А ведь сады мне даже не нравятся

– Господин, для вас послание! – в палатку вбежал одинокий воин. Шото поднял на него глаза, отвлекаясь от своего законного обеда. Он махнул рукой, подзывая паренька к себе. – Кто пишет? – безынтересно осведомился альфа. Он взял в руки длинный сверток. – Госпожа Сицилия из сената, – быстро откликнулся воин, боясь поднять на начальника глаза. – Ты можешь идти, – Тодороки махнул рукой, поднявшись. Зачем ей писать ему? Вряд ли это личное извещение, скорее уж сенат вынес очередное никому не нужное решение. Но ему, как командиру-легату, необходимо об этом знать. Альфа развернул письмо, быстро пробежался по нему взглядом. Ах, как он и думал. Ничего интересного. Просто сенат созывает всех, наверное, устроит очередную перетасовку должностей. Но Шото об этом не волнуется, он знает, что его это в любом случае не коснется. Война кончилась только два года назад, все еще помнят о его бесстрашных победах. – Тенья! – Тодороки вышел из своей палатки, оглядываясь по сторонам. Кругом множество таких же. Солдаты прячутся в них от палящего солнца, никому не хочется обгореть или получить тепловой удар. Консул мгновенно появился перед ним. – Господин, – он чуть поклонился. – Мы направляемся в столицу, – устало вздохнул Шото, – сенат хочет видеть меня, – он протянул альфе письмо. Тот быстро его прочитал, неуверенно кивнув головой. – Не всем войском, конечно, но человек тридцать я возьму с собой. Тебя, а остальных подберешь сам. Другие консулы пусть останутся здесь. – Я понял, приступаю к выполнению приказа, – Иида поклонился и убежал. Тодороки проводил его легкой усмешкой. Этот альфа всегда отличался особой правильностью и усердием. Воины собрались мгновенно, были обучены выступать в любой момент. Шото раздал консулам указания, ни о чем не тревожась. На них можно было положиться. И через час они уже двинулись в сторону столицы. Дорога заняла рекордно короткие сроки, всё-таки путешествовать маленьким отрядом куда мобильнее. Как альфа и предполагал, сенат вновь вынес какие-то незначительные поправки. Главная старейшина, Сицилия, в красках рассказала о новом укладе. Тодороки слушал в пол-уха, его это мало интересовало. Весь этот сенат – лишь кружок заносчивых омег и альф, что возомнили о себе не весть что. – Вы останетесь в столице хоть на день? – учтиво полюбопытствовала Сицилия. Шото натянуто ей улыбнулся. Омега, влиятельная и очень богатая. Поднялась из самых низов, заняла такой высокий пост. Тодороки всегда пугали такие люди. – В этом нет нужды, – альфа неуверенно качнул головой, – вдали от своих солдат я чувствую себя беспомощным, – виновато объяснил он. Женщина понимающе покивала. – Жаль-жаль. Разве вам не интересно глянуть на бои гладиаторов? После войны их стало намного больше! – она весело хлопнула в ладоши. – Мм, – Шото поджал губы, – я военный человек, не могу воспринимать сражение, как развлечение, – суховато заявил он. – Ой, простите меня, – омега взмахнула прекрасными длинными волосами, – но кроме боев в столице есть и много чего другого. Театры, например. – Не интересует. Они вышли из большого здания советов на улицу. Стояла жара, солнце неприятно светило в глаза. Тодороки быстро огляделся по сторонам. Ничего интересного, такие же многолюдные улицы, сухие земли, высокие дома. Столица. – А семья? – Моя семья – моя армия, – Шото весь вытянулся, напрягшись. Мать умерла давно, прочих родственников знать он не желал. А выйти замуж не успел. – И правда, – Сицилия засмеялась, – вы так молоды, откуда бы у вас семья. Даже ваша должность порой вызывает настоящие сомнения! Получить её в таком раннем возрасте, это подобно чуду! – Кто-то был командующим-легатом легиона и в шестнадцать, – заметил спокойно Тодороки, мысленно усмехаясь. Что ни говори, его карьера действительно была блистательной. За несколько лет он смог подняться на самый верх. Просто обстоятельства сложились страшно удачно. Сначала его заметила военная, после он попал в столицу, где познакомился с действующей императрицей, омегой, что вместо полуженной ему казни за выходки и нарушения, дала ему должность… – В любом