Адара Малфой и кольцо Уробороса

Июнь — июль 1992

Регулус одновременно с нетерпением и волнением ждал возвращения домой после своего первого года в Хогвартсе — в конце концов, его не было в поместье все девять месяцев учебы. Он успел соскучиться по саду матери, вкусностям, которые готовили ему домовые эльфы под снисходительными взглядами родителей, и беспечному лету, которое можно провести, вдоволь играя в квиддич, встречаясь с друзьями и путешествуя по Европе. Алый Хогвартс-экспресс в последний раз издал гудок, перрон заполнился паром, и Регулус вышел из купе вслед за Гарри и Гермионой, выискивая в коридоре свою сестру. Та спешно вышла из поезда с уменьшенным багажом вслед за братом, который прощался с друзьями: — Не забывай писать, Поттер, Грейнджер, — Гарри усмехнулся в ответ, а Гермиона крепко обняла его, отчего ее пушистые волосы закрыли Регулусу обзор, — и ты тоже, Уизли номер шесть. — Теперь это навсегда прицепилось ко мне, да? — обреченно застонал Рон, когда Регулус показал ему язык из-за спины Гермионы под смех Гарри. Регулус сразу нашел на платформе семью Рона — она была шумной, большой, радостной. Все члены семьи Уизли были рыжими и веснушчатыми, и дети, только что сошедшие с поезда, льнули к своей матери, которая обнимала и целовала каждого своего ребенка после долгой разлуки. Рон смущенно краснел, пытаясь вырваться из объятий миссис Уизли под улюлюканье близнецов, которые сами покорно терпели ее поцелуи и поглаживания по щекам. Один лишь Перси Уизли просиял, когда очередь дошла до него, и миссис Уизли с гордостью улыбалась, разговаривая со своим старшим сыном. Отец семьи был чуть выше своей жены, на его взрослом лице проявились морщины от смеха, когда он с теплотой смотрел на своих детей, и Регулус со смешанными чувствами разглядывал семью Рона. Его отец, Лорд Малфой, любил говорить о нищете семье Уизли, чрезмерном количестве детей, которые те не могли прокормить, но сейчас Регулус видел лишь семью, где родители не боялись показывать свою любовь к детям. Ему в голову не могло прийти, что Люциус Малфой когда-нибудь взъерошит его волосы в знак похвалы — в конце концов, он должен выглядеть как наследник древней семьи, безупречно и безукоризненно, — а Нарцисса Малфой прилюдно прикоснется к нему холодными руками. Только в закрытых комнатах поместья его мать позволяла себе обнять или поцеловать сына, придерживаясь строгих правил чистокровных семей. В их обществе демонстрация чувств считалось проявлением слабости, покорности сердца. Регулус тихо фыркнул себе под нос, когда заметил своих родителей в дальней части платформы, — со стороны они казались абсолютными незнакомцами. Но Регулус быстро понял, что он может не надеяться на все то, что он успел выдумать в своей голове, когда увидел лицо Люциуса Малфоя. Он лениво оглядывал толпу людей, стараясь не морщить лицо от отвращения каждый раз при виде магглов, снующих по платформе, и взмахом руки поправил идеально отглаженную темно-синюю мантию. Регулус проглотил ком в горле — он слишком боялся реакции отца, даже после того, как тот выговорил все, что думает, в том злополучном письме. И он к тому же подружился с магглорожденной гриффиндоркой и предателем крови Уизли! Впервые за долгое время руки Регулуса вспотели, и он нервно вытер их об свою школьную мантию. — Все будет в порядке, — шепнула на ухо Адара, и Регулус встретился с ней взглядом, пытаясь понять, как ей всегда удавалось держать лицо на публике. — Мама не позволит ему ничего сделать. Регулус искренне хотел на это надеяться, но, помня, что случилось с Адарой на ее первых каникулах, слабо верил в Нарциссу Малфой. Его отец крепко сжимал трость в своих руках, встречая своих детей на платформе Кингс-Кросс, и его лицо отразило крайнюю степень отвращения к проходящей мимо семейной паре, которая — по улыбке и возгласам Гермионы — была четой Грейнджер. Они радостно поприветствовали дочь ласковыми объятьями и расспросами о том, как прошла школа, и Регулус всеми силами старался держать маску чистокровного наследника, чтобы не показать на своем лице выражение чистой зависти. Он мог лишь мечтать о таком отношении со стороны родителей, особенно отца. — Отец, мама, — официально поприветствовала родителей Адара, — рада видеть, что вы пребываете в добром здравии. — Дорогая дочь, — сухо отозвался Люциус, скосив холодные глаза на своего наследника, — дорогой наследник, — по спине Регулуса пробежала дрожь, отец произнес его титул, как будто выплюнул очередное оскорбление в сторону маггла. — Люциус, — тщетно попыталась одернуть мужа Нарцисса, — мы уже обсуждали это, — с нажимом напомнила она, словно распределение Регулуса не было светской и политической катастрофой для четы Малфоев, которая славилась своим наследием на факультете Слизерин и чистой родословной. Через пару лет в планах отца Регулус должен был стать главным на факультете Слизерина, обзавестись важными связями и занять позицию Принца Слизерина, как это сделал его отец и дед. — Факультет Когтевран престижен и… — Мы не будем обсуждать это на людях, — прервал ее Люциус, бросая взгляд на левую руку Адары, поддерживаемую перевязью. На ее лице не дрогнул ни единый мускул, хотя Регулус знал, что ей больно. Адара отказывалась говорить, что с ней сделал Квиррелл, и Регулус мог лишь злиться от бессилия — почему она ничего ему не рассказывала? — И это тоже, — фыркнул мужчина. — Дамблдор дорого заплатит за подобное отношение к семье Малфоев. — Лицемер, — в сердцах хотел выкрикнуть Регулус, вспоминая окровавленные запястья сестры, которые та получила в наказание за дружбу с Ивон и Элиз. Они обе были намного лучше тех чистокровных наследниц, которыми их родители торговали чуть ли не с колыбели, — у них было намного больше чести и верности к его сестре, чем у тех, с кем вырос Регулус. Стоило ему оказаться на другом факультете, как от него отвернулись все наследники чистокровных семей, к которым он был вхож