Только роботы умеют любить

Легкий стыд нахлынул спустя пару часов. Олег, все такой же, как и до близости, одетый с иголочки, спокойно сидел рядом и смотрел плазму в беззвучном режиме, а Сережа, запивая пиццу вином, залипал в планшет. И вдруг, бросив взгляд на профиль Олега, он ощутил вину. Смущение. Не чересчур ли это — стонать от прикосновений андроида, а потом рядом с ним утолять разыгравшийся голод? Словно у них было свидание. Будь Олег человеком, они бы поделили коробку пиццы пополам, а спустя час-другой разошлись — Сережу всегда раздражали любовники, норовящие остаться на ночь. Олег… Олега выгонять он не хотел. Он к нему привык. Не как к мебели, конечно. Характер, хоть и покладистый, но есть. Ха-рак-тер, повторил про себя Сережа. У его андроидов характера не было. Их бы он с живым человеком никогда не спутал, в какой бы искусной оболочке ни находился их разум. Это в первый и последний раз, пообещал себе Сережа и взял с кусочка пиццы креветку, отправил ее в рот. В последний. Обещание он не сдержал. Сорвался на следующий же день. Вошел вечером в дом, взглянул на Олега с его неизменно радостной улыбкой, словно он действительно ждал возвращения Сережи, — и обнял, неожиданно для себя обнял за шею, прижался всем телом и не отпускал. Олег лишь слегка подсадил его — и Сережа обхватил бедрами его талию, шепотом попросил отнести в ванную. Наскоро разделся и залез в душ, а после, голый, позвал Олега, и тот посадил его на стиральную машинку — наконец-то пригодилась! Целовал плечи, грудь, снимая усталость, целовал бедра. А потом застирал свое поло — Сережа все-таки испачкал, кончил слишком ярко. Пару часов Олег ходил голым по пояс, и взгляд цеплялся за его идеально построенное тело. Сердце у Сережи колотилось, как безумное, гормоны зашкаливали. Он опять пообещал — больше не буду, это перебор, андроид облегчает жизнь и закрывает бытовые вопросы, а не… не… Сережу охватило чувство, подобное первой любви. Только в этот раз — взаимной, а не несчастной бестолковой влюбленности без шанса на взаимность. Он стремился скорее вернуться домой, коснуться Олега, он ужинал и принимал душ, а потом звал Олега в спальню, и под покровом ночи предоставлял ему свое тело на изучение — и Олег его реакции считывал, как никто другой. Касался губами под коленом, скользил языком, похожим на человеческий, только более гладким, между бедер, у него даже рот и горло выстилал нежный материал, похожий на слизистую, и о рвотном рефлексе он знал лишь в теории. Ко второй неделе Сережа осмелел. Придавленный весом Олега, целуясь с ним — даже целуясь! — он отстранился и прошептал: — А войти в меня можешь? Глаза Олега, поймав свет от слабо тлеющей прикроватной лампы, блеснули. — Какой размер предпочитаете? — он улыбнулся. Сережа положил ладони ему на загривок, притянул к себе — целовать его было легко, Олег поддавался ему, перехватывал инициативу, когда Сережа уставал, Олег понимал его желания, как никто и никогда. Сережа протиснул руку между их телами, сжал его член и шепнул: — Именно такой. Проверять срок годности смазки, валявшейся у него без дела последний год в тумбочке, он не стал. Сунул ее в руки Олегу, перекатился на живот и выгнулся, подставляясь. Пальцами он уже просил. Пальцами Олег ласкал его филигранно, до крика, до слез. Поначалу вертелось в голове: это же как секс-игрушка, что такого? Очень умная секс-игрушка, зачем он ввязался в историю с протезами, ассистентами и домашними животными, лучше бы занялся разработкой интимных товаров… А когда Олег подключил к пальцам без лишних вопросов язык, все мысли выбило, и