А ведь сады мне даже не нравятся

– Что же это со мной происходит… – бормотал себе под нос Тодороки, расхаживая по кабинету туда-сюда. Он потирал пальцами подбородок и хмурился. Прошла неделя с момента его возвращения домой. Альфа разобрал некоторые накопившиеся дела и впал в ступор, ведь не знал, чем дальше должен заниматься. Следил за слугами, но в этом не было никакой нужды: в доме была Мира, бета, работающая на него очень давно, следившая за порядком. Шото проводил время за тренировками своих боевых навыков и разъездами к знакомым. Почему-то все вдруг начали зазывать его нанести дружеский визит. Сенатор только вчера пригласил на бал. Тодороки заглядывал к некоторым на огонек, но большую часть приглашений отклонял. Не любил так праздно проводить время. Его проблема со сном решилась. Неожиданно. Очень неожиданно, но она решилась. И этим Тодороки был озадачен больше всего. Каждый вечер он принимал ванну и легко засыпал под звуки арфы. А ведь раньше такого никогда не было. Альфе не хотелось думать, что вся причина только в этом уродливом омеге, что играл для него. С самого утра сегодня Шото чувствовал легкий дурман в голове. Это было будто предвестником гона, но он не хотел в это верить. Обоняние обострилось, на языке появился странный привкус. Его переполняли странное желание и энергия, желание действовать. Раньше гоны Тодороки проходили в кругу множества легионеров. Он жевал успокаивающую травку, отбивающую всякое желание. Да и запахи альф совершенно его не распаляли, не подстрекали. Гон быстро шел на спад, буквально через пару дней, когда организм понимал, что на милю вокруг нет ни одного омеги. Думая об этом, Шото поморщился и вздохнул. Здесь омег немного, но они есть. И от гона он станет ещё более раздраженным и злым. А слуги и так уже шугаются его, ведь последнюю неделю Тодороки на всех срывается. Не хочет верить, что его отправили в отпуск. Так ведь не бывает! Шото вышел из кабинета и решительно направился в сад. Он получал какое-то ненормально наслаждение от того, что проводил время с этим слугой. Его разум твердил, что это дикость! Прочие слуги уже косо смотрели на него, не понимая такого поведения. Но всем своим естеством Тодороки тянулся к нему. Сад выглядел уже значительно лучше. Изуку за неделю выдрал все сорняки, теперь земля казалось голой. Омега был здесь. Он ходил меж клумб с большим кувшином, поливая землю водой. Альфа замер у входа, внимательно за ним наблюдая. На губах появилась глупая улыбка, которую Шото поспешил скорее спрятать. Медленно подошел, разглядывая влажную землю. Мидория заметил нависшую над ним тень и обернулся. Глянул на Тодороки, в его глазах не промелькнуло удивления, лишь какая-то странная радость. Альфа поморщился. Он приходил сюда каждый день, не удивительно, что его появлением Изуку отнюдь не ошарашен. Омега поклонился, косо держа кувшин. Тот рисковал упасть, а оставшаяся вода просто выльется на дорожку. Но им двоим было не до этого. – Гляжу, уже поливаешь, – протянул Тодороки, поглаживая подбородок. – Да, господин, – кивнул Мидория и отступил назад. Шото одобрительно улыбнулся. За эту неделю Изуку стал спокойнее, послушнее, учтивее. Он больше не смотрел на альфу, хотя того порой это даже расстраивало, больше не начинал говорить первым без нужды, не грубил, не хамил. Тодороки радовался этому, но почему-то на душе остался какой-то неприятный осадок. Где-то внутри он знал, что Мидория нравился ему таким, каким он был. – Когда мне ждать первых ростков? – Через месяц, другой, – омега неуверенно пожал плечами. Он застенчиво улыбнулся каким-то своим мыслям. – Ясно-ясно, – Шото погладил подбородок и вздохнул. Он был злой эту неделю. Страшно. Ведь чувствовал, что сенаторы удумали согнать его с полюбившейся должности. Срывался на всех, ругался, огрызался. Но почему-то рядом с Изуку вся его злость отступала. Тодороки не мог найти этому причину, как и тому, почему рядом с этим омегой он