настоящий

      Бомгю в который раз за это утро проснулся от навязчивой трели будильника, не понимая того, зачем он вообще завел его на субботу. Но мгновенное понимание вдруг осенило его голову, отчего он подорвался с кровати, глядя на время на телефоне, что показывало:       — 11:45! Поездка! — воскликнул он, наспех начиная сборы.       Едва не рухнув на пол, споткнувшись о собственную штанину, он побежал в ванную, минуя напуганную орами сына мать. Наспех почистив зубы и сделав минимальный уход за кожей, он поспешил обратно, но не успел открыть дверь комнаты, как был остановлен все ещё озадаченной женщиной.       — Куда ты так спешишь? — пролепетала она, придерживая за запястье.       — Мам, сегодня у нас поездка с классом. Ты забыла? — неразборчиво протараторил Бомгю, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.       — Ой, действительно… — спохватилась она. — А куда именно вы?       — Не знаю, но должно быть далеко и на ночь, — резко ответил он без каких-либо подробных объяснений. — Все, я опаздываю, мам.       — Без глупостей там! — успела сказать она, прежде чем дверь в комнату закрылась у ее носа.       Бомгю раскрыл шкаф, после чего начал рыться в недрах своих захламленных вещами полок. Он достал откуда-то из глубины черные спортивные шорты и белую оверсайз футболку с принтом на спине. Проигнорировав легкую помятость вещей, он быстро натянул на себя одежду и осмотрелся в зеркало, будучи довольным результатом. Волосы не хотелось укладывать, поэтому он просто расчесал свои алые пряди и принялся собирать рюкзак. Он скинул туда все необходимое, включая power bank, зубную щетку и пасту, спрей от комаров и куча всего подобного.       Стоило ему выбежать из дома по направлению к школе, как он едва не задохнулся от жары, стоящей на улице. Конец мая творил с погодой странные вещи. Он не пожалел о том, что не надел штаны и толстовку, а наоборот оголил свои тонкие конечности, подчеркивая их худобу.       Буквально за несколько минут, а может и секунд, Бомгю, запыхавшись, добежал до ворот школы, где школьный автобус уже был готов к отправлению. Он помахал рукой, привлекая внимание, и торопливо поднялся по ступенькам, попутно извиняясь за опоздание. Пройдя в салон, он оглядел присутствующих: почти все места были заняты за исключением трех в последнем ряду. Взглядом он искал лишь одного человека, застыв в проходе между сидениями, но так и не нашел его, разочарованно опуская плечи. Со стороны кто-то поторопил его наконец занять свое место, отчего он встрепенулся и поплелся в конец, чтобы сесть на сиденье у окна. Неужели Ёнджун не пришёл…?       Он вздохнул, уперевшись лбом в окно, пока не додумался позвать впереди сидящего одноклассника.       — Эй, Тэхён, — шепнул Бомгю, привлекая внимание, на что тот обернулся. — Ты не видел Ёнджуна?       — Нет, он, наверное, не придет.       — Ясно… — ответил Бомгю, окончательно мрачнея.       Губы стремительно дулись от огорчения, а щеки краснели от злобы то ли на парня, то ли на самого себя за ложные надежды. Он нахмурился, понимая, что слишком многое нафантазировал, будучи бесповоротно влюбленным, ведь такой, как Ёнджун, никогда не станет таскаться с таким, как Бомгю. Это знание расстраивало еще сильнее. Хотелось выбежать из автобуса и вернуться домой, чтобы все оставшиеся выходные прорыдать в подушку, проклиная того всеми известными способами. Хотелось схватиться за собственные волосы и повырывать их к чертям, но он едва сдерживался, будучи у всех на глазах. Поэтому, не жалея себя, впился ногтями в мягкую кожу ладоней, оставив на ней ярко-красные следы, которые позже будут напоминать о себе саднящей болью.              Смирившись с тем, что весь отдых он проведет с остальной частью одноклассников, с которыми общался лишь изредка, ведь сам был едва общительным парнем, он уставился в окно, ожидая, когда автобус тронется, ведь автоматическая дверь только что закрылась, оповещая об отправлении. Но ни через минуту, ни через пять, они так и не сдвинулись с места, все также стоя возле ворот школы. Бомгю, как и все остальные, вытянул шею, стараясь узнать причину задержки, но из-за всеобщего гула он так и не узнал этого, как и не услышал вновь открывающиеся двери.       Кто-то тихо извинился за опоздание, совсем как Бомгю ранее, и остановился в проходе, оглядывая пассажиров видимо в поисках свободного места. Он не видел его лица, потому что оно было загорожено чьей-то лохматой головой, но когда силуэт опоздавшего двинулся в его сторону, Бомгю обомлел. Недовольный Ёнджун шел по направлению к нему. Все такой же чем-то раздраженный и едва с хорошим настроением, но это не помешало Бомгю вздохнуть с облегчением при виде его.       Ёнджун сел на соседнее сиденье, поправив кепку на голове и даже не взглянув на рядом сидящего парня, что с восторгом наблюдал за ним. Он молча пристегнул ремень безопасности, после достал проводные наушники из кармана спортивных штанов.       — Привет? — тихо поздоровался Бомгю, слегка наклоняясь к нему.       — Ага, здоров, — равнодушно бросил он, засунув наушники в уши.              