Адара Малфой и кольцо Уробороса

Апрель — май 1993

С момента последнего нападения проходит всего пару дней, но за это время Хогвартс разительно меняется — матч Пуффендуй — Слизерин отменяют за день до его начала, коридоры пустеют после комендантского часа, и лишь авроры и чиновники Министерства патрулируют коридоры в надежде поймать Наследника Слизерина. В воздухе повисло нервное и напряженное ожидание, словно вот-вот разразится безжалостная буря, хотя зачарованное небо Большого зала отражает лишь безмятежное апрельское небо, а на лицах как профессоров, так и студентов отражается лишь страх и ужас. Студенты снова сбиваются в группы, стараясь передвигаться по строго составленным маршрутам, а старосты нервно перешёптываются о закрытии школы до тех пор, пока не будет остановлен Наследник Слизерина. Обеспокоенные и сочувствующие взгляды прожигают спины, и Регулус чувствует, как стыд окрашивает его щеки, красными пятнами поднимаясь вверх по шее, но находит в себе силы оставаться рядом с больничной постелью Терри и смотреть в лица его родителей. Миссис Бут словно состарилась на десять лет — ее лицо осунулось, глаза были вечно красными от слез и в них плескалось безумное горе, ее тонкие пальцы перебирали ткань мантии. Она не сводила взгляда с Терри и молча гладила его лоб, на котором, несмотря на все старания мадам Помфри, остались тонкие шрамы. Мистер Бут выглядел не лучше, но он старался держать себя в руках, обсуждая с мадам Помфри и директором Дамблдором скорейшее выздоровление Терри. Его офисная мантия смялась и перекосилась, вечно гладкий подбородок зарос колкой щетиной, но он преданно сжимал руку своей жены, без устали шепча ей, что все будет хорошо. К горлу Регулуса в эти моменты подступал ком, глаза краснели, руки нервно дрожали, но он хранил молчание. С последнего нападения башня Когтеврана стихла, шелест книг и скрип перьев лишь иногда проскальзывал в общей гостиной, где за всеми учениками пристально наблюдали сотрудники Министерства, и даже высокомерный голос бронзового ворона смолк. С заходом солнца он не пускал никого внутрь по приказу профессора Флитвика. Регулус перекинулся взглядами с Энтони и Майклом, стараясь не смотреть на пустующее место Терри, и проглотил тяжелый ком в горле, чувствуя, как перехватывает дыхание, — это была его вина. Он был глуп. Именно он начал писать в этом дневнике и открыл Тайную комнату, именно он выпустил Ужас Слизерина. Все, что случилось в Хогвартсе, было виной Регулуса Малфоя. И у него не хватило духу никому об этом рассказать. Страх сжирал каждое слово, которое хотело слететь с его уст, но, видя безумные глаза миссис Бут, ее горе и слезы, Регулус не находил в себе силы рассказать об этом профессору Флитвику. Он мог видеть как заплаканное и безутешное лицо миссис Бут исказится в гримасе злости и гнева, как ядовитый взгляд мистера Бута пригвоздит Регулуса, как их громкие крики и проклятья будут эхом раздаваться в стенах Хогвартса — они будут бояться его, они все возненавидят его. У Регулуса сжималось горло, когда он думал, как Энтони и Майкл отвернутся от него, как Рон, Гермиона и Гарри уйдут, как Адара… Руки Регулуса задрожали, когда с его губ почти сорвался всхлип, но он проглотил свои эмоции, делая неровные вздохи. Это была его вина, и Министерство непременно воспользуется этим — чиновники много лет стремились сместить Люциуса Малфоя с политического олимпа. Они не постыдятся воспользоваться глупостью Регулуса, и наследник Малфоев может повторить судьбу как Хагрида, которого лишили магии, так и Сириуса Блэка, которого без суда упекли гнить в Азкабане. В мыслях предстает вид опечаленной Нарциссы Малфой, ее горьких слез, ее громогласный крик. От этих мыслей становится тошно, и Регулус стыдливо отводит взгляд, когда профессор Флитвик в очередной раз расспрашивает их о том дне, когда произошло нападение на Терри. — Ты в порядке? — мягко спрашивает Луна, между делом продолжая есть. С губ Регулуса срывается нервный смех, когда он видит ее беззаботное лицо, — Лавгуд была, как и всегда, безмятежна и спокойна. Он не знал, сыграли ли в этом роль ее эксцентричность и мечтательность, но Регулус бы отдал все, чтобы сохранять такое же спокойствие перед лицом неминуемой опасности. — Твои мозгошмыги все сильнее хотят залезть тебе в уши, Регулус, — она пристально посмотрела на него, сощурив глаза. — Боюсь, так ты можешь притянуть к себе неприятности. Постарайся отогнать их улыбкой! — лучезарно улыбнулась Луна. — Хорошо, — сипло отозвался Регулус, пытаясь слабо улыбнуться. В груди сердце пропускает удар. — Не лезь к нам, чокнутая, — раздраженно шипит на нее Майкл, но Луна спокойно продолжает завтракать. Рука Регулуса сжимает запястье Майкла, когда тот яростно ищет палочку в кармане мантии. Его темные глаза остро прищурены на Луне, словно она — причина всех их проблем. Если кого и должен заколдовать Майкл, так это Регулуса. — Не надо, — с мольбой в голосе просит Регулус, и Майкл беспомощно обмякает. Он поджимает губы и опускает глаза на свою тарелку. Его трясет от бессильной злобы и жалостливых взглядов, которые на них бросают другие студенты. Слова сожаления и сочувствия не приносят облегчения, но Регулус расслабленно выдыхает, когда понимает, что Майкл не станет вымещать свой гнев на Луне. — Извини, Луна. Просто… Просто это нападение было другим. — Оно было личным, — цепко замечает Энтони, с трудом проглатывая тыквенный пирог. За последние дни они не могли нормально выспаться, еда не лезла в рот, а страх невидимой завесой опустился им на головы. Бронзово-синий галстук был не завязан и висел на шее Энтони, придавая ему неряшливый вид. — Наследник Слизерина должен был ненавидеть Терри. — Или Терри должен был быть достаточно близок к тому, кого он ненавидит, — предлагает Майкл. — Помни, что написал этот гад: «Он будет следующим». Терри был предупреждением, — зловеще заканчивает он. Брови сурово сходятся на переносице, а руки скрещиваются на груди. Регулус проглатывает ком, вставший в горле, когда по его телу пробегает дрожь — эти слова, без всяких сомнений, принадлежали ему. Урок Зельеварения проходит как обычно, и Регулус на этот раз работает в паре с пуффендуйкой, стараясь не думать о пустующем месте Терри — это была его вина, Терри пострадал по его вине — и осторожно нарезает все необходимые ингредиенты. Он медленно дышит, удерживая свои эмоции под контролем, и привычными движениями нарезает сердца огненных саламандр, которые вспыхивают искрами жара при каждом разрезе. Его напарница второпях ушла в кладовую за полынью и экстрактом крапивы — у Регулуса даже не хватило сил выдавить из себя саркастичный комментарий, который он обычно бросал в спину Терри. Тот тоже всегда забывал что-то в кладовой и впопыхах возвращался за ингредиентами в логово Снейпа. В своих размышлениях Регулус не замечает, как едва не нарезает серебряным ножом свой палец. Его останавливает цепкая и сухая рука профессора Снейпа, которая ловит его за секунду до глубокого пореза. — Внимательнее, мистер Малфой. Пусть мисс Аббот нарежет остальные ингредиенты, — едко бросает он, его черные брови хмуро сдвинуты к переносице, а колкий взгляд темных глаз пронзителен и холоден. Регулус кивает, словно под заклятьем, и откладывает нож в сторону, выдавливая из себя: — Да, профессор. — Зелье для мистера Бута и остальных жертв почти готово, мистер Малфой, — тихо добавляет Северус, и Регулус резко вскидывает голову, чувствуя, как у него сжимается сердце. Слова утешения были подобны бальзаму. Смесь чувств — облегчения, радости и счастья — подобна приливной волне, и она с головой захлестывает Регулуса. Однако он не успевает ничего сказать, как профессор Зельеварения поднимает полы халата и гаркает подобно фурии на Смита, который чуть не испортил свое зелье. Он снимает с них баллы и назначает наказание, когда к Регулусу возвращается Ханна. В ее руках нужные травы, и она грустно смотрит на Регулуса. Ее карие глаза слезятся и краснеют, когда Ханна тихо всхлипывает: — Я тоже скучаю по Джастину, — Регулусу хватает сил сжать ее теплую руку в знак поддержки, и на ее лице отражается слабая улыбка. Регулус старается не думать о Джастине; о том, что в этот момент злосчастный дневник был у него, что он так безрассудно и глупо поверил Тому Реддлу. К горлу подкатывает тошнота, когда Регулус вспоминает прощание Хагрида, и старается сдержать испуганно бьющееся сердце, которое готово вот-вот проломить ребра. Сколько горя и страданий он причинил одной своей глупостью. — Давай приготовим это зелье, Ханна, — мягко отзывается Регулус, переводя тему, и она охотно кивает, начиная нарезать оставшиеся сердца огненных саламандр под его