так хорошо спит. Мидория стоял без движения, глядя вниз. Он нервно перебирал пальцами, его грудь вздымалась быстрее обычного. Альфа почему-то даже подумал, что омега чем-то заболел. Он принюхался: фруктовый запах был чуть сильнее, чем обычно. Слаще, приятнее. Шото нахмурился, пытаясь понять, с чем это связано. Он следил все эти дни за тем, чтобы Изуку тщательнее питался. Почему-то ему было очень интересно взглянуть, как будет выглядеть этот омега, когда распухнет. Из-за чего сейчас Мидория казался более здоровым. Его бедра приобрели некоторую округлость, волосы будто стали гуще. Тодороки уже без насмешки, а с легким интересом в глазах смотрел на него. – Господин, я… – Изуку вдруг подал голос, но головы так и не поднял. Хотя Шото ждал этого. Раньше омега всегда так делал. И альфа чуть даже расстраивался, что теперь не видит света зеленых глаз. – Я слушаю. – Я могу вернуться к работе? – тихо уточнил Мидория и перемялся с ноги на ногу. Только сейчас Тодороки понял, что они стоят в молчании уже около пяти минут. – Да-да, – ответил он чуть нервно и отвернулся. Омега поклонился и поспешил к колодцу. Видимо, вода в его кувшине закончилась. Шото с интересом проводил его фигуру взглядом. После отказа альфа прекратил распускать руки и больше не предлагал Изуку совокупиться с ним за золото. Но какое-то терзающее желание всё равно осталось. Он присел на длинную лавку, что недавно приказал перетащить сюда. Специально для того, чтобы наблюдать за тем, как Мидория работает. Если повезет, ещё и заснуть. Порой у Тодороки это даже получалось. Омега воротился довольно скоро. Он глянул удивленно на альфу и тут же отвернулся, продолжая хорошенько поливать землю. Стояла жара, солнце жгло нещадно. Бедные цветы нуждались в большом количестве влаги. Шото внимательно наблюдал за движениями слуги, его дыхание отчего-то сперлось. В носу постепенно начало першить. Он отвернулся, пытаясь продышаться. Встряхнул головой. С самого утра в ней царил какой-то дурман. – Эй! Иди-ка сюда! – крикнул, сам не зная зачем, Тодороки. Под ребрами появилось такое приятное сладкое чувство, и альфа никак не мог понять, связано ли это с этим омегой. Что-то с Изуку было определенно не так. Шото чувствовал себя кардинально по-другому рядом с ним. Вся злость отступала, появлялась какая-то необъяснимая легкость, даже радость. Он успокаивался и легко засыпал. Горло наполнялось приятной сладостью, на языке появлялся привкус фруктов от дивного запаха. – Господин? – Мидория спешно подбежал, кланяясь. Тодороки внимательно на него посмотрел. Он прищурился, в теле образовался жар. Ощущение были знакомыми, Шото знал, что происходит с его телом. Но ещё слишком рано. – Присядь ко мне на коленку, – вдруг предложил альфа. Это само собой вырвалось. Изуку вздрогнул. Он удивленно на него глянул, потупил смущенно взгляд. – Господин, что вы такое говорите, – пробормотал застенчиво. От этого тона голоса Тодороки стало трудно дышать. Вблизи аромат Мидории казался ещё прекраснее. Жар в теле Шото усилился, он постарался отогнать эти ощущения, но не получилось. – Присядь, – с нажимом в голосе повторил Тодороки. Он был просто уверен, что омега откажется. Просто ему вдруг жутко этого захотелось. Внутри всё клокотало. Обоняние обострилось, зрачки расширились. Он не мог видеть этого, но знал. – О… – Изуку поежился. Он глупо улыбнулся, смущенно глянув на альфу. Тот уже открыл было рот, собираясь как-нибудь сострить, мол, даже на такую малость Мидория не готов, но омега вдруг решительно подошел и уселся к Шото на коленку. Тот вздрогнул, по спине побежали мурашки. Жар нарастал во всем теле, к паху приливала кровь. Тодороки поначалу подумал, что будет не хорошо, если омега заметит, как ему тесно в штанах, а после, как он сделал ещё один вздох, ему стало всё равно. Альфа медленно скользнул руками по телу Изуку, обняв его за талию. Тот его не остановил, осторожно сидя без движения. – У меня, – Шото