейнольд невидящим взором уставился в кружку с водой. – Я ведь доверял ему. Думал, что и он мне тоже... Что он любит меня... – Но ведь раньше он тебя любил? Поддерживал, был рядом? Заботился? – Да... Не знаю, что поменялось... – Причём это больше похоже на одержимость, если он так ограничивает тебя, – Винтер не хотел этого говорить, но всегда лучше горькая правда, нежели сладкая ложь. – Знаю. И знаю, что надо было прекратить отношения с самого начала, но я думал, что смогу ему помочь перебороть это... – Все так думают, но они ошибаются. В 99% случаях это невозможно.

***

– Он та ещё сволочь! – возмущалась Ивонн, пока Винтер с вежливым недоумением смотрел на клумбу. И что он здесь забыл? Ладно, просто из-за отсутствия вдохновения он решил развеяться и погулять в ближайшем парке. Аккуратные дорожки, зеленая листва деревьев, пение птиц и клумбы цветов: кораллово-красных, солнечно-желтых, небесно-голубых, нежно-розовых, ослепительно-белых… Самое то, чтобы начать творить новые эскизы. Гуляя, он наткнулся неожиданно наткнулся на Эккартов, а точнее – Рейнольда и сестёр. Кажется, он им всё рассказал, так как Ивонн выглядела очень недовольно. – Угх, почему ты так просто спустил ему это с рук?! Одно дело вы просто поругались, совсем другое – он тебя ударил! – Ив, успокойся. Он- – Вот только не говори, что он случайно! – Ив, прекращай его костерить, – устало сказала Пенелопа. – Это не помогает. – Леди Пенелопа права, леди Ивонн, – мягко заметил Винтер. Да, не совсем вежливо вмешиваться в чужой разговор, но Рейнольд выглядел таким расстроенным, что сердце невольно сжималось. – Рейнольду будет проще, если вы не будете говорить о его бывшем в таком тоне. – Почему? – Ивонн недоумевает. – Потому что после выхода из, не побоюсь этого слова, нездоровых отношений, люди всё ещё испытывают привязанность к своим бывшим возлюбленным. И будет куда проще, если им не придётся защищать их в разговоре с близкими. Вы понимаете, о чём я? – Да, маркиз, – почти-близняшке Рейнольда это не понравилось, но пришлось признать, в словах Винтера была логика. – Откуда вы это знаете? – Пенелопа уставилась на мужчину. – Неужели вы сами прошли через это? – Пенелопа! – Спокойней, Рейнольд, меня никак это не задело, – юноша фыркнул и отвёл взгляд. Когда Винтер назвал его по имени, в груди что-то ёкнуло. – Вообще, о подобном невежливо спрашивать, но я отвечу: нет, не проходил. Просто люблю читать книги по психологии. Много интересного можно узнать о поведении и чувствах людей. – То есть, у вас не было отношений? – Нет и не было, леди. Могу я поинтересоваться, почему вас это интересует? – вежливость и спокойствие Винтера иногда ставило Рейнольда в тупик. Вот как у него так получается? – Просто интересно, – пожала плечами Ивонн. – То есть… Вы ведь такой галантный, вежливый, внимательный, у вас хорошая работа. Неужели у вас действительно нет девушки? – Нет, леди Ивонн. Благодарю за комплименты, но я не задумывался об отношениях. – Даже кандидатов нет? – продолжила Ивонн. – У меня просто вот какие мысли: ведь обычно говорят: «Противоположности сближаются», так? – Всё так, леди. – Вот я и думаю, что вам подойдёт кто-нибудь более эмоциональный, резкий, кто-нибудь, кто привносил бы в вашу жизни красок, позволил бы «отпустить себя», если грубо выразиться, – Ивонн с хитрецой посмотрела на брата. – Кто-нибудь, как Рейнольд. – Ивонн! – Эккарт покраснел, сливаясь с цветом своих волос. Щеки Винтера тоже опалил румянец. – А что не так, братец? Я же вижу! – Так, по-моему, им надо поговорить наедине, – Пенелопа подхватывает сестру за локоть и отводит подальше, оставляя брата с модельером наедине. Воцарилось неловкое молчание. Рейнольд смотрел куда угодно, но только не на собеседника, не зная, куда девать глаза. И что теперь? Что он скажет? Поняв, что инициативу придется перехватывать в свои руки, Вернанди произнёс: – Рейнольд, выслушай меня, – юноша отметил, что к нему по-прежнему обращаются на «ты». Как он и просил. – Скрывать не буду, ты мне нравишься. Но я понимаю, тебе нужно время, чтобы отойти от… того, что было. И я тоже не совсем уверен, влюбленность ли это или обычная симпатия. Я не хочу давать тебе или себе ложную надежду. Поэтому я хочу, чтобы мы всё ещё остались друзьями. Но если у тебя вдруг тоже будут какие-то чувства ко мне, я думаю, мы могли бы попробовать. Прежде чем ответить, Эккарт попытался ещё раз осмыслить происходящее. У Винтера симпатия к нему? А где шанс, что не повторится история с Эклипсом? Вдруг снова неудача? – Единственное, что могу сказать – ты прав, – отвечает наконец Рейнольд. Мужчина понимающе не торопит его и терпеливо ожидает, пока он выскажется. – Ты мне тоже… Тоже нравишься, но… Как ты и сказал, мне нужно время. Я… Я понимаю, что… Что я правильно поступил, что ушёл от Эклипса, а не стал ждать, пока он… Изменится или что-то ещё… Я понимаю, что он… Не любил меня. И… В общем, мне нужно время, чтобы всё обдумать. А пока я не против оставаться друзьями. Винтер так же спокойно кивает, словно ожидая подобного ответа. – Не против прогуляться послезавтра вечером? – невольно вырывается из Рейнольда. А он лишь улыбается и тратит лишь минуту на просмотр блокнота, выполняющую функцию ежедневника. – Заказов не так много, так что я буду свободен. О времени спишемся позднее? – Да. – Хорошо. Прошу меня простить, мне пора на работу. До свидания, – Винтер разворачивается и уходит к выходу из парка. В то же мгновение рядом с немного растерянным Эккартом оказываются сестры. – Ну что, о чём вы говорили? – Он признался?! – Нет, конечно, Ивонн, ты чего? Они общались не так много! – Ну любовь же с первого взгляда! – Ив, на деле эта «любовь с первого взгляда» оказывается полной хернёй! И вообще, брат ещё после тех отношений не отошёл, дай ему в себя прийти! Рейнольд лишь стоял посередине этого дурдома и думал, как же он любит своих сестер… И слишком активную и неугомонную Ивонн, и более спокойную и понимающую Пенелопу.

