настоящий

      Бомгю не мог поверить в происходящее, когда медленно шагал из здания школы. Последний экзамен прошел подозрительно легко, чтобы он мог вздохнуть полной грудью. Проверяющий был слишком занят разглядыванием пейзажа в окне, поэтому спрятанные шпаргалки на крайний случай были как кстати. И шарахаясь любого звука со стороны, он осторожно списал большую часть заданий по математике, после чего сдал работу и удалился из кабинета.       Он остановился возле скамейки во дворе школы, чтобы прийти в чувство. Осторожно присел и запрокинул голову, вдыхая летний воздух через нос, что щекотало от запаха листвы. Бомгю ещё вчера обещал Ёнджуну подождать его после экзамена, чтобы обсудить то, как все прошло. Поэтому ему ничего не оставалось, кроме как терпеливо ждать.       Спустя десять минут из школы вышла знакомая фигура, что направлялась к разнеженному под солнечными лучами Бомгю. Ёнджун ускорил шаг, привлекая внимание парня, что тут же поднял голову и ярко улыбнулся, получив то же в ответ.       — Ну как? — поинтересовался он, двигаясь в сторону, чтобы Ёнджун сел рядом.       — Я думал, будет сложнее. Проверяющий в глаза долбился, раз не заметил, как я списывал прямо перед его носом.       — Ты тоже списывал?       — Ну да, я не такой умный, как ты думаешь.       Бомгю усмехнулся, вздыхая с облегчением. Экзамены позади. Впереди только выпускной бал и летние каникулы, которые он планировал провести в компании своего нового друга Ёнджуна. После совместной ночи в поездке парни сдружились так, что не отлипали друг от друга по сей день. Но это не значило, что подколы и ругательства исчезли из их взаимоотношений. Они все также могли смеяться друг над другом, обзывать и бить, но в шутку. Все было как раньше, за исключением чувств.       Нет, Бомгю не разлюбил, просто заметил что-то странное в поведении Ёнджуна, словно его подменили на более мягкого и чувствительного. Ему это нравилось, хоть иногда тот и давал знать о своем колком характере. Так же нравилось, как и сам Ёнджун. Влюбленность не отпустила, а наоборот — окрепла так, что Бомгю уже привык к своему сбивчивому дыханию, что нередко замечал и у парня, но ссылал все на собственные фантазии и убеждения. Он влюблялся с каждым днем все больше, привязывался на несколько узлов и обматывался этими чувствами с ног до головы.       — Готов к балу?       — Ещё бы, — хмыкнул Бомгю, примостившись на плечо к другу.       — Не могу поверить, что он уже через два дня…       — Да… Как-то грустно даже…       — А чего грустить? Жизнь продолжается, — успокаивающе сказал Ёнджун, улыбаясь и приобнимая в ответ.       — Ты уедешь домой, — сухо добавил Бомгю, хмурясь.       — А ну посмотри на меня! — приказал он, отстраняясь, на что тот послушно поднял голову.       Ёнджун провел большим пальцем по чужой переносице, заставляя тем самым разгладить выраженную морщинку между бровей. Бомгю смущенно улыбнулся, переставая грустить.       — Вокруг столько важных вещей, а ты все только обо мне и думаешь, Бомгю-я, — пролепетал он, склоняя голову на бок. — Когда ты успел стать таким…?       — Ты можешь ощущать себя, как одна из миллиардов звезд в ночном небе, но для кого-то ты — целая Вселенная.       — Я сейчас расплачусь… — шутливо растрогался Ёнджун, притягивая ближе, чтобы уткнуться носом в красные волосы.       Ёнджун даже не понимал, насколько серьёзно это было сказано. Он был настолько глуп, что не уловил прямой подтекст в искренних словах парня, что лишь мягко улыбнулся, прижимаясь в ответ, снова будучи неуслышанным. Или все же нет…       Напуганный догадкой взгляд был незамечен для чужих глаз, будучи скрытым в ярких волосах.

***

      Утро выпускного дня выдалось волнительным. Он проснулся от уведомлений на телефоне. Разблокировав экран, он увидел сообщение от Ёнджуна, что гласило простое: «Я пронесу соджу». Бомгю не удивился — тот был в своем репертуаре.       Он встал с кровати, понимая, что уже десять часов и пора вставать. Церемония начинается в 19:00, а закончится неизвестно когда. Выйдя на кухню, он застал маму, что привычно стояла у плиты и хлопотала.       — Доброе утро. Как настрой?       — Доброе, — устало вздохнул он, потирая слипшиеся глаза. — Волнуюсь.       — Ну ничего, все мы через это проходили. Кстати, твой костюм висит на вешалке, которая на ручке твоего шкафа, я его погладила.       — Спасибо, мам.       — Садись завтракать, пока не остыло.       Бомгю быстро поел и направился в ванную, по пути прихватив с собой полотенце. Он выкрутил вентиль горячей воды, намереваясь смыть с себя остатки волнения перед последним днем.       В остальные дни принятие душа занимало у него максимум двадцать минут. Но сейчас он простоял под горячими струями не меньше часа, используя все свои баночки для ухода за телом и волосами. Его любимая маска для волос с запахом кокоса почти закончилась, но он приложил все усилия, чтобы соскрести остатки.       Честно говоря, желание быть лучше развилось в нем из-за Ёнджуна. Без него он бы не торчал по несколько часов в ванной, намывая каждый участок тела. Он знал, что ему понравится аромат его волос, запах которых тот все чаще стал вдыхать без какой-либо на то причины. Перед Ёнджуном хотелось быть на все сто, зная его ухоженность. Или ему всего-навсего хотелось его внимания, просто потому что оно заставляло его ноги подкашиваться. Комплименты от него звучали как самое правдивое в его жизни. Они заставляли его сердце трепетать, а внутренности сворачиваться в один непонятный ком. От этого он становился слишком уязвимым и слабым, но не предпринимал попыток этого избежать. Ведь ему это так нравилось…       Нравилось так же, как нравился Ёнджун. Он никогда бы не подумал, что сможет влюбиться настолько, что потеряет голову от одной только мысли о нем. Что не сможет думать ни о чем, кроме него. Он так сильно мечтал о нем, что перестал отличать реальность от воображения. Так сильно он хотел быть рядом с ним.