случае, вы исключительный случай, – Сицилия тепло ему улыбнулась. Они познакомились около трех лет назад, в годы войны. Шото спас её детей из пожара… – Благодарю, – Тодороки суховато улыбнулся. Омега на это лишь рассмеялась. – Вы, как всегда, скупы на эмоции, – вздохнула она. – Получается, уже вечером возвращаетесь обратно? – Получается так. – Не кажется ли это вам расточительным? Три дня тащиться от вашей земли сюда, чтобы пробыть здесь несколько часов на совете сената? – женщина вздохнула. – А после ещё тащиться назад… Если уж не любите развлечения, то, может, хотя бы загляните ко мне на щербет? – Ну, если вы настаиваете… Так они оказались у её дома. Большая огороженная территория, красивый высокий дом. Шото знал, что главная из старейшин сената не может быть бедной, но всё равно удивился излишней роскоши. Они прошлись по дорожкам, выложенным крупными камнями, мимо высоких колонн из белого камня. Тодороки с интересом разглядывал антураж. Он не любил посещать дома знати, не любил излишние развлечения. Но представшее зрелище было великолепным. – Простите мою нескромность, но вы роскошно живете, госпожа, – восхищенно сказал он. – Я знаю, – женщина мило улыбнулась, медленно шагая впереди. Складки ее тоги красиво спадали по телу. – А вот, взгляните, моя гордость, – она махнула рукой, указывая на великолепный сад. Шото остановился, очарованный. Дивные цветы, которых раньше он не видел никогда. Большие бутоны, крепкие стебли, яркие лепестки. Альфа втянул носом воздух, море дивных ароматов наполнили его легкие. – Дивно! Чудесно! Великолепно! – вырвалось у него. Омега рассмеялась. – Я знаю, – она улыбнулась. – Кто же сотворил это чудо? Я видел множество садов, но даже сад во дворце императрицы не сравнится с этим! – Тодороки вдохновенно цокнул языком. Он редко восхищался такими мирскими вещами. Но что-то завораживало взгляд, он не мог оторваться от увиденного. – Ох, – Сицилия самодовольно ухмыльнулась, – я чудом смогла найти его. Все прошлые мои садовники пусть и были искусными, на такое волшебство были не способны… а этот! Я привожу цветы из-за границы, очень редкие, дорогие, красивые. Ни у кого они не приживались, а у него прижились! – А кто он? Откуда имеет такое хорошее чувство вкуса? – тихо спросил Шото. Его восхищали не только цветы, нет. Но и их рассадка, планировка. Руку к этому явно приложил очень умный человек. – Кто-то из семьи знати? – Что смешно, нет! – омега хлопнула в ладони. – Он чужеземец, захваченный во время войны. Даже поверить сложно! Я купила его на рынке слуг, по чистой случайности. Думала, будет заниматься уборкой у меня, а оказалось! – Я хочу его видеть, – решительно заявил Тодороки. – Не человек создал эти красоты, точно нет! – Конечно, – Сицилия кивнула, быстро шепнув что-то слуге. Через несколько минут появился этот слуга, а вслед за ним кто-то шел. Невысокий юноша, держащий в руках длинный ножичек и кувшин с водой для полива цветов. Он был одет просто: туника из грубой ткани коричневого цвета и серая тога, совсем простая, где-то даже порванная. Рабочая одежда. Шото почему-то подумал, что этот костюм ему совсем не идет. – Госпожа, – подошедшие слуги низко поклонились. Тодороки скептически оглядел садовника. Вблизи тот начал казаться менее привлекательным. Замызганные ткани, коленки испачканы, наверное, в земле. Альфа пригляделся, пытаясь под одеждой определить вторичный пол представшего. Он втянул носом воздух, но от мужчины слишком сильно пахло цветами и землей, что почувствовать его естественный запах не удавался. Но, судя по внешнем данным, омега. Очень… очень несимпатичный. – Подойди, – Сицилия улыбнулась садовнику, тот сделал робкий шаг к ним. – Шото, хочу представить вам настоящего волшебника, весь мой сад держится одними лишь его усилиями. – Как тебя зовут? – с неподдельным интересом спросил Тодороки. От уважения ему захотелось пожать омеге руку, но это выглядело бы слишком странно. К слугам, даже невольным, он никогда не испытывал отвращения. – И… Изуку я, Изуку Мидория, – садовник поднял глаза, неловко улыбнулся. Шото с каким-то даже сочувствием на него посмотрел. Не