Тайный Санта для Этери

      Женя проснулась от скрипа старых пружин продавленного дивана. Резкий звук, словно вздох умирающего зверя, заставил её вздрогнуть. Она поспешила подняться, разминая затекшую спину. Каждый позвонок отозвался ноющей болью — расплата за неудобный сон, полный смутных, тревожных предчувствий. Что-то, что должно было случиться, висело в воздухе, как наэлектризованная пыль. Этери и Даниила нигде не было. Женя предположила, что они и вовсе не ложились, измученные ожиданием хоть каких-то вестей от Дианы.       Осторожно ступая, чтобы не провалиться сквозь прогнившие половицы, Женя прошла в смежную комнату, определив в ней кухню. Запах сырости, затхлости и тлеющих углей безошибочно указывал на её предназначение. Впервые за долгое время она спала, не раздеваясь, в одежде и сапогах, чувствуя себя скованно и грязно. Мысль о горячем душе промелькнула, как недостижимая мечта. Даниил, склонившись над старой дровяной печью, безуспешно пытался разжечь отсыревшие поленья. Тонкие струйки дыма вились под потолком, наполняя и без того спёртый воздух едким запахом. Этери, стоя у окна, что-то быстро печатала в телефоне, её лицо было напряжено и сосредоточенно. На Женю никто даже не взглянул, но она и не рассчитывала на внимание. Ледяной холод, проникавший сквозь щели в стенах, окончательно прогнал остатки сна, а в животе предательски заурчало. Когда она ела в последний раз? Кажется, прошла целая вечность.       Женя присела за единственный свободный стул. Он стоял на трёх ножках, шатался и скрипел, грозя вот-вот рухнуть, но это было лучше, чем остаться посреди прохода. Вся обстановка кухни дышала убожеством и запустением. Облупленная краска на стенах, закопченный потолок, тусклый свет, проникавший сквозь грязное окно. Помимо печи, в помещении едва умещались маленький, ржавый холодильник, кухонная тумба без дверцы, обнажавшая полки, заваленные старой посудой, и стол, окруженный разномастными, словно подобранными на свалке стульями. Всё это создавало гнетущую атмосферу, которая становилась ещё тяжелее от мыслей об исчезнувшей Диане. Страх за подругу, словно ледяной комок, застрял в груди. — Они должны были позвонить, — произнесла Этери, обращаясь скорее к Глейхенгаузу, чем к Жене. Голос её звучал глухо, с оттенком отчаяния. Впрочем, это было понятно: Даниил казался более способным принять трезвое решение, вселить хоть каплю надежды и уверенности. Что же могла сделать Женя? Просто ждать, терзаясь неизвестностью? — Нужно проверить, — Даниил пожал плечами, отставляя кочергу, которой безуспешно пытался раскочегарить печь. Движение было резким, полным скрытого раздражения. Этери, не глядя на него, протянула связку ключей. По звяканью стало понятно — ключи от машины. Мужчина ловко подхватил их и тут же сунул в карман пальто, словно они всегда там лежали. Пальто было старое, мешковатое, но сшитое на совесть. Расстегнутое, оно обнажало множество потайных кармашков, складок и укромных мест. Женя, наблюдая за этим жестом, подумала, что не удивилась бы, обнаружив там не только ключи, но и, к примеру, засушенную летучую мышь или какой-нибудь другой странный артефакт. — Вниз по улице должен быть магазин. Сама не ешь, хоть Медведеву покорми. — Ладно, — безразлично отозвалась Этери, не поднимая глаз от телефона. В её голосе не было ни капли сочувствия к Жене, но девушка и не ждала его. Она понимала, что сейчас Этери поглощена тревогой за Диану. Мысли о подруге, возможно, попавшей в беду, затмевали всё остальное. Женя не обижалась. Она знала, что сейчас не время для жалоб. Диана могла быть в опасности, а она, Женя, находилась здесь, в относительном тепле и безопасности, рядом с людьми, которые, по крайней мере, могли попытаться что-то сделать. Мысль о том, что её саму начнут искать только после того, как "Хрустальный" поднимет тревогу, кольнула обидой. В конце концов, она привыкла быть предоставленной самой себе. Родители разрывались между двумя городами, работая сверхурочно, и она видела их только по выходным.       