***

      Холодными от мандража руками Бомгю застегнул последнюю пуговицу на рубашке, поверх надевая черный галстук и пиджак того же цвета. Он разглядывал отражение в зеркале, совсем не узнавая себя: ярко-красные волосы были красиво уложены в небрежную прическу; глаза подведены коричневыми тенями во внешних уголках, чтобы сделать их более вытянутыми, а внутренние слабо блестели от белого хайлайтера.       Он еще раз поправил причёску и убедился, что та выдержит весь вечер, прежде чем сообщить Ёнджуну о выходе, просто написав сообщение.       Мама подвезла его к воротам школы, после чего тот вышел, осматриваясь. Она не могла присутствовать на мероприятии из-за работы, но Бомгю не сильно расстроился. Да что уж там, он вообще не расстроился.       Вокруг было много людей, включая самих выпускников, их родителей и просто гостей. Он вошел внутрь, где их было еще больше. Все толпились возле входа в зал, где будет проходить выпускной, не давая никому протиснуться. Бомгю дождался, пока толпа рассосётся, прежде чем войти в зал и оглядеть его и всех присутствующих в поиске чужого взгляда, который наверняка уже был устремлен на него.       Он остановился возле стены, чтобы не мешать остальным, и стал всматриваться в компании людей в надежде найти Ёнджуна. Но он вздрогнул от неожиданности, когда чужая рука легла на плечо, привлекая внимание.       — Привет, — сказал Ёнджун, появившись из-за спины.       Бомгю повернулся на его голос, ярко улыбаясь во все зубы. Его улыбка медленно сползала с лица по мере разглядывания парня перед собой. Тот был словно Богом сошедшим с небес, что ослеплял его своей невероятной красотой. Русые волосы были небрежно уложены, некоторые пряди аккуратно свисали на лбу, смотря на которые Бомгю едва держал свою руку, чтобы не заправить их за ухо. Слегка ослабленный галстук на белой рубашке, поверх которой был накинут распахнутый пиджак. Он выглядел так свободно и просто, но это не отменяло того, что Бомгю только успевал шумно глотать слюни и бегать по нему взглядом, стараясь впитать его в себя. И хоть их внешний вид был почти идентичен, но Ёнджуну он определённо шел больше. Он наверняка из тех людей, на которых даже мешок из-под картошки будет смотреться как на модели.       — П-привет… — заторможенно ответил Бомгю, с трудом оторвав взгляд от шеи парня, на которой так красиво висел чёрный галстук.       Он вновь тяжело сглотнул, стараясь отогнать мысль о том, как бы хотел притянуть парня за него, чтобы сократить такое болезненное расстояние. Как бы хотел украсть его, увести от лишних глаз, спрятать и присвоить себе. Этот день был последним, когда Бомгю мог видеться с ним в пределах школы. Дальше — взрослая жизнь, а сегодня все изменится. И Бомгю не знал, в плохую или хорошую сторону. О любой из них было страшно даже думать.       — Прекрасно выглядишь, — улыбнулся Ёнджун, на что тот смутился еще больше, что выдавали красные кончики ушей.       — Спасибо… Ты тоже просто замечательный… ой, з-замечательно… — робко добавил он, по-щенячьи взглянув на него из-под длинных ресниц.       Ёнджун подмигнул на комплимент, кивая куда-то в сторону, заставив Бомгю обернуться на сцену.       — Подойдем ближе? Нужно занять места, пока народу мало.       Они прошли мимо снующих людей в красивых нарядах и присели на зрительские места в ожидании выпускной программы. Вокруг взволнованно бегали люди, организаторы мероприятия настраивали аппаратуру, поправляли кулисы, выпускники также занимали свои места рядом с родителями. Было так шумно, отчего голова болела, а уши устали настолько, что Бомгю думал, что не сможет выдержать и начало праздника. Но чужая теплая ладонь, накрывшая его руку, что в свою очередь покоилась на собственном колене, мгновенно переняла внимание на себя.       — Все нормально? — вкрадчиво поинтересовался Ёнджун, заглядывая в глаза.       — Да, только голова болит…       — Принести воды? — спохватился он, привстав, на что Бомгю притянул его обратно.       — Нет, что ты! Не стоит.       — Но тебе плохо…       — Не нужно бегать, хён… — сказал Бомгю, успокаивая парня. — Кстати, где та девушка?       — Какая?       — Ну, которую ты хотел пригласить на бал.       — А, ну… — он спрятал улыбку рукой, задумываясь. — Я не стал ее звать.       — Но почему? Ты же так хотел… — встревоженно произнес Бомгю, встрепенувшись.       — Знаешь, я подумал, что так будет лучше. Раз ты один, значит и я тоже.       От этих слов Бомгю едва восторженно не воскликнул, но вместо этого сжал челюсти с такой силой, что желваки на скулах стали выразительней. Ёнджун и правда отказался от партнёрши ради него? Но зачем? Чтобы Бомгю не было неловко, смотря на то, как он весело проводил время в компании девушки? Или чтобы наоборот это время провести с самим Бомгю? Он не знал. Ему было плевать на причины таких решений, потому что радость от услышанного заставила его мозги перестать функционировать. Ему это определённо нравилось, ведь весь вечер он сможет посвятить Бомгю, а Бомгю в свою очередь — ему. Только он и Ёнджун… Звучит, как во сне. Словно в сказке со счастливым концом. Словно в самой яркой фантазии его влюбленного организма. Если это и правда был сон, то он немедленно хотел ущипнуть себя, чтобы проснуться. Или же нет, не просыпаться вовсе, чтобы упиваться этим счастливым моментом, когда Ёнджун был рядом. Он хотел коснуться его плеча, чтобы убедиться в правильности происходящего, но вместо этого вздрогнул от громкой торжественной музыки, что говорила о начале мероприятия.       Оставив чужие слова без ответа, Бомгю уставился на сцену, куда вышла ведущая с микрофоном в руках. Ближайший час обещал быть скучным. Бомгю не любил подобные мероприятия — они попросту выматывали. Сидеть и смотреть, как другие поют и танцуют, было одним из нудных времяпрепровождений, которые только он практиковал.       Всю программу Бомгю втыкал взглядом на сцену, не фокусируясь на чем-то конкретном. Он разглядывал декорации, слайды на фоне, оценивал внешний вид участников, но никак не их таланты. Ему было неинтересно. Больше его интересовал рядом сидящий парень, на которого он то и дело украдкой косился, рассматривая профиль лица, отражающий прожекторы со сцены. Тот чему-то улыбался, глядя на сцену, иногда аплодируя, отчего Бомгю подхватывал, чтобы не казаться невоспитанным.       Время с Ёнджуном шло незаметно. Последний номер прошел как в тумане. В самом конце все та же ведущая пожелала выпускникам удачи во взрослой жизни и счастливого пути в светлое будущее, но он успешно пропустил это мимо ушей. Он отвис только тогда, когда Ёнджун встал с места, оборачиваясь на него.       — Какой-то ты странный сегодня. Все точно нормально?       — Да, хён, просто я не очень люблю подобные мероприятия… Слишком шумно…       — Шумно? А как же дискотека? Надеюсь ты останешься со мной? — с надеждой в голосе проговорил Ёнджун.       — Дискотека — это другое, хён! — хихикнул он.       — Отлично, — Ёнджун подмигнул, после чего указал на выход из зала. — Отойдем ненадолго?       — Куда?       Вопрос остался проигнорированным, но Ёнджун от лишних глаз демонстративно раскрыл одну сторону пиджака, во внутреннем кармане которого покоилась бутылочка жидкости, обещанная им. Та хоть и была небольшого размера, но внушала доверия своим градусом. Бомгю хитро растянул улыбку по лицу, получив ту же в ответ, только более широкую, предвкушающую веселье.       Под всеобщую суету они вышли во двор школы в поисках укромного местечка без камер. На улице почти стемнело, только фонари на столбах освещали им путь. Они зашли за угол здания, куда не падал свет, и остановились у кирпичной стены, на которую Ёнджун тут же оперся спиной, присев на корточки. Он достал бутылку, с легкостью открывая ее и протягивая Бомгю, что присел рядом.       — Я первый? — удивился он, вскинул брови, но принял бутылку в свои руки.       — Ну да. Ты когда-нибудь пил до этого?       — Редко. Только с родителями по праздникам…       — У-у.. — протянул Ёнджун, приобнимая за плечи и успокаивающе потрепав за одно из них. — Будет тяжко, но мы никуда не торопимся, да? Помаленьку начнем, а потом ты уже будешь хуярить это как воду.       — Прямо из горла нужно?       — Нет, могу в ладошки налить, — прыснул от смеха он, встречаясь с недовольной мордашкой парня, что шикнул на очередной подкол. — Да пей уже, а.       Бомгю шумно выдохнул, прежде чем сделал несколько глотков жидкости, что моментально обожгла слизистую. Он гортанно прошипел от горечи и отвернулся, жмурясь.       — Ну как?       — Какая же хуйня… Как вы это пьете? — пробурчал он, плюясь на землю.       — Ничего, ты ещё вспомнишь свои слова, когда научишься правильно пить.       Не дожидаясь ответа, Ёнджун сделал пару глотков, после чего слегка поморщился и уткнулся носом в макушку Бомгю, громко вдыхая запах волос, при этом издавая умиротворенные звуки.       — Как ты вкусно пахнешь… — приглушенно прошелестел он, не торопясь отстраниться.       Щеки Бомгю мгновенно порозовели от его слов. Происходящее настолько сводило его с ума, что он едва сдерживался, чтобы не закричать от переполняющих эмоций. Вот он: почти хорошист, примерный сын сидел в темноте за углом школы, когда внутри проходил его выпускной, и пил соджу в компании парня, который разогревал его тело не меньше алкоголя. В груди горело то ли от градуса, то ли от чужого дыхания в волосах, но он старался не подавать вида на эти ощущения.       — Ещё немного? — спросил Ёнджун, отстранившись.       — Давай.       — А ты уже вошел во вкус, — хохотнул он, передавая бутылку.       — С тобой я сопьюсь, хён, — улыбнулся Бомгю, после чего сделал чуть больше глотков, чем обычно.       — Ты только маме не говори, а то она мне уши оторвет, — посмеялся он, забирая бутылку.       Ёнджун запрокинул голову, приставляя горлышко к губам, и стал глотать жидкость под пристальным взглядом Бомгю. Он заворожённо наблюдал, как его острый кадык дергался от каждого глотка, заставляя его сердце замирать на мгновение. Даже в темноте он выглядел настолько хорошо, что Бомгю был готов свалиться на землю и заскулить от безысходности, растечься лужей в его ногах.       — Ну как ты? Все нормально? — поинтересовался Ёнджун, поворачивая голову и едва слышно причмокивая пухлыми губами.       — Грудь горит и бедра немного онемели, — сказал Бомгю, морщась от неприятных ощущений, рукой стукнув по груди.       — Это пройдёт, ты и не заметишь, — успокоил он, укладывая ладонь на его бедро, слегка потерев, на что Бомгю нервно сглотнул. — Ну что, пойдём внутрь?       — А мы так и будем бегать на улицу, чтобы выпить? — вставая с места, спросил Бомгю.       — Ты думаешь, мы одни такие умные протащили алкашку на выпускной? Тут добрая половина уже под градусом, скоро всем будет все равно на то, что у нас в стаканчиках. Мы их, кстати, украдем возле кулера и не будем париться.       — Ты гений… — восхищенно протянул он.       Вернувшись в зал, где уже началось все веселье, парни, как и договаривались ранее, стащили два одноразовых стаканчика и незаметно разлили по ним соджу. Кажется, они пропустили танец выпускников, но это их мало волновало, когда музыка из колонок становилась громче, а зрение стремительно размывалось. Перед глазами Бомгю видел блики от светомузыки и лицо Ёнджуна, что пьяно улыбался, попивая содержимое стакана.       Выпускники толпились в центре, танцуя под музыку и разжигая желание присоединиться тоже. Бомгю потянул Ёнджуна за рукав, стараясь сдвинуть с места, на что тот протестующе замотал головой, отказываясь.       — Я не танцую, Бомгю-я… — громко сказал он ему на ухо, потому что музыка не позволяла говорить свободно.       — Ну же, хён! — весело воскликнул Бомгю, отчего тот сдался, закатив глаза и лениво поплелся следом.       Бомгю радостно оглядывался на парня, что волочился позади и, несмотря на неохоту, улыбался в ответ. Они остановились в центре, будучи окружёнными знакомыми и неизвестными людьми, смотря друг другу в глаза. Ёнджун едва удержал стакан в руке, когда Бомгю подпрыгнул на месте и стал двигаться в такт новой песни на иностранном языке.       — Это моя любимая! — выкрикнул он, придумывая движения на ходу, а Ёнджун только спустя несколько секунд понял, что это та самая песня, которой он поделился с Бомгю во время поездки.       Смотря на то, как он резвился под светомузыкой и плавно двигался, Ёнджун не мог контролировать своё лицо — улыбка никак не спадала. Счастливый младший заражал весельем, заставляя покачиваться, попадая под ритм, все также держа в руках почти полный стаканчик, из которого иногда отпивал.       Бомгю сделал несколько глотков, почти осушив стакан, прежде чем вскинул руки к потолку, подпевая во все горло громкой музыке. Он не заметил, как парень рядом с ним уже не стоял на месте, а лишь придвинулся ближе, утягивая в совместный танец. Пьяные взгляды пересеклись, отчего оба забавно хихикнули и синхронно задвигались под сменяющиеся песни, на которые уже не обращали внимания.       Перед глазами плыло, но только силуэт Ёнджуна оставался чётким так же, как его лисий прищур, что распалял жар в груди наряду с алкоголем. Было душно, но он не обращал на это внимание, полностью отдаваясь моменту и Ёнджуну, что был рядом все это время и контролировал каждый его шаг и глоток.       Когда Бомгю полностью осушил свой стакан, то потянулся к пиджаку Ёнджуна, что тут же одумался и отдёрнул его руку, приставляя палец к своим губам. Тот прикусил язык, совсем забыв про скрытность, и моляще взглянул на парня, что умиленно улыбнулся и, не выпуская стакан из рук, протянул его прямо к его губам, чтобы тот допил остатки.       