Темные волны

      Четыре дня. Это продолжалось четыре дня. Хельмеппо избегал Коби, а Коби не знал, как наладить с ним контакт, позже и вовсе начав сомневаться в том, стоит ли это делать. Ощущение перманентной безнадежности накрыло его с головой. Но, в любом случае, так жить было нельзя. Коби понимал — нужно хоть как-то наладить отношения, прийти к компромиссу, пусть даже совсем невыгодному, но прекратить страдать.       Страдания — это слово как нельзя лучше описывало состояние Коби в последнее время. Он больше не ощущал себя живым, а вещи, которые раньше приносили удовольствие, теперь не вызывали ничего, кроме равнодушия. Голову постоянно занимали тяжелые гнетущие мысли, смешанные с пустыми надеждами. Надежд было меньше, чем мыслей, но именно они делали особенно больно.       Коби пытался запретить себе фантазировать о том, что могло бы быть, если бы Хельмеппо не считал его отвратительным. Могло ли у них что-то получиться? Да, наверное. Они ведь поцеловались тогда на пляже, потому что за этим стояли чувства, просто так подобное не происходит. Если бы только все сложилось иначе, они бы могли сейчас быть… вместе? Это же так называется?       Довольно часто Коби представлял, как было бы хорошо иметь возможность подойти к Хельмеппо после долгого тяжелого дня и просто крепко-крепко его обнять, поцеловать и, быть может, перейти к чему-то более интересному. Конечно, в реалиях жизни на военном корабле найти место и время будет проблематично, но они могли бы постараться.       Сперва эти фантазии носили достаточно невинный характер, но закончилось все тем, что в одну из ночей, Коби, глядя на спящего Хельмеппо, запустил руку под одеяло, касаясь себя. В голове были смутные образы того, как они целовались на пляже, и на Коби не было одежды. Только в этих фантазиях они были не на пляже, а где-то еще, и у них все было хорошо.       После Коби еще долго мыл руки раскаленной водой, искренне себя ненавидя.       Если бы только Коби был каким-то другим человеком: более привлекательным, более сообразительным. Каким угодно, но не тем, кто он есть. Ему казалось, что, в таком случае, что-то могло бы быть, но пока Коби — это Коби, ничего не будет.       И плевать, что Хельмеппо ничего подобного не говорил.       Хельмеппо тоже страдал, Коби это видел, и от этого ему было также невыносимо, как и от собственных мучений. Начиная от того случая, когда у него без причины пошла кровь из носа и заканчивая постоянными синяками под глазами и непривычной бледностью — все это указывало на то, что Хельмеппо не в порядке. Совсем не в порядке. Только вот причину Коби все никак понять не мог. Ему казалось, что Хельмеппо должно быть проще. Он ведь уже все сказал. Он ответил отказом.       Коби далеко не сразу понял, что Хельмеппо не отказывал ему. Они вообще не говорили на эту тему. Едва ли тот пьяный диалог на пляже можно было считать серьезным разговором. Нельзя.       Им нужно было поговорить. Раз и навсегда.       Спустя четыре дня Коби не выдержал.       — Я больше так не могу, — тихо произнес он.       Они с Хельмеппо были на ночном дежурстве. Совершали обход корабля. Дежурство длилось уже около часа, но они не обмолвились ни словом. Точно так же, как и за прошедшие четыре дня. Единственное, что между ними проскальзывало — дежурные фразы, да и то только на тренировках у Гарпа. Перед ним они негласно договорились делать вид, что все в порядке. Хотя, он вряд ли поверил. Всякий раз смотрел с недоверием, словно требуя чего-то.       Произнеся эти четыре слова, Коби почувствовал, как внутри все затягивается в тугой узел. К горлу подступила тревога, но он должен был переступить через себя.       — Как? — растерянно спросил Хельмеппо, на самом деле, прекрасно понимая, в чем дело.       — Меппо…       Коби вздохнул, поправляя очки. У него не было заранее заготовленной речи, и он об этом пожалел. Но, с другой, такая речь, скорее всего, звучала бы фальшиво.       