Невероятные приключения Золотого Божества

Падал снег. Чиеми быстро оглянулась на отца — заметит ли, скажет ли. Но он смотрел куда-то вдаль, навстречу холодному зимнему ветру, погруженный в свои мысли. В тишине словно замёрзшего утра он что-то бормотал себе под нос, не то устало, не то раздражённо пощипывая переносицу. Чиеми украдкой зачерпнула снега и сунула его в рот. Дочерям богатых приличных людей не к лицу есть всё что попадётся под руку, но устоять Чиеми не могла. И не хотела.  — И тебе не стыдно?  — Простите, отец.  Он промолчал в ответ. Странно; обычно он доводил до слёз, стоило сделать лишь один неверный шаг.  — Макото. Ты писала Макото? От одного упоминания имени у Чиеми неприятно дрогнуло сердце. Если отец говорил о наследнике клана, то ничем хорошим это не заканчивалось. — Да, отец. Как я могу не писать моему... Моему брату? — Чиеми слегка запнулась посреди фразы, почти незаметно, — Мы ведь близки друг другу. Родились в один день и час, всегда... — Заткнись, — перебил ее отец, — и не пиши ему больше, ясно? *** — Эй, Макото! Юсаку счастливо улыбался — казалось, он родился с улыбкой — и махал руками. — Макото!!! Подросток, на вид лет четырнадцати, оглянулся на зов. Его глаза казались красными от слез, но когда Юсаку подбежал ближе, он не увидел и следа плача. Макото выглядел мрачным, но ничуть не заплаканным. — Здравствуй, Юсаку, — без особого энтузиазма проговорил Макото, — рад тебя видеть. Это прохладное приветствие выбило Ханазаву из колеи. Сегодня ему подарили новый костюм в европейском стиле; пуговицы на нем были металлические и сверкали на солнце; отец обещал взять Юсаку с собой в командировку, к морю. Но все это вдруг показалось Юсаку глупым, не заслуживающим внимания. Лишним. Он сел рядом с Макото. — У меня всё хорошо, — сказал он. Воцарилась тишина. — Ты знал? — вдруг сказал Макото. — Что знал? — В этом году у нас расцвели замечательные лилии. — А, — сказал Юсаку, — я что-то слышал об этом от отца. Макото поспешно отвернулся. Юсаку почувствовал себя виноватым, хотя он не сделал решительно ничего плохого. — Как твое здоровье, Макото? — решился спросить он наконец. Фудживара открыл было рот, чтобы ответить, но почему-то смог издать только странный, словно полузадушенный звук. Юсаку встревоженно схватил друга за плечи; Фудживара все пытался что-то сказать, но сдался и упал лицом Юсаку в грудь. — Макото... Макото, ты чего? — голос Юсаку предательски дрогнул. Фудживара вдруг задрожал в его руках, и Юсаку не пришло в голову ничего лучше, чем обнять его как можно крепче. — Всё хорошо, все будет хорошо... Ты можешь мне всё рассказать. Макото всхлипнул и вырвался из объятий. Видеть его в слезах было непривычно, он всегда был негласным лидером для Юсаку и Чиеми, он фехтовал лучше многих своих сверстников и даже кое-кого постарше, Макото, казалось, был крепок как кремень... Но не сейчас. — Не могу. — Что? — Я ничего не могу тебе сказать, Юсаку, — уже более четко проговорил Макото, вытирая слезы рукавом, — но спасибо за заботу. Правда. Моя рана уже почти зажила. И... Никому не говори, что я плакал, хорошо? Никогда. Солнечный луч отразился от пуговицы на костюме Ханазавы и прыгнул Макото на скулу.  Лжец.ー с неожиданной обидой подумалось Юсаку.