Сожми ладонь на вересковом поле

      POV Саске.       — Тс-с, тише-тише, — глухой шёпот донёсся до ушей Саске, пока он вжимался щекой в живот старшего брата — Итачи. Он пытался даже не дышать, дрожь по его маленькому детскому телу ходила ходуном, и лишь удерживающие сильные руки Итачи не давали разрыдаться от страха.       Он хорошо слышал, как шуршали ветви деревьев — опасно хрустели из-за тяжести тел их преследователей, но вдруг приближающиеся звуки стали удаляться куда-то дальше, минуя двоих спрятавшихся людей. Ещё некоторое время они простояли, вжимаясь в ствол раскинувшейся ивы и тщетно прислушиваясь. Внезапно их обдало ласковым теплом, словно чьи-то нежные руки опустились каждому на плечи, и Саске услышал знакомый голос — вовсе не со стороны, а в своей голове.       — Сейчас вы в безопасности. Двигайтесь на север, через пару часов найдёте селение, не оберегаемое иными хранителями. Вы сможете спрятаться в близлежащем лесу, — чёткий шёпот раздавался в их рассудках, а тела перестали дрожать от холода.       Итачи пристально посмотрел на Саске, ожидая ответной реакции, и он, согретый своим покровителем и наполненный чувством безопасности, успокоился и слегка кивнул, показывая, что в состоянии идти. Неспешно, но юрко они выскользнули из своего укрытия и неслышимо двинулись в указанное место.       Саске стал чувствовать зверя-покровителя около года назад — как ему исполнилось шесть. Родители сначала не поверили ему, но только не Итачи, ведь он и сам раньше положенного возраста достиг тех осознанности и силы воли, которые позволяли выстроить крепкую связь. В их многочисленной семье дети обычно знакомились с покровителем около десяти лет, а возможность пользоваться силами появлялась к годам шестнадцати-семнадцати. До тех пор они учились выдержке, воспитывались в рамках правил и покорно принимали суть своей жизни — свободная воля поощрялась только в действиях во благо, на остальное же действовали жёсткие границы. Понимание того, что быть частью семьи-хранителей — это и честь, и непосильная ноша, оседало в юных умах с самого раннего возраста.       Крепко держа брата за руку и топая босыми ногами по земле, не чувствуя холода от остатков талого снега, Саске всё же не понимал всего происходящего. Беззаботная жизнь, счастливая и спокойная, внезапно куда-то делась вместе с волчьим воем возле границы их селения пару месяцев назад. За одну ночь целый народ покинул свои дома, спешно скрываясь под покровом тьмы от нежданных охотников. Первые недели они двигались через знакомые места, прячась в укрытиях, ибо не позволялось нарушить правило — не причинять вреда, да и воевать среди них никто не умел. Постепенно огромная толпа рассасывалась, расходилась всё дальше друг от друга, и лишь благодаря духу-покровителю каждый хранитель знал, где остальные и что все целы. Напуганные и уставшие, но здоровые и живые.       Саске вместе с братом и родителями оказались на границе одного большого города, когда пришли охотники. Тогда их застали врасплох, ибо городской шум и многочисленные запахи сбили с толку, и потому сейчас им пришлось разделиться. После Итачи объяснил Саске, что их мама не обладает силой наследников и отцу необходимо укрыть её, спрятать от чужих, чтобы сберечь. Тогда Саске перестал капризничать, хотя страшно ему было ужасно. Он очень хотел к маме, к отцу, хотел увидеть, что все его друзья и семья целы. Саске с раннего детства проявлял эту особенность характера — бережливость родных. Но у него всё ещё оставался Итачи. Старший брат был самым близким человеком для Саске, и лишь благодаря его уверенности и силе получалось держаться на этом пути.       Итачи заботился о нём эти недели, и им казалось, что они смогли оторваться от преследования. Оставалось просто подождать момента, когда вернутся их родители или кто-то из старших, объединиться с ними и уйти в другие края. Они смогут построить себе другой дом и завести новое хозяйство, пускай в прошлое место были вложены десятилетия труда.       Братья смогли пережить холодные ночи апреля и дождаться майской оттепели в целости, но во многом заслуга Итачи заключалась в том, что Саске сумел сохранить рассудок. Не позволяя страху поглотить Саске, Итачи рассказывал ему об удивительных местах и вещах, ведь сам с шестнадцати лет периодически путешествовал, выполняя основную задачу хранителя — помогать людям и природе. Иногда его мысли уносило вовсе в другое русло, и Саске с умилительным румянцем слушал, как Итачи говорил ему об одном юноше, которого всего лишь через год сможет привести в семью. Пускай Саске совсем не понимал, отчего его брат так ласково о ком-то отзывался, но всё же радовался за него и в такие моменты ещё больше восхищался.       Однако вчера утром их нашёл волк. Проснувшись, первым, что Саске увидел у входа в их самодельную вежу, спрятанную в глуши леса — это горящие жёлтые глаза старого хищника. Тот не стал нападать, лишь шумно втянул воздух носом и убежал. Итачи, как оказалось, отходил за водой, но даже он не заметил присутствия зла. Едва они успели собраться, как гулкий вой эхом пронёсся по лесу. Их нашли. Этот волк был не опасен просто потому, что являлся разведчиком, а они, в отличие от воинов, не источают ауру враждебности. Их дело — информация.       И вот теперь путь Саске и Итачи лежал в какое-то селение, которое никем не оберегалось. Как же это так? Саске был уверен, что хранители есть всюду, иначе как люди без них выживают? Это ведь очень сложно — обычный человек не может противостоять природе, зверству стихии, мощи лютого холода и ураганного ветра. Саске задумался настолько, что не обращал внимания на окружение и даже на то, что, когда они вышли на равнину, Итачи серьёзно нахмурился. Маленькому ребёнку было невдомёк о такой опасной позиции. Однако пока что предрассветная тьма скрывала их, насколько могла. Но нужно было поторопиться, чтобы скорее достичь своей цели.       Едва окружение стало более ясным, как Саске смог разглядеть впереди очертания домов, оттого радостно улыбнулся и тыкнул пальцем в воздух, показывая брату то, что тот и сам прекрасно видел. И всё бы ничего, им оставалось совсем немного, как вдруг Итачи остановился. Он обернулся, всматриваясь в протоптанную тропу, затем осмотрел обрыв с одной стороны, потом с другой. Его что-то гложило, что-то ему совершенно не нравилось. Саске чувствовал, как ладонь брата всё сильнее сжималась на его руке, как крепко он стискивал её, словно боялся отпустить. Но отпустил, резко садясь на колено перед Саске и смотря в его глаза, улавливая там внимательность и небольшой испуг.       — Послушай меня, за нами идут, — прошептал он тихо-тихо, и Саске замер, чувствуя цепенеющий страх. — Я отвлеку их на себя. Всё, что нужно сделать тебе — это войти в эту деревню и спрятаться. Я уведу их по ложному пути и вернусь за тобой, хорошо? — Итачи заставил себя улыбнуться, чтобы ободрить Саске, не позволяя ему разреветься в эту секунду. В его детских тёмных глазах уже стояли слёзы, но любовь к брату была настолько сильной, что он не мог подвести. Многие в их семье восхищались Саске, ибо он вёл себя очень осознанно в своём маленьком возрасте, но секрет его заключался в Итачи, к которому чувство абсолютного доверия пересиливало любые страхи.       — Г-где же мне… спрятаться? — едва не плача прошептал Саске, сжимая в своих маленьких ладошках рубаху Итачи.       — Попробуй найти рынок, смешаешься с жителями, и волки не учуют тебя. Для них ты будешь обычным ребёнком, ведь силы у тебя ещё не пробудились, — ласково погладив по волосам и убирая чуть отросшую челку, Итачи вдруг притянул Саске ближе, крепко обнимая. — Если сможешь подружиться с кем-нибудь из местных, то побудь у них, если нет, то прячься в брошенных домах. Ты справишься, Саске, просто вспомни то, чему я тебя учил. Это ненадолго, я обещаю, просто подожди меня здесь, — успокаивающе шептал он, поглаживая Саске по спине.       Тихонько всхлипнув, Саске закивал головой, как можно сильнее прижимаясь к брату. Но спустя несколько мгновений Итачи приподнялся, из-за чего капкан объятий пришлось раскрыть. На ногах стоять было сложно, а слёзы застилали глаза и мутили взгляд. Но, почувствовав лёгкий толчок в плечо, Саске развернулся и, набрав полную грудь воздуха, побежал вперёд по дороге, в сторону домов.       Едва Саске зашёл чуть дальше начавшихся построек, он обернулся, но Итачи уже нигде не было. Резко навалившееся ощущение того, что он остался совсем один, подкатило к горлу тугим комом и выплеснулось из глаз ручейками солёной влаги. Губы дрожали, а громкий плач так и рвался наружу, но вдруг знакомое ласковое тепло окатило его плечи и шею, и Саске закрутил головой.       — Мы вместе подождём Итачи, — раздался размеренный шёпот в сознании, — наша связь достаточно сильна, моё маленькое дитя, чтобы я смог тебя уберечь. Не нужно бояться, совершенно не нужно… Когда-то в этом месте были добрые люди, нам надо найти хотя бы одного такого и ты будешь в безопасности…       Шёпот и внезапное тепло так же резко прервались, как и проявились. Саске понимал — он слишком маленький, чтобы иметь достаточно сил на поддержание непрерывного взаимодействия. Раньше это было возможно благодаря Итачи — его связи хватало на них двоих. Сейчас же весенний предрассветный холод, мокрая грязь под ногами, как и чужое место, не давали ни чувств надёжности, ни безопасности, ни спокойствия. Но Саске был приучен верить, ему внушали всю его маленькую жизнь, что он тоже хранитель, а значит, пока он верен правилам и своей семье, покровитель позаботится о нём. Пускай даже не таким образом, каким это делал Итачи.       Вытерев ладонями слёзы с щёк, Саске осмотрелся и двинулся вперёд, гадая, как же будет выглядеть рынок в людском селении. Он раньше слышал, якобы это место не должно слишком отличаться от того, что было в его родных краях. Подстёгиваемый наивной верой и отголоском доверия Итачи к нему, Саске немного собрался духом и устремился исследовать местность.       Но, похоже, фортуна от Саске отвернулась. Он нашёл место, которое счёл за рынок — не ошибся, но к тому времени успел поскользнуться на грязи пару раз с непривычки, подмёрзнуть от холодного воздуха из-за пасмурной погоды и здорово проголодаться. У себя дома он ловко находил грибы и ягоды в лесу, но сейчас было рановато для подобной пищи, да и приготовить не на чем. Охотиться он совсем не умел, потому что в их селении этого никто не делал, а рыбу ловить так и не наловчился, да и смастерить удочку навряд ли удастся.       