Только роботы умеют любить

И потекли дни. Вместе с хлынувшим, как по заказу, в первый день осени дождем утекало из сердца желание жить. Сидя на кухне, Сережа потерял счет выпитому, кажется, вовсе не трезвел, ложился на диван не раздетым, забывался в пьяном дурмане, вставал и снова выпивал вместо кофе стопку. Тупо смотрел в плазму, как новостники смакуют подробности жестоко подавленного мятежа андроида, как люди с синей жидкостью вместо крови падают, простреленные в голову, в грудь. Эксперты всех мастей обсуждали, что привело к маршу справедливости. Что не устраивало андроидов? Что повлекло за собой сбой программы? А главное — как теперь жить миллионам американцев, привыкшим к своим домашним помощникам… И вправду. Что могло пойти не так. Почему совершенный искусственный интеллект не стерпел побоев и отношения, как к мусору. Сережа налил себе еще виски. Он поначалу хотел вернуться в офис. После того, как отправил Олега, как ушел Евгений Александрович, в очередной раз попросив его не делать глупостей, Сережа смог собрать себя в кулак и поехать обратно на работу — хотя бы для того, чтобы забрать машину со стоянки. Внутрь офиса его не пустили, майор выдал постановление о приостановке работы предприятия на три дня до выяснения обстоятельств, сотрудникам доступ закрыт, но если вы хотите забрать личные вещи… Забирать Сереже было нечего. Не водку же с виски, в конце концов… у него и дома запасы приличные. Он, действуя механически, на одних безусловных рефлексах, связался с Натальей, но и она его ничем не порадовала. Остальным он массовой рассылкой по почте сообщил об оплачиваемых днях отгула. Вызовет, когда все уляжется. Это конец, думал он, медленно возвращаясь домой — боялся гнать, иначе точно влетит в отбойник или другую машину. Включил радио — хотя ни разу его в автомобиле не слушал. В новостях уже говорили о нем. Сергей Разумовский, владелец компании по исследованию ИИ “Разум”, задержан по подозрению в создании потенциально опасных устройств… Он истерически всхохотнул. Во-первых, не задержан, во-вторых — устройств?! Они его творения устройствами назвали? Руки у него затряслись, и он пообещал себе не садиться за руль в ближайшие дни. Ему и не понадобилось. Как только он вернулся домой окончательно, и Олег не встретил его у двери, не спросил о предпочтениях на ужин, не улыбнулся, не позволил коснуться его, обнять — тогда и размазало. Сережа стек по стене на пол и спрятал лицо в ладонях. Спасение было одно: напиться до беспамятства. Он не знал, прошло два дня, три, неделя. По времени жизни новостей о его компании получалось, что около пяти. За неделю инфоповод уже протух бы, его сменили бы другие, такие же бестолковые. Юристы за что-то бились, отчитывались по почте, но он и без них понимал: безнадега. Он за годы жизни компании прошел все этапы борьбы с госмашиной. На сообщения он не отвечал, а позвонить ему осмелилась лишь Наталья, хотя не хуже других знала, что он ненавидит звонки. Другому бы он не ответил. А глядя на ее изображение на экране смарта, нажал на зеленую трубку и включил громкую связь. Положив смарт на стол, налил виски. — Сергей, — напряженно сказала Наталья, — от тебя ждут новостей. Со своими я прокоммуницировала, но остальные отделы… — Да нет больше отделов, Наташ, — ответил Сережа, едва осознавая, как заплетается язык. — Ни хрена больше нет. Ни отде… — Он икнул. Набрал в грудь воздуха и продолжил: — Ни отделов, ни топ-менеджмента, ни людей… ни кошечек, — всхлипнул он. — Кошечек-то за что? — Ты пьяный? — в лоб спросила Наталья. — Угу. Она вздохнула. Что-то брякнуло в динамике. — За твое психическое здоровье, — произнесла Наталья. — Вино? — Вино. Они помолчали. Наталья