Underground Stars

Сенку с резким вскриком сел и, тяжело дыша, осмотрелся. Он всё ещё у Гена, а угроза из сна всё равно дышала ему в спину. Пришлось приходить в себя какое-то время, искать термокружку с водой и несколько раз щипать себя за бок. Сенку уже не помнил, уснул ли он давно или минут десять назад — кажется, словно прошли как минимум сутки. На столике перед диваном всё место занимал экран с недочитанным кодом. Стилус нашёлся на полу, когда Ишигами встряхнул упавший плед. Наконец, он нашёл телефон. — Ген, — нетерпеливо начал Сенку, едва ему ответили. — Ты где? — О, ты проснулся-я? Приветик, милый, — голос Гена явно звучал через респиратор. — Я на работе. — А? Как? Уже? — запереживал Ишигами, неуверенно глянув в сторону чужого рабочего стола. — Мы же только вернулись. — Не могу уже сидеть на месте. Сенку-чан может просидеть за одним делом так долго, а меня уже стены душат! — Асагири лишь немного признавал риски, на которые пошёл, отправившись работать проводником с просеянной сквозь решето памятью. Сенку потёр ладонью глаз и устало плюхнулся на бок. — Ты скоро вернёшься? Можно ли звонить тебе или ты сам наберёшь, как освободишься? — от прошедшего сна голос Сенку звучал грубее обычного. — Хорошо, звони. Я не против, — ответил Ген с улыбкой в голосе. — Я не стану задерживаться, дома ведь ни крошки не осталось... Разобрал холодильник, представляешь, чуть не задохнулся. Включил вентиляцию, так что может похолодать. В сторону кухни был брошен удивлённый взгляд. — Кажется, запаха уже нет. Может, купишь мне что-нибудь с таурином? — Вот это запросы, — рассмеялся Ген. — Что, например? — Энергетик. Я чертовски хочу энергетик, — печально вздохнул Сенку. Договорившись обо всём, парочка вернулась к своим делам. Снег и грязь смешивались под ногами. Постоