Адара Малфой и кольцо Уробороса

27 января, 2010 год

Драко Малфой умирал на ступеньках банка Гринготтс. Всего минуту назад он видел перед глазами яркие магазины Косого переулка, крепко сжимал маленькую ладонь сына, который был очарован волшебством центра Магической Британии, а теперь перед глазами стояла пелена из поднявшейся в воздух пыли и крошки брусчатки. Вокруг кричали люди, приглушенно были слышны неразборчивые возгласы, но Драко не мог разобрать и слова. — Что происходит? — первая мысль пробежала в кругу боли и криков вокруг него. Драко чувствовал, как его легкие наполняются пылью, и начал судорожно откашливаться, стараясь приподняться на локтях, чтобы осмотреться. Он не чувствовал пространства, взгляд сузился до того, что он видел перед собой, и медленно потянулся к своей голове, которая жёстко ударилась о камень. Пальцы коснулись чего-то тёплого и вязкого, и мужчина сразу понял, что это была его кровь. Глаза осмотрели тело. Его левая нога была выгнута под неестественным углом и придавлена крупным камнем, который упал под действием удара неизвестного происхождения. Колонны банка Гринготтс были разрушены с его стороны и часть из них рухнула на него и других близстоящих людей. Он мог слышать стоны боли рядом с собой, но ничем не мог помочь. Его палочка лежала рядом с ним, расколовшись под одним из обломков. Послышались громкие хлопки, и Малфой увидел знакомые красные мантии членов Аврората, что бегали вокруг, ограждая место происшествия. Пыль начала оседать на землю, смешиваясь со снегом, и Малфой начал судорожно выискивать глазами сына, пытаясь приподняться на локтях. Перед глазами были тела мужчин и женщин, земля была залита кровью, которая ярко растекалась по недавно выпавшему снегу. В воздухе пахло холодом и смертью. — Скорпиус! — громко прокричал Драко, зовя своего ребёнка в безумном грохоте толпы. — Скорпиус, ответь мне! — Он увидел как перед ним поднимают незнакомую женщину и уносят на носилках. — Скорп… Драко Малфой резко задыхается, когда замечает у ограждающей ленты маленькую фигуру с надломленной шеей. В его горле встаёт ком, когда он видит светлые, почти платиновые волосы. Ясные голубые глаза пусты, жизнь в них пропала, и теперь они были покрыты пеленой. Глаза начинает жечь, к горлу подкатывает желчь. Мысли сменяются одна на другую, и он сам не замечает как начинает шептать: — Нет-нет-нет, — из глаз проскальзывает первая слеза, когда он видит в руке мальчика мягкую игрушку в виде гиппогрифа, залитую кровью. Игрушка, что была подарена на последнее Рождество его сыну от покойной матери. Последний подарок Астории, угасающей от семейного проклятия. Они только недавно похоронили её на семейном кладбище в Уилтшире, и потеря жены и матери была ещё свежа в памяти семьи. — Скорпиус! — судорожно позвал Малфой, чувствуя, как слезы заливают его лицо. — Папочка, нам ещё долго тут стоять? — Всего пять минут назад Скорпиус качался на ногах, не в силах вытерпеть скучное нахождение в банке, и Драко мягко гладил его по голове, говоря, что скоро всё закончится. Они пойдут за мороженым, погуляют в заснеженном парке и вернутся домой, где их будет ждать бабушка Цисса. Его маленький Скорпиус, рождённый после всех ошибок своего отца, договорного брака своих дедов и смертельного проклятия Астории. Маленький лучик надежды на светлое будущее. Он клялся перед самой Магией, что воспитает достойного Малфоя, что покажет, как изменились его взгляды. Он покажет, что любит Скорпиуса как сына, а не наследника. Теперь же Драко глотал слезы, видя перед собой мёртвое тело своего ребёнка. К телу Скорпиуса подбежали колдомедики, проверяя на наличие жизни, но Драко видел, как опустились руки женщины, а её лицо исказилось гримасой боли. Она покачала головой, и тело его сына накрыли черной простыней. В глазах стояла пелена слез, адреналин начал покидать его тело, и теперь отчётливо чувствовалась боль в ноге и голове. Если повезет, то ему уготована судьба всю жизнь не расставаться с тростью. Если же нет, то он останется без левой ноги. — Как жаль, что это оказалась не рука, — с жалостью подумал Драко, видя, что от взрыва обнажилась его Тёмная метка на левом предплечье. — Добрый день, мистер Малфой, — прошептал ему на ухо женский голос, заставив Драко обернуться. Лицом к лицу, перед ним стояла Алекто Кэрроу, кровожадно улыбаясь и наслаждаясь его замешательством. Она легко подкралась к своей жертве, пользуясь суматохой и паникой толпы. — Так приятно знать, что вы пребываете в добром здравии, — насмехаясь, рассмеялась Кэрроу. Сердце Драко пропустило удар. Её голубые глаза горели безумным огнём, все тело было облачено в ужасающего качества мантию, что уже почти превратилась в лохмотья. Рыжие волосы были перемешаны с седыми прядями, кожа покрылась морщинами. Зубы были сколотыми и нездорово жёлтыми, но руки крепко держали палочку. Драко снова почувствовал, что перестал дышать, когда увидел, чью палочку она держала. Грецкий орех, сердечная жила дракона. Прочная и жёсткая, как кнут. Палочка, что убила и замучила столько людей. Палочка тёти Беллы. — Как досадно знать, что я убила вашего сына. Я целилась в вас, — она сочувственно погладила лицо Драко. — Убери от меня свои руки! — остервенело заорал Драко, кусая её до крови за руку от бессилия. Он со всей силы вцепился в её ладонь, чувствуя, как его отшвыривает проклятие. Стреляющая агония, боль в ноге заставляет Малфоя взвыть, и он понимает, что часть его левой ноги осталась под завалами. — Я убью тебя! — Ну-ну, малыш Драко, — крутя в руках палочку, нежно прошептала она. — Не знала, что за десять лет, ты превратишься в собаку. — Она нехотя вытерла укушенную руку о свою мантию и указала палочкой ему в горло. — Ты не представляешь как было приятно получить условное освобождение из Азкабана, Малфой, — она сильнее надавила палочкой ему на горло, заставляя сглотнуть слюну. — Как была приятна мысль, что я уничтожу вашу грязную семью за предательство Тёмного Лорда. — Тебя не могли отпустить, — ошеломленно прошептал Драко, затуманенным взглядом смотря на сумасшедшую перед собой. Он чувствовал, как под ним образуется огромная лужа крови, а холод пронзает кожу. Перед глазами начинало плыть, а в ушах поднимался шум. — Как видишь я на свободе, — радостно пожала плечами Пожирательница Смерти. — Твоя мать — предательница крови — посмела соврать в лицо Тёмному лорду, которому поклялась служить верой и правдой. — Ее лицо уродливо скривилось. — И всё из-за тебя! Швали, что не смогла выполнить простой приказ! — истерично завизжала она, практически протыкая горло Драко палочкой. — Надеюсь, тебе понравилось смотреть на тело своего сына! — Сука, — одними губами процедил Малфой, получая в ответ дикий смех. — Он так мило звал на помощь своего папочку, — насмешливо произнесла она. — И так приятно было ломать его маленькую шейку, — прямо в лицо прошептала она, облизывая щеку мужчины языком и впитывая солёные слезы. — Как приятны на вкус твои слезы, малыш Драко. Такие же вкусные как у малыша Скорпиуса. Гнев играл под кожей Малфоя, заставляя её смеяться. Его невинный ребёнок, ему даже не было и четырёх лет, был убит этой тварью. В серых глазах искрилась ярость, а магия начала потрескивать вокруг его тела. — Но мне будет намного приятнее сделать то, что не удалось Тёмному Лорду. Было приятно наблюдать за твоими слезами, Драко Малфой, — Кэрроу отодвинулась от мужчины, одними губами произнося: — Avada Kedavra! И мир Драко Малфоя исчез под пеленой зелёного света.

Август, 1979 год

Первой мыслью Драко Малфоя было то, что он чувствовал себя хорошо — не было ни боли, ни тошнотворного чувства в животе, ни звенящего шума в ушах. Он слышал лишь нежную трель птиц, тихие голоса людей рядом с собой. Перед глазами стояла темнота, веки налились тяжестью, и Драко потребовались усилия, чтобы приоткрыть глаза. Он видел размытые лица и нахмурил брови, когда увидел перед собой длинные светлые волосы. Такой цвет редко встречался в волшебном мире — по ним было удивительно легко отличить семью Малфоев после Второй магической войны. Иронично, что когда-то признак статной магической семьи, которым гордились веками, превратился в клеймо Пожирателей Смерти. — Мне кажется, она проснулась, Цисси, — мягко обратился к женщине незнакомый мужской голос. Драко почувствовал, как его тело неожиданно переместили на руках, и удивлённо вскрикнул, но звук из этого рта больше напоминал детский крик. — У неё точно твои глаза, — указал темноволосый мужчина, когда Драко округлил глаза. Он внимательно изучал незнакомца перед собой. Тёмные кудри подчёркивали бледность кожи мужчины, у него были высокие острые скулы, но упрямый твёрдый подбородок. Однако сильнее всего Драко поразили его глаза — они были светло-серого цвета, почти серебристого. Такие же глаза были у его Скорпиуса. — Ты так думаешь? — Драко резко повернул голову, услышав знакомый голос. Перед ним оказалось лицо молодой женщины, которая с нежностью держала его на руках. Нарцисса Малфой выглядела изумительно — её кожа была упругой и сияла молодостью, голубые глаза светились счастьем, а на губах стояла молчаливая улыбка. На ней Драко смог разглядеть дорогую мантию зелёного цвета из любимого материала своей матери, шелка пиренейских шелкопрядов. После военных репараций они ещё долго не могли себе позволить покупать одежду такого высокого качества. — Да, — кивнул незнакомец, — она будет красавицей, и Люциус будет утопать в предложениях о помолвке, когда Адара выйдет в свет. — Люциус сейчас разочарован, — грустно прошептала его мама, и Драко попытался поднять руку, чтобы утешить её. Нарцисса ловко поймала кулачок ребёнка, целуя Драко в лоб, и с грустной улыбкой поправила одеяло на теле Драко. — Люциус — идиот, — с отвращением выплюнул мужчина, и Драко мысленно поддержал его. Его отец так стремился к величию, к власти, что пожертвовал всем — женой, сыном, престижем и всем наследством Малфоев. — Ты родила семье Малфоев первую наследницу за последние пятьсот лет. Он должен боготворить тебя, моя дорогая кузина, а не бросать недовольные взгляды, потому что ты родила ему дочь, а не сына. Драко почувствовал как что-то громко щёлкнуло в его голове. Вот почему для него всё казалось таким большим, почему его, тридцатилетнего мужчину, могла поднять на руках женщина и почему он так слабо мог управлять своим телом. Он стал ребёнком, младенцем. И к тому же он стал девочкой. Из его груди поднялся громкий рёв, напугавший взрослых. — Этого не может быть, — в мыслях выл Драко Малфой. Он только что умер, его убила сумасшедшая последовательница Волан-де-Морта. Она убила людей на оживлённой площади, убила его и убила Скорпиуса, потому что хотела, чтобы он корчился в агонии за предательство его семьи. Он не хотел этого, он так долго искупал свои грехи, чтобы у него забрали единственное, что осталось от их с Асторией любви. По его лицу текли злые слезы, лицо покраснело, когда его мать безуспешно пыталась его успокоить, нежно покачивая. Он стар, он устал, он хочет умереть. — О дорогой Мерлин, Адара, — пыталась успокоить дочь Нарцисса, покачивая визжащего ребёнка. — От чего ты так резко начала кричать? — беспокойно задала вопрос она. — Может она хочет есть? — попытался угадать мужчина. — Я хочу, чтобы вы все исчезли, — разразился очередным рёвом Драко. Это всё было неправильно, он должен сейчас быть с Асторией и Скорпиусом. Он должен был извиниться перед студентами Хогвартса, умершими во время битвы за Хогвартс, умершими, когда он впустил Пожирателей смерти в Хогвартс. Он причинил за семь лет столько боли стольким людям, что должен гореть в аду за свои грехи. — Моя дорогая девочка, — нежно напевала Нарцисса, смотря на страдания своей маленькой дочери. Её светлое лицо было полностью красным, глаза закрыты, а руки сжаты в кулачки. Нарцисса продолжала петь знакомую колыбельную дочери, целуя её в щеки, давая почувствовать запах французских духов, и её старания начали давать плоды. Драко чувствовал, как утихают его слёзы, а плач превращается в сопение. На груди всё также было тяжело, в сердце были перемешаны эмоции и чувства: горе, боль, гнев, стыд. Всё, с чем он жил последние пятнадцать лет, осталось с ним даже после смерти. — И определенно характер Люциуса, такая же склонность к неожиданному драматизму, — щёлкнул языком собеседник его матери, отчего Нарцисса зло свернула на него глазами. — Регулус Блэк, Адара всего лишь младенец, — сердито вспыхнула Нарцисса. — Она плачет, когда ей что-то нужно или ей больно. — Получается у меня теперь другое имя, — заключил Драко. Звезда из созвездия Большого Пса, вторая по яркости в созвездии. Была приятна мысль, что его имя всё ещё было связано с семьёй его матери и их традициями. Однако теперь Драко видел семейное сходство с этим мужчиной, вероятно ему было едва больше двадцати. Он был менее красивым мужчиной, чем его брат, Сириус Блэк, но его глаза притягивали к себе. Драко встретился с ним взглядом, заставив Регулуса слабо улыбнуться ему, и вспомнил себя на шестом курсе, когда ему дали самоубийственное задание в наказание за ошибки его отца. На лице Регулуса читалась усталость, лицо осунулось, губы были крепко поджаты, а ногти на руках обломаны. Драко помнил историю Регулуса, которую рассказало Золотое трио после победы над Волан-де-Мортом. Такой же наивный мальчик, верящий в слова семьи, которая воспевала Волан-де-Морта, каким был и он сам в свои шестнадцать лет. Мальчик, разгадавший секрет своего хозяина. Мальчик, который не утратил чувство сострадания к своему домовому эльфу. Мальчик, который обхитрил Волан-де-Морта ценой своей жизни. — Смотри, Регулус, ты ей нравишься, — обрадовалась Нарцисса, когда Драко протянул свои крошечные ручки в сторону обомлевшего Блэка. — Возьми её, — она радостно передала свою дочь в руки застывшего Регулуса, который неловко держал маленькую девочку на своих руках. Драко не смог сдержать смеха, смотря на выражение своего двоюродного дяди, который сообразил прижать его к своей груди. — Она засмеялась! — восторженно ахнула Нарцисса. — Её первый смех, Регулус! — Привет, принцесса, — смотря в лицо малышке, прошептал Блэк. Девочка на его руках слабо скомкала его рубашку, голубыми глазами внимательно изучая незнакомое лицо. — Мне очень приятно, что твоя мама назвала тебя именем, которое я ей предложил. Ты самая настоящая Блэк, дорогая Адара, — Драко устало положил свою голову на плечо своего молодого двоюродного дяди, прикрывая глаза. Драко знал, что Регулус скоро умрет, он не переживёт Первую магическую войну, пропав без вести. Он мог только лежать на руках мужчины, слушая, как Регулус рассказывает о своем домовом эльфе Кричере. Его веки закрывались под нежный ропот ветра, и вскоре Адара Малфой крепко спала в тени сада Малфой-мэнора.