в дом, а бывшие друзья поднимали на смех, называя «предателем крови». Совсем как его отец. Он чувствовал, как горят его щеки, когда он после поезда стоял в кабинете своего отца, а тот громко зачитывал результаты его выпускных экзаменов: — Зельеварение — «Превосходно», — самодовольно смаковал Люциус. — Чрезмерная заслуга и щедрость Северуса, у тебя всегда были проблемы с этим предметом, — Регулус ощетинился, впиваясь ногтями в ткань брюк. Ему приходилось тяжело и упорно трудиться, чтобы заслужить такую высокую оценку у Снейпа, а его отец отмахнулся от нее, как от брошенного под ноги кната. — Трансфигурация — «Превосходно». Удивительно, МакГонагалл тоже решила над тобой сжалиться. Астрономия — «Превосходно», хоть где-то ты уважил честь своей семьи. Ты должен помнить, что являешься и наследником семьи Блэк тоже. Ммм, Чары — «Превосходно», Полеты — «Превосходно» и… На лице Люциуса застыло горькое разочарование вперемешку с гневом, когда он продолжил свой ядовитый монолог: — Гербология и История магии — «Выше ожидаемого», — Люциус цокнул, с силой припечатав пергамент к столу, отчего Регулус почти подпрыгнул. Он и раньше видел своего отца в гневе, но тот никогда не был направлен на него. — И ты, Октавиан Малфой, смеешь называть себя наследником семьи Малфоев?! Такое отвратительное отношение к своему наследию и семье! Достаточно того, что ты поступил в Когтевран, — выплюнул название факультета волшебник, — так и не смог оправдать это недоразумение! Грязнокровка с Гриффиндора обошла наследника древней семьи, семьи Малфоев! Как ты можешь это объяснить? Какой стыд! Весь круг семей Британии поднимает меня на смех! — Никак, отец, — еле выдавил из себя Регулус, съеживаясь, когда отец достал из трости свою палочку. Люциус ядовито усмехнулся, когда Регулус зажмурил глаза в ожидании боли от хлесткого удара палочкой, и фыркнул с отвращением: — Какая мерзость, у твоей сестры хотя бы хватило гордости с честью принять наказание, — Регулус открыл глаза, непонимающе смотря на отца. Серые глаза Люциуса смотрели на него с безграничным разочарованием и презрением, как будто Регулус был грязью под его ботинками. — Прочь с моих глаз и благодари свою мать за то, что твои руки целы. Регулусу не нужно было повторять дважды — он пулей вылетел из кабинета отца, чувствуя, как в уголках его глаз скапливаются слезы обиды, и смог отдышаться лишь в своей комнате. Он так старался, чтобы получить такие оценки, готовясь, что есть сил. Регулус вытер слезы рукавом, стараясь привести себя в порядок у зеркала, и пытался убедить себя в том, что он и так легко отделался. В прошлый раз Адаре повезло не так сильно, как ему, и он должен был помнить это. Первый ужин после окончания школы прошел в гробовой тишине, и Регулус понуро растаскивал еду по всей тарелке, изредка кладя себе что-то в рот. На ужин были поданы их с Адарой любимые блюда, но Регулусу хватало сил есть их лишь глазами. Его живот в это время болезненно скручивался под отстраненным взглядом матери и ядовитыми комментариями отца, которые он изредка выплевывал, несмотря на старания своей жены поднять более приятную тему для разговора. Регулус теперь одевался в строгие мантии по настоянию отца, который решил назначить ему дополнительные занятия по этикету чистокровного наследника, и ощущал себя полностью выжатым к ужину — шесть беспрерывных часов каждодневной каторги ничуть не скрашивали его летние дни, а про существование метлы ему пришлось и вовсе забыть. Его Комету-260 отдали в благотворительный фонд без его ведома, сказав, что он вырос из детских никому не нужных игр. — Мне жаль, милый, — пыталась утешить его Нарцисса, ласково гладя сына по волосам, пока Регулус еле сдерживал слезы от обиды. Он тихо засопел, утирая рукавом рубашки покрасневшие глаза и влажный нос. — Но ты знаешь своего отца, он порой категоричен… — Он поступил, как свинья, — прямо рявкнула Адара, зло смотря на слезы своего брата. — Он настолько мелочен, чтобы забрать метлу? И все из-за чего? Из-за распределения на другой факультет? — Адара, — устало сказала Нарцисса, и та остановилась, хмуро сдвинув брови. — Этого довольно. Достаточно того, что твой отец упустил из внимания общение Октавиана с мистером Поттером и предателями крови Уизли. — Разумеется, — отчеканила Адара. Письма от друзей стали для Регулуса привилегией, лишь Терри, Тео и Блейзу он мог беспрепятственно отправлять письма. Гудда лишь изредка могла относить его письма другим людям, только когда его отца не было дома, и Регулус устал ждать ответа от Гарри. Прошло почти две недели с начала каникул, близился июль, а от него не пришло и строчки в ответ, хотя и Гермиона, и, на удивление, Рон исправно писали ему. Хотя, если быть честным с самим собой, то Регулус прикладывал уйму сил, чтобы разобрать корявый почерк Рона под пологом кровати.

Реджи (самой большой зазнайке, после Гермионы),

Приятель, я без понятия, почему Гарри не отвечает на наши письма. Гермиона тоже осталась без ответа, но она сейчас во Франции. Может быть, до нее письма доходят позже? Я очень беспокоюсь за Гарри. Он говорил, что у него не слишком хорошие отношения со своими родственниками. Я даже пытался позвонить им по тел? теколфону? по устройству магглов. Но на другом конце мужчина завизжал похлеще садового гнома, представляешь? Я думал, что оглохну!

Если у тебя будут какие-то новости от Гарри, напиши!

Регулус устало рухнул на кровать, сжимая в руке испачканный чернилами пергамент, и уткнулся носом в одеяло, ногой зашторивая балдахин. Почему Гарри никогда не говорил ему о том, что у него проблемы с семьей? Регулус знал, что они были магглами, но разве он не доказал, что ему плевать на статус крови? В конце концов, именно он первый начал дружить с Гермионой, пока Рон воротил нос, говоря, что она всезнайка. Регулус устало прикрыл глаза, проваливаясь в сон. Прошел лишь первый месяц лета, а он уже искренне ненавидел свои летние каникулы.