Когда Саске приблизился к рынку, его встретили забавная суматоха и огромное количество запахов. Будучи ещё совсем крохой, Саске не сразу заметил обращённые на него взгляды, сейчас его вёл только проснувшийся голод. Он манил его через весь рынок, и только с противоположного конца Саске наконец-то дошёл до лавки, которая казалась сверху донизу заставленной булочками, пирожками, свежим хлебом и иными изделиями. Шумно сглотнув слюну, Саске замер, бегая голодным взглядом от одного явно смотрящего на него пирожка на другой. И не мог решить, какой же будет вкуснее, потому протянул ладошку к самому ближайшему, уже практически предвкушая этот изнеженный вкус на своём языке.       — Куда руки тянешь! — взревел громкий голос, и маленькую ладонь с размаху почти хлыстнуло свёрнутое в жгут полотенце. — Сначала деньги, потом товар!       Саске перепугался не на шутку, успев отдёрнуть руку от болезненного удара и едва ли не отпрыгнуть в сторону. Кое-как удерживаясь на подкашивающихся ногах, он с немым ужасом посмотрел на тучную женщину, которая так сильно скривила лицо, что казалась ещё страшнее собственного голоса. И только потом он понял, о чём у него спрашивали. Саске ведь знал, что просто так в подобных местах ничего не получают, но совершенно забыл об этом. Да и нечем было заплатить, у него не было ни единой монетки.       — Простите, у меня нет, — прошелестел он срывающимся голосом, пряча руки за спиной. — Просто я…       — Раз нет денег, значит, иди отсюда, — злобно прошипела торговка, прищурив свои и так маленькие глаза.       Напуганный таким отношением, Саске немного попятился, и только потом рискнул развернуться к этой женщине спиной. Он не ожидал такого, да и не знал, что так вообще могут к кому-то относиться. Даже несмотря на то, что он долгие месяцы скрывался от погони со своей семьёй, ни разу не сталкивался с подобными невежеством и грубостью.       Пройдя ещё несколько лавок с едой, Саске теперь вежливо пытался попросить хоть что-то, в конце концов, он был согласен на любую обгоревшую горбушку, но его гнали отовсюду. Лишь один старик не был зол, но и он не поделился едой. В отчаянии покружив ещё немного среди оставшихся лавок, Саске вновь почувствовал, как слёзы заполоняют его глаза. Голод никуда не делся, но плакать хотелось не от него, а от людского отношения. Как же… как же в этом месте найти хоть одно чистое сердце, ведь сейчас Саске казалось, что каждый встречный был бессердечным? Несмотря на то, что физического вреда ему никто не причинил, жестокие слова ощущались не менее болезненно. И это угнетало, это убивало его веру в хорошее.       Сев возле навеса, где не так сильно обдувало холодным влажным воздухом, Саске уже даже не обратил внимания на то, что его штанишки совсем замараются и промокнут насквозь. Он лишь подтянул коленки поближе к себе, обхватывая их руками, и тихонько прижался плечом к деревянной панели, пытаясь немного согреться. От усталости голова склонялась всё ниже, и после он уткнулся лицом в свою же ногу, закрыв глаза. Слабость позволила лёгкой дремоте окутать его, и, кажется, на некоторое время он смог заснуть.       — Привет, как тебя зовут? Я Наруто!       Этот голос пробренчал, как звонкий колокольчик, и из-за полудрёмы Саске вновь испугался. Он резко поднял голову, ещё не совсем осознав сказанное, а увидев перед собой незнакомого мальчика, и вовсе чуть было не завалился назад. Понимание происходящего подступало медленно, ведь Саске был удивлён не только тем, что с ним кто-то заговорил, но и внешностью этого ребёнка: улыбчивость в совокупности с взъерошенными золотыми волосами и большими голубыми глазами не позволяла подумать о чём-то ином, нежели как о небесном создании.       Но их обоюдное любопытное разглядывание внезапно прервал проснувшийся голод в животе Саске, и довольно громкое урчание оказалось слышимым даже для незнакомца.       — Возьми, он очень вкусный!       Снова звонкий голос отвлёк Саске, не дав сосредоточиться на своём дискомфорте, и он посмотрел на протянутую ладошку. В ней лежал довольно-таки крупный пирожок, с завитушками теста и золотистой корочкой. И пахло от него просто изумительно. Но из-за того грубого поведения, с которым Саске столкнулся на рынке, он немного притормозил. Можно ли взять просто так? Не будет ли ему чего-то плохого за это? Но этот мальчик, который назвал себя Наруто, не прекращал улыбаться и терпеливо ждал реакции от Саске. А стоило ему поднять ладонь, чтобы потянуться к пирожку, как тот едва ли не силой впихнули в руку. Он был ещё тёплым и наверняка очень вкусным. Отвлёкшись от вида пирожка и приятного чувства тепла на ладони, Саске хотел было поблагодарить Наруто, но не успел.       Спустя мгновение к ним быстро подошла некая рыжеволосая женщина и, даже не выслушав Наруто, лишь смерила Саске неприятным взглядом — пронзительно-изучающим и немного брезгливым. После она оттащила Наруто за руку подальше. Саске, как заворожённый, смотрел на них, стоявших теперь поодаль, и видел, как Наруто вздевает руками, наверняка что-то поясняя, а его… наверное, это мама? Его мама явно говорила что-то наперекор. Спустя несколько минут она вновь взяла Наруто за ладошку, и они двинулись куда-то в сторону. Саске наблюдал за ними со смешанными чувствами, но после заметил какое-то странное движение от Наруто, который явно пытался поймать его взгляд. А может, ему показалось?       — Иди за ними, — раздалось совсем тихо в его разуме, — он позвал тебя за собой, иди же.       Всё ещё окутанный страхом от поведения местных жителей, Саске сначала осмотрелся. И теперь он видел, как на него смотрят, видел, что все эти взгляды похожи на тот, которым одарила его эта рыжеволосая женщина. Но почему? За что? Ведь Наруто смотрел на него так… чисто. Отчего это всё так разнилось?       С трудом отогнав от себя несуразные размышления, Саске поднялся и, сжимая в ладошке подаренный ему пирожок, постепенно последовал за Наруто и его мамой. Сам точно не знал, зачем. Лишь по пути, прячась в обрывах и постепенно поедая пирожок мелкими укусами, Саске решил, что просто хочет отблагодарить Наруто за доброту. Всё же он единственный, кто хоть как-то помог.       Когда Саске добрался до крепкого дома, огороженного высоким забором и имеющего достаточно крупную площадь под хлев, курятник и огород, то понял, что Наруто был не из бедной семьи. Немного осмотревшись, Саске заприметил у задней стороны несколько холмов с густым кустарником и деревьями с крепкими ветками. Туда он и направился, надеясь с высоты уловить момент, когда Наруто выйдет, и тогда поблагодарить его за помощь. Ловко забравшись на дерево — этим навыком в первую очередь овладевали все дети их семьи, — Саске удобно устроился среди ветвей и, благодаря притупленному чувству голода и небольшой толики странного облегчения от одиночества, с размеренным спокойствием наблюдал за происходящим внизу.       Но, к сожалению, почти до заката Наруто так и не вышел из дома, хотя Саске точно слышал его звонкий голосок. Когда и взрослые перестали ходить туда-сюда, Саске слез со своей ветки и сел на землю у корней, раздумывая, что ему надо бы разведать территорию вокруг и найти тот самый лес, про который ранее говорил покровитель. А Итачи упоминал, что хорошо бы спрятаться в заброшенном доме, коих тоже надо бы разыскать.       Его обрывистые размышления внезапно прервались, когда Саске заметил краем глаза некое движение. Повернувшись и уловив взглядом немного высунувшегося из окна Наруто, Саске не поверил тому, что увидел. А Наруто вытащил ладошку и махал ею, явно подзывая поближе. Слегка растерявшись, Саске задумался, а после судорожно осмотрелся — никаких других людей вокруг не было. Что же, он шёл сюда, чтобы выразить свою благодарность, значит, теперь у него есть шанс выполнить своё намерение. Собравшись духом, Саске поднялся с места и двинулся к забору, сразу подмечая крупное дерево, чьи тонкие ветки росли за ограждением. Шустро перебравшись на чужую территорию, Саске как можно тише и аккуратнее направился к Наруто.       Когда он встал напротив окна, то различил широкую радостную улыбку на лице Наруто. Ещё не осознавая этого, Саске вдруг ощутил небывалую уверенность, как и непреодолимое желание улыбнуться в ответ.       — Я хотел по… —       Поблагодарить, намеревался сказать Саске, но резкое движение, означавшее явную просьбу о молчании, заставило его закрыть рот. Странное поведение его нового знакомого слегка напугало, но последующее приглашение как-то немного сбило напряжение. Ловко поднявшись наверх, благодаря достаточно высокому и удобному пню прямо под окном, Саске едва успел осмотреться, как Наруто захлопнул окно. Этот звук щёлкнувшей щеколды заставил Саске пробудиться ото сна — теперь нельзя шустро сбежать. Он машинально дёрнулся к стене, прижимаясь к ней, как к безопасной поверхности.       — Я... — едва выдавил он из себя, с трудом дыша. — Я просто хотел сказать спасибо за… за пирожок. Он правда был вкусный, — и только по окончании фразы Саске смог заставить себя сфокусировать взгляд на Наруто. Его улыбка совершенно никуда не девалась, а вот в свете мерцающей свечи было заметно, как он сжимал и разжимал свои маленькие ладошки. Саске это заинтересовало, и он зациклился на этом движении, отчего на сердце стало немного легче.       — Я сейчас принесу ещё.       И тут Саске вновь испугался, потому что шустро осознал — он сейчас опять останется один, в чужой комнате, в чужом доме, на чужой земле. Не совсем понимая, что делает, он схватился за руку Наруто, искренне желая его остановить, попросить не уходить. Но, столкнувшись взглядом с его светлыми даже в такой полутьме глазами, Саске застыл. Как он объяснит то, что боится сейчас оставаться один? Но он уже держал Наруто за его горячую руку, обжигающе тёплую, очень мягкую, и Саске чувствовал странную пульсацию где-то в груди, из-за чего одёрнулся, убирая ладошки за спину. Не зная, как справиться со всеми этими эмоциями, он вспомнил Итачи, который учил его: вдохнуть глубоко, а после выдохнуть.       — Меня зовут Саске.       Он вдруг понял, что не представился, и сейчас это показалось более разумным ходом, нежели хныкать о том, как он боится одиночества. А принятие приветствия от Наруто стало наградой, ласково успокоившей его. Потому что Наруто стал первым человеком в этом месте, с которым Саске тоже было приятно познакомиться.       