Громкость музыки стала медленно уменьшаться, отчего выпускники хором загалдели, ругая организатора, что с микрофоном в руках пригласил всех в соседний зал за общий стол, обещая продолжить танцы. Честно говоря, парни бы остались ещё потанцевать, но пустые желудки, которые из еды видели только ничего и соджу, требовали хоть какого-то перекуса. Они поплелись на выход, обмениваясь загадочными взглядами. Главное не быть застуканными с алкоголем, ведь от них наверняка несло за несколько метров. Да и то, как покачивался Бомгю, можно было сказать, что его вечер проходил весело. По Ёнджуну не скажешь, что они пили на пару — тот держался стойко, но стеклянные глаза и несползающая улыбка выдавали его с головой.       Бомгю чуть было не рухнул на пол, запнувшись о собственные ноги, но был как кстати пойман Ёнджуном, что с опаской оглядел с ног до головы пьяно пошатывающегося парня, что только и делал, что смеялся и прижимался ближе. Не торопясь, они прошли в следующий зал, присаживаясь за стол, заставленный различной закуской. Бомгю восторженно оглядел содержимое посуды, на что Ёнджун умиленно поджимал губы, придерживая шатающегося парня, что ёрзал на месте и постоянно двигался.       — Бомгю-я, ты выдаёшь нас, — прошептал Ёнджун ему на ухо, на что тот виновато прикусил язык и старательно держал лицо.       — Здесь так красиво, хён. И ты тоже красивый, хё-ён… — плаксиво протянул он, уткнувшись ему в плечо.       — Ого, так ты уже готовый. Сейчас наговоришь, а завтра стыдно будет.       — Я не хочу стыдиться того, что у меня в голове, — пролепетал он, потираясь лбом о ткань чужого пиджака.       — Бомгю-я…       Ёнджун сжал челюсти, стараясь оттолкнуть разморенного алкоголем парня, но тот только сильнее прилип и ухватился за край плотной ткани пиджака. Он что-то неразборчиво промычал, перекладывая подбородок на плечо, шумно вздыхая прямо ему в ухо.       — Почему ты такой, Ёнджун-хён…? Самый лучший, кого я встречал, — не унимался он, переходя на жалобный шепот. — Мне так нравится просто быть рядом с тобой… Ты не представляешь, насколько я рад, что мы с тобой, сука, друзья… — последние слова он произнес так, словно выплюнул их от омерзения.       — Бомгю, прекращай…       — Нет, ты послушай, — перебил он его, сильнее сжимая ткань в руках. — Все девчонки сходят по тебе с ума от того, насколько ты ахуенный, понимаешь…? Но это не сравнится с тем, что думаю я… А знаешь, о чем я думаю? — с вызовом прошептал Бомгю, не в силах остановить поток пьяных признаний.       — Не знаю, Бомгю-я, перестань. Люди же смотрят…       Ёнджун уперся рукой в его грудь, стараясь оттолкнуть, на что тот стойко держался на месте, игнорируя чужое сопротивление. Он ловко сменил положение руки, что до этого покоилась на пиджаке, теперь же на шее парня, что покрылся ледяным потом, когда его притянули вплотную и горячо обожгли дыханием мочку уха.       — Знаешь, что бы я сделал, не будь тут всех этих людей? — Бомгю выдержал томительную паузу, но не дожидаясь ответа, которого и не ожидал услышать, продолжил: — Я бы залез под стол, расстегнул на тебе ширинку и взял бы твой член в рот так глубоко, как смог бы.       Слова слетели с губ так же резко, как и отшатнулся ошарашенный услышанным Ёнджун. Бомгю мог поклясться, что увидел в его в мгновение протрезвевших глазах страх. Осознание сказанного ударило в голову, когда парень подорвался с места и, игнорируя хватку на рукаве пиджака, что рывком отдернул от себя, быстрым шагом удалился из зала.       — Хён, я не хотел! — старался докричаться Бомгю, привлекая внимание окружающих, отчего тут же замолк, прикрывая рот обеими руками. — Блять, что я наделал…?       Глаза защипало от подступающих слез, а адреналин подскочил до того уровня, что он уже не ощущал того чувства эйфории от опьянения. Он ощущал лишь безысходность, в которую по собственной глупости сам же себя и загнал. Слишком грязный, слишком испорченный теперь в глазах Ёнджуна, что скрылся, как только Бомгю показал истинную сторону себя. Неужели это конец?       Он часто дышал, стараясь успокоить бешеный ритм сердца, но то только сильнее отбивало стенки рёбер, едва не проламывая их. От одной только мысли, что о нем сейчас думал Ёнджун, он хотел провалиться сквозь землю, чтобы окончательно смешаться с грязью. Хотелось просто закричать во все горло, раздирая его до крови, лишь бы лишиться способности говорить. Он бы вырвал свой язык, лишь бы больше не произносить ни слова, но мог лишь беззвучно рыдать и прикрывать рот руками, все также сидя за столом под косые взгляды присутствующих.       Тело крупно потряхивало от страха. Он дергался после каждого всхлипа, не обращая внимания на вопросы со стороны о собственном состоянии. Спазм вдруг скрутил живот и он почувствовал, как по желудку поднимался неприятный ком, что перерос в тошноту. Он резко сорвался с места и побежал к уборной, которая по счастливой случайности оказалась рядом.       Ввалившись в помещение, первым делом он заметил чужую фигуру, опиравшуюся на раковину и сгорбившуюся в спине. Его голова была опущена вниз, поэтому Бомгю не сразу разглядел его внешний вид из-за пелены слез перед глазами. Но когда тот поднял на него свой затуманенный взгляд, Бомгю перестал чувствовать даже тошноту, ведь она сменилась желанием сбежать.       Ёнджун выглядел слишком подавленным и измученным, что Бомгю завыл еще сильнее, направляясь к выходу, но резкая хватка на предплечье отбросила его в сторону. Болезненная пульсация нарастала в голове от удара о плитку, когда чужие руки оказались на вороте рубашки и несколько раз встряхнули его. Бежать было некуда, ведь глаза напротив заставили его испуганно вжаться в холодную стену и кривить распухшие от слез губы.       — Повтори, что ты, сука, сказал! — агрессивно прошипел в самое лицо Ёнджун, едва сдерживаясь, чтобы не добавить несколько синяков на чужое лицо.       — Ёнджун-хён… — всхлипывал он дрожащим голосом. — Прости, хён, я не хотел, я перепил!       — Смеешь извиняться передо мной после того, что сказал твой грязный рот? Да, блять, как же… Ты же и правда п-…       — Да, я пидор! И что? Ударишь?! — выкрикнул он, со всей силы пихая того в грудь, отчего тот отшатнулся. — Я пидор, который влюблен в тебя! Доволен?!       Первый удар пришелся по скуле. Бомгю врезался в стену, медленно скатываясь по ней и оседая на пол. Он обессиленно опустил голову, зажмурив глаза, чтобы сморгнуть слезы, но сделал только хуже, ведь боль в постепенно краснеющей щеке давала о себе знать своей чувствительностью. Перед глазами плыло, но он отчетливо увидел чужую обувь возле своих ног. Крупные руки схватили его за шиворот пиджака, рывком поднимая на ноги его тело, что не сопротивлялось насилию.       — Повтори! — кричал Ёнджун, на что Бомгю крутил головой.       Вторая скула загорела, но он не почувствовал ничего, кроме сильной пульсации на месте, куда вновь врезался чужой кулак. Он размяк в чужих руках, едва не теряя сознание, но будучи прижатым к холодной стене, держался изо всех сил.       — Повтори, сука! Повтори! — тряс его Ёнджун, стараясь достучаться до рыдающего парня, что наконец подал голос. — Я… — его голос дрогнул, но он хрипло продолжил, переводя свой пустой взгляд, чтобы встретиться с чужим полным злости. — Я просто люблю тебя…       Глаза напротив в мгновение потемнели. Он мог поклясться, что видел, как в них промелькнуло что-то, что Бомгю до этого не замечал. Желваки на скулах Ёнджун стали только выразительней, а вены на висках более распухшими. Слезы больше не текли по щекам Бомгю — он попросту все выплакал. Он просто безжизненно стоял и смотрел опустевшим взглядом на того, кого любил. На того, кто источал лишь агрессию и омерзение. А Бомгю всего лишь любил… Любил так невинно и чисто, словно ребенок. Но снова остался неуслышанным, хоть и сказал слишком много.       Он прикрыл глаза, расслабляясь в чужих руках. Он ожидал новых побоев, оскорблений и ужасных слов в свой адрес. Ожидал, что его безжалостно добьют и оставят умирать здесь, в мужском туалете. Ожидал, что Ёнджун оставит его и просто уйдет, вычеркнув его из своей жизни, забудет, как страшный сон.       Бомгю был готов ко всему, он ожидал чего угодно, но не того, что его рывком притянут за галстук и до боли укусят за губу, после тягуче всасывая ее. От неожиданности Бомгю распахнул глаза, чтобы убедиться в том, что ему не казалось. Но нет, перед собой он видел лишь чужое лицо, что было преступно близко. Он промычал, когда Ёнджун болезненно углубил поцелуй, вслепую попятился и потянул за собой.       Они шумно ввалились в первую попавшуюся кабинку, не разрывая поцелуй. Губы давно саднило от укусов, но Бомгю все также продолжал отвечать на грубый поцелуй, сминая чужие пухлые губы в ответ. Он был безжалостно прижат к стене, не имея путь к отступлению. Ёнджун придерживал его за галстук, намотав его на кулак, тем самым слегка придушивая. Тихое мычание заставляло его сжимать ещё сильнее, пока то не перешло в гортанные стоны.       После очередного жалобного писка Ёнджун отстранился и отпустил руку с галстука, глядя из-под полуопущенных век на заплаканное лицо парня. Он молча стал расстёгивать ремень на собственных брюках, не отводя взгляда от растерянного Бомгю, что бегал глазами то на его лицо, то на то, как ширинка с легкостью поддалась воздействию длинных пальцев.       — Ч-что ты делаешь…? — надломленным голосом произнёс Бомгю, всем телом вжимаясь в стену.       — А как же? Посмотрим, на что ещё способен твой грязный язык, — прошипел Ёнджун, вновь грубо притягивая за галстук. — На колени, Бомгю-я… — спокойно приказал он, наблюдая, как тот по-щенячьи хлопал глазами и пытался что-то ответить, но его покусанные губы могли лишь дрожать, вместо того, чтобы вымолвить хоть слово.       Тяжелый взгляд заставил его опуститься на холодный пол и беспомощно смотреть снизу вверх. Бомгю шумно сглотнул, опустив взгляд на пах напротив своего лица, где сквозь виднеющееся белье заметно выпирал возбуждённый член. Он все медлил, тянул время, чем только сильнее злил Ёнджуна, что запустил пятерню в его растрепанные волосы и сжал у корней, оттягивая, чтобы тот посмотрел в глаза.       — Ты же так хотел этого, так действуй, малыш, — криво ухмылялся Ёнджун, медленно массируя кожу головы.       Трясущимися руками он оттянул резинку нижнего белья, оголяя стоящий член, что истекал естественной смазкой. Он ещё раз робко, неверяще взглянул на него, чтобы убедиться в правильности своих действий, прежде чем нерешительно окольцевал ладонью и большим пальцем с нажимом провел по красной головке.       Бомгю все ещё не мог поверить в то, что делал. Стоять на коленях перед Ёнджуном вне всяких фантазий было так страшно и одновременно хорошо, отчего его колени дрожали, а глаза едва не закатывались от жара в животе. Сегодня у него не было в планах за один вечер признаться в чувствах, получить по лицу и взять в рот в кабинке туалета член того, кто и рассек обе его налитые кровью скулы. Все это звучало настолько абсурдно, что не укладывалось в голове.       Томительные движения руки на члене делали Ёнджуна нетерпеливым. Запрокинув голову, он тихо шипел, зажмурив глаза, едва сдерживаясь, чтобы не толкнуться бедрами, когда чужие тонкие пальцы водили по чувствительному члену. Он опустил голову, едва не крича от того, настолько грязный был вид снизу. Бомгю зачарованно наблюдал за собственными действиями, словно смакуя тем, что делал, раскрыл рот и часто облизывал нижнюю губу, что распухла от сильного укуса.       — Бомгю-я, возьми уже в рот, — на выдохе произнёс Ёнджун, надавливая на ярко-красную макушку.       Первый заглушенный ладонью стон сорвался с его губ, когда он почувствовал, как горячий рот медленно обволакивал его дернувшийся член. Мокрый язык задевал набухшие венки, лаская эрегированную плоть.       — Хах, блять… — Ёнджун рассмеялся своим мыслям, привлекая внимание парня. — Знаешь, Бомгю-я… А ведь тогда в поездке я был прав.       — Ч-что.? — выпустив член изо рта, пролепетал Бомгю, хлопая глазами.       — То, что ещё трахну тебя в рот, малыш. Помнишь? Я знаю, что помнишь… — он нежно погладил линию его челюсти свободной рукой, невесомо проводя по пульсирующей от боли нижней губе, размазывая вязкие слюни по щеке. — Ты что, так серьёзно воспринял мои слова?       От воспоминаний Бомгю покрылся румянцем, разрывая зрительный контакт, и прикусил язык, смущаясь. Оставив подкол без ответа, он вновь сомкнул губы на головке, облизывая её, после чего снова разомкнул и влажно провел языком по всей длине. Ёнджун, казалось, задохнулся, когда вновь почувствовал тепло, только уже более отчётливо — Бомгю вобрал полностью, едва не перекрывая себе воздух. Он заглотил так, что головка упёрлась в стенки горла, отчего рвотный рефлекс немного напомнил о себе, заставляя взять меньше.       Ёнджун рефлекторно толкался бедрами, срываясь на бешеный темп, чувствуя приближение разрядки. От саднящих ощущений в глотке Бомгю гортанно стонал, отчего тот едва держался, чтобы не завыть. Он до боли закусывал губы, сдерживая рычание, но получалось плохо — звуки отдавались эхом в тесной кабинке и наверняка были слышны снаружи. Грубо сжимая чужие волосы, что с большой вероятностью останутся вырванными между пальцев, Ёнджун рывком толкнулся глубже, прежде чем кончить внутрь. Бомгю почувствовал тепло, разливающееся по горлу, от которого едва не подавился, но без остатка проглотил, не поморщившись.       Не успев отдышаться, Ёнджун погладил по пылающей и чувствительной к прикосновениям щеке, ласково глядя на запачканные в слюне и собственной сперме губы, которые так мило причмокнули. Он не удержался и надавил на них большим пальцем, проникая в рот и заводя за щеку.       — Умница, Бомгю-я… — похвалил он, нежно погладив по волосам. — Поднимайся.       