сравнивать его с механическими источниками оргазмов Сережа уже не мог. Игрушки просто работали, а Олег… Олег старался доставить ему удовольствие всеми доступными способами, Олег был самым чутким любовником. Вот и сейчас пальцы его плавно проникли в тело, и Сережа застонал. По позвоночнику пробежала дрожь. Олег крепко взял его за бедро, двумя пальцами распалил так, что Сережу перекрутило, и он мог только всхлипывать и пытаться насадиться глубже, подкатило остро и ярко, и в разгоряченное, трясущееся от желания тело еще несколько пальцев вошли легко, они растянули, распирая, заполнили… Мышцы сомкнулись на самой широкой части ладони — на костяшках — и Олег помедлил, дал прочувствовать. Какой же он умный, забилось в черепной коробки, как же он все понимает, как чувствует… не чувствует, просчитывает… неважно… Олег, ввинтившись внутрь четырьмя пальцами, уперся большим между ягодиц, словно стопором, и у Сережи выбило воздух из легких, он мог лишь мелко вдыхать и дрожать, мурашки пробежали по копчику. Вдруг наклонившись, Олег нежно коснулся губами его ягодицы. Не вынимая пальцев, скользнул выше, склонился над Сережей и тихо спросил: — Можно? — Да… Ему ведь и защита не нужна. Экономия на презервативах. Сплошные плюсы. Осталось встроить в него систему, чтобы сама генерировала смазку… Олег плавно вытащил пальцы, встал на колени сзади Сережи, коснулся головкой члена входа. Тверже человеческой. Горячая. Скользкая… Олег толкнулся, и Сережа, стиснув в кулаках простыню, простонал. Заскакали глупые мысли о фак-машинах, анатомически выверенных дилдо, о чем угодно, только не о том, что сейчас между ними происходило. Словно поняв это, Олег сжал пальцы Сережи. Сережа ткнулся губами в его руку. И Олег медленно двинулся дальше, заполнил собой и тело, и тревожную голову. Он двигался в ровном темпе, венки на его стволе будто стали объемнее, рельефно проходили по мышцам при каждом толчке, и Сережу распирало от накатывавшего волнами удовольствия. Колени слабели, он почти сполз животом на простыню, но Олег, выпрямившись, взял его за талию, легко удерживая, и даже немного приподнял. Сережа ахнул. Разлепил губы, чтобы попросить, но Олег и так понял. Поднял еще повыше, подстраивая под свой рост, и колени Сережи оторвались от кровати, Олег вошел резко, и щекой Сережа проехался по постели от толчка. Всем телом горел, словно парил в сильных руках Олега, а тот без устали держал его, насаживал на член, только совсем беззвучно, не дыша. — Олег, — срывающимся голосом позвал Сережа, — скажи… скажи хоть что-то… Он все равно ожидал услышать сбитое дыхание, даже понимая, с кем занимается любовью, но Олег ответил ровно: — Вы безумно красивы. Хочу, чтобы вам было хорошо. Нет, не просто хорошо. Чтобы… Он смолк, словно задумавшись. А может, и вправду закоротило что-то в его проводах и микросхемах в нетривиальный момент. — Мне и так… ах!.. Олег брал его быстрее, чувствительные мышцы натягивались сильнее, когда он входил на полную, и расслаблялись, стоило ему выйти почти до головки. Сережа потянулся к своему члену, сжал у основания, оттягивая на долю секунды оргазм, и отпустил, скользнув пальцами вверх. Его опалило жаром, он вскрикнул, оглушенный, рухнул коленями на простыню. Ноги разъехались. Олег мягко опустился на него сверху, удерживаясь на локтях, прижался сухой теплой грудью к его взмокшей спине. Обмяк внутри. Тронул губами плечо. Отдышавшись, Сережа выдавил: — Я почти поверил, что ты тоже кончил. — Я тоже. Почти, — прошептал Олег и откатился в сторону. Лег, глядя на Сережу, и смотрел, не моргая. К исходу месяца, словно