Когда Наруто вышел за дверь, Саске не обратил внимания на темноту, ведь он хорошо видел при любом освещении. На расстеленной кровати лежал деревянный кораблик — красивый, аккуратный, и эта вещица заставила Саске улыбнуться и вспомнить свою семью. Внезапно он вновь почувствовал знакомое колыхание воздуха — изнеженное тепло окутало его, а знакомый шёпот оповестил: — С Итачи и твоими родителями всё хорошо. Когда он будет возвращаться, я предупрежу тебя.       И вновь всё пропало, словно никогда и не было. Но в комнате Наруто оказалось тепло, а кровать выглядела мягкой и такой приятной. И пахло здесь хорошо, и сладкое чувство успокоения разливалось по телу. Саске только теперь осознал, как сильно устал. Но он не знал, что делать дальше, а потому пока сел на постель и взялся рассматривать кораблик — просто наслаждаясь таким равномерным покоем.       Было не совсем понятно, сколько прошло времени до момента, как вернулся Наруто, но когда он развернул маленькое полотенчико и представил взору Саске ещё три прекрасных пирожка, Саске шумно сглотнул слюну. Это выглядело очень вкусно, но едва Саске двинулся вперёд, как Наруто перехватил его руки. Только сейчас Саске осознал, насколько его ладони были запачканы и насколько чисты у Наруто. Это смутило, и оттого стало стыдно. Он хотел их одёрнуть, но Наруто не отпустил. Лишь смотрел и думал о чём-то своём, на его милом округлом личике нахмурились брови и пролегла махонькая морщинка на переносице. Теперь Саске заметил симметричные полосочки на его щеках и залюбовался, понимая, что раньше никогда подобного не видел. Они не были похожи на шрамы, не портили ясного солнечного лица, лишь добавляли чудесную изюминку, от которой было сложно отвести взгляд.       Саске настолько засмотрелся и задумался, что не обратил внимания, когда Наруто достал какую-то тряпочку и смочил её водой из кувшина. Но очнулся от своих мыслей только тогда, когда Наруто стал протирать его грязные ладошки мокрой тканью. После того, как удивление отпустило Саске, он едва сдержал слёзы — так за ним ухаживал Итачи. Это яркое напоминание настолько накрыло его, что он замер и почти не дышал, пока Наруто не закончил. От чего-то сердечко заполошно стучало, а влага с глаз не хотела уходить, но Саске держался. Держался всё то время, когда Наруто позволил ему поесть, держался, ощущая чудесный вкус этих пирожков, держался в тишине и под любопытным взглядом, думая о своём.       Но после еды, съев аж все три пирожка, что для Саске было очень много, усталость начала давить на плечи, заставляла глаза закрываться, и оставаться в сознании уже становилось сложнее. Саске пытался заставить себя встать и уйти, потому что не мог же он просто остаться здесь, без разрешения. А попрошайничать ему не хотелось, было отчего-то очень стыдно. Его и так накормили, пригрели, позаботились — не мог он просить о большем, хотя так хотелось ещё понежиться в тепле, поспать на мягкой постели. И рядом с Наруто уже было не так страшно, и это чувство тоже не хотелось терять.       — Если хочешь, оставайся до утра.       Распахнув глаза на услышанное, Саске сначала не поверил. Он изумлённо посмотрел на Наруто, который откуда-то знал его мысли, но после прикосновения его чистой горячей ладошки к руке Саске, слёзы сами покатились из глаз. А потом Наруто обнял его, почти как Итачи, перед тем как они расстались утром, и так же легко стал поглаживать по спине. И от этого маленькие ручейки на щеках становились всё больше и больше. Саске не запомнил, как он заснул в этих мягких объятиях, осторожных и отчего-то таких надёжных. Но проснулся он от странного чувства беспокойства.       — Саске, тебе надо уходить, родители Наруто проснулись. Пора идти, вечером вернёшься, — настойчиво звучал голос в его голове, ослушаться который было нельзя.       Как можно аккуратнее выбравшись из постели и стараясь бесшумно выскользнуть из окна, Саске лишь раз взглянул на спящее лицо Наруто. Он выглядел таким спокойным и разморенным, что захотелось даже улыбнуться. И с этой улыбкой, мягко согревающей маленькое сердце, Саске выбрался наружу, а после ушёл дальше, обернувшись только у дерева, в ветках которого прятался вчера. Саске чувствовал укол совести, что не простился с Наруто, но верил словам покровителя — вечером он вернётся, тогда и объяснится.       Этот день благоволил Саске — майское тепло расходилось, солнце прогревало землю, а ветра и вовсе не было. Постепенно исследуя местность, Саске добрался до ручья. Он захотел помыться, видя свои грязные ноги и руки выше кистей. Но, прикоснувшись к воде, Саске слегка поморщился — слишком холодная. Знал, что точно не заболеет, но приятного от этого будет мало.       — Иди в лес, — донеслось до него негромкое, — там будет тёплое озеро.       Послушавшись покровителя, Саске лишь набрал себе пару горстей воды, чтобы напиться вдоволь, а после двинулся дальше. Но спустя совсем маленький промежуток времени он нашёл то, что не ожидал — громадное поле вереска. Казалось, этот цветок заполонил всю округу, и уже сейчас Саске чувствовал его пробивающийся аромат. А раз вереск зацветает, значит, уже должны появиться первые ягоды, и это поможет ему продержаться в течение дня.       Вдохновившись происходящим, Саске двинулся в лес сквозь это поле и лишь у самого края заметил что-то сбоку. Повернув голову, он увидел странную фигуру со стороны просёлочной дороги, которая пристально на него глядела. Присмотревшись, Саске осознал, что это пожилая женщина, закутанная в тёмные одеяния. Немного одёрнув плечами, он всё же отвернулся, продвигаясь дальше, минуя границу леса. Сразу, как он прошёл за первые деревья, неприятное наваждение прошло и взволнованность инстинктов отступила.       Лес оказался полным подарков для Саске — он нашёл небольшую рощицу с грибами — после весенних дождей это было прямо находкой. Немного погодя он приметил поле дикой земляники, а ещё дальше и вовсе натыкался на такое количество ягод, которое в одном месте не должно расти. Но спустя некоторое время он понял, куда пришёл. Когда-то это была обжитая роща. Полуразрушенные дома, едва сохранившиеся заваленки, развалившиеся стойла для животных, распавшиеся ограждения — всё говорило о том, что много лет назад здесь кто-то жил. И совсем не один человек, но точно маленький народ.       Постепенно осмотрев всю территорию, Саске с успехом подъедал ягоды и в итоге нашёл то самое озеро, о котором ему сказал покровитель. Оно было совсем небольшим, но очень тёплым, словно подогревалось изнутри. Этот факт его невероятно обрадовал, а потому первым делом было решено искупаться. После этой процедуры Саске полегчало, но одежду стирать он не стал — слишком прохладно, чтобы она быстро высохла.       После изучения новой обители Саске остался доволен — были ещё дома, более ли менее сохранившие свою прочность. Все ткани уже давно истлели, но спать на пожухлом соломенном матрасе было лучше, чем на холодной голой земле. В одном месте он нашёл махонький ножик — туповатое лезвие было привязано к рукояти очень крепко, и даже в таком виде он точно мог быть полезен.       Само собой, не обо всём Саске догадывался сам — покровитель подсказывал ему те или иные вещи, предостерегал, куда не стоит заходить, а где безопасно. Саске в какой-то момент показалось, что их связь в этот день стала крепче, чем раньше.       — Ты прав, дитя моё, — шёпот в его голове был наполнен нежностью, — в этом месте раньше жили хранители. Чистота светлой силы всё ещё сохранилась в этой земле, в этих растениях, в этом воздухе. Поэтому и мы чувствуем друг друга лучше.       — Мне правда вечером можно вернуться к Наруто?       Саске ещё не понимал, как чётко формировать свой вопрос в голове, а потому пока шептал их — говорить вслух ему было проще.       — Конечно, можно, — кажется, в ответе можно было прочувствовать интонацию добра, — у этого мальчика чистое сердце, он не навредит тебе.       — Но его родители… — Саске расстроенно вздохнул, — они же… а если они меня заметят? Я… я правда хотел бы вернуться к нему, хотя бы раз…       На некоторое время повисло молчание, и Саске успел загрустить. Он не знал, насколько ему безопасно искать убежище у людей, когда он нашёл себе такое место, где вполне себе можно выжить. Он надеялся, что Итачи вернётся, если не сегодня, то завтра. Ну даже дня три-четыре он бы здесь продержался.       — Я помогу тебе, — вдруг послышался ответ, — я скрою тебя ото всех, кроме Наруто.       — Меня никто не будет видеть? — поражённо прошептал Саске.       — Будут, но они решат, что ты один из местных. Однако из-за нашей слабой связи это будет действовать только на расстоянии, если ты столкнёшься с кем-то очень близко, то они всё поймут. Поэтому старайся не попадаться чужакам на глаза и будь осторожным.       Саске пришлось посидеть и подумать о сказанном. Но спустя некоторое время ему показалось, что он осознал то, что от него требовалось. Что же, он будет осторожен, не просто же так Итачи учил его этому. Он справится. Точно справится.       И на самом деле, Саске справился. Справился с тем, чтобы незаметно вернуться обратно к Наруто, справился с тем, чтобы скрываться в течение дня в найденной роще, справился с периодически пугающим одиночеством в лесу. Он справлялся благодаря Наруто почти целый месяц — уже наступил июнь и он становился поистине жарким, отчего лес всё больше наполнялся полезными вещами. В один из дней Саске взялся за одно дело — вытачивал из полена найденным туповатым ножиком маленькую фигурку. Он очень старался, хотя иногда ему казалось, что покровитель помогал ему и с этим. Но единственной целью этого занятия было желание оставить что-то Наруто от себя. Потому что пару дней назад покровитель сообщил, что Итачи возвращается.       Саске тогда почти не спал ночами, лишь смотрел на трепыхающиеся ресницы Наруто, слушал его размеренное сопение и испытывал какое-то неизвестное огромное чувство к этому мальчику. Нечто большое пряталось в его маленьком сердечке, нечто хранило его, и это нечто вызывал только Наруто. Может быть, это произошло тогда, когда они увидели расцветающую веточку белого вереска. Может быть, это произошло в первую грозовую ночь, когда Наруто оказался храбрее и успокаивал Саске объятиями и словами, что у него в комнате не нужно бояться грозы, ибо он точно защитит его. Может быть, это происходило каждый раз, когда Наруто его кормил, приговаривая, что он специально приберегает для Саске всё самое вкусное.       