HOMO COGITANS

      В таком ритме прошло несколько недель. Пережив лето, Лондон окунулся в туманы и дожди, люди укутались в плащи и шарфы, а улицы укрылись разноцветными кнопками зонтов. Экономика всё ещё вела себя непредсказуемо, работа всё ещё требовала пристального взгляда и постоянного участия. Кроули посвятил себя всего деньгам и графикам, стараясь максимально эмоционально дистанцироваться от Эйвери и его взаимоотношений. Они поддерживали связь по почте — Эйвери всё ещё присылал Энтони персональные аффирмации, правда, они стали более обезличенные и общенаправленные, но ему и этого хватало, чтобы чувствовать чужое участие в своей жизни. По субботам они регулярно виделись в Yauatcha, это стало их персональным местом — Кроули неизменно платил, а Фелл, поначалу вяло протестовавший, однажды всё же свыкся с этим.       Всякий раз, когда речь в разговоре заходила про его отношения, он неловко замолкал, и мужчины сидели в тишине. Паузы ощущались странно — будто бы диалог всё ещё продолжался, но на ментальном уровне, неозвученный и непоказанный.       Затем, через несколько минут молчания, кто-то из них что-то вспоминал, и разговор продолжался уже вслух.       Энтони окончательно свыкся с тем, что Фелл ему нравится больше, чем просто личность, только к началу сентября. Да, это произошло быстро, да, это произошло внезапно, но симпатия не выбирает своих жертв, хотя иногда очень хотелось бы этот процесс контролировать. Одним прекрасным вечером, попивая неизменный Таласкер, Кроули дал имя чувству, зажигавшему его душу, и, спокойно приняв неизбежное, принялся рассуждать.       Он небезразличен Феллу, это факт. Они постоянно видятся, он сказал, что доверяет ему, он вообще очень много рассказал о себе и о своей жизни, он познакомил его с Мюриэль, в конце концов! И при этом этот несносный глупец считает, что недостоин никого, кто был бы хоть чуть-чуть лучше Торна…       Отвратительно.       Вельз вбивала в голову Кроули простые истины каждый раз, когда тот оставался с ней наедине вне работы — нельзя давить! нельзя пугать! надо аккуратно подпускать человека к себе, уважать его желания и помогать выстраивать адекватные границы, чтобы тот сам для себя разложил, как нужно строить отношения. Она почему-то была сильно уверена, что Эйвери рано или поздно придёт к Кроули за помощью, чтобы разорвать свои отношения — Кроули не был так радужно настроен, но в тайне надеялся на это. Его годами накопленная агрессия искала пути выхода, и это был бы отличный день, чтобы наконец-то дать ей волю.       Чтобы всё же понимать, что происходит у Торна и Эйвери внутри дома, Вельз помогла Энтони провернуть крайне хитрую схему… === — Ну да, я одно время подрабатывал репетиторством. Честно говоря, у меня до сих пор пара школяров осталась, которым я помогаю к вступительным готовиться. Так что, в принципе, норм темка, если это, канеш, никак на мою работу здесь не повлияет, окей? — Эрик беспокойно смотрел то на Вельз, то на Кроули. — Я вообще-то, считайте, по головам шёл ради этой должности! И если из-за этих махинаций меня попрут… окей, ладно, я не угрожаю вам, я просто взываю к справедливости, поймите меня! — Эрик, тш-тш-тш, — осадила его Вельз с хитрой улыбочкой. — Ты, считай, будешь наставником для наших будущих кадров, возможно, даже подчинённую себе воспитаешь! Никто ни слова тебе не скажет, — она махнула головой в сторону Кроули, и тот оскалился. — Окей. Замётано. Контактик когда дадите? — На следующей неделе, как договорюсь со всеми, хорошо? — Круть. Я тогда, это, побежал дальше по списочку, буду на связи! — парниша кивнул головой и улизнул из кабинета. — Думаешь, сработает? — Ещё как. Если бы тебя не было, он бы мне тут рассказал всю подноготную своих предыдущих воспитанников. — Он всё ещё меня опасается? — Кроули, — Вельз уселась на краешек стола и встряхнулась, отбрасывая назад растрепавшуюся чёлку, — возможно, ты не до конца понимаешь, но тебя весь офис, как ты выразился, «опасается».       