_________

Лето для Адары началось с помрачневшей за время их с Регулусом отсутствия, нервозной Нарциссы Малфой, которая побелела как призрак, когда узнала причину сломанной руки дочери, и желчи Люциуса, которую он бесконтрольно изрыгал на своего сына. Кость срослась быстро — Костерост был крепким, обжег рот и горло не хуже огневиски. Ощущения были неприятными, но уже меньше, чем через пару часов ее рука была в порядке. О проклятии напоминал лишь еле заметный серебристый шрам, который Нарцисса всеми силами хотела вывести с кожи дочери, но Адара упорно отказывала ей снова и снова. Пусть это будет ее напоминанием, что она, опьяненная безрассудной храбростью, способна поступать правильно. Адаре жгло глаза, когда она видела понурое и худое лицо брата, излишне подчеркнутое мрачным сюртуком. Еще хуже становилось от мелочности отца в инциденте с метлой — тот отнял все развлечения у сына, кроме книг, которыми активный и шебутной Регулус долго сыт не будет. Но самое главное разочарование Адары заключалось в другом — чертов Поттер, накормив ее брата надеждой и ожиданием, оставил с носом, не ответив ни на одно его письмо. Особенно резко это выделялось на фоне писем Грейнджер и Уизли, которые она помогала Регулусу прятать в учебник по Травологии. Адаре лишь оставалось тихо проскальзывать в комнату Реджи и усаживаться к нему на кровать, гладя того по спине, пока он сопел в подушку от разочарования и горечи. От этого руки лишь сильнее чесались проклясть отца, а голос еле сдерживался, чтобы хотя бы сейчас не потребовать от матери вступиться за сына. Однако строгое лицо Нарциссы Малфой, которая хоть и любила сына, но чтила традиции и память предков, было непоколебимо и бесстрастно. Она прекрасно понимала действия Люциуса и не препятствовала им, даруя скудное утешение детям за стенами дома. В такие моменты Адара думала, смогла бы она также смотреть в плачущее лицо Скорпиуса и не чувствовать на сердце удушающую тяжесть? Лицо и престиж семьи были безнадежно испорчены, политическая карьера Люциуса — хоть все еще и была успешной и впечатляющей даже для фамилии Малфой — дала еле заметную трещину, за которую тут же начали цепляться другие влиятельные семьи. Они жадно хватались за возможность пройтись по голове Лорда Малфоя к политическому олимпу Визенгамота, отчего Люциус едва сдерживал себя, скрипя зубами и малодушно улыбаясь на неприкрытые оскорбления. Адара лениво бросила жалящее проклятье в колено Лорда Паркинсона, когда тот в лицо Люциусу и Регулусу на летней охоте в Уилтшире начал кудахтать о том, как должно быть разочарован Лорд Малфой распределением своего наследника не на благородный и выхолощенный факультет Слизерин. В этот момент непроницаемое лицо Регулуса стало сродни каменной маске, но от опытного взгляда Адары не ускользнуло, как увлажнились и помутнели его глаза, как дрогнул угол губ. Она чопорно отставила мизинец, греясь в полуденном редком солнце Англии и отпивая чай из фарфорового сервиза в комфортной кружевной мантии лавандового цвета. Адара незаметно подмигнула брату. Тот все же смог криво усмехнуться за спиной отца, который не слишком спешил помочь встать Лорду Паркинсону. Адара обмахивала себя веером, редко беседуя с назойливыми наследницами семей и желая сбежать к Элиз во Францию или Ивон в Кардифф. Но пока ее более-менее устраивающей компанией была Милисента Булстроуд — она могла быть и глуповата, но не настолько наглой, чтобы перечить ей. Дафна бросала на нее редкие взгляды, пока Пэнси этого не видела, но так и не подошла к ней за весь день, чтобы заговорить. Личный репетитор Регулуса — среднестоящая в министерстве шавка отца, которая неотрывно смотрела ему в рот, — вызывал у Адары приступ тошноты. Видно, Люциус Малфой даже учителей по чистокровному этикету выбирал по выхолощенной родословной, как у выставочных абраксанов, потому что помимо топорных чистокровных взглядов, — это было его единственное достоинство и козырь. Смотреть на его заискивания, когда всего через пару лет Люциус Малфой превратится в ничто под каблуком Волан-де-Морта, было смешно и душно. В середине июня организм Адары воспользовался возможностью переключить внимание девушки с Регулуса на нее. За пару дней до определяющего ее жизнь утра низ живота непривычно тянуло и крутило, живот странно вздулся. Адара поняла, что произошло, только на утро. На подоле пижамы и внутренней стороне бедра была смазана темная кровь, отчетливо говоря ей, что она вступила в пору полового созревания. Она стала девушкой. Адара хладнокровно вызвала Винки, требуя свою мать, и домовуха сразу засуетилась, с громким хлопком исчезая из ее комнаты. Спустя пару минут на пороге комнаты появилась статная фигура Нарциссы Малфой, которая пришла к дочери с набором зелий и наставлений истинной чистокровной леди, от которых у Адары зло сжималась челюсть. Нарцисса ловко руководила своей домовухой, которая меняла испачканное постельное белье, и не переставала наставлять дочь: — Адара, очень важно, чтобы твой муж не видел этого. Мужчины слишком впечатлительны этой особенностью женского тела… — То есть в остальном они не брезгуют этой частью тела? — не выдержав, огрызнулась она, за что тут же получила укоризненный взгляд матери. Она помнила затравленный взгляд Астории, которая боялась признаться своему мужу, что ей больно и дискомфортно. Она должна была сказать сразу, что ей больно без нужных зелий, а не скулить от спазмов в подушку, пока Драко Малфой безмятежно спал. Хотя теперь Адара начинала ясно осознавать причину такого поведения — не будь она такой старой, то билась бы в панике и истерике, даже не зная, почему ее организм начал кровоточить, хотя менструация была абсолютной нормой для женского тела. — Адара! — возмущенно кричала на нее Нарцисса. — Ты часть семьи Малфоев и ты будешь соответствовать своему статусу! Я могу позволить тебе спустить общение с грязнокровкой и наследницей Розье, но не жди, что я всегда буду позволять тебе такие вольности! К счастью, лекция длилась не долго — их прервал домовой эльф отца, Добби, который незаметно появился под нотации леди Малфой. Адара сожалеюще оглядела его забинтованные, покрытые коркой от ожогов руки и лишь надеялась, что его мучения скоро закончатся, — Поттер должен был освободить его в конце своего второго курса. — Хозяйка, Лорд Малфой требует вашего присутствия, — его большие голубые глаза переключились на Адару, — с юной госпожой, — безропотно пропищал он. — Передай Люциусу, что я скоро прибуду, — отмахнулась от него Нарцисса, и тот в момент исчез с громким хлопком. Адара лишь кисло смотрела на то место, где стоял Добби, в мыслях желая также аппарировать из поместья. — Вперед, дорогая, нам необходимо поговорить и многое обсудить… Вымытая и сухая после ванной Адара с немым ужасом и изумлением в глазах выслушивала речь своей матери о менструации, сексе, беременности и родоразрешении — теперь ей было понятно, почему в их брачную первую ночь Астория боялась его прикосновений, тряслась от страха и напоминала деревянную куклу. Слушая жуткие подробности из уст Нарциссы, ей резко захотелось умереть и заново родиться мальчиком — слова о позоре дома в случае потери невинности, осуждение, если женщина посмела получить наслаждение от соития, и описание древней техники родов с повитухой на дому вызывали тошноту и дрожь в коленях. Адара непроизвольно обтерла потные ладони о ткань юбки, чувствуя себя так, словно на нее вылили ведро помоев. Она просто была рада, что Астория избежала с ним всего этого мрака. — Ни в коем случае, Адара, — жестко чеканила мать, сурово смотря