Не мог Саске осознать в этом возрасте всю ту благодарность, что испытывал к Наруто, но это не значит, что он её не прочувствовал. Саске ощущал её каждой клеточкой тела, отдавал её Наруто каждый раз, как они держались за руки, с каждой улыбкой, обращённой лишь ему одному.       И вот теперь была высока вероятность, что, когда Итачи вернётся, они уйдут из этих краёв. А потому Саске трудился, очень упорно, умудряясь не пораниться и не срезать лишнего. Он ещё не сразу решил, что это будет за фигурка, но корпел над ней каждый день. В конце концов, у него получился лисёнок, по крайней мере, именно так он назвал это существо и под таким предлогом подарил Наруто. А после был счастлив от его реакции, потому что Наруто совсем не умел скрывать своих эмоций и скакал от радости по вересковому полю, прижимая подарок к груди.       Саске было хорошо с Наруто, с его улыбками, с его непомерными эмоциями и любопытством. Саске многое повидал за время скитаний с семьёй, но Наруто словно открывал ему иной мир — мир, в котором они испытывают безграничное счастье рядом с друг другом.       Однажды вечером, когда Саске шёл через лес, направляясь к Наруто, он услышал шаги. Тяжёлая поступь, медленная, но такая заметная в тишине леса. Звонко хрустели ветки и шелестели листья, и постепенно эти звуки становились всё ближе. Немного насторожившись, Саске стал прислушиваться сильнее — он в этом месте встречал разных крупных животных: и оленей, и лосей, и кабанов. Однажды даже видел рысь, которая шла с добычей в зубах. Она заметила Саске, замерла на пару мгновений, но, поняв, что он не собирается нападать или отбирать её еду, скрылась восвояси. Обычные животные, даже хищные, никогда не трогают хранителей, и Саске это знал, а потому лес для него был не опасен.       Внезапно к звукам шагов добавился хрип — тяжёлое дыхание было каким-то узнаваемым… Сделав несколько шагов вперёд, Саске увидел человека, опирающегося рукой о ствол дерева и пытающегося отдышаться. Тот был весь израненный, с подтёками крови и каким-то большим мешком за спиной.       — Итачи?.. — неверяще спросил Саске, не совсем различая лицо стоящего перед ним человека.       — Саске? — тихо прохрипел он в ответ, поднимая голову и, после увиденного, едва-едва улыбнулся, тут же сползая вниз, на землю. — Я нашёл тебя, маленький братец…       А Саске хватило лишь одного взгляда на это измученное выражение, чтобы ринуться вперёд и сжать Итачи в объятиях. Ему захотелось и расплакаться, и засмеяться, и немного обидеться, что их разлука затянулась так надолго, но всё, что он мог сделать сейчас — это обнимать своего родного человека и ни на мгновение не отлипать от него. Итачи же обнял его в ответ, устало склонив голову на худое детское плечо, и счастливо улыбнулся.       Только к полуночи Саске смог довести Итачи к своему логову в чаще и уложить на свой пожухлый матрас, пообещав быть рядом. Когда Итачи заснул, Саске вспомнил, что собирался к Наруто. Стало стыдно, ведь он не смог предупредить его о том, что не придёт, и лишь надеялся, что Наруто не сильно обидится, что эту ночь они проведут врозь.       Задолго до рассвета и самого Саске сморил сон, но проснулся он уже один, накрытый каким-то тёмным плащом. С улицы в обветшалый дом просачивались ароматные запахи жареного лука и других овощей, да так этот вкус оседал на языке, что живот предательски заурчал. Шустро выбравшись наружу, Саске заметил Итачи возле костра, над которым висел котелок с густо валящим из него паром. Сам Итачи выглядел куда лучше, вероятно, он уже нашёл то тёплое озеро и тоже искупался там, потому с его длинных мокрых волос всё ещё стекали капли и мочили одежду.       За завтраком они вкратце рассказали друг другу, что происходило и как каждый из них выживал. Саске с упоением слушал истории Итачи, а вот Итачи недовольно нахмурился, услышав, как местные жители обошлись с Саске поначалу.       — Мы должны уйти отсюда, эти люди не принесут нам добра, — единственное, что выдал в конце концов Итачи, когда их котелок опустел, а сытость слегка разморила.       — Они не все такие, — расстроившись от услышанного, Саске понуро опустил голову. — Наруто очень добрый, он хороший человек.       — Даже если так, это не значит, что остальные, заметив тебя, не причинят вреда. Я не думаю, что его кто-то послушает, если случится ситуация, когда ему понадобится тебя защитить. Нам в любом случае придётся уйти отсюда сегодня.       — Зачем так скоро? Ты ещё не восстановился, — Саске всеми силами хотел оттянуть уход. На самом деле, он просто надеялся на возможность увидеться с Наруто. Хотя бы проститься, чтобы тот не переживал или не думал, что Саске бросил его вот так.       — Как раз для этого и надо уйти, — Итачи повёл плечами, стараясь их размять, — в нескольких днях отсюда есть источник, который поможет мне излечиться. После заглянем в один город, нужно отправить важное письмо.       — Письмо? Зачем письмо? — удивился Саске, ведь все хранители могли передать любую информацию через покровителя.       — Я позже расскажу тебе, мой маленький брат, а сейчас нужно собираться. Я принёс для тебя одежду в том мешке, она должна быть впору. Нам не стоит выделяться, — поднявшись с бревна и потрепав Саске по волосам, Итачи направился в сторону домика, где они ночевали.       — Подожди! — внезапно выкрикнул Саске, что аж сам вздрогнул. — Мне нужно… Мне нужно попрощаться с Наруто… Нельзя так уходить, это будет нечестно, ведь… Я бы без него не выжил… — а слёзы вдруг начали собираться в глазах. Саске не знал, почему ему стало так горько думать о разлуке с Наруто, совсем не понимал.       Итачи остановился, обдумывая услышанное. А после он словно поменялся в лице, поднимая взгляд куда-то ввысь. Саске догадывался — Итачи общался с покровителем. Он уже видел это со стороны, а потому сейчас надеялся, что угадал происходящее.       — Хорошо, ты с ним простишься, — спокойно согласившись, улыбнулся Итачи. — И если всё сложится так, как нам нужно, после отправки письма мы можем вернуться сюда и подождать весточку здесь. Но это будет не очень долго, поэтому не давай ложных обещаний, хорошо?       Не дождавшись ответа, Итачи скрылся за трухлявой дверью, давая Саске время попрыгать вокруг бревна от радости.       Через пару дней они выдвинулись в дорогу, и Саске даже не хныкал и не роптал на какие-то неудобные мелочи — он всё время мыслями возвращался к Наруто. Спустя несколько часов пешей дороги даже Итачи перестал пытаться занять Саске какой-то беседой — тот всё равно не мог на ней сосредоточиться. В течение недели пути они добрались до очередного леса, который внешне казался очень тёмным и зловещим. Дремучие кроны переплетались сверху и создавали тяжёлую тень, которая заставляла присматриваться и неосознанно волноваться. Правда, этот эффект работал только на людях. Для Саске и Итачи такое место не было пугающим, они спокойно зашли в самую глубь, проходя густую заросшую чащобу, и в итоге наткнулись на огромный водопад, чьи брызги воды разлетались на большое расстояние вокруг.       Саске впервые видел нечто подобное, потому восхищённо уставился на это бушующее, но в то же время усмирённое руслом чудо природы. Этот водопад оказался тем самым источником силы для таких созданий, как он с братом. Сразу после касания ладони к воде у Итачи зажили все оставшиеся раны и царапины, а Саске, опустив лишь кончики пальцев в прохладную гладь, вдруг ощутил невероятный прилив силы, растёкшийся по телу. Он почувствовал себя невероятно могучим, но едва отошёл на несколько метров от берега, как эта мощь стала уменьшаться, а через пару мгновений и вовсе испарилась.       — Ты почувствовал ту силу, которую обретёшь через несколько лет, — шепнул ему покровитель, — но даже я ощущаю, что ты сможешь обуздать её раньше, чем кто-либо другой. Вы с Итачи — особенные мальчики, но главное, не позволь гордыне захватить твою уникальность. Ты услышал меня, Саске?       — Да, — Саске кивнул, но вслух не произнёс, внезапно понимая, насколько легче ему дался этот ответ в собственной голове. Его связь с покровителем укоренялась, и это безмерно радовало.       Они остались у водопада на ночь, и это место оберегало их по-своему: не было ни дождя, ни ветра, ни посторонних. Лишь тишина, покой и безопасность.       А вот последующие дни оказались беспокойными, как и весь их путь до города — им встречалось множество незнакомых людей, некоторые просто проходили мимо, а другие были слишком приставучими, пытаясь либо попросить что-то, либо продать какую-то безделушку втридорога. Но со временем Саске привык, тем более его не оставлял Итачи — они всюду были вместе. Хотя по вечерам, перед сном, Саске всё равно думал о Наруто. Ему было интересно, как он там? Здоров ли? Счастлив ли? Не грустно ли ему? Потому что Саске было грустно от их расставания, и лишь надежда на скорую новую встречу усмиряла его разочарование.       В день, когда Итачи сказал, что они возвращаются в тот лес, возле селения, где живёт Наруто — Саске едва не сломал ему рёбра, со всех сил своих маленьких ручонок сжимая в благодарных объятиях. А дальше фортуна была благосклонна — долгожданная встреча с Наруто, время, проведённое рядом с ним, куча возможностей погулять, пообщаться, повеселиться, — всем этим Саске искренне наслаждался. Итачи тем временем облагораживал их чащобу: укрепил один из домов, каким-то чудом смог достать парочку свежих соломенных матрасов, заведовал едой — ответственно исполнял роль заботливого старшего брата. Хотя когда Саске приносил ему пирожки от Наруто, Итачи подшучивал, мол, таким образом Саске пытается его подкупить. Саске же без зазрения совести соглашался с этим доводом. Он ведь действительно хотел ещё больше времени проводить с Наруто, и если эти угощения тому способствовали, то он был готов просить Наруто приносить их каждый день.       То время было одним из лучших в коротенькой жизни двоих малышей, вплоть до конца сентября. А потом настал тот самый злосчастный день, когда Саске и Наруто услышали волчий вой. Саске поначалу застопорился и просто не мог поверить в то, что происходило. Однако когда он от взволнованности метался взглядом, то заметил Итачи, стоящего рядом с одним из деревьев. Тот сделал определённый знак ладонью, и Саске очнулся. Он думал, что отпустить Наруто одного домой — это правильно. Думал, что они с братом спрячутся и переждут, пока погоня не пройдёт мимо. Что, как только они избавятся от охотников, Саске вернётся к Наруто и объяснится. И всё снова будет по-прежнему. Иногда Саске мечтал, что именно в эту рощу придёт их семья и они останутся здесь на долгие годы. Что он сможет расти вместе с Наруто, что они смогут обрести здесь свой дом.       