Сентябрь 1979 — Январь 1980

Жить в теле младенца было на удивление легко. Богатая древняя фамилия с лёгкостью могла позволить себе содержание родового поместья, целый десяток домовых эльфов и финансирование войны. Драко с радостью пользовался услугами домовых эльфов, наслаждаясь комфортом детской. В данный момент он исследовал возможности своего нового тела на игровом коврике у ног своей матери. Приятным фактом оказалась его внешность — Драко сохранил свои платиновые волосы, заостренные аристократические скулы и подбородок, прямой нос семьи Блэк. Однако Регулус был прав — вместо серебристо-серых глаз семьи Малфоев юная Адара Малфой унаследовала голубые глаза своей матери. Адара Мелисса Малфой родилась посреди Первой магической войны, пятого июня тысяча девятьсот семьдесят девятого года. Первая дочь семьи Малфоев за последние пятьсот лет, и Нарцисса вслух зачитала полученное письмо от Лорда Абраксаса Малфоя, который был обрадован рождению наследницы в отличие от своего сына и в нынешний момент проживал во Франции. Несмотря на то, сколько прошло времени в этом теле Драко всё ещё не мог думать о себе, как об Адаре. Имя было чужим, хотя и красивым. Он мог понять, почему его мать послушала Регулуса при выборе имени для своей дочери, но было странно ощущать себя таким молодым, таким невинным в глазах взрослых волшебников. Однако самым болезненным было понимание того, что его прошлая жизнь ушла. Он не понимал, было это наказание или второй шанс, но отпустить последние тридцать лет своей жизни было ужасно тяжело. Он должен был отпустить свою семью, отпустить Скорпиуса. Осознание того, что он никогда не сможет быть с Асторией причинило много боли, вспоминая как мало времени ему далось с ней провести. Она была замечательным человеком, доброй матерью и спутницей его жизни. Он не хотел жить в этом теле, быть юной мисс семьи Малфоев, которой Люциус будет торговать при любом удобном случае. — Тебя не было дольше обычного, — взволнованно говорит Нарцисса, подходя к мужу и приветствуя его лёгким поцелуем в губы. Драко дёрнул голову при звуке её голоса, видя своего отца в дверном проёме детской. Он с интересом наблюдает за взаимодействием своих родителей, на то с какой нежностью посмотрел Люциус на свою жену, как Нарцисса счастливо улыбалась, стоя рука об руку с мужем. Уже в его пятнадцать лет родители выстроили стены между собой, стараясь сохранить благосклонность Волан-де-Морта, который жил в их поместье. Но хуже всего стало после суда и приговора Люциуса Малфоя к поцелую дементора. В тот день Нарцисса Малфой умерла вместе с мужем, лишь в редкие моменты оживая при виде сына или внука. — Было совершено нападение на поместье Лестрейндж, — начал Люциус. — Авроры появились неожиданно, мы не успели подготовиться и спрятать все тёмные артефакты. Пришлось нагрянуть в Министерство, чтобы урегулировать вопрос. — С Беллой всё в порядке? — обеспокоенно спросила Нарцисса, отчего Драко внутренне закатил глаза, и подняла дочь на руки. Белла в будущем замучает до беспамятства и сумасшествия чету Лонгботтомов, оставив их сына сиротой при живых родителях. Жестокая, хитрая, ужасно могущественная ведьма, которая всем сердцем любит только Тёмного Лорда. Она никогда не будет в порядке. — Твоя милая сестра успешно обезвредила трёх авроров, в том числе Аластора Грюма, — довольно усмехается Люциус. — Жаль правда, что это не сыграло нам на руку в разбирательстве, но отрадно знать, что этот предатель крови пострадал, — Нарцисса прикрыла рот рукой, ахнув от неожиданности, и ударила мужа по ладони. — Не смей произносить эти слова при нашей дочери, — прошипела женщина, крепче прижав к себе Драко. Эти слова заставили Люциуса посмотреть на ребёнка на руках своей жены, и его лицо стало его обычной маской чистокровного превосходства. Как приятно быть разочарованием отца сразу после рождения, не пришлось даже ждать шестнадцати лет, чтобы получить от Люциуса такой презрительный взгляд. — Ах да, юная Адара, — будто в первый раз говоря это имя, по буквам сказал Люциус. — Интересное имя, довольно благозвучное. Подходит фамилии Малфой. — Адара — великолепное имя, предоставленное Регулусом, — с укором ответила Нарцисса. Регулус был единственным, кто навещал её и новорождённую наследницу Малфоев, и теперь он неожиданно пропал. — Благородное имя, в честь одной из ярких звёзд в созвездии Большого пса. Оно идеально ей подходит. — Мне безразлично, что оно