Темные волны

      Кожа Коби покрылась мурашками. Вода, которая раньше казалась ему приятной, теперь вдруг стала холодной, даже ледяной. Отсутствие очков сыграло с ним злую шутку, как и темнота, наступившая слишком резко. Небо еще не стало абсолютно черным, но стоило солнцу скрыться за горизонтом, как на мир тут же опустились сумерки. Пока было светлее, Коби удавалось различать происходящее вокруг более-менее четко, но теперь все расплылось и превратилось в какие-то темные нечитаемые пятна. Нет, он конечно же понимал, где находится Хельмеппо, где небо и где пляж, но это ничуть не помогало избавиться от чувства дереализации.       Темная морская вода вдруг начала если не пугать, то, по крайней мере, настораживать. И не из-за ядовитых змей, ежей или еще каких-то тварей. Мрак, исходящий от нее, вызывал глубинный страх перед чем-то неосознанным и мистическим.       Коби обхватил себя руками за плечи, борясь с желанием выбраться из моря как можно скорее. Хельмеппо тоже не шевелился, и от этого становилось вдвойне не по себе. У Коби в ушах до сих пор звучали его слова: «В этом и причина. В том, что ты не девушка». Он бы соврал, сказав, что не понимает сути. Он, к сожалению, понимал. Однажды Коби пришлось столкнуться с тем, что не все люди предпочитают людей противоположного пола. И встреча эта была неприятной, если не ужасной. Впрочем, каких-либо предубеждений насчет однополой любви Коби не испытывал. Коби испытывал предубеждения насчет любви в принципе. Точнее насчет того, что любовь может быть у него.       Отношений у Коби никогда не было, что естественно, учитывая то, какой была его жизнь. Возможно, Коби хотел бы попробовать, но сомневался, что такое когда-нибудь случится. Не верил в то, что хоть кто-то в этом мире способен полюбить такого, как он. Коби допускал лишь то, что людям от него может потребоваться только физическая близость, да и то только потому, что они не смогли заполучить того, кого действительно хотели. Коби так считал, потому что человеку, благодаря которому он узнал о существовании однополых отношений, нужно было именно это.       Неужели Хельмеппо хотел того же? Коби передернуло, но на этот раз не от холода. Однако и не от отвращения. Коби очень быстро понял, что если бы Хельмеппо действительно нужен был от него секс, он бы вел себя иначе. Не смущался бы и не шарахался от прикосновений, по крайней мере. Так, скорее, вел бы себя человек, который… влюблен? Коби боялся произнести это слово даже про себя. Не хотел обзавестись заведомо ложной надеждой? Только вот почему ложной? И почему надеждой?       В голове у Коби была каша, разгрести которую он явно был не в состоянии. По крайней мере не сейчас. И пусть от выпитого алкоголя, благодаря холоду и стрессу не осталось и следа, мыслей все равно было слишком много. Однако Коби принял отчаянное решение нырнуть в омут с головой.       Он задумался о том, кем ему вообще приходится Хельмеппо. Ответ был очевиден на первый взгляд — другом. Коби привык его считать своим вторым другом. Вторым, потому что первым был Луффи. Но, если задуматься, то теперь с Хельмеппо его связывало нечто намного большее. Они все время проводили вместе, невольно поддерживая друг друга. С Луффи же они были по разные стороны баррикад. Луффи пират, а Коби дозорный, вряд ли такая дружба имеет право на существование. Бесспорно, Луффи был дорог ему, ведь именно он вытащил Коби из плена и подарил надежду на лучшую жизнь, но теперь Коби даже не знал, где находится Луффи, и не имел никакой возможности с ним связаться. А Хельмеппо всегда был рядом.       И не просто был, как остальные люди, служившие на корабле вице-адмирала Гарпа, среди которых Коби так и не нашел друзей. Хельмеппо искренне, как Коби казалось, переживал за него, помогал, если того требовала ситуация. То же самое работало и в обратную сторону. Если у Хельмеппо что-то не получалось во время тренировок или он в миллиардный раз забывал о том, как правильно завязывается морской узел, Коби безвозмездно ему помогал. Да и просто им было хорошо вместе.       