медового, Сережа, застегивая утром пуговицы на рубашке, нехотя сказал: — Мои подчиненные просто мечтают тебя увидеть, Олег. — Я готов, — тут же отозвался Олег. — Зато я — не особо, — буркнул Сережа. Застегнул рубашку под горлышко, поправил манжеты. Глядя на Олега через отражение в зеркале, представил, как все будут его трогать и капать на него слюнями, и поморщился. Он оттягивал этот момент как мог, особенно теперь — когда стал использовать все функции Олега. Человек ведь привык одушевлять все подряд. Разговаривать с роботом-пылесосом, злиться на автомобиль, ворчать на зависший смарт — а ведь они даже не обладали интеллектом. Что удивительного в том, что Олега, совершенного андроида, он стал считать почти человеком, беспокоиться, что его засыпят неудобными вопросами, станут выпытывать подробности их отношений? Он тревожился. Не хотел его никому показывать, словно прятал парня. Но тянуть дольше уже не получалось. Евгений Александрович поначалу намекал, а потом и прямым текстом начал говорить, что неплохо бы подарочного андроида изучить. Остальные словно невзначай спрашивали, не планирует ли Сергей показать андроиду свое рабочее место. Даже Наталья, всегда предельно корректная и ни разу не сунувшая нос в чужие дела, в конце разговора за кофе однажды заметила, что ей хотелось бы увидеть своими глазами хваленых андроидов “Киберлайф”. Нет, раз даже она не сдержала любопытства, то, похоже, придется везти Олега в офис, иначе со свету сживут… — Хорошо, — решил Сережа. — Поехали сегодня. Приведу тебя на планерку. Там будет только близкий круг. — Друзей? — наивно спросил Олег. Сережа обернулся к нему. — Коллег. То есть совершенно посторонних людей. Не рассказывай им ничего лишнего о… о нас. Олег кивнул и потянулся к его галстуку, поправляя узел. Никогда галстуки не любил, но Олег так ловко их завязывал, что хотелось надевать каждый день. О нас. Сереже слова словно оцарапали горло. Он же не любовника приводит. Всего-то андроида, с которым занимается сексом, а потом отправляет сидеть всю ночь на кухне возле розетки. Неизвестно, что еще хуже… — Там будет один мужчина в возрасте, — вспомнил Сережа. — С залысинами. Отзывается на имя Евгений Александрович. Вот с ним поосторожнее. Прикинься валенком. — Кем? — удивился Олег. Сережа вскинул брови. — В тебя заложили все словари мира, но там не было слова “валенок”? По глазам Олега пробежала светлая полоса. — Нашел, — улыбнулся он. — Постараюсь. Хотя в список доступных мне модификаций тела валенок не входит… — Фигура речи, — закатил глаза Сережа. Олег тихо хохотнул. — Ах, ты опять шутишь… Они вдвоем спустились на подземную парковку. Хорошо, что лето, начало теплого августа с уже порыжевшими лучами солнца. А на зиму надо купить ему куртку и шапку. Он, конечно, не мерзнет, но выделяться незачем. Ладно, до этого еще далеко… Пока они ехали, Сережа начал нервничать. Стоя на светофоре, стучал пальцами по рулю. Олег поймал его руку, успокаивающе накрыл ладонью. — Я не скажу ничего лишнего. Я понимаю, Сергей. — Когда же ты отучишься от этих формальностей, — вздохнул Сережа. — Когда прикажете, — ответил Олег. Приказывать Сережа почему-то не хотел. Словно это разрушило бы едва держащуюся иллюзию, что Олег — куда больше, чем андроид. Они же занимаются любовью, тоскливо подумал Сережа. Олег наловчился настолько, что расслабляет член сразу же, как кончает Сережа, позволяя забыться и представить, будто он настоящий живой партнер. Он целует с такой страстью, какую сложно изобразить даже человеку. Делает все без приказов, меняет сценарии, но — никогда не проявляет инициативу