исподлобья, — ты не позволишь кому-то, кроме твоего жениха, касаться тебя. Даже, — она устало сощурила глаза, а лицо исказилось непонятной эмоцией, — если влюбишься. Семья превыше всего. Всегда. К горлу подкатил ком, когда Адара поняла, что она говорит о своей сестре, Андромеде Блэк. — Разумеется, мама, — легко кивнула ей Адара, получив в ответ мягкую улыбку и теплый поцелуй в лоб. Она не планировала выходить замуж и уж точно рожать, хотя мысль о том, что Скорпиус мог снова родиться, тяжело полоснула по сердцу, заставив провести бессонную ночь с мыслями о сыне, которого она потеряла. За это время грудь странно налилась, стала нежнее, соски натирала даже шелковая ткань, и Адара с тревогой поняла, что у нее растет грудь. И если судить по формам ее матери, то вполне приличного размера. В этот момент, оставшись на короткий миг одна в своей комнате, Адара почувствовала как из уголков глаз по бледным щекам потекли слезы — она была не готова. Как, черт возьми, ей быть теперь? От осознания, что она не в силах как-то повлиять на свое тело, которое теперь начало безвозвратно меняться, ей хотелось выть. — Что мне делать? — панически заметалась Адара по комнате. — Как мне жить, когда теперь раз в месяц я буду кровоточить как чертово черное перо? У меня вырастет грудь, ради Мерлина… Судорога в ногах не дала ей дальше сдвинуться с места, и она тяжело легла на кровать, почти падая в нее лицом. Было раннее утро, Регулус должен был быть уже на завтраке и беспокоиться о ней, но у Адары не было и малейшего желания попадаться ему на глаза. Для начала ей надо было как-то принять то, что она так упорно пыталась игнорировать больше тринадцати лет. — Ада? — сунул свой любопытный нос в ее комнату Реджи, видя, что его сестра целый день провела в комнате. — Ты в порядке? — Мне уже лучше, — тяжело зафыркала она, не сдвинувшись ни на миллиметр, когда Регулус забрался к ней. — Мама сказала, что случилось что-то важное, — непонимающе сказал он. — Ты что-то сломала? — У меня просто течет кровь, — сострила от злости Адара, и лицо Регулуса сначала пугающе побелело, а потом загорелось, как факел. Он торопливо соскочил с кровати, убегая в коридор: — Я принесу мороженое! — Мерлин, ты мог позвать Винки, — в подушку улыбнулась Адара, тронутая таким жестом от одиннадцатилетнего мальчика. Принятие неизбежных изменений прошло небыстро — теперь ее бедра будут расширяться, грудь будет набухать, а каждый месяц низ живота будет отдавать тянущей болью. Лишь на третий день, когда менструация подходила к концу, Адара нашла в себе силы встать с кровати, собраться и выйти в обеденный зал к удивлению Регулуса. Она чопорно отряхнула несуществующую пыль на мантии цвета слоновой кости, тряхнула головой в знак приветствия отца и матери и присела за стол. — Мама, отец, доброе утро, — вежливо сказала Адара, видя счастье в глазах Нарциссы и удовлетворение в лице отца. — Реджи, — тот слабо улыбнулся в ответ, на его щеках загорелся румянец. Адара ела резво и много, сказывалось отсутствие аппетита за то время, что у нее крутило живот, несмотря на зелья. Боли как таковой не было — в чем ей несомненно повезло, она помнила, как плохо становилось Астории, — и Адара задумчиво уставилась на короткий миг в свою тарелку, прожевывая батат. Да, это было странно, непривычно и — если быть до конца честной — откровенно мерзко, но это значило, что она уже получила статус в магическом мире. У нее сейчас были развязаны руки. Она в полном смысле этого слова стала мисс Малфой. — Ада? — беспокойно позвал ее Реджи, заметив, как та пустым взглядом смотрела на свою пустую тарелку. — Ты хочешь мясной салат? — Конечно, — кивнула она, несмотря на колкий взгляд отца. — Такими темпами, дорогая дочь, ты не взлетишь даже на метле, — едко подметил он и охнул, когда его ущипнула за руку жена. — Нарцисса? — Адара сейчас переживает стресс. И она еще растет, — одернула его Нарцисса, возвращаясь к своей собственной трапезе. Она показательно съела кусок стейка, смотря прямо в глаза мужа. — Оставь ее аппетит в покое и вернись к Ежедневному пророку, говорят, что министерство хочет устроить рейды в поисках темных артефактов. Боюсь, авроры по указке Фаджа могут появиться в нашем доме… Адара умно вернулась к еде, грея уши в перешептывании родителей, и переглянулась с Регулусом, который также навострился и развесил уши. В воспоминаниях за второй курс ярким пятном выступали страшные картины всеобщей паники в Хогвартсе, застывшие тела детей с остекленевшими глазами и самодовольное павлинье поведение Локхарта, на уроках которого она раньше исподтишка бросалась проклятьями в беззащитных пуффендуйцев, разукрашивая их лица свиными рылами, а задницы — хвостами. От этого воспоминания Адара нервно облизнула губы — ее все еще жег стыд, хотя она и понимала, что сейчас пойдет на такой поступок только по большой нужде. В этом году кто-то откроет Тайную комнату, а в Хогвартсе появятся жертвы — младшая Уизли, будущая жена Поттера, чуть не помрет там в одиночестве, но принц на белом коне в виде Избранного спасет ее от неминуемой гибели. Как оказалось, ее половое созревание принесло ей еще одну вещь — теперь она должна была навещать своего жениха безукоризненно каждую неделю. Так Адара оказалась на пороге дома Бутов, который представлял собой внушительный коттедж из крепкого камня, увешанный различными охранными чарами и оберегами. Был виден сад за домом, и Адара краем глаза заметила несколько клумб с цветами. Магическое поселение было большим и крайне респектабельным, все по канонам чистокровных семей, хотя Буты и не были чрезмерно богаты, потому что такие дома часто дарили наследникам фамилий, пока те не примут титул или не женятся. Вспомнить тот же охотничий дом в Годриковой лощине, где жили и погибли родители Поттера. Быть может, они бы выжили, если бы остались под многовековыми чарами фамильного поместья Поттеров. От этой мысли Адара быстро отмахнулась, приветствуя отточенной улыбкой миссис Бут. — Миссис Бут, Терри, — кивнула она мальчику, который смущенно потер затылок и заметно сглотнул. Его мать тут же бросила на него орлиный взор, отчего тот выпрямился и принялся забирать ее вещи из рук Люциуса Малфоя. Тот лишь презрительно сморщил нос, как будто учуял что-то мерзкое, что явно не понравилось миссис Бут, — она уязвленно поджала тонкие губы и скрестила руки на груди. — Я заберу тебя этим вечером, — холодно отчеканил Люциус, одаривая жениха своей дочери насмешливым взглядом. — Миссис Бут, мистер Бут, — отстраненно, но вежливо попрощался с ними Лорд Малфой, аппарируя обратно в поместье. — Напыщенный павлин, — под нос себе пробурчала миссис Бут, не подозревая, что Адара могла услышать ее шепот. — Мисс Малфой, проходите, не стойте в дверях! Терри, не стой столбом! — причитала она, пока Адара спокойно разглядывала смутно знакомый пейзаж. Был слышен шум волн, омывающих берег, и по улице уже начали бродить волшебники, проснувшиеся ранним выходным утром. Почему у нее было ощущение, что она уже видела это место? — Миссис Бут, не подскажите, где находится ваш дом? — уточнила Адара. — О, — неожиданно притихла женщина, перестав кудахтать над сыном, — мы находимся недалеко от Кардиффа! Из нашего дома как раз открывается прекрасный вид на бухту… — Кардифф? — повторила за ней Адара, чувствуя, как на ее лице растет улыбка. — Прекрасное место, — она прикрыла глаза, не замечая, как покраснело лицо Терри Бута. В лицо ударил свежий бриз, вдалеке закричали чайки, а над Уэльсом разошлись привычные тучи. Теперь она знала, как ей встретиться с Ивон и увести из-под влияния отца Регулуса.