наклонился к его уху, – гон. Давай проведем его вместе? – тихо предложил он. Мидория задрожал. Он удивленно глянул на Тодороки, тут же отвернувшись. – Я не думаю, что… – Смотри мне в глаза, – потребовал вдруг альфа, – когда говоришь, смотри на меня! – он нахмурился, а Изуку послушно к нему обернулся. – И когда молчишь тоже… – он крепко сжал бока омеги. Тот неуверенно улыбнулся. – М… господин, я не уверен, что это хорошая идея, – пробормотал омега. Он всё же отвел глаза, покраснев. Шото хотел было возмутиться такому неподчинению его приказа: ему страшно нравилось, когда Мидория смотрел на него. Но промолчал, удивленно уставившись на покрасневшие щечки. Это выражение лица нравилось ему не меньше. – Почему же? – тихо спросил Тодороки, коснувшись носом кончика уха Изуку. Альфа не распускал руки всю эту неделю. Но, проснувшись сегодня утром, он почувствовал странные позывы во всем теле. Горло чесалось, клыки прорезались. Он знал, чьи это предвестники, но было ещё слишком рано. Вот он и не приказал заварить для себя отвара… – Ну я… – омега неопределенно качнул головой. – Я уже говорил, за вас после такого никто не выйдет. – А я тоже уже говорил, что в брак вступать не собираюсь, – в унисон ему отозвался Шото. – Впрочем, – он разжал руки и скинул Мидорию с себя, заставив подняться, – не хочешь, не надо, – альфа отвернулся, закинув ногу на ногу: пытался спрятать свой стояк. Изуку извинился, смущенно опустив глаза, и скорее убежал обратно к кувшину. Тодороки проводил его разочарованным взглядом. Гон только подступал, он мог хорошо и легко себя контролировать. Но это продлится недолго… Омега продолжил поливать клумбы, утирая пот со лба. Ему было жарко. Шото тоже было жарко, но уходить почему-то он не спешил. Сидел, внимательно наблюдая за Мидорией. Обычно ему легко удавалось справляться со своими желаниями. Ни один омега не вызывал в нем огня, ни один не разжигал страсть. Но с Изуку всё было по-другому. От одного его запаха у Тодороки кружилась голова. Раньше он не приставал к омегам. С Мидорией это было впервые. Ещё тогда, когда у него не было гона… а теперь… Шото тяжело поднялся, медленно направляясь к выходу из сада. Он дышал отрывисто, в голове образовался дурман. Альфа корил себя за то, что вообще вышел из дома. Он обернулся на Изуку, бросил на него последний, полный желания взгляд. Что-то щелкнуло в голове. Тодороки кинулся в его сторону, резко подскочив сзади и обхватив крепко руками поперек туловища. Омега от неожиданности вскрикнул. Раньше с Шото никогда такого не было. Поскольку его всегда окружали альфы. Да и ароматы других омег никогда не были для него настолько же приятными, нежными, сладкими, манящими… Тодороки уткнулся носом в затылок Мидории, тяжело дыша. Тот испуганно заерзал. – Господин, вы что? – спросил он на повышенных тонах – испугался. – Пустите! – Мм, нет, – Шото помотал головой. – Пойдем со мной! – попросил он, сильнее сжимая челюсти. Еле сдерживаясь, чтобы не поставить на Изуку метку. – З-зачем? – по-глупому спросил омега. – Ты и сам знаешь. Ну пойдем, пойдем. Тебе будет хорошо… – Я не хочу, – Мидория постарался скинуть руки альфы с себя, что беспардонно шарили по его телу и через грубую ткань туники щипали за соски. – Ай, пустите, я не хочу никуда идти. Изуку заерзал, отводя глаза. Он чувствовал, как ему в поясницу сзади Тодороки чем-то упирается. – Не хочешь идти? – Шото удивленно на него посмотрел, – давай останемся здесь, – он потянул омегу за руку, поворачивая к себе лицом. Тот замотал головой, пытаясь увернуться. – Ну вы что! Как гон пройдет, вы… вы будете об этом жалеть! – тихо пробормотал Мидория. Запах альфы был таким сильным, забивался в нос, легкие, дышать нормально не получалось. – Не буду жалеть, – прорычал Тодороки ему в лицо. – Я только тебя хочу, только тебя. Часто так об это думаю, – он облизнул губы, лихорадочно скользя ладонями по спине омеге. – А гона сейчас у меня вообще быть не