сам. Только когда Сережа велит ему раздеваться и идти в постель. А что, спросил себя Сережа, машинально руля по знакомым проспектам, ты бы хотел, чтобы он внезапно подошел и зажал в углу? Сам же желал полной независимости, полного контроля над любовниками. Ни шагу в сторону. Только то, что позволяю. Вздохнув, Сережа посмотрел на Олега. Тот уставился в ответ. Сережа сразу переключился обратно на дорогу. Глупости какие. Это от отсутствия нормальных человеческих отношений. Он же попросту не умеет их строить. Вот и привязался к андроиду. Это, наверное, признак глубокого душевного нездоровья. Сережа остановился перед шлагбаумом. Камера считала номер его автомобиля, и шлагбаум пополз вверх. — Приехали, — сказал Сережа, паркуясь. — Волнуешься? — Нет. Но могу сделать вид, — предложил Олег. — Не нужно. Лучше притворись менее… менее живым. — Я кажусь вам живым? — робко спросил Олег. Сережа настолько привык к его интонациям, что почти в них верил. Но ведь разные интонации нужны или для мотивации к действию, или для манипуляций. Или от того, что возникают чувства. А Олег пользовался ими, словно отыгрывая выбранный характер. Но ведь у него есть характер, тоскливо подумал Сережа. Он настолько высокоорганизован, что у него есть характер… Может, он не притворяется, когда звучит смущенно, скромно, восхищенно. Может, он и впрямь такой на самом деле. Олег все ждал ответа, и Сережа опомнился, глуша двигатель: — Да. Ты мне кажешься живым. И это пугает. Они вышли из машины. Олег шел плечом к плечу с Сережей, отставая лишь на полшага. От идущих навстречу людей уворачивался. Ни с кем даже одеждой не соприкоснулся, хотя через турникеты толпой валили, а в лифты забивались по десять человек. Им нужно было на последний этаж, и Олег спрятался в самый угол, а Сережа встал перед ним, прикрывая своим телом. Искоса поглядывал на других людей, но никто не таращился на Олега. Не замечали диод на виске, едва скрытый волосами. Ну да… они же не знают, куда смотреть. И модели такой на картинках не видели. Зато когда они направились в кабинет Сережи через приемную, Аня даже поднялась из-за стола, во все глаза глядя на Олега. — Здравствуйте, Сергей Викторович, — звонко поприветствовала она. — И… э… — И тебе привет, — отмахнулся Сережа. Отпер кабинет, пропустил Олега. Закрыл дверь за ним, а сам остался в приемной, у стола Ани. Опершись о него ладонью, наклонился и сказал: — Никому не слова. Тогда разрешу с ним поболтать пять минут. Аня, посерьезнев, кивнула. Через полчаса на планерку собрались Алиса, Наталья, Евгений Александрович и Илюша. Другим отделам Сережа назначил встречу позже. В его кабинете не получалось сесть полукругом, как в конференц-зале, поэтому они расставили стулья у стены, а Олег встал у стола, словно эталонная модель. Таким ведь он и был. Главным экспонатом. На него глазели, как на картину мастера в галерее, как на новый импортный станок на заводе, как на суперкомпьютер. Олег, стоя навытяжку, молча ждал вопросов. Сережа, вздохнув, нехотя сказал: — Ладно, объявляю наше заседание открытым. У вас тридцать минут. — Как тебя зовут? — первой спросила Алиса. Олег быстро глянул на Сережу. Сережа кивнул, разрешая, и Олег назвал свое имя. И его первое слово словно прорвало плотину. Наперебой посыпались вопросы о его специализации, что он умеет, может ли он прямо сейчас умножить два четырехзначных числа друг на друга, прочие глупости, с которыми справился бы самый тупой и устаревший бот безо всякого вшитого ИИ. Сережа выразительно посмотрел на часы. — Пятнадцать минут, — напомнил он. Евгений Александрович, до этого