***

Рейнольду всегда нравилась весна. Нет, не начало, когда ещё остаётся холод, грязь и слякоть, а как бы посередине, когда становится теплее, солнце дольше остаётся на небе, а природа пробуждается ото сна. Хочется того спокойствия, что возникает, когда ты сидишь на берегу озера и наслаждаешься видом: спокойная гладь воды, будто зеркало, по которому бежит солнечная рябь; легкий ветерок заигрывает со всем, чем только можно, будь то волосы прохожих или кроны деревьев; тонкие гибкие ветви плакучих ив свисают вниз, касаясь кончиками листьев воды. Именно рядом с одной из них они расположились. Рей уже хотел сесть прямо на траву, но Винтер остановил его и расстелил на землю плед. – Ты его всегда с собой носишь? – в его голосе были слышны нотки любопытства. – Ты позвал меня в этот парк. Я знаю, что здесь есть озеро, и, так ты такой же дизайнер, я подумал, что ты не упустишь шанс побыть именно здесь. Лавочек тут нет, стоять не очень удобно. Вывод: чтобы посидеть, будет нелишним взять плед. Рейнольд задумчиво хмыкнул, растянувшись на ткани. – В логике тебе не откажешь, – он прикрыл глаза, наслаждаясь легким порывом ветра, колыхающего нежно-розовые пряди. Некоторое время они просто наслаждались тишиной, тихими звуками природы, долгожданным спокойствием. Никто почти не ходил здесь, и это нравилось обоим. Вернанди спокойно делал эскизы, косясь на лежащего юношу. На клетчатой мятно-розовой ткани он выглядел очень даже… Гармонично? Наверное, да, лучшее слово. Винтер и сам не заметил, как вместо очередного наброска на листе оказался портрет Рейнольда. Чувствуя, как щёки опаляет жаром, он закрыл скетчбук. – Ты не будешь против, если я расскажу тебе про Эклипса? – неожиданно спрашивает Эккарт, открывая глаза. Замявшись, он отвел их в сторону и продолжил: – Я чувствую, что мне нужно высказаться, но сестрам я не могу. Не хочу показывать им такое своё состояние, – Рей хмурится, словно готовится уже выслушивать, что так нельзя, ему нужно поделиться с близкими, или вообще ему пора прекращать страдать по бывшему, ведь это были явно нездоровые отношения. Но Винтер лишь спокойно кивает. – Тебе не нужно ничего объяснять мне, Рейнольд. Если ты хочешь рассказать это именно мне, я готов тебя выслушать. – … Мы начали встречаться с Эклипсом где-то в середине второго курса. На втором курсе он начал ходить на тренировки, туда же, куда и я. Так мы начали общаться… Постепенно, через резь в сердце, Рейнольд рассказывал мужчине всё. Как они с Эклипсом стали друзьями, как признались, как всё было хорошо. Тогда парень излишне ревновал Рея, но до крайностей не доходило. Как первый раз случилась ссора на этой почве. Как сильно они разругались тогда, в последний день. Как было больно, что Эклипс, человек, которого Эккарт любил и кем дорожил, поднял на него руку. Удар по лицу был не болезненным, но очень обидным. Рассказывать Винтеру было… На удивление, легко. Комфортно. Почему-то Рейнольд знал, что он не осудит его, не будет приставать с ненужным сопереживанием, не начнёт лезть с нравоучениями, что Эклипс поступил плохо там-то и там-то, Рей – тут и тут. Нет, он просто молча слушает его, внимательно смотря на него. – Рейнольд, ты же понимаешь, что во всём нет твоей вины? – после молчания уточняет Вернанди. – Да? – прозвучало больше, как вопрос. – В произошедшем нет твоей вины, – повторяет он. – Ты не сделал ничего неправильного. Правда. Ты не сделал ничего такого, чтобы заставить его ревновать. Максимум два раза, и то, это та ситуация, где всё легко проясняется разговором. – Но может, я должен был уделять ему больше- – Ты на третьем курсе, на последнем. Эклипс сам же на третьем, должен знать, что там много работ, сдачи курсовых, диплома, неважно. Логично, что в совокупности с тренировками ты будешь сильно уставать. А по поводу того, что ты «уделяешь много внимания сестрам, почти со мной не общаешься» – Рейнольд, только ты решаешь, как провести своё свободное время, и никто тебе в этом не указ. Смею предположить, что ты старался проводить с ним время, если оно было, и объяснял, почему не можешь. Рейнольд кивнул. – Возможно не так часто, как было бы нужно, но старался. Да и мы очень часто встречаемся в колледже, он меня почти до дома провожал. Почти – чтобы отец с братом не увидели. – Я понимаю. Тогда точно я не вижу твоей вины ни в чём. Любовь ведь не значит проводить всё своё время с человеком. Снова тишина, нарушаемая лишь звуками природы. Эккарт наконец произносит: – Спасибо, Винтер. В смысле…Всё это время я думал, может, я и вправду в чём-то тоже виноват. Не углядел, не смог помочь, в нужный момент не был рядом. Мне нужен был этот взгляд со стороны. С Ивонн бы так не получилось, она поддержала бы меня просто потому что я её брат. Не потому что я действительно в чём-то виноват. Не потому что она думает, будто я не способен совершать ошибки, или… Просто потому что она видит, что мне плохо, и не захочет меня расстроить ещё больше. С Пенелопой, возможно, будет то же самое. А ты- – Я не считаю нужным обелять даже дорогих мне людей. Если бы ты поступил неправильно, я бы сказал об этом. Снова пауза. Рейнольд чувствовал, как жар приливает к щекам. «Даже дорогих мне людей…» Он имел в виду его. Это было непривычно, но оно отзывалось приятным теплом, понемногу оттаивая скованное холодом сердце. – Сходим сюда завтра?