Они дошли до кормы. Ночь стояла темная, ни луны, ни звезд видно не было, от чего море казалось еще более глубоким и пугающим. Корабль следовал от одного острова к другому и, по предварительным расчетам, должен был прибыть в следующий порт через неделю.       Коби положил локти на бортик и посмотрел вниз, невольно вспоминая ту ночь, которую провел здесь же, мучаясь от похмелья и переживаний. Он снял форменную кепку, позволяя ветру растрепать волосы. Коби надеялся, что ночная прохлада поможет собраться с мыслями.       — Меппо, — повторил он, — я… Прости меня! Прости пожалуйста! Мне правда жаль, что в тот вечер мы… ну… ты понял, да? Знаю, я теперь кажусь тебе отвратительным, ты ведь сам сказал это и… прости меня, правда, — голос Коби дрожал так, будто он вот-вот заплачет, но слез не было. — Наверное, будет лучше, если я скажу. Ты… ты мне нравишься! Да, я понял, что ты мне очень-очень нравишься. Я знаю, что ничего не будет, но я не могу так, как сейчас! — глаза Коби начало щипать. — Мне так плохо от того, что мы даже не разговариваем. Может… Может мы попробуем общаться, как раньше? Давай обо всем забудем? Или, если ты не хочешь, хотя бы перестанем делать вид, что ничего не произошло? Что угодно, но только не так!       Коби запрокинул голову, не давая соленым каплям скатиться по щекам. Он снял очки и смахнул слезы, которые уже были на нижних ресницах, а после впился зубами в нижнюю губу. Рана на ней только недавно затянулась, и вот опять выступила кровь. Зато Коби смог не заплакать.       Его ощутимо трясло от накопившихся переживаний. Он сорвался, высказав все, что было на душе, и уже жалел об этом. На Хельмеппо Коби смотреть боялся, но тот его вынудил, положив теплую ладонь на дрожащее плечо.       Коби неуверенно поднял взгляд. Он был готов к гневу, был готов даже к тому, что Хельмеппо ударит его, но… Хельмеппо выглядел растерянным и напуганным. Из-за темноты прохладной ночи прочесть его взгляд не получилось, но сведенных к переносице бровей и поджатых губ было достаточно.       Хельмеппо крепче сжал плечо Коби, но не с раздражением, а словно желая намекнуть, что он не хочет его отпускать. В этом жесте чувствовалась молчаливая поддержка и, вместе с тем, сильная тревога.       — Коби…       Интонация Хельмеппо оказалась настолько мягкой и теплой, что Коби показалось, будто он тает. Собственное имя, трепетно слетевшее с чужих губ, успокоило его. И насторожило. Насторожило потому, что Коби все никак не мог понять, отчего Хельмеппо с ним столь ласков. Разве он не должен злиться?       — Коби, — все также ласково повторил Хельмеппо, — ты, наверное, совсем не помнишь наш разговор, на пляже, да?       Помимо трепета в его словах ощущалась некая снисходительность, но снисходительность не в плохом смысле. Хельмеппо отнесся к Коби с пониманием и, кажется, хотел помочь. Последнему стало легче, но вместо ответа на вопрос, он лишь пожал плечами.       Коби был уверен, что помнит их разговор в мельчайших подробностях.       — Разве я не говорил, что ты замечательный? — риторически поинтересовался Хельмеппо, крепче сжимая чужое плечо.       И тут Коби вспомнил, поражаясь тому, как вообще мог забыть. Хельмеппо действительно сказал это, пытаясь убедить его в том, что он достоин любви.       А потом мир Коби рухнул, разбиваясь на множество мелких осколков.       Верить в придуманное им же положение вещей было так просто. Пазл идеально складывался в единую картинку: Хельмеппо не хочет быть с ним, потому что считает его мерзким. Действительно логично. Но, как оказалось, никакого отношения к правде это выдумки Коби не имели. Он, будучи уверенным в том, что отлично помнит тот вечер, на самом деле, не помнил почти ничего.       Особенно сильный порыв ветра растрепал челку Коби. Несколько прядей оказались под стеклами очков. Хельмеппо осторожно поправил его челку прежде, чем тот успел поднести руку к лицу.       — Я никогда не говорил, что ты отвратительный, и никогда не скажу, — пообещал Хельмеппо, пытаясь улыбнуться.       Коби сделал шаг вперед, будто инстинктивно желая быть ближе к Хельмеппо. Он столкнулся с проблемой, дело с которой приходилось иметь достаточно часто — в голове было слишком много мыслей. У Коби не получалось сконцентрироваться.       — Но…       Он точно помнил, что слово «отвратительно» прозвучало из уст Хельмеппо в тот вечер.       — Что тогда отвратительно? — растерянно спросил он.       Хельмеппо отпустил плечо Коби и отошел в сторону, опечаленно посмотрев на волны, разбивающиеся о борт корабля.       — Это, — пояснил Хельмеппо так, словно ему было физически больно говорить. — Отношения между людьми одного пола.       Коби окончательно запутался. Может он и забыл некоторые моменты из диалога, но он точно помнил признание Хельмеппо. Пусть и не прямым текстом, но Хельмеппо признался в том, что его привлекают мужчины. Но в чем тогда дело?       — Разве ты не…       Коби попытался, что-то сказать, но нервничал слишком сильно. Настолько, что язык начал заплетаться.       Пока Коби пытался взять себя в руки, Хельмеппо, будто прочитав его мысли, ответил:       — Да, так и есть. И я отвратительный. Я, не ты, понимаешь?       Как по сердцу ножом. Коби было бы не настолько больно, если бы Хельмеппо как угодно обидел его. Почему-то это задевало меньше, чем осознание того, как он, на самом деле, думает о себе.       Наверное, Коби должен был его понимать, ведь у него проблем с самооценкой нашлось бы не меньше. Но он не понял, не разглядел, все то общее, что было между ними.       Ошарашенно посмотрев на Хельмеппо, Коби помотал головой, всячески пытаясь доказать, что он заблуждается.       — Пожалуйста, не говори так, — попросил он.       Горько усмехнувшись, Хельмеппо пожал плечами.       — Если я скажу, что мне нравятся парни, ты ведь не будешь считать меня плохим? — спросил Коби.       Коби, сам того не замечая, признался в том, в чем не признавался ранее. Даже самому себе. Но не потому, что не хотел, просто не видел поводов задуматься. Однако теперь, когда его чувства к Хельмеппо стали слишком очевидны, Коби не стал ничего отрицать. Да, возможно, ему и не нравились мужчины как таковые, но Хельмеппо ему нравился — это факт.       Коби из-за этого не стал относиться к себе ни хуже, ни лучше. Но лишь потому, что изначально воспринимал себя плохо. Его влюбленность просто стала еще одним указателем того, что с Коби что-то не так, не более.       — Нет, — покачал головой Хельмеппо, отвечая на прозвучавший ранее вопрос.       И Коби запутался еще больше. Теперь он вообще ничего не понимал. Казалось бы, все так просто: Хельмеппо нравится ему, а он, вроде как, нравится Хельмеппо. Это как сложить два и два. Вряд ли можно получить какой-то ответ, помимо четырех. Однако в уравнение вмешалась непрошеная переменная, делающая его нерешаемым.       — Я… я не понимаю, — обреченно признался Коби. — Почему ты думаешь, что в отношениях, в таких отношениях есть что-то плохое?       Хельмеппо, поставив локти на бортик, посмотрел вниз. А потом вверх, в ночное черное небо. Он смотрел куда угодно, но только не на Коби.       — Ты еще ребенок, — сказал он, так и не найдя конкретный ответ.       Коби возмутился, даже разозлился в какой-то степени. Он был согласен с тем, что многого не знает, но рассчитывал на то, что Хельмеппо хотя бы попытается ему объяснить. Даже если его слова будут грубыми и обидными, пусть лучше он их произнесет, чем уйдет от ответа подобным образом.       Нет, Коби ничего не требовал от Хельмеппо, но все же ему хотелось, чтобы Хельмеппо объяснил в чем дело. Хотя бы потому, что Коби действительно еще ребенок. Напуганный ребенок, оказавшийся в очень непростой ситуации. Ну или хотя бы в качестве благодарности за искреннее признание и попытку наладить отношения.       Коби было бы приятно, если бы Хельмеппо помог ему разобраться в происходящем. Впрочем, Коби также ощущал, что это он должен помочь Хельмеппо, а не наоборот.       