значит, Нарцисса, — фамильярно ответил мужчина. — Главное, что мы уважили твою семью и получили благосклонность дома Блэк, — Драко видел, как при этих словах осунулось лицо его матери. Для чистокровной жены было честью и гордостью родить здорового ребёнка, но Люциус не оказал ей и своей новорождённой дочери и грамма почтения. Возмущённый его словами Драко бросил недовольный взгляд на Люциуса, крепче прижавшись к матери в надежде утешить её. — Люциус… — Однако мне всё ещё требуется наследник, Нарцисса, — холодно продолжил он. — Отец может быть доволен твоей дочерью, но я — категорически нет. Я постараюсь выделить время для решения данной проблемы. — Мне жаль, что я разочаровала тебя, — отрешенно прошептала Нарцисса, и Люциус резко поднял её подбородок, заставив посмотреть на него. — Малфои не извиняются, Нарцисса, — выплюнул Люциус. — Ты успешно справилась со своей задачей в первый раз, уверен, что ты справишься с этим и во второй. С этими словами Люциус окинул взглядом свою семью и с гордо поднятой головой вышел из детской, оставив жену на руках с дочерью. Нарцисса ласково качнула свою дочь, присаживаясь в кресло, и с печальными глазами попыталась улыбнуться. — Твой папа тебя любит, милая, он просто ещё не до конца это понимает, — убеждала дочь Нарцисса, и Драко понимал, что единственная, кого она пыталась в том убедить, была она сама. За сентябрём минул октябрь и ноябрь, и Драко в первый раз увидел снег в своём новом теле, сидя на руках матери, через окно южного крыла поместья. Нарцисса украсила помещение рождественскими огнями, заставив свечи парить в воздухе. Падуб, омела и плющ были развешаны по всей комнате, а в воздухе стоял запах яблок и гвоздики. Было приятно жить в охраняемом пузыре, который построила для себя и дочери Нарцисса, но Драко понимал, что в последний месяц она проводит с ним меньше времени. Приближался Йоль, и Нарцисса как следующая Леди Малфой отвечала за организацию грандиозного бала в поместье Малфоев. Когда настал вечер двадцать четвёртого декабря, Адара была одета в белое кружевное платье и сидела на руках у Люциуса. Семейная чета Малфоев приветствовала у камина своих гостей, которыми раз за разом оказывались известные Пожиратели смерти. Розье, Лестрейнджи, Ноты, Яксли, и список фамилий становился лишь больше и больше. Один взгляд на них возвращал Драко в то поместье, где были слышны крики маглов, пойманных по приказу Волан-де-Морта, где прямо за обеденным столом Нагайна съела профессора маггловедения Чарити Бербидж. Замученные до смерти мужчины, женщины, дети. Драко казалось, что его стошнит, когда к нему подошла Беллатрикс, чтобы побеседовать с его матерью. Она выглядела намного красивее, чем в его молодости, но Драко помнил все тренировки, каждое Crucio было выжжено в его теле. Но когда через камин вышла молодая Алекто Кэрроу со своим братом, Драко задрожал всем телом от ярости. Как только он получит палочку в свои руки, как только он доберется до неё, он растерзает её тело и заставит задыхаться в собственной крови. Наблюдать за тем, как веселятся Пожиратели смерти и их семьи в зале Малфой-мэнора было личным наказанием Драко. Как они могли улыбаться, рассказывать бесчеловечные истории и хвалить друг друга за хорошую службу Тёмному Лорду? Он тихо сидел на коленях матери, которой его передал Люциус, пока та беседовала с другими Леди чистокровных фамилий, которые кидали завистливые взгляды на него. А затем всего за полчаса до полуночи из камина вышел Волан-де-Морт во всём своём мрачном великолепии. И Драко забыл как дышать, смотря на ликующую толпу в бальном зале. Волан-де-Морт был жив, стоял посреди зала в чёрной мантии, расшитой серебряными змеями. Его тёмные волосы были с лёгкой проседью, у него был нос, и он выглядел как мужчина лет сорока, но его глаза. Драко ощутил, как застыло его сердце, когда Люциус представил свою семью Тёмному лорду с величайшей гордостью. Его змеиные красные глаза неотрывно смотрели на него, на маленькую девочку в руках Нарциссы Малфой, и Драко видел в его взгляде желание. — Как вы знаете, уважаемые гости, моя жена Нарцисса недавно родила мне дочь, — громко огласил Люциус Малфой, стоя рука об руку с Волан-де-Мортом. — И сегодня мы хотим поделиться ещё одной радостной новостью. Моя жена ждёт наследника! — В воздух были подняты бокалы, кругом были крики радости. Драко не спал в своей колыбели до самого утра первого января нового тысяча девятьсот восьмидесятого года.