Бомгю даже не было обидно за такое отношение, ведь Ёнджун был рядом. И черт возьми снова рядом с ним, а не с кем-то другим! Ему было плевать, что тот был вынужден занять место рядом с ним, ведь сам факт того, что он бы под его боком, радовал больше всего. Ему было достаточно его присутствия, чтобы зарядиться хорошим настроением на весь день вперед, несмотря на то, что у того оно навряд ли выше среднего. Даже холодный Ёнджун дарил ему тепло тем, что просто существовал.       Но Бомгю был бы не Бомгю, если бы оставил все так, как есть.       — Что слушаешь? — спросил он, привлекая внимание, на что тот лишь закатил глаза, вынимая один наушник.       — Что?       — Что слушаешь, говорю, — повторил он, неловко улыбаясь.       — Тебе не понравится.       — Почему? Я же даже не слушал.       Ёнджун повторно закатил глаза, протягивая свободный наушник приставучему парню. Бомгю принял его и вставил в ухо, стараясь сосредоточиться на мелодии. Но звук колес автобуса перебивал ее, отчего он нелепо заткнул пустое ухо пальцем. Будучи погруженным в то, чтобы понять мотив и жанр, он не заметил того, как Ёнджун стиснул зубы, явно борясь с улыбкой, когда тот так забавно себя вёл рядом с ним. Бомгю вдруг закачал головой в такт музыки, давая понять, что ему явно пришлось по вкусу подобное.       — Я её не знаю, но эта песня мне понравилась, — поделился Бомгю, передавая наушник.       — Я тебе её скину, — сухо сказал Ёнджун, вновь затыкая второе ухо.       Через минуту на телефон Бомгю пришло сообщение от пользователя с никнеймом yawnzzn, в котором была прикреплена та самая песня. Он предчувствовал то, что вскоре она будет заслушана до дыр из-за того, что сам Чхве Ёнджун поделился ею с ним. Сам Ёнджун скинул её ему в личные сообщения специально для Бомгю, чтобы тот послушал в свободное время. Это безумно льстило, отчего Бомгю зарделся, отворачиваясь к окну, чтобы более не сдерживать улыбку до ушей.

***

      После двух часов езды в то место, что посоветовал кто-то из родителей, говоря, что ребята точно не останутся равнодушными, автобус свернул на грунтовую дорогу. Пассажиры невероятно устали и вспотели после столь длительного маршрута в жаркую погоду, но наверняка это того стоило. Всю дорогу Бомгю спал, но стук камней о металлический кузов был настолько сильный, что, он вздрогнул и разлепил глаза. Осознание того, что он лежал на чужом плече наступило не сразу. Бомгю хотел повернуть голову на пару сантиметров, чтобы убедиться в правильности своих мыслей, но когда это удалось с трудом из-за чужой головы, что придавила его макушку сверху, он остался в таком положении, боясь разбудить сопящего парня, что удобно этим воспользоваться. Было безумно тепло даже не от духоты в салоне, а от самого осознания всей картины. Он скосил глаза на чужое лицо и едва сдержал смешок, потому что тот забавно раскрыл рот, иногда жмурясь от лучей яркого солнца, от которого не спасала даже кепка. Его бы воля, он прикрыл бы своей ладонью его глаза, чтобы свет из окна не ослеплял и не тревожил сон парня, но страх разбудить этим действием отделял от этого. Спадающие пряди русых волос на собственном лбу щекотали вспотевшую кожу, но Бомгю и не думал убирать их. Он растворился в его чертах, засмотревшись на то, как спал Ёнджун, и понял, что тот в любом случае оставался безумно красивым. Он был идеален даже с заспанным лицом, слипшимися глазами и лохматыми волосами. Он просто был идеален во всем.       От разглядываний отвлек особенно громкий стук камней, отчего он напрягся, боясь, что те с легкостью пробьют и стекло, если бы достаточно отлетали от колес. Габаритный транспорт едва преодолевал проблемные участки посреди поля, которое вскоре сменилось небольшим лесом. Ветви деревьев касались крыши автобуса, наверняка царапая покрытие. Стало немного темнее и прохладнее, чем обычно, но вскоре солнечный свет снова ослепил пассажиров, когда они выехали на поляну у берега реки. Все разом ахнули, заглядывая в окна, этим разбудив и спящего Ёнджуна, что непонимающе осматривался по сторонам и остановился на Бомгю, что все это время смотрел на него, а не на происходящее вокруг.       — Мы приехали? — хриплыми голосом спросил он, потягиваясь.       — Видимо да, — ответил Бомгю.       Автобус медленно остановился, после чего дверь шумно открылась, выпуская пассажиров. Бомгю вышел самый последний, пропуская ещё сонного Ёнджуна, что все ещё непонимающе озирался по сторонам, прикрывая предплечьем лицо от лучей солнца. Классная руководительница с ходу начала командовать учениками, а Бомгю только косился на Ёнджуна, что незаметно пытался уйти из ее поля зрения, но был безжалостно застукан, когда женский голос его окликнул:       — Чхве Ёнджун пойдет и соберет ветки для мангала! — проворчала она, заставляя замереть парня, что тяжело вздохнул и развернулся к ней на пятках, чтобы натянуто улыбнуться.       — Конечно, — фальшиво по-доброму ответил Ёнджун и направился в сторону леса.       — А Бомгю тебе поможет. Да, Бомгю?       — А? — встрепенулся он, вскидывая брови.       — Я сам справлюсь, — добавил Ёнджун, уже достаточно отдалившийся, но все равно услышавший чужую просьбу.       — Иди, иди, — вкрадчиво прошептала она, подталкивая в спину.       Он неуверенно зашагал вслед за парнем, что пинал шишки под ногами, держа руки в карманах. И когда тот неплохо отдалился от него, почти скрываясь за деревьями, он ускорил шаг, вскоре переходя на бег.       — Да подожди ты! — запыхавшись, просил Бомгю, едва нагнав его.       — Я не просил тебя идти со мной.       — Меня заставили, — буркнул он, хмурясь.       — Тогда собирай ветки, заебал, — недовольно процедил Ёнджун.       — Это ты меня заебал! Вечно ворчишь, блять, как дед! — возмутился Бомгю, прежде чем обойти его стороной, стукнувшись плечами.       — Закрой рот, мелкий!       — Сам закрой! — обернувшись, выкрикнул он, показывая средний палец.       Ёнджун остановился и подобрал с земли первую попавшуюся ветку, угрожающе замахиваясь.       — Тебе че наебашить?       — Да пошел ты…       Бомгю вновь развернулся и пошел прочь, попутно подбирая подходящие по толщине ветки. Когда руки уже были заняты, он обернулся в поисках обратной дороги, но так и остался оглядываться по сторонам, ведь знакомая местность скрылась из вида. Паника незаметно охватила тело, отчего глаза быстро забегали в надежде застать хотя бы Ёнджуна. Привычные маты и ругательства со стороны заставили его немного успокоиться и обернуться на одноклассника, что споткнулся о дряхлый пень и свалил половину найденных дров обратно на землю.       — Вот же сука!       Незаметно подобравшись поближе, Бомгю присел и осторожно освободил свою руку, другой же придерживая то, что сам успел насобирать. Он стал складывать ветки в руки Ёнджуна, что все это время кипел от злости и то и дело ругался.       — Я и без тебя справлюсь, — ядовито прошипел он.       — Блять… — устало выдохнул Бомгю, вставая, чтобы посмотреть на него сверху вниз. — Тогда давай быстрее.       — Иди без меня.       — Я… дорогу забыл… — смущенно пролепетал он, неловко переминаясь с ноги на ногу.       Он не понимал, что смешного Ёнджун нашел в его словах, но тот мгновенно прыснул от смеха.       — Ну ты и придурок, конечно, — хохотнув, сказал парень, заканчивая с дровами и поднимаясь. — Пошли.       Через несколько минут парни вышли к поляне, где уже работали ученики под руководством классной руководительницы. Некоторые устанавливали палатки, которых было от силы восемь или девять штук, Бомгю не считал, ещё и с учётом того, что в их классе было двадцать пять человек и несколько не поехали. Некоторые сооружали обеденную зону: натянули подготовленный материал на деревья, что вышло, как своеобразная крыша, спасающая от жары; расставили раскладные столы, что еле поместились в багажнике автобуса, а вместо стульев все то, что попадало под руку — бревна, ведра, деревянные ящики из-под еды.       — Так, мальчики! Давайте разожжём мангал! — сказала женщина, подходя к ним.       Парни синхронно опустили дрова перед собой и принялись за работу.       Спустя несколько минут пыхтений и препирательств, на что руководительница недовольно ругалась, они наконец зажгли огонь и разошлись по разным направлениям. Ёнджун ушел в компанию из нескольких парней, а Бомгю в свою очередь присоединился к девочкам, что тут же нашли ему чем занять свои руку. Нарезка ненавистных помидоров выходила бы лучше, чем пререкаться с Ёнджуном, поэтому особо не морщась от запаха овоща, он принялся помогать.       — Что у вас тут? — спросила классная руководительница, подходя к обеденному столу.       — Куриный суп и овощной салат, — ответила одна из девочек.       — Здорово! Шашлык скоро будет готов. А вы воду уже поставили?       — Нет. Бомгю, можешь набрать воды во-он в ту кастрюлю? — одноклассница указала куда-то за его спину, на что Бомгю согласно кивнул.       — Чистая вода находится в багажнике! — добавила женщина, удаляясь.       После того как Бомгю достал большую бутылку с водой, которую с трудом откопал в куче еще каких-то наверняка нужных вещей, он налил ее в достаточно объемную кастрюлю и поставил на газовую плиту, после чего был похвален всеми девочками класса. Сидя перед горящей плитой для контроля воды, он краем глаза наблюдал за Ёнджуном, что расселся в тени дерева на раскладном стуле со спинкой, закинув ногу на ногу. Под черными солнечными очками было непонятно спит тот или просто смотрит на происходящее. Поэтому Бомгю позволил себе на мгновение засмотреться, чтобы в следующую секунду отвернуться, но не успел сообразить, как тот одним движением поднял очки и закрепил их на лбу. Его лисий взгляд тут же приковал его к земле, не давая пошевелиться и все также неотрывно смотреть на того, кто равнодушно играл с ним в гляделки. Своеобразный невербальный поединок продолжался до тех пор, пока Ёнджун хитро не сощурился, играясь бровями, выбивая остатки воздуха из легких Бомгю, который смущенно отвел взгляд и прокашлялся, после чего вскрикнул, заметив, как вода давно вскипела и брызгала через края.       Он быстро поднялся с места, все ещё ощущая на себе чужой взгляд, и пошел по направлению к девочкам, чтобы сообщить о готовности воды. Ему казалось это странным. Сначала Ёнджун ругался на него, оскорблял и плевался ядом, а теперь сводил его с ума. И только непонятно за что. Что за странная смена настроения? Эмоциональные качели? Да Бомгю и сам проебался, когда до этого обещал себе найти путь к примирению, но всякий раз отвечал агрессией на агрессию. А что было делать? Молчать, как послушная собачка и поддакивать этой выскочке? Ему определенно это не нравилось, но если это единственное решение в этой ситуации, то он был готов даже на это. Настолько он был влюблён, что был серьёзен в своих намерениях угодить Ёнджуну хоть в чем-то.