Этери, небрежным жестом, достала из кошелька несколько купюр и бросила их на стол. Казалось, она брезговала прикасаться к деньгам. Женя почувствовала укол жалости к этой измученной, бледной женщине. Видеть Этери такой было непривычно. Обычно она была полна уверенности, излучала силу и спокойствие, знала ответы на все вопросы. Сейчас же она выглядела потерянной и уязвимой. — Что вам купить? — спросила Женя, сделав шаг ближе к Этери и осторожно коснувшись её плеча. Ей хотелось хоть как-то поддержать эту женщину, разделить её бремя. Женя сдержала порыв убрать с лица Этери прядь волос, которая мешала ей смотреть в телефон. — Может, кофе? С молоком или без? — Ты в этой дыре такого не найдешь, — Этери раздраженно повела рукой, сбрасывая руку Жени со своего плеча. Движение было резким, почти отталкивающим, намекающим, что ей здесь не место. — Купи себе что-нибудь, только смотри на срок годности, мне ещё отравления не хватало. — В голосе Этери звучала усталость и обреченность.       Женя, не желая больше докучать женщине, молча взяла деньги. Взгляд её задержался на осунувшемся, печальном лице. Ей хотелось предложить Этери пойти вместе, развеяться, но она сдержалась. Было очевидно, что сейчас Этери больше всего нуждалась в тишине и вестях от Дианы. Женя не хотела ей мешать. Она сунула несколько смятых купюр в карман куртки и, стараясь вспомнить дорогу, вышла из дома. Холод пронизывал до костей. Женя растирала заледеневшие пальцы, натягивала шапку пониже, но тщетно. Холод шёл не снаружи, а изнутри, от тревоги и неопределённости.       Узкая улица равнодушно встречала редких прохожих. Вдоль неё тянулись старые, полуразрушенные дома, многие из которых, судя по выбитым окнам, сорванным дверям и разбросанному вокруг мусору, давно пустовали. Эта картина напомнила Жене старые видеоролики на YouTube, где отважные блогеры снимали заброшенные деревни, медленно умирающие под натиском времени. Молодые уезжали в города, старики доживали свой век в одиночестве, оставляя дома на растерзание ветрам и дождям. Девушка и предположить не могла, что всё это реальность, да и ещё так близко от крупного города. Дороги как таковой не было — лишь вязкая масса грязи, то ли растаявшая, то ли так и не замёрзшая до конца. Земля под ногами казалась зыбкой, дрожала. Но почему? Ведь мороза не было.       Женя свернула налево, туда, где вдалеке на обшарпанном здании виднелась вывеска: "М_ГАЗИН". Недостающая буква, вероятно, давно отвалилась, и никто не спешил её возвращать. На крыльце магазина, оживлённо переговариваясь, стояли две пожилые женщины, единственные живые существа, которые ещё намекали, что это не деревня призраков. Они недоверчиво посмотрели на Женю, оглядывая с головы до ног. Женя сразу поняла: здесь она чужая.       Внутри магазинчик оказался совсем не похож на современные супермаркеты. Скорее, он напоминал пережиток советского прошлого, застрявший где-то между эпохами. Запах затхлости, смешанный с ароматом копчёной колбасы, витал в воздухе. Тусклая лампочка под потолком едва освещала пыльные полки, заставленные консервами, крупами и прочими непритязательными товарами. Товары располагались за длинным, видавшим виды прилавком, покрытым кое-где отклеившимся дерматином.       