Но не всем мечтам позволено сбыться.       — Не-е-ет! Отпусти, пусти меня, пусти! — громогласно ревел Саске в руках Итачи, пытаясь вырваться. — Итачи, пусти меня к нему! Нет, нет, стой! Наруто!..       Итачи не сдержался и просто подхватил Саске на руки, ускоряя темп бега. Наверное, ему стоило попозже сказать, что они туда не вернутся. Возможно, ему стоило предупредить Саске, чтобы он и правда смог попрощаться. Возможно, не надо было говорить, что они прошли мимо дома Наруто, чтобы убедиться, что он выполнил все наказы Саске и до него не смогут добраться. Многое, наверное, не стоило делать или, наоборот, было нужно совершить, но никто из них не мог предсказывать будущего. Сейчас же Итачи оставалось крепко держать захлёбывающегося слезами и отчаянно пытающегося вырваться Саске, у которого маленькое сердце рвалось к человеку, что оставался всё дальше и дальше.       Последующие два дня Саске не разговаривал с Итачи. Даже пытался сбежать несколько раз, и Итачи пришлось жертвовать своим сном и в глухой тишине слушать едва сдерживаемые всхлипы. На третьи сутки они встретились с родителями, которые вели за собой остатки их многочисленной семьи. Лишь тогда Саске узнал, что далеко не все были в безопасности. Только в тот момент ему рассказали, какую боль причинил им волчий народ. Многих детей держали в неведении, в том числе и его. Но пришло время объединяться и давать отпор. И тем, кто договорился с духом-покровителем о плане действий, оказался сам Итачи.       В последующие месяцы, наполненные быстрыми передвижениями, сплочённостью хранителей, чётким распорядком дня и действий, Саске не жаловался на разлуку с Наруто. Но и не забывал о нём — каждую свободную минутку вспоминал снова и снова. Несмотря на тот объём информации, который теперь нужно было запоминать очень быстро, Саске умудрялся держать в голове и то, что было нужно лично ему. А именно, когда Итачи пояснял остальным, откуда пришли волки и с какой стороны те подступили, Саске осознал всю пользу того, чтобы слушаться старшего брата. Ни для победы в начавшейся войне, ни для стратегических действий, ни для того, чтобы запомнить, где и какие ресурсы находятся. А для того, чтобы однажды он смог вернуться к Наруто — теперь Саске знал дорогу.       Но время в разлуке не остановилось, а смиренно шло своим ходом. Саске всё чаще с тоской посматривал на карту, видя, насколько огромно расстояние между ним и его дорогим другом. Но Итачи не мучал его расспросами, а остальным они так не рассказали про существование солнечного мальчика с самым добрым сердцем. Для оставшейся части семьи оба брата просто как-то выжили, неким чудом. Когда Саске исполнилось восемь, многие признали, что он становился одним из лучших лазутчиков — время, когда он втихаря пробирался к Наруто, пошло ему на пользу. Ловкость, гибкость, всё ещё маленькое тело, словно врождённая способность двигаться бесшумно и незаметно — всем этим Саске восхищал, выделялся среди детей своего возраста. Именно поэтому за ним ещё больше присматривали.       Даже когда они скрывались в скалах, среди безжизненных гор и заветренной пустоши, он чувствовал на себе пристальные взгляды брата и отца. Они следили за ним даже в те моменты, когда Саске просто наблюдал за сверкающим сиянием звёзд. Но со временем, пока он показывал себя верным семье и не подводил их, слежка постепенно становилась всё менее навязчивой, а к своему десятому дню рождения Саске осознал, что его больше не опекают с такой же силой. К тому моменту он уже имел маленькую копию карты под рукой, принялся так же, как и Итачи, носить опоясывающую веревочку с привязанными к ней маленькими мешочками трав и полезных вещичек, и не прекращал учиться.       Ближе к осени в том году Саске ощутил в себе нечто новое, словно что-то ласково покалывало его пальцы, как ранняя нежная трава по весне. Но он так же ни с кем не поделился — Итачи узнал только из-за того, что ему сообщил сам покровитель.       — В тебе просыпается сила, — сообщил он одним вечером, когда они вдвоём остались у костра, и Саске непонятливо уставился на брата. — Пока она ещё совсем слаба, и навряд ли ты сможешь ею воспользоваться в нужной мере. Но постепенно ты начнёшь понимать, для чего именно она тебе дана.       — Я знаю, для чего она, — фыркнул Саске в ответ, толкая длинной веткой очередное полено ближе к огню. — Для защиты людей, к которым мы не приближаемся и не помогаем.       — Саске, — Итачи нахмурился на мгновение, но после смягчился, — если нас истребят, то кому мы тогда поможем?       Замолкнув, Саске отвернулся. Ему было неприятно признавать сейчас правоту Итачи, но в глубине души, само собой, он был с ним согласен. Да и любил он его так же горячо, просто до сих пор не мог простить той рваной разлуки с Наруто. Вероятно, Итачи знал это, ведь поведение Саске сильно изменилось с того дня. Но каждому пока что хватало разумности не поднимать эту тему.       — Эта сила проявляется у каждого из нас немного по-разному, — мягко продолжил Итачи, — у меня есть склонность к огню и способность успокаивать голосом, а у нашего отца больше развита возможность вкладывать её в мощь удара или в крепость тела. Это не значит, что мы ограничены в остальном, просто к этому надо будет прикладывать больше усилий для развития. Кто знает, чем обладаешь ты, — протянув свою руку, Итачи взял ладонь Саске и слегка размял её пальцами. — Но в определённый момент тебя накроет это знание, и, где бы ты тогда ни находился, его надо будет просто принять не сопротивляясь.       Спустя примерно пару месяцев Итачи очень сильно пожалел, что поделился с Саске этими фактами. Ведь однажды ночью, делая очередной обход их лагеря, Итачи вдруг не нашёл Саске на своём месте. Из-за скрытности от других хранителей их семья в минуты ненадобности прятала свою силу и прерывала контакт с покровителем, чтобы никто иной не учуял исходящую от них магию. Обойдя весь лагерь пару раз, Итачи пришлось нарушить правило о контакте, и то, что он услышал, заставило его задохнуться.       — Саске сбежал к Наруто, — оповестил его холодный недовольный шёпот, — верни его, Итачи, иначе…       Итачи разбудил только отца, тихо делясь с ним информацией. И после, всё же являясь тем, кто отвечал за дежурство этой ночью, Итачи в одиночку отправился за Саске — покровитель сообщил ему путь и место. Спустя пару часов скорого хода, прямо перед рассветом Итачи нашёл брата сидящим под деревом и смотрящим на окно, к которому много лет назад тот подходил, чтобы предупредить Наруто о предстоящей разлуке. Выражение лица Саске не было похоже на то, что мог бы чувствовать десятилетний ребёнок. Его пристальный взгляд, прямые плечи и явная непоколебимость заставили Итачи даже восхититься своим младшим братом.       — И чего ты добился? — спросил он, подходя к Саске и садясь рядом с ним на землю.       — Я вылечил его, — спокойно оповестил Саске, словно не боялся той кары, которую могли к нему применить. — Я чувствовал, что он умирает, и пришёл, чтобы исправить это.       — Ты не мог это почувствовать, — с лёгкой улыбкой Итачи повернулся к нему, надеясь поймать на этой маленькой лжи, но… не поймал. Саске не лгал ему ни в едином слове. Он повернулся, чтобы посмотреть Итачи в глаза, и абсолют правды исходил от него во всём.       — Это невозможно…       — Возможно, — прервал Итачи заинтересованный шёпот в его голове. То же самое слышал и Саске. — Если Саске и этот мальчик связаны сердечными узами, то он мог это ощутить. Каждый хранитель чувствует человека, которого выбрал, даже смерть проходит через них обоих.       — Им всего по десять лет, — попытался возразить Итачи, вновь возвращая взгляд на Саске. И вдруг до него дошло. Дошло в тот момент, когда Саске улыбнулся на услышанное и с явной нежностью посмотрел на окно, ведущее в комнату Наруто. Тогда Итачи понял, насколько ошибался в отношении этих детей. Насколько глупым было предполагать, что это всего лишь благодарность, дружба, ребяческая привязанность.       — Саске, — обратился к нему покровитель, вновь обдавая своим теплом. — Ты совершил хорошее дело, но ты не должен был бросать семью. Ты мог навредить им этим поступком, на них могли напасть из-за тебя, а потому вот твоё наказание, — гулко сглотнув, Саске зачем-то кивнул в воздух, но уже понимал, что дух распознал его реакцию. — Тебе запрещено покидать семью без их разрешения до твоего двадцатилетия, а если нарушишь, будешь изгнан, лишён сил и моего покровительства. Уяснил?       — Я хочу кое-что взамен, — вдруг выдал Саске, из-за чего Итачи едва не побелел. — Вы не дадите Наруто погибнуть, пока меня не будет рядом.       Громогласный хохот покровителя раздался в ушах обоих братьев. Итачи искренне испугался за Саске, ибо он совершил то, что ещё никто не смел — ставить условия покровителю? Когда ещё и провинился?       — Идёт, — внезапно прозвучал ответ, — не могу же я разбить сердце собственному дитя.       Само собой, Саске получил выговор от родителей, так, для закрепления. Но все заметили, насколько он стал счастливее. Пускай вдали, пускай не рядом, но он чувствовал некий трепет от того, что смог сберечь Наруто. Ведь раньше Наруто защищал его, а теперь вышло отплатить той же монетой. И это заставляло Саске улыбаться чаще обычного.       Они вновь уходили в далёкие края, их пути уводили Саске кошмарно далеко от его сердца, но он уже не роптал. Он думал, что вернётся к Наруто после истечения срока своего наказания и уйдёт вместе с ним куда-нибудь ещё. Он подслушивал болтовню членов своей семьи и слышал, как небольшие отряды, возглавляемые Итачи, одерживали победу. Саске не смыкал глаз в те ночи, когда был случайным свидетелем чьих-то мечт — как они устроятся на новом месте, как обретут дом, как вновь будут счастливы в покое с любимыми.       Иногда Саске замечал Итачи, когда тот находился в объятиях своего человека, которым оказался юноша по имени Шисуи. Саске нравилось наблюдать за ними — Итачи позволял Шисуи расчёсывать свои волосы; они слушали друг друга, сцепляя ладони вместе. А когда Шисуи прикасался губами к рукам Итачи, Саске позорно сбегал и прятался. Почему-то ему казалось, что он не должен это видеть. Но каждый раз, год за годом, он наблюдал за ними и испытывал незнакомое чувство, тяжёлым комом остающимся в груди.       