заговорила первой: — Сереж, я не знаю, что сказать. Но ты молодой. У тебя голова светлая. Это не первое и не последнее падение. У тебя еще все получится. — А мне это все уже не нужно, — выдохнул Сережа. — Мне уже не нужно… Наталья молчала, и он отключился первым. Взял стакан с виски и завалился на диван перед плазмой. Политическое шоу сменилось кулинарным, и по щеке скатилась слеза. Олег сидел здесь в одиночестве целыми днями и смотрел шоу, запоминал рецепты. Интересно, он улыбался, когда побеждали его любимые участники? Болел ли он за кого-то? Как он все дни подряд проводил один? Нужно было брать отпуск, наплевав на все, и валяться на диване с ним, смотреть все шоу вместе, обедать вместе с ним — плевать, что он не ел. Нужно было посвятить время ему, пока была возможность. Если кто и достоин любви, то андроид с искусственным сердцем, это сердце наполняла лишь ответная любовь. Но ведь ни единого звоночка не прозвучало, что Олег с ним не навсегда. Так устроены андроиды — неважно, люди или животные, — они остаются с хозяином до самой его смерти, и ничто не разлучит их. А потом оказывается, андроида могут забрать. А он сам своего отдал… Задыхаясь, Сережа отправился на кухню за новой порцией виски, захватил бутылку. Тогда и раздался звонок в дверь. Он вздрогнул. Никогда у него гостей не было, только курьеры с едой. Но он ничего не заказывал. Значит, ошиблись. Он прошел с бутылкой в зал. Снова позвонили. Позвонили настойчиво, кто-то держал палец на звонке, пробивался к нему. Уж не Наталья ли решила его проведать, прихватив в качестве психологической поддержки Ириску?.. В дверь забарабанили, послышалось, будто его зовут, но звукоизоляция не пропустила слова, только низкое звучание, похожее на голос. Сереже вдруг стало страшно. Дом горит, и он единственный, кто этого не заметил? Он направился к двери, на ходу зачем-то влезая в тапки, которые сроду не носил — как въехал сюда и поставил их у обувной тумбочки, так и не надевал. Он дрожащей рукой отпер три замка снизу вверх, обнаружил во второй руке бутылку виски — ее-то зачем потащил?.. Открыл дверь и замер. Перед ним стоял майор, разрушивший его офис, и три спецназовца. — Разумовский Сергей Викторович, — заговорил майор, — у нас есть сведения о нахождении в ваших апартаментах не зарегистрированного на территории страны андроида. Майор скосил взгляд на бутылку. Сережа тоже скосил взгляд, и бутылка поплыла перед глазами. — Андроида нет, — объявил он. Набрал в грудь воздуха и отрапортовал: — Я испугался новостей, разобрал его на детали и выбросил. — Зачем врать? — укорил майор. — Мы проверим? Не дожидаясь ответа, он коротко махнул рукой спецназовцам, и они, оттеснив Сережу, протопали в квартиру в ботинках, оставляя грязные следы осенних луж. Сережа равнодушно посмотрел им вслед. Плевать на паркет, на белый пушистый коврик возле кровати, на все вещи, которые они будут трогать грубыми руками. Все равно ничего не найдут. А ему уже ничего не жалко. Майор сказал: — Документики приготовьте с собой. И оденьтесь потеплее, у нас на Лубянке холодно. — Мне у вас делать нечего, — буркнул Сережа. Протопал в тапках в зал и снова завалился на диван. Один спецназовец заглянул за занавеску, потом зачем-то открыл книжный шкаф и провел пальцем по корешкам книг. Другие шарили на кухне и в спальне. Майор сел на подлокотник дивана — как был, в осенней форме, в фуражке с козырьком и звездочками, и сказал: — Сергей Викторович, вы опять не понимаете серьезности ситуации. — Да я вообще по жизни ничего не понимаю, как оказалось, — огрызнулся Сережа и протянул бутылку майору: — Будете? — При исполнении, — сухо ответил майор. Спецназовцы собрались в зале, один отрапортовал: — Чисто, товарищ майор, андроида нигде нет. — И куда вы его дели? — прищурился майор, взглянув на Сережу. — Не усложняйте себе жизнь. Давайте по-хорошему, Сергей Викторович. — С чего мне с вами по-хорошему, если вы со мной — по-плохому? — плаксиво ответил Сережа. Его опьянение проскочило стадию веселья, сразу перешло в тоску… Он сел и глотнул из горла. Обвел взглядом спецназовцев. Те, со скрытыми масками лицами, стояли, как горгульи, и им дела не было до его горя. Майор чиновничьим тоном проскрипел: — Разумовский Сергей Викторович, вы задержаны на допрос до выяснения обстоятельств, имеете право не свидетельствовать против себя… — Вдруг сдувшись, он завершил: — И так далее по тексту. Леша, принимай груз. Спецназовец оказался рядом с Сережей в один шаг, схватил за плечо и потянул наверх. Сережа брыкнулся, и спецназовец раздвоился, его взяли уже с двух сторон и поволокли к выходу. Сережа, вскрикнув, попытался вырваться, но ослабевшее тело не представляло угрозы для двух плечистых спецов, одна тапочка осталась в коридоре, а вторая слетела с ноги у лифта, и он почему-то запомнил, как она, с белым помпоном, мягкая, сиротливо осталась лежать, когда створки закрылись, и кабина ухнула вниз. В дороге он немного пришел в себя. Его мутило. В желудке горела желчь. Майор сидел рядом с водителем, а Сережа — со спецназовцами в кузове микроавтобуса, и на руках у него висели браслеты. Он тупо уставился на них. Покрылся липким потом. Вот так, без суда и следствия, схватили, затолкали в машину и увезли?! Он задышал ртом. Забарабанил в кабину водителя, крикнул: — Я этого так не оставлю! За мной стоят большие люди! — Уймись, — посоветовал один из спецназовцев. — А то придется силу применить. Сережа, оценив размер его кулаков и дубинку, лежащую на коленях, подчинился. Не время нарываться. Он собрал мысли в кучу. Что он там про Олега говорил?.. Разобрал и выкинул? Ага. Такой версии и будем придерживаться. Будут про работу спрашивать, наверное. Но там все чисто. Кроме конкурентов, которых устранял Евгений Александрович. Но никакой мокрухи. Так, мелкий промышленный шпионаж и опороченные честь, достоинство, репутация… Один в тюрьме сидит по экономической статье, но вы сперва докажите, что она сфабрикована, ха! Там комар носа не подточит, Евгений Александрович постарался нарыть компромат… Сережа воодушевился. Он же кристально чист перед законом! Ему нечего бояться! Поверив в себя, он успокоился. Жаль, виски не успел допить. Веселья от него — никакого, сперва — сонная доза, а если выпить больше — грустная. Может, надо было пить еще больше, чтобы настроение улучшилось… Он, почти перестав бояться, прошел за майором через двухметровые железные двери, рамку и вертушку. Ноги промокли и замерзли — так и увели в одних носках, помятой недельной рубашке и брюках. На КПП девушка, чересчур красивая для мусарни, глянула на него и поморщилась. Сережа, склонив голову к плечу, принюхался. М-да, пожалуй, и вправду воняет… Майор взял его за плечо и повел коридорами, лестницами, Сережа, поначалу запоминавший путь, начисто сбился на очередном повороте. Без нити Ариадны тут не обойтись… Наконец майор втолкнул его в крохотную комнатку, снял наручники и запер снаружи. Постояв, Сережа сел — из мебели здесь было лишь два стула и один стол. Огляделся. Окон нет, одна энергосберегающая лампочка под потолком. Холод от стоп потек выше, сковал колени, забрался по спине. Сережа обхватил себя руками. Не знал, сколько прождал, но зубы застучали от холода, когда майор снова появился перед ним. Он поставил на стол две кружки с горячим чаем, и Сережа жадно уставился на пар, взвившийся над ними. — Угощайтесь, — подтолкнул одну кружку к нему майор. — Хотя