Август 1992

Ускользнуть в Кардифф оказалось просто — Адара искренне хотела исследовать этот город, хотя она и была в нем раньше только проездом. Торговый центр Уэльса был прибыльным местом, и за пару дней до рождения Скорпиуса здесь была открыта лавка зелий, в которую Драко Малфой проинвестировал оставшиеся галлеоны в семейном хранилище, что позже окупилось и принесло немалую прибыль. Пару раз Адара ездила в город с Терри, что активно поощряла миссис Бут, очевидно желая, чтобы дети нашли общий язык и сблизились. Однако Терри давал ей время побыть одной, бросая на нее проницательный взгляд и просто говоря: — У тебя должна быть причина, не так ли? Я мало верю, что ты интересуешься маггловским городом просто так. Адара лишь сухо кивнула, чувствуя его проницательный взгляд. Когтевранцы и их мозги — опаснейшая комбинация. Именно так Адара оказалась на улочках города, следуя заметкам из множества писем Ивон и стараясь максимум походить на маггла. Найти нужную пекарню было сложно, но Ивон упоминала пересечения мостовых, сколь в городе было мало. Проходя мимо очередной пекарни помимо запаха хлеба, она увидела знакомый адрес и сравнила его с тем, что было в письме Ивон. Она нашла нужный дом. Пекарня семьи Ивон была маленькой и занимала весь первый этаж небольшого дома — по постройке Адара могла сделать предположение, что семья жила на втором этаже, что было довольно удобно. Над ее головой раздался привычный звон колокольчиков, и Адара переступила порог пекарни, оглядывая ее изнутри и чувствуя сладкий запах ванили. Снаружи здание было крепким и каменным, но украшенным яркой вывеской со стеклянной витриной, которая открывала вид на выпечку. Внутри же было просторно, были места, где можно было посидеть, но в разгар рабочего дня пекарня пустовала. Стены были увешаны фотографиями, на некоторых из которых Адара узнала Ивон. — Она даже в детстве была очаровательна, — заключила Адара, замечая знакомую светлую макушку на маггловской колдофото. Все еще было жутко смотреть на неподвижные застывшие лица магглов, волшебные колдофото ей нравились намного больше. На ней девочка лет пяти широко улыбалась с тортом перед собой, а по бокам от нее стояли родители — причем довольно молодые, матери нельзя было дать больше двадцати пяти лет. — Юная мисс, чем можем вам угодить? — тепло позвал ее крупный мужчина за стойкой, и Адара перевела на него взгляд. Он был крепким, с широкими плечами и грубыми руками из-за тяжелой работы. Его каштановые волосы завивались в кудри, на губах была широкая улыбка, скрывшаяся за короткой бородой, когда он вытер руки о кухонный фартук. Однако самое большое сходство с Ивон были его глаза — у его дочери они были такие же теплые и жизнерадостные, насыщенного карего цвета. — Мистер Купер? — уточняюще спросила Адара, подходя к нему. — Так точно, — по-военному отдав честь, улыбнулся он. — Единственный и неповторимый. — Рада наконец-то встретить вас, — кивнула ему Адара. — Меня зовут Адара Малфой, я подруга вашей дочери. Если вы не против, я бы хотела встретиться с ней… Долго ей ждать не пришлось — именно в этот момент послышались быстрые шаги со второго этажа, дверь открылась, и на пороге появилась сама Ивон. Та с открытыми от изумления глазами смотрела на подругу, словно не веря, что Адара в ее доме, и отмерла лишь после саркастичной реплики Адары, закатившей глаза: — Не знала, что я способна лишать людей дара речи даже без помощи магии, — пренебрегая статутом секретности сказала Адара и встретила крепкие объятья подруги, которая чуть ли не со слезами на глазах налетела на нее. — И вы называли меня плаксой? У самой глаза на мокром месте, Купер. — О, заткнись, — толкнула ее в бок Ивон, ее глаза блестели от восторга. — Я по тебе скучала. Как ты оказалась здесь? — Она отступила назад, разглядывая подругу, словно видела ее в первый раз. Адара Малфой здесь, в ее доме, в Кардиффе? Все это звучало как сон, но вот она стоит перед ней. Мистер Купер лишь растерянно наблюдал за ними. — Полагаю, вам стоит многое обсудить, — подал голос мистер Купер, с улыбкой смотря на дочь. — Как насчет чашечки чая? — Пап, а как же работа… — Это да, я занят. Но твоя мама сейчас на кухне, она захочет познакомиться с мисс Малфой, о которой ты так много говорила… — на этих словах Ивон покраснела под самодовольным взглядом Адары. — Папа! Предположение Адары оказалось верным: Ивон с семьей действительно жили на втором этаже. Поднявшись по лестнице вслед за возбужденной и энергичной Ивон, Адара оказалась в маленькой, но уютной гостиной. По центру стоял потрепанный временем коричневый диван с небольшим столиком, перед ним была странная черная коробка, которую любили смотреть магглы. Адара брезгливо кинула на нее взгляд — как можно было тратить столько времени, смотря в черное зеркало? Оно же ничего не показывало! — Ты видела телевизор раньше? — Теле- что? — озадаченно переспросила ее Адара, с опаской смотря на невиданный предмет. — О боже, — лукаво засмеялась она под смущение подруги. — Ты действительно не знаешь, что это такое? Маггловский предмет? — То, что это изобрели магглы, я знаю, — уязвленно прошипела она, когда Ивон смело подошла к черной коробке и взяла маленький камушек с множеством разноцветных кнопок. — Что ты дела… — не успела Адара договорить, как ящик затрещал, загорелся. На нем высветилось непонятное зеленое поле, на котором бегали какие-то непонятные люди с номерами на спинах и громко кричали и свистели. Лицо Адары исказилось ужасом — эти люди были заперты в ящике! — Это телевизор, он показывает передачи… — Это преступление! — схватилась за голову Малфой, с ужасом во взгляде смотря в лицо Ивон. Та смущенно потупила взгляд, не понимая такой реакции. — У тебя в доме заперты люди! Тебя арестуют авроры! — Что?.. — непонимающе хлопнула глазами она и перевела взгляд с Адары на телевизор и обратно. — Ты?.. Она не смогла договорить — Ивон залилась громогласным хохотом, сгибаясь пополам от силы собственного смеха, и Адара почувствовала, как ее щеки обжег румянец. Что в этом было смешного?! Их могли упечь в Азкабан на долгие годы! Именно в таком виде их застала миссис Купер, которая принесла им поднос с чаем и угощение. Ивон была похожа на свою маму — Софи Купер — с такими же светлыми волосами, чертами лица и веснушками на носу и щеках. От нее веяло теплом и дружелюбием, когда она с улыбкой поприветствовала Адару: — Мне приятно увидеть вас вновь, — Адара непонимающе выгнула бровь, смотря в голубые глаза миссис Купер. — Вы могли меня не запомнить, мисс Малфой, но вы были первой волшебницей, с кем подружилась моя Ивон. Она была так рада, все уши нам прожужжала с Альфи, — рассмеялась она. — Мама! — засмущалась Ивон и посмотрела на ухмыляющуюся Адару. — Не верь ей! — Спасибо за ваш свитер, миссис Купер, — решила поблагодарить за подарок Малфой, сжимая в руках чашку с теплым чаем. — И угощение, ваша выпечка восхитительна. — Зови меня Софи, дорогая, — попросила ее миссис Купер. К сожалению, побыть в семье Куперов Адаре удалось не долго — она слишком много времени потратила на поиски, стрелки часов подступали к пяти вечера, а значит ей нужно было найти Терри и вернуться в Малфой-мэнор к брату. Прощание с Ивон было тяжелым, и та не хотела отпускать руку подруги до последнего: — Обещай, что вернешься, — карие глаза Ивон стали влажными от непролитых слез. — Я должна еще показать тебе водных фей. — Обещаю, — слова легко сорвались с губ Адары. Она действительно хотела бы увидеть водных фей и не думать о том, что Тайная комната вновь откроется впервые за пятьдесят лет.