Тот послушно встал на ватные ноги и не успел выпрямиться, как снова был зажат между стеной и чужим телом. Он проскулил, зажмурив глаза от чувствительности, когда чужая рука оказалась на паху, сжав давно вставший член.       — Хочешь меня, малыш? — горячо прошептал Ёнджун, потираясь носом о горячую щеку.       — Хён, ты же знаешь… — плаксиво прошелестел Бомгю, раскрыв рот в немом стоне, когда хватка усилилась.       — Я хочу услышать это от тебя.       — Хочу…       — Прямо здесь? — дразнил Ёнджун, усмехнувшись.       — Да…       Ёнджун задумался, проводя носом по щеке, оставив на ней невесомый поцелуй.       — Нет… — он выдержал паузу, отчего тихий разочарованный всхлип заставил его улыбнуться, но тут же продолжил: — У меня есть идея получше…       — Какая? — спросил Бомгю, наблюдая, как тот быстро застегнул ширинку и ремень, кивнув на выход.       Держа парня за рукав пиджака, Ёнджун вел его по коридорам школы, минуя учителей, одноклассников и знакомых, которые странно косились на обоих, а в особенности на побитого и растрепанного Бомгю с ссадинами на обеих щеках и нижней губе. Кто-то даже удосужился спросить о случившемся, но был осведомлён лишь презрительным ёнджуновым взглядом, отчего желание разузнать вмиг пропало.       Они шли уже по знакомому маршруту — все тот же спортзал, где произошла их первая стычка, после которой Бомгю не спал двое суток.       — Куда ты ведешь меня, хён…? — волочась следом, лепетал он.       — Уже пришли, малыш, — сказал Ёнджун, останавливаясь перед дверью.       К счастью, та была открыта. Они вошли в помещение, которое в разы было меньше по габаритами спортзала. Из окон лился лунный свет, освещая почти все пространство. Бомгю, еще не привыкший к темноте, прошел вглубь, осматриваясь. Он подошел к ближайшему столу и провел рукой по его шершавой поверхности.       — Теннисный зал? Серьёзно? — удивленно спросил Бомгю, после чего вздрогнул, когда чужой шепот послышался возле уха, а талию окольцевали руки, владелец которых всем телом прижимался сзади.       — Ну да, — усмехнулся Ёнджун, водя носом по макушке. — Здесь люди играют в теннис, а мы поиграем немного по-другому…       От этих слов и без того красные щеки Бомгю запылали вдвойне. Он смущенно промямлил, после чего Ёнджун медленно развернул его к себе лицом и подхватил за бедра, усаживая на стол.       — Ты уверен, что стоит? — неуверенно произнес Бомгю, прикрывая глаза, пока чужие руки смело изучали его тело.       Ёнджун промолчал, лишь тихо угукнул и утянул парня в смазанный поцелуй, от которого его нижняя губа распухла еще больше.       — Хён… — сказал он в чужие губы, слегка отстранившись. — А если кто-нибудь увидит?       — Плевать, — ответил Ёнджун, стягивая с него пиджак, сразу после откидывая его на пол. — Сейчас меня только ты волнуешь.       Было тяжело поверить в сказанное, но Бомгю приоткрыл рот от услышанного, борясь с желанием простонать. Слова возбуждали его сильнее любых прикосновений и Ёнджун это понял, нагло пользуясь данным знанием.       — Ёнджун-хён… — позвал он, запрокинув голову, когда почувствовал горячее дыхание на шее. — Зачем ты это делаешь?       — Потому что хочу, — просто ответил Ёнджун, мазнув губами по острому кадыку.       — Хочешь что?       — Тебя, придурок, — ворчливо сказал он, прикусив тонкую кожу, отчего тот шумно вдохнул сквозь зубы.       — Но как…?       — Ты думаешь, я тупой? Я все понял ещё давно, но мне просто нужно было подтверждение. К тому же язык твоего тела тебя выдает.       — Правда? Я настолько очевидный, да? — надув губы, смущенно говорил Бомгю.       — Да… — на выдохе произнес Ёнджун, уткнувшись лбом в чужой. — И пидор здесь не только ты…       Не сдержавшись, Бомгю рассмеялся, встречаясь с недовольным выражением лица. Он накрыл руками щеки Ёнджуна, нежно, совсем невесомо, чмокнув в кончик носа и ласково улыбнувшись.       — И как давно?       — А то ты не догадываешься, гад? — буркнул Ёнджун, клацая зубами в воздухе, едва не задевая чужой нос, на что тот снова звонко посмеялся, качая головой. — Это произошло в момент, когда ты дул на мою обожжённую руку тогда, в поездке с классом. Помнишь?       — Это был мой коварный план. Ай! — хохотнул он, после чего почувствовал, как его ущипнули за бок.       — Он удался.       — Тогда зачем ты ударил меня в туалете, если знал?       — Прости, но ты просто слишком много пиздишь…       Зал снова погрузился в тишину, прерываемую едва слышными причмокиваниями губ парней, что снова слились в поцелуе. Бомгю вновь отстранился, на что Ёнджун недовольно промычал, стараясь поцеловать его вновь, но тот не давал, все также не замолкая.       — А знаешь, когда я понял, что влюбился? — отрицательный кивок заставил продолжить. — В твой первый день на уроке физкультуры, когда ты толкнул меня и назвал мелким.       — Боже… — едва сдерживая смех, улыбался Ёнджун. — У тебя странные предпочтения на садистов?       — Ага, — весело пролепетал он и улыбнулся, затыкаясь теперь уже по собственному желанию, припадая к пухлым губам.       Бомгю прогнулся в спине, когда чужие руки сжали его талию и притянули ближе. Между ними и без того не было расстояния, но парни охотно жались друг к другу, словно хотели слиться в одно целое.       Медленными движениями Ёнджун стал расстегивать рубашку на Бомгю, игнорируя его галстук на шее, что до этого ослабил и оставил на месте. Ткань упала с острых плеч, оголяя подтянутый пресс и выраженную ключицу, которая тут же стала в центре внимания парня. Ёнджун влажно провел языком по выпирающей кости, вслушиваясь в тихие вздохи. Едва не закатывая глаза от блаженства и щекоча потоком воздуха нежную кожу, он шумно вдохнул запах шеи, упиваясь им, словно наркотиком.       — Блять… Я же тебя съем, Бомгю-я… — прошептал он, стараясь перестать обнюхивать его тело, которое так вкусно пахло. Кожу щекотало от того, насколько часто Ёнджун водил носом от самых плеч до мочки уха. Бомгю несдержанно смеялся, ластился и мурлыкал, словно разнеженный котёнок, распаляя этим желание парня, что нетерпеливо стал стягивать с него штаны, одновременно оставляя метки на тонкой шее. Он хныкал от чувствительности, когда Ёнджун до боли засасывал кожу, после чего отстранялся, чтобы полюбоваться собственным творением, самодовольно улыбаясь при этом.       — Прости, но я не знаю, что ты скажешь своим родителям… — без капли вины сказал Ёнджун, откинув чужие брюки.       — Просто продолжай… — на выдохе произнес Бомгю, медленно опускаясь на локти под весом чужой руки на груди, что заставляла его опуститься на поверхность стола.       Он поёжился от прохлады, но не успел ничего сказать, как Ёнджун снял свой пиджак и подстелил ему под спину, чтобы тот перестал покрываться мурашками.       