внимательным взглядом. Регулус Малфой был трусом, который не мог признаться в сделанной глупости, и от каждого пережитого дня совесть колола его все сильнее. Разговоры с Гарри не делают ситуацию лучше, и Регулус чувствует, словно его переворачивают с ног на голову, каждый раз когда Гарри снова заводит разговор о Наследнике Слизерина. Поттер свирепо нахмурил брови, без устали кружа по берегу Черного озера под уставший взгляд Гермионы, которая присела на траву после своего последнего на сегодня занятия, и скучающий взор Рона, который пускал блинчики по воде. Регулус досчитал до шести, и гулкий звук вспенившейся воды сопроводил очередной камень, который медленно уходил на дно Черного озера. Прохладный шотландский ветер колыхал кроны деревьев, в воздухе ощущался запах весны и ранних цветов, а солнце согревало промерзшую за долгую зиму землю, когда Регулус решил обратить внимание на бурчание Гарри. — Мы должно быть что-то упустили! — раздраженно повторял Гарри, вскидывая руки вверх. — Наследник Слизерина должен был где-то просчитаться! Мы должны его поймать! — Мы даже не знаем, что за существо обитает в Тайной комнате, — устало выдохнула Гермиона, и ветер взъерошил ее кудрявые волосы. Она с громким хлопком закрыла книгу по чарам и подняла грустный взгляд на Гарри. — Даже Министерство и Аврорат не могут вычислить Наследника Слизерина, Гарри, а это умные и подготовленные волшебники. К тому же, Наследник опасен. Мы не можем поступать также безрассудно, как в прошлом году, — по спине Регулуса словно разряд молнии пробежала дрожь. Он помнил, как прыгнул в люк, как проходил испытания вместе с гриффиндорцами, как держал бессознательного Рона на руках вместе с Гермионой, когда Гарри уходил за философским камнем. — Я только надеюсь, что Хагрида отпустят как можно быстрее, — хрипло подал голос Рон, ногой пиная камень на берегу озера. — Нападение случилось после того, как его увели авроры. Теперь у них не должно остаться сомнений, что это сделал не он, — презрительно фыркнул себе под нос Уизли, тяжело плюхаясь рядом с Гермионой. — Они должны отпустить Хагрида, — тихо подал голос Регулус, силясь преодолеть вставший в горле ком. Регулус помнил, как Хагрида окружили авроры, как их красные мантии вспыхивали в свете заходящего солнца, и его прощальные слова эхом отдавались в голове. По коже пробежали мурашки, когда прохладный ветер задул за шиворот мантии, и язык Регулуса в миг словно стал весить тысячу галлеонов. В горле пересохло, когда он встретился взглядом с Гарри, по спине пробежала дрожь, и в зеленых глазах друга отразилась усталость и страх — уход Хагрида сильнее всего отразился на Гарри, он был его первым другом. Тем, кто рассказал ему о волшебном мире, кто рассказал ему правду — о его родителях, о самом Гарри. Они все боялись Наследника Слизерина, так почему он решил, что его страх — причина хранить молчание? Сколько еще будет жертв, если он промолчит? Сколько невиновных еще осудят, пока Регулус Малфой держит рот на замке? — Плакса Миртл была права, — внезапно говорит Регулус, и на секунду ему кажется, что его язык горит в адском пламени. Он устремляет взгляд на сияющую гладь Черного озера и слышит, как шаги Гарри пугающе стихают. Гермиона удивленно поднимает глаза на спину Регулуса, прожигая его любопытным взглядом, а Рон оборачивается и хмурит брови, пытаясь понять, о чем он говорит. Гарри чувствует, словно весь воздух исчез из его легких, и широко распахивает глаза, в неверии смотря на Регулуса. — Я действительно заходил в тот туалет. И я действительно… знаю, — в голове мелькали скользкие стены, тихое шипение, удушливый запах сырости. Голова была полна дурмана и тяжести. — Знаю причину нападений Наследника Слизерина. — Что? — изумленно спрашивает Рон, его голубые глаза широко распахиваются и впиваются в Регулуса острым взглядом. — О чем… О чем ты говоришь? — тихо хрипит Гарри, его лицо выражает полную растерянность, когда он смотрит в пустое и грустное лицо Регулуса. В его взгляде читается сожаление, и от этого у Гарри путаются мысли в голове. Неужели… Неужели Регулус знает, что за существо называют Ужасом Слизерина? Неужели он все это время знал, кто Наследник Слизерина? — У меня был дневник, — начинает рассказывать Регулус. Кислород жжет легкие, когда он смотрит в настороженные лица друзей, и Регулус хочет убежать, хочет исчезнуть из-под их любопытных и жадных глаз. Страх змеится от сердца к горлу, отравляя язык, и лишь огромной силой воли он заставляет себя говорить. Его руки оцепенели и безвольно повисли вдоль тела, палочка камнем оттягивала карман вниз. — Дневник, полный темной магии, — еле шевеля языком, хрипит когтевранец, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. — Он принадлежал последнему потомку Салазара Слизерина. — О Регулус… — беспомощно ахает Гермиона, прикрывая рот и поднимаясь на ноги. — Ты же не?.. — слова замирают на ее языке, а глаза распахиваются от ужаса. — Ты же не писал в нем? — Я думал, что это был просто дневник. Я… Я достал его из котла твоей сестры, Рон, — горько выдавливает из себя Регулус, чувствуя ядовитый взгляд Рона на своей коже. Уизли крепко сжимает ладони в кулаки, его лицо бледнеет от страха, а после — краснеет от ярости, на лбу вспыхивает вена. — О чем, черт возьми, ты говоришь? — зло рявкает на него Рон, делая шаг вперед, когда Гарри дергает его за плечо. Он запинается и едва не падает на траву. — Моя сестра никак не может быть связана с темной магией! Ей всего одиннадцать! — Дай ему все объяснить, — осаждает его Гарри, его взгляд пристально цепляется за Регулуса в поисках ответов сквозь тонкие линзы очков. — Я знаю! — искренне отвечает Регулус, вспоминая яркие рыжие волосы Уизли и бойкий язык младшей сестры Рона. — Я достал его из котла твоей сестры, потому что… — потому что видел, как отец что-то положил в него. Я видел его ядовитую улыбку, которую он показывает только тем, кого искренне ненавидит. — Потому что увидел, как отец задержал свой взгляд на книжке в ее руках. Он… он испугался, Рон, — лицо Гермионы выражает замешательство и настроенность, когда она внимательно слушает каждое слово из его уст. Регулус чувствует ком в горле, а совесть душит его с каждым словом все сильнее — он знает, что это отец положил этот дневник в котел Уизли, что из-за него Наследник Слизерина вернулся в Хогвартс. — Ты украл книжку у моей сестры и теперь обвиняешь, что она замешана в темной магии? — бешено плюется Рон, его рука тянется за палочкой, и Гарри с силой одергивает друга. — И Люциус Малфой… испугался? Ну да, конечно, — фыркает он. — Как? Как Джинни могла достать его? — его глаза зло сощуриваются на Регулусе. — В отличие от твоей семейки, Малфой, мои родители не увлекаются темными артефактами. Или твой отец решил что-то подкинуть нам, чтобы уличить в незаконном хранении темных артефактов? — Рональд! — угрожающе кричит на него Гермиона, вставая перед Регулусом. — Реджи наш друг! Ты не будешь с ним так разговаривать! — Скорее всего это его отец что-то подсунул Джинни! — буйно кипит Рон, едва сдерживая себя. — А Регулус теперь его выгораживает! Джинни бы никогда!.. — Почему ты думаешь, что нападения связаны с дневником? — спокойно спрашивает Гарри, но Регулус видит по его зажатым плечам, по напряженной позе и по руке в кармане мантии, где он обычно носит палочку, что он на стороне Рона. Его затылок взмок от пота и нервозности, руки дрожат, а из глаз вот-вот готовы политься слезы, но Регулус находит в себе силы продолжить говорить. — Когда я достал этот дневник, то не думал, что он представляет опасность, — осторожно начал говорить Регулус, вспоминая тот злосчастный день рождения. Обида на самого себя и Паркинсон, давящее камнем кольцо наследника, которое ему дали родители, чтобы не упасть в глазах магического общества, и гнев на Адару толкнули его выплеснуть свои эмоции. — Я просто хотел написать… — он проглатывает ком в горле, стараясь держаться под гнетущими взглядами Рона и Гарри. — Хотел написать о своем дне рождении. И тогда дневник ответил. — Что? — ошеломленно выдохнула Гермиона, с ужасом смотря на Регулуса. — Что значит ответил? — Он представился Томом Реддлом, — выплюнул ненавистное имя Регулус, нахмурившись. Из-за него Хагрида отчислили из Хогвартса, из-за него пострадали ученики Хогвартса, из-за него у Терри на лбу останутся тонкие, едва видимые полосы шрамов, которые не сможет убрать никакая магия. — Он был милым и умным, он… он помогал мне, когда мы поссорились, — он кинул взгляд на Гарри, который смущенно охнул и покраснел. Он достал руку из кармана и сделал шаг ближе к Регулусу. — Реддл всегда мог подобрать слова, чтобы я почувствовал