***

      Ближе к вечеру, когда все поели и отдохнули, классная руководительница предложила искупаться, так как жара и не думала спадать хотя бы на несколько градусов.       Особого желания мокнуть у Бомгю не было, поэтому он просто устроился на песке рядом с берегом, наблюдая за тем, как одноклассники плескались в реке и истошно что-то кричали друг другу. Некоторые ныряли прямо в одежде, но часть девочек были явно подготовлены, ведь почти все надели свои яркие купальники. Они грациозно входили в воду, как и плавали, боясь испортить макияж или прическу. А Бомгю думал лишь о том, как можно идти купаться и не мочиться полностью.       Можно было подумать, что Бомгю выбрал себе роль смотрителя только из-за красивых одноклассниц, что бесспорно являлись таковыми для него, но… Но его совершенно не привлекали утончённые женские фигуры, тонкие талии, широкие бедра и стройные ноги. Он с радостью заглядывался бы на всю эту красоту, если бы хотел. Если бы просто банально имел желание.       Бомгю задумчиво уставился на противоположную сторону берега и слепо стал играться с песком, раскидывая его. Спину жгло от палящего солнца, но он успешно это игнорировал, будучи полностью поглощённым в раздумья. Из мыслей вырвало чье-то прикосновение к нагретой голове — Ёнджун прошел мимо, попутно надев свою кепку на Бомгю, что явно мог перегреться, и рывком стянул с себя футболку, оголяя свое подтянутое тело. С каждой секундой осознания дыхание замедлялось, а вскоре и вовсе остановилось, когда Ёнджун вскинул голову, обеими руками зачесывая окрашенные волосы назад по пути к воде. Бомгю тяжело сглотнул, пялясь на широкую спину и тонкую талию парня, что медленно входил в реку под восхищённые женские взгляды и завистливые мужские. Ёнджун был настолько горячим, что никакое солнце так сильно не прожигало его кожу, как вид того, как тот медленно погрузился в воду и поплыл чуть дальше, разводя крепкие руки в стороны. Его мышцы плавно перекатывались, отчего Бомгю пожалел, что имел такую способность, как видеть.       Он не заметил, как весь жар из тела перебрался вниз живота, заставляя его напрячься и согнуть ноги в коленях. Это просто катастрофа… Неужели у него действительно…?!       В голове наряду с мыслями о Ёнджуне летали вопросы о последующих действиях. Что же, блять, делать?! Идея окунуться следом тут же заставила его резко подняться на ноги, незаметно оттягивая край футболки, чтобы не привлекать лишнего внимания. Осталось надеяться на то, что вода достаточно прохладная, чтобы должным образом остудить его возбуждение.       Он торопливо подбежал к воде, без промедлений заходя в нее, брызгая всех вокруг. Прохлада окутала его тело из-за смены температуры, поэтому жар в паху медленно стал исчезать, отчего Бомгю смог спокойно выдохнуть. Но это не значило, что можно было смотреть на Ёнджуна. Он все ещё был опасен для него.       — Ты намочишь мою кепку, — знакомый голос послышался за спиной, отчего Бомгю вздрогнул всем телом, боязливо поворачиваясь.       Ёнджун по шею в воде, с мокрыми волосами, что прядями липли ко лбу, влажным лицом, покрытым каплями, со склеенными длинными ресницами, на которых скопилась влага, выглядел, как причина отсутствия ума у младшего. Он плавно подплыл ближе и забрал кепку, надев на свою голову.       — Будешь нырять? — спросил Ёнджун.       Вместо ответа Бомгю задержал дыхание и погрузился в воду с головой. Страх открыть глаза и увидеть все то, что не мог увидеть секунду назад из-за непроглядной реки, окутал его. Он зажмурился, борясь с желанием вновь увидеть его тело, но наперекор себе вынырнул, зачесывая мокрые волосы назад. Стало намного лучше, но присутствие Ёнджуна все ещё делало его слишком уязвимым.       — Я думал, вода станет красной, — непринуждённо сказал он, отплывая в сторону.       — П-почему? — недоумевал Бомгю, морщась от лучей солнца.       — Твои волосы, — пояснил парень.       — А-а… — поняв чужую шутку, хихикнул он.       Бомгю едва удавалось понять, как после всех ссор и препирательств они могли так свободно общаться. Без оскорблений и ругани, которые чаще всего исходили от Ёнджуна, нежели от Бомгю. Но он понимал, что стоит к этому привыкнуть, как все снова встанет на свои места. Было даже забавно наблюдать за тем, как быстро менялся Ёнджун ровно так же, как и обидно. Хотелось стабильности хоть немного. Но какие отношения без качелей, на которых тот раскачивал его изо дня в день?       Прошло полчаса, прежде чем Бомгю вышел из воды и отошел подальше от лишних глаз, чтобы стянуть с себя футболку, что неприятно липла к телу, и выжать ее, после чего надеть обратно. На улице было уже не так жарко, но должно было высохнуть и так.       Он вернулся к остальным ребятам, что активно что-то обсуждали с классной руководительницей. Бомгю устроился рядом на небольшое бревно, вслушиваясь в болтовню женщины, что что-то повторно объясняла.       — Понимаете, палаток у нас не так много… — говорила она, на что все согласно кивали.       