Придвинув парня за бедра, Ёнджун развёл их в стороны, устраиваясь между ними. Он дразняще провел ладонью по напряжённому прессу, медленно спускаясь к тазовым косточкам, и зацеловал каждую родинку, что встречал на своем пути. Стоило опуститься ниже, как тело Бомгю дрогнуло, словно от разряда тока, а стены зала, что до этого впитывали в себя лишь учащенные дыхания обоих, теперь же разносили эхо протяжного стона чужого имени, владелец которого испытывал его на чувствительность. Ладонь сжимала налитый кровью член сквозь влажную ткань нижнего белья, выбивая из дрожащего тела остатки разума и воздуха из лёгких.       — Ты такой чувствительный… — прошептал Ёнджун, стягивая с него боксеры.       Будучи полностью нагим, лишь с галстуком на шее, Бомгю рефлекторно свел ноги, стараясь прикрыться от изучающего взгляда. Ёнджун в который раз заставлял его краснеть и смущаться, но сейчас, когда успокаивающе гладил бедра, вновь раздвигая их, чтобы пальцами окольцевать твердый член.       — Очень красивый…       Комплименты летели мимо ушей, ведь тягучие ощущения между ног зацикливали все внимание на себе. Он скулил, прогибаясь в спине, стараясь не смотреть на Ёнджуна, потому что сошел бы с ума окончательно. От его глубокого взгляда, который будоражил все внутренности, от тяжелого дыхания, что звучало в унисон его дыханию, от уверенности в его действиях. От всего, что присутствовало в Ёнджуне. Тот, словно считывая мысли, наклонился ближе, поворачивая его голову, взяв пальцами за подбородок, и посмотрел в глаза, которые были застелены пеленой возбуждения.       — Слышишь? Ты очень красивый, малыш…       Закатив глаза, он жалобно пискнул, не выдерживая лестных слов, от которых хотелось разрыдаться. По скуле пробежала первая слеза, что сразу была замечена обеспокоенным Ёнджуном, что остановился, взволнованно пытаясь поймать чужой взгляд.       — Если ты не готов, то так и скажи, я-…       — Хён, пожалуйста, делай со мной все, что хочешь… Я… — всхлипывая, лепетал он вытирая слезы тыльной стороной ладони. — Я очень хочу…       — Малыш… — мягко улыбнувшись, Ёнджун ласково стер остатки влаги с его лица и зацеловал острые колени, нежно проходясь ладонью по всей ноге, вытягивая ее и кладя на собственное предплечье. — Ммм… Такая нежная кожа…       Ёнджун медленно вел ладонью по внутренней стороне бедра и осторожно придвинул ближе, чтобы после смочить пальцы в собственной вязкой слюне и подставить к сжимающемуся колечку мышц.       — Расслабься и доверься мне.       Первый палец вошел почти без сопротивления тугих стенок. Бомгю сжал пиджак под собой, чувствуя едва приятные ощущения. Но неожиданный поцелуй в икру ноги заставил его размякнуть и в предвкушении раскрыть рот, рвано вздыхая. Ёнджун вошел полностью, ненадолго останавливаясь, давая привыкнуть к новым ощущениям. После едва слышного писка он стал осторожно двигаться, наблюдая за лицом парня, что выражало смешанные эмоции. Смущение и легкое волнение сменялось на расслабление и раскрепощенность. Он перестал контролировать свое тело, непроизвольно извиваясь и толкаясь навстречу пальцу.       — Я продолжаю? — заботливо спросил Ёнджун.       — Да, скорее…       Гортанный выдох заставил Ёнджуна остановиться, когда второй палец медленно входил внутрь. Но краткий кивок, означающий одобрение, говорил продолжить. Круговыми движениями пальцы двигались, едва задевая простату, отчего Бомгю стонал, закусывая больные губы. Скорость сменялась, как и неприятные ощущения на тягучее удовольствие, а легкая вибрация, вызванная характерными движениями, вынуждала просить большего.       Он никогда бы не подумал, что все, что происходило с ним сейчас, могло быть реальностью. Парень, в которого он был беспробудно влюблен, ответил взаимностью и нежно ласкал его, заставляя краснеть и робко отводить взгляд. В это было тяжело поверить, но жар внизу живота становился слишком ощутимым. Ещё несколько недель назад Бомгю не мог даже представить себе такой расклад, но сейчас, когда пальцы Ёнджуна почти доводили его до пика, он понял, что это лучше любых фантазий. Чувствовать его в себе было за гранью реального, но все же являлось таковым.       — Давай…       Высунув пальцы, Ёнджун расстегнул свою ширинку, стягивая брюки вместе с нижним бельём, что упали к лодыжкам. Обильно смазав свой член слюной, он приставил головку к растянутому отверстию, что тут же сжалось от прикосновения.       — Малыш, не напрягайся.       Бомгю послушно расслабился, поднявшись на локтях, в ожидании раскрыв рот, щенячьими глазками глядя на него из-под длинных ресниц, что слегка подрагивали. Твердая головка медленно вошла внутрь, на что Бомгю гортанно простонал, запрокинув голову, открывая вид на выраженный кадык, который тут же покрылся мелкими успокаивающими поцелуями. Нежные касания на ноге, что все еще покоилась на чужом предплечье, покрывали каждый ее участок, поглаживая и сжимая.       Толкнувшись глубже, Ёнджун остановился, ощущая узкость парня, что нетерпеливо, но привыкал к ощущениям заполненности. В меру крупный по размерам член сводил Бомгю с ума своим жаром и тем, как он растягивал его тугие стенки. Ёнджун вошел глубже, почти по основание, обращая внимание на состояние парня. Тот скулил от движений внутри, что ощущались так странно приятно и тягуче медленно. Кусал губы, что вновь налились кровью, и закатывал глаза, несдержанно всхлипывая в потолок. Его сладкий голос обволакивал возбуждённое тело, что загоралось сильнее, стоило тому протяжно простонать его имя, что наверняка останется на подкорке его сознания.       — Ты как? — волновался Ёнджун, касаясь впалого живота парня.       — Хён… — на выдохе пролепетал он. — Мне так хорошо… Пожалуйста, быстрее…       Улыбнувшись на эту просьбу, Ёнджун накрутил его галстук на кулак, притягивая к себе, заставив привстать, чтобы припасть к раненым губам и начать движение. Жалобный стон разорвал поцелуй, но снова был заглушен, сменяясь на мычание и вибрацию. Безумно хотелось слышать чужой голос, но положение не позволяло насладиться им сполна. Но риск быть застуканными распалял желание, делая нетерпеливым. Ёнджун ускорялся и все также крал рваные вздохи собственными губами. Он отпустил чужую ногу, перемещая руку на талию, и сменил угол проникновения, чтобы тот смог ухватиться за его плечи.       Влажные шлепки раздавались по небольшому залу, сменяясь на более звонкие, когда Ёнджун стал грубо толкаться в продрогшее тело. Чужие руки зацепились за плечи, а короткие ногти впивались в кожу, царапая ее после каждого несдержанного толчка. Тот с силой сжал тонкую кожу, отчего Ёнджун прошипел в поцелуй, кусаясь в ответ и срываясь на бешеный темп, от которого Бомгю сжал пальцы на ногах, чувствуя приближение волны удовольствия.       Тело задрожало от опьяняющего оргазма. Бомгю всхлипывал, вздрагивая от каждого чувствительного движения внутри. Ёнджун мягко касался губами лица, что покрылось испариной. Он сцеловал капельки пота с висков, вновь возвращаясь к губам, чтобы в следующую секунду прорычать в рот, выпустив свой член, и кончить на напряженный живот, смешивая собственную сперму с чужой.       — Как самочувствие? — пробубнил запыхавшийся Ёнджун, утыкаясь носом во влажную шею.       — Я точно не сплю? — надломленным голосом отозвался Бомгю, прижимаясь в ответ.       — Как видишь… — он улыбнулся, слегка прикусывая кожу на чужой шее, чтобы убедить в правильности своих слов. — Ты не спишь.       Оба рассмеялись, встречаясь губами. Поцелуй продлился недолго, ведь Бомгю неохотно отстранился, застенчиво заглядывая в глаза напротив, теребя чужой галстук в пальцах.       — Домой надо, хён…       — Я тебя провожу, не волнуйся, но… — он замялся, оглядывая яркие засосы на шее и плечах. — Что ты скажешь дома?       — Скажу, что… что проспорил…       — Ужас какой…

