Тайный Санта для Этери

Let It Snow! Let It Snow! Let It Snow!

      Пока Диана рылась в сумке, отыскивая ключи, Женя невольно задержала дыхание. Она была в этом доме бесчисленное количество раз, знала каждый скрип половиц и расположение фотографий на стенах, но сегодня всё казалось иным. Будто она стояла на пороге не дома подруги, а совершенно незнакомого места. Она прислонилась спиной к шершавой стене, зябко поёжившись. Улица провожала их промозглым декабрьским ветром, и даже сквозь толстую куртку чувствовался холод. Рядом щебетала Алина, увлечённо пересказывая перипетии сюжета какого-то сериала, явно пытаясь успеть закончить до того, как они войдут внутрь. В её голосе звучало столько непринуждённой радости, что Жене на мгновение стало стыдно за собственную мрачность. С подругами всегда было легко и комфортно, как в уютном коконе, защищающем от внешнего мира.       Этери, которая любезно подвезла их до дома после тренировки, обронила, что вернётся через несколько часов. Эта короткая фраза ничуть не обеспокоила Диану, привыкшую к ненормированному графику матери, но словно ледяной иглой пронзила Женю. Она никак не могла представить, куда Этери могла отправиться поздним вечером, после изнурительной работы на льду. С одной стороны, разум подсказывал, что даже задавать этот вопрос было бы глупо. Этери – взрослый человек, у неё есть своя жизнь за пределами катка. Она не сидит в четырех стенах, ожидая следующей тренировки. Как и все, она проводит время с друзьями, занимается своими делами, развлекается. Но, несмотря на эту очевидную истину, внутри Жени что-то неприятно кольнуло. Мысль о том, что у Этери может быть кто-то, отзывалась глухой, почти физической болью, природу которой Женя не могла понять.       Щёлкнул замок, и Диана распахнула дверь, впуская морозный воздух. Жене пришлось тут же войти следом, чтобы не заставлять подруг ждать. Это простое действие немного отвлекло от навязчивой, почти жестокой мысли. Спросить у Дианы? Или… какое она имеет право вторгаться в личную жизнь своего тренера? Наверное, никакого. — Жень, — Диана легонько тронула её за плечо, заглядывая в глаза, — мы попкорн делать будем. Ты какой хочешь: сладкий или солёный? — Да мне всё равно, — уклончиво ответила Женя, стараясь скрыть свои мысли и проходя в кухню вслед за неумолкающими подругами. В нос тут же ударил теплый запах домашней выпечки – видимо, Диана что-то пекла днём перед тренировкой. Кухня была залита мягким светом от лампы над обеденным столом, создавая уютную, почти интимную атмосферу.       Женя машинально потянулась к небольшой пластиковой ёмкости для попкорна, стоявшей на микроволновке. Провела пальцем по шершавому краю, раздумывая, что же с ней всё-таки происходит? Скоро Новый год, а она, всегда так любившая этот праздник, сейчас чувствовала лишь какую-то странную апатию. Внутри словно погас огонёк, оставив после себя лишь тусклый, едва мерцающий уголёк. — Может, ёлку украсим? — предложила Диана, напевая себе под нос одну из своих любимых песен. Она расставляла на полку тарелки и стаканы, видимо те, которые забыла убрать утром. — Мама придумала уже миллион отговорок, лишь бы не участвовать в этом. Она, кажется, единственный человек на свете, который способен так откровенно ненавидеть праздники. — Ненавидит праздники? — Эхом отозвалась Женя, невольно вслушиваясь в слова подруги. Ей казалось это чем-то невероятным. Разве такое бывает? Все любят Новый год, атмосферу волшебства, сверкающие гирлянды, наряженные ёлки, шумные ярмарки… Женя подумала, что Диана, должно быть, что-то неправильно поняла. Но подруга, не заметив ее замешательства, уже продолжала: — Считает, что праздники снижают продуктивность. Ну, знаешь, алкоголь, расслабление, потеря формы, — философски рассуждала Диана, устанавливая таймер на сенсорном экране микроволновой печи. Алина тем временем поставила внутрь ёмкость с пакетом попкорна и захлопнула дверцу. — Лучший праздник – на льду, а лучшее развлечение – ледовое шоу. Вот её девиз. — Да ладно, можно подумать, вы никогда с ней