себя лучше, — сардонически фыркнул Регулус, смотря себе под ноги. Он всегда так высмеивал гриффиндорскую глупость, но сам поверил лжецу, позволил себя обмануть. Регулус Малфой был тем, кто открыл Тайную комнату. — А потом я каждый день просыпался с жуткой усталостью. Я всегда был зол, так зол, — устало продолжил Регулус. — И с каждым днем все становилось только хуже, а единственный, кто мог меня понять, был Том. Я снова и снова писал в том дневнике, желая получить утешение, услышать его сладкие речи. А потом я услышал его голос, когда пытался попасть в команду Когтеврана, — на этих словах Гермиона громко ахнула. — Неужели… неужели тогда ты чуть не упал с метлы из-за него? — одними губами спросила она, и Регулус нашел в себе силы только кивнуть. — Каждый день я чувствовал, словно… словно мое тело мне не подчиняется, — слабо выдохнул Регулус. — Я помню шипение, влагу, звук воды под ногами. Воспоминания всегда смутные и туманные, будто они не принадлежат мне. А в ночь Хэллоуина, — его пробила дрожь, когда он вспомнил пятна крови на своих пальцах. Как засохшая жидкость осталась на его лице, как он давил в себе крик ужаса. — Мои руки были в крови, — с губ Регулуса срывается испуганный вздох. — Я… Я написал ту надпись, из-за меня пострадала миссис Норрис. — Ты… — Рон сделал судорожный вздох, пятясь спиной к замку и вынимая палочку из кармана мантии. Кончик палочки направлен на Регулуса, который только с ужасом в глазах наблюдает за ним. — Ты Наследник Слизерина! — кричит он, его взгляд мечется от Гермионы к Гарри. — Нам нужно убираться от него! — Рон! — будто на парселтанге шипит на него Гарри. — Мы должны рассказать МакГонагалл!.. — едва успевает сказать он, как хлесткое «Petrificus Totalus!» слетает с палочки Гермионы. Регулус пораженно открывает рот, смотря на разъярённую Гермиону, которая переводит палочку на Гарри. Рон с гримасой немого ужаса замирает на месте, его палочка зависает в воздухе. — Гермиона! — пораженно выдавливает из себя Гарри, когда она угрожающе наступает на него. — Мы выслушаем Реджи до конца, Гарри, — предупреждает его Гермиона ледяным голосом. — Иначе ты повторишь судьбу Рона. Я верю Регулусу, и по его словам ясно, что этот дневник обманул его. Любой мог оказаться на его месте и открыть Тайную комнату, — Гарри отвечает кивком и переводит любопытный взгляд на Регулуса, который съеживается от ощутимого напряжения. — У меня были постоянные провалы в памяти, иногда я мог встать ночью, чем пугал Майкла, — продолжил говорить Регулус, пытаясь ясно вспомнить дни, когда он писал в дневнике и делился своими мыслями с Томом. К горлу подкатила тошнота, от злости сжались кулаки — каждое утешение Тома, каждое ласковое слово было обманом и издевкой. Он наслаждался его непониманием, усталостью. — В один вечер я оказался на опушке Запретного леса, полностью покрытый перьями и пухом. Я убил петуха Хагрида, — через силу выдавил из себя он. — Так вот что с ними стало, — вспомнив безутешные причитания Хагрида о пропавших животных, тихо прошептал Гарри. — Когда мы помирились, я стал меньше писать в дневнике, — медленно подходил к концу своего рассказа Регулус. — И с того момента нападения прекратились. И на каникулах, когда я снова решил написать Тому… Я понял, что причина всего происходящего в Хогвартсе ужаса, связана с этим дневником, — он поднял глаза, встречаясь взглядом с Гермионой, которая нежно положила свою руку на его плечо. — Я бросил дневник в огонь, — с наслаждением вспомнил этот миг Регулус. Истошный крик дневника был приятной песнью для Регулуса, которого все это время водил за нос Том Реддл. — Он сгорел? — уточнила Гермиона, и Регулус кивнул в знак подтверждения. — Но почему тогда нападения продолжаются? — шепотом спрашивает Гарри. — Потому что Ужас Слизерина к этому моменту мог уже действовать без указки хозяина, — задумчиво отвечает Гермиона, и в следующее мгновение она охает и восторженно смотрит на Регулуса. — Точно! Все время ответ лежал на поверхности, все было так очевидно… — она схватила свою сумку с земли и движением палочки расколдовала Рона, который закрыл рот и тяжело упал на траву. — Следи за своим поведением, Рональд, — сурово приказала Гермиона, нахмурив брови. — Мне нужно кое-что проверить в библиотеке, поэтому постарайтесь вести себя прилично, мальчики. — Но, Гермиона!.. — успевает сказать лишь ее имя Рон, как она уже хлестко разворачивается к нему лицом. — На твоем месте я бы поблагодарила, что все это случилось не с Джинни, — едко отозвалась она, и лицо Рона побледнело с пугающей скоростью. — Профессор МакГонагалл ничего не узнает, это ясно? Рон резво кивает, и Гермиона торопливо уходит в замок в буйном вихре кудрей. Регулус останавливает себя на полушаге, желая побежать за Гермионой, но вместо этого протягивает руку Рону, чтобы помочь ему подняться на ноги. Его глаза зло сужаются, и он с громким шлепком отмахивается от помощи Регулуса: — Не трогай меня, Малфой. — Рон… — пытается достучаться до него Регулус. — Не подходи ко мне, не подходи к Джинни, Гарри, Гермионе, — шипит Рон, вставая на ноги и угрожающе нависая над Регулусом. — Ты думаешь, я поверю хоть единому твоему слову после всего этого? — у Регулуса перехватило дыхание, когда он смотрел на свой оживший ночной кошмар. — Я просто не понимаю, почему Гермиона верит тебе? — Рон! — одергивает его Гарри. — Ты не обманешь меня, чертова змея, — выплевывает Уизли, сужая глаза. — Защищай своего отца сколько хочешь, Малфой, но я знаю, что причина всего этого — Люциус Малфой. Регулус хочет отрицать слова Рона, хочет дотронуться до него, но тот брезгливо отдергивает от него мантию. Слова исчезают в ворохе мыслей, Гарри бросает сочувствующий взгляд на него, но не успевает сказать и слова, замирая с открытым ртом. Рон Уизли бросается в Хогвартс, и Гарри следует за ним, крича вдогонку имя друга. Регулус Малфой остается в одиночестве на берегу Черного озера, с грузом вины смотря за удаляющейся фигурой Гарри. С его губ срывается тихий всхлип, и спустя мгновение по лицу Регулуса льются горькие слезы.

_________

К вечеру собираются тучи, вдалеке виднеются яркие вспышки молнии, и Регулус отсчитывает —один, два, три — до раскатистого грома, который эхом отдается от стен древнего замка. Грохот подобен рычанию ужасающего зверя, который продолжает свою кровожадную охоту в коридорах Хогвартса, бездумно следуя за зовом чужой крови. Запах озона наполняет легкие, когда молнии бьют лишь чаще, синими и белыми вспышками разрезая туманистые темные облака. Воздух наполнен влагой, кожа будто липкая, а звуки, все это время доносившиеся из Запретного леса, стихают под вой деревьев. Кроны качаются от сильных порывов ветра, и на землю падают первые крупные капли дождя, который грозится превратиться в ливень. Регулус лбом опирается на деревянную раму окна, наблюдая за пеленой дождя, что скрыл за собой зелень леса, и вдыхает полной грудью, откладывая сборник сказок в сторону. С его губ срывается белый пар, и он сильнее кутается в свитер, чувствуя пробирающий до костей мороз. На душе горько и пусто — все чувства словно потеряли всякий смысл, когда он вспоминал вспышку ярости Рона, сочувствующий взгляд Гермионы, подозрительные слова Гарри. Наставления Хагрида повторяются снова и снова, и Регулус должен чувствовать себя лучше, он поступил правильно — рассказал правду, — но боль не стихает, продолжая отравлять своим ядом душу и разум. В груди лишь теплится маленький луч надежды, когда Регулус думает о Гермионе, — она поверила ему, защитила его от нападок и обвинений. Он хотел последовать за ней, но перед тем, как он успел войти в коридоры Хогвартса, прозвенел школьный колокол. Регулус впопыхах ворвался в кабинет профессора Бинса, который лишь флегматично окинул его недовольным взглядом и продолжил читать лекцию о войне троллей в десятом веке. Пуффендуйцы сонно протерли глаза, делая вид, что внимательно слушают профессора, но уже в следующую секунду засыпают под монотонное чтение лекции и долгие паузы пожилого призрака. Регулус тяжело плюхнулся на свое место рядом с Майклом, чувствуя, как дрожь пробирает его руки, когда он макает перо в чернила. Ожидание мучительно, и царственное появление Лорда Малфоя лишь вопрос времени. Стук капель становится громче, и Регулус отвлекается от своих мыслей, вставая на ноги, и кладет потрепанную временем книжку на место — некогда крепкий корешок немного шатается, богатая обложка покоцана и истерта от времени, золотые буквы почти не видны в свете свечи. Лишь зорким глазом и по красочным рисункам можно увидеть, что это один из сборников сказок барда Бидля. Свеча резко затухает при порыве ветра, оставляя после