Говорят, в богатстве несчастных не бывает

      Что такое счастье? Заключается ли оно в деньгах? Или, может, в успехе? Достижении своих целей? Или же ключ к счастью находится в спокойной и прилежной жизни, где совершенно ничего тебя не беспокоит? Ара очень часто задавалась этим вопросом. Как думаете, она нашла на него ответ? Конечно же, нет. Порой девушка задумывалась: а может, счастье нужно заслужить? Точно так же, как она на протяжении всей своей жизни пыталась заслужить любовь.       Милан, Италия.       Сумерки уже потихоньку накрывали слегка туманное ноябрьское небо, пока ветер развивал ветки крупных и высоких деревьев, которые так эстетично качались в такт. Параллельно Ара слышала лишь смех своих одногруппников и музыку — негромкую музыку, играющую на фоне.       — Что ты там снимаешь? А слушай, и правда красиво! — сказал подошедший сзади высокий, крупный блондин с заинтересованными голубыми глазами. Светящийся взгляд, лицо слегка покраснело от холода, широкая улыбка и рука, подающая ей новую банку пива. — Давай, заканчивай эту и переходи уже на водку, медленно разгоняешься.       — Господи, Лео, сколько раз я говорила тебе не подкрадываться так ко мне сзади! Спасибо. — Она подтянула свои белоснежные меховые наушники, поправила слегка волнистые тёмно-каштановые волосы, растёрла немного руки и взяла банку. — Я не медленно разгоняюсь, итак медленно пьянею, смысл мне сразу с водки начинать.       — Что не скажешь о твоём парне, Киёми после первой бутылки пива сразу на водку с соком перешёл вместе с Сорой, — рассмеялся парень. — Что-что, а напиваться азиаты любят.       — Киёми мешать не любит и блевать после этого, скорее всего, он просто решил не рисковать, — ухмыльнулась девушка, отпивая немного из банки. — Я бы не сказала, что люблю напиваться до беспамятства.       — Ребята-а-а! Мясо готово, идём к столу! — закричал и помахал им вдали кудрявый, высокий и худой брюнет, чьё лицо было покрыто веснушками. На нём была ярко синяя шапка, а сам он неуклюже пытался выложить еду в тарелки. Со стороны выглядело немного забавно и беспомощно, от чего одна из девушек-одногруппниц, уже сидевших за столом, вызвалась ему помочь. Шагая крупными шагами через весь парк, они направились к ближайшему к их барбекью столу.       — Слушайте, а где Киёми и Сора? Их уже давно нет, — задала свой вопрос одна из одногруппниц, параллельно кидая свой взгляд на Ару. Она очень хорошо знала этот взгляд. Взгляд, ищущий интриг и сплетен. И если верить своему опыту, такие, как она, здесь ни для чего иного, как для провокаций.       — Киёми же в туалет отошёл, — спокойно ответила девушка, присаживаясь за стол, пока Лео накладывал в её тарелку мясо.       — Так они с Сорой отошли одновременно, ты не следила за временем? Их уже минут 40 нет, — вот оно, то самое ненавистное ей чувство — сомнение. Как же Ара ненавидела придумывать себе что-то в голове, встречаясь со своим молодым человеком уже долгое время и головой осознавая, что он никогда с ней так не поступит. Даже сомнений быть не должно. Как же девушка ненавидела себя за то, что чьи-то никчёмные слова зарождали в ней эти жалкие беспочвенные чувства. А беспочвенные ли?       — И вправду долго, мясо же остынет, — подал свой голос недавно севший за стол Марк, который поправлял свою шапку, да и собственно, который этим мясом занимался почти добрую половину их пикника, пока ребята болтали, веселились и подпевали песням. — Давайте я схожу проверю, может, случилось что, — заговорил Лео, почти уже собираясь встать из-за стола, когда его остановила рука Ары.       — Нет, ты сиди. Я сама схожу. Может, с Сорой что-то случилось, ей всегда плохо, когда она алкоголь мешает.