Рядом, на старой, потемневшей от времени бочке, мелом, дрожащей рукой, были написаны цены на разливное пиво "Жигулёвское" и, к счастью для Жени, на растворимый кофе в больших в одноразовых стаканчиках. За прилавком стояла молодая девушка лет двадцати, с крашеными в неестественный блонд волосами, собранными в небрежный пучок. На ней был надет застиранный синий халат, а на лице застыло неприветливое выражение. Увидев Женю, она натянуто улыбнулась, обнажив неровные зубы, и сложила руки на груди, словно не рада была посетительнице. Казалось, каждый посетитель для неё — личное оскорбление. Однако Женя, сосредоточенная на поиске чего-нибудь съестного, не обратила на это особого внимания. Её взгляд зацепился за пачку печенья в кричащей жёлтой обертке с изображением весёлого медвежонка. По сравнению с вялой, подозрительно блестящей колбасой неопределённого серо-розового цвета и заветренным, пожелтевшим по краям куском сыра с 30-процентной скидкой, печенье казалось самым свежим и безопасным вариантом. Рядом с сыром, на потрёпанной картонке, красовалась надпись, сделанная от руки: "Сыр «Российский» — почти даром!". — Кофе с молоком, пожалуйста. Два, — Женя указала на пачку печенья с медвежонком, — и вот это тоже, две штуки. — А ты откуда такая? — с неприкрытой насмешкой, скользнув взглядом по одежде Жени, спросила продавщица, и Женя почувствовала себя так неловко, словно её выставили без одежды на всеобщее обозрение. Она не ожидала такого бесцеремонного вопроса в захолустном магазинчике и невольно смутилась, покраснев. — Проездом, — коротко, стараясь не встречаться взглядом с продавщицей, ответила Женя, протягивая ей смятую пятисотрублевую купюру. Девушка фыркнула, небрежно кивнула, взяла деньги своими накрашенными ярким перламутром ногтями и поставила на прилавок два тонких, обжигающе горячих пластиковых стаканчика без крышек, из которых тут же потянулся густой пар. Печенье Женя быстро спрятала в карманы куртки, чувствуя, как хрустящая упаковка немного мнётся. Стаканчики пришлось держать за самый верх, обжигая пальцы и боясь обжечься горячим, пахнущим жжёным сахаром, напитком и расплескать его по дороге. Продавщица же, проводив Женю равнодушным взглядом, тут же отвернулась и принялась что-то рассматривать на полке за спиной, демонстрируя полное отсутствие интереса к дальнейшей судьбе покупательницы и ее кофе.       Едва Женя вышла из магазина, как одна из женщин, до этого обменивавшихся фразами на крыльце, схватила её за рукав. От неожиданности Женя едва не расплескала горячий кофе, да и сама с трудом удержалась на ногах. — Слушай, а я тебя знаю! — воскликнула женщина, дернув Женю на себя. — Гляди-ка, это ж Медведева! Ну, которую по Первому показывали! Чемпионка мира! — торжественно провозгласила она, сияя от собственной проницательности. — Очень приятно, но я сейчас спешу, извините, — попыталась вежливо отстраниться Женя, но было поздно. Обе женщины плотным кольцом окружили её, преграждая путь. — Так ты где остановилась? Погоди, сейчас сфотографируемся! — подхватила вторая, тут же принявшись лихорадочно рыться в своей бесформенной сумке в поисках телефона. Женя вздохнула. Горячие стаканчики обжигали пальцы, грозя выскользнуть в любую секунду, а ей необходимо было дотащить горячий напиток к дому, где они остановились. А тем временем, новоявленная фанатка продолжала выворачивать содержимое своей сумки на грязный тротуар, создавая вокруг себя хаос из ключей, кошельков, очков и прочей мелочи. — Прошу прощения, дамы, — раздался за спиной у Жени спокойный, но твёрдый, как сталь, голос, от которого по спине пробежали мурашки. Словно из ниоткуда, как будто материализовавшись из воздуха, появилась Этери Георгиевна, собственной персоной, с её фирменным насмешливым, почти саркастичным взглядом, который, однако, сейчас был направлен не на Женю, а скорее на продавщицу, вышедшую посмотреть, кто шумит у её заведения. Одной фразы и внезапного появления в этом богом забытом месте было достаточно, чтобы обе женщины разом замолчали и уставились на неё. Увидеть Этери Тутберидзе в таком захолустье, среди банок с солеными огурцами и пыльных коробок с печеньем, да еще и лично, было для них, очевидно, полной, совершенно немыслимой неожиданностью. Продавщица даже перестала жевать свою жвачку, застыв с полуоткрытым ртом. — К сожалению, мы очень спешим, — с лёгкой, но не терпящей возражений улыбкой, от которой веяло холодом, произнесла Этери Георгиевна, бросив мимолётный взгляд на Женю. — Но если вы будете так любезны, — её взгляд снова вернулся к продавщице, — мы обязательно найдем возможность организовать встречу с Женей здесь же, но чуть позже. — Последнее слово прозвучало с едва заметной иронией.       