Однажды зимой, когда Саске уже исполнилось четырнадцать, их разделившиеся части семьи вновь собрались вместе. И тогда было объявлено то, от чего женщины прослезились, а мужчины не удержались от громких возгласов — между духами-покровителя и их хранителями война сходит на нет и появляются все признаки того, что в скором времени все стороны выйдут на перемирие.       В тот же вечер, едва ли не летящий на крыльях счастья, Итачи вдруг оказался рядом с Саске, затевая интригующий диалог.       — Ты же понял, что было за объявление на собрании? — довольно улыбаясь, Итачи немного подтолкнул Саске локтём.       — Я уже не маленький, чтобы не понимать, — добродушно фыркнул на него Саске. — Значит, мы скоро начнём где-то строиться?       — Да, но в этот раз будем действовать немного иначе, — Итачи поднял взгляд на тёмное зимнее небо, различая блики звёзд. — Мы будем обустраиваться в нескольких местах, ведь нам надо наверстать упущенное. Слишком много людей остались без нашей защиты и слишком долго мы пренебрегали нашим долгом. Ты случайно не знаешь место, где давненько не было хранителей, а, Саске? — лукаво улыбаясь, Итачи явно наслаждался тем, как Саске на него посмотрел.       — Я… я не понимаю, — конечно, Саске во все глаза уставился на него, боясь признать свою догадку.       — Мы идём к селению, где живёт Наруто. Окажемся там, скорее всего, по окончании весны, — признался Итачи, сжалившись над своим маленьким братом. — Но сразу говорю, там останутся не все. После того как устроимся, те, кто способны сражаться, и те, кто обладает даром исцеления, в большинстве своём двинутся со мной дальше, пока перемирие не будет окончательно заключено. Ты понимаешь?       Расслабленность Саске от первых слов быстро исчезла и оставила за собой только тяжёлое напряжение.       — Хочешь сказать, вы дадите мне… не знаю, пару месяцев, чтобы снова обрести друга, а потом я вновь потеряю его? — недовольство Саске сквозило во всей интонации.       — Либо так, либо ты его не увидишь ещё лет шесть, — Итачи пожал плечами, — к тому времени его наверняка уже женят, да и наделает он себе выводок малышни. Мы даём тебе шанс узнать своего избранника и, возможно, если он даст тебе своё согласие, подготовить его. Правила никогда не были простыми, братец. То, что некоторые легко соблюдать, не значит, что однажды не придётся чем-то пожертвовать.       Саске не желал больше слушать. Он желал в эту секунду одного — рвануть отсюда подальше. Он уже подрос; он силён и умён, ловок и хитёр; он развивает в себе силу так быстро, что даже Итачи не поспевал за ним. Он вполне мог добраться до Наруто сам, может, за месяц пути, но с его опытом это не проблема.       — Проблема в том, что у тебя не будет на это силы, — насмешливо подсказал ему покровитель через несколько мгновений, как Саске ушёл прочь от Итачи. Но ему Саске не посмел возразить — он всем сердцем уважал своего духа-покровителя, как бы сложно ни было в определённые моменты.       Однако сейчас Саске было очень тяжело. У него сердце рвалось от волнения, от нагнетающей боли из-за предстоящего расставания, но больше всего от понимания, насколько он действительно скучал по Наруто. И всё это разом заболело, заныло ужасно от мысли, что ему ещё несколько месяцев терпеть до первой встречи. Дали бы больше времени, дали бы больше возможности узнать друг друга, ведь что судить о человеке, когда ему было шесть лет. Каким теперь стал Наруто? Каким человеком он вырос?       Но спустя неделю едва сдерживаемых порывов снова сбежать Саске всё же утихомирился. По крайней мере, он перестал огрызаться на Итачи и почти не избегал его. Он взращивал в себе терпение с крохотного зёрнышка и поливал его изнеженным чувством к мальчику, встречи с которым жаждет больше, чем что бы то ни было. Саске просто надеялся, искренне и безоговорочно.       И когда они достигли их временного пункта назначения — это была уже середина мая, — Саске едва не рванул вперёд всей толпы, чтобы добраться до Наруто. Ему не терпелось страшно, а от ощущения, что Наруто уже так близко-близко, ноги почти переставали слушаться. Но Саске не позволили уйти ни в первый вечер, ни в последующий, ни в течение первой недели. Потому что он был нужен, поскольку являлся единственным знакомым с этой местностью и должен был помочь остальным освоиться. Иногда вечерами он стоял на границе леса, видя цветущую вересковую пустошь, и всматривался в просёлочную дорогу, пытаясь уловить взглядом знакомый силуэт. Хотя на самом деле даже не знал, точно ли сможет распознать Наруто, ведь не предполагал, как тот изменился. Раньше у Наруто были пухлые щёчки с милыми полосочками, изнеженные ладошки, волосы с отблеском солнца и лучезарная улыбка. Что из этого могло сохраниться по мере взросления?       В один из июньских вечеров Саске не ожидал какого-либо особенного события, как вдруг к нему подошёл Итачи и сказал всего лишь одну фразу: — Можешь идти.       Саске затормозил лишь на секунду, всматриваясь в лицо брата, а после согласно кивнул и подорвался с места. Ему не нужно было ничего иного, кроме самой желанной встречи. Миновав лес, затем вересковое поле, Саске в шустром темпе, не брезгуя воспользоваться силой хранителя, добрался до дома Наруто. Немного осмотревшись, он приметил знакомые фигуры — родителей Наруто. Улыбнувшись самому себе, Саске даже возгордился тем, что всё ещё не забыл их, хотя и сложного в этом было мало — маленький Наруто был едва ли не копией своего отца, а рыжеволосую женщину Саске слишком хорошо запомнил ещё с первой встречи.       Решив поменять угол обзора, Саске вернулся к тому дереву, на котором прятался, будучи маленьким, и, пока высматривал Наруто, позволил себе вспомнить наставления брата. Они с Итачи только спустя пару лет после побега отсюда узнали о том, что тёмные духи сделали с этим местом и почему у селения не было своих хранителей. И лишь ближе к нынешнему возрасту Саске понял причину — если бы детям их семьи кто-то причинял вред, они бы тоже защищались своими способами. Поэтому Саске не винил местных жителей за их первоначальное поведение. А детская горечь от тех происшествий у него и вовсе стёрлась.       Но Наруто так и не было видно, а значит, он ещё не вернулся домой. Немного нахмурившись, Саске закрыл глаза и заставил себя прислушаться к воздуху вокруг, к температуре, к запахам — он давно приучился распознавать природу на её волне. А теперь — узнал зов своего сердца. Шаг за шагом, чувство тяги вело его всё ближе к рынку, пока он не приметил в сгущающихся сумерках движение человека — худощавого невысокого юноши. Спрятавшись за постройками, Саске присмотрелся к нему, отмечая испачканную одежду и чем-то измазанные волосы и руки. Также была заметна тяжёлая уставшая походка — даже по просёлочной протоптанной дороге этот человек ступал тяжело, плечи его выглядели опущенными, а руки висели вдоль тела, словно он пытался ничего ими не трогать. Постепенно следуя за ним, Саске с трудом узнал в этом юноше Наруто, и сердце его больно кольнуло. Что случилось? Почему он в таком состоянии, почему ему так тяжело?       Немного обогнав его и остановившись у крайней постройки — там, где Наруто нашёл его впервые, — Саске решил подождать и заодно обдумать то, что он скажет. Но в груди сердце заполошно стучало, а от волнения даже ладони становились влажными. Он и боялся, что его оттолкнут, и надеялся, что Наруто будет ему рад. И, едва заметив его, почти прошедшего мимо, Саске не удержался и шумно выдохнул.       Похоже, Наруто услышал этот звук, а потому остановился и посмотрел в его сторону. От этого взгляда Саске замер, едва не подавившись воздухом. Однако его уже заметили, пришлось собраться духом и…       — Здравствуй, Наруто.       Сказать, что Саске был счастлив, — ничего не сказать. Он вновь постепенно узнавал Наруто, получая теперь уже каждодневное разрешение на то, чтобы покинуть лагерь, и не знал, как благодарить покровителя и, чего уж таить, Итачи за то, что те давали возможность вновь проводить время друг с другом, вновь делить на двоих и покой ночи, и тепло сердец. За то, что позволили ощутить вкус этой дружбы, тайных касаний и смущающих взглядов.       Иногда, слушая Наруто или наблюдая за ним во время его расспросов, сна или внезапного молчания, Саске не мог отвести от него взгляда. Смотрел на руки, которые он решил оберегать теперь сам: ведь Саске — хранитель и его долг — защищать людей и помогать им. На лицо, с которого никуда не исчезли те самые чудесные полосочки, а лишь добавили очарования и притягательности. На частенько распахнутые от удивления глаза цвета чистейшего летнего неба. На улыбку, от которой самому вечно хотелось улыбаться. Саске на деле находил тысячу и одну причину посмотреть на Наруто — на каждую его маломальскую деталь.       Незадолго до своего дня рождения у Саске выдалась минутка дневного отдыха, и он заглянул к Итачи, чтобы узнать, насколько они ещё здесь останутся. Ведь обустройство лагеря шло полным ходом, многое восстановили и отстроили, большинство жили в своих домиках и никто уже не ночевал под открытым небом. По большей части все работы, где был бы нужен каждый из их семьи, завершились.       Зайдя в домик, где обычно ночевал Итачи с Шисуи, Саске предварительно постучался. Он уже однажды чуть было не завалился к ним в неподходящий момент, оттого быстро уяснил необходимость предупредить о своём приходе. Однако сейчас Итачи оказался один и что-то напевал себе под нос. Саске всегда удивлялся его настроению — что бы ни было, Итачи мог сохранять спокойствие, здравое мышление и ласковость к своим любимым.       — О, я как раз хотел тебя найти, — добродушно улыбнувшись, Итачи уселся на импровизированную постель и похлопал ладонью рядом с собой. Лишь дождавшись, когда Саске примет приглашение, он продолжил. — Расскажи, как твои дела с Наруто?       — Да… всё хорошо… — немного смутившись, Саске отвёл взгляд. Итачи не говорил с ним о Наруто, да и на деле Саске ни с кем о нём не говорил. Пару раз мама пыталась его расспросить, но даже ей Саске ничего не сказал. Отчего-то он хранил своё отношение к Наруто, словно драгоценное сокровище, и оберегал всем своим нутром любые мысли о нём.       — М-м, — хитро протянул Итачи, — целовались уже?       Саске аж спрыгнул с места, резко разворачиваясь, чтобы если не прожечь Итачи взглядом, то попытаться хотя бы понять, действительно ли он об этом спросил.       — Ладно тебе так пугаться, — выражая всем своим существом абсолютное довольство от реакции младшего брата, Итачи немного склонил голову набок. — Все влюбленные целуются.       — Мы не! Я!.. Я… — вдруг досадливо отвернувшись, Саске совершенно не осознавал, что собственное лицо покрылось настолько густым румянцем, словно его ошпарили кипятком. Ему так сложно было говорить, да даже дышать и то — с трудом получалось. Но, на самом деле, он уже не раз размышлял о том, чтобы расспросить об этом Итачи. Не потому, что в их семье было мало подобных отношений — покровитель поощрял сердечные узы вне зависимости от того, насколько традиционной получалась пара. А потому, что Итачи являлся для Саске всё же самым близким человеком, несмотря на горячую любовь к матери и отцу. В конце концов, кое-как переведя дух, Саске смог выдавить из себя несколько слов: — Я не з-знаю, как… как подступиться, и не уверен, что Наруто… что он примет это…       — Даже так? — Итачи от удивления немного приподнял брови. — Хотя я тебя понимаю, обычно этому учат родители, — снова положив ладонь рядом с собой, он поманил Саске ближе. — Мне отец только про девушек рассказывал, представляешь, как я удивился, что оказался связан с Шисуи? — тихая усмешка привлекла внимание Саске и помогла немного расслабиться. — Давай я поделюсь с тобой тем, что знаю сам, раз уж мы с тобой в одной лодке.       Как бы Саске ни смущался во время их диалога, он всё равно был благодарен Итачи. Потому что навряд ли бы он смог довериться или выслушать подобное от кого-то другого. Но решимости применить новое знание с Наруто в тот вечер ему не хватило. Да и в следующий тоже. Саске лишь наблюдал за Наруто, особенно когда тот тихо и размеренно спал; тайно касался его вечно взъерошенных светлых прядей, наслаждаясь тем, как кончики нежно покалывали подушечки пальцев. Запоминал, как подрагивали светлые ресницы, как приоткрывались красивой формы губы, и засматривался на них, чувствуя собственное колотящееся сердце, словно бы толкающее Саске ближе — прикоснуться бы, хоть попробовать. Но со страхом Саске не справлялся и не рисковал.       Лишь в день своего рождения, вдруг поверив в глупую традицию загадывания желаний, Саске от всей души попросил лишь одного — пускай Наруто не оттолкнёт его. Пускай примет, пускай согласится. Саске и ранее слышал, как люди, один за другим, загадывали эти нелепые желания, но лишь изредка те по-настоящему сбывались, однако именно в тот день его собственная надежда стала чуть сильнее страха лишь благодаря этой крохотной вере.       Когда он смотрел в напуганные глаза Наруто после того, как тот признался в собственном желании касаться волос Саске, то сердце подсказало — сейчас. Однако тело, окутанное боязнью неизведанного, едва ли слушалось, и Саске осторожно — пытаясь не спугнуть ни Наруто, ни самого себя, — приближался, сокращал расстояние между ними. Все силы уходили в руки, которые так и норовили подогнуться, а потому Саске не мог сосредоточиться на какой-то иной мысли. Лишь ближе, ещё чуть-чуть, и, наконец-то, прикоснуться.       Сердце сделало кульбит, и Саске зажмурился, даже толком не чувствуя чужих губ, а ожидая толчка. Страх накрыл его тяжёлой волной, и он замер, просто прижимаясь ко рту Наруто и едва сдерживая волнительную дрожь. Но мгновение, два, три, а никакой реакции не было. Немного совладав со своим телом, Саске приподнялся, чтобы заглянуть Наруто в глаза. И следующим удушающе-приятным пониманием стало то, что Наруто смотрел на него — смотрел и не отталкивал. Всё ещё позволял быть настолько близко, всё ещё подпускал к себе. Несмотря на невероятное чувство смущения, Саске ощущал сквозь него просачивающееся чистое счастье.       Но последующие вопросы Наруто застали Саске врасплох — это что за реакция? Неужели Наруто предполагал что-то другое под этим действием? Неужели он?..       — Я не нравлюсь тебе, Наруто? — едва ли не с отчаянием в сердце спросил Саске.       И когда в ответ прозвучало заветное: «Нравишься», Саске смог отпустить себя. С каждым последующим словом ему становилось всё легче, а собственное тело выпроваживало страх и напряжение. Теперь он спокоен. Теперь у него есть повод быть уверенным и больше не пытаться угадать, какие же чувства испытывал к нему сам Наруто.       После второго поцелуя, в момент которого Саске ощутил, как Наруто притягивал его ближе, он подумал, что просто-напросто не выдержит своего счастья. И пускай после он был чуть взволнован, ведь Наруто реагировал всё ещё несколько странно, но словами потом всё пояснил. Когда потухла единственная свеча и мрак полностью поглотил комнату, Саске позволил себе сморгнуть пару облегчённых слезинок со своих пушистых ресниц, не пряча осевшую улыбку на губах. Хотя он всё ещё старался быть осторожным — хотел дать Наруто привыкнуть к этим мыслям, к такому отношению. Но заветное желание Саске исполнилось — Наруто его не оттолкнул.       Вот только не знал Саске, какой тянущей болью будут отдаваться в его сердце слёзы самого Наруто, когда пришло время поведать, что им вновь придётся расстаться ещё на некоторое время. Саске не думал, что каждая венка в его теле будет пульсировать едва ли не с воплями — нельзя уходить от него, нельзя, не смей! Что мокрые полосатые щёки будут вызывать в нём желание спрятать Наруто ото всех, как-нибудь забрать с собой прямо сейчас, не отпускать и самому не покидать. Боль была ужасающей, но он не мог позволить Наруто уговорить себя остаться, ибо иначе они оба погибнут. Как в лютую зиму выживут двое мальчишек, которые едва ли что-то могут? Саске знал: он-то силён лишь благодаря своему покровителю, а Наруто в безопасности сейчас только под крышей собственного дома. Потому им придётся как-то это пережить и потому Саске старался быть сильным и терпеливым и помогал Наруто успокоиться и так же смириться с их очередным испытанием.       Последующие же месяцы были для Саске почти волшебными — становиться ближе к Наруто, чувствовать себя принятым, понятым и словно бы безгранично оберегаемым, даже несмотря на то, что Наруто всего лишь человек. Иногда Наруто говорил, что любит хвойный аромат Саске, но Саске не знал, как ответить, как пояснить, что для него Наруто пахнет самим солнцем, жизнью и светом. И это было куда удивительнее, чем особенность хранителей иметь запахи тела, которые можно принять за природные.       Наруто на самом деле говорил слишком много, задавал бесконечное количество разных вопросов, и Саске казалось, тот никак не мог насытиться ответами. Но Саске любил и эти моменты, и заинтересованные глаза, с каким-то восторгом на него смотрящие; и то, как Наруто держал их ладони сомкнутыми и как укладывал свою голову прямо Саске на грудь, внимательно вслушиваясь. Когда Саске решил поинтересоваться, зачем он так делает, Наруто смутился, но признался, что таким образом он наслаждается ощущением их близости. После этого Саске тоже попробовал так сделать и понял, что имел в виду Наруто — и вправду, слышать немного взволнованное биение родного сердца оказалось чем-то более волшебным, чем та магия, которую Саске ранее мог лицезреть. Их с Наруто маленький мир становился каким-то отдельным, уникально-прекрасным, и Саске поистине наслаждался каждой минутой.       Но осень наступила стремительно скоро, и изнеженная благодать, окутавшая сердца двух влюблённых, внезапно стала сжиматься и привносить ноющую тоску из-за скорой разлуки. Им приходилось мириться вместе с приближающимся исходом их времени, потому разговоры сводились на нет и оба с упоением впитывали лёгкие касания, объятия и дыхание друг друга в абсолютной тишине. И это казалось самым правильным решением в жизни.       Наверняка Итачи был приятно удивлён, когда в один из дней сентября он подошёл к Саске и сообщил, что завтра они выдвигаются, а тот лишь согласно кивнул. Не роптал, не злился, словно за одно это лето в свои пятнадцать Саске умудрился перерасти собственную буйность сопротивления. Итачи на деле не мог представить, что чувствовал его всё ещё маленький брат, потому что у него самого судьба сложилась иначе и несколько проще. Он не хотел даже думать о том, если бы ему пришлось оставлять своего человека на неизведанные пять лет.       На следующее утро, едва солнце выглянуло из-за горизонта, возле деревьев у края верескового поля Итачи уже поджидал Саске, чтобы отправиться в путь. И то прощание, что он видел, заставило дрогнуть собственное сердце и тяжело сглотнуть ком в горле. Не будь бы этих сражений, не будь бы охоты, которая могла истребить весь их род, Итачи бы ни за что не допустил, чтобы его братец испытывал такую боль. Итачи не мог поделиться с Саске тем, что он разговаривал с покровителем и просил о возможности оставить Саске здесь, в селении — они же предприняли меры защиты более слабых, определив состав отряда из хороших бойцов и опытных лекарей. Но дух был непреклонен, ибо он и так пошёл на уступки в своё время.       Некому, кроме самого духа-покровителя, было знать, что переживал Саске в те дни. Как слабели его ноги, когда он приближался к границе леса, замечая образ поджидающего Итачи. Как вдохнуть не мог из-за кома в горле, чувствуя этот просящий взгляд на своей спине. Как справлялся со слезами в собственных глазах, и только поэтому не обернулся у самой границы — не хотел, чтобы Наруто запомнил его таким опустошённым и едва ли не сломленным. Пускай Наруто оставит себе воспоминание о том, каким сладким было время их лета и того объятия, крепкого и надёжного, что Саске оставил ему последним.       А время в этой разлуке пошло тем темпом, которого Саске не ожидал — поистине быстро и спешно, что он не успевал даже оглядываться. И изредка, в тихие вечера после долгих переходов по горным перевалам, покровитель сам связывался с ним и с ласковым спокойствием сообщал: — С Наруто всё хорошо.       В те моменты Саске не нужно было больше ничего, кроме этого знания. Это глушило пьянящую тоску, это позволяло сдержаться в желании отправить хотя бы одно письмо — Саске боялся, что его получат родители Наруто и тогда наступит крах всему. Хотя Саске и писал их пару раз, но после сжигал каждое, потому что не мог даже перечитать собственные слова.       