***

      Tom Odell - Can't Pretend       Пока девушка неспешным шагом шла к деревянным домикам в верхней части парка. Всё вокруг погрузилось в полную темноту, а рядом с деревьями загорелись фонари. Она задумалась над тем, как на самом деле было бы здесь страшно не будь должного освещения. В полной тишине среди густых тёмных деревьев, когда даже не знаешь, может ли кто-то ждать тебя за поворотом. Аккуратным шагом девушка подошла к будке смотрителей парка и спросила, в какой стороне туалет. Мужчина указал ей на домик в левой стороне, находящийся буквально в 500 метрах. На немного запревшей деревянной двери висел значок, указывающий на то, что он женский. Долго не думая, Ара дёрнула ручку и толкнула дверь. От картины, представшей перед глазами, бросило в желание вывернуть из желудка всё, что было съедено за это время. Мерзость. Та, которую она видела в качестве одной из своих близких подруг в этой стране, страстно обнимая её парня за шею, буквально съедала его рот, пока сидела на одной из этих грязных раковин, обхватив его туловище своими ногами. Он настолько крепко держал её за задницу, что казалось, будто вены на его крепких руках вот-вот лопнут от напряжения. Куртки валялись на полу точно так же, как и их кофты и толстовки. На ней был лишь её лифчик, а нём — лёгкая майка, которую Ара ему самолично сказала надеть под толстовку сегодня утром. Второе накрывшее её чувство было болью. Боль… Долгая, тянущая и разрывающая на части. Словно твоё сердце пронзает тысяча раскалённых игл, наполненных разъедающим его ядом. Тело накрыла мелкая дрожь, пока по лицу медленно начали скатываться слёзы. Нет, только не это. Время словно остановилось, пока Ара пыталась понять правда ли она видит перед собой это? Может ли быть такое, что это просто очередной бредовый кошмар. Самый страшный из всех возможных. Ей понадобилась пара самых мучительных секунд в ее жизни, чтобы осознать это. Осознать что это правда. Горькая правда, прямо перед глазами терзающая душу. Когда Сора повернула голову вбок из-за того, что поцелуи Киёми перешли на шею, она наконец заметила подругу.       — Чёрт! Чёрт, Киёми, остановись! Остановись, блять! — повысила голос она и оттолкнула парня от себя. Как только он заметил свою девушку, его выражение лица настолько изменилось, что могло даже показаться, будто он тут же отрезвел. Что парень, что девушка застыли на месте, не зная, как реагировать.       — Ара, я... — попытался сделать шаг навстречу он.       — Не смей, не смей подходить ко мне! — закричала Ара, пока тело всё больше и больше накрывала бешеная дрожь.       — Мы можем всё объяснить! Ты... ты не так все поняла, — вмешалась Сора, стоя немного позади парня и сжимаясь, словно пытается прикрыть свою наготу.       — Не так поняла? Вы о чём говорите вообще? Боже. Какая же я дура! И сколько вы водили меня за нос? 2 месяца? 3?       — Блять, прекрати истерить! — повысил голос в ответ парень, поднимая свою толстовку с пола. Толстовку, которую Ара подарила ему в честь успешно закрытого жюри. — За кого ты нас принимаешь? Не надо делать из нас монстров. Это чувства. Мы не можем их контролировать.       — Чувства? Как же отвратительно. Уж кому-кому, а не моральному уроду и шлюхе говорить мне о каких-то чувствах, — сказав это, она резко развернулась и выбежала из туалета, не желая больше ничего, кроме как убраться оттуда побыстрее.