себя запах гари, и Регулус выходит из спальни в гостиную. У яркого огня камина сидит Майкл с заляпанным чернилами ртом и пером в руках, который корпит над эссе, а Энтони вальяжно развалился в кресле чуть подальше от огня, закинув ноги на подлокотник. Все выглядит так обычно, так привычно. Однако пустующее место Терри в соседнем кресле, тихие шепотки, нависшая над Хогвартсом опасность заставляют Регулуса чувствовать, как у него поджимается живот. Сердце сжимается в тисках, когда он неловко присоединяется к Энтони и Майклу, садясь на ковер перед пламенем камина. Взгляд серых глаз сфокусирован на танцующих языках пламени — они следят за каждой искрой, за тем, как оно переливается из огненно-красного в янтарно-желтое. В мыслях раздается истошный крик, когда перед глазами всплывает картина медленно тлеющего дневника. Регулус впивается ногтями себе в ногу и стискивает зубы — если бы он был умнее, если бы он был мудрее, если бы он… Если бы он был смелее, то Терри бы не пострадал. — Малфой, — осторожно зовет его сиплый голос, и Регулус поднимает взгляд на Дэвидса, который с пониманием и жалостью окинул их взглядом. Золотой значок старосты блеснул в ярком свете камина, привлекая к себе внимание. — Твой отец прибыл в Хогвартс, он ждет тебя в кабинете директора Дамблдора. — Хорошо, — с трудом произносит Регулус, поднимаясь на ноги. Он чувствует, как его руку сжимают, и оглядывается на Энтони. Дэвидс отходит к выходу из гостиной, терпеливо ожидая Регулуса. — Все будет хорошо, Редж, — с полной уверенностью заявляет Энтони, в его взгляде читается удивительная решимость. — Уверен, что он просто хочет убедиться, что с тобой и твоей сестрой все в порядке, — Регулус чувствует, как к горлу подкатывает тошнота, потому что надежда когда-нибудь услышать заветные слова из уст отца сродни достижению далекой звезды. — Он должно быть волнуется… — Верно, — тихо откашливается Регулус, уголки губ приподнимаются из последних сил в попытке ответить на обнадеживающие слова Энтони, — ты прав. — Все будет хорошо, — в последний раз говорит Энтони, отпуская его руку. У выхода из башни Когтеврана их встречает молодой аврор и сопровождает до самого кабинета директора Дамблдора. Ее острый взгляд золотых глаз следит за каждой тенью, палочка спрятана в кобуру, но Регулус знает, что в момент опасности она достанет ее за долю секунды, и это успокаивало. Тайна Ужаса Слизерина не была захватывающей или интересной — Регулус просто надеялся, молился, что Терри станет последней жертвой. В один момент аврор замечает его пристальный взгляд и неожиданно тепло улыбается, причудливые фиолетовые волосы вспыхивают ярким пятном при свете свечей вслед за ее ухмылкой, когда она проводит их в целости и сохранности сквозь хитросплетения коридоров к золотой статуе горгульи. Та сдвигается в сторону, как только аврор произносит пароль, и Регулус презрительно морщит нос — действительно, пароль от офиса директора Дамблдора был «лакричные палочки»? Удивительно, как близнецы Уизли еще не ворвались в кабинет директора и не перевернули его вверх дном. — Удачи, Октавиан, — пытается подбодрить его аврор, и Регулус растерянно смотрит ей вслед, пытаясь понять, откуда она знает его имя. Регулус качает головой, сейчас было не до этого, и поднимается вверх по лестнице, чувствуя, как с каждым шагом тяжелеют его ноги. Что если директор Дамблдор узнает? Что если он сможет увидеть то, чего никто другой не заметил? Все эти мысли захватили сознание Регулуса, лишая его возможности говорить, и он проглотил ком в горле, ступая по винтовой лестнице. — Вы должны прекрасно понимать, чем эта ситуация грозит для нас, для школы, Альбус! — эхом раздается встревоженный и нервный голос незнакомца, и Регулус замирает на месте, вслушиваясь в разговор. На миг его сердце перестает биться, с губ срывается едва слышный вздох. — Министерство каждый день наводняет куча сов от разъяренных родителей, а результата все нет! Каждый день мне приходится оправдываться перед сотней журналистов, чтобы Аврорат мог делать свою работу!.. — И я очень ценю твои старания, Корнелиус, — мягко отзывается директор Дамблдор, его тон голоса терпелив и мягок, словно он разговаривает с одним из своих учеников. У Регулуса перехватывает дыхание — в кабинете директора Дамблдора находится министр магии. — Мы делаем все возможное для защиты Хогвартса, но мы простые смертные, — мудро напоминает ему древний волшебник. — Мы не можем знать все ответы на вопросы. — Тот, кто открыл Тайную комнату, будет наказан в соответствии с законом, Фадж, — холодно подает голос другой мужчина, и Регулус краем глаза замечает его красную мантию. Эхом раздается стук трости о каменный пол замка. Неизвестный мужчина был аврором. — Мои люди прочесывают местность, но магические подписи слишком переплетены в Хогвартсе — старые и новые заклинания впитываются в стены и землю замка, так что их практически невозможно разобрать. На это требуется время… — У нас его нет! — повышает голос Фадж. Его голос едва не срывается, переходя на пронзительный писк, от которого у Регулуса болят уши. — Достаточно того, что Хагрид временно находится в Департаменте Аврората. С каждым днем, что у нас нет ответа на вопросы, касаемо этого Наследника Слизерина, — презрительно выплевывает мужчина, слышится копошение и шорох мантии, — голоса избирателей… — Мы отпустим мистера Хагрида уже через пару дней, как только оформим все необходимые документы и отчетности, — со стальными нотками в голосе отчеканивает аврор, и с губ Регулуса срывается вздох облегчения. Хагрид совсем скоро вернется в Хогвартс! Он будет свободен, с него снимут все обвинения! Однако безудержная радость смешивается с презрением к словам министра магии. Его волновали голоса избирателей, пока ни в чем неповинный Хагрид сидел в камере Министерства! Регулусу стало тошно, когда он вспомнил, что Хагрида могла ждать куда худшая участь. Азкабан. — У нас нет законных оснований для того, чтобы задерживать хранителей ключей Хогвартса. В следующее мгновение Регулус едва не вскрикивает, когда чья-то рука касается его плеча, и закрывает себе рукой рот. Он резко оборачивается, его глаза широко распахиваются, когда он встречается взглядом с голубыми глазами Адары, которая мягко шикает на него. Она непривычно растрепана и выглядит изможденной, ее взгляд затуманен и отстранен. Регулус мгновенно расслабляется, делая глубокий вдох, и едва заметно шепчет: — Отец?.. — Скоро присоединится, — одними губами шепчет Адара, поднимаясь на ступеньку выше. Ее светлые волосы отливают золотом при свете свечей в кабинете директора, а взгляд меняется в секунду. Он остер и жаден, в нем читается свойственная самоуверенность Адары и чистокровное снисхождение. Регулус покорно следует за ней, впервые оказываясь в офисе директора Дамблдора, и теряет дар речи. Его глаза широко распахиваются от удивления, когда он разглядывает поразительные в своей сложности артефакты и необычные устройства, которые, казалось, заполняли собой каждый уголок комнаты. Разговор тут же прекращается, и взоры всех собравшихся в комнате устремляются к ним, их лица сокрыты в тени лунного света. Регулус проглатывает ком в горле, гордо и твердо встречаясь взглядом с орлиным взглядом аврора, что снисходительно смотрит на них из-под проволочной оправы очков. Он напоминает старого льва, потрепанного от времени и череды битв, с густой гривой темно-желтых волос, которые едва тронула седина, а кроваво-красная мантия аврора лишь подчеркивает его бледный цвет лица. Он незаметно опирается на трость, перестав расхаживать по кабинету директора. — Ах, мистер и мисс Малфой, — одними глазами улыбается директор Дамблдор, приветствуя своих учеников, — рад, что вы в безопасности добрались до нас. В такие времена это действительно важно, не так ли, Руфус? — Разумеется, Альбус, — холодно отчеканивает аврор, взглядом скользя по лицам детей Люциуса Малфоя. — О, наследник Октавиан, — ласково приветствует его министр магии, его круглое лицо выражает усталость и озабоченность. Он был невысок, но осанист — костюм в тонкую полоску был скрыт под черной мантией, а красный галстук и лиловые ботинки создавали внутри Регулуса смешанные чувства. От елейного тона голоса у Регулуса сжалось горло от злости. — Так приятно наконец-то с вами познакомиться! Ваш отец не раз рассказывал о ваших успехах, — взгляд темных глаз переходит на Адару, и на губах министра расцветает улыбка. — И прекрасная мисс Малфой. С каждым днем вы все сильнее похожи на свою мать. — Благодарю вас, министр, — расплывается в улыбке Адара, ее глаза прищуриваются в свете огней. И на короткий миг Регулусу кажется, что ее губы изгибаются в