вы такой, наверное, не пьете. Самый дешевый. — Я все пью, — простучал зубами Сережа и обнял кружку ладонями. Склонился над ней, чтобы согреть ледяной нос. — Так значит, андроид… — начал майор. И Сережа, почти уже поверивший, что скоро отсюда выйдет, попал в круговерть ада. Несколько раз повторил, что от Олега избавился. А что его не нашли в мусорных баках возле дома — так их уже вывезли, в центре столицы с этим четко. Ищите на мусорном полигоне… Про себя посмеялся: это я на мусорном полигоне, а помои — всего-то на свалке. Он устал доказывать, что не создал ничего и близко похожего на тех андроидов, которые устроили в США марш. Нет, его создания не способны обрести самосознание, нет, даже кошечки с собачками, и уж тем более — человекоподобные… Да, учился. Да, работал. Нет, не привлекался, у вас что, нет досье на меня? Да, выбросил в мусорные баки, отсоединив руки, ноги и голову, там съемный механизм… Не способны… Кружка остыла до температуры камня, во рту пересохло. Сережа спрятал ладони под мышками, дрожа всем телом. Глаза заболели от света лампы накаливания. — Что ж, — разочарованно сказал майор. — Так мы с вами тут еще месяц просидим. Скверно, Сергей Викторович… Он поднялся, Сережа встал было за ним, но майор резко бросил: — На место. И Сережа рухнул обратно на жесткий стул. Хлопнула дверь. В пустоту Сережа попросил: — Куртку дайте… Ему захотелось в туалет. Он скрестил ноги. Потерпел. Встал, разминаясь, и поискал хотя бы ведро. Ничего. Ничего не было. Напрягаясь изо всех сил, он потерпел еще, а потом униженно застучал в дверь, крича, что ему надо в уборную. Когда понял, что еще пара минут — и придется помочиться на пол в углу, дверь все-таки открыли. Конвоир в черной форме толкнул его между лопаток, отправляя по коридору, велел остановиться через несколько шагов и открыл дверь слева. Сережа кинулся к унитазу, наплевав, что гэбист стоит у открытой двери и смотрит. А потом он опять оказался в холодной комнате, опять дрожал. Забрался на стул с ногами, обнял колени, пытаясь согреться. Перестал чувствовать пальцы ног. Напала сонливость. Я немного, сказал себе Сережа. Я только прикрою глаза. Совсем чуть-чуть… Очнулся от толчка в плечо. — Разумовский, на выход. Он, в полной дезориентации, грохнулся со стула. Застонал, потер ушибленное колено. Пальцы на руках едва гнулись. — В темпе, — поторопили его. Он, оттолкнувшись от пола, поднялся. Покачнулся. Похромал на пятно черной формы. — Позвоните Наташе, — пробормотал он. — Пусть не забывает кормить Ириску… Черное пятно колыхнулось и приблизилось. Помахало ладонью в черной перчатке перед лицом. Сережа отупело смотрел на это мельтешение. А. Камера. Холод. Ад — он ледяной. Руки кольнуло болью, и ему показалось, что кости рассыпаются. Дернулся — а разомкнуть ладони не получилось. Металл наручников показался обжигающим. — А майор где? — сипло спросил Сережа. — Есть что сказать ему? — хмыкнуло пятно. Снова толкнули в спину — но это уже привычно. Коридоры, лестницы, ноги не гнутся, наручники покрылись инеем, в горле засел кашель, даже поле зрения, кажется, сузилось — как же сильно его заморозили. А Олег всегда был теплым, Олег теплый, он бы согрел, он бы раскидал всех этих спецназовцев, и майора бы тоже выбросил из окна… КПП. Рамка. Вертушка. Темнота. Опять затопил страх — это подвал? А потом ноздрей коснулся влажный запах брусчатки. Лязгнула железная дверь за спиной. Сережа дышал ртом, жадно хватал эту влагу, готов был на колени упасть и пить из лужи — как услышал знакомый голос: — Сергей Викторович! Он обернулся на звук. Губы никак не складывались в приветственную улыбку, губы омертвели от холода. К нему спешил с черным зонтом Евгений Александрович.