***

Сегодняшний день выдался холоднее, чем вчера, но это не мешало прогулке. Эккарт эмоционально рассказывал Винтеру обо всём: о скором завале работ, о раздумьях, куда пойти на производственную практику, об идиотах-одноклассниках, и о многом другом, как сзади послышался обманчиво спокойный голос: – Привет, Рейнольд. Юноша круто развернулся. Ну, как он и думал. Эклипс Дельман собственной персоной. Вернанди окинул его взглядом. Пепельные волосы с примесью… Наверное, светлого серо-коричневого цвета. Глаза серые с легким, почти незаметным оттенком голубого. Темных тонов одежда: серая толстовка из-под которой выглядывает воротник черной футболки, коричневая куртка, черные джинсы с потертостями на коленях и черно-белые кроссовки. – «Многослойность одежды – человек замкнут и обладает противоречивыми чертами характера. Иногда это говорит о стеснительности, но не думаю, что это тот случай…» – размышлял Винтер. – «А темные цвета также говорят о закрытости и отчужденности. И как он сошёлся с Рейнольдом?» – Ну и что тебе нужно? – Эккарт явно был не расположен к беседе, но Эклипсу, казалось, было абсолютно плевать. – Да вот, решил прогуляться. И увидел, что ты разгуливаешь тут с другим мужчиной, – он скрестил руки на груди, исподлобья смотря на юношу. – А помнится, мне ты говорил, что у тебя нет времени… – Во-первых, тогда на меня и правда навалилось очень много заданий и докладов, ещё и экзамены. Единственное, о чём я мечтал по приходу домой – проспать всю неделю. Я уже тебе это объяснял, и мне казалось, ты понял. – Может и понял. Ты ничего не хочешь мне сказать? – он кивнул на Винтера. – А что? Я уже не могу ни с кем встречаться, даже если свободен? – В смысле? – А ты думал, я тогда сгоряча крикнул, что мы расстаёмся? Думал, я пошутил так? Я был абсолютно серьёзен. – Ничего страшного ведь не произошло, – пожал плечами Дельман, отчего Рейнольд мгновенно вспылил: – «Ничего страшного»?! Ты поднял на меня руку! – Мне правда жаль, что я вспылил. Обещаю, что больше так не поступлю. И готов загладить свою вину всем, чем захочешь, – голос приобрёл особые, ласкающие слух, нотки. Если бы Эклипс был магом, Винтер бы подумал, что он пытается загипнотизировать Рейнольда. Но в словах, в глазах, даже в выражении лица ни капли искренности. Лишь желание подчинить, навязать свою волю, заполучить себе желанное сокровище. И Рейнольд ни капли не поддался. – Нет. Этого я не прощу никогда, – прозвучал твердый ответ. – Ищи себе другого идиота, который поведется на твои речи. – Ну почему же? Ты думаешь, что найдёшь того, кто примет твои желания? – Уж поверь, я найду того, кто не воспримет это, как ты. – А было что-то не так? – Эклипс словно напрочь забыл о том, что рядом стоит Вернанди. Спасибо, хоть другие люди не ходят здесь. – Ты же сам просил, чтобы я доминировал над тобой. Рейнольд с красным лицом тихо, но зло процедил: – А с каких это пор «я хочу, чтобы ты доминировал надо мной» означает «я буду твоей игрушкой»? – Не думаю, что понимаю, о чём ты, любимый, – Эклипс сделал шаг вперед к юноше и теперь смотрел сверху вниз, невзирая на небольшую разницу в росте. – Ты просил доминировать – я согласился. Если ты хотел другого, надо было говорить. А теперь пошли