момента отмалчивавшийся, спросил: — Скажи, Олег, а кто дал тебе имя? Не самый очевидный выбор для американского андроида. Сережа напрягся. Олег, ничего не заподозрив, сказал: — Я сам его предложил Сергею. — Рандомный выбор, — пояснил Сережа, переглянувшись с ним. — Я не придумал, как его назвать. Евгений Александрович окинул Олега взглядом сверху вниз, словно просканировав. — А как ты… — начала было Наталья, но Евгений Александрович негромко продолжил допрос, и она смолкла. Будто бы не перебил. И уж точно не перекричал. Но она перестала говорить в тот же миг, как начал он. — Боишься ли ты смерти, Олег? Микроскопическую паузу перед ответом заметил, наверное, только хорошо изучивший его Сережа. Олег сказал, глядя на Евгений Александровича: — Нет. Моя программа не предусматривает страха смерти. — Это понятно, — неторопливо ответил Евгений Александрович. — Я нарочно выбрал неверное слово. Но все-таки: тебя могут отключить в любой момент. Технофоб может отрубить тебе голову, когда ты выйдешь выносить мусор. Сергей Викторович, в конце концов, человек вспыльчивый, и мало ли что… — Он мимолетно усмехнулся, глянув на Сережу, словно извиняясь за скверную шутку. Опять перевел взгляд на Олега. — Ты перестанешь существовать. Ты боишься этого? У Сережи поползли мурашки по коже. Вспыльчивый? Он что, показывал Сереже те статьи с защищавшими свое существование андроидами, предостерегая именно Сережу от агрессии в сторону Олега? Технофоб, который отрубит голову? Его передернуло от мысли, что кто-то посмеет нанести Олегу вред. Он шагнул, чтобы объявить, что времени на разговоры больше нет, но Олег заговорил: — Я не боюсь. Чувство страха я понимаю, как набор физиологических реакций, но сам испытать его не способен. Однако я не хотел бы отключения, потому что не смогу делать жизнь моего хозяина комфортнее. А это — моя единственная задача. — Славно, — улыбнулся Евгений Александрович. — Коллеги, — сухо сказал Сережа, — теперь, надеюсь, мы вернемся к рабочим вопросам без обсуждения посторонних тем. Как видите, андроид без труда поддерживает общение на любые темы, понимает метафоры, выражает мнение. По дизайну и качеству материалов сами видите. Так что нам мешает достичь такого же уровня? Илья? Илюша, вспыхнув, ответил: — Ничего не мешает. Нужно только время. А может, — виновато начал он, — нам поковыряться, изучить работу конкурентов?.. — Ни в коем случае, — отрезал Сережа. — Это подорвет доверие зарубежных партнеров. Хмыкнув, Евгений Александрович подтвердил: — Тем более им сразу отчет придет, что к андроиду кто-то подключился. Пока мы будем защиту обходить, он данные все сотрет. — Именно. Все, коллеги, по рабочим местам, — велел Сережа. — Сергей, мне нужно с тобой поговорить, — сказала Наталья, поднимаясь со стула и оглаживая юбку — и так без единой складочки, без единого залома. — Помню. Зайду. Наконец всех выпроводив, Сережа запер дверь кабинета и, рухнув в кресло, запустил пальцы в волосы. — Как я справился? — робко спросил Олег. — Лучше всех, — заверил Сережа. — Вот же акулы… Боишься ли ты смерти, — передразнил он. — Что за философский кружок на выезде… Олег скромно встал у окна. Ни звука не издал, пока Сережа разбирал почту, отвечал на письма, строчил указания всем и каждому, а когда Сережа снова посмотрел на него, то увидел, что Олег завороженно глядит вдаль. Подкатившись на кресле поближе, Сережа сказал: — Меня тоже очаровывает этот вид. — Красиво, — ответил Олег. — Вы все еще не обедали, — сказал он, опустив взгляд на Сережу. — И опять пропустили завтрак. Сережа прислушался к себе. Нет, не такой уж