в приставку не рубились, — Алина легонько пихнула Диану локтем в бок, весело фыркнув. — Или в настолки какие-нибудь, в карты, в конце концов. Георгиевна может и сноб, но тебя то она любит. — Да играли, конечно, — Диана наблюдала, как вращается тарелка внутри микроволновки, и сухие зерна кукурузы, постепенно нагреваясь, начали с тихим треском лопаться, превращаясь в воздушный попкорн. — Но я не уверена, что ей это доставляет настоящее удовольствие. — Девушка пожала плечами. — Она любит лёд. Лёд и спорт. Так что сочувствую тебе, Жень. Я за все эти годы ни разу не угадала с подарком, да, по-моему, никто не угадал. — Но ведь что-то же она должна хотеть? — почти шепотом спросила Женя. Её тихие слова утонули в громком щелчке микроволновки, возвестившем о готовности попкорна. Диана и Алина тут же достали из печи раздувшийся пакет, высыпая его содержимое в большую глубокую тарелку. Девушки тут же оживленно переключились на обсуждение фильма, который собирались посмотреть, а Женя задержалась, разглядывая магниты, густо облепившие дверцу холодильника. Почти все они были привезены из разных городов, в основном оттуда, где проходили соревнования. Некоторые, правда, явно были куплены самой Дианой — мультяшные дракончики, объемное пластиковое яблоко, несколько магнитов из лимитированной серии какого-то йогурта. Как ни странно, было слишком легко отличить вещи Этери от того, что принадлежало Диане. Жене стало интересно: Этери действительно любила эти безделушки, или каждый магнит был своего рода безмолвным напоминанием: "Здесь мы тоже победили. Куда дальше?"       Эта мысль заставила Женю поёжиться. Нет, Этери была просто человеком, таким же, как и все остальные. Куда-то уезжала, где-то проводила время, а значит, что-то ещё радовало ее, помимо льда и спорта. Но почему об этом не знала Диана, которая была так близка с ней? Почему Этери так настойчиво хранила свои секреты, словно за высокой стеной, возведенной вокруг своей личной жизни?       Женя окинула взглядом кухню. Свет падал из-под абажура лампы, создавая уютные островки тепла в полумраке. На столе стояла ваза с фруктами, несколько книг, небрежно оставленных Дианой, и пульт от телевизора. Обычная, жилая обстановка. И в то же время, в этой обыденности ощущалось какое-то напряжение, как будто невидимое присутствие Этери висело в воздухе, напоминая о том, что и она где-то рядом.       Женя представила себе Этери вне катка: не в тренировочном костюме, а в обычной одежде, возможно, смеющейся или непринужденно беседующей с кем-то. Девушка ночевала у Дианы много раз, но почти никогда не видела Этери, они не болтали за просмотром фильмов, как это бывало с её родителями, а дом разделялся на две части: одна для них, другая для неё. Казалось, эта женщина не умеет отдыхать, расслабляться, поэтому эта картина была такой же нереальной, как если бы она увидела её парящей в воздухе. Будто Этери существовала только в одном измерении – на льду, с записной книжкой в руках и сотней замечаний, отдельных для каждого фигуриста. "Может, дело не в секретах, – подумала Женя, – а просто в нежелании выставлять свою жизнь напоказ?" Но эта мысль тут же разбилась о слова Дианы, ведь демонстрировать свою жизнь это одно, а сказать дочери о своих интересах — совсем другое.       Нехотя Женя оторвалась от разглядывания холодильника и вернулась к подругам, которые уже вовсю спорили, склонившись над телефоном. Они пролистывали бесконечную ленту новогодних фильмов на одном из популярных стриминговых сервисов, то и дело тыкая пальцами в экран и оживлённо обсуждая аннотации и трейлеры. Из динамиков телефона лилась веселая, праздничная музыка, наполняя весь дом атмосферой приближающегося Нового года. Как ни странно, эта непринужденная обстановка подействовала на Женю успокаивающе. Она почувствовала, как напряжение постепенно отступает, уступая место легкому, почти беззаботному настроению. Женя присела рядом с подругами на диван, прислушиваясь к их аргументам. — …ну тут же Бенедикт Камбербэтч в роли Гринча! Как можно такое пропустить? — восклицала Алина, тыкая пальцем в яркую картинку на экране. — А мне вот этот больше нравится, — возражала Диана, показывая на романтическую комедию с кучей снега и поцелуями под ёлкой. — Тут как раз то, что нужно для создания новогоднего настроения. — Жень, спасай! — Алина протянула ей телефон, на экране которого красовались обложки самых популярных новогодних новинок. — Выбери фильм.       