оскале. — Рад знакомству, — нейтральным тоном отзывается Регулус, чувствуя на себе пронзительный взгляд аврора. — Лорд Малфой, ах, — заискивающе начинает говорить Корнелиус Фадж, его темные глаза с нетерпением и страхом смотрят на Регулуса, — скоро пребудет? Регулус не успевает издать и звука, как знакомая холодная ладонь сжимает его плечо, а черная трость с набалдашником в виде змеиной головы звонко ударяется о каменный пол. Эхо отдается от стен кабинета, поднимаясь к высоким потолкам. У Регулуса перехватывает дыхание, когда он смотрит, как Лорд Малфоев — его отец, причина всего творящегося кошмара в Хогвартсе — входит в кабинет директора Дамблдора так вальяжно и непринужденно, словно это место принадлежало ему с самого рождения. Черная мантия, отделанная серебряной нитью, развевается при каждом шаге, а серые холодные глаза с наслаждением наблюдают за лицами собравшихся — страх и трепет отражается во взгляде министра, презрение ясно читается в теле аврора. И лишь директор Дамблдор остается безмятежен, его красная мантия также переливается под яркими свечами, а мудрые глаза пристально наблюдают за Люциусом Малфоем. — Прошу извинить меня за задержку, Корнелиус, — вежливо приветствует Люциус министра магии, без спроса пожимая его руку. Лицо аврора искажается в гримасе — презрение, гнев, страх оживают, когда он видит столь фривольное поведение с министром магии. Регулус проглатывает ком в горле и бросает косой взгляд на Адару, надеясь увидеть на ее лице привычную поддержку, но вместо этого видит злорадную усмешку и хищный взгляд. По коже пробегает дрожь, когда Регулус видит прежде незнакомое лицо своей сестры. — Ах, Главный Аврор Скримджер, как приятно видеть вас снова. — Не скажу, что это взаимно, Малфой, — резко отвечает ему Главный Аврор, сощуривая глаза. Он ястребом смотрит на Люциуса Малфоя, чьи губы расплываются в злорадной ухмылке. — Боюсь, что наша последняя встреча… — тянет Люциус, его рука обманчиво ласково касается головы Регулуса, которого тошнит от яда и снисходительности в голосе отца. — Ах, была неутешительно провальной. Ваши авроры так ничего и не смогли найти во всем поместье, какая жалость, — мурлычет он. — Быть может, вам нужно было обыскать другую чистокровную семью? В конце концов, у магглолюбца Артура Уизли оказалось зачарованное средство передвижения магглов. Какая жалость, что Отдел тайн должен был заниматься урегулированием ситуации. Только вдумайтесь, семь магглов стали свидетелями такого попустительского, позвольте добавить, происшествия. — Последние новости действительно вызывают беспокойство, но могу вас заверить, что дети будут в безопасности, — смягчает обстановку директор Дамблдор, вмешиваясь в разговор, и Люциус Малфой снисходительно бросает высокомерный взгляд на одного из самых сильных волшебников магической Британии. — Действительно прискорбно, что магглорожденные студенты оказались в опасности, — драматично тянет Люциус, с его губ не сходит ядовитая ухмылка. — Как жаль, что уважаемый аврорат оказался в такой затруднительной ситуации. За эти оплошности несет тяжелые потери Министерство Британии, пока вы пытаетесь поймать воздух руками, Главный Аврор Скримджер, — с укором заключил он, и Регулус услышал, как заскрипели зубы у главы департамента. — С другой стороны, все чистокровные дети оказались в целости и сохранности. Сердце делает кульбит, ободряющие слова Энтони с громким треском разбиваются о реальность, когда Регулус понимает, что отец показал их с Адарой как цирковых книззлов перед министром в знак подтверждения своих слов. Рука отца словно сдавливает плечо Регулуса, хотя в реальности они едва соприкасаются друг с другом. — Нападение на жениха вашей дочери явно противоречит этим словам, Люциус, — без всяких любезностей выплевывает Главный Аврор, игнорируя слабые причитания министра Фаджа, который пытается разрядить обстановку. — Незначительная издержка, — отмахивается Люциус, и от этого в Регулусе вспыхивает гнев. Его глаза пораженно распахиваются, когда слова эхом повторяются в его голове снова и снова; руки дрожат от едва сдерживаемого гнева, а зубы зло клацают друг о друга. Гнев подобен раскаленной лаве, он обжигает каждый нерв в теле Регулуса, и тот слышит разговор словно сквозь туманную пелену. Наследник Слизерина напал на Терри, оставил шрамы на его лице и едва не убил благодаря воле случая. Слезы миссис Бут, бессилие мистера Бута, страх студентов Хогвартса, жертвы Ужаса Слизерина — все это сделал Люциус Малфой. И теперь он имеет наглость и смелость говорить, что Терри — незначительная издержка. — Это уже слишком, Люциус… — пытается смягчить ситуацию Фадж, но его тихий голос игнорируют все собравшиеся в этой комнате. — Какова причина вашего визита, мистер Малфой? — прямо спрашивает Дамблдор, его тон голоса холоден и суров. Непривычно стальной взгляд сменяет обычно добродушный и мечтательный взор директора, и на мгновение Регулус видит того могущественного волшебника, что когда-то победил самого Гриндевальда, что был ровней Тому-Кого-Нельзя-Называть. — Попечительский совет Хогвартса и я, — с наслаждением начал говорить Люциус, — решили, что вы не справляетесь со своими обязанностями, мистер Дамблдор. Мы требуем, чтобы вы покинули свой пост. — Из внутреннего кармана черной мантии он достал пергамент, перевязанный красной лентой, и сердце Регулуса рухнуло в пятки. Он неверяще посмотрел на отца, который без промедлений вручил его в руки директора Дамблдора. Нет, нет, директор Дамблдор не мог оставить Хогвартс беззащитным! — На нем все двенадцать подписей. — Это слишком категорично!.. — попытался вступиться за Дамблдора министр магии, но под пронзительным взглядом Люциуса Малфоя тот не смог выговорить и слова. — Боюсь, что мистер Дамблдор потерял контроль над ситуацией, — обманчиво вкрадчиво протянул Малфой. — Сколько жертв, сколько слез и горя из-за неспособности ответственных людей выполнять свои обязанности, — его змеиный взгляд скользнул по разъяренной фигуре Главного Аврора. — Если нападения продолжатся, то в Хогвартсе сначала закончатся магглорожденные, а после — полукровки. Я могу лишь догадываться какой трагедией это станет для школы. — У этих детей не останется и шанса, если попечительский совет отстранит Альбуса! — рычит как лев Главный Аврор. — Неужели? — вздергивает бровь Люциус, его голос полон сарказма. — Если того желает совет, я оставлю Хогвартс, — мирно отвечает директор Дамблдор, и Регулусу кажется, что воздух покидает его легкие. — Я… — Нет! — внезапный крик срывается с губ Регулуса быстрее, чем тот успевает его поймать, и он в миг оказывается в центре внимания. Пронзительные взгляды следят за каждым его следующим словом. Серые глаза умоляюще смотрят на директора Дамблдора, который знающими глазами наблюдает за ним. — Вы не можете покинуть Хогвартс! — Октавиан, — подобно змее шипит на него Адара, и он пораженно замирает, округляя глаза. Ее взгляд холоден и яростен, каждый мускул на лице напряжен, и Регулусу кажется, что он смотрит на незнакомца. — Мистер Малфой, успокойтесь, — Дамблдор заговорил медленно, отчетливо, чтобы Регулус не пропустил ни слова, — я не уйду из школы, пока останется хоть один человек, который будет мне доверять. И еще запомните: здесь, в Хогвартсе, тот, кто просил помощи, всегда ее получал. — Очень сентиментально, — заключил Люциус, одаривая сына на прощание испепеляющим взглядом. — Пройдемте, мистер Дамблдор. Регулус с отчаянием смотрит в удаляющуюся спину директора Дамблдора, и надежда, что все это неудачная шутка или чей-то розыгрыш, медленно тает. Он шипит от боли, когда его руку резко и сильно сжимает Адара, заставляя Регулуса посмотреть ей в глаза. Она внимательно наблюдает за тем, как из кабинета выходит Главный Аврор и министр магии, и тогда после раздраженно шипит на него: — О чем ты думал? — Без Дамблдора Хогвартс беззащитен! — почти кричит на сестру Регулус, встречаясь с ее холодным и безразличным взглядом. По спине ползет холод, в голове все мысли смешиваются в кучу, когда он наблюдает за Адарой. — Отец… — Отец сделал все правильно, — ледяным тоном отрезает Адара, на секунду на ее губах появляется проблеск улыбки. — Если ты сомневаешься в его действиях, то можешь сам найти Ужас Слизерина, Реджи, — ласково добавляет она, и Регулус изумленно распахивает глаза. — Хотя о чем я говорю… Это слишком опасно даже для авроров. — Ты… — он нервно облизывает губы, смотря в голубые глаза Адары. — Ты знаешь, что за существо это может быть? — Дорога за этой тайной ведет в густую чащу Запретного леса, — отмахивается она, и на короткий миг ее взгляд проясняется. — Ответы можно найти, следуя за пауками, Реджи.