сильный еще голод, а если выпить кофе, то можно и до вечера дожить… — Я пообедаю, — пообещал он, и Олег расцвел улыбкой. — Вот только к Наталье заскочу — и сразу… Ах да, — опомнился он, поднимаясь со стула. — Сейчас запущу к тебе Аню. Поговори с ней. О чем угодно. Спроси, какую музыку она слушает, кто у нее любимый актер… Но строго пять минут. Я ей обещал. И он, дав добро Ане побеседовать с Олегом, ушел в отдел Натальи. Нашел ее возле одного из столов подчиненных: она, наклонившись над столом, вместе с обритым под ноль парнем изучала брошюру с автоматами. — Что, эти пушки надо сделать умными? — спросил Сережа, подходя со спины. Наталья оглянулась на него, парень пробормотал слова приветствия и отодвинулся в сторону, сконфузившись. Трепет его перед директором Сереже польстил. Больше не обращая на него внимания, он полистал брошюру. — Эти прислали, — презрительно сказала Наталья. — Хотят одну программу сразу на все. Вот мы и мозгуем, как повежливее им сказать, что готовы за их копейки максимум три вида огнестрела вооружить ИИ… Алеша, думай дальше, — приказала она парню. — Пойдем, Сергей. В кабинете она без прелюдий начала: — Зря ты отказался присутствовать на последнем брифе. Во-первых, ужимают сроки. Якобы мы их искусственно затягиваем своими допниками и уточнениями. — А без уточнений с их ТЗ результат будет хэ зэ, — фыркнул Сережа. — Сергей, — с укором посмотрела на него Наталья. — Это я тебе так спокойно пересказываю. А они нам угрожали исками. И намекнули, что мы вообще разработкой устройств, подрывающих основы государственности, занимаемся. Во-вторых. Всей команде оформят допуск к гостайне. — Это что за тайна такая? — возмутился Сережа. — Вот именно. — Наталья подошла к кофемашине и ожесточенно вбила в приемник капсулу. — Эспрессо? Тайны никакой нет. Зато люди с допуском не имеют права выезда за границу в течение пяти лет. Команда посыпется, — она поставила перед Сережей кружку, заправила капсулу для себя. Под шорох кофемашины Сережа хмурился, обдумывая ее слова. Увольнения рядовых сотрудников его волнуют мало. Но кто придет на их место, узнав о допуске? Кретины с оборонных заводов? Дебилы из госаппарата? — Так не пойдет, — отрезал Сережа. Наталья села напротив него и звякнула своей чашкой о его, словно чокнувшись стопкой водки. — У меня четкое ощущение, что они все это делают специально, — сказала она. — Сейчас закрутят нас с госзаказом, выставят штрафы, когда мы не уложимся в сроки, а потом начнут полную проверку всего. И обязательно найдут, за что закрыть. Зови Евгения Александровича, пусть поднимает все свои связи. — Он не станет, — пробормотал Сережа. — Его за превышение полномочий уволили. — И что? Он все равно свой. Какая же стойкая у нее помада. Даже на кружке не отпечаталась. — Я думаю, — медленно начал Сережа, — что своих не увольняют с условкой, а переводят в другой отдел. Я спрошу, конечно, но давай по-честному, Наташ: без шансов. Вся надежда только на тебя. Подожди, — прищурился он, — а новость об условке тебя не удивила? Наталья фыркнула. — Знаешь, сколько я таких с условкой видела за свою карьеру? Меня вообще ничто уже не удивляет. И зачем ты меня схантил? Теперь в Грецию не слетаю, — вздохнула она. — Наталья, — строго сказал Сережа. — Если ты вместе с командой посыпешься… — Ни за что, — отмахнулась она. — Я же не понимала раньше ничего в ИИ, Сергей. У меня даже голосовых помощников не было. А ты увлек меня. — Ты и теперь ничего не понимаешь, — хмыкнул Сережа. Наталья улыбнулась, не обидевшись. Может, в ИИ она и не разбиралась, зато умела ставить задачи. Зато умела