Рядом прошел Ёнджун, что присел неподалёку ото всех, но на достаточном расстоянии, чтобы отчетливо слышать разговор. Бомгю незаметно взглянул на то, как он натянул свою футболку на влажное тело, и облегченно выдохнул, понимая, что тот больше не являлся потенциальной угрозой.       — … чтобы всем было где спать, я предлагаю сделать так: мальчики, естественно, с мальчиками, девочки с девочками, по двое-трое…       Она стала распределять ребят по палаткам, не игнорируя просьбы некоторых ночевать с определённым человеком.       — Так, Бомгю… — после упоминания своего имени он навострил уши, ожидая услышать имена любых других одноклассников, с которыми будет делить одну палатку. — Ты у нас один без соседей остался? Всё занято по трое… — она задумалась, оглядывая парней. — Ах, Ёнджун, да. С Чхве Ёнджуном, Бомгю.       — Что? — послушалось возмущённое сзади.       — Да, Ёнджун, говори, что хочешь. Мне плевать на ваши препирательства. Нужно же когда-нибудь найти общий язык, так? — строго сказала она, смотря то на него, то на Бомгю, что мысленно наложил на себя руки и закопал как можно глубже.       — Да ебал я в рот вашего Бомгю! Вы издеваетесь?! — вспыхнул Ёнджун, поднимаясь с места, чтобы уйти, пиная песок под ногами.       — Что за выражения, Чхве Ёнджун? Совсем страх потерял?! — крикнула она ему вслед, ворчливо фыркнув. — Вот только попадись мне на глаза, я…!       Она цокнула языком, недовольно хмурясь на удаляющуюся спину парня.       — Так, на чем мы остановились…       Бомгю, что все это время едва дышал, сглотнул ком в горле. Он заламывал пальцы на руках так, что едва не сгибал их в обратную сторону. Следы от ногтей на ладонях обновились, отчего легкое покалывание на коже успокаивало его. Было ужасно обидно слышать такое, но он понимал, что ничего другого нельзя было ожидать от такого, как Ёнджун. Тот просто был слишком отдаленным, чтобы реагировать как-то иначе. Он не мог разделить с ним ту радость, которая окутала его всего на секунду, стоило ему услышать фразу классной руководительницы. Он не мог сказать, что внутри него что-то рухнуло, когда Ёнджун отреагировал так, как ему и было свойственно, но что-то пошатнулось в сердце, задевая остатки гордости.       Но как же несправедливы чувства, когда даже такие выходки не приводили ни к чему, кроме того, что Бомгю вновь хотел бежать к нему. Что хотел вновь непринуждённо завести диалог о ерунде, поругать его в шутку, да просто поиграть в молчанку. Что хотел вновь заснуть на его плече или получить травму, лишь бы Ёнджун подул на больное место, что сразу перестало бы его беспокоить. Он просто хотел его присутствия и осознания того, что тот рядом, что сам он в центре его внимания. И Бомгю было плевать на то, какой он, ведь Ёнджун ему нужен любым, даже со своим скверным характером. Даже со своим холодным отношением.

***

      Ругань возле мангала, что освещал пространство вокруг, привлекла его внимание. На улице почти стемнело, поэтому ребята во всю стали пользоваться фонариками от телефонов. Некоторые уже разместились по палаткам, отказавшись от ужина, а некоторые остались, терпеливо ожидая еды.       — Это случайно вырвалось! — оправдывался Ёнджун, будучи пойманным все ещё возмущённой женщиной.       — Да что ты говоришь!       — Вот то и говорю! Я же извинился!       — Ты все равно будешь ответственным за ужин, я все сказала, — проворчала она, отходя к столу. — Вот тебе решётка, вот тебе мясо.       Ёнджун лишь закатил глаза, но взял в руки все то, что подала женщина и опустился на колени перед невысоким мангалом. Он разместил решетку, после чего сложил на нее мясо и встал с места, чтобы сходить за специями и кухонными щипцами. Бомгю все это время наблюдал, расположившись неподалёку, словно пытался поймать его взгляд на себе. Но ни через десять минут, ни через двадцать, он так и не взглянул на него, а лишь упорно переворачивал мясо, чтобы то не пригорело.       — Бомгю! — позвала женщина, отчего он испуганно вздрогнул и вскочил с места. — Ой, ты чего так пугаешься? Помоги Ёнджуну, а то мне кажется, что мы останемся без ужина…       Она оглянулась, чтобы посмотреть на старания парня, который вздрогнул от боли в руке, что обжег о горячую стенку мангала и тихо выругался себе под нос.       — … и без самого Ёнджуна.       Бомгю послушно угукнул, неуверенно подходя к парню, что вскинул голову, смотря снизу вверх, и тут же опустил ее, вновь зацикливаясь на готовке. Он опустился на колени рядом с ним, неловко поглядывая на серьезного парня, что привычно хмурился и поджимал губы.       — Сильно обжёгся? — вкрадчиво поинтересовался Бомгю.       — Ага, подуй, — бросил Ёнджун, выставив перед его лицом средний палец, который по всей видимости пострадал больше всего.       — Я помочь хочу… — обиженно произнес он, сжимая ладони между сведенных бедер.       