_________

Поездка в Косой переулок выпала на тот же день, что и сорок лет назад, и Адара послушно шагала вслед за отцом, радуясь, что хотя бы Регулус остался с матерью. Нарцисса слишком хлопотала над сыном, пытаясь любым доступным способом выправить положение Регулуса, — сейчас они должны были уже прийти в магазин Твиллфит и Таттинг за новыми мантиями. Регулус должен был блистать на своем двенадцатом дне рождения, хотя было ясно, что это обернется для него сущим наказанием, — список гостей состоял сплошь из чистокровных семей. От мыслей Адару отвлекает темная, узкая улица с легким шлейфом гнилостного запаха — в воздухе чувствуется тонкий запах темной магии. Лютный переулок полностью соответствовал своему названию, подчеркивая себя, как место сброда отвергнутых волшебников. Она хотела остаться с братом, под защитным крылом матери, но Люциус и слова не дал вставить Нарциссе, забрав дочь с собой. Адара незаметно подняла взгляд на Люциуса Малфоя, который в своей подогнанной черной мантии, сапогах из драконьей кожи и резной тростью, выделялся ярким пятном среди захудалых лавочек и волшебников в обносках. Адара брезгливо поморщилась, встретившись взглядом со стариком в обносках, и недоуменно нахмурилась, когда отец придвинул ее к себе ближе за плечи. Лавка «Горбин и Бэркес» была такой же жуткой и пыльной, как в ее воспоминаниях. Адара с отвращением наблюдала за множеством разных артефактов и предметов, когда Люциус заговорил: — Ничего здесь не трогай, Адара, — та сухо кивнула. Меньше всего ей хотелось прикасаться к предметам, от которых так и несло темной магией. Она лениво обвела взглядом помещение, когда ее сердце пропустило удар. Кровь застучала в ушах, в горле встал ком, она была не в силах сделать вдох. Зрение сфокусировалось на одной точке, став туннельным, а ноги вросли в землю, не давая ей сделать и шаг. Исчезательный шкаф. Он стоял прямо перед ней, все еще сломанный и пыльный. Шкаф одиноко покоился в углу зала, даже не представляя, как через пару лет разрушит чью-то жизнь. Кожа чувствует предательский холод ветра, в мыслях повторяются визги Беллатрикс «Убей! Убей!», а глухой и слабый голос дурака Дамблдора набатом отдается в висках: — Драко, ты не убийца… — Ах, Лорд Малфой, мое почтение, — залебезил продавец, постукивая в предвкушении иссохшими от старости пальцами по прилавку. — Продаете или покупаете? — Продаю, — сухо отчеканил Люциус, бросив короткий взгляд на дочь, которая послушно стояла рядом с ним. — Да-да, сейчас многие продают, проверки Министерства… — продолжил голос, но для Адары он звучал, словно через поток воды. Она была полностью сфокусирована на шкафе, словно под гипнозом шла к нему. Это было так просто — один взмах палочки, неудачные искры, пламя, и он сгорит, как ее прошлая жизнь. Он уйдет в забытье, станет ночным кошмаром… Рука, сжимающая палочку, предательски дрогнула, несуществующие искры потухли. Если она уничтожит его сейчас, Пожиратели смерти найдут другой способ пробраться в Хогвартс. Способ, о котором она не будет знать. И смерть Дамблдора станет для них меньшей потерей, чем сотня детских смертей. — Драко, — зовет ее обманчиво ласковый голос, и в глазах Адары отражается животный ужас. Она слышит елейный голосок тетушки Беллы, видит ее костлявую бледную руку, тонкие пальцы. — Драко, Темный Лорд дал тебе задание, ты особенный… Докажи свою верность в отличие от своего жалкого отца! — в сознании голос переходит на визг, Адара дергается и замирает. Прямо перед ее лицом из шкафа на нее смотрят яркие зеленые глаза, замутненные толстыми линзами и каминной сажей. Она везде узнает эти карикатурно толстые круглые очки и жуткий шрам в виде молнии. — Поттер? Поттер замирает, смотря на нее широко распахнутыми глазами. — Адара? — в ответ шепчет он, и Адара чувствует, как у нее кипит кровь. Вся злость, что скопилась у нее за лето, накрыла ее с головой — как этот плебей смеет звать ее по имени, когда не написал ни единой строчки ее брату? — Не смей обращаться ко мне по имени, шрамоголовый придурок, — плюется она. Поттер пораженно распахивает рот словно рыба, выброшенная на берег, и еще больше округляет глаза, до нелепости напоминая сову. — Что ты тут забыл? — Какое тебе дело? — не остается в долгу Поттер, отчего у Адары чешутся руки. Желание заколдовать его зад никогда не было так сильно в ней. — Адара! — рявкает Люциус за ее спиной. — Живо отойди оттуда! Ноги словно отлипают от пола, она еле успевает шепнуть Поттеру: — Подожди пока мы не уйдем, мистер Горбин после покупки отойдет к своей каморке. У тебя будет шанс проскользнуть незамеченным. — Поттер тупо кивает, нахмурившись, и она спешит к отцу, который пышет гневом сквозь свою маску спокойствия и хладнокровия. Как, черт возьми, Поттер оказался в лавке «Горбин и Бэркес»? И еще в том самом шкафу? — Когда я говорю, дорогая дочь, — ядовито шипит Лорд Малфой, крепче сжимая в своих руках трость, — что ты находишься рядом со мной, это значит, что ты находишься рядом со мной. — Да, отец, — холодно отчеканивает Адара, чувствуя на себе пристальный змеиный взгляд серых глаз. Она сглатывает ком в горле, когда ее взгляд цепляется за знакомую руку. Та самая Рука Славы, которая послужила проводником Пожирателей смерти в Хогвартс. К горлу подкатывает тошнота с каждой минуты, что она смотрит на предмет и вспоминает слизкую кожу на своих пальцах. — А, Рука Славы, — отзывается хриплый голос мистера Горбин, — хороший выбор, мисс Малфой. У вас отличный вкус, эта вещь прекрасно подходит для воров… — Надеюсь, вы отдаете отчет своим словам, мистер Горбин, — пресекает его Люциус, пронзительно смотря на мистера Горбина. — Адара — первая дочь семьи Малфоев за многие века, вы смеете ставить ее в один ряд с ворами? Меня стоит ставить в один ряд с убийцами, дорогой отец. — Ни в коем случае, Лорд Малфой, — икнул мужчина, трусливо заканчивая сделку. Люциус цепляет пальцами галлеоны, проверяет на вес и гравировку под хмурый взгляд мистера Горбина, и они выходят из лавки. Адара не оборачивается, прекрасно понимая, что таким образом выдаст Поттера в лапы Люциуса Малфоя, который при удобном случае воспользуется информацией о Мальчике-Который-Выжил. Отцовская рука крепкой хваткой ложится на плечо Адары, выводя ее из подворотни Лютного переулка на яркую и говорливую Косую аллею, которая кипит жизнью. Кругом множество людей, в основном женщин зрелого и преклонного возраста, держащих в руках по кипе книг, и Адара непонимающе провожает их взглядом, когда идет по пятам за отцом. Тот быстро нашел светлые волосы и статную фигуру своей жены, которая вместе с Реджи стояла у лавки и напыщенно сморщила нос, оглядывая шумную толпу женщин в пестрых