_________

Душной майской ночью Гарри переворачивается в кровати, слыша привычный храп Рона, который все равно доносится из-под плотного балдахина и чар конфиденциальности. Голова напоминает осиный улей — мысли настойчиво кружатся, заставляя бесчисленное количество вопросов появляться и исчезать на задворках разума. Гарри раздраженно зарычал, садясь на кровать, и лихорадочно взъерошивает волосы — почему Регулус ничего не сказал раньше? Как мог один дневник натворить столько ужаса и мрака? Гарри болезненно морщится, когда его глаза цепляются за кровать Рона, и хмурит брови — его друг стал упрямее садового гнома, стоило речи зайти о Регулусе. Часть Гарри хотела согласиться с Роном, ведь Регулус стал катализатором творящегося в Хогвартсе кошмара, но другая часть безжалостно защищала друга. Регулуса обманули, заставили открыть Тайную комнату. Стыд обжег уши Гарри, когда он вспомнил, как почти инстинктивно схватил палочку. На долю секунды он увидел, как испуганно блеснули влажные глаза Регулуса. Гарри лишь беспомощно наблюдал, как Рон бросался обвинениями, с каждым словом делая Регулусу все больней. — Ты неправ, обвиняя Регулуса! — пытался достучаться до Рона Гарри, когда они оказались в пустом дворике Хогвартса. Лишь красные мантии вспыхивали в закатных лучах солнца. — На его месте мог оказаться кто угодно! — Он обвинил Джинни! — взъерепенился Рон, его лицо покраснело от гнева и злости. — Он спас ее! — огрызнулся в ответ на него Гарри, чувствуя, как его голос начинает срываться. — У Регулуса хватило ума и решительности вырваться из-под власти дневника, — уже спокойнее добавил он, нахмурившись. Лицо Рона скривилось в гримасе, когда он болезненно поморщился. — Джинни могла этого не сделать. — Прекрасно, — выплевывает Рон, презрительно щуря глаза, — защищай Малфоя и дальше, Поттер. Он резко развернулся, уходя в башню Гриффиндора и оставляя Гарри в одиночестве пустынного коридора. Гарри делает глубокий вдох, бросая взгляд на возвышающуюся совятню, и решительно направляется туда. Дорога по крутому склону занимает всего десять минут, и уже через мгновение Гарри слышит громкий крик Букли, которая приветствует своего хозяина. Она аккуратно цепляется когтями за рукав мантии Гарри и ласково перебирает клювом пряди его волос, иногда задевая очки, отчего они съезжают набок. Чувствуя под руками мягкие белоснежные перья Букли и ее тепло, Гарри прижимает ее ближе к себе. Умные желтые глаза Букли вопросительно смотрят на него, и Гарри судорожно глотает губами воздух, бездумным потоком делясь с ней своими чувствами и переживаниями. Букля сочувственно ухнула, ластясь к его руке, когда Гарри продолжал говорить: — Я просто… Просто хочу, чтобы все стало как прежде. Гарри вернулся ранним вечером, едва успев под конец комендантского часа и пропустив разглагольствования Полной Дамы мимо ушей, и уточнил у Лаванды и Парвати, вернулась ли Гермиона. — У нее задернут балдахин, — пожала плечами Лаванда, возвращаясь к чтению журнала, — так что либо она спит, либо читает. Утром башня Гриффиндора оживает с неожиданным приходом главы факультета, и старосты быстро будят остальных студентов. Гарри словно сквозь пелену слышит перебранку Рона с братом, фокусируясь на лице профессора МакГонагалл, которая дрожащим голосом объявляет: — В связи с новым нападением, Министерство магии и попечительский совет Хогвартса приняли решение закрыть школу в первые дни июня, — слова эхом раздаются в башне, и Гарри панически смотрит на Рона. — Прошу всех начать собирать свои вещи. — Орлиный взор профессора падает на близнецов Уизли, отчего они вздрагивают. — Уже сейчас. — Новое нападение… — одними губами шепчет Гарри, чувствуя, как по его спине пробежал холод. — Мистер Поттер, мистер Уизли, — зовет их МакГонагалл, и у Гарри встает ком в горле, когда он видит ее сочувствующий взгляд, — пройдемте со мной. Гарри ловит испуганный взгляд Рона, но твердо идет за профессором МакГонагалл, чувствуя, как холодеет его тело с каждым шагом. Его руки бьет дрожь, когда он заходит внутрь Больничного крыла и слышит ровную речь профессора. — Предупреждаю, что это вас может шокировать. Там, на одной из больничных белоснежных коек, лежала Гермиона — ее рот был приоткрыт, а пустые глаза смотрели вверх. Они были затуманены, потеряли свой прежний блеск, и к горлу Гарри подкатила тошнота, когда он на негнущихся ногах подошел ближе. Он нервно коснулся ее руки и резко выдохнул, когда ощутил тепло. — Гермиона… — дрожащим голосом повторил ее имя Рон, его глаза покраснели от слез. Взгляд Гарри падает на соседнюю койку, и он чувствует, словно за один миг из его легких выбивают воздух. Застывшей статуей рядом с Гермионой лежала Ивон Купер — ее взгляд также остекленел, лицо побледнело. Мадам Помфри тяжело выдохнула, заметив взгляд Гарри, и утешающе положила руку ему на плечо: — Они околдованы, но живы. Совсем скоро они будут в порядке. — Их нашли возле библиотеки поздно вечером, — пояснила МакГонагалл, ее пристальный взгляд внимательно изучал мальчиков. — В руках мисс Грейнджер лежало это, — она указала рукой на маленькое карманное зеркало. — Нет, — еле слышно сказал Гарри. Зеркало? Зачем Гермионе нужно было зеркало? В этот момент раздался шорох, и Гарри словно в замедленном действии видел, как ужас и страх появляются на лице Регулуса. Его серые глаза распахиваются, когда он замечает окаменелое тело Гермионы и бежит к ней из-за спины профессора Флитвика. В один миг вся бравада, все напускное спокойствие разбивается вдребезги, и Регулус заливается слезами, тормоша Гермиону, которая остается каменным изваянием. — Нет, нет, нет! — безуспешно кричит он. — Ты должна проснуться, Гермиона! — Мистер Малфой, успокойтесь! Мисс Грейнджер, к счастью, только окаменела, — в попытке утешить его зовет профессор Флитвик, отводя своего ученика подальше от Гермионы. — Он не Наследник… — тихо шепчет Рон, смотря на то, как Регулус разваливается на части. Гарри слышит, как еще один крик раздается в Больничном крыле, и вихрь темных волос устремляется к окаменевшей Ивон. Он слышит заверения, успокаивающие слова, но давящее чувство беспомощности — самое худшее, что когда-либо чувствовал Гарри в своей жизни. Им разрешают посещать Больничное крыло каждый день в установленные часы, но дней до отъезда из Хогвартса остается слишком мало. Гарри может пересчитать их по пальцам одной руки. Времени недостаточно, чтобы понять, что за монстр прячется в стенах Хогвартса. Гарри зло хмурит брови, когда их отпускает мадам Помфри из Больничного крыла, и едва может смотреть в лица друзей — Рон смертельно бледен, отчего его рыжие волосы подобны всполохам пламени, а Регулус пустым взглядом смотрит себе под ноги. Гарри медленно подходит к нему и поддерживающе кладет руку ему на плечо. — У нас еще есть время, — говорит он, стараясь поддержать надежду в Регулусе. — Мы еще можем сделать хоть что-нибудь. — Ты прав, — твердо говорит Регулус спустя минуту. Он меняется в лице, его глаза сияют, когда в них вновь загорается огонь жизни. — Мы еще можем выследить Ужас Слизерина. — О чем ты говоришь? — непонимающе спрашивает Рон, хмуря брови. — С этим не справились даже авроры! — Пауки, — неожиданно выпаливает Регулус. Гарри вопросительно вскидывает бровь, замирая на месте, а Рон бледнея еще сильнее. — Пауки — предвестники большой опасности, и они бегут из Хогвартса в Запретный лес. Это наша единственная зацепка. — Но пауки? — боязливо вскрикивает Рон. — Этим вечером мы идем в Запретный лес, — строго говорит Гарри, оборачиваясь к Регулусу. — Мы с Роном пойдем под мантией-невидимкой, как ты… — Я встречу вас у хижины Хагрида, — перебил его Регулус и оглянулся на заполненный студентами коридор. — Не волнуйся, Гарри, у меня есть способы незаметно проскочить без мантии-невидимки, — загадочно подмигнул он, на что Гарри закатил глаза. Они робко улыбнулись друг другу, прощаясь, когда прозвенел школьный колокол. Уроки тянулись мучительно медленно, и Гарри чувствовал, как от пристальных и холодных взглядов авроров у него чешется кожа. В башне Гриффиндора царила суматоха, а их общежитие превратилось в кладовую, которую словно разворошила стая пикси. Гарри с отчаянием смотрел на свой пустой сундук — он хотел остаться в Хогвартсе, месте, где ощущал себя дома. Писать письмо Дурслям было равноценно самоубийству, Гарри боялся даже представить, что его ждет по возвращении в дом номер четыре по Тисовой улице. Возможные последствия побега заставляли его хмуро сводить брови и яростно кидать вещи в сундук, отчего Невилл испуганно дернулся. Уже вечером Гарри едва сдерживался, чтобы не огрызнуться на близнецов Уизли, — они играли в взрывающиеся карты несколько часов. В попытке улизнуть от их крепкой хватки Гарри нарочно подкидывал выигрышные карты в начале игры, оставаясь с мелочью на руках. В конце концов, близнецы победоносно усмехнулись друг другу, не забыв поглумиться над Роном, и