HOMO COGITANS

      Тучи сгущались, и Энтони всё больше времени проводил наедине сам с собой.       Поэтому, когда в фирме намечался очередной корпоративный загул, Кроули не хотел ехать — настроения провести очередной вечер в пьяном загуле не было и не предвиделось. На удивление, уломал его сам Адам Янг — в том числе благодаря успехам Кроули на переговорах и в личной работе, их доходы в этом году были выше ожидаемого, и руководитель не принимал отказов.       Торжество устраивалось в родном городишке Янга, где он отстроил себе виллу — в Нижнем Тадфилде, в получасе езды от Лондона. Приглашены были даже несколько особо отличившихся студентов из «цыплятника» — они приехали на арендованном минивене и большую часть времени сидели чуть поодаль ото всех, время от времени выпинывая из своего кружка человека, который ходил для них за коктейлями. Они так бы и сидели, если бы не вездесущий гиперактивный Эрик, которого притянула за собой Вельз — тот в какой-то момент вечера подошёл к напуганным детишкам и вытащил их из угла, растормошив их и напоив шотами собственного изобретения.       Позже, ближе к полуночи, они уже мешали, кажется, всё подряд, но так как большая часть коллектива, кроме самого Янга, была изрядно пьяна, никто не придал этому значения.       Кроули наблюдал за приключениями Эрика и «цыплятника» со стороны. Он забурился в одну из нескольких беседок в обнимку с притащенным им самим виски и медленно пил его. Изредка к нему заходили те или иные коллеги и то ли поздравляли, то ли сочувствовали — Энтони не всегда понимал их интонации.       Чувствуя себя обязанным совершить визит приличия, Энтони подошёл к центральной площадке, оборудованной фуршетом, спустя пару часов после начала празднества — пока ещё все достаточно трезвые, чтобы запомнить его присутствие и внимание к происходящему. Поздоровался с Янгом и его девушкой — миловидной на первый взгляд, но бойкой и хладнокровной, как выяснилось в процессе общения, активисткой; перехватил Вельз, опоздавшую из-за пробок — она привезла несколько бутылок чего-то латиноамериканского и увещевала барменов, как правильно это сервировать; выслушал речь Янга, которую тот прокричал в мегафон — короткое хлёсткое, наполненное нецензурщиной, поздравление с очередным успешным годом в истории Omens Inc и чествование персональных консультантов, таких, как Кроули (в этот момент Энтони схлопотал дружеское похлопывание по спине, чуть более сильное, чем ему хотелось).       Решив побыть в центре событий некоторое время, Энтони расслабленно болтал с коллегами; потом все разошлись, и он ещё некоторое время мирно попивал что-то сладкое и с зонтиком, предложенное ему барменом. — Зачем ты забрал у меня Францию? — внезапно услышал он хриплый голос со спины.       Кроули обернулся — сзади него стоял Генри Хастур и пил пиво. Он смотрел на Энтони чуть исподлобья — алкоголь явно уже ударил ему в голову, и в тоне его голоса чувствовалась агрессия.       На секунду Кроули захотелось нарваться на эту агрессию, но потом стало внезапно похуй. — Мне захотелось развеяться, — честно ответил он. — Не переживай, это было пустяковое дело. Они были уже готовы, их надо было только подтолкнуть. — Я готовился к этой поездке месяц, — угрожающе пробурчал Генри, хлопая стаканом с недопитым пивом по стойке — брызги напитка разлетелись по сторонам. — А я нет. И даже несмотря на это, клиенты стали нашими. Сущий пустяк, мне даже не потребовалось их уговаривать. Не переживай, дружище, тебе ещё выпадет крутая возможность проявить себя. Вон, у нас Персидский залив неохваченный вниманием, можешь туда сунуться. Янг тебя туда запросто отправит. — Мне. Нужна. Была. Франция. — отчеканил Хастур. — Мне тоже, — хмыкнул Кроули, отпивая очередной глоток из бокала и озираясь по сторонам. — Ты не представляешь, Кроули, что такое ждать возможности и готовиться к ней месяцами. — Ошибаешься. Только этим и занимаюсь. Поэтому я зарабатываю столько, сколько зарабатываю. — У меня был уже отработанный план, своя стратегия переговоров, я изучаю историю этих компаний, перезнакомился с их СЕО. Ты понимаешь, что если бы ты не проскользнул, как кусок мыла в жопу, в последний момент, то я бы… Сука, ты мою карьеру тупо разрушил. — Печально, что твоя карьера зависела от такой ерунды, что уж сказать, — Кроули качнул плечами и отвернулся. Он потерял интерес к этому разговору. — Ты пидарас, Кроули, — неожиданно беззлобно-разочарованно бросил Генри Хастур, дохлёбывая своё пиво залпом и отходя от стойки.       