Сожми ладонь на вересковом поле

      Утром за завтраком Наруто ощущал себя волнительно счастливым. Его родители не шибко обращали на него внимание в связи с последними событиями, им и так хлопот доставало. Однако Наруто надо было поговорить — он думал об этом едва ли не всю ночь, а утром, когда Саске вновь поцеловал его и это уже не вызвало страх, а лишь чувства надёжности и взаимодоверия, Наруто проникся мыслью о необходимости кое-что узнать.       — А как вы… — робко начал Наруто, пытаясь правильно подобрать слова, — как вы поняли, что нравитесь друг другу?       Он даже взгляда не поднимал от стыдливости, но всё же ему было интересно. Навряд ли все внезапно посреди ночи начинают целоваться, а после признают свою симпатию.       — Ва-а-а! На-а-а-руто, — едва ли не смеясь, протянула мама. — Неужели тебе понравилась какая-то девочка, а? Кто она? У неё хорошие родители? Красивая хоть?       — Да я не об этом спросил, — буркнул он совсем смущённо, пытаясь сделать вид, что вообще очень занят и пытается поесть.       — Нас ещё в детстве обручили, — с доброй улыбкой на лице поделился папа. — Но мы не совсем понимали, что это значит, и сначала просто дружили. А потом я понял, что на других девочек даже смотреть не хотелось, так же, как и расставаться с твоей мамой. Через какое-то время мы гуляли на вересковом поле и…       — Точно! — у мамы играл смущённый румянец на щеках, но она всё равно умудрялась всем видом показать, как ей нравится то, что говорил Минато. — Он тогда меня поцеловал в щёку, представляешь? — шутливо громко сказала она Наруто. — Додумался же, нам ведь всего по десять было, — хихикнула она, — я тогда смутилась страшно, а потому рассматривала всё вокруг, и мы увидели, как перед нами распускалась веточка белого вереска. А ведь весна была ранняя, совсем не время для цветения! Мы тогда ещё не поняли, что это значит… — мечтательно протянула она, наблюдая за тем, как Минато поднялся со своего места и подошёл к ней со спины, склонившись и обняв позади за плечи.       — А что это значило? — у Наруто сердце вновь устроило забег, грохот отдавался пульсацией в ушах, ведь он тоже такое видел — вместе с Саске.       — Ведунья рассказывала, что люди, которые предназначены друг другу судьбой, оказавшись на вересковом поле, заставят его цвести в ту же секунду, когда они прикоснутся к друг другу, — явно пытаясь подражать голосу старухи, пояснил отец с улыбкой и едва сдерживаемым смешком. — В это у нас верит буквально каждый, ведь вереск никогда не ошибался.       Этот факт застал Наруто врасплох, и он замер, пытаясь всё-таки решить, правильно ли он понял сказанное. Предназначенные друг другу судьбой, да? Вот так называлось то, что он чувствовал к Саске? Поразмыслив немного, Наруто осознал, что это знание делает его счастливым. Ему хотелось расплыться в улыбке и даже закрыть лицо ладонями, чтобы тихонько попищать в них. Но при посторонних он не позволил себе этого сделать.       Но, похоже, своим вопросом Наруто разбудил и в родителях былую романтику. Мама с румяными щеками всё вспоминала о том, как папа за ней ухаживал, а тот не забывал то руки её поцеловать, то погладить аккуратно по животу, то одарить добрым комплиментом. Наруто почувствовал себя лишним, в хорошем смысле этого ощущения, и постарался втихаря уйти, ведь ему уже было пора собираться в кузню.       — Не торопись, Наруто, — внезапно позвал его отец. — Думаю, ты уже достаточно взрослый, чтобы нам с тобой побеседовать о важных для мужчины вещах.       — Важных для мужчины? — Наруто вообще не понимал, о чём речь. Нет, ну не было у него предположений, что отец мог ему рассказать-то? Как дом построить — он знал в общих чертах, посадить дерево точно умел, поле картошки перепахать — тоже не вопрос. Даже мельницей управлять его научили. Так в чём же дело?       — Пойдём в твою комнату, — приблизившись, Минато положил свою широкую ладонь на плечо Наруто, буквально подталкивая его, чтобы они поскорее остались вдвоём. — Садись, — указал он на кровать, а после сел рядом, всматриваясь в лицо постепенно взрослеющего сына. Наруто менялся внешне, даже за это лето уже и плечи стали шире, и руки немного окрепчали, и рост у него всё ещё не остановился. Детские черты практически полностью стёрлись, а совсем скоро созреет мужественность во всей внешности.       — Ты уже был близок с девушкой? — первым вопросом отец выбил из Наруто и дух, и рассудок, и возможность нормально мыслить.       — Что?! Я? Э… я? Нет, с девушкой никогда, — у Наруто не всегда способность тараторить совпадала со скоростью логичной мысли. А иногда они и вовсе существовали в разных пространствах и всё никак не могли пересечься. Вот и сейчас, страшно краснея, будто бы у него разошёлся жар от головы до пят, он отрицательно тряс головой. И кажется, сам тоже немного трясся.       — А целовался? — хитро прищурив глаза, Минато с доброй улыбкой наблюдал, как мечутся эмоции на лице Наруто. Что же, когда-то он и сам был таким и мог понять испытываемый дискомфорт. Однако кто же, как не отец, должен объяснить, что к чему?       — С девочкой не целовался, — пробубнил Наруто, едва не вспыхнув огнём от стыда, осознавая, с кем именно он испытал первый опыт в поцелуях.       Спустя час Наруто решил, что не нужно было вообще с родителями с утра разговаривать. И чего ему спокойно не жилось? Вот надо было именно сегодня такое ляпнуть? Ибо то знание, которым он теперь обладал, было… Ему казалось, что он никогда за час не испытывал такой спектр эмоций — нервозность, стыд, а при подробностях и требованиях повторить, что он понял, пару раз стало тошно. Теперь хотелось просто всё забыть. Как-нибудь выкинуть из головы, как-нибудь… И, само собой, его мысли остановились на Саске.       Но проблема сложилась следующая: после того как его отец поведал о поведении с девушками, громадная волна позорного смущения, едва не заставившая Наруто вылить расплавленный металл себе на ноги, а не в заготовку, была связана с попыткой рассудка связать новые знания и Саске. В единую идею, в единое размышление и… Наруто впервые показалось, что все знают, что у него в голове. Все взгляды стали казаться косыми, а улыбки — насмешками. Любой диалог, который он не слышал, наверняка касался его, потому что он подумал о Саске в образе, в котором не должен был.       К вечеру Наруто ощущал себя ужасно уставшим. Он был уверен, что даже во время болезней не чувствовал себя настолько обессиленным. Нервы и ворох нескончаемых мыслей из него всю душу вытрясли, и даже для ужина не было никакого аппетита. Но, через силу всё-таки запихав в себя еду, которую даже не запомнил на вкус, он спешно ушёл в свою комнату и рухнул на кровать, даже не заметив, как провалился в крепкий, но беспокойный сон.       Мягкие касания на загривке показались едва ли не божественными. Аккуратные пальцы с поразительной точностью разминали затёкшую шею, что Наруто был готов урчать, как кот, которому дали миску жирнющей сметаны. Нехотя просыпаясь под аккомпанемент необычайной ласки, он чуть повернулся, чтобы увидеть того, кто дарил ему это блаженство. Само собой, это оказался Саске. В комнату уже проникали первые лучи поднимающегося солнца, благодаря которым Наруто хорошо видел мягкую улыбку Саске, его расслабленный взгляд и, кажется, мог даже вдохнуть ощущение чистого доверия, витавшего между ними.       — Ты давно здесь? — сонно пробормотал Наруто, чувствуя лёгкую раздражающую нутро обиду, что он пропустил возможность пообщаться с Саске из-за собственных глупых мыслей.       — Я пришёл около полуночи, ты уже спал, — голос у Саске сейчас казался таким успокаивающим, что Наруто был готов слушать его как лучшую колыбельную в своей жизни, ибо, слыша именно этот звук, всё внутри смиренно укладывалось и насыщалось покоем.       — Останешься ещё немного? — Наруто всё же приподнялся, чтобы оказаться напротив Саске. Он надеялся на согласие, ведь каждая встреча была ценна, каждый вдох, улыбка, взгляд, касание — для Наруто было важно.       — Ненадолго, — подтвердил Саске, немного сокращая между ними расстояние, а после просто роняя голову на плечо Наруто. Вот так было нужно — оставаться ближе, прислушиваться и начинать верить, что чужое сердце ощущается как своё собственное.       В этот раз они не добрались до болтовни. Не сговариваясь, хотели лишь одного — приблизиться ещё немного. Просто держаться за руки уже не хватало, не насыщало. Но Наруто нашёл им применение, когда потянулся к губам Саске и уложил ладони на его шею, а после скользнул пальцами чуть выше — наконец-то дотрагиваясь до чёрных прядей так, как давно хотел — зарываясь в них, чуть-чуть сжимая и слегка оттягивая. Ни в коем случае не причиняя боль, просто было нужно это ощутить. И оно того стоило. Многого стоило.       А после так тяжело было отпускать его. Словно снова расстаются на года, хотя всего лишь до вечера. Что-то скапливалось в груди, и Наруто не понимал ещё, не знал, какое дать тому обозначение. Но его словно захватило — ему не нравилось так прятаться; не нравилось, что здесь Саске могут причинить боль; не нравилось, что тому нельзя насладиться временем вместе, блуждая по улице, купаясь в реке или… гуляя на вересковом поле…. Наруто было обидно, что Саске избегал всего этого, и причина-то ясна. Но легче от этого не становилось. Хотелось дать ему больше свободы, хотелось ощутить эту свободу вместе с ним.       Внезапное озарение настигло Наруто уже по дороге домой из кузни. Вот чего он хочет. Быть свободным вместе с Саске.       — Иногда мне кажется, что это сон, — поделился Наруто тем же вечером, вырисовывая кончиком пальца замысловатые узоры на ладони Саске. Он пришёл недавно, похоже, совсем уставший и даже, кажется, немного грустный. Он не всегда делился всем сразу, но так или иначе всё равно раскрывался. С ним Наруто научился терпению, научился различать момент, когда стоит спросить и немного надавить, а когда лучше молча подождать, и спустя час, а может, пару дней, Саске расскажет всё сам и объяснится.       Практически всегда это связывалось с его семьёй. Но было что-то ещё, что он явно утаивал. Иногда Наруто думал, что это из-за страха быть пойманным или уличённым здесь, рядом с ним. Иногда и вовсе предположений не было. Сейчас же он мог свалить всё это на те тайные желания, что были и у него — прикоснуться чуть больше, обнять покрепче, положить голову прямо на грудь, чтобы слышать равномерный стук бьющегося сердца, и, само собой, решиться на поцелуй.       — Что именно? — уточнил Саске, и сегодня у него даже уголки губ в улыбке не приподнимались. Но он хотел быть ближе, ведь второй рукой держался за край рубахи Наруто, словно не позволяя отстраниться.       — Ты, — Наруто же, наоборот, мягко улыбнулся. — Я даже боюсь, что как-нибудь моргну, а ты исчезнешь, будто и вовсе не был здесь, — он приподнял руку Саске выше к своему лицу, прижавшись к ней щекой. — Ты мне раньше часто снился, знаешь? Будто я находил тебя там, где искал наяву, на том поле или у реки, даже в гудении ветра за окном мне казалось, где-то там есть ты, — Наруто шептал всё это, даже не смотря на чужое выражение лица, ведь сам прикрыл глаза, вспоминая. — Однажды я даже думал, что совсем лишился разума…       — Когда же? — донёсся до него надломленный шёпот Саске, который отчего-то слегка отвернулся.       — Мне было десять, когда я заболел сильно, у меня была страшная лихорадка почти неделю, и в конце концов родителям сказали, что до утра я не доживу, — Наруто шумно вдохнул и выдохнул, чуть хмурясь, стараясь всё припомнить. — Я видел, как отец выводил маму из комнаты — она плакала не переставая. Я был один, а после моргнул и увидел тебя, только не маленького, а уже немного постарше, примерно моего же возраста, — Наруто звучал так, будто делился самым сокровенным секретом, — ты положил руку мне на лоб и улыбнулся, сказал, что всё будет хорошо. Наутро я проснулся здоровым, а вот ты… Тебя, само собой, не было, ведь наверняка это из-за… жара… — медленное осознание приходило к Наруто прямо на этих словах. Он распахнул глаза, резко поднимаясь на локте и заглядывая во взволнованное лицо Саске. У того и вовсе взгляд метался, губы он прикусывал нервно, а дыхание стало дёрганным. — Это был не сон?.. — озарённый догадкой, Наруто едва выдавил из себя этот вопрос. — Тогда… тогда почему ты больше не приходил?.. Если ты был рядом…       — Не был, — выдохнул Саске, видимо, собравшись с силами. — Мы находились неподалёку от вашего селения, проездом, а я сердцем чувствовал, что что-то не так, и сбежал в ту ночь от семьи к тебе. После меня наказали, и мне по сей день запрещено до совершеннолетия покидать семью без разрешения, — он выдал это всё на одном дыхании, будто боялся, что Наруто как-то не так отреагирует, пока не будут сказаны все факты целиком.       Однако Наруто вообще не знал, как реагировать. Но через несколько мгновений он всё же улыбнулся. Правда, Наруто не был бы Наруто, если бы не ощутил потребность задать ещё десяток вопросов сверху.       — По сей день запрещено? Но ты же… здесь? — Наруто приподнялся ещё выше, нависая над Саске так, чтобы тот вообще не мог смотреть куда-то ещё, кроме него. Тому явно было сложно. Что-то назревало, что-то должно было вспыхнуть здесь и сейчас от бушующих эмоций на его лице.       — Мне дали время до осени, чтобы узнать человека, которого выбрало моё сердце, — он даже не моргал. Саске весь замер после сказанного, дышать не мог, двигаться тоже. Его сковало страхом с головы до пят.       — Выбрало сердце?.. М… меня?.. — от растерянности Наруто забыл о своём напоре получить ответы. Саске же молчал.       А в голове у Наруто постепенно складывалась мозаика из того, что он услышал сейчас и что слышал ранее. Саске же говорил, что если хранитель выбирает человека сердцем, то это… Это… И его семья, чтобы войти в семью, нужно…       Не справившись с собственными руками, Наруто позволил им подогнуться в локтях, и, почти падая на Саске, он обнял его, прижавшись лицом к сгибу шеи. И просто дышал — задыхался от неизведанного счастливого чувства.       — Я уйду с тобой, когда скажешь, что пришло время, — прошептал Наруто ему прямо в кожу, надеясь, что Саске всё же услышал. Судя по тому, как его руки сомкнулись на спине Наруто и прижали немного ближе к себе — он, вероятно, расслышал сказанное. Они лежали так некоторое время, и Наруто хорошо ощущал, как Саске медленно расслабляется, как его дыхание становится спокойнее, а щека нежно прижимается к светлым волосам. И всё было бы просто прекрасно, если бы Наруто не стал вновь думать.       — А почему до осени? — он спешно приподнялся, заглядывая в чёрные глаза. Кто же знал, что этим вопросом Саске буквально разбудили из райского сна и затащили в кошмар. Ему придётся сказать правду. Он не может лгать Наруто, он не может больше скрывать это, как бы не хотел уберечь его.       — Осенью мне придётся уйти.       Наруто внезапно стало плохо. Как-то всё сжалось внутри, так неприятно. Было ощущение, что он резко замёрз, когда на холоде пробирает так, что напрягается до боли каждая клеточка тела.       — Ты говорил, что вы обустраиваетесь в чаще… — Наруто явно хотел найти хоть какую-то зацепку, хоть за что-то захватиться, чтобы… чтобы Саске остался.       — Так и есть, часть наших останется там, чтобы у вас всё было хорошо, — Саске внезапно стал строгим, или, может, он просто так держался сам, чтобы справиться с таким же диким нежеланием расставаться. Наруто же не мог знать, сколько Саске промучился, когда ему поставили такое условие. Сколько ушло времени, чтобы смириться с подобным решением.       — Так останься и ты, — жалобно попросил Наруто, уже едва не ощущая влагу на глазах.       — Останутся только старики, они уже не способны сражаться, а мы… — знал бы Наруто, как было тяжело Саске сдерживать собственное лицо, говоря об этом. — Нам придётся уйти, чтобы всё закончить. Но… если ты правда готов уйти со мной, то я вернусь немного позже и заберу тебя, — Саске положил свои ладони на уже мокрые щёки Наруто, стирая большими пальцами влажные дорожки слёз.       — Когда? — едва донёсся срывающийся шёпот.       — В день твоего двадцатилетия, — Саске даже немного улыбнулся — Наруто не знал, сколько сил было вложено в эту улыбку. Просто Саске давно принял решение — он должен выполнить условия, потому что, если сейчас отказаться следовать правилам и устоям, они навсегда останутся лишь слабыми мальчишками, которые погибнут если не в первую зиму, то в следующую. Саске долго продумывал всё наперёд. И сейчас ему стоило колоссальных усилий быть смиренным и спокойным, подавая пример для Наруто, показывая ему свою выдержку. — Я не смогу привести тебя к семье раньше, а если я сейчас от них отрекусь, то ваши жители… Ты же знаешь, они не примут меня, — и всё равно утаить горечь безысходности Саске не удалось.       Но для Наруто это было важно — увидеть ту мелькнувшую боль, которую он испытывал не один. И влияние Саске на него так же было неумолимым — он держался же, а значит, и Наруто будет. Немного приподнявшись, Наруто сел на колени, шумно шмыгая носом и вытирая лицо ладонями. Ему пришлось заставить себя вовсе не дышать на несколько мгновений, чтобы совсем не разреветься. Он не хотел. Он не хотел вот так. Он хотел, чтобы извечно они не разлучались. Но не знал, как сделать это реальным. А потому в тяжёлом молчании он постепенно справлялся с этой мыслью — они вновь расстанутся. Однако в этот раз у этого знания было продолжение — расстанутся, чтобы встретиться вновь.       — Ты обещаешь? Что вернёшься? — первое, что прошептал Наруто, после долгого-долгого молчания. Он и сам не осознал, сколько отчаяния вложил в эти вопросы.       Саске ответил не сразу. Сначала он немного приподнялся, чтобы сесть напротив. После уложил свои ладони на его полосатые щёки, совсем слегка нажимая, чтобы мог видеть его глаза и самому отмечать блеск плескающейся глубокой синевы. И только после заговорил.       — Я обещаю, что приду в ночь твоего двадцатилетия, чтобы уйти вместе с тобой. Чтобы больше не расставаться, — с лёгкой улыбкой добавил он, видя, как вновь жемчужины слёз выкатились из глаз напротив. Наруто хотел быть сейчас сильным и крепким, искренне хотел, но не мог.       Он остался в объятиях Саске до момента, пока не заснул. Саске вновь рассказывал ему об удивительном месте с какими-то невероятными алыми цветами — о маковом поле. О том, как сладко хочется спать на нём и что люди видят там нереальные вещи из-за пыльцы цветка. Наруто лишь запомнил равномерный тихий шёпот, стук близко бьющегося сердца и тепло рук, что обнимали его, прижимая ближе и крепче. Он уже не видел того, как Саске, различивший спокойное спящее дыхание рядом, неотрывно смотрел в темноту ночи, позволяя нескольким блестящим бисеринкам слёз скользнуть меж чёрных ресниц и скатиться к вискам, затерявшись среди мягких волос.