Сперва Хельмеппо, конечно, Коби не понравился. А кому может понравиться самовлюбленный придурок, прикрывающийся авторитетом отца? Но после, когда Хельмеппо оказался в Морском Дозоре и начал стремительно меняться, Коби проникся к нему симпатией. Еще чуть позже он решил, что Хельмеппо не изменился, а стал тем, кто он есть на самом деле. Слишком многое указывало на то, что образ самоуверенного идиота, которому все дозволено, был лишь защитной реакцией, способом компенсировать отсутствие любви и внимания со стороны отца.       Однако это лишь догадки. Коби мало что знал об отношениях Хельмеппо и Моргана, но прекрасно понимал, что они были далеко непростыми. Настолько, что Хельмеппо ненавидел говорить об отце. Коби пытался пару раз, но все его попытки заканчивались напряженным молчанием Хельмеппо и отголосками раздражения в его взгляде.       Капитан Морган определенно был плохим человеком, Коби в этом не сомневался, но на его восприятии Хельмеппо это никак не связывалось. Хельмеппо, в отличии от своего отца, был хорошим и добрым. Он нравился Коби. Да, именно нравился, но о том, в каком смысле Хельмеппо ему нравится, Коби никогда не задумывался хотя бы потому, что не допускал того, что между ними могут сложиться какие-то отношения, кроме дружеских. Он-то и в дружбу далеко не сразу поверил. До тех пор, пока Хельмеппо не назвал его своим другом прямо при Гарпе, постоянно искал какой-то подвох.       Но теперь, после всех неприятных и до ужаса странных событий сегодняшнего вечера, в голове Коби впервые зародились зачатки мыслей о чем-то подобном. Они были слишком размытыми и эфемерными, но они были.       Неожиданно для самого себя Коби понял, что всегда находил Хельмеппо привлекательным, даже тогда, когда тот вел себя как полный идиот. Нестандартная, но приятная внешность, пухлые губы, яркие серо-голубые глаза, глупая, но почему-то идущая ему прическа — все это делало Хельмеппо завораживающим в глазах Коби. Но еще больше Коби в Хельмеппо цепляла его душа.       Симпатия определенно имелась, только вот Коби не представлял, что с ней делать. И делать ничего в общем-то не собирался. Он даже не хотел позволять себе надеяться на что-то. Однако огонек надежды уже вспыхнул в его сердце. И погас. Коби вспомнил о том, что Хельмеппо смущался не только его, но и вообще всех людей. То есть дело не в симпатии, а в том…       Коби потряс головой. Его мысли действительно походили на кашу или клубок намертво спутавшихся нитей. Он крепче обхватил свои плечи руками, но так и продолжал неподвижно стоять в воде, позволяя волнам касаться кожи, а потом отступать, от чего становилось еще холоднее. На глубине ноги Коби что-то коснулось, но он был настолько погружен в свои мысли, что даже не вздрогнул.       Чуть позже Коби стало очень стыдно из-за того, что он думал вообще не о том, о чем должен был. Не важно, что чувствует он сам. Значение в этой ситуации имело только то, что он заставил Хельмеппо испытать дискомфорт: вынудил раздеться, хотя тот не хотел, потом еще напугал своими непрошенными объятиями, ставшими следствием попытки вытащить его из воды. Коби обязан был загладить вину и разобраться, что случилось. Вполне возможно, что переживания Хельмеппо связаны совсем не с тем, что он смущается его, потому что влюбился. Коби жестко приказал себе оставить эти эгоистичные фантазии и сделать хоть что-нибудь, чтобы помочь другу.       Впрочем, это Хельмеппо помог ему. Коби смог вынырнуть из затягивающего водоворота собственных мыслей только тогда, когда Хельмеппо дернул его за руку, бескомпромиссно приказав:       — Вылазь, замерзнешь.       