Со смешливым ошеломлением Энтони ткнул себя в грудь пальцем — «меня?». Вельз кивнула. — Короче, его даже упрашивать не надо. Главное, чтобы эта Мюриэль оказалась достаточно смышлёной, чтобы он от неё не сбежал. Учитывая, какой он говорливый, пара-тройка «занятий» — и он выложит мне о происходящем внутри их ячейки общества больше, чем твой ангелочек тебе рассказал за всё время общения с тобой. — Вельз… что бы я без тебя делал… — Жил бы и не тужил. Кстати, о благодарности — не хочешь сейчас прогуляться на обед, ужас, летящий на крыльях ROE? — Нет, спасибо. Мне ещё отчёты разбирать. Скоро конец квартала, время дивидендов, надо подбивать итоги года… ума не приложу, как всё это успеть. — Иди, гений, прикладывай свой ум. И да, последи за санкциями, нам ещё надо будет что-то с оставшимися у нас акциями с петербургской биржи сделать, помнишь? Они задолбали у меня на балансе болтаться, как бельмо на глазу. — Я уже нашёл для них покупателей, расслабься. Проведём через наш «филиал», я придумал, как сделать это почти законно. — Почти?! Кроули, мои руки короче, чем ты думаешь, я юристов где тебе должна в России искать?       Кроули с лицом Джеймса Бонда снисходительно посмотрел на Вельз. — Всё пройдёт гладко, никто не понадобится. Я нашёл местного брокера, через которого переброшу просто эти акции в другой депозитарий, и там продам. А ты в следующий раз, когда я буду запрашивать справки из наших депозитариев, не мни лицо, окей? Если бы не они, пришлось бы тупо эти акции в убытки списывать. — Молодец, умничка, возьми с полки пирожок. А теперь очисть помещение, я собираюсь поесть, и мне не нужна рядом твоя бледнорылая рожа, весь аппетит растеряю. Ты точно жрать не будешь? — Мне ещё работать и работать, Вельз. У меня скоро сделки планируются. — Ладно, успехов. Но капельницы я тебе от истощения ставить не поеду!       Последняя фраза прозвучала уже в спину Кроули — он шутливо отдал честь и вышел из кабинета, хлопнув дверью. Через несколько минут он созвонился с Мюриэль — вот и пригодился номер, который дал ему Эйвери, — и предложил ей Эрика как репетитора в помощь по подготовке к экзаменам, чтобы не провалить их снова. Мю, конечно же, согласилась — Энтони, довольный тем, что всё пошло по плану, скинул ей номер Эрика и направился к себе.       Сегодня у него намечалась короткая командировка во Францию — на пару дней в Париж, денёк за свой счёт в Нормандии и домой, поэтому в офис он приехал уже с саквояжем и складным портпледом, в котором отлёживал заломы свежеотпаренный костюм Tom Ford — светло-серый в клетку, шерстяной, самое то для начинающейся осени. Кроули долго выбирал между ним и прекрасным пиджаком на запах от Dolce&Gabbanа, но решил остановиться на классическом фасоне — в конце концов, главный акцент должен быть на его харизме, а не на причудливом фасоне его пиджака.       Бренд всё равно говорящий.       Закончив работать, он вызвал такси и уже через полчаса брёл по Кингс-Кросс в поисках нужной платформы. На станции Сент-Панкрас в это время уже было не протолкнуться, но фирма снабдила его билетами в бизнес-класс, поэтому в свой вагон он добрался, избегая километровых очередей на посадку. С комфортом расположившись в широком кресле и пристроив нехитрый багаж, он расслабился и заказал себе ужин, предусмотрительно отказываясь от шампанского. Дорога обещала быть короткой, и ему хотелось уже поскорее приехать и лечь спать, чтобы наутро выглядеть достаточно презентабельным и отдохнувшим. Поэтому, пока у него было два свободных часа пути, за которые высокоскоростной поезд проскочит пол-Англии, подводный тоннель и парочку департаментов Франции, он принялся изучать своих будущих клиентов.       