мантиях. — Мантия и ингредиенты прибудут в Малфой-мэнор уже этим вечером, посмотрите, каких учебников вам не хватает, — передав пергаменты детям, Нарцисса повернулась к мужу. — Ты знаешь, что здесь происходит, Люциус? Ведь в эти дни Косой переулок безлюден, не может быть такого, что я забыла о каком-то важном событии?.. — Ни в коем случае, Нарцисса, — качает головой он, презренно разглядывая пару в явно маггловской одежде, которая прошмыгнула мимо них. Адара заинтересованно посмотрела им в след — у мужчины была точь в точь такая же густая и непокорная копна, как у Грейнджер. — Новый автор бестолковых книг пожаловал в «Флориш и Блоттс», какая трата драгоценного времени на это полукровное ничтожество. — Дорогой, ты проводишь детей за книгами? Мне необходимо навестить кондитерскую мистера Шугарплама для дня рождения Октавиана… Глубоко вздохнув, Адара заглянула в свой список покупок к третьему курсу Хогвартса и непонимающе вскинула бровь: — «Встречи с вампирами», «Увеселение с упырями», «Йоркширские йети»?.. — она мысленно ужаснулась. Она будет учиться у Локхарта самому важному предмету в Хогвартсе по его лживым книгам снова. Как очаровательно, у Дамблдора дар нанимать бесполезных людей на такую важную должность. — У тебя те же учебники, что и у меня? — растерянно спросил Регулус, заглядывая в пергамент сестры. — Зачем нам вообще столько книг? Они правда все нужны? — Конечно же нет, — разочарованно простонала Адара. — Видимо, Локхарт слишком любит себя и горы галлеонов… — Она с огорчением оглядела список вновь. Какая бесполезная трата денег на книги, которые она больше предпочтет сжечь, чем прочитать. — Разве это не он сейчас проводит встречу? — вскинул бровь Реджи, смотря на вывеску у книжного магазина, которая гласила о выходе новой книги Г. Локхарта «Я — волшебник» и раздаче автографов. К несчастью для них, именно там толпилась большая часть Косого переулка. — К сожалению, — сухо отрезала Адара, ненавидя то, что им придется тащиться в кишащий людьми книжный магазин. Им с Регулусом удалось быстро улизнуть на второй этаж, откуда они с высоты наблюдали за копошением волшебниц, жаждущих внимания своего золотого идола и слепо слушающих его пустые слова. Локхарт был красив, красив до поразительной искусственности — лицо было смазливо, тело хрупко, а единственное его ценное качество заключалось в умении молоть языком. И люди действительно верили в то, что он смог победить вампира? Он даже не мог нормально держать палочку, путаясь в заклинаниях, а тут упыри и йети? Она больше верила в то, что Поттер одолеет легендарного Василиска, чем в эту дурь. В этот момент в магазин зашла знакомая семья, которая разбавила рыжими головами толпу на первом этаже магазина. Адара почувствовала, как Регулус замер рядом с ней, как каменное изваяние, не отрывая пронзительного взгляда от Гарри Поттера, который выделялся среди рыжих членов семьи Уизли темным пятном. Регулус сорвался с места, вальяжно спускаясь вниз по лестнице, и в его голосе ясно отражается злость: — Поттер. Тот не успевает и рта открыть, как Локхарт неожиданно срывается в места, начиная оглядываться безумным взглядом: — Кто-то сказал Поттер? Как Гарри Поттер? — он зашарил глазами по толпе, журналисты закопошились, фотографируя с яркими вспышками каждое лицо в толпе людей. Адара едва сдерживает смех, наблюдая, как с нарастающим ужасом распахиваются глаза Поттера, а толпа расступается перед Локхартом, который жадно оглядывает бедного, несчастного Мальчика-Который-Выжил. Поттер явно хотел быть в этот момент где угодно, но только не под прицелом камер. — Сам Гарри Поттер пришел на нашу встречу, дорогие дамы и господа! Давай, Гарри, пойдем на сцену… Поттер пытался отбиться от цепких лап Локхарта, извиваясь всем телом, а Регулус чувствовал, как у него закипает кровь, — Гарри ничего ему даже не ответил! Как смеет этот напыщенный индюк прерывать их разговор, к которому Малфой подготовил разгромную тираду?! — Не думала, что скажу это, но мне жаль Поттера, — искренне прошептала Адара, наблюдая, как тот был вынужден пожать руку незнакомцу в лице Локхарта. Она действительно считала в двенадцать, что Поттер наслаждался своей славой? Было похоже, что он больше хотел провалиться к Мерлину в могилу, чем стоять под вспышками сотен камер и держать Локхарта за руку. Его лицо было красным, как у огненной саламандры, а зубы едва ли не крошились друг об друга, когда Локхарт сунул ему в руки свои книги с автографами. — Дамы и господа! — драматично выступил Локхарт, развевая магией полы своей золотой мантии. — Какой это важный для нас момент! И этот момент ценен для нас еще одним событием, которым я хотел поделиться с вами долгое время! И сегодня, когда Гарри Поттер оказался во «Флориш и Блоттс», — лицо Поттера стало зеленым, а после — мертвенно бледным от ужаса при упоминании его имени. Адара не могла не наслаждаться его явным дискомфортом — было нескончаемо приятно видеть, как Избранный пытается выдержать взгляды толпы и извивается под ними как уж. Его магглы явно не научили его выступать на публике. Теперь она понимала, почему Скиттер с таким наслаждением строчила статьи о Мальчике-Который-Выжил, — он действительно был открытой книгой. — В этом году я займу должность профессора Защиты от Темных Искусств в школе Чародейства и Волшебства Хогвартс! В зале раздались громкие аплодисменты и овации, а Регулус лишь с немым ужасом посмотрел на веселое лицо своей сестры, которая изо всех пыталась сдержать смех при виде испуганного выражения лица Поттера. Дамблдор определенно не облегчал задачу своему золотому мальчику, назначая ему в учителя некомпетентного идиота. Поттер облегченно сошел со сцены, бросая все полученные книги в котел к младшей Уизли, которая смущенно заалела и влюбленными глазами посмотрела вслед Поттеру. Адара удивленно хмыкнула себе под нос — Уизлетт уже в этом возрасте втюрилась по уши в Поттера? Детская влюбленность, превратившаяся в крепкую любовь, как романтично. Произведение, достойное книжек Локхарта и дешевых бульварных романов. Хотя Адара не могла отрицать смелость этой девочки — она вырастет настоящей гриффиндоркой и позже родит Поттеру двух сыновей и дочь. Если они станут парой и в этой жизни. — Ты явно выглядел увереннее в запылившемся шкафу, чем под софитами камер, Поттер, — не удержалась от ухмылки Адара, спускаясь вниз по лестнице. Взгляд Поттера тут же упал на нее, и он смущенно завозился руками, поправляя волосы. На его носу все еще были остатки сажи. — Твое птичье гнездо бесполезно распутывать, не трать на это силы, — закатила она глаза. Уизли прожгла ее недовольным взглядом. — Эм, да, — тупо угукнул он, смотря ей за