Его голос звучал грубо, но это все равно походило на заботу. Если бы не он, Коби, наверное, так бы и продолжил неподвижно стоять в воде, пребывая в мире своих тревог. Благо, его оттуда вовремя вытащили. Еще немного и он наверняка бы простудился. Хотя шансы заболеть у Коби, как и у Хельмеппо, были по-прежнему высоки, ведь, выйдя из воды, они почувствовали еще больший холод. Погода изменилась поразительно быстро. О том, что днем было тепло, почти не осталось никаких свидетельств, разве что нагретый песок.       Хельмеппо устало сел на него, словно желая забрать эти отголоски тепла. Коби, понимая, что сперва нужно обсохнуть, последовал его примеру.       Кожа покрылась мурашками, губы дрожали от холода, но намного больше напрягало тяжелое молчание, повисшее между ними. Атмосфера казалась напряженной. Он радости и расслабленности, коими сопровождался весь предшествующий этому вечеру день, ничего не осталось точно также, как и от тепла.       Коби почти физически ощущал, как молчание давит на него со всех сторон. Он словно вновь оказался на корабле Альвиды в роли безвольного раба, которому не позволено сказать ни слова. Но он больше не был тем Коби, теперь он умел, по крайней мере учился, быть сильным. Поэтому, собрав волю в кулак, Коби спросил:       — В каком смысле? Ты сказал, что причина… эм, всего этого в том, что я не девушка. То есть тебе не нравятся девушки или нравятся…       Возможно, Коби мог бы найти более подходящие слова, но он не нашел. Он даже не смог договорить, но он хотя бы начал, и это уже была победа.       — Я…       Хельмеппо попытался что-то произнести, но у него не вышло. Голос дрогнул, и он резко замолчал. Гнетущая тишина вновь нависла над ними.       Коби обнял себя за плечи, точно так же, как и тогда, в воде. Он хотел спастись не только от холода, но и от всего остального. Грусть и досада переполняли его. Коби отказывался верить в то, что столь хороший день, их первый за все время службы выходной, обернулся чем-то столь неприятным. И, что хуже, Коби ощущал свою вину за это. Не стоило ему предлагать идти на пляж, нужно было вернуться на корабль сразу после ресторана.       Набрав в легкие побольше воздуха, Коби сказал:       — Прости меня. Я не хотел, чтобы все закончилось так.       Его голос дрожал от холода, и зубы стучали друг о друга слишком громко, Хельмеппо наверняка услышал. Хорошо хоть, что стемнело быстро, и разглядеть жалкую картину того, как он обнимает себя за плечи, пытаясь согреться, не представлялось возможным. Поза Хельмеппо, наверное, была такой же, но ее Коби не видел. Он вообще почти ничего не видел, кроме смутного очертания линии горизонта, до которой еще не добралась надвигающаяся ночь. Надо было сходить за очками, но Коби будто парализовало. Он чувствовал себя настолько подавлено, что не хотел даже шевелиться.       — Не извиняйся, — таким же дрожащим голосом попросил Хельмеппо уже второй раз за вечер.       В его тоне читалась вина, что неудивительно, ведь ему казалось, что виноват в случившемся именно он и его неадекватные страхи. Но что было, то было. Прошлое не изменить. Оставалось надеяться, что в будущем такого не повторится.       Видимо в темноте неловкость Хельмеппо снизилась, и он, поднявшись на ноги, подошел к Коби, на долю секунды тронув его плечо кончиками пальцев. Странно, но пальцы Хельмеппо оказались теплыми.       — Замерз, — то ли спросил, то ли констатировал он.       Чужое прикосновение обожгло кожу огнем. И пусть Хельмеппо уже не трогал его, Коби еще долго ощущал это прикосновение. Он дотронулся до собственного плеча в том месте, где только что были пальцы Хельмеппо, ощущая горькое тепло в сердце.       Хельмеппо отошел туда, где лежали их вещи. Коби слышал, что он ищет что-то в сумке с покупками. И даже догадался, что именно. Хельмеппо купил бутылку виски, намереваясь пронести ее на корабль. Коби всячески пытался его от этого отговорить, но Хельмеппо заверил, что никто не узнает. Коби искренне хотел спасти его от возможных неприятностей, но запретить Хельмеппо делать что-либо оказался не способен. Так и была куплена эта бутылка.       