***

      Дождь пошел так же незаметно, как и то, что парни дошли до дома Бомгю, в котором уже не горел свет. Они настолько увлеклись друг другом, что потеряли счет времени, что близилось к полуночи. Остановившись на другой стороне дороги, они не решались буквально ни на что — стояли друг напротив друга и смущенно отводили взгляд, словно влюбленные первоклассники. Волосы обоих неприятно липли ко лбу, что и стало первым шагом к предстоящему важному разговору. Ёнджун неуверенно поправил мокрые пряди с его лица и так и оставил руку на щеке, что все ещё напоминала о недавних побоях, за которые тому было невероятно стыдно.       — Ты прости меня… — виновато промолвил он, утягивая в объятия промокшего насквозь парня.       Ёнджун погладил по взмокшим волосам, сжимая в руках того, кто предпринял попытку выбраться и что-то сказать, но смог лишь сдавленно проронить тихое:       — Хён…       — Нет, правда. Я не хочу, чтобы ты думал, что я реально какой-то садист… — приглушенно говорил он, уткнувшись губами в макушку. — И не хочу оправдываться, потому что мне нет оправдания.       Он почувствовал, как тот тяжело вздохнул в его грудь и все же слегка отстранился. Бомгю посмотрел снизу вверх, ласково улыбаясь и хлопая ресницами, отчего Ёнджун окончательно растаял, непроизвольно умиляясь. Даже сейчас Бомгю не позволял ему грустить.       — Что? — спросил Бомгю, смущаясь.       — Ты красивый.       — Так говоришь, как будто хочешь в чем-то признаться, — хихикнул он и попал в точку.       Глаза Ёнджуна в мгновение потемнели, а дыхание словно остановилось. Он вернул руку на скулу, нежно проводя пальцами по линии челюсти, после чего запустил их в спутавшиеся от воды волосы. Уткнувшись лбом в чужой, он шумно выдохнул, прикрыв глаза.       — Да, думаю, моя очередь… — сказал Ёнджун, отчего тот замер.       Он молчал с минуту, что ощущалась, как бесконечность, обдумывая что-то в своей голове. Бомгю видел, как его ресницы мелко дрожали, а желваки на скулах постепенно становились выразительными от того, насколько сильно тот сжимал челюсти. Но он в момент расслабился, сжал руку в волосах, а вторую запустил под распахнутый пиджак младшего, чтобы притянуть за талию.        — Я тебя люблю, — единственное, что произнес он, а Бомгю больше и не надо, чтобы тихо вздохнуть и застыть, боясь пошевелиться, словно от одного его движения такой чувственный момент сможет исчезнуть в воздухе.       Но Бомгю улыбнулся, коснувшись его щеки, чтобы тот посмотрел на него. Тот, словно только очнувшись из непробудного сна, сверкал влажным взглядом даже в темноте улицы.       И смотря друг на друга, парни одновременно тонули, словно в вязком болоте, из которого не предстояло возможности выбраться. Они всматривались в глубину глаз, будто пытались прочитать все то, что творилось в голове обоих. Будто пытались убедиться в правдивости всего, что по воле судьбы разворачивалось между ними. Но все было слишком очевидно. Оба были по уши влюблены, чтобы сомневаться в чувствах.       — Я просто хочу, чтобы ты знал, что если ты будешь моим, то я тебя и пальцем не трону…       — Я зн-…       — … что я готов каждый день тебя на руках носить, лишь бы ты улыбался.       По щекам бежал дождь или текли слезы — Бомгю не понимал. Но его выдавали влажные далеко не от погодных условий глаза и шмыганье носом, что заставило Ёнджуна, ухватиться за него, словно тот мог раствориться в луже и утечь в канализацию.       — Я хочу, чтобы ты плакал только от радости, а не от боли, Бомгю-я… — надломленным голосом продолжал он, не имея возможности остановиться. — … я знаю, что-…       — Хён, нет, — всхлипнул Бомгю, слегка встряхнув его, чтобы тот вышел из транса. — Мне не больно. Слышишь?       — Но…       — Мне не больно! — рвано выдохнул он, сквозь рыдания. — Хён, я парень!       — И что? Это ничего не-…       — Я парень! Не девушка, а парень! Я не развалился от этого! Стою перед тобой, как видишь, целый!       — Но ты парень, которого я люблю… — кривил губы Ёнджун, зацеловывая заплаканное лицо.       — И я тебя люблю, хён… Перестань винить себя, пожалуйста… Да, я сказал глупость, а ты, в свою очередь, её совершил. Мы квиты.       — Боже, Бомгю-я… — улыбнулся Ёнджун. — Говори свои глупости сколько угодно, мне это нравится.       Звуки дождя вдруг стали незаметными так же, как и холод, что окутывал продрогшие тела. Трепет застрял в легких, отчего оба учащенно дышали в унисон, не прерывая зрительный контакт. Ёнджун, словно кот, ластился к руке, что все ещё поглаживала его пылающую щеку, согревая своим теплом. Он оставил мягкий поцелуй на запястье, накрыв дрожащую ладонь своей, после чего взял ее в руку и зацеловал холодные костяшки и тонкие пальцы. Вернув ладонь на свою щеку, он взглянул так нежно, что Бомгю надул губы и свел брови у переносицы, не выдерживая чувствительности и всего трепета, что окутал обоих. Губы касались теперь уже внутренней стороны ладони, оставляли горячие следы на нежной коже и успокаивали своей мягкостью.       — Поцелуй меня… — пролепетал Бомгю, прижавшись ближе.       Послушавшись, Ёнджун робко коснулся чужих губ своими, тягуче медленно сминая их. Он нежно проводил языком по засохшим ранками, словно извиняясь. Мягко всасывал, стараясь не причинять боль, которую тот уже не чувствовал. Он делал все так аккуратно, словно между ними ранее не было тех самых грязных слов, неожиданного признания с последующей дракой, а после и спонтанного секса, который наверняка обоим запомнится надолго.       Настоящий Ёнджун не был так жесток, каким хотел казаться до этого. Настоящий Ёнджун не ругался на него и не плевался ядом, а целовал его руки и признавался в любви. Настоящий Ёнджун был до боли уязвимым, когда дело касалось обнажённых чувств. Настоящий Ёнджун дрожал, стоя под дождем, вовсе не от холода, а от парня, что охотно прижимался ближе своим мокрым телом. Настоящий Ёнджун не боялся говорить о своих чувствах.       Настоящий Ёнджун просто любил Бомгю, что разделял с ним это сладкое чувство, вкус которого останется в памяти обоих до конца жизни.