домой. Я заглажу твою вину перед тобой… Очень хорошо заглажу. Он протянул руку к щеке Рейнольда, словно намереваясь успокоить, но тот сразу же отстранился. – Ты врёшь, говоря, что любишь меня. – Вовсе нет. Я тебя очень люблю, Рей. – Если ты любил, где был всё это время? – тихо произнёс Эккарт. – Когда я выбежал из твоей квартиры после ссоры, ты разве побежал за мной? Это было две или даже три недели назад. Ты ни разу не позвонил, не написал, не связался ни с кем, чтобы хотя бы через кого-то узнать, как я. Но, увидев, что я гуляю с другим мужчиной, сразу же решил заговорить, ещё и начать выставлять свои претензии? Это, по-твоему, признак любви? – Я знал, что ты не ответишь, ведь злишься на меня. Это отвечает на твой вопрос, почему меня не было? – Эклипс терпелив, но Винтер подмечает нетерпение в его глазах. – У тебя был номер Ивонн, номер Пенелопы, ты мог написать им и хотя бы спросить, как я. Ты мог, наконец, узнать через моих одногруппников. Если бы ты правда волновался за меня, ты бы любым способом узнал, что со мной. Особенно зная, насколько ты упрямый, когда чего-то хочешь. – Рейнольд, я всё понял. Пожалуйста, дай мне последний шанс. Я обещаю, что буду прислушиваться к тебе, – снова уговаривает Дельман. На лице Эккарта мелькает сомнения. «А вдруг и правда исправится?..» – Ну же пошли домой, – Эклипс, похоже, принимает молчание юноши за согласие. – Извините, что разрушаю ваше свидание, но нам с моим парнем надо уйти. Он совершает ошибку. Рейнольд моментально загорается яростью. – Да чёрт возьми, я ненавижу тебя! – кричит он, сжав руку в кулак. – Не успел я ещё ничего ответить, как ты снова начал решать всё за меня! – Рей, я- – Я тебе собачка, на привязи дома сидеть?! Должен голос только по твоей команде подавать?! Заебал уже со своей ебучей ревностью! Не сдержавшись, Эклипс уже замахивается, чтобы влепить вопящему Эккарту пощечину, но до этого молчащий Винтер перехватывает его руку. – Не советую тебе этого делать, – спокойный, но в то же время угрожающий тон заставил парня заткнуться. Аура холодной ярости чувствовалась почти физически. Эклипс вырвал свою руку из хватки мужчины и пошёл дальше, бросив напоследок в сторону Рейнольда: – Ублюдок. – От ублюдка слышу! – рявкнул ему вслед Эккарт. – Рейнольд, спокойнее, – мягкий голос Винтера действовал умиротворяюще, подобно шелесту волн, омывающих берег. Именно та «мелодия моря», которую хочется слушать бесконечно, вглядываясь в холодную синюю воду, скрывающую под собой множество тайн. Таким казался юноше и Винтер. – Пойдём домой или ты хочешь продолжить прогулку? – Настроение, конечно, испорчено… Но я не хочу прерывать прогулку из-за него, – Рейнольд сделал неприличный жест вслед ушедшему Эклипсу, на что Вернанди лишь неодобрительно качает головой, но продолжает смотреть на него мягким, понимающим взглядом. Не лезет с нравоучениями. Не осуждает. Не пытается воззвать к совести. Показывает своё мнение, но не пытается переубедить Рейнольда. И это очень важно для него. – Я бы хотел что-нибудь выпить. – Ты имеешь в виду алкоголь? – А разве...? – Я не буду возмущаться, если ты об этом, – мгновенно улавливает Вернанди. – Только не перебарщивай. Сердце Эккарта замирает от нежности.