Догадки Коби оказались верны, очень скоро Хельмеппо вернулся с бутылкой. Но взял он и еще одну вещь. Присев перед Коби на колени, он надел на него очки. Произошло это столь неожиданно, что Коби сперва растерялся. После, поправляя очки, Коби в полной мере осознал, что произошло. Хельмеппо позаботился о мелкой, но важной для него детали. Внутри вспыхнула щемящая нежность.       — Спасибо, — поблагодарил Коби.       Вместе с очками исчезла тошнотворная размытость всего вокруг, и вернулась уверенность. Коби вспомнил о том, что, до того как погрузился в омут собственных мыслей, хотел поговорить с Хельмеппо по душам. Но стоит ли?       Хельмеппо сидел совсем рядом, можно было дотянуться рукой. Он открывал бутылку виски, но пробка, кажется, сидела в горлышке слишком плотно. Коби подметил еще одну деталь — Хельмеппо надел белье. На нем самом по-прежнему ничего не было, но Коби убедил себя в том, что в темноте ничего не видно. И вообще он никогда не переживал из-за такого и переживать не собирался.       — Меппо, — позвал Коби, используя именно эту ласковую, как ему казалось, форму чужого имени.       Пробка наконец-то поддалась. Прежде, чем посмотреть на Коби, Хельмеппо сделал несколько крупных глотков, после тут же поморщившись.       — Это ты меня прости, — разочарованно вздохнул он, — веду себя как девчонка.       Хельмеппо протянул Коби бутылку. Он скептически отнесся даже к саке, которое они заказали в ресторане, что уж говорить о виски. Но почему-то он взял бутылку и уверенно отхлебнул из нее. От крепкого напитка, разлившегося по горлу, тут же стало теплее. Вернув виски обратно, Коби хотел было напомнить Хельмеппо, что им очень скоро нужно вернуться на корабль и попросить не пить много, но так этого и не сделал. Вместо этого он, словно осмелев от одного глотка, спросил:       — Может все же расскажешь мне, в чем дело? Мы же… ну… друзья.       Хельмеппо тяжело вздохнул и пристально посмотрел на горлышко бутылки. Даже в темноте Коби удалось разглядеть некое волнение в его взгляде. Хельмеппо смотрел долго, после поднес бутылку к губам, касаясь ими прохладного стекла. И только позже начал пить, кажется, совершенно позабыв о том, что до десяти вечера оставалось около часа.       Оторвавшись от бутылки, Хельмеппо вытер рот тыльной стороной руки и еще раз тяжело вздохнул.       — Не думаю, что ты хочешь знать, — сказал он, протягивая бутылку Коби.       Коби не планировал больше пить, но его будто заставила какая-то неведомая сила. С недавних пор он обнаружил, что алкоголь имеет свойство развязывать ему язык и руки. Коби решил, что, если выпьет еще пару глотков для храбрости, у их разговора будет больше шансов к чему-то прийти.       Произошло так, как он и ожидал. Коби почувствовал легкость и приятную пустоту в голове, а еще стало тепло, чему он был несказанно рад.       — Хочу, — возразил Коби. — Если тебя что-то тревожит, я должен попытаться помочь тебе с этим справиться.       Хельмеппо отнял у него виски и пил до тех пор пока, видимо, не нашел в себе сил на одном дыхании выпалить:       — Сомневаюсь, что ты можешь мне помочь. Это только моя проблема. Отвратительная проблема!       В последней реплике Хельмеппо чувствовалась откровенная ненависть. Но направлена она была не столько на проблему, сколько на него самого. Хельмеппо словно сказал: «Я отвратительный», — Коби это почувствовал, и ему стало грустно, и больно отчасти.       Бутылка опять оказалась у Коби. Изначально они начинали пить только ради того, чтобы согреться, но теперь, кажется, откровенно напивались. Умом Коби понимал, что пора остановиться, но все равно продолжал. Еще пара глотков и говорить стало так легко.       — Ты не любишь раздеваться перед другими мужчинами, потому что они тебе… ну… нравятся? — достаточно смело предположил Коби. — Поэтому, да?       Хельмеппо вздрогнул, как от пощечины.       — Можешь больше не общаться со мной.       Сказанное было синонимом к слову «да», но Коби, к тому моменту будучи откровенно пьяным, не понял.       — Что? — переспросил он.       — Это мерзко, — пояснил Хельмеппо, — когда мужчина предпочитает других мужчин — это мерзко.       Коби отрицательно помотал головой. Ему правда не было мерзко. Хельмеппо посмотрел на него с непониманием и даже шоком, а после скривил губы в ироничной улыбке, сказав:       — Если бы тебя заставили, то тебе было бы мерзко.       — Если бы заставили, — согласился Коби, вновь вспоминая случай из прошлого.       — Добровольно ты бы на такое тоже не согласился, — хмыкнул Хельмеппо. — Ты же нормальный.       Коби так и не понял, было ли это вопросом. Возможно, Хельмеппо просто высказал свои мысли на его счет. Однако Коби все равно ответил.       — Не знаю.       Все это время они передавали друг другу бутылку виски. С каждой минутой сознание уплывало все дальше и дальше. Между тем ветер успокоился, и из-за облаков выглянула почти полная луна. В ее холодном свете морская вода начала блестеть и переливаться. И все же она оставалась темной, напряженной.       Молчание опять возникло между Коби и Хельмеппо. Тишину нарушал лишь шум волн. Теперь это молчание не вызывало дискомфорта, и причиной тому алкоголь, разумеется. Уже неизвестно в который раз припав губами к бутылке, Коби сделал несколько крупных глотков. Теперь даже морщиться не хотелось, стало слишком привычно.       Отдав бутылку Хельмеппо, он упал на спину, не заботясь о том, что песок прилипнет к сырым волосам. Коби увидел то, чего раньше не замечал — россыпь звезд на небе. Они мерцали несмотря на то, что, на самом деле, были неподвижны.       Коби был в очках, но мир все равно расплывался перед глазами, на этот раз от выпитого виски. Он напился, теперь по-настоящему, а не как тогда, когда они с Хельмеппо заказали небольшую бутылку саке на двоих в ресторане. Впрочем, было не так и плохо. Коби успокоился и смог найти определенное очарование в том, чтобы вот так лежать на сыром песке и смотреть в ночное небо. Что до разговора, то он думал, что они закончили. Однако Хельмеппо вдруг задал вопрос, заставивший Коби подавиться воздухом:       — У тебя когда-нибудь был секс?       Коби не понимал, к чему Хельмеппо это спрашивает. Точнее, был слишком пьян, чтобы понять.       — Нет, ну то есть… почти, — тихо ответил он.       — Почти? — настороженно переспросил Хельмеппо. — Это как?       — Никак, забудь.       Коби не хотел говорить об этом. Он больше вообще ни о чем не хотел говорить, только молчать и смотреть на звезды. Впрочем, жалкие остатки рассудка продолжали ругать его за то, что они столько выпил. И даже то, что Хельмеппо закрутил крышку тогда, когда в бутылке оставалась примерно половина, их не утешило.       Коби зарылся пальцами во влажный песок, с наслаждением вдыхая свежий морской воздух. Здесь воздух был каким-то другим, совсем не таким, как во время плаваний на корабле, хотя море было одним и тем же.       — Я спросил, потому что… Короче, если бы у тебя был секс, то он был бы с женщиной, потому что тебе нравятся женщины.       Язык Хельмеппо заплетался, но говорил он уверенно.       — Женщины?       Коби неожиданно понял, что почти никогда не думал о женщинах в таком смысле. Раньше он не видел в этом ничего подозрительного, но теперь заметил, и стало как-то не по себе, тревожно. Однако тревожно не в плохом смысле. Это скорее походило на приятное предвкушение.       Не будь Коби пьян, он бы никогда в таком не признался, но он был.       — Я понял, что когда я… ну… когда я с собой… Блять! — выругался Коби. — Рукой, короче…       — Это называется дрочить, — помог ему Хельмеппо, весело усмехнувшись.       — Да, — вынужденно согласился Коби. — Так вот, я никогда не думал о женщинах, когда делал это.       Хельмеппо вздрогнул от удивления и пододвинулся к Коби, заглядывая ему в лицо.       — А о чем думал?       — О том, что меня кто-нибудь любит.       Коби действительно фантазировал исключительно об этом. Эти фантазии никогда не приобретали конкретную форму, они представляли из себя мечты о теплых чувствах, безопасности и комфорте.       — Но такого никогда не будет, — грустно вздохнул Коби.       — Почему?       — Никто никогда не полюбит такого, как я. Я ведь… Я странный, и некрасивый и… никто не будет меня любить!       Состояние Коби переменилось слишком быстро. Алкоголь, может, и придавал ему смелости, но избыток алкоголя явно на пользу не шел. Еще совсем недавно ему было относительно хорошо, а теперь вдруг резко стало плохо.       — Ты идиот, — сказал Хельмеппо.       — Да, — согласился Коби.       — Идиот. Неужели ты правда так думаешь? Выкинь эту чушь из головы! Ты… ты… ты самый замечательный из всех, кого я знаю! Ты очень красивый, и милый, и добрый, и… ты лучший!       Хельмеппо тоже был пьян. Настолько, что его лицо сейчас наверняка ярко-красное, но в темноте это невозможно было увидеть.       Коби, не особо осознавая, что делает, потянулся рукой к Хельмеппо и дотронулся кончиками пальцев до его щеки.       — Ты мне тоже нравишься, — прошептал он, и это было правдой.       Коби обхватил Хельмеппо рукой за шею и потянул на себя. Он все еще не осознавал, что делает. Не осознавал даже тогда, когда их губы соприкоснулись.       Коби никогда прежде не целовался, он просто не мог знать, что нужно делать, но сейчас у него все получилось. Хотя он не был до конца уверен в том, что инициатором поцелуя стал именно он. Возможно, Хельмеппо поцеловал его первым.       Все произошло слишком быстро и спонтанно. Коби почувствовал тепло, вкус соли и виски. Потом стало мокро. И сердце в груди дернулось от накатившей эйфории.       Очки немного мешали, но Коби не обращал на это внимания. Хельмеппо сменил положение, нависая над ним, его колено оказалось между бедер Коби. Где-то на задворках сознания последний все еще помнил о том, что на нем нет одежды.       Свободную руку Коби просунул между их телами, коснулся груди Хельмеппо, скользнул ниже, очерчивая пальцами кубики пресса. Хельмеппо казался очень красивым даже тогда, когда глаза Коби были закрыты. Он касался его с наслаждением и упоением, всецело отдаваясь поцелую.       Очень скоро приятное тепло сменилось огнем. Стало жарко. А потом Коби ощутил, как ног касается холодная морская вода. Наверное, прилив начался. Но лучше бы не начинался, ведь это вернуло их в реальность.       Хельмеппо резко отстранился, ошарашенно глядя по сторонам. Он вытер губы и, кое-как поднявшись на ноги, дошел до своей одежды, небрежно валяющейся на песке.       — Пора возвращаться на корабль, — пробормотал он.       Коби был не в состоянии даже пошевелиться. Он лежал на спине, вглядываясь в звездное небо, и тяжело дышал, тщетно пытаясь понять, что сейчас произошло. Губы хранили тепло поцелуя. Самого первого поцелуя в его жизни.       Он был счастлив, но счастье, к сожалению, продлилось недолго.       Хельмеппо подошел к Коби, положив рядом с ним его одежду, посмотрел осознанно и серьезно, так, словно совсем не был пьян, и сказал:       — Забудь. Так нельзя. Это мерзко и неправильно.       Коби показалось, что он слышит, как разбивается его сердце. Он хотел сказать столь многое, убедить Хельмеппо в том, что любовь не может быть неправильной, и позволить Хельмеппо доказать ему, что он имеет право на эту самую любовь. Наверное, они действительно могли бы помочь друг другу. Но было уже поздно, Хельмеппо ушел, не дожидаясь Коби. К тому же им правда необходимо было возвращаться на корабль.