спину. — Регулус! — Гарри, — холодно поприветствовал его Реджи, отчего Поттер болезненно поморщился. — Не нашлось и минуты, чтобы написать мне строчку, да? — Регулус, это не то… — Тебя это не касается! — бойко защищала Поттера младшая из семьи Уизли. Как будто Поттеру нужна была ее защита. Тот смущенно захлопал глазами, смотря на Уизли, словно та впервые заговорила. Регулус важно фыркнул, смотря на рыжую девчонку рядом с другом. Она была сестрой Рона? Вроде такая же рыжая и веснушчатая, но они с Адарой были абсолютно не похожи внешне, хотя и были братом и сестрой. — Да неужели? — ощетинился Реджи, нависая над ней. — Тогда это касается тебя? — весь боевой настрой испарился из тела Уизли, и она слезно уставилась в свой потрепанный временем котел. Он встретился с хмурым взглядом Гарри, который сурово свел брови. — Так что? Был настолько занят, что не мог даже письмо написать? — Это было не по моей воле! — возмущенно возразил ему Поттер. — Какой-то чертов эльф по имени Доб… — Регулус! — перебил голос Грейнджер, которая налетела сзади на Регулуса, пока Адара озадаченно свела брови. Добби, эльф ее отца, как-то связался с Поттером? Как это вообще возможно? Но если это правда, то теперь была понятна связь Поттера и Добби, которого великий Избранный освободил из рабских уз. — Как я давно тебя не видела! Те места в Испании, которые ты советовал посетить, просто сумасшедшие! Я никогда не видела ничего подобного! За спиной Грейнджер затопал Уизли номер шесть, когда близнецы заметно оживились и спешно побежали к ней. — Кто это тут у нас… — Слышишь это шипение, братец? Чувствую, сегодня мы не в настроении… — Неужели наша змейка недовольна? — нараспев закончил Фред. — Уизли номер четыре и пять, — раздраженно поприветствовала их Адара. — Как холодно и отчужденно… — схватился за сердце Джордж. — Ты ранишь наши чувства! — Мальчики, хватит толпиться, все на улицу! — зовет их Артур Уизли, проталкиваясь сквозь толпу к детям, и замирает, когда видит светлые платиновые волосы Адары и лицо Регулуса. Он заметно бледнеет, беря за руку младшую дочь, и активно кивает в сторону выхода, когда Адара чувствует на своем плече знакомую руку Люциуса Малфоя. Тот хищно нависает над ней, бросая ядовитый взгляд на близнецов Уизли, которые мигом отступают, и впивается ледяным взглядом в раскрасневшееся от духоты лицо мистера Уизли: — Ну-ну, Артур, неожиданно встретить тебя здесь. — Люциус, — сдержанно отзывается тот, явно пытаясь сохранить самообладание. — Слышал, что в Министерстве работы непочатый край, — прошелестел Люциус. — Все эти бесконечные рейды в попытке найти хоть что-то. Как жалко… — из ушей мистера Уизли чуть не повалил пар, но он лишь крепче сжал руки в кулаки, терпя колкие слова Малфоя. — Надеюсь, вам хотя бы платят сверхурочные? — Ловкие пальцы Люциуса выцепили старый учебник из котла младшей Уизли, который почти рассыпался в его руках. — Очевидно, что нет. Дорогой Салазар, как можно позорить свой статус волшебника, если тебе за это даже не платят? — Отец… — слабый голос Регулуса тут же утих под яростным напором Артура Уизли. — У нас с тобой разные понятия о том, что позорит волшебника, Люциус. — Разумеется, Артур, — также плюется ядом Лорд Малфой, высокомерно оглядывая чету Грейнджер, которые с любопытством наблюдали за ссорой взрослых волшебников. В следующее мгновение его серые глаза впились в несчастную Джинни Уизли, которая вздрогнула от страха. — Однако ваша дочь явно предпочла бы другого отца. Возможно, того, кто мог бы обеспечить ей все необходимое для жизни и образования, — его рука обманчиво ласково скользнула по голове Адары, словно сдувая с нее невидимые пылинки. — Хотя твой отпрыск явно не блещет интеллектом, чтобы давать ему хоть какое-то образование… Адара успела оттолкнуть Регулуса в сторону, когда Артур Уизли набросился на Люциуса, со всей силой толкая того в книжную полку. Тяжелые книги начали падать вниз, женщины закричали, вдалеке были слышны визги Локхарта. Регулус растерянно закрыл голову руками, смотря на то, как уважаемый Лорд Малфой дерется на кулаках с Артуром Уизли как самый настоящий маггл. Уизли увел сестру из-под удара вместе с Грейнджер, закрыв их своей спиной. Единственные, кто наслаждались суматохой, были близнецы Уизли, которые яростно болели за отца: — Давай, пап, надери ему зад! — Вмажь ему, пап! Миссис Уизли в ужасе схватилась за голову, крича имя своего мужа: — Артур! Адара чувствует на своей руке крепкую хватку и непонимающе смотрит на Поттера, который лишь поджимает губы и качает головой: — Не лезь им под руку, — Адара хочет гаркнуть, что это его не касается, что она может позаботиться о себе, когда в этот момент под всполохом магии взрывается шкаф с книгами. Пыль оседает ей на голову, и она непонимающе смотрит на Поттера, которому прилетает на макушку увесистая книжка. Он закрыл ее собой, потирая голову, и тихо зашипел себе под нос от боли. Неужели он так расплачивается перед ней за ту помощь в лавке «Горбин и Бэркес»? — Остановитесь, господа, живо! — появившийся по волшебству Хагрид с впечатляющей легкостью разнимает мужчин. Из разбитой губы мистера Уизли сочится кровь, которую он сплевывает себе под ноги, а под левым глазом Люциуса расплывается впечатляющего синего цвета фингал. Уложенные в хвост светлые пряди беспорядочно закрывают лицо, глаза бешеные, и Люциусу Малфою не хватает только тюремного клейма на шее, чтобы стать похожим на будущего себя. Было видно, как пульсировала вена на его виске, — он был в ярости, что предатель крови посмел поднять на него руку. Адара не успевает вывернуться из хватки Поттера, который отказывается ее отпускать, когда Люциус приводит себя в порядок и брезгливо опускает в потертый котел Джинни Уизли книжку: — Пусть твоя девчонка заберет свои книги… В любом случае, это лучшее, что ты можешь ей дать, — мистер Уизли ощетинивается, но мольбы его жены не позволяют ему снова подраться с Люциусом. — Адара! — рявкает он, видя, что его дочь держит за руку жалкий полукровка. Он едва замахивается тростью, но Поттер лишь сильнее сжимает ее руку, впиваясь упрямым взглядом в лицо Люциуса. Адара сильно щипает Поттера за руку, отчего он болезненно ахает и прижимает ее к себе, и поспешно встает на ноги. Глаза Регулуса неотрывно смотрят на младшую Уизли непонятным взглядом. — Адара! — рявкает Люциус снова. — Октавиан! Регулус отмирает, оторопело смотрит на друзей, которые непонимающе хлопают глазами, и на негнущихся ногах врезается в Джинни Уизли, отчего книги выпадают из ее котла. Он оледеневшими пальцами цепляет книги, запихивая их в котел озадаченной Уизли, и прячет в полы мантии черный дневник, подброшенный этой девочке его отцом.