Женю наконец-то отпустили, и тут же знакомая, сильная рука Этери избавила её от необходимости держать злополучный, обжигающий пальцы стаканчик. С облегчением Женя сделала глоток горячего, отдающего горелой резиной напитка и едва сдержалась, чтобы не выплюнуть его прямо на пыльную обочину. Неожиданно на обычно непроницаемом лице Этери появилась слабая, едва заметная улыбка. Что ж, подумала Женя, если это заставит её искренне улыбаться хотя бы немного чаще, она готова была потерпеть и этот отвратительный вкус кофе. Этери с явной неохотой отпила из своего стаканчика, и на её лице мгновенно отразилась та же гримаса отвращения, что и мгновение назад у Жени. Женя, в отличие от Этери, не сдержала смеха, и часть кофе предательски выплеснулась ей прямо на куртку, оставив темное пятно. — Своевременная карма, Медведева, — усмехнулась Этери, приобнимая Женю свободной рукой за плечи. На секунду Женя почувствовала слабый, едва уловимый прилив надежды, ей показалось, что сейчас Этери скажет, что Диана нашлась, что всё позади и всё будет как прежде. Но этого не произошло. Молчание, повисшее между ними, было красноречивее любых слов. — И давно у тебя это? — Что "это"? — не поняла Женя, стараясь скрыть дрожь в голосе. Этери сошла с дороги, пропуская редкую, дребезжащую на ухабах машину, водитель которой даже не посигналил. Женя почувствовала, как её щёки заливает румянец. Она и сама не понимала, почему так краснеет, и отчаянно надеялась, что Этери спишет всё на нервозность после неприятной встречи с назойливыми женщинами из магазина. Может, всё дело в них? Давно ли её останавливали на улице и задавали столько личных вопросов? — Забавно наблюдать, как в тебе борются две противоположности. — Этери с легким пренебрежением бросила свой стаканчик прямо на землю, не заботясь о чистоте, и небрежным жестом откинула прядь волос Жени назад, за ухо. — Влюбилась, значит. — Н… нет, — неуверенно, почти шепотом пробормотала Женя, инстинктивно пытаясь отступить на шаг, вырваться из-под руки Этери, но та крепко удержала её, не давая отстраниться. — Да нет же! Это не так! — А почему тогда во вчерашнем шифре говорилось именно об этом? А почему тогда всплыла Оклахома? Почему ты даже стоять рядом со мной не можешь? — Этери открыто, почти злобно смеялась над Женей, издевалась, или Жене это только казалось от волнения? Она резко одёрнула руку и отвернулась, глядя вдаль на бескрайние поля. В памяти неожиданно всплыло давнее, почти забытое воспоминание: Диана, еще совсем юная, с горящими глазами, рассказывала Жене об Оклахоме, где жила её мать когда-то. Это было так давно, в самом начале их знакомства, что уже должно было забыться, стереться из памяти, но почему-то не забылось. Диана любила эту историю, потому что в её детской версии Этери представала почти супергероиней, способной спасти всех и вся. Конечно, это была лишь детская фантазия, плод богатого воображения, но теперь, глядя на Этери, Женя вдруг всё поняла. Всё встало на свои места, как кусочки сложного пазла. — Это был ваш дневник. Строки из вашего… — Не перестаёшь удивлять, — Этери прижала Женю к стволу дерева и провела кончиком указательного пальца по её щеке. — Влюбиться в тренера, ввязаться во всё это. Что дальше, Медведева? — Так вы поцелуете или будете и дальше разговаривать? — С чего ты взяла… — Этери встретила взгляд Жени, глубокий и тёмный, как горький шоколад, в котором на мгновение промелькнула искра беззаботности, словно они снова были просто ученицей и тренером, вне всего того, что произошло. В руке Жени оставался стаканчик с остывшим, отвратительным кофе, её губы были слегка