***

      Туман. Возвращение к столу, ничего не понимающие лица одногруппников, сумка, будка смотрителей и вызванное такси. Всё как в тумане. Пришла она в себя лишь тогда, когда таксист вежливым голосом сообщил о том, что они прибыли. На негнущихся ногах девушка вышла на воздух, чувствуя, как её вот-вот накроет очередной приступ истерики. Присев на лестницу своего подъезда, состоящую из трёх ступеней дрожащие пальцы сами набрали нужный ей контакт. Зная, что беспокоиться между часовыми поясами Милана и Парижа вовсе не стоит, она уверенно нажала на вызов.       — Алло? — послышался родной, такой необходимый сейчас голос.       — Сонха, — больше не имея сил сдерживать себя, в голос разрыдалась она, одновременно чувствуя, как сжимается от боли её сердце       — Ара? Что такое? Ты где вообще? Ты же была на пикнике с Киёми, — беспокойно начала узнавать сестра       — Я... я поймала их Сонха. Поймала в туалете. Они... они были так близко. В-вещи уже лежали на полу, — заикающимся между рыданиями голосом начала рассказывать девушка, сжимая свободную руку настолько крепко, что впившиеся в кожу ногти повредили её и ладонь начала кровоточить.       — Кто? Киёми? С кем? — беспокойный до этого голос тут же изменился, словно Сонха очень сильно напряглась       — Киеми и Сора, — неверующим самой себе голосом медленно произнесла она. — Ахахахахаха! — вдруг истерично засмеялась девушка. — Блять какая же я глупая! Как я могла этого не заметить?!       — Ара, даже не думай винить себя. Ты слышишь меня? Даже не думай винить себя за их мерзость. Ты ни в чём не виновата, — успокаивающим голос продолжила Сонха. — И ты не ответила на мой вопрос. Ты где?       — Я сижу на лестнице возле дома, — ответила Ара, только сейчас заметив, как кровоточит её рука. — Чувствую себя так мерзко. Лучше бы я не видела этого, лучше бы мне, блять, глаза выкололи. Мерзость… Ты бы видела, как он её лапал за задницу, ещё и на раковину посадил! За что?! Вот за что, блять?! Ахахахахахах, какой же абсурд! — дрожащим голосом проговорила девушка, после того как её вновь накрыл приступ громкого истеричного смеха. — Ты представляешь: они были настолько сильно увлечены друг другом, что даже не сразу меня заметили! А его глаза... Сонха, он никогда не смотрел на меня таким взглядом. Таким... словно хочет целиком и полностью. Что же я такого сделала, чтобы заслужить это?! — когда её смех достиг апогея настолько, что боль от него отдавала в диафрагме и она уже даже держалась за живот, она резко свалилась с лестницы на колени, а её смех перерос в громкий, разрывающий и завывающий плачь. Телефон выпал из рук, пока девушка упираясь ладонями об асфальт, сотрясалась в рыданиях.       — Ара! Ара! Верни трубку к уху пожалуйста, — услышала девушка тихий голос сестры из телефона, валяющегося рядом. Еле как взяв его в руки, она вернула его к уху. — Прекрати сейчас думать об этом, сделай глубокий вдох и выдох. Давай. Раз, два, три. — Прислушавшись к счёту, она сделала глубокий вдох и выдох, пытаясь выпрямиться. — Ара-я, я понимаю, как тебе сейчас больно, но правда, тебе сейчас нужно перестать думать об этом. Тебе нужно немного успокоиться. Как бы мне не было тяжело тебе это сейчас говорить, но, скорее всего, это происходит уже долгое время. Они осознанно делали это за твоей спиной.       — Конечно, Сонха, я даже и не думала по-другому, — медленно добавила она.       — Поэтому не смей придумывать им оправдания и даже не смей их слушать. Не сиди, пожалуйста, на холоде, соберись с силами и иди к квартире. Тебе нужно умыться, — спокойным голосом пыталась давать инструкции девушка, при этом чувствуя себя ужасно из-за абсолютной беспомощности в данной ситуации. Как же ей сейчас хотелось быть рядом с Арой.       — Мне... мне так больно, Сонха. Я очень хочу, чтобы мне было физически больно, чтобы я не чувствовала это. Хотя мне настолько больно, что я даже не чувствую боль от кровоточащей руки, — разбито ухмыльнулась сама себе девушка. — Как же я, наверное, жалко выглядела со стороны. Ещё стояла и смотрела на них.       — Ара, не пугай меня, пожалуйста. Что с твоей рукой?       — Ничего особенно, сжала кулак до крови.       — Почему ты считаешь себя жалкой? Не смей так думать. Не ты жалкая, а они. Настолько жалкие, что поступили так с тобой, зная о твоих чувствах.       — Но они-то теперь вместе, а я снова одна, — снова тихо заплакала девушка.