Ему показалось, что Ёнджун замер, выдохнув. Он поднял на него свой взгляд, в котором отчётливо читалось чувство вины, а не привычное раздражение и холод. Парень отвел взгляд на мангал, что отражался в его карих глазах и слабо освещал черты лица, которое Бомгю вновь рассматривал, упиваясь моментом.       — Ты обижаешься на меня? — нехарактерно тому, к чему привык Бомгю, тихо спросил Ёнджун.       — Я? О чем ты?       — Ну… я же тебя ещё в рот не-…       — «Ещё»? — встревоженно перебил его он.       — Нет, нет! В смысле, то есть без «ещё»! — замахал руками Ёнджун, стараясь оправдать собственную оговорку.       Бомгю залился смехом, запрокинув голову назад, заставив парня возмущённо простонать и шлепнуть его по коленке.       — Ну прекрати… — все же улыбнулся он, несмотря на недовольство. — Я же извиниться хочу…       — Что?       — Прости… — виновато произнес Ёнджун.       — Ого… Ты извиняешься…       — Тебя это так удивляет?       — Я думал, что горбатого только могила исправит.       — Как видишь, я не горбатый, — хохотнул Ёнджун. — А вот ты горбатый! — возмутился он, ударяя его ладонью по спине, отчего тот резко выпрямился, переставая сутулиться.       — Ай! Это вообще-то больно! — запищал Бомгю, наигранно корчась от боли.       Ёнджун на это лишь улыбнулся уголком губ, вновь принимаясь за готовку. Он шикнул, когда взял в обожженную руку металлические щипцы, отчего Бомгю перевел взгляд на красное пятно на одном из пальцев.       — Дай сюда, — сказал он, после чего Ёнджун подал ему щипцы, но тот перехватил его запястье, игнорируя их.       Парень подвинулся ближе и развернул его ладонь к своему лицу, чтобы осторожно подуть на красный ожог на пальце. Бомгю мог поклясться, что заметил, как тот тихо вздохнул и стиснул зубы, стараясь держать лицо. Он смотрел так заворожённо, что Бомгю на секунду подумал остановиться, но чужие глаза, что были прикованы к его губам, заставили его продолжать успокаивать горячую кожу своим дыханием.       В любой другой момент Ёнджун бы просто отстранился, обругал его матом или ещё чего похуже. Но сейчас он впитывал в себя младшего, рассматривая его губы, что в полумраке подсвечивалось углями из мангала. Старался понять, почему так бешено билось сердце, а грудь разрывалась от переполняющих эмоций. Почему он вдруг перестал чувствовать пальцы, что словно заледенели, стоило Бомгю коснуться их своими. Почему вдруг бывалое раздражение сменилось на что-то другое, более положительное.       Ёнджун с трудом перевел взгляд с губ на тёмные глаза, что сверкали совсем не от горящих углей. Он увидел в них не только желание помочь и уменьшить боль, но что-то более масштабное, что не помещалось бы в его голову. Но помещалось в одно единственное слово, что описывало то самое сокровенное, которое Бомгю не осмелится произнести даже под дулом пистолета.       Шум реки и шелест листьев деревьев ласкали уши. Теплый ветер игрался с волосами, запутывая их. Угли в мангале становились ярче на несколько тонов из-за его порывов, но тут же нейтрально угасали. Звук жарившегося мяса старался привлечь внимание того, кто застыл, словно парализованный, протягивая свою руку под ласковое исцеление. Его размаривало под этим взглядом полного нежности, что он давно потерял счет времени. Было плевать на лишние глаза одноклассников, его волновал лишь парень перед ним, что все так же мило дул на его ожог, успокаивая кожу. Он перестал чувствовать боль ещё с самого начала, когда Бомгю коснулся его запястья. Простое, такое чувственное прикосновение заставило его думать лишь о том, каким Бомгю в это волшебное мгновение был до ужаса красивым.       В какой-то момент ему в голову пришла мысль сказать хоть что-нибудь, чтобы убедиться в правильности того, что происходило. Но приоткрыв рот, он только шумно вдохнул воздух, так и замирая, задержав дыхание. Медленно выдохнув, он громко сглотнул, понимая, что попался. Попался в чужую ловушку пленительных глаз, в которых он стремительно тонул и захлёбывался. Он искал в себе хотя бы каплю омерзения к ситуации, но нашел только трепет у себя под грудью, что перерастал в бурю из смеси нахлынувших эмоций. Он старался отыскать в себе раздражение к парню напротив, но испытывал только нежелание отпускать. Он старался найти себе оправдание, почему вдруг так захотелось придвинуться ближе, но сдался, опустив руку.       — Теперь не болит? — тихо поинтересовался Бомгю.       Ёнджун прочистил горло, отводя взгляд и принялся за готовку почти подгорелого мяса. Он понял, что и правда не чувствовал прежней боли в пальце. Чёртов волшебник.       — Нет… — сухо ответил он, хватаясь за живот, что моляще просил перекуса.       — Ты голодный?       — Немного… — сказал Ёнджун, наблюдая, как младший поднялся с места и принес тарелку с чем-то съедобным и деревянные палочки. — Спасибо, — поблагодарил он, вытягивая руки, чтобы взять тарелку.       — Нет, я сам, — резко отвел он руки в сторону, не давая Ёнджуну взять еду в свои.       — Что?       — Готовь дальше, я сам тебя покормлю.       