Женя взяла телефон, пробегая глазами по названиям. "Один дома", "Реальная любовь", "Отпуск по обмену" — классика, которую они пересматривали каждый год. Рядом красовались свежие комедии и мелодрамы, обещающие уютную атмосферу и счастливый конец. На мгновение её взгляд задержался на обложке фильма, где двое влюбленных стояли под падающим снегом, держась за руки. Внутри что-то тихонько ёкнуло, но Женя тут же отогнала эту мысль. Сейчас ей хотелось чего-то легкого и ненавязчивого, чего-то, что поможет окончательно развеять мрачные мысли и уж точно без любовной линии, которая вместо удовольствия приносила только боль. — Здесь я вам не помощник, — улыбнулась Женя, возвращая телефон. — Хочется чего-то необычного, не такого, как каждый год. Есть идеи? — Тогда "Кэрри", — выпалила Диана и её глаза загорелись предвкушением. Алина тут же скривилась, всем своим видом напоминая о том, как она визжала даже от безобидных детских шуток с игрушечным пауком в постели. Диана обожала фильмы ужасов и не пропускала ни одной новинки, с удовольствием поглощая леденящие кровь истории, в то время как остальные предпочитали отворачиваться и закрывать глаза во время самых напряженных моментов. — Ладно-ладно, тогда... "Рождественские хроники".       Женя подошла к искусственному камину, украшенному поленьями и мерцающими угольками. На его неровной поверхности лежала странная коробочка в форме куба, которая выбивалась из общего дизайна дома. Она взяла её в руки, ощущая приятную тяжесть металла. Куб был исписан тонкими рядами латинских букв, образующих, казалось, бессмысленный набор символов. Вещь выглядела старинной и загадочной, внутри что-то определённо было, но как открыть этот металлический ребус, Женя не представляла. — Ди, это что? — Женя протянула куб подруге, которая, не отрываясь от поисков пульта, бросила на него лишь беглый взгляд. — А, это… как его… криптекс, — небрежно отозвалась Диана, шаря под диванными подушками. — Они… ну… зашифровывают эти штуку, а потом отправляют друг другу по всему миру. Внутри какой-то сюрприз, наверное. — Она продолжала поиски пульта, перерывая всё, что попадалось под руку. — Пульт кто-нибудь видел? — Да, он в кухне, на столе, — спокойно ответила Женя, наблюдая за суетой подруги. Её взгляд снова упал на криптекс. — Ты не говорила, что увлекаешься головоломками. — Я? — Диана от души рассмеялась, отмахнувшись рукой. — Нет, это точно не моё. Я предпочитаю что-нибудь попроще. У меня терпения на такое не хватит. — Она вернулась из кухни, села на диван и направила пульт на телевизор.       Женя продолжала вертеть криптекс в руках. Он был холодным на ощупь, и буквы, выгравированные на его поверхности, казались какими-то древними и таинственными. Но устройство криптекса оказалось сложнее, чем она предполагала. Каждое отдельное колесо, казалось бы, должно было крутиться независимо, позволяя установить нужную букву. Однако, когда Женя поворачивала одно из колец, она с удивлением обнаружила, что с ним синхронно вращаются еще два, словно связанные невидимым механизмом. Эта особенность делала задачу ещё более запутанной: любое изменение положения одного кольца неминуемо влекло за собой изменение положения других, усложняя подбор нужной буквы и путая человека. Эта вещь казалась интересной девушке и ещё больше было интересно, что пряталось внутри. Она повертела куб в руках, пытаясь разглядеть хоть какую-нибудь зацепку, способ открыть его. Но никаких швов, защелок или кнопок не было видно. Только ряды латинских букв, складывающиеся в бессмысленные слова.       