***

Приближался конец мая, а Винтер и Рейнольд так и не признались друг другу в чувствах. Да и некогда им было: Рейнольд погряз в учебе, а Винтер – в работе. Он не знал, почему так сильно увеличивалось количество заказов, но он откровенно не успевал. Двое человек уже отказались от своих, узнав сроки выполнения, не желая ждать.       Рейнольд: Чего?! Отказались?! Винтер слабо улыбнулся и напечатал:       Винтер: Я погребен под заказами. Иногда и есть не успеваю       Рейнольд: Какой же ты все-таки… Завтра я приду в ателье после обеда, там поговорим.       Спокойной ночи Улыбка мужчины стала шире.       Винтер: Спокойной ночи, Рейнольд

***

На следующий день, как и обещал в районе обеда, Рейнольд зашёл в ателье и повесил сумку на вешалку вместе с курткой – на диванчиках не оставалось места. – День добрый. Сильно дохера заказов? – Добрый день. Очень много, – ответил Вернанди, не отвлекаясь от пошива. – Долго подводить не буду, так что, Винтер. Я буду работать с тобой. У мужчины выпала иголка из рук. – Что? – Что слышал. Раз ты погребен под заказами, я облегчу тебе работу. Не пытайся меня переубедить, я уже всё решил. А теперь говори с чем я могу помочь. Понимая, что спорить с Рейнольдом абсолютно бесполезно, Винтер кивнул на пачку листов с эскизами и мерками. – Можешь начать делать какой-нибудь. Работа вовсю кипела. Мужчины носились по всему ателье, ища подходящие инструменты, ткани, копаясь в многочисленных заметках и согласовывая мельчайшие детали. Сливались в одно различные звуки: лязганье ножниц, шум работающей швейной машинки, тихие маты юноши, когда иголка случайно укалывает палец, легкий шелест шелка, бархата и прочих материй… Было уже девять часов вечера, когда Рейнольд наконец собрался домой. Он уже подошёл к дверям, как Винтер окликнул его. – Рейнольд? – блондин вздохнул и произнёс, смотря на него. – Производственную практику проходишь у меня. – Спасибо, – несмотря на усталость, лицо Эккарта озарила улыбка. Вернанди был известен тем, что работает один, и если он решил взять его на практику… Он точно счастливчик.