У него были планы на нескольких обладателей трастовых фондов, но сосредоточиться он планировал на двух — Worldline France и Cryptolog International. Лезть в трасты государственных структур он не планировал — те всё равно слишком снобы, чтобы отдавать свой капитал в другую страну, тем более покинувшую Евросоюз, а вот пойти к частным международным корпорациям, возможно, стоило свеч. А так как Кроули неплохо говорил по-французски, мастерски владел саморепрезентацией и разбирался в региональных винах континента, у него было довольно много шансов.       В любом случае, больше, чем у того же Генри Хастура. Малец он был толковый и понятливый, но абсолютно консервативный, и предпочитал все свои силы бросать на одного-единственного клиента. Зато вёл его красиво и эффективно. Дружок его, Майк Лигур, тоже, видимо, нахватался подобных методов, однако был посмелее. Иногда это приносило неплохие плоды — пару раз Майк приводил в Omens Inс. приличных клиентов, которых Кроули из-за их неоднозначности не хотел брать в обработку; и только это и спасало Лигурову задницу от увольнения — иногда он мог сидеть целый сезон вообще без сделок, но комиссионные от его приведённых стартапов покрывали его содержание.       И Генри, и Майк были кандидатами на эту поездку, но Кроули выпросил у Адама её как шанс развеяться и впервые за долгое время побывать «в поле». Энтони по большей части работал с персональными активами, и уже давно, поэтому у него не было поводов часто покидать офис и обивать пороги приёмных в надежде, что его выслушает совет директоров очередной конторы и даст им активы в управление. Или не даст, как попрёт. Поэтому Адам удивился его рвению, но, чтобы не обижать ценного сотрудника, одобрил ему поездку в Париж.       После нескольких дней в столице Кроули хотел в субботу заехать в Ульгат — крохотный городок на севере Франции, настолько маленький, что в нём не было дорог шире двух полос. Он периодически бывал там в детстве — его родители в юности любили там отдыхать и возили с собой сынишку, дабы посмотреть на других людей и наесться вдоволь морских гадов, которых вылавливали тоннами по всей Нормандии. Теперь же он вёз оттуда преимущественно кальвадос и пару банок местных консервов — ностальгию никуда не деть.              Однажды, Кроули мечтал, он купит себе домик в Ульгате. Будет каждый день гулять по светлым двухэтажным улочкам, пить кофе с печеньями-мадлен, пропитанными сидром, в местных кофейнях, а по вечерам смотреть на небо и Ла-Манш цвета индиго и провожать взглядом уходящие на промысел лодчонки.       Его родители умерли пару лет назад, разбились в автокатастрофе, работать он, технически, мог из любой точки мира, из которой летают самолёты в Лондон, поэтому с Великобританией его уже некоторое время ничто не связывало.       Ничего.       Кроме возникших чувств к Эйвери Захария Феллу и желания вытащить его из той задницы, куда тот сам себя загнал.              Услышав кашель рядом со своим плечом, Кроули оторвал взгляд от экрана ноутбука (честно говоря, последние минут десять он смотрел куда-то сквозь экран) и обернулся — рядом с ним стоял услужливый стюард с его ужином. Закрыв ноут и убрав его в саквояж, Кроули позволил стюарду сервировать стол, а сам пока повернулся к окну. Уже стемнело, они проехали больше половины пути, и сейчас сине-золотая высокоскоростная змея рассекала фермерские угодья О-де-Франс. Они подъезжали к Лиллю, а значит, оставалось примерно сорок минут до прибытия на Гар Дю Нор (или по-человечески — Северный вокзал), а оттуда на трансфере в Интерконтиненталь — и спать, пока не затошнит от сна.       