***

      Как же интересно… Утро наступает даже после тех ночей, когда казалось, словно весь твой мир обрушился тебе на голову. Предательство. Предательство с двух сторон. За один день она потеряла двух людей из своей жизни. Парня, с которым встречалась год и планировала выйти за него замуж после выпуска с университета; того, с кем мечтала построить семью, обсуждала имена будущих детей и проводила буквально почти что каждый день вместе. И подругу — ту, с которой они разделяли смех и слёзы; бессонные ночи в университете и завершённые проекты; сокровенные тайны и душевные разговоры. По крайней мере Ара считала их подругами, но разве так поступают с теми, кого называют друзьями? Мысли разрывали голову, заставляя анализировать всё, что приходило на ум. Каждую мелочь, каждую деталь. Все последние дни, проведённые вместе.       «Ара-я, можете с Киёми тоже звать меня время от времени на встречи, я же недавно рассталась, чувствую себя слегка одиноко».       «Просто она другая, не такая, как ты. Ты очень самодостаточная. Выглядишь так, словно справишься со всем сама, а она. Посмотри на неё. Сора реально нуждается в мужчине рядом».       «Ара, можешь, пожалуйста, больше не посвящать меня в ваши с Киёми разногласия. Я же с вами обоими хорошо общаюсь, чувствую себя неловко».       «Если честно, подруга, я думаю, ты заслуживаешь намного лучшего».       «Господи, Ара, так странно, что Киёми всегда такой разный. С тобой он такой, а когда я рядом, он совсем другой. Я уже начинаю его воспринимать как нашу третью подружку».       Пока все эти реплики звенели в ушах одна за другой, она даже не заметила, как слёзы снова покатились с глаз. Девушка проснулась около часа или двух назад, но всё никак не могла поднять себя с кровати. Такое чувство, будто её избили и выбросили на землю. Каждое движение приносило боль. Только вот не снаружи, а внутри. И от этого становилось только хуже.       — Да, алло? Привет, малышка, как твои дела? — послышался голос старшего брата после нескольких долгих гудков.       — Джебома, — тихо прошептала девушка, параллельно стирая свои слёзы и всхлипывая, — передай секретарю На, чтобы выкупила мне билеты на ближайшие даты. Я хочу домой.       — Ара, ты почему плачешь? Что случилось? У тебя разве не мидтермы скоро? — голос брата звучал обеспокоенно, хотя говорил он, как всегда, размеренным тоном и по делу.       — Я отправлю в деканат онлайн заявление на академ, когда прилечу домой. Можно я объясню тебе, когда прилечу? — измученно продолжила она.       — Да, конечно, как пожелаешь, сестрёнка. Я передам секретарю На. Ты хочешь сама сообщить родителям или мне поговорить? — на фоне их разговора был слышен шелест бумаги, словно брат сидел и что-то параллельно листал. Ну да. Неудивительно, что он в вечер (по их времени) понедельника всё ещё в холдинге.       — У меня нет сил ни с кем говорить, скажи сам, пожалуйста.