Женя вернула криптекс на камин и подошла к подругам, которые уже уютно расположились на диване, закутавшись в пледы. На журнальном столике дымились кружки с горячим какао, посыпанным маршмеллоу, которое скорее всего успела приготовить Алина, а в воздухе витал лёгкий аромат хвои от небольшой еловой веточки, поставленной в вазу. Экран телевизора манил их куда больше, чем загадочный куб с буквами. В комнате погас верхний свет, оставив лишь приглушённое свечение от экрана, где начинались вступительные титры новогодней мелодрамы, и мерцающих огоньков гирлянды, небрежно перекинутой через спинку дивана.       Женя пристроилась рядом с Дианой, положив голову ей на плечо. Ее взгляд скользнул в сторону, где всё ещё стояли коробки с елочными игрушками, так и не распакованные. "У нас ещё будет время нарядить елку, – подумала Женя, – если, конечно, Этери не заставит нас лечь спать в девять вечера". Эта мысль вызвала у неё легкую улыбку. А тем временем, на экране разворачивалась типичная новогодняя история, с примитивным сюжетом, но в Новый Год людям такое и нравится. Ничего сложного, просто ещё одна надежда на то, что чудо существует.       Внимание Жени рассеянно блуждало по экрану, где герои обменивались многозначительными взглядами под падающим снегом. Девушка делала вид, что смотрит фильм, но на самом деле она была погружена в размышления о подарке для Этери. Время неумолимо бежало, до Нового года оставалось совсем немного, и решать этот вопрос нужно было в ближайшие дни. Что подарить человеку, о котором знаешь так мало? Человеку, чьи интересы, казалось, ограничиваются лишь льдом и спортом? Девушка невольно вспомнила, как Этери улыбнулась ей на тренировке. Эта улыбка была такой редкой и такой… завораживающей. Женя не могла понять, что с ней происходит.       Сердце начинало биться быстрее при одной мысли об Этери. Это было чувство, незнакомое и оттого немного пугающее, как скользкий, неисследованный участок льда. На льду Женя чувствовала себя абсолютно уверенно, каждое движение было отточено и предсказуемо. Лёд был её стихией, её домом. Но лёд молчал о чувствах, он не объяснял их природу, не давал им названий. Он не был ни психологом, ни философом, не делился мудрыми советами и не сыпал научными терминами. Он просто был льдом – холодным, гладким и безмолвным. А это значило, что Жене нужно было самой разобраться в чём-то чего она не понимала, и что без зазрения совести отрицала в себе.       Женя представила себе Этери, получающую очередной символический подарок. Вежливая, но отстранённая улыбка скользнет по её лицу — и всё. Эта мысль кольнула Женю острой досадой. Ей хотелось подарить нечто большее, нечто, способное вызвать искреннюю радость, показать Этери, что она важна не только как строгий тренер, но и как личность, как человек. В памяти всплыли слова Дианы о том, что с подарком для Этери всегда промах. И эта неизменная неудача казалась Жене несправедливой, почти трагичной. Неудивительно, что Этери не разделяет всеобщего предновогоднего настроения — какой смысл в празднике, если близкие не способны подобрать что-то по-настоящему ценное?       В этот момент её размышления прервал резкий звук с экрана — герой фильма неловко уронил елку, пытаясь произвести впечатление на незнакомку — он же заставил Женю вздрогнуть и прикрыть глаза, а подруг рассмеяться. Усмехнувшись, она снова взглянула на экран, пытаясь вернуться к просмотру, хотя сюжетная нить была безвозвратно потеряна.       Мысли о подарке для Этери не отпускали её. Она чувствовала, что должна сделать больше. Возможно, это потребует немалых усилий, возможно, придётся отказаться от собственных маленьких радостей и потратить все свои сбережения. Но разве это сравнится с возможностью увидеть улыбку Этери, не вежливую, а искреннюю, живую?       Женя твёрдо решила подарить Этери настоящий праздник, зажечь в её глазах ту же искру радости, которую она сама всегда испытывала в этот волшебный период. Впервые за долгое время в ней зародилась надежда, что этот Новый год станет для Этери особенным. Потому что она была её Тайным Сантой... А Санта всегда исполняет новогодние желания.