Январь 1980 — август 1980

Крестным отцом Адары Малфой становится Северус Снейп. Наречение происходит в фамильном поместье Малфоев во Франции в присутствии членов обеих семей Малфоев и Блэков. В огромных руках Абраксаса Малфоя Адара чувствовала себя крошечной, хотя семейный целитель радостно говорил, что юная наследница развивается и растёт в соответствии со своим возрастом. Пока глава её семьи проводил обряд, Адара пристально смотрела на молодую версию своего профессора зелий. Северус выглядел таким же уставшим, как и Регулус перед своим исчезновением, и держался холодно и отстраненно. В чёрной мантии он выглядел ещё более болезненным и худым, и Адара искренне сочувствовала ему, вспоминая всю историю Северуса Снейпа, которую рассказал миру Гарри Поттер. Дорогой Мерлин, Поттер даже назвал в честь него сына! Это было поистине удивительно, если помнить, как Северус обращался с ним во время обучения в Хогвартсе. — Клянетесь защищать, оберегать, опекать и любить Адару Мелиссу Малфой? — Твёрдый голос Абраксаса Малфоя вернул Адару из её мыслей. — Своей магией даровать ей защиту и надёжное будущее? — Клянусь, — с этими словами Лорд Малфой передал внучку на руки Северуса Снейпа, который неловко взял её и прижал к себе. Адара почувствовала, как магия мягко обволакивает её, нежно приветствуя соединение и одобряя сделанный выбор. Она видит, как ошарашенно выглядит Люциус Малфой, наблюдая за тем, как между Северусом и его дочерью формируется прочная магическая связь, и мужчина зло поджимает губы. Однако Абраксас Малфой выглядит счастливым, крепко пожимая руку Северусу. — Моей внучке повезло, мистер Снейп. Сама магия одобрила вас, вы можете гордиться, — радостно оглашает Лорд Малфой, отходя в сторону. Северус переводит взгляд с него на ребёнка у себя на руках, когда Адара начинает увлечённо дёргать за его мантию. Он чувствует, как замирает его сердце, когда смотрит в голубые глаза маленькой девочки с легким пухом белых волос на голове. Она также настороженно смотрит на него, засовывая кулак себе в рот, и Северус невольно морщится от этого. Однако уже в следующее мгновение Северус мягко щурит глаза, когда Адара Малфой широко улыбается у него на руках, счастливо прищуривая голубые глаза. За снежными днями приходят затяжные дни боёв, и Адара Малфой, которой пришлось принять новую реальность, начинала привыкать к своему новому имени, положению в семье и осознанию, что теперь у неё будет младший брат. Наследник семьи Малфоев, что так желает Люциус, сейчас находился под сердцем Нарциссы Малфой и должен был родиться в начале августа. И Адара могла только молиться, чтобы этот ребёнок родился в срок. Совсем скоро Волан-де-Морт узнает о существовании пророчества, которое положит конец Первой Магической войне. Семья Гарри Поттера окажется мертва, родители Невилла Лонгботтома — замучены до беспамятства, а её родной брат может быть убит по приказу сумасшедшего. Единственное, что могла делать Адара, — это мучительно ожидать неизбежного. Она была заперта в крошечном теле, оберегаемая семьёй от мрачных известий, но она знала, знала, что скоро что-то случится. Был конец апреля, Нарцисса набрала вес и излучала сияние, мягко поглаживая проявившийся живот. Адара к этому моменту уже научилась садиться и делала первые попытки встать на ноги, которые пока не увенчались успехом, но Нарцисса искренне поддерживала начинания дочери, радуясь её успехам. Ее волосы уже отрастали, и на её голове появлялись ленты, а одежда становилась разнообразней, хотя Нарцисса придерживалась однотонных нарядов, фокусируясь на чёрном, зелёном, белом и фиолетовом цветах. Нарцисса сидела в тишине детской комнаты, изредка наблюдая за передвижением своей дочери, которая в этот момент была увлечена волшебной книжкой для детей, когда увидела в двери детской своего мужа. Но в следующее мгновение она застыла, когда за спиной Люциуса появился Тёмный Лорд, вальяжно входящий в комнату. Вкус тёмной магии можно было ощутить на кончике языка, и Нарцисса взяла себя в руки, вставая, чтобы поприветствовать Тёмного Лорда. — Садись, Нарцисса, — махнул рукой Волан-де-Морт, подходя к ней почти вплотную. — Приятно наблюдать за ростом вашей дочери, — его взгляд скользнул к Адаре, которая характерно поджала губы, наблюдая за незнакомцем в комнате. — Будущее поколение чистокровных нужно беречь с самого детства, похвально, что Люциус так заботится о своей семье. Адара хотела прожечь его взглядом при этих словах. Как Люциус Малфой смеет говорить, что заботится о семье, когда оставил свою жену вынашивать ребёнка так скоро после рождения другого? Когда он игнорировал каждую минуту существования своей дочери, не заинтересованный даже в том, чтобы дать ей имя? Когда он был Пожирателем смерти, убивая волшебников и ведьм по статусу крови? — До меня дошли интересные известия, дорогая Нарцисса, — мучительно медленно тянул он, и рядом послышалось тихое шипение змеи. Нагайна выползла из-под чёрной мантии волшебника, оставаясь у его ног и пристально смотря на дочь Нарциссы, отчего её сердце панически забилось. — Рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца, — таинственно протянул он, впиваясь взглядом в живот Нарциссы. — Когда наступает срок родов? — Восьмого августа, мой Господин, — мгновенно соврала Нарцисса и затаила дыхание, боясь, что змея почувствует её ложь. — Ах, август, — прошептал Волан-де-Морт, смотря ей в глаза. — Люциус сообщил мне, что целитель Селвин прогнозировал конец июля. Конец седьмого месяца, — давил