удалились в свое общежитие. Пользуясь моментом, Гарри в тот же миг надел на них с Роном мантию-невидимку, выходя из гостиной Гриффиндора. — Что? — сонно пробормотала Полная Дама, ее голос эхом раздался в пустом коридоре. Гарри затаил дыхание, наблюдая за портретом под покровом мантии-невидимки, и Рон округлил глаза. — Кто здесь? К счастью, уже через минуту они услышали сопение и бесшумно направились к выходу из Хогвартса, проходя мимо авроров, которые патрулировали коридоры. Спустя несколько лестничных пролетов и длинных коридоров они вышли на крутой склон, который вел их к хижине Хагрида. Хижина встретила их темными окнами, и Гарри печально окинул взглядом покинутый дом. Лишь укрывшись в пыльной хижине, Гарри скинул мантию-невидимку, оставляя ее на столе и оглядываясь в поисках Клыка. Верный пес Хагрида радостно замахал хвостом, учуяв знакомый запах и лениво поднял голову, и Гарри выдохнул с облегчением, проверив его полную миску. — Мы можем взять с собой Клыка, — предложил Рон, и пес спрыгнул с кресла Хагрида на зов своего имени, радостно виляя хвостом. — Хорошая идея, Рон, — кивнул ему Гарри, подзывая Клыка к себе. Выйдя на опушку леса, они с Роном стояли в ожидании Регулуса — только звуки Запретного леса и сопение Клыка составляли им компанию в тусклом свете луны. — Ты уверен, что Реджи появится? — боязливо уточнил Рон, с опаской смотря на Запретный лес. — Я уже здесь, — фыркнул голос за его спиной, отчего Гарри испуганно подпрыгнул, доставая палочку из кармана джинс. В один момент Регулус словно вышел из темноты и довольно усмехнулся. — И что ты сделаешь, Гарри? — саркастично вскинул бровь Регулус. — Защекочешь меня до смерти? — Отберу палочку, — лихо съерничал в ответ Гарри, усмехаясь в ответ. Он кинул взгляд на темную чащу Запретного леса, чьи кроны деревьев колыхались от порывов ветра. — Зачем вы взяли с собой Клыка? — спросил Регулус, смотря на ластящегося к нему пса Хагрида. Тот выглядел хорошо, благодаря заботе домовых эльфов, которые каждый день кормили Клыка в отсутствие Хагрида. — Он же трусливее Лонгботтома. Убежит при любом шорохе, сверкая пятками. — Он знает Запретный лес лучше нас, — напомнил ему Гарри, смотря, как Клык внюхивается в землю. — И если он убежит, то выведет нас к дому Хагрида. Мы не потеряемся в кишащем магическими существами лесу, — на этих словах Рон побледнел, его нижняя губа задрожала. — Прекрасно, — фыркнул себе под нос Регулус. — Тогда идем, — твердо сказал он, делая первый шаг в глубь волшебного леса. Клык засеменил рядом, тихо ступая по траве и сухим корням. — Почему мы идем за пауками? Почему мы не можем идти за бабочками? — испуганно заныл Рон, когда Регулус мягко прошептал «Lumos» и осветил лесную подстилку. В этот момент Рон побелел как призрак — прямо под его ногами расползлась вереница из маленьких паучков, которые направлялись в сердце леса. Рон испуганно вскрикнул, едва не прыгая на Регулуса, который ловко увернулся от долговязого Уизли. — О, — весело усмехнулся он, — ты боишься пауков? — Ты бы тоже их боялся! — нервно воскликнул Рон, с ужасом ступая шаг за шагом по лесной подстилке за друзьями. — Я случайно сломал метлу Фреда, а тот в отместку превратил моего мишку в гигантского паука! Твоя сестра тоже должна была делать что-то подобное, — жалостливо всхлипнул носом он, смотря на Регулуса. — Максимум, что делала Адара, — читала мне нотации, — фыркнул Регулус, освещая дорогу. Пауки издавали едва слышимый шорох, перебирая всеми восемью мохнатыми лапками по чахлой траве. Клык вскинул голову, стараясь держать свою морду подальше от кусачих челюстей пауков. Гарри твердо двинулся дальше, освещая низкий туннель, который был задернут тонкими нитями паутины. — Мы близко, — тихо прошептал он. Они шли около пятнадцати минут и теперь стояли перед затянутым паутиной туннелем. Регулус в последний раз бросил взгляд в сторону Хогвартса, огни которого скрылись за непроглядной тьмой и лесной чащей. Рон за его спиной нервно всхлипнул и едва перебирал ногами, следуя по низкому коридору вслед за Гарри и Регулусом. Клык начал рыть землю лапами, крохотные паучки рассыпались по стенам туннеля, скрываясь за тонкими нитями паутины. В нос ударил затхлый запах компоста и влажного мха, когда они медленно продвигались внутрь узкого туннеля. Внезапно сзади них послышался громкий шорох и шевеление, и Гарри резко обернулся, направляя палочку в сторону опасности. — Вы слышали это? — шепотом спросил он. — Слышали что? — нервно облизнул губы Рон, его рука дрожала, когда он крепче сжал палочку. — Кажется… там что-то движется, — медленно сказал Регулус, внимательно осматривая узкий туннель. Казалось, все на миг стихло, и в этот момент Клык низко и гулко взвыл. Рон истошно закричал, когда в проеме туннеля показались длинные мохнатые паучьи ноги и защелкали клешни. — Бежим! — закричал Гарри, когда в следующее мгновение лунный свет скрылся за длинными мохнатыми телами гигантских пауков. Их громкий приближающийся щебет и испуганный вой Клыка слились в единую какофонию звуков, и Регулус едва успел потушить свет на кончике своей палочки, бросая навстречу гигантским паукам заклинание. — Depulso! — раздается дикий визг, когда магия отталкивает пауков к выходу, и Регулус бежит за Гарри и Роном, путаясь в корнях деревьев и нитях паутины. Он вываливается из туннеля, хватая ртом воздух и чувствуя на своей коже стянутые нити паутины. Рука крепче сжимает палочку, когда он слышит громкий стук челюстей — клац, клац, клац — и эхо визгов, доносящихся из туннеля. — Bombarda! — закричал Гарри в пологий склон над туннелем, из которого они только что вылезли, и земля под действием магии рухнула вниз, преграждая паукам путь. Он тяжело дышал, в его волосах были клочки сорванной паутины, а очки съехали набок. Рон нервно пытался избавиться от остатков паутины на своей одежде. — Где мы? — задал вопрос Рон и резко закричал, когда его неожиданно схватили за ноги и подняли вверх ногами. — Держись, Рон! — закричал Гарри, направляя палочку на гигантского паука, который за паутину подтягивал Рона все выше и выше. — Diffindo! — рявкнул Регулус, разрезая заклинанием паутину, и Рон камнем упал вниз, громко охая от боли. — Не разменивайся на слова, Гарри! В этот момент его самого резко схватили за ноги, и Регулус повис вверх ногами, крепко сжимая палочку в своих руках. Он затаил дыхание, сталкиваясь взглядом с темными глазами-бусинками огромного паука, который защелкал своими челюстями прямо перед его лицом. Регулус краем уха слышал крики Рона и Гарри, которых также подхватили за ноги, и крепче сжимал палочку, парализованный страхом перед лицом огромного зверя Запретного леса. Регулус мысленно убеждал себя, что все в порядке, что у него есть палочка, но каждый новый слой паутины, каждое прикосновение длинных волосатых ног заставляли его сердце глухо биться о ребра. Лай Клыка с каждой минутой становился все дальше, пока их тащили по лесной подстилке, и Регулус загнанно пытался вспомнить хотя бы одно заклятье, которое могло бы убить схватившую его тварь. — Я должен выждать момент, — мысленно затаился Регулус, когда его резко отпустили, и он рухнул на твердый камень. Его пальцы не разжимались, боясь упустить палочку, их единственный способ спастись. Его глаза помутнели от неожиданного падения, пытаясь найти рядом с собой Гарри и Рона. Теперь он понимал страх Рона — огромные волосатые твари пугали его не меньше неизвестного монстра, бродящего в стенах Хогвартса. Полчище пауков разных размеров — от огромных, размером почти с дом, до крошечных, что едва были больше мизинца Регулуса, — были разбросаны по опушке леса, оплетенной ковром из паутины. Их клешни дружно щелкали в ночной темноте, раздаваясь эхом в Запретном лесу, и акромантулы казалось очень взволнованны пойманной добычей — в конце концов, им на ужин принесли великого Избранного, Уизли и наследника Малфоев. По спине Регулуса пробежала дрожь, когда он поднял свой взгляд и увидел перед собой огромного паука, клешни которого были размером с его руку. Паук, что нес Гарри, спустился вниз по влажному от росы склону и зашагал к призрачно-серебристому куполу, сплетённому из паутины в самом центре. Его сопровождали мохноногие сородичи, возбуждённо щелкая жвалами при виде добычи. — Мерлин, — судорожно поймал воздух Регулус, отступая назад от огромных ядовитых клешней. Он вскочил на ноги, подбегая к Гарри и Рону, который в ужасе таращился на свой самый страшный кошмар. Раздался грохот, когда тело огромного паука двинулось вперед, разламывая под собой сухие ветви деревьев, и тягучий, басистый голос раздался в глубине леса: — Кто там пришел? — от этих слов Рон жалостливо съежился, стараясь слиться по цвету лица с белоснежной паутиной. Регулус крепче сжал палочку до побелевших суставов, и Гарри также угрожающе направил свою палочку на паука. — Не паникуй, Рон, — как можно спокойнее сказал Гарри, не отрывая взгляда