повезло омеге. Совсем внешностью не вышел. Руки золотые, конечно, а вот всё остальное лучше спрятать под широкими одеждами. Он был нескладно сложен: маленький, худощавый, во всех местах совершенно плоский. Хотя это, возможно, от плохого питания. Но это же ещё полбеды. Его лицо… Нос картошкой, глаза слишком узкие, тусклые, бровей практически не видно. Губы похожи на две ниточки, а щеки, напротив, раздуты до неимоверного, нос с горбинкой. – Я хочу его перекупить, – вдруг выпалил Тодороки. Сицилия аж подпрыгнула. – Что? – она удивленно посмотрела на альфу, – думаете, я продам такого золотого работника? – женщина рассмеялась. – Да и зачем он вам? Увлекаетесь цветами? – Да! – горячо воскликнул Шото. Ему вдруг захотелось такой же сад. Такие же прелестные цветы. И чтобы их обязательно касались потертые ладони этого омеги. – Нет, – Сицилия поморщилась, – простите уж, но себе самой нужен, – она улыбнулась, глядя на Изуку, что робко поежился. – А вы помните, – Тодороки обернулся на нее, прищурившись, – что обещали мне за спасение ваших детей? – Ах, – омега вздрогнула, – ох, вы все ещё помните об этом? Да-да, я обещала исполнить любое ваше желание, но… разве вы не можете попросить чего-нибудь другого? – Нет, – Шото скрестил руки на груди. Сицилия скрипнула зубами. Она помнила о том обещании. Тодороки, конечно, в тот момент сказал, что ему ничего не нужно, но от своих слов она не отказалась… Немного поломавшись, омега всё же согласилась. – Хорошо, ладно. Ваша взяла, – выдохнула она. – Сколько я должен за него? – Шото достал кошель с золотом из-за пазухи. Омега удивленно на него посмотрела. – Шутите? – усмехнулась она. – Денег не надо. Сомневаюсь, что золото сможет заменить его, – Сицилия грустно вздохнула. – Забирайте уж так… – Благодарю, – Тодороки чуть поклонился, хитро блеснув глазами – Только хочу вас предупредить, он уже скопил достаточную сумму для откупа, – с печальным вздохом рассказала Сицилия. – Сотню золотых. Поэтому, будьте готовы, что уйдет от вас в любой момент. Шото удивленно на нее посмотрел, после перевел удивленный взгляд на Изуку. Скопил достаточную сумму, но не выкупается? Более семидесяти лет назад, после очередного крупного восстания, рабство отменили. Но захватчики не прекратили увозить мирных граждан. Императору, ныне покойному, пришлось принять множество законов. Например, убить своего пленного слугу было нельзя. Они получали все те же права, что и обычные наемные слуги. Их также могли стегать розгами, если это не приводило к серьезным увечьям. Также пленных слуг без их воли запрещалось продавать в бордели или подобные увеселительные заведения, из-за чего те вскоре изжили себя. А самое главное, пленные слуги могли перестать такими быть, выкупившись у своего хозяина за сотню золотых. Стандартная цена. И хозяин ни при каких обстоятельствах не мог отказаться. Золотые они могли скопить за счет жалования, которое обязательно получали. Обычно оно было до невозможного мизерное. И даже если пленному слуге каким-то чудом удавалось скопить нужную сумму и выкупиться, оставалось неясным, куда податься… Тодороки решительно двинулся к выходу за территорию дома, сказав Изуку собираться свои пожитки и следовать за ним. Омега появился через семнадцать минут с маленьким мешочком за спиной и длинной и явно тяжелой на вид лопатой в руках. Шото от этой картины почему-то стало не по себе. Таскать тяжелое – вредно, особенно для омег. Именно по этому их за редким, очень редкими исключениями не берут в армию. Ни призывную, ни контрактную. Как и альф не принимают в весталки, в жрецов. – Простите, – Мидория робко поежился, – а у вас, господин, я тоже буду заниматься садом? – тихо спросил он. – М, – Тодороки на мгновение задумался, – конечно, да. Разве еще для чего ты годишься, – пробормотал он. – До моей земли ехать три дня, – предупредил он. – Как вам будет угодно, – Изуку закивал, неуверенно на него глядя. У него был довольно спокойный вид, видимо, хорошо жил у Сицилии. Но сейчас дрожит… боится? – Скажи, почему, если ты накопил достаточную сумму для выкупа, ты всё ещё невольный слуга? – поинтересовался