Тот проводил его взглядом, ничего не ответив, улыбнулся уголком губ и отвернулся. Что-то глубоко в душе немного кольнуло, но быстро схлынуло. Если бы Кроули заботился о каждом, чьи карьеры он разрушил или чей путь он пересёк, он бы не был сейчас на своём месте.       В этот же момент он решил, что сегодня он не будет напиваться.       Вельз подошла к нему уже ближе к полуночи. Оказалось, что она притащила с собой на вечеринку текилу, и сейчас глушила её вместе с пивом. Лиза узнала, что этот импровизированный коктейль, оказывается, существует и называется «корридо проибито», и последние несколько минут неистово ржала с этого факта. — Пиво с текилой? Серьезно, женщина? Тебе уже давно не двадцать, чтобы такие вещи мешать. — Я люблю текилу, — расплываясь в пьяной улыбке, пробормотала Вельз. — Она з-з-злобная сука. Прям как я. — Ой, ты не сука совсем. Может быть, злобная, но самую малость. И точно не сука. — З-з-заткнись. Тебе просто повез-з-зло, что ты мой друг. — А, то есть ты таки признаёшь, что мы друзья? — Ты, — Вельз лениво повернулась к Кроули и указательным пальцем ткнула его в плечо, — когда-нибудь з-замечал, что нас все считают сволочами токсичными? — В смысле? — Ну вот мы сидим вечно в стороне, я всех хуями крою, ты з-з-зыркаешь свысока, весь такой важный, хуй бумажный, а когда мы рядом — мы бухаем и ржём над остальными. Мы ебать странные, Энтони. И нас никто не любит.       «Ты пидарас, Кроули,» — невовремя зазвенело эхом в голове, и Энтони усилием воли стряхнул с себя наваждение. — Не-е-е-ет. Да ну тебя, скажешь ещё. Это наша изюминка так-то. — Думаешь? — передёрнула плечами Вельз, попивая из пивной кружки адскую смесь текилы и недорогого мексиканского пива.       Вместо ответа Кроули запахнул свой неизменный пиджак — на улице начинало холодать, — и огляделся. Рядом с ними никого не было — все, кто не желал отжигать на танцполе, разбрелись по беседкам и увлеченно беседовали.       Скукота. — Слушай… А ты не хочешь выговориться? — Лиза полупьяными прикрытыми глазами воззрилась на Энтони. — Выговориться? — Ну да. По поводу тебя и твоего ангела. Ты прям слишком холодно держишься. — Всёнормально, — пробормотал Кроули на одном дыхании и налил себе новый бокал виски. — Правда? А я не верю. — Вельз, я тебя в психоаналитики не нанимал. — А мне приглашение не нужно, чтоб тебя долбоёбом наз-звать. Ты же понимаешь, что выпускать пар — это… не з-знаю… нормально?! Что иногда даже поплакать, даже поскандалить нормально? Даже такому супер-пупер мужику как ты. — А как это мне поможет? — ответил ей Кроули, разворачиваясь. Злоба привычной волной подкатила к горлу, подобно тошноте. Оглядевшись по столу, он взял бутылку из-под мескаля и взвесил на ладони, прикидывая. — Вот какая будет польза, если я сейчас возьму вот эту вот бутылку и, например, швырну в Дагон, которая стоит прямо вот в десяти метрах от нас, как раз на удобной траектории? Это решит мои проблемы? Вернёт мне Эйвери? Заставит его прислушаться к голосу истины? Зато пар выпущу! — Ты ёбнутый, Кроули. Во-первых — не обяз-зательно орать и крушить всё вокруг, чтобы выплеснуть эмоции. А во-вторых… Поверь мне, это не то добро, которое прям нужно копить. Рано или поз-з-здно эта моча ударит тебе в голову, и будет больно. — Когда я пойму, что я могу выпустить накопленное, я это обязательно выпущу! — с натянутой улыбкой произнёс Энтони, громко ставя бутылку на место. Упомянутая ранее Дагон вздрогнула и обернулась, затем вернулась к разговору, расслабляясь. — Правда?! Ну, блядь, удружил, спасибо за одолжение! Надеюсь, что рядом не будет ничего вз-з-зрывоопасного, и сирены воз-з-здушной тревоги в этот день будут исправны, а то количество высвобожденного говна будет способно разрушить весь центр Лондона! — Вельз…       Кроули очнулся, будто от наваждения. Он почувствовал, что перегнул палку с последним человеком, которому он был дорог просто так, без всяческой нужды. Он взял девушку за руку и заглянул к ней в глаза — та поначалу отвернулась, будто бы смаргивая слёзы, затем снова повернулась к нему. — Вельз, прости, я погорячился. Я тебе редко это говорю прямым текстом, но… Спасибо. Спасибо, что волнуешься обо мне, как никто другой. Но я справлюсь с этим. Мне больно, но я справляюсь. Раньше справлялся, сейчас справляюсь и потом справлюсь. Это нормально.       