приоткрыты, выпуская в морозный воздух тонкую струйку пара. — Кто сказал, что я буду тебя целовать? — Сами спросили, что дальше. А дальше — вы, — Стаканчик, который она держала в руке, неуверенно скользнул вниз, проливая остатки жидкости на землю. Но это казалось совершенно неважным, несущественным на фоне напряжения, повисшего между ними. — Вдруг нас обеих убьют? За знания… — Женя усмехнулась, пытаясь разрядить обстановку, но в её голосе звучала и серьёзность. Мысль о том, что они действительно могут быть в опасности, не покидала её. — Тебя то не убьют, ты умеешь выбираться из...       Женя нежно коснулась губ Этери кончиками пальцев. Этери замерла, переводя взгляд с глаз Медведевой на её влажные, манящие губы. В её душе боролись противоречивые чувства. Она не знала, правильно ли поступает с девушкой, не была уверена, что через пару дней будет смотреть на неё так же, как сейчас, когда напряжение иллюзорно выполняло функцию влечения. Они были слишком разными, и их пути, казалось, больше никогда не должны были пересечься.       Границы уже были нарушены, но оставалась ещё тонкая грань дозволенного. Этери не решалась действовать, словно ожидая знака: звонка от Даниила с новостями о Диане, сообщения в рабочем чате, чего угодно, что могло бы её отвлечь. Но время шло, а они так и стояли: Женя, прислонившись к дереву, Этери — в шаге от неё. Спустя мгновение она с тихим вздохом накрыла губы девушки своими. Поцелуй был нежным, неторопливым, с привкусом горечи остывшего кофе и пьянящей, сковывающей сладости. Всегда ли она этого хотела, или просто поддалась моменту?       Ноги Жени подкосились. Ей казалось, что она не упала лишь потому, что её руки обнимали Этери за шею, а руки Этери крепко держали её за талию. В этом моменте было что-то странное, почти нереальное… Этери снова поцеловала Женю, словно пытаясь убедиться, что правильно истолковала ситуацию, что это не игра её воображения. Женя не оттолкнула её, не могла оттолкнуть. А Этери хотела только чувствовать. Чувствовать…       Рядом с ними остановилась машина. Но даже этот звук не сразу заставил Этери оторваться от Жени. Она словно пыталась не отстраниться, а отклеить себя от этого пьянящего поцелуя. Резко обернувшись, она увидела водителя, и её раздражённый взгляд мгновенно сменился негодованием. — Чего тебе нужно? — Да криптекс прислали, — Даниил пожал плечами, словно речь шла о доставке пиццы. — Нет, если вам так уж нужно… Но Диана…       Диана. Одно это имя, произнесённое вслух, вернуло Женю к суровой реальности. Она смахнула одинокую слезу, скатившуюся по щеке. На её губах ещё чувствовался жар поцелуя Этери, словно отпечаток, но теперь разум больше не был занят приятными воспоминаниями. Её терзала вина. Как они могли позволить себе эту слабость здесь, под холодным серым небом, когда Диане, возможно, причиняют боль где-то совсем рядом? Как могли наслаждаться коротким мигом близости, когда её подруге может быть плохо? С тяжелым сердцем, словно наполненным свинцом, Женя открыла заднюю дверь машины и села внутрь. Этери, с лицом, на котором боролись тревога и какое-то болезненное сожаление, заняла переднее сиденье рядом с Даниилом. Момент был упущен и она не была уверена, что захочет к этому возвращаться. — Тери, они знают, — Даниил выехал на дорогу, узкую и разбитую, петляющую между покосившимися заборами и заброшенными постройками. Он направился не к скромному домику, где они провели ночь, а куда-то дальше, в мрачную глубину леса, где голые ветви деревьев сплетались в зловещие узоры на фоне хмурого неба. — Медведева, следи за дорогой. Если увидишь подозрительные машины или людей, может быть, с камерами… — Не пугай её, — Этери обернулась и с тревогой в глазах коснулась ладонью колена Жени. Она тщательно скрывала свои истинные эмоции, стараясь не показать ни малейшего признака внутреннего волнения. Вероятно, она осознавала, что её паника неминуемо