должно. Это, кажется, из-за тебя он пришел. – Что? – Изуку в ужасе на него уставился. Он задрожал, отводя глаза. Его щеки медленно начал покрывать густой румянец. – Вы говорили, я урод. – Ну и что? – с искреннем непониманием посмотрел на него Шото. – Я хочу тебя, а не твое тело. – Что? – Мидория нахмурился. – А разве это не одно и то же? – Нет… – Тодороки помотал головой. Он боялся в этом признаваться даже самому себе, а перед Изуку всё выложил, как на духу. – Если бы я просто хотел поиметь твое тело, проблемы бы не возникло. Разве ты смог бы сопротивляться? Я бы сделал это, а после, если бы кто прознал, откупился бы от сената… – альфа зарылся носом в его пушистые волосы. – Вы этого не сделали, – нервно проговорил омега. – Да! Да, именно! Потому что я хочу заполучить тебя, как омегу. Хочу, чтобы ты восхищался мной, чтобы хотел прыгнуть в мои объятия. И не только в, но ещё и на… – он не договорил: Мидория в ужасе на него шикнул. – Вы что! Вы… я… – Изуку смущенно опустил голову, отворачиваясь. Почему-то он прекратил сопротивляться. Шото поспешил его утянуть из сада в дом. Он крепко обхватил омегу руками в неприличных местах, к себе прижав. Тот растерянно сжался, ничего не говоря. Тодороки понимал отголосками сознания, что после будет об этом жалеть. Даже когда он предлагал Мидории полюбиться с ним за золото, где-то внутри альфа знал, что это всё шутки. Ему не нужны такие отношения. Ведь это так постыдно, так ужасно. Он бы стыдил себя за это до конца дней. Мол, настолько уродливый, бездарный, не интересный он альфа, что ему пришлось платить омеге за то, чтобы тот провел ночь с ним. Ему хотелось, чтобы Изуку сам этого захотел. Чтобы искренне считал его красивым, интересным, смешным. Чтобы увлекся и с радостью прыгнул к нему в постель. Чтобы всё было по-настоящему. Откуда такое острое желание взялось, Шото не знал. Он боялся себе в нем признаваться. На других омег ему всегда было всё равно, Тодороки был уверен, что никогда не выйдет замуж, что всё это не для него. Семья, дети… Даже просто плотские утехи, он спокойно жил, игнорируя эту потребность тела. А тут вдруг… Альфа вбежал вверх по лестнице, устремляясь в ванны. Он специально шел именно туда, остатками сознания понимая, что от воды запах Мидории станет ещё слаще. Выгнал всех слуг, что оказались неподалеку и закрыл двери, поставив Изуку на пол. Тот нерешительно отпрянул назад, удивленно уставившись на Шото. – Ну, – тот облизнул губы. – Вы… я… – омега смутился. – Вы, конечно, очень красивый, но… это же неправильно. – Ты собираешься за кого-то выходить? – насупился Тодороки, медленно стягивая с себя одежду. Мидорию он тоже раздевал, только взглядом. – Да нет… – Изуку неуверенно пожал плечами. – Тогда в чем проблема? – Я… ну… честно говоря, – омега смущенно потупил взгляд, а после решительно выдохнул. – Вы мне нравитесь в таком смысле. Вы такой красивый, статный, – он восторжественно вздохнул. Альфа дернулся к нему, хватая за руку. Он скорее потянул Мидорию к ванне, стягивая с него одежду. Тот не сопротивлялся, лишь смущенно отводил взгляд. Шото же пожирал его глазами, тяжело дыша. Он подхватил Изуку и легко спустился с ним по пояс в воду. Скорее руками омыл его тело, шумно втягивая носом воздух. – Теперь твой запах стал ещё сильнее, – блаженно простонал он, прижавшись к нему. – И нет жуткого аромата земли, – альфа удовлетворенно заурчал. Мидория стоял без движения, нерешительно на него глядя. Тодороки с интересом скользил руками по его телу, мягко ощупывая бока. Он облизывал губы от предвкушения. К паху прилила кровь, его член встал и упирался Изуку в ногу. Тот старался не обращать на это внимания. Шото подхватил его и перевернул, положив животом на бортик ванны на полотенца. Мидория нервно оглянулся, закусив губу. Он был тихим, спокойным, ничуть не возражал. Альфа был этому удивлен, но ничего не говорил. Его горячие руки легли на ягодицы омеги, разводя их в стороны. Изуку