он. — Мой Господин, целитель Селвин дал нам с Люциусом временной период, когда предположительно может родиться наш сын, — мягко объяснила Нарцисса. — Есть очень маленькая вероятность, что наш сын родится в конце июля. К тому же, мальчики имеют свойство дольше находиться в чреве матери, чем дочери. — Она нервно обхватила свой живот руками, стараясь скрыть дрожь в руках. — Рад слышать эти известия, моя дорогая, — притворно ласково прошептал Волан-де-Морт, но в следующий момент вплотную подошёл к Нарциссе, замирая над её ухом. — Хоть я и знаю, что вы с Люциусом не посмеете бросить мне вызов и всегда будете хранить верность, будет величайшей глупостью оставить вашего наследника в живых, если он родится на исходе седьмого месяца. Не так ли, моя дорогая Нарцисса? — Разумеется, мой Лорд, — шёпотом ответила она. — Молитесь Мерлину, дорогая, чтобы он уберёг вашего сына, — насмешливо изрёк Волан-де-Морт, удаляясь из комнаты. Следом за ним выползла Нагайна, и Нарцисса облегченно вздохнула, закрывая глаза. — Идём, Люциус, нам нужно составить дальнейший план действий. Люциус Малфой вышел вслед за ним, не произнеся ни единого слова. Тем же днём Нарцисса собирает все вещи своей дочери и часть своих собственных, используя портключ до коттеджа Абраксаса Малфоя, и так они оказываются вдалеке от Люциуса Малфоя и Первой Магической войны. За море заходит солнце, в лицо дует холодный океанский бриз, когда их на берегу встречает Абраксас Малфой. Высокий пожилой волшебник с платиновыми волосами и серебристо-серыми глазами мало похож на Люциуса, его взгляд твёрже, телосложение крупнее, лицо мужественнее и жёстче, но Адара всё равно видит заметное сходство между ними. Абраксас опирается на трость из тёмного дерева, забирая свою внучку с рук невестки, и они заходят внутрь коттеджа. — Что произошло, Нарцисса? — сразу спрашивает он, и Нарцисса крепко обхватывает свой живот, начиная рассказ. Он молча садится в кресло в небольшой гостиной, не прерывая ее рассказ, и хмуро смотрит исподлобья на яркий огонь камина. — Глупый ребёнок, — презрительно изрекает Абраксас, когда его невестка заканчивает. — Твой сын будет в безопасности здесь, Нарцисса. Я наложу чары Фиделиуса на этот дом, Том слишком далеко зашёл. Как он смеет угрожать убийством наследника моей семьи, невинного ребёнка? Адара внимательно следит за словами своего деда, подмечая незнакомое имя. Том? Маггловское имя, которое он много раз встречал во время работы по всей Великобритании. Неужели это было имя Волан-де-Морта, человека, что так яростно презирает и ненавидит всё маггловское? Её укладывают спать позже, чем обычно, что нарушает выработанный график сна, но Адара не жалуется, чувствуя себя ужасно уставшей, но впервые за долгое время она ощущает себя в полной безопасности. Магия Лорда Малфоя окутывает весь коттедж, она мягкая, спокойная, успокаивающая. Адара Малфой засыпает под чутким взглядом Лорда Малфоя, который мягко покачивает её в своих руках. Время бежит быстрее, и проходит первый день рождения Адары, на котором присутствуют только её мать, дед и Северус Снейп, который приносит ей в качестве первого подарка игрушечную змею изумрудного цвета. Она довольно прижимает её к себе, утыкаясь носом в мягкий плюш, и Северус гордо выпячивает грудь. Очевидно, что Адара приняла его подарок с величайшей гордостью. Слизерин навсегда будет её факультетом, неважно сколько пройдёт лет и столетий. Особо тяжело семья Малфоев переживает седьмой месяц тысяча девятьсот восьмидесятого года. Нарцисса на удивление хорошо переносила свою вторую беременность, но стресс приковал её к постели в последний месяц, и Адара пыталась утешить свою мать, ласково гладя её по волосам с изящностью годовалого ребёнка. Нарцисса мягко улыбалась ей в ответ, поправляя игрушку в руке своей дочери, и одной рукой гладила свой живот. Её второй ребёнок был на удивление активным и любил давать о себе знать постоянными переворотами, и Нарцисса была этому искренне рада. Адара почти не двигалась во время беременности, и Нарцисса каждый раз боялась, что целитель сообщит ей о том, что ребёнок мёртв. Когда наступил август и Нарцисса всё ещё не родила, семья Малфоев выдохнула с облегчением. На пороге коттеджа появился Люциус Малфой, и Адара не слышала разговор своего отца с дедом, но понимала, что Абраксас Малфой ясно выразил свою позицию, выгнав своего глупого сына подальше от жены и детей. А потом в темноте утра, восьмого августа, родился брат Адары Малфой, в семейном коттедже на берегу пролива Ла-Манш. Мальчик был довольно крупным, красным и громким. У него на макушке виднелся пучок чёрных волос, глаза были темными. В нём было намного больше от семьи Блэк, чем от Малфоев. Адару посадили к изголовью кровати, на которой отдыхала Нарцисса, держа в руках новорождённого сына. Когда-то также Астория держала Скорпиуса у себя на руках, но теперь это осталось в прошлом, Адара больше не могла цепляться за то, что ушло. Ребёнок крепко спал на руках матери и выглядел таким нежным и невинным, что грозное имя Малфоев казалось чуждым для него. Люциус сделает всё, чтобы его сын соответствовал всем критериям и представлениям о наследнике Малфоев, но Адара не позволит ему это. Она не позволит ему испортить этого ребёнка, она не позволит ему пойти по тому пути, через который прошла сама. — Ты стала старшей сестрой, Адара, — радостно сказала Нарцисса. — Познакомься со своим младшим братом Октавианом Регулусом Малфоем. — Маленький Реджи, — в мыслях повторила девочка. — Тебе подходит.