***

      «Жизнь — словно дорога, начало которой мы все знаем, а конец никогда не наступает. Ты не можешь не остановиться, не вернуться назад». В отражении зеркала на неё смотрели совершенно потухшие, тёмные глаза, наполненные одним лишь разочарованием. Прекрасные тёмно-каштановые и обычно слегка вьющиеся волосы на данный момент выглядели безжизненно серыми, прямыми. Будучи от природы и так очень светлой сейчас, она выглядела очень бледной. Глаза, имеющие вытянутый азиатский вырез и ранее заставляющие людей сжаться под своим взглядом, настолько отекли от пролитых слёз, что совсем не были на себя похожи. Вылет в Сеул состоится через три дня, поэтому Ара решила потихоньку постараться привести себя в порядок, чтобы совсем уже не испугать своим видом бабушку и маму. С момента случившегося прошла целая неделя, в большинство дней из которой её сил хватало только на то, чтобы принудительно заставить себя сначала встать с кровати, а потом уже хоть что-то перекусить, поговорить с сёстрами и переживающими за неё друзьями. Чувство голода совершенно не посещало ее, более того девушку неимоверно мутило от всего того, что она клала в рот. Она просто ела для того, чтобы слабость, ощутимая на фоне эмоционального потрясения, не перетекла в слабость от физического истощения организма. Максимумом возможностей Ары были фрукты, легкие йогурты и чай. Раза два или три она выходила на вечерние прогулки из-за желания подышать уже слегка морозным воздухом. Конечно, температуру от 6 до 11 градусов тепла не назвать совсем уж морозной, но такой ощущалась погода для девушки. После того, как она более-менее пришла в себя, Ара сразу же доходчиво объяснила всем своим друзьям и подругам, что хочет побыть одна. Поддержку девушка ценит и через средства связи, но она чутко чувствовала, что просто не готова говорить сейчас с кем-то, помимо сестёр и только одной из своих подруг.       Три дня спустя.       В последний раз оглядев свою чистую, убранную квартиру, в которой вся мебель уже была накрыта чехлами, девушка вдруг вспомнила, как выбирала себе квартиру с секретарем На, когда только прилетела в Милан. Родители хотели, чтобы она снимала квартиру в дорогой высотке, которую построила одна из самых популярных архитектурных компаний в мире. «Твоя безопасность гарантирована. Там очень хорошая охрана», — как сейчас помнит она слова отца. Район этот тогда ей совсем не понравился, как и то, что он находился далеко от университета. Как же много в ней было юношеского энтузиазма 18-ти лет. Это была одна из причин, почему совсем ещё юная девушка так хотела вырваться из Сеула. Ей так сильно хотелось пожить жизнь такой, какая она есть на самом деле. Хотя бы чуточку. Насколько ей это позволяли родители. Она хотела простую жизнь. Жизнь без секретарей или личной охраны, без постоянных деловых ужинов и приёмов, без притворных улыбок и пустых разговоров об игре в гольф, без удушающих правил поведения и степеней уважения, которые порой касались даже твоей одежды на тех или иных мероприятиях. «Ваш внешний вид — это наша честь и достоинство. Вы лица нашей семьи», — слова мамы, от которых её до сих пор передёргивает. Любила ли она деньги? Разумеется. Ара была далеко не дурочкой и прекрасно понимала, какой привилегией является родиться в такой семье, как её. Стоит отметить и то, что, прожив 18 лет в этом аду, она настолько же ясно понимала, какое огромное это бремя. Деньги дают силу, власть и влияние. Все эти качества могут сделать людей чрезвычайно жестокими. И под удар этой жестокости попадают, как правило, первыми дети. Достойно отвоевав у родителей право жить в простой, но приличной, по их мнению, квартире вблизи университета, она переехала сюда, в место, в котором она провела почти 4 удивительных и полных событий года университетской жизни. Почему её не покидало ощущение, что вернётся девушка не скоро? Двинулась к прихожей, оглядывая свой вид: на ней была светло-серая шерстяная классическая кофта с лёгкой рубашкой снизу, широкие классические чёрные брюки на завязках и такого же серого цвета кепка. Накинув пальто и поправив на переносице округлые очки в тонкой чёрной оправе — одна из классических моделей Ray Ban, она взяла свои чемоданы и вышла на улицу, где, облокотившись о чёрный Mercedes Benz С-класса, её ждала секретарь На. Секретарём На была женщина под сорок лет, одетая в строгий тёмно-синий приталенный костюм и прямого кроя пальто, на вид выглядящая, словно ей всё ещё 30. Такой Ара запомнила её, когда она, только начав работу в их семье, впервые предстала перед ней. Короткое строгое каре и изучающий взгляд. Всё как обычно.       — Рада Вас видеть, младшая госпожа, — сказала она, тут же встав ровно и поклонившись в 90 градусов.       — Секретарь На, прекрати, пожалуйста, — одёрнула её Ара, улыбаясь — Я соскучилась.       — Я подумала, что неплохо будет поприветствовать тебя официально спустя долгое время разлуки. Иди сюда, моя девочка, — ласково сказала женщина, раскинув руки для объятий, когда закончила поклон. Девушка тут же окунулась в её тёплые объятья. — Почему сама мне не позвонила? Почему попросила господина Джебома?       — Потому что я знала, сколько вопросов ты будешь задавать. Тем более я была не в себе, не хотела, чтобы ты волновалась.       — Насколько я понимаю, говорить о произошедшем ты пока не хочешь, — спокойно продолжила секретарь.       — Да, я только успокоилась, давай пока не будем. — ответила Ара. — Мерседес Бенз? Как банально, секретарь На, — не упустила возможности подшутить девушка, наблюдая за реакцией женщины.       — Садитесь уже, младшая госпожа Мун, а то на рейс опоздаем. — Да, секретарь На определённо всегда была такой: до жути дисциплинированной и собранной; в большинстве случаев говорящей чётко и по делу, не разбрасываясь словами для потери времени. А какой, вы думаете, нужно быть, имея такую должность? Для её сферы деятельности, тем более работая на такую семью, как их, нужно быть всегда приземлённой и внимательной. Для них всех. Для всех людей, работающих на семью Мун, это были самые обыкновенные качества. Правда, возможно, когда-то совсем давно секретарь На позволила себе больше, чем должна была, и стала относится к Аре совсем не так, как нужно относится к дочери господ. Она просто не смогла держать дистанцию, как того требуют правила, с этой маленькой девочкой, глядящей на неё глазами-пуговками и с которой ей предстояло провести почти всю её жизнь, пока это возможно, оберегая её, словно верная тень. Конечно, у женщины было очень много совершенно разных обязанностей, но именно она была выбрана человеком, который будет улаживать все дела младшей госпожи Мун.