Встречи будут в основном проходить в парижском «близнеце» лондонского Сити — районе Дефанс (те же небоскрёбы, но ещё более причудливые и изогнутые), поэтому вечерами Кроули сможет позволить себе долгие пешие прогулки по Елисейским полям (от его отеля до Дефанса примерно два часа ходьбы, но для бешеной псины, коей Кроули являлся, эти семь вёрст совершенно не были крюком).       Кроули почувствовал, как в груди тлеет приятный огонёк предвкушения, и позволил себе откинуться в кресло и улыбнуться своим мыслям.              Надо будет обязательно показать Париж Феллу. Прогуляться с ним от Тюильри и прямо до причудливо-квадратно-стеклянной Арки Дефанса, обязательно посетить его любимое кафе «Анджелину» и опоить его до икоты горячим шоколадом, объесться жареными каштанами и наторговаться вдоволь с неграми-продавцами сувениров.       Осталось только сделать невозможное.       Добиться его взаимности. ===       Когда-то это должно было случиться. Кроули оттягивал этот момент до последнего, но вчера всё-таки даже его терпению пришёл конец.       Стоял октябрь, темнело всё раньше, и Кроули всё чаще думал о том, чтобы ненавязчиво всё-таки сделать первый шаг, прикрываясь заботой о Эйвери. Их общение, несмотря на своё разнообразие и глубину, потеряло прежний оттенок лёгкости и воодушевления — всё чаще Фелл ловил на себе чужой уставший и печальный взгляд, всё чаще Кроули неловко замолкал, когда чувствовал, что его собеседнику некомфортно и страшно.       Был очередной субботний вечер, который Эйвери и Энтони проводили в кафе. И этим вечером, с оглядкой на промозглый дождь и темноту, Кроули таки решился. — Ангел, давай я тебя подвезу? — Кроули, не стесняясь, называл его так последние пару месяцев, и Фелл не возражал — он привык к этому прозвищу ещё на Ютубе и охотно на него откликался. — В смысле? — Давай я тебя до дома подкину, если хочешь? — он расплатился по счёту и снимал с вешалки своё пальто, выжидающе смотря на Эйвери.       Тот дважды моргнул вразнобой, пытаясь понять, что происходит. — Зачем? — Настроение у меня сегодня такое. Хорошее. Подвезу тебя если не до дома, то хотя бы пока мне не будет по пути. — Но я живу в Сохо, а ты в Кэнэри-Уорф, это в другую сторону… — Ангел… — Кроули шумно выдохнул и наклонился над столом в сторону Эйвери, опираясь на гладкую поверхность руками, — я просто хочу сделать что-то приятное для тебя. Мне это ничего не стоит, а у тебя будет меньше шансов, не знаю, простыть, например? Голос — твой рабочий инструмент, ты же помнишь? — О, Энтони, не стоит… Правда, это чересчур. Ты оплачиваешь здесь счета, всё ещё жертвуешь мне баснословные деньжищи… — Это называется «донат», Эйвери, запомни уже. — Неважно! В общем, — Эйвери собрался с силами, встал и решительно улыбнулся, — я доберусь сам, спасибо. — Ангел… стой. Подожди!       Фелл уже направился к выходу из кафе, раскрывая по пути зонт. Кроули, запахнув пальто и спешно натягивая на затылок лихую шляпу-федору, нагнал его уже на улице. Эйвери, не сбавляя шаг, направился к метро, и Энтони пришлось кричать ему вслед. — Ангел, погоди, пожалуйста. Я не хотел тебя задеть или взволновать, прости. Я просто… Я… — Энтони, хватит. Оставь меня в покое, пожалуйста, — Фелл укутался в свой коверкот и ускорил шаг. — Стой! Эйвери! Хватит! — Что «хватит»? — Хватит притворяться, что в комнате нет слона, Эйвери! — Кроули снова догнал Фелла и, схватив за плечо, заставил повернуться к нему. — Я устал бесконечно обходить тему твоих взаимоотношений и пытаться делать вид, что всё в порядке, когда всё