Октябрь 1980 — ноябрь 1981

Они возвращаются в поместье Малфоев в начале октября, которое к тому моменту перестало быть штаб-квартирой Пожирателей смерти, и Адаре стало интересно, насколько же был могущественен Абраксас Малфой, что смог выдворить Волан-де-Морта из семейного особняка Малфоев в Уилтшире. Она не помнила его в своей прошлой жизни, так как драконья оспа забрала Лорда Малфоя быстрее, чем Драко смог стать осознанным ребёнком. Однако теперь Адара не упустит возможности узнать своего деда по отцовской линии получше, особенно замечая, как мужчина благоволит ей. Взгляд серых глаз казался мягче, на губах появлялась нежная улыбка, и он всегда давал ей любимое шоколадное печенье в тайне от Нарциссы. Их маленький секрет грел сердце Адары, когда с появлением новорождённого брата внимание матери почти полностью перешло к Реджи, как ласково называла его про себя Адара. Но, действительно, Октавиан? Это имя было слишком претенциозно даже для семьи Малфой. Реджи хорошо рос и перестал быть похож на красную мандрагору, на которую, честно говоря, были похожи абсолютно все младенцы. Его волосы завивались в характерные чёрные кудри семьи Блэк, глаза посветлели до характерного серебристо-серого цвета, что очень обрадовало Люциуса, когда он впервые увидел сына. Единственная черта, которая досталась от Люциуса на счастье маленького Регулуса. Структуру своего лица он получил также от семьи Блэк, и в будущем Регулус больше будет похож на Нарциссу, чем на Люциуса. Адара даже мысленно позавидовала этому — острые черты лица, светлые волосы. Она была почти точной копией отца, хотя предпочла бы унаследовать красоту своей матери. Реджи повсюду следовал за ней, и Адара должна была постоянно находиться в поле зрения своего брата, потому что иначе Октавиан начинал визжать похлеще визгопëрки. Его любимым было хвататься своими ладошками за подол мантий Адары, попутно сбивая её с ног, чтобы она листала перед ним детскую книгу с волшебными существами, либо приставать к Нарциссе, чтобы она играла с ним. Также Регулус приятно визжал и вёл себя как маленький сопляк, когда его навещал Люциус, что забавляло Нарциссу и радовало его сестру. Люциус начал реже появляться, когда наступил декабрь, и Адара видела заголовки Ежедневного Пророка, который периодически читала Нарцисса. Она напряжённо ждала каждого нового выпуска, внимательно просматривая обновляющиеся списки пропавших без вести, убитых, раненых или взятых под арест Министерством Магии, которое безуспешно боролось с силами Тёмного Лорда. Люциус Малфой исчез почти на два месяца, и появился только в начале февраля нового года. — Как ты можешь приходить сюда в этой маске?! — визжала Нарцисса на первом этаже поместья, оставив детей со своей личной домовихой Винки. — Ты исчез на два месяца, Люциус! Как ты смеешь показывать мне своё лицо, приходить к своим детям! Они тебя почти не знают, Октавиан кричит каждый раз, когда ты пытаешься взять его на руки! Куда делся мой муж?! — послышался громкий звук разбившегося стекла. — Ты настолько ненавидишь нашу дочь, что отдалился от нашей семьи после её рождения? Или ты ждёшь, когда Тёмный Лорд прикажет тебе принести к нему нашего сына?! — Я борюсь за наше будущее, за будущее наших детей! — в ответ кричал ей Люциус, и снова послышался треск и крики. В следующий момент всё стихло, и Адара поняла, что домовуха использовала свою магию, видя, что Реджи вот-вот разразится громким плачем. После этого Люциус снова исчез на месяц, но Нарцисса лишь холодно прочитывала новости, сжигая каждый выпуск Ежедневного Пророка в камине любимой сиреневой гостиной поместья. Она с остервенением бросила все свои силы на обучение дочери и развитие ее словарного запаса. Регулус попутно с сестрой пытался произносить слова, но чаще всего из его уст вырывался только похожий звук или потешное сопение, когда у него не получалось правильно ставить язык, чтобы произнести нужный звук. Напряжение за пределами поместья нарастало, всё чаще прилетали совы от Лорда Малфоя, и Адара видела как Нарцисса подготавливала их с братом вещи, чтобы сбежать в безопасное место при первой же возможной угрозе. С приходом лета они отправились в итальянскую резиденцию семьи Блэк, где Нарцисса представила своих детей родителям. Друэлла Блэк снисходительно порицала дочь за рождение первенца-девочки, но её прервал муж, резко выплюнув жене: — По крайней мере наша дочь родила своему мужу хотя бы одного сына, — женщина недовольно поджала губы, затыкаясь, и Адара ехидно усмехнулась при виде её сдувшегося лица. Адара сполна наслаждалась итальянским солнцем, изысканной едой и тёплым морем. Реджи к этому моменту уже начал потихоньку пытаться ходить, цепляясь за юбку матери или держась за руку своей сестры. Адара уже могла видеть, каким нежным ребёнком был Регулус. Он был любопытным и солнечным мальчиком с яркой улыбкой и звонким смехом. Адара только надеялась, что ей удастся сохранить эту невинность в своём брате вопреки воспитанию своего отца. Они продолжали находиться в Италии уже почти полгода, когда утром первого ноября в их окно влетела чёрная сипуха, держа в лапах письмо с гербом семьи Малфоев. Первая Магическая война подошла к концу.