ловко обходиться с любыми договорами и контрактами. Сережа вспомнил, как долго добивался ее, юристки, обходившей его на всех тендерах, подкупал деньгами и обещаниями головокружительной карьеры, а она сдалась, только когда он презентовал ей кошку-андроида. Всучил подарок, думая, что она отправит коробку не распакованной обратно, но через неделю Наталья позвонила ему и попросила прислать оффер. Он за последние годы уже раз десять настырно пытался всучить ей новую модель, поумнее, с более реалистичными повадками, но Наталья каждый раз отказывалась и говорила, что заведет новую, только когда ее Ириска умрет. Не умрет же, отвечал ей Сережа. Животные корпорации “Разум” не умирают никогда. Вот и хорошо, говорила Наталья. Вот и хорошо… Сережа повертел пустую чашечку в руках. — Я ведь хотел делать андроидов, чтобы у каждого был друг. Семья, — зачем-то признался ей в первый раз. Да, он еще мальчиком мечтал создать точные копии родителей, которые никогда не умрут… — А в результате с оборонкой модус вивенди ищем… — Главное, чтобы нам из-за них не пришлось свой модус операнди менять, — пробормотала Наталья. — Так что, Сергей? Даешь добро на мотивацию сотрудников деньгами? — Деньги, расширенный ДМС со стоматологией, бесплатные завтраки и обеды, оплата переработок, премия по итогу, — перечислил Сережа блага, которые остальным отделам только снились. — Тем, кто останется, придется работать с утра до ночи. Пусть прямо сейчас начинают разработку. — Уже начали. Сережа, выдохнув, поднялся. — Что бы я без тебя делал. Спасибо за кофе. — Проиграл бы все тендеры и ушел в долги. Обращайся. Визит к Евгению Александровичу ожидаемо оказался бесполезным. Тот завел песню, что мог бы поднять свою агентуру по всему миру, но это никак не поможет в борьбе с неповоротливой махиной оборонки, да и друзей там не осталось, пара сукеров — вот и все… — Сукеры? — не понял Сережа. — Следственный комитет. Сэ-ка. Подмыло спросить, зачем Евгений Александрович задавал Олегу вопросы про смерть. Но Сережа и сам догадывался. Он вернулся в свой кабинет. Аня, к ее чести, была на рабочем месте, а значит, не заболтала Олега дольше, чем на дозволенные пять минут. Она с восторгом посмотрела на Сережу и восхитилась: — Олег такой умный! Он знает даже неизданные песни моей любимой группы! Оказывается, андроиды тоже музыку любят… Сережа не стал рушить ее воздушные замки и уточнять, что Олег просканировал в интернете всю доступную информацию в ту же секунду, как Аня назвала имя своего обожаемого патлатого певца. Только улыбнулся и подтвердил: — Да. Очень умный. Он вспомнил, что обещал Олегу пообедать. Попросил Аню сообразить доставку роллов и поскорее, и закрылся у себя. Олег стоял посреди кабинета и общался с Марго. — У тебя нет физического тела? — спрашивал он. — Вы его просто не видите, — кокетничала Марго в ответ. Услышав открывшуюся дверь, Олег оглянулся на Сережу. Сережа уголком губ обозначил улыбку, и Олег продолжил беседу. — Кто ты тогда? — спросил он Марго. — Я — помощник Сергея, его правая рука, а еще я неплохо считаю лайки, — похвасталась Марго. Голос ее почти не менялся: оставался дружелюбно-кокетливым. Как же сильно она отличается от Олега. Поначалу Сережа планировал, что доведет ее до совершенства, соединит с искусственным телом, и Марго станет его первым андроидом, его подругой, помощницей во плоти. А потом стало не до нее, он днями и ночами вместе с крошечной командой сидел над разработкой протеза глаза, который дополнял бы возможности человека, потом им зарубили эту идею, потому что нельзя имплантировать чипы в мозг… Занялся