Но постепенно жизнь в пути, сосредоточенность на шпионаже — Саске оставался в этом лучшим, и умело адаптировался в нестандартных ситуациях, со временем обретая соответствующую репутацию, а после и уважение отряда, — делали из него ответственного и здравомыслящего человека. Ведь как он мог руководствоваться зовом сердца, если по глупости погибнет? Так что самые сладкие и душевные думы сохранялись для минут покоя и тишины.       И год за годом шли, сопровождаемые событиями семьи — первыми с предложением союзничества вышли народы-хранители с благими покровителями, и боевой отряд Итачи становился всё больше и разномастнее. Даже люди, что сопровождали хранителей, присоединялись и были готовы выступить за своих любимых под любым приказом. После, когда их численность превысила целое селение волчьего народа почти втрое, они наступили первыми, что было неслыханно, и обхватили врагов в кольцо, не давая возможности протиснуться даже самому маленькому щенку. Но, в отличие от чистого зла, что подпитывалось яростью волков, воины отряда Итачи не смели причинять прямого вреда даже им. Они брали измором, временем, выжиданием и самой природой — ни одно зло не могло управлять стихиями, дождём, солнцем, ветром, а использовать мор на самих себе было губительно. И вот, спустя несколько месяцев осады, был заключён мир.       А дальше — народ за народом, перемирие, уступки и договорённости распространялись и заключались на века и тысячелетия. И в один из ярких летних и жарких дней Итачи и командиры иных отрядов покровителей сообщили своим народам — война окончена. Возможно, облегчённый выдох тысячи людей где-нибудь на другом краю света спровоцировал целое торнадо, но они об этом уже не узнают. И лишь один человек не смог насладиться этой победой в полной мере, ибо его свобода наступит только через сутки. А достигнет желаемого и того позже — ещё два с половиной месяца, которые с каждым вдохом и выдохом тяжелее сдавливали грудь. Ведь не знало обеспокоенное сердце, что встретит в конце этого пути.       В тот вечер, когда уже стемнело, Саске ушёл от лагеря — не очень далеко, но так, чтобы достигнуть ощущения одиночества. Сев на землю и прижавшись спиной к крупному стволу дерева, он поднял взгляд на бескрайнее звёздное полотно, думая — в который раз думая — видит ли это же небо Наруто? Могут ли они смотреть на одни и те же сверкающие искры, вспыхивающие там, вдали, и сгорающие за мгновения? Может быть, и он сейчас чувствует свежесть летней ночи и запах иссушенной солнцем земли, слышит ли ухающих во тьме сов и стрекочущих цикад? Могут ли они быть едины хотя бы этими чувствами? Закрыв глаза, Саске пытался представить себе, что чувствует его рядом, например, сидящим по другую сторону этого же дерева. Пытался услышать его дыхание, каким помнил, пытался ощутить запах тела. В конце концов, лишь губы дрогнули и глаза раскрылись, вновь наталкиваясь на то же холодное небо, на те же бездушные звёзды и на ту же одинокую пустующую темноту.       — Так и знал, что найду тебя в подобном месте, — позади послышался шорох лёгкой поступи и добрая интонация. Саске немного раздражало, что Итачи всегда мог его обнаружить, но сейчас не было сил ерепениться.       — Нужно возвращаться? — немного повернув голову в его сторону, Саске поднял серьёзный взгляд.       — Нет-нет, расслабься, — Итачи махнул рукой и тоже опустился рядом, садясь на траву и так же прижимаясь к дереву. — Ты уже решил, во сколько завтра выдвинешься?       — Как ты прикажешь, — пожав плечами, Саске даже не сконцентрировался на сути вопроса и не обратил внимания, как Итачи улыбнулся, посмотрев на него.       — Через пару часов твоё наказание закончится, и ты волен идти, куда угодно.       Саске замер. В его глазах и звёзды вдруг стали ярче, и в лёгких воздух легче, и трава даже во тьме стала свежее и зеленее.       — Мы ещё долго собираться будем, — продолжил Итачи, спокойно наблюдая за очередной вспышкой во тьме. — Нам надо отвести всех по своим домам, составить планы территорий и многое другое. Так что ты можешь отправиться к Наруто, как раз к концу сентября доберёшься.       — Мне можно пойти одному? — повернув голову, Саске удивлённо уставился на Итачи. — Но ведь… ещё же проверка покровителем, если вас не будет, то как?..       — Это уже давно решено, — подняв руку и потрепав Саске по волосам, он едва не рассмеялся от вида младшего братца — пускай и уже такого взрослого. — Покровитель расскажет тебе всё, пока ты будешь в пути, его ты слушаешь лучше, чем меня, — игриво подначил его Итачи, заставляя слегка смутиться и фыркнуть.       — Значит, когда я приду к Наруто, уже буду знать решение духа? — Саске решил уточнить, чтобы уяснить всё до конца.       — Ага, если Наруто пройдёт поверку, то он сможет присоединиться к семье, если нет, то ты останешься в нашем лагере там и поможешь остальным.       — Он пройдёт, — вдруг твёрдо выдал Саске, став донельзя серьёзным, — я в нём уверен.       — Мне даже завидно, что ты в него настолько веришь, — по-доброму подшутил Итачи, слегка пихнув Саске плечом. — Раньше ты так только мне доверял.       Наконец-то и Саске улыбнулся, потому что да, он верил Итачи как своему лучшему старшему брату. Но Наруто он верил как собственному сердцу, а оно его точно не подведёт. Не может он допустить иной мысли и, на самом деле, никогда не допускал. У него не было никаких «или» и «если». Знал точно, раз он выжил и сдержал своё слово, то и Наруто с этим справится — его душа даже сильнее и чище, чем у некоторых хранителей. Такова была вера, таково было решение.       — Значит, нам придётся подождать вас, чтобы прийти к семье, да? Получается, только где-то зимой мы сможем к вам присоединиться… — немного сведя брови, Саске пытался подсчитать, сколько по времени понадобится Итачи и их родителям, чтобы добраться до того селения.       — Зимой? — непонятливо переспросил Итачи, всматриваясь в Саске. А после удивлённо уставился на него. — Ты разве не знаешь?       — Чего не знаю? — вырванный из своих важных размышлений, Саске явно был недоволен.       — Наруто станет частью нашей семьи, когда покровитель даст на это согласие и когда… кхм… — немного прочистив горло, Итачи гулко сглотнул, — ну… когда вы станете близки.       — Близки? Когда мы встретимся, я никуда далеко его не отпущу, — наивно усмехнулся Саске. — Я так долго ждал нашей возможности остаться рядом, что…       Итачи рассмеялся от услышанного, даже расхохотался в голос, закрывая глаза и смаргивая слёзы. Наверное, ему стоило пораньше поговорить с Саске, да тот вечно избегал любого упоминания Наруто из его уст. Возможно, он и правда немного виноват в том, что не растормошил Саске пораньше с подобным диалогом и не пояснил сути происходящего. С другой стороны — Саске сам вечно скрытничал, родители-то узнали о его сердечной связи только потому, что Итачи им рассказал. И даже тогда Саске обижался, он ведь прятал любой слух о Наруто, как бесценный клад.       Лишь закончив смеяться под обиженно-угрюмый взгляд младшего братца, Итачи, не пряча широкой улыбки, всё же не сдержался.       — Я говорил про близость в постели, — более чётко сформулировал он, надеясь, что до Саске дойдёт.       И до него дошло. Дошло так, что он аж отвернулся, думая, что Итачи не разглядит его полыхающие смущением уши и шею. Как же ему хотелось подшутить над этой прелестной невинностью братца, да только ему, похоже, и этого было много.       — Ты хоть что-нибудь про это знаешь? — ласково подначив его, Итачи придвинулся ближе.       — Знаю, — буркнул Саске, всё ещё не поворачиваясь. — Но это же… я думал, что…       — Что ты думал? — уже шёпотом произнёс Итачи и почти вплотную прижался своим плечом к его, желая увидеть выражение спрятанного лица.       Но Саске стыдливо молчал. Кажется, даже воздух пропитался его желанием спрятаться в какой-нибудь ракушке или под камнем.       — Покровитель учит, что надо оставаться чистым в своём сердце, — вдруг прошептал Саске так тихо, что Итачи едва мог расслышать. — Но то, что я слышал, это… это же грязно…       — Так вот оно как, — теперь улыбка Итачи стала заботливой, — сердце становится нечистым, если ты лжёшь в своих намерениях, причиняешь боль или раздаёшь фальшивую любовь всем подряд, или принимаешь её от такого человека. А тело всегда и от всего можно отмыть, — взяв руку Саске в свою, Итачи приподнял её, чтобы лунный свет отражался на его бледной коже. Затем провёл пальцем по запылённому участку, стирая грязь и показывая светлую полосу самому Саске: — Вот даже сейчас, разве ты стал нечист в душе лишь от того, что ладони испачкались?       — Нет, — Саске покачал головой, но выглядел совсем растерянным. Итачи понимал его — когда ломаются убеждения, с которыми живёшь годами, сложно принять что-то иное.       — Тогда разве сможешь ты чистой и искренней любовью испачкать своё сердце? — Итачи даже не посмотрел на Саске, а лишь слегка повернул голову, зная, что тот, кто подарил и ему свои искренность и чистоту, не мешает им, а лишь терпеливо дожидается в стороне.       Но Саске не замечал ни Шисуи, который прислушивался к их разговору, ни ладони брата на своей руке, что держала бережно — как в детстве, когда Итачи оберегал его. Саске лишь ощутил, как дрогнули его губы, расходясь в глупой улыбке, и как глаза уставились в никуда, ведь теперь он лицезрел всё с иной стороны.       — Я не знаю всего, — вдруг поделился он с Итачи, кардинально меняясь в своём настроении — ни смущения, ни боязни не осталось, лишь благодарность и готовность слушать. — Ты расскажешь мне?       — Конечно, расскажу, — как бы Итачи и самого это ни смущало, ранее он предполагал, что подобная роль достанется ему. Кто же, как не старший брат, сможет пояснить все нюансы?       Не сказать что Саске выспался в ту ночь — он не сомкнул глаз до рассвета по многим причинам. Но взявшаяся из ниоткуда бушующая энергия сопутствовала его скорым сборам и прощанию с Итачи и остальными. Уже к полудню Саске покинул лагерь в гордом и уверенном одиночестве и выдвинулся в долгий, но такой долгожданный путь. И лишь в дороге он осознал и план покровителя, и суть происходящего, даже смог по-своему понять, отчего их возраст был таким важным условием — ребёнком он себя уже не чувствовал. Он вырос не только ростом или силой, но и духом, умом и пониманием ответственности за свои поступки. И теперь он направлялся к тому событию, которое решит всю его последующую жизнь.