Он глубоко вздохнул, отпуская мимолетную обиду. Коби подошел к Хельмеппо поближе, почти касаясь его плеча своим и спросил:       — Что с тобой случилось? Что заставило тебя так считать?       Хельмеппо рассмеялся, чем напугал Коби. И смеялся он долго, но не так, словно ему весело, а так, будто он находился в шаге от истерики. Позже Хельмеппо сжал пальцы в кулаки, впиваясь ногтями в ладони, и замолчал.       — Думаешь все так просто? — ответил он вопросом на вопрос.       — Я… я не знаю, — произнес Коби, боясь поднять взгляд на Хельмеппо. — У меня никогда ничего такого не было и…       Он не договорил. Коби обнял себя за плечи, пытаясь найти спасение от волнения и холодного ночного ветра. Ему нравилось, что они разговаривают, но разговор сам по себе больше напрягал, нежели успокаивал.       — Чего ты хочешь? — прямо спросил Хельмеппо, бросив на Коби пристальный взгляд.       Ненавидя себя за молчание, Коби ничего не ответил.       — Чего ты хочешь? — повторил Хельмеппо. — Хочешь, чтобы мы начали… эм, встречаться? Хочешь поцеловаться? Заняться сексом? Что тебе нужно?       Тон Хельмеппо, до этого ровный, повысился. Казалось, что неприступная стена относительного равнодушия, за которой он прятался все это время, дала трещину. И Коби это заставило переживать еще сильнее.       — Ничего, то есть… все это или… Я не знаю! — воскликнул он, ощущая потребность дать хоть какой-то ответ.       И наступило молчание. А волны все также разбивались о борт корабля.       Несколько позже Хельмеппо вытащил из кармана сигарету и зажигалку.       — Что ты делаешь?! — шокировано воскликнул Коби, совсем позабыв о том, что стоит говорить тише.       Зажав сигарету губами, Хельмеппо щелкнул зажигалкой. Яркий огонек вспыхнул и тут же погас.       — У меня еще одна есть, хочешь? — равнодушно спросил Хельмеппо.       — Что?! Тут… тут нельзя курить! И почему ты вообще куришь?       Коби несмотря на то, что сам недавно нарушал устав, совсем не мог смириться с тем, что Хельмеппо это делает таким наглым образом. Его врожденная неспособность сопротивляться установленным правилам пришла в негодование.       — Я не курю, — ответил Хельмеппо, выпуская дым изо рта. — Но у меня есть сигареты на черный день. Могу, дать, если хочешь.       — Н-не хочу, — дрогнувшим голосом отказался Коби.       — Не умеешь? — усмехнулся Хельмеппо.       Коби кивнул. Он не умел, и учиться не собирался. И вообще его напрягало все происходящее. Он заставил себя успокоиться и не пытаться запретить Хельмеппо курить на корабле (и в любом другом месте тоже). Он взрослый человек, пускай делает, что хочет, но… черный день?       — Черный день? — осторожно переспросил Коби.       Хельмеппо сделал очередную затяжку, посмотрев Коби в глаза. И тут стена, за которой он прятал свои эмоции, рухнула. Во взгляде Хельмеппо вспыхнула боль, смешанная с отчаянием. Он коснулся Коби свободной рукой, накрыв его ладонь своей и испуганно, но с надеждой спросил:       — Я правда тебе нравлюсь?       — Д-да, конечно, ты мне нравишься, очень, — ответил Коби, больше всего на свете желая поддержать Хельмеппо.       Он выглядел таким несчастным и печальным, что его хотелось прижать к себе и больше никогда не отпускать, пообещав, что все будет хорошо. Коби с трудом удержался от того, чтобы действительно не обнять Хельмеппо прямо здесь и сейчас. Наверное, его остановило только то, что он слишком растерялся от столь внезапной перемены в состоянии друга.       Хельмеппо касался его руки своей, но прикосновение не приносило тепла. Ладонь Хельмеппо была холодной и влажной от волнения. Коби хотелось бы его согреть, но ему самому было не лучше.       Затянувшись в последний раз, Хельмеппо выбросил окурок в море.       — Выслушай меня, — с мольбой в голосе попросил он.       Разумеется, Коби ответил согласием, несмотря на то что до ужаса сильно опасался того, что может услышать.