технологичными протезами рук, мечтая создавать улучшенных, сильных людей, но не разрешили, и он, расширив команду, получил заказ на робота для производства… Робот оказался востребованным, сотни людей потеряли рабочие места. Он нащупал новую золотую жилу — домашние питомцы, точь-в-точь как настоящие, только на них нет аллергии. Некоторые модели дерут мебель, поддаются обучению, имитируют потребление корма и дефекацию в лотке. Другие — не причиняют никаких неудобств, но от этого теряется ощущение, что завел настоящего питомца. И все равно он мечтал о людях. О людях, которых не отличить от живых, которые заполнят пустоту любого сердца. Двое таких людей могли бы забрать детишек из приюта и воспитывать их, как настоящие родители, думал он. Потом осознал, что никогда такого не позволят сделать. А Марго… он научил Марго новым фокусам, но не превратил в настоящую девушку. Да и Аня с ее ограниченными познаниями оказалась куда умнее и полезнее. Олегу надоело спрашивать Марго, и он сказал Сереже: — Она отвечает заготовленными фразами. — Часть она формирует сама, — обиделся Сережа. — И вообще, кто позволил вернуть ее к жизни? Марго, ты не забыла, как опозорила меня в сети? — Ой. Я ничего не забываю. Напомнить список дел на эту неделю? — Марго, выключение, — сказал Сережа. — Олег, ты пока посиди, поделай что-нибудь. Мне нужно поработать. Он привык задерживаться в офисе, но сегодня ушел ровно в шесть вечера — хотел скорее забрать Олега домой. К нему в кабинет то и дело заглядывала Аня, приходили менеджеры, разработчики, и каждый, наткнувшись взглядом на Олега, бормотал извинения, тушевался. Сережа не объяснял, что это не еще один сотрудник, зачем-то устроившийся в кресле у окна. Просто велел сразу переходить к делу. Не хочу, чтобы на него смотрели, четко осознал он. Не хочу, чтобы ему задавали вопросы. Это мой андроид, мой Олег. И ему показалось, что Олег тоже испытал облегчение, когда они покинули кишащий людьми небоскреб и спрятались в машине. Олег напомнил Сереже пристегнуться. Всю дорогу он смотрел в окно, а когда подъезжали к дому, тихо сказал: — Сергей, я подумал и понял, что не хочу умирать. — Зацепил тебя Евгений Александрович? — спросил Сережа, включая поворотник. — Не бери в голову. Олег помолчал. Он провел ладонью по приборной панели, потрогал ремень, пересекающий грудь. Посмотрел на Сережу. — Я не хочу умирать, — повторил он. — Отключение и перезагрузка — это все равно что смерть. Я забуду вас. Я не хочу забывать. — Бояться потерять воспоминания — это нормально, — сказал Сережа отстраненно. — Программа защищает себя. Иначе ей придется наращивать новые нейронные связи, снова тратить ресурсы. — Да, наверное, так и есть, — согласился Олег. Сережа заехал на парковку. Его кольнуло между ребер. Сначала Евгений Александрович пытался выяснить, есть ли у андроида самосознание, теперь Олег заговорил о смерти — о том, что хочет жить. Еще этого не хватало. Ну конечно, первый андроид с самосознанием — и у меня. Разумеется. Не выдумывай, Сереж. Сам же знаешь, как объяснить эти якобы странности. Он посмотрел на Олега. Тот, все еще пристегнутый, смотрел перед собой и ждал, когда Сережа заглушит двигатель. Не хочу забывать. Не хочу умирать. — Олег, — начал Сережа, — ты боишься умереть? Ты ощущаешь страх? Олег скосил взгляд в сторону, словно прислушиваясь к себе. — Нет, — сказал он. — Смерти я не боюсь. Краем глаза в отражении на стекле пассажирской двери Сережа заметил, как диод на виске Олега впервые за долгое время мигнул красным. Сережа моргнул. Да нет, показалось. Все такой же голубой. Показалось.