шумно сглотнул, а Тодороки решительно пристроился сзади. Он постарался рывком толкнуться в слугу, позабыв обо всем на свете. Но не получилось. Мидория задрожал, сжавшись. – Ну-ну, – альфа погладил его пальцами вдоль позвоночника, – расслабься скорее. Ах, если бы это у тебя была течка, а не у меня гон, – тихо прошептал он, еле сдерживаясь, чтобы не зарычать от нетерпения. Он мягко огладил анус Изуку подушечкой пальца, толкнулся решительно внутрь. Тот нервно вздохнул. От сильного запаха альфы у Мидории кружилась голова, становилось тяжело дышать, а конечности переставали слушаться. К паху приливала кровь, все мысли устремлялись в одном направлении. Шото нерешительно вытащил свои пальцы, уставившись на прозрачную смазку. У него никогда не было… с омегами. Ведь не принято было вне брака такими вещами заниматься. И пусть Тодороки и осуждал такое поведение, сам он жениться не собирался, вот и решил пуститься во все тяжкие. Хотя ещё только совсем недавно ругал Мидорию за такое поведение… Альфа схватил его крепко за ягодицы, приставил головку сочащегося смазкой пениса к анусу. Изуку задрал голову, обернувшись. Его лицо всё было красным от смущения. – Я искренне надеюсь, что вы плохо будете это помнить, – тихо проговорил он, закусив губу. Шото несдержанно толкнулся бедрами вперед, чувствуя, как его член обволакивают влажные тугие стенки, как от паха к каждой клеточке тела разливается наслаждение. Он медленно вышел и тут же резко толкнулся вперед, подгоняемый жаром внутри. Мидория громко выдохнул. С его губ сорвался тихий вскрик. Он сжал пальцами полотенца, на которых лежал, зажмурив глаза. Тодороки наклонился над ним, нюхая зеленоватые волосы. От наслаждения он сдавленно зарычал, продолжая неритмично двигаться тазом. Изуку тихо стонал под ним, опустив к полу голову. Его рот был полуоткрыт, а пальцы то и дело безвольно разжимались. Шото чувствовал, как подступает волна наслаждения, как от живота всё стремится в низ, меж ног. Он двинулся резко вперед, резко кончив, член скользнул неожиданно глубоко. Альфа отдышался, быстро утирая пот со лба. Мидория под ним обессиленно выдохнул. Тодороки медленно вышел из обмякшего тела и вылез из ванны, переворачивая омегу на спину. Тот устало на него глянул, убирая волосы с лица. Шото навис над ним, облизывая в нетерпении губы. Член вновь стоял, жутко хотелось повторить только что сделанное. От происходящего он только больше и больше распалялся. Уже даже представить не мог, как в армии он обходился без всего этого. Альфа схватил Изуку за руки, прижав их за ладони к полу. Мидория нервно вздохнул. Тодороки тут же перехватил его за бедра, больно сжимая их пальцами. Омега сдавленно застонал. Шото быстро приставил головку члена ко влажному входу, вновь толкаясь внутрь. Изуку тихо что-то промычал, сжав плотно губы. Тодороки в унисон ему зарычал. Он зажмурил глаза, кончиком носа касаясь шеи Мидории. Двигался неритмично, но быстро, хаотично. Вгонял резко по основание, после медленно выходя, не желая покидать разгоряченного тела. Омега что-то тихо бурчал, закрыв глаза. Он изредка их открывал, смотрел устало на альфу и снова жмурился. Шото это не нравилось, казалось, в своих фантазиях Изуку видит кого-то другого. Он рычал на него за это, не в силах говорить связно. В ванне было очень жарко, стоял аромат масел. Но он ничуть не перебивал для Тодороки фруктовый запах Мидории, что за эту неделю он выучил очень хорошо. Альфа вдалбливал омегу в пол, прижимаясь к нему всем телом. За дверью бегали слуги, пугаясь таких жутких звуков. Никто из них не решался даже постучать, поинтересоваться, всё ли в порядке. Шото успел за эти дни всех перепугать своим гневом, адресованным на императрицу и сенат, что выслали его в отпуск… Те, кто видели, как Тодороки вел слугу в ванны, сейчас тихонько растрепывали об этом своим друзьям, в шоке качая головами. Дикость! Шото ни к одному омеге ближе, чем на метр никогда не подходил…