не в порядке! — Я не понимаю, о чём ты говоришь, — твёрдо возразил Эйвери, резким движением вырывая своё плечо из чужой хватки. — Ой, да всё ты понимаешь! Я хочу тебе помочь, и я могу, слышишь, могу это сделать! Если ты его боишься — я могу сделать так, что ты больше никогда его не увидишь, он не приблизится к тебе и к Мюриэль ни на шаг, ясно? Если тебе негде жить — ты можешь пожить у меня! Не хочешь жить у меня?! Я помогу тебе найти квартиру, которую ты оплатишь на свои честно заработанные деньги! Ты же умный человек, Эйвери, как такой умный человек, как ты, может быть таким тупым? — Хватит. Остановись. — Я не остановлюсь, Эйвери. Ты знаешь, что ты можешь уйти от него в любую минуту. Этот человек использует тебя, манипулирует тобой, а ты глотаешь это и думаешь, что всё хорошо. А знаешь, почему? Потому что тебе так удобно, понимаешь? Тебе удобно всё оправдывать сложившейся ситуацией. Тебе лень менять рутину, несмотря на то, что она тебя душит, как же ты этого не поймёшь! — Да! Да, мне удобно! И это моё право — жить в этой рутине! И никто его у меня не отнимет и не может меня за него осуждать! — вскрикнул внезапно Фелл, хватая Кроули за лацканы пальто. …и замолчал, вглядываясь в его усмехающиеся сквозь линзы очков медово-карие глаза. — Так позволь же искусить тебя свободой воли, ангел, — неожиданно для себя самого низким согревающим тембром произнёс Кроули, затаив дыхание.       Они стояли под дождём некоторое время — Эйвери, восстанавливая рваное дыхание после вспышки гнева и вцепившись в постепенно намокающую под дождём ткань чужого пальто, и Кроули, смотря чуть свысока в глаза Фелла, оценивающе и изучающе.       Его губы, чуть распахнутые и влажные, были так близко, нужно всего лишь наклонить голову, провести рукой по этой щеке, заправляя закручивающийся белый локон за ухо и проводя кончиками пальцев по чувствительной шее, замирая на затылке и чуть надавливая, чтобы сблизиться, подтолкнуть его к себе, преодолеть эти сантиметры навстречу такой желанной определенности.       Эйвери опустил взгляд на губы Кроули. Поднял обратно на глаза. Снова на губы. Снова на глаза. Взгляд заметался, голубые глаза лихорадочно заблестели и зрачки расширились, поглощая радужку.       Он, казалось, думал о том же самом, и осознание этого заставило сердце Энтони сделать кульбит в груди и учащенно забиться.       Но затем взгляд его визави посерьёзнел, и внезапно Фелл оттолкнул Кроули от себя, разжимая пальцы и выпуская ткань пальто из рук. — Спасибо за сегодняшний вечер, была занятная беседа. Но на этом, пожалуй, нам следует остановиться. Вынужден заявить, — он отряхнул с коверкота капли и подобрал упавший рядом зонт, а затем — повернулся к Энтони и натянуто-вежливо улыбнулся, — что не нуждаюсь более в нашем общении. Всего хорошего и счастливо оставаться!       С этими словами блондин, чинно кивнув, развернулся на каблуках и отправился восвояси, оставив Кроули стоять одного под дождём и ошеломленно провожать его взглядом. »…что?»       Через пару десятков секунд мужчина вздрогнул, приходя в себя и, осмотревшись по сторонам, неспешно направился к своему автомобилю. Кажется, только что произошла неебических размеров хуйня. --------------- Чат: Вельз                   17:47                   Я сейчас напишу тебе только одно сообщение, и попрошу меня не трогать до                   понедельника, так как я всё равно выключу телефон и ничего не скажу.                   17:53                   Только что мы сильно разругались с Эйвери. Я не выдержал и сорвался.                   Он решил, что больше не хочет со мной общаться. Я, кажется, облажался.                   Теперь мне нужно время, чтобы побыть наедине со своими мыслями.                   