передастся и Медведевой. — Не волнуйся, всё будет хорошо. Скоро всё будет как прежде. — Алину родители увезли, — совершенно будничным тоном сообщил Глейхенгауз, словно комментируя погоду. — Оказывается, планировали уехать как раз перед новогодними. — Мне эти родители… — В голосе Этери прорезались стальные, тренерские нотки, полные скрытого раздражения, которые Женя уже давно не слышала. — Ладно, сейчас это к лучшему. Дань, как много они знают? — Всё. Кроме того, что дневника больше нет, — Даниил свернул на едва заметную лесную тропу, колёса машины заскользили по размокшей от недавнего дождя земле. Навигатор, естественно, не ловил здесь сигнал, и он ориентировался по старой, потрепанной бумажной карте, прикрепленной скотчем к лобовому стеклу. — Я телефон забыла! — внезапно вскрикнула Женя, её голос, полный ужаса, эхом разнесся по салону машины, не на шутку напугав и без того напряженных тренеров. — Забудь, — отрезал Даниил, и Жене пришлось замолчать. Сейчас потерянный телефон действительно казался мелочью на фоне происходящего, но её не покидало смутное беспокойство. Она хотела понять, почему родители Алины так спешно уехали из города. Если бы отъезд был запланирован, разве подруга не поделилась бы этой новостью? Что если им просто повезло узнать о "Кодексе" и они поспешили спасти дочь? Или может Женя начинала фантазировать?.. — Нам нужно что-то равносильное дневнику, Тери. — Нет, Дань, — Этери закусила губу, её лицо выражало внутреннюю борьбу. Женя видела её терзания, но не понимала их причины. Если есть хоть что-то, что может помочь вернуть Диану, разве не нужно использовать этот шанс немедленно? Разве не… — Даже если я сложу все криптексы вместе, этого будет недостаточно.       Женя почувствовала облегчение. Её успокоило, что она, видимо, неправильно истолковала секундную заминку Этери. Из кармана куртки она достала пачку печенья, купленную ранее в магазине, и протянула угощение тренерам. Сама Женя с удовольствием откусила кусочек. Печенье оказалось гораздо вкуснее того отвратительного кофе, и она заметила, что Даниил сейчас особенно нуждался в чём-нибудь сладком. Они все были измучены и голодны.       Волнение не утихало. Исчезновение Дианы и этот глупый, импульсивный поцелуй, произошедший к тому же в присутствии Даниила Марковича, создавали ощущение надвигающейся катастрофы. Он пока молчит, как и Женя, пытаясь успокоить Этери, но это лишь временное перемирие. Забудет ли он? Едва ли. Женя пыталась сосредоточиться на чем-то другом, почти силой заставляя себя думать о деле. Кодексу нужен дневник, и теперь Женя с пугающей ясностью осознавала: криптекс с обрывком, спрятанный у нее в рюкзаке, — это не просто маленькая часть большой истории. Это — отправная точка. Если есть один, значит, есть и другие, и они могут быть где угодно. — Что если… — Женя сомневалась в логичности своих рассуждений, но решила высказать всё, что крутилось в голове. — Если им так нужен дневник, может быть, у Хранителя остались ещё какие-то фрагменты? Он ведь хотел передать мне именно эту историю. — Он может дать и что-то другое, Жень, иногда люди годами собирают одну и ту же историю, — задумчиво ответила Этери, не отрывая взгляда от дороги. — хотя, это может сработать. — Могло сработать, пока мы удалили всю информацию об этом, Тери, — Даниил заметно помрачнел. — В телефоне Дианы тоже есть ссылка, если вы сможете его взломать… В заметках или в... ну, у нас сайт есть, мы туда разную белиберду скидывали. — Слушай, Тери, а я понимаю, почему она тебе нравится, — с внезапной усмешкой произнёс Даниил, заставив щёки обеих спутниц вспыхнуть румянцем. В салоне повисла неловкая пауза, нарушаемая лишь шумом мотора и шелестом шин по лесной дороге. Женя медленно провела пальцами по губам, все еще ощущая на них вкус поцелуя Этери. С одной стороны она ненавидела себя за этот поцелуй, а с другой наслаждалась тем, что решилась.