Бомгю вновь опустился перед ним на колени, взяв палочки в свои руки под пристальный взгляд парня, что неловко поглядывал за его действиями.       — Я не доел в обед. Открой рот, — сказал он, протягивая кусочек шашлыка.       Немного помедлив, Ёнджун все же сдался, принимая чужую заботу, и смиренно прожевал холодную еду. Скулы свело от яркого вкуса, от которого скрутило живот, что просил ещё. Ёнджун показательно открыл рот и повернул голову к младшему, заставив того рассмеяться от виденного.       — Вкусно? — умиляясь, спросил Бомгю, зацепляя новый кусочек.       Ёнджун мягко улыбнулся, пережевывая, и угукнул с набитым ртом, все также переворачивая мясо на мангале.       — Кстати, сегодня мы и правда ночуем вдвоем? — смущенно спросил Бомгю, поджав губы.       — Видимо да… — ответил он, вновь раскрывая рот и поворачивая голову.       Кормить Ёнджуна было чем-то за гранью реального. Но вот сейчас, тот охотно принимал еду, негромко чавкая, и смущенно лепетал, когда просил добавки. Бомгю едва сдерживался, чтобы не заплакать от того, насколько он был сентиментальным. Губы так и растягивались в улыбке, смотря на то, как тот мило обхватывал пухлыми губами протянутые кусочки еды, а после торопливо жевал. Бомгю сравнил его с маленьким котёнком, что лакомился кормом, не собираясь делиться ни с кем. Только Ёнджун был похож на лисенка, что доверился человеку и без страха принимал заботу, которую дарил ему Бомгю. Он едва держал себя в руках, чтобы не потискать его за щечки, забавно оттягивая кожу, на что наверняка получил бы ворчливое мычание.       Осадок, коим являлся страх того, что Ёнджун будет таким не всегда, все ещё оставался где-то на душе, постоянно напоминая о себе. Будет не так страшно, если это снова случится, но станет ужасно больно. Так больно, как никогда ещё не было, потому что Бомгю, словно дурак, привязывался и всякий раз кормил себя надеждами на стабильность. Оставалось только надеяться на то, что Ёнджун действительно меняется. На этот раз все было в руках далеко не у Бомгю.

***

      Все разошлись по палаткам спустя несколько минут после ужина, и только Ёнджун и Бомгю медлили, все также сидя за столом. Вокруг не осталось никого, даже самые активные одноклассники давно ушли к себе. Эти двое неловко ковырялись в тарелках и косо поглядывали друг на друга, пока Ёнджун не нарушил давящую тишину.       — Ну что, пойдем?       — Да, — резко ответил Бомгю, поднимаясь с места.       Они пошли к единственной свободной палатке в самом конце, неуверенно шагая по песку. Ёнджун включил фонарик, расстегнул длинную молнию и услужливо уступил Бомгю, который в это время снимал обувь, чтобы оставить ее за пределами палатки. Тот последовал его примеру, когда он прополз внутрь, садясь в позу лотоса в ожидании. Ёнджун прополз следом, застегивая за собой молнию, и оглянулся на рядом сидящего парня, что копошился за его спиной.       — Они издеваются… — ворчливо процедил он, наблюдая только одну подушку.       — Мы… — Ёнджун смущённо прочистил горло. — Мы можем и на одной, я не против…       — Хорошо, — мгновенно краснея, ответил он, после чего лег, оставляя на подушке место для Ёнджуна, что опустил голову следом.       Ёнджун глубоко вздохнул, выключив фонарик на телефоне, и сложил руки на груди, вслушиваясь в звуки в округе. Но вместо шелеста листьев и шума волн реки он слышал лишь чужое умеренное дыхание, неосознанно подстраиваясь под него. Было настолько оглушительно тихо, отчего казалось, что было слышно даже сердцебиение и пульс в висках.       Несмотря на прохладу за пределами палатки, внутри было достаточно тепло, чтобы не ёжиться от мурашек по коже. Но Бомгю продолжал тереть свою кожу и поджимать ноги, чтобы согреться.       — Замёрз?       — Немного… — тихо отозвался Бомгю, после чего едва не всхлипнул, когда Ёнджун придвинулся ближе, чтобы накрыть его своей рукой.       Горячая ладонь поглаживала предплечье, поднимаясь то вверх, то вниз. Мурашки перестали покалывать кожу, сменяясь на приятные, тягучие ощущения от прикосновений. Бомгю постепенно согревался и охотно жался в ответ на заботу, более не соображая. Хотелось прижаться настолько близко, чтобы делить одно дыхание на двоих. Делить тепло и нежность между собой. Но он сдерживался, закусывая губы от нетерпения. Настолько сильно ему хотелось быть ближе.       Нежные поглаживания успокаивали. Он наверняка провалился бы в сон, если бы это был кто-то вместо Ёнджуна. Его согревала сама мысль о том, что это был он, а не кто-то другой, что это он так заботливо гладил его тело. Что это он был рядом с ним в такой трепетный момент, когда душа норовилась открыться нараспашку и рассказать обо всем, что тревожило его по сей день. Он бы закричал ему о своих чувствах, если бы не сдавливающие тиски в горле, что заглушали все то, что хотел донести Бомгю.       — О чем думаешь? — любимый голос отвлек его от мыслей.       — Да ни о чем… — соврал он, потому что думал лишь о нём. — А ты?       