До встречи на работе. -------------       Кроули, следуя своему слову, отключил телефон и завёл Бентли. Первой мыслью было доехать до ближайшего бара и по обыкновению нажраться, но он её отмёл. Слишком пошло, да и неохота оставлять Бентли одну в городе. Так что, в миллиардный раз гася деструктивные порывы, Кроули взял себя в руки и поехал домой.       Тем более, что в апартаментах, где он жил, на сороковом этаже был вполне прекрасный коктейльный бар, где у него, как у жильца, была постоянная скидка. Кроули очень хотел расслабиться. Мысли роились в его голове, одна неприятнее другой, однако он заставлял себя не отчаиваться и, глубоко и размеренно дыша, отгонял их прочь.       «Я — думающий человек. Я человек. Я умею думать. Думать головой. Мозгом внутри головы. Своей собственной.       Всё решаемо. Всё проходит. Всё будет так, как надо.» ===       Выпивая третий по счёту виски-сауэр и смотря на ночной Лондон, омываемый мелким дождём, Кроули понимал, что ему очень не хотелось, чтобы было как надо, но потом. Хотелось уже сейчас.       Хотелось, чтобы этот чудесный человек, который с таким интересом слушал все его разговоры, искренне поддерживал и мотивировал просыпаться по утрам, заботился о его чувствах и эмоциях… в общем, хотелось, чтобы он просыпался вместе с ним.       Адски некомфортное чувство щемило где-то в горле — опаляющий жар алкоголя его ненадолго, но притуплял, и Кроули взмахнул пальцами, подавая бармену знак повторить уже подошедший к концу напиток.       Хотелось видеть Эйвери рядом. Хотелось не стесняясь, не опасаясь, что рядом кто-то окажется, не скрываясь обнять его, уткнуться носом в белоснежно-блондинистую растрёпанную макушку носом и вдыхать смесь запахов книжной пыли, какао и кожи. Хотелось обсуждать с ним каждую мелочь, от погоды до клиентов на работе, и слышать его мягкий смех. Хотелось, чтобы он не убирал взгляд, как затравленный зверь, всякий раз, когда Кроули делал ему комплимент или хоть как-то намекал, что он неравнодушен к нему.       Энтони огляделся вокруг. Вечер субботы, несмотря на неприятную погоду, выгнал всех в центр, и в баре было немноголюдно. В какой-то момент он поймал себя на мысли, что было бы неплохо с кем-то побеседовать, чтобы разрядиться и выговориться, но быстро счёл её неудачной — слишком много нужно рассказывать, чтобы человек понял, что именно он сейчас проживает, а включать телефон и в очередной раз терроризировать Вельз своими душеизлияниями ему не хотелось. Тем более, что он явно дал ей понять, что его сегодня не стоит беспокоить.       Этот вечер он всё же провёл один. Выпил ещё несколько виски-сауэров, заполировал сэтом шотов и, пока его не развезло окончательно, расплатился и поднялся к себе. Кроули ввалился в свои апартаменты, скинул обувь, развесил мокрое пальто на спинке стула и упал в диван, не включая свет, как был, в одежде. Через какое-то время алкоголь от шотов всё-таки мягко обволок его мозг и принёс долгожданную слабость в конечностях. Убаюканный согревающим его опьянением, Кроули уснул, не раздеваясь, прямо на диване.       Во сне он наблюдал, как его квартира горит, а ему отчего-то было радостно, как будто так и должно быть. Огонь плясал на мебели, на ковре, пожирал даже технику, а в ушах стоял шёпот Эйвери — «всё хорошо, всё в порядке, тебе не стоит волноваться зря, всё, что происходит, должно происходить. ты будешь в порядке, а я буду рядом… рядом… рядом…»       Его слова подхватило эхо и разнесло вокруг, вплело в треск огня и шум разрушающегося здания, соединяя звуки в причудливую музыку. Просыпаясь, Кроули долго выпутывался из пелены причудливого сна. Голова не болела, но была непривычно тяжёлой, во рту было сухо и гадко — вечер в баре не прошёл незаметно. Энтони глянул на часы — ещё не было и четырёх утра. Он с трудом встал, размял затёкшие от неудобного положения руки и, раздеваясь на ходу, пошёл в спальню, где уснул уже до утра и без снов. ===       Дни потянулись однообразной жвачкой, скучные и похожие один на другой.       