от угрозы перед собой. — Люди, — проскрежетал паук, который тащил Гарри. Его голос раздался над головами мальчиков, и Рон едва не упал, в ужасе смотря на полчище мохнатых ног и пар клешней, которые хотели полакомиться человеческим мясом. — Хагрид? — уточнил гигантский паук. На его огромном теле виднелась седина, каждый глаз его уродливее другого и словно замутнен белоснежной паутиной. Он был слеп. — Нет, — просипел другой паук, который схватил Регулуса. — Незнакомцы. — Убейте их, — раздраженно просипел огромный паук. — Я спал… — Мы друзья Хагрида! — резко ответил Гарри, его голос громко прорезался сквозь гнетущую тишину Запретного леса. Храбрость Гарри на минуту дала силу Регулусу, и он крикнул: — Ты не можешь нас убить! Ты… — запинается Регулус, вспоминая слова Хагрида о крошечном паучке, который теперь вырос до размера хижины самого Хагрида. — Ты Арагог, ты причина, по которой Хагрида исключили! Он рассказал мне, что тогда случилось пятьдесят лет назад! О тебе. — Хагрид никогда не посылал других людей в мою лощину, — заклацал клешнями паук, останавливаясь. — Он сказал, что ты хороший паук, Арагог, — затаив дыхание, выдохнул Регулус. — Когда Хагрид тебе это рассказал? — судорожно прошептал Рон, круглыми глазами смотря на когтевранца. — Откуда у него взялся огромный паук посреди Запретного леса? — Хагрид сейчас в опасности, и мы пришли, чтобы ему помочь, — продолжил разговор Гарри, привлекая на себя внимание Арагога. — Просто порадуемся, что в этом лесу завелось только полчище пауков, а не стая Норвежских горбатых драконов, — шепнул ему Регулус. — В опасности? — повторил Арагог, слепыми от старости глазами смотря на мальчиков, и на мгновение Гарри услышал в его голосе страх и беспокойство. — Но почему он отправил вас? — Нам надо узнать, кто находится в Тайной комнате, — твердо сказал Регулус. — Пауки бегут только при большой опасности, и все они уходят из сухих ниш Хогвартса в Запретный лес. — Хагрида обвиняют в том, что он открыл Тайную комнату, что он управляет Ужасом Слизерина, — властно добавляет Гарри. — Они забрали его в Азкабан! — сгущает краски Поттер, перекидываясь взглядом с Регулусом. — Это ложь! — яростно клацает клешнями Арагог, громкий звук эхом ударяется о каменные стены лощины. Полчище пауков стихает, замирая от гневного возгласа гигантского паука. — Хагрид никогда не открывал Тайную комнату, — упрямо утверждает паук, переставляя свои длинные ноги, отчего Рон учащенно дышит. — Это было давно, много лет назад. Ты прав, — инстинктивно поворачивает голову Арагог в сторону Регулуса. — Люди верили, что я — монстр, который жил в месте, которое вы зовете Тайной комнатой… — Но это не так? — продолжил выпытывать ответ Гарри, задавая больше вопросов. — Разумеется, — раздраженно защелкал Арагог. — Этот монстр родился в замке. Я же родился в далекой стране. Путешественник отдал меня Хагриду, когда я был еще в яйце, — Регулус скорчил гримасу, вспоминая яйцо малышки Норберт. Он был готов носить на руках брата Рона, который согласился взять дракона в свой заповедник, иначе Хогвартс захватила бы огромная разъяренная ящерица. — Хагрид был тогда еще мал, но он заботился обо мне, растил меня. Хагрид — мой друг. Он защитил меня, когда люди нашли его тайник, в котором он меня прятал. Он отпустил меня в лес и изредка навещает меня. Он даже нашел мне мою жену, Мосаг, и вы видите, как наша семья выросла, все это доброта Хагрида… — Ты не нападал на Миртл? — спросил его Гарри. — Никогда, — отрицательно щелкнул клешнями паук. — Из уважения к Хагриду я никогда не причиню вред человеку. Труп нашли в ванной, куда я никогда не заходил. Мы любим сухость и темноту… — Тогда кто убил Миртл? — упрямо задал вопросы Регулус. — Этот монстр вернулся! И прямо сейчас он нападает на других учеников, из-за него Хагрида забрали! Твоего друга заточили в Азкабан! Пауки яростно заскрежетали своими клешнями, издавая вместе громогласный вой, и у Гарри застыла кровь в венах, когда он наблюдал за буйством полчища пауков. Они были напуганы. Что могло напугать таких опасных и огромных тварей? Рон чуть не упал от громогласных криков пауков, и Регулус едва успел поймать его за руку. — Это древнее чудовище, — испуганно зарокотал Арагог, — которого мы, пауки, боимся больше всего на свете. Мы не произносим его имя… — Вау, — попытался разрядить обстановку Регулус, — даже у пауков есть Тот-Кого-Нельзя-Называть. — Регулус… — заныл Рон, корча лицо одновременно от ужаса и смеха. — Я умолял Хагрида отпустить меня, когда понял, что за существо бродит по школе, — продолжил свой рассказ Арагог. — Хагрид не раз просил меня рассказать о нем, но я не осмелился ему ничего сказать… Слишком страшное существо обитает в стенах замка, и все, кто находится внутри, — его будущие жертвы. Оно будет слушать только говорящего. — Говорящего… — рассеянно повторил за ним Регулус. — Тогда нам следует идти, — резко крикнул Гарри, замечая, как пауки начинают окружать их живым кольцом. С их огромных клешней капала жидкость, и он меньше всего хотел узнать, яд это или нет. — Идти? — медленно уточнил Арагог. — Я так не думаю… — Но, но… — едва двигая губами, прошептал Рон. — Мои дети не причиняют боль Хагриду по моему приказу, — ласково прошелестел Арагог, — но я не могу отказать им в свежем мясе, которое они так ловко и быстро поймали… — Ты не можешь этого сделать! — закричал Регулус во всю силу своих легких. — Когда Хагрид вернется, он не будет больше считать тебя другом. Гарри ему практически как сын! — махнув на гриффиндорца, добавил он. Арагог на мгновение остановился, его клешни звонко заскрежетали, а потом он добавил: — Убейте всех, кроме Гарри. — Wingardium Leviosa! — громко выкрикнул заклинание Регулус, чувствуя, как по его вискам течет пот, когда он поднимает гигантского паука в воздух. Арагог издает пронзительный визг, когда Регулус переворачивает его на спину. — Не подходите или я его убью! — обещает он, и полчище пауков отступает. — Если хочешь спастись, то скажи своим детям, чтобы они отпустили нас! Живо! — Отпустите их! — яростно заклацал челюстями старый паук, его слепые глаза бешено бегали из стороны в сторону. Пауки отступили, беспокоясь за жизнь своего отца, но все еще оставались на расстоянии быстрого рывка. Регулус чувствовал, как его чары начинают слабеть, он задыхался от пота, который струился по его коже. Он крепче сжал зубы, стараясь удержать паука в воздухе. — Собака тоже будет в безопасности, — услышав жалобный скулеж Клыка, добавил Регулус. — Слушайте мальчика! — закричал Арагог. — Слушайте все, что он скажет! Регулус аккуратно начал опускать огромное тело паука, замечая, что его ноги достигают несколько метров в длину. На короткий миг его рука поддается дрожжи, и Арагог в паре метров от земли падает на спину. С его клешней срывается стон боли, пока Регулус загнанно пытается отдышаться, его колени и руки дрожат. Внезапно его хватает за руку Гарри, утаскивая прочь из лощины. Одно заклинание за другим слетают с его губ, когда он разрезает с Роном десятилетние полотна паутины с помощью «Diffindo!». — Чего вы стоите?! — беспомощно возмущается Арагог. — Убейте этих людишек! Полчище пауков оживает в мгновение ока, их мохнатые лапы живо передвигаются по цепкой паутине, и Клык резво начинает бежать впереди, указывая на путь из леса. Регулус тяжело дышал, стараясь не отставать, когда его нога зацепилась за корни деревьев. Гарри успел лишь обернуться и выкрикнуть его имя, как в паре метров от Регулуса оказался один из самых сильных и больших пауков. Регулус грудью упал на камень, отчего из его легких словно выбили весь воздух, и широко распахнул глаза, когда в следующее мгновение по всему Запретному лесу раздался дикий крик. Крик петуха. Что-то острое полоснуло ключицу, но Регулус тут же вскочил на ноги, воспользовавшись замешательством пауков, которые болезненно сжались от оглушительного крика. Гарри за секунду оказывается рядом с ним и отгоняет паука громким заклинанием: — Incendio! — красное пламя отгоняет паука, который кричит от жара. — Lumos! — кричит Рон, яркой вспышкой света освещая Запретный лес, и пауки с яростным криком уходят прочь, оставляя мальчиков хватать ртом воздух. — Так!.. — запинается он. — Так вам и надо, волосатые твари! — Нам надо убираться отсюда, — торопит их Гарри, поднимая Регулуса на ноги. Они трусцой бегут за Клыком, который успел вцепиться в одного из пауков, что хотел сожрать Рона, и Регулус достает из-под воротника кофты разбитый синий кулон. Внезапно все встает на свои места — желтые глаза, способные убивать взглядом; смерть петуха; голос, который слышал только Гарри. Он всегда приводил Гарри к жертвам монстра, потому что тот мог понять его. Он едва пересекает границу Запретного леса, как тяжело падает на колени, чувствуя, словно весь воздух исчез из легких. Серые глаза ловят взгляд Гарри, и Регулус едва слышно шепчет: — Ужас Слизерина — Василиск.