***

      Допивая свой ванильный латте в аэропорту Милана, девушка почувствовала, как её по плечу потрепала секретарь На, подав знак, что пора вставать. Так как в её больших Аирподс макс оливкового цвета играла The Weeknd — Sidewalks, она, соответственно, ничего не слышала. Да и не хотела. В последние дни единственным, что спасало от бесконечного потока мыслей, что порой сводили её с ума, была музыка. Громкая и не останавливающаяся. Постоянно играющая в наушниках. Справляться с тревожностью так было намного проще. Точнее так же, как и справляться с бессонницей помогал мелатонин.       — Добро пожаловать, госпожа Мун, мы очень рады видеть Вас на борту самолета наших авиалиний, — не успели они перешагнуть порог воздушного судна, как перед ними тут же оказалась приветливая борт проводница Korean Air, кланяясь точно так же, как и секретарь недавно, почти что в 90 градусов.       — Да-да, спасибо большое. — Поклонилась в ответ Ара, спустив свои наушники к шее. Было бы странно думать, что представители корейских авиалиний не узнают её фамилии, поэтому она была уже давно привыкшая к этому чрезмерному вниманию и желанию угодить. Хоть и порой эта чрезмерность слегка раздражала. Пройдя к своему месту в Бизнес классе девушка аккуратно расположилась. Попросив стакан воды, она проглотила таблетку мелатонина и прикрыла глаза, надеясь проспать весь полёт. Полёт домой.