Шото, медленно направляясь к площади. Там он расстался со своими воинами, там же собирался встретиться ближе к вечеру. Все они разбежались по углам, кто в амфитеатры, кто к семьям, у кого, конечно, они жили в столице. Своего коня Тодороки доверил Тенье. – М… наверное, потому что я хорошо жил с госпожой, – неуверенно протянул Мидория, не поднимая головы. – Мне нравилось заниматься садом. Она очень хорошо со мной обращалась: я хорошо питался и получал… адекватное жалование. На последних его словах Шото усмехнулся. – Но разве свобода не лучше? – М… – Изуку робко пожал плечами. – А что на свободе? Чтобы выжить, мне все равно пришлось бы работать, – он закусил губу и нервно глянул в сторону альфы. Тот сделал вид, что не заметил. – А семья? Ты не хотел бы вернуться на родину? – спросил серьезно Тодороки. Почему-то ему было важно это знать. – М… у меня нет семьи, – тихо признался омега. – Давно уже… – Ясно, – Шото сухо кивнул. Зря, видимо, он начал этот разговор. – А откуда ты? – С юга, – Мидория споткнулся вдруг, чуть не упав. Альфа машинально дернулся в его сторону, собираясь подхватить. Но это не потребовалось. Они на мгновение удивленно уставились друг другу в глаза, а после Тодороки встал ровно, почувствовав, как внутри всё скрутилось. Странное чувство. С чего бы? Неужто от отвращения? Нет-нет, не такой уж этот Изуку уродливый, Шото в своей жизни видел куда более неприятные вещи. – А сколько тебе лет? – Тодороки прищурился, быстро краем глаза оглядев омегу. – Пятнадцать? Шестнадцать? – предположил он, исходя из его совершенно плоской фигуры. Он бы дал еще меньше лет, если бы не такое взрослое лицо. – Я так молодо выгляжу?! – изумился Мидория. – Ой, извините, – и тут же смущенно опустил взгляд. – М… мне девятнадцать, – признался он. – Девятнадцать, – присвистнул Шото. – Выходит, ты старше меня, – он вдруг, сам не зная отчего, засмеялся. Изуку растерянно на него посмотрел. – Мне восемнадцать, – объяснил альфа на его недоумевающий взгляд. Они вышли на площадь. Пока что здесь никого не было, еще слишком рано. Тодороки замер у фонтана, любуясь капельками воды. Изуку тоже уставился туда же, устало вздыхая. Он выглядел замученным от ходьбы на жаре. Наверное, не привык. Шото с усмешкой подумал, что окружающие его люди такие хрупкие. Не то, что он сам, военный человек… Мидория робко поглядывал на нового господина, устало переминался с ноги на ногу. – Простите, а чего мы ждем? – тихо спросил он через пятнадцать минут, не выдержав тяготящей тишины и стояния на месте. Мимо шло множество людей, смеялись дети, веселились взрослые. Тодороки удивленно глянул на омегу. Манер ему, очевидно, не занимать… – Неважно, – альфа отмахнулся от него, решив, что нет никакого толка в том, чтобы посвящать слуг во всё и вся. Изуку испуганно вздрогнул. Кажется, он не ожидал такой грубости. – Извините, – пискнул он и отвернулся, прижимая к себе лопату. Шото удивленно на него посмотрел. Легкий укол вины пронзил его сердце. – Э… мы ждем моих солдат. Они приедут, и мы двинемся на мою землю, – тихо объяснил он. Мидория резко обернулся. – Солдаты? – повторил он и ощутимо вздрогнул. – О… а вы… – омега подался в его сторону, но тут же одернул себя, встав нормально, – извините. – Нет-нет, ты можешь спросить, что хочешь, – мягко улыбнулся ему Тодороки. До этого он не проявлял мягкости. Это не свойственно людям, убивающих других людей. А он никогда не отличался эмоциональностью и милосердием. Но обижать Изуку… не хотелось. Шото постарался отогнать от себя это странное ощущение, но не получилось. Ему всё ещё не хотелось его расстраивать, задевать. Будто бы от настроения Мидории зависело всё. Хотя бы цветы… Подумав об этом, Тодороки пробила дрожь. Он отвел глаза, наморщив лоб. Цветы, сад. В его доме никогда не было сада. Альфа не увлекался цветами и красотой. Эстетическое удовольствие мало его интересовало. Лишь рациональная польза. А тут… Увидев сад Сицилии, ему почему-то остро захотелось такой же. Захотелось, чтобы этот страшненький омега поехал с ним. Странно… – М, а вы… военный? – осторожно задал Изуку свой вопрос. – Да, – Шото