Вельз оценивающе окинула его взглядом. Кроули уловил в этом движении привычную расслабленность и сам внутренне окончательно успокоился, сглатывая нервный комок. — То есть ты-таки живой человек где-то там под своими овердохуя дорогими костюмами…       Вельз положила вторую руку поверх руки Кроули, сжала её и аккуратно вытащила, давая таким образом понять, что импульсивная выходка Кроули прощена. Затем, сфокусировавшись на новом стакане с напитком, потянулась к нему. Кроули мягко перехватил её руки и, заботливо цокнув языком, сложил их на стол перед ней. — Эу! — Дорогуша, тебе пока хватит. Протрезвей немного. — Дай мне отдохнуть, в конце концов! — Ты мне ещё завтра спасибо скажешь. Иди, прогуляйся. Эрика проведай, что ли. — Он сам справится, не маленький. А ты, кстати, сам-то пробовал… корридо проибидо? Это вкусно! — Обязательно попробую чуть позже. — Не з-з-забудь! — Не забуду. Иди гуляй. Подыши воздухом, никуда твоё «проибидо» не денется. — Обещаешь? — Вельз сделала жест от своих глаз к его глазам, мол, «я слежу за тобой». Кроули усмехнулся и показал большой палец.       На заплетающихся ногах Вельз направилась к танцполу, что-то неразборчиво крича. Кроули проводил её взглядом и расслабленно развалился на скамейке в своей беседке.       Его знобило — холодный, несмотря на множество расставленных по саду уличных обогревателей-пирамидок, сырой октябрьский воздух пробирался под плотный шерстяной пиджак.       Энтони понял, что ему внезапно всё надоело. Пьяная усталость навалилась свинцовой пеленой ему на веки, в голове слегка звенело — алкоголя в его крови хватало ровно на «сонную дозу». Мысли неповоротливо прокручивались в голове, приходилось на каждой концентрироваться отдельно. В довершение ко всему слегка ныли ноги от долгой ходьбы в новой обуви.       Мужчина огляделся, затем встал с насиженного места, отряхнул и застегнул пиджак и, нахлобучив шляпу-федору, направился к Янгу, дабы попрощаться. Тот, как всегда внимательный и трезвый, потягивал воду с лимоном сквозь металлическую трубочку и, оглядев уставшего Кроули, даже не стал пытаться его уговорить остаться, лишь отсалютовал ему бокалом и вернулся к подчиненным.       Кроули почти уснул в такси, отвозившем его в Лондон — дорога была пустынная и туманная, смотреть было не на что. Мысли, в которые он погружался, постепенно топили его. Было не грустно, не тоскливо, не печально — было отчего-то отвратительно горько, как бывает обычно перед резкими поворотами сюжета, когда главный герой привыкает к неприятной рутине. Из динамиков радио играло что-то знакомое блюзовое — мягкий и глубокий голос исполнителя был на удивление уместен, без лишних эмоций, как понимающий тебя друг. «We never found A place to hide Some peace of mind God knows we tried» — напевал он, и Кроули с ним соглашался.       И некуда было ему спрятаться, не найти душевного покоя, Господь ему свидетель.       Как они въехали в Лондон и кружили по объездной, Энтони не помнил. Очнулся он от вежливого покашливания таксиста, пытающегося привлечь его внимание. Извинившись, Кроули быстро покинул автомобиль, оставив десятку фунтов чаевыми, и направился домой. Голова начинала звенеть сильнее, и он почти проскочил стойку консьержа на автопилоте, но громкий крик девушки всё же отвлек его. — Мистер Кроули! Мистер Кроули, подождите, пожалуйста! — Д-да, иду, ладно, не кричите только, — схватившись за висок, Кроули подошёл к девушке, которая так взволнованно его звала. — Что такое? — Мистер Кроули, вас искал молодой человек…       Пьяный Кроули меньше всего на свете хотел сейчас слышать хоть что-то о том, что его кто-то искал. — Какой молодой человек? Где?! — Он подходил буквально час назад, я сказала ему, что вас нету дома, а он хотел вас дождаться, — девушка встала на цыпочки, пытаясь выглянуть из-за спины Кроули, — а, вон же он сидит, прямо сзади вас!       Адреналин ударил по сердцу, подобно молоту, отдаваясь звоном в ушах.       Кроули обернулся, и зрачки его расширились. На полу, прислонившись к стене, полусидел-полулежал Эйвери, опустив голову и прикрыв глаза. Рядом с ним стоял небольшой чемодан, саквояж и тубус, очевидно со штативом; под одной из рук покоилась перевязанная бечевкой стопка книг. Энтони сорвался с места и побежал навстречу, и внезапно остановился за пару шагов до Фелла.       Рукава коверкота от неудобной позы подскочили немного вверх, и на запястьях Эйвери были чётко заметны наливавшиеся фиолетовым уродливые синяки.