Ёнджун задумался на пару секунд, словно придумывал совершенно иное тому, что засело в голове.       — О выпускном бале. Я хотел пригласить Рюджин. Думаешь, она согласится?       Его слова кольнули где-то под ребрами, но Бомгю не показывал того, что те заставили его сердце сжаться от огорчения. Он мгновенно помрачнел, привычно дуя губы незаметно от чужих глаза.       — Любая бы согласилась пойти с тобой, хён… — надломленным голосом ответил Бомгю.       «Даже я, хён!» — кричало дрожащее сердце, но так и не было услышано.       — А ты кого пригласишь?       — Тот человек, который мне нравится, уже занят, так что я пойду один.       — Оу… — прикусив язык, сказал Ёнджун, повернув голову, чтобы установить зрительный контакт, но тот, словно в страхе, отводил взгляд, лишь бы не смотреть в его глаза. — Ну тогда я буду рядом.       И снова эти громкие слова, которые будоражили внутри все внутренности, в особенности сердце, что пропустило удар. Бомгю молился, чтобы Ёнджун не ощущал своим телом глухой стук сердца о ребра, что все ещё пыталось докричаться до глупых людей. Но те все также продолжали лежать слишком близко друг к другу, а один из них успокаивал другого своими теплыми прикосновениями.       Бомгю чувствовал, как Ёнджун выжидающе смотрел на него. Было страшно повернуться и посмотреть в его глаза, чтобы снова утонуть в их глубоком омуте. Чтобы снова смягчиться и простить все те обиды, которыми тот невербально калечил его, словно ножами в спину. Чтобы снова влюбиться в него, закрывая глаза на то, что тот буквально был слишком далеким от него, несмотря на всю близость их плотно прижатых тел.       — Почему ты хмуришься? — заметив эту деталь, спросил Ёнджун, на что Бомгю мгновенно разгладил морщинки между бровей.       — Не знаю… — прошелестел он, поворачиваясь лицом к чужому.       Он вновь совершил фатальную ошибку. Даже в полумраке он видел, как глаза напротив по-лисьи блестели, околдовывая его. Чужие прикосновения вдруг стали слишком горячими и чувствительными, заставляя Бомгю вздрогнуть всем телом, словно стараясь стряхнуть с себя обжигающую ладонь.       — Ты чего? — взволнованно произнёс Ёнджун, цепляясь еще сильнее.       — Ёнджун-хён… — всхлипнул он, прижавшись ближе и сокращая расстояние на нет.       Он уткнулся носом в его широкую грудь, шумно вдыхая запах. Бомгю почувствовал, как тот замер, не понимая чужого порыва, но обнял за плечи, другой рукой касаясь волос на загривке.       — Что такое, Бомгю-я…? — хрипло выдавил из себя он, чувствуя влажность на собственной футболке.       Бомгю плакал, хватаясь за напряжённую грудь парня, что успокаивающе поглаживал его худощавую спину. Он едва заметил, что злосчастного прозвища больше не слышал из чужих уст. Непривычное «Бомгю-я» резало уши, но так сладко обволакивало его черепную коробку.       — Что же тебя тревожит…? — повторял он, не переставая прижимать содрогающееся тело парня, что всхлипывал слишком горько, чтобы оставаться равнодушным и не сводить брови к переносице.       — Хён… — хныкал Бомгю, сжимая намокшую от слез футболку. — Я боюсь…       «Боюсь, что потеряю тебя!» — навзрыд вновь кричало сердце.       — Боишься? — переспросил он, на что парень часто закивал. — Это из-за школы? Экзамены? — предположил Ёнджун.       Бомгю подумал, прежде чем снова кивнуть, вновь скрывая правду. Он ничего не боялся, кроме того, что упустит его. Что потеряет из виду. Хотелось кричать от боли и безысходности, но он мог лишь приглушенно всхлипывать и жмуриться от колючих слез в глазах.       — Чш-ш… — тихо произнёс Ёнджун, стискивая в объятиях до писка парня, что все ещё пропитывал его футболку.       В руках Ёнджуна хотелось остаться навсегда. Забыть про все проблемы и беды, лишь бы никогда не выпутываться из его конечностей. Хотелось прирасти к нему и греться, греться… Нежелание отпускать было слишком сильным. Он просто хотел растаять в его объятиях, рассыпаться на миллионы частиц, но только бы рядом с ним. Только бы его теплые руки бережно окольцовывали его худощавое тело, защищая от внешнего мира. Только бы его бархатистый голос ласкал уши своим мягким тембром. Только бы его запах заполнял его легкие, которые отчаянно нуждались в кислороде. Но Бомгю уже давно задохнулся от любви к тому, кто фантомно его душил. Душил, душил, пока сознание не поплыло и вовсе.       — Ты справишься, я верю…       Да, он обязательно справится. С удушающей хваткой на шее. С болезненными ощущениями в груди. С необъяснимой тягой к Ёнджуну. С самим собой. Он справится, но только когда Ёнджун будет рядом. Без него — он не чувствовал себя живым. Просто существовал и выживал среди людей. Но стоило тому появиться поблизости, как жизнь обретала смысл в виде Ёнджуна. Как он расцветал на глазах, радовался простому присутствию и влюблялся все сильнее с каждым прожитым днем.       — Спи, спи… — шептал такой родной голос, когда Бомгю притих, переставая так громко всхлипывать. — Спи, Бомгю-я… Все будет хорошо, только спи…