С тех пор, как они разругались, прошло три недели, и все они были до ужаса похожи на его жизнь до знакомства с Эйвери. Вельз, видя его в офисе, первые три дня вообще никак его не трогала — в кабинете Кроули появлялся только Эрик, да и тот (видимо, наущенный начальницей) лишь приносил документы, здоровался и прощался, аккуратно прикрывая за собой дверь в кабинет. Кроули старался даже и кабинет не покидать — лишь молчаливо и мрачно присутствовал на собраниях и презентациях, затаившись грозовой тучей где-нибудь в углу, да изредка пересекался на общей кухне с коллегами, когда приходил сделать себе кофе.       Недавно он здорово сыграл на валюте, подловив момент перед ростом китайского юаня и удачно вложив в него капитал, и теперь ежедневно наблюдал за стройными рядами зелёных «свечек» на мониторе. Также близился срок выплаты дивидендов по местным акциям, и, подсчитывая их примерный объём, Энтони никак не мог удержаться от самопохвалы. Его клиенты будут довольны результатом, как всегда.       Он знал, что он слишком хорош. И при этом не собирался уходить из Omens Inc. Ему импонировало то, что их компания относительно небольшая — это позволяло прочувствовать некую элитарность происходящего, так как у них в клиентах числились люди из топ-20 европейского Форбс. Из которых как минимум процентов пятьдесят были его личными клиентами.       Да, сейчас многое уже делает компьютер — во времена его молодости нужно было уметь считать самому, нужно было отслеживать и рисовать график самостоятельно, нужно было — о боги! — звонить на биржу и покупать акции у биржевых брокеров по телефону. И ведь всегда был риск не успеть; но рациональность Кроули и его умение рассчитать и обдумать всё по максимуму сделали его тем, кто он есть — одним из, без ложной скромности, лучших специалистов Европы. И, наверное, лучшим на Британском архипелаге.       Если бы его мысли не занимала неудавшаяся попытка завязать отношения с АСМР-блоггером, возможно, он был бы даже идеален.       Тьху, чёрт тебя раздери, опять вспомнил.       Их с Вельз афера по добыче информации через Эрика окупилась сторицей. Поначалу он молчал, как рыба, но уже буквально спустя пару недель, не удержавшись, вывалил всё Вельз прямо во время обеденного перерыва. Мюриэль с первой же встречи начала жаловаться Эрику на человека, с которым по какой-то непонятной причине живёт её любимый братец. И, увы, судя по словам Мюриэль, Торн был абсолютно поехавшим тираном. Неизвестно, как Эйвери умудрялся общаться по телефону с Энтони — Торн имел обыкновение читать все его переписки, знал все его пароли и имел доступ к биометрии на всех устройствах. И Эйвери, и Мюриэль отчитывались ему за каждую минуту, проведённую вне дома, и за каждый потраченный пенни. А что самое мерзкое — он постоянно напоминал Эйвери, что без него тот окажется на улице, причём в отвратительной пассивно-агрессивной манере.       Малышку Мю распирало от злости и отчаяния, и эти эмоции передались и Эрику. Самое мягкое слово в адрес Торна, сказанное им, было «этот», а дальше, как правило, следовали такие эпитеты, которые мог придумать только человек, свободно говорящий на кокни.       Кроули слушал это, и его сердце сжималось. Он понимал, что, возможно, упустил шанс помочь Эйвери, и почти всё время от осознания собственного бессилия ходил чернее тучи.       И тучи вокруг него всё сгущались.