кивнул. – Я командующий-легат, – горделиво объявил он, внутренне надеясь этим фактом омегу впечатлить. Неясно зачем. Почему-то мысли, что Мидорию это только напугает, у него не возникло. Ведь именно войска и их командующий загоняли мирных жителей и превращали их в пленных. – Э… – Изуку нахмурился, – простите, а… – Ты не знаешь, что это значит! – догадался Тодороки. – Я объясню, – он мило улыбнулся. – Наша армия разделена на несколько легионов. Легион – это… ну… говоря по-простому, некоторая единица армии, состоящая из тысяч солдат. От двух до пяти обычно. Большая часть пехотинцев и несколько сотен кавалерии. Главный в легионе – легат, то есть, я. У меня есть шестеро консулов, так сказать, ближайшие подручные. – О… – омега уважительно покивал головой. Но по его взгляду Шото понял, что он вовсе не впечатлен. Их разговор прервал Тенья, что неожиданно подошел сзади. – Господин, вы уже тут! Я полагал, мы встретимся позже, – спокойно и уверенно проговорил он. Изуку обернулся. Он снизу вверх посмотрел на альфу, что был намного выше, шире в плечах и просто больше, что Мидории сразу стало не по себе. – Ты привел моего коня? – Конечно, – Иида вытянул из-за спины двух животных. – Осталось дождаться остальных, и поедем, – сухо бросил Тодороки. Почему-то ему жутко не понравилось, что Тенья так бесцеремонно прервал их. Хотя раньше к нему Шото питал страшную симпатию… Иида с интересом уставился на Изуку. Судя по его одежде, он не мог быть богачом, знатью или хоть кем-то, кто обладал хоть какой-то властью. Поэтому Тенья не стал интересоваться его именем и представляться сам. Но на его лице явно застыло удивление. И Тодороки даже знал почему. Раньше он не таскал с собой слуг, тем более, омег… Шото, почему-то не желая оставлять Изуку рядом с Теньей, направился к конюшне, приказав последнего ожидать их. Он привел Мидорию на рынок лошадей. – Выбирай, какая нравится, – милостиво предложил он. Омега удивленно на него посмотрел. Он пугливо оглядел животных, неуверенно перемялся с ноги на ногу. – Ну… вон та… белая очень красивая, – неуверенно промямлил он, явно не понимая, к чему такой вопрос. Тодороки удивленно на него посмотрел. Они с продавцом в недоумении переглянулись. – Подойдите, погладьте, можете оседлать, – предложил продавец, мило улыбаясь. Изуку видно не понял, что обращались к нему. – Эй, – Шото подтолкнул его в плечо, – попробуй, мало ли скинет тебя. – Э… – Мидория оглянулся на альфу, удивленно на него посмотрел. – Н-но… я… к-как? – спросил он робко. Тодороки нахмурился. – Сядь на лошадь, – повторил он с нажимом. – Э… – омега робко подошел к лошади, ежась на месте. Крупное и сильное животное явно пугало его. – К-как? – с искренним непониманием спросил он. Положил ладонь лошади на спину, задрал ногу, но так больше ничего и не сделал. Шото подошел к нему, нахмурился. – Ты что… – он прищурился, – не умеешь ездить верхом? – изумился альфа. Для него это было дикостью. – Ну… д-да, – виновато признался Изуку. – Ясно, – Тодороки закатил глаза, – видимо, покупка отменяется, – он качнул головой, и они быстро покинули это место, возвращаясь на площадь. Там их покорно ожидал Тенья. Остальные солдаты подтянулись в течение часа. – Всё в сборе? – уточнил Иида, оглядывая присутствующих. – Значит, едем, – решительно сказал он, забираясь на своего коня. Мидория сглотнул. Шото с легким сочувствием во взгляде на него посмотрел. Он видел, как омега испуганно сжимается по мере того, как его солдаты собираются. В кругу альф ему было некомфортно. – Ты, видимо, поедешь со мной, – вздохнул Тодороки. – Мы путешествуем на конях и повозок не держим. Изуку согласно кивнул. Ничего другого ему всё равно не оставалось. Шото притянул к омеге своего коня, предлагая ему попробовать залезть. – Я сам не смогу, – признался Мидория, виновато поежившись. Альфа протянул ему руку в помощь. – И так не смогу, – опустил омега голову. Тодороки закатил недовольно глаза. Он подхватил Изуку за бока, легко подсадив на лошадь. Мидория весь напрягся, вытянувшись. Шото забрался вслед за ним, прижавшись грудью к спине омеги. Тот неуютно поежился. – Едем!