***

К концу июня Рейнольд успел выпить столько кофе, сколько за свою жизнь не пил, за что, конечно, получил по шапке от сестер. Заказов всё ещё оставалось нескончаемая гора. Забежав домой, закинув вещи и быстро приняв контрастный душ, дабы избавиться от сонливости хоть как-то, Эккарт поспешил к Винтеру. – Много на сегодня? – Достаточно, – ответил тот, зашивая порванную юбку, которую отдали на починку. – Ты прости, что занимаю всё твоё свободное время… Доставая распарыватель, чтобы распустить неудавшийся шов, Рейнольд закатил глаза: – Опять? Винтер, я уже говорил, что хочу тебе помочь. Всё в порядке. – И всё-таки… – нерешительно начал Вернанди, на что юноша выпалил: – Слушай, что такого в том, чтобы помочь любимому человеку? Неважно, сколько времени и сил это отнимает. – Повтори… – сиреневые глаза расширились. Модельер недоверчиво смотрел на розоволосого парня, который, поняв, что сказал, залился румянцем. – Что именно? Что хочу помочь? Или то, что ты любимый человек? – лицо Рейнольда уже сливалось с его цветом волос. – Да, я имел в виду именно то, что люблю тебя, черт возьми! Щеки Винтера опалило жаром. Сердце невольно забилось чаще. Тот, кого он любит, наконец признался ему в любви. Наконец готов ответить на его чувства, довериться, попробовать снова. И он сделает всё, чтобы оправдать его доверие. – Так… Это ведь взаимно? – тихо уточняет Эккарт, не зная куда деть руки, куда прятать взгляд. Мягко усмехнувшись, мужчина подходит к нему и чуть приподнимает его подбородок, заставляя его посмотреть ему в глаза. – Я тоже тебя люблю, – так же тихо, отчетливо произносит Винтер, после чего медленно и нежно касается губ Рея своими. Тот замирает, не желая невольно разрушить этот момент. Ураган ощущений захватывает его с головой. Время замедляется, весь остальной мир перестаёт существовать. Банальность, но чёрт возьми, идеально описывающая, что происходит сейчас между двумя влюбленными. Мягкие, почти бархатистые губы Винтера трепетно и нежно целуют тонкие и искусанные губы Рейнольда. Теплые прикосновения изящных умелых пальцев к щеке вызывает у ёршистого юноши приятную дрожь и слабость в коленях, усиливающую эмоции. Он слышит каждый вздох Винтера и наслаждается ею словно прекраснейшей музыкой. Они медленно разрывают поцелуй и долгие секунды просто смотрят друг на друга. Сиреневые с синими искорками глаза и кристально-голубые, напоминающие драгоценный камень. – У меня есть для тебя кое-что, – Вернанди нехотя отстраняется от юноши и подходит к своему рабочему месту. Достав запакованный свёрток, он протягивает его Эккарту. – Я сделал его для тебя. Подумал, что это отлично дополнит твой образ. Рейнольд распаковывает сверток и не сдерживает восхищенного вздоха. Подарком оказался пиджак светло-медного цвета с каштановым воротником. Внутренняя часть была отделана фиолетово-синей тканью. На длинных рукавах и воротнике красовались золотые пуговицы с тончайшей гравировкой в виде розы: символа дома Эккарт. – Ну-ка, накинь, – Винтер забирает пиджак с его рук и накидывает Рейнольду на плечи. – Тебе очень идёт. Белая рубашка, кофейный жилет в тонкую розовую полоску и темно-вишневые брюки идеально сочетались с красивым пиджаком. Покрутившись перед зеркалом и вдоволь насмотревшись на своё отражение, Рейнольд повернулся к Винтеру. – То есть ты тратил время ещё и на это, пока сам был занят работой? – А что плохого в том, чтобы сделать подарок любимому человеку? Неважно, сколько сил и времени это займёт, – «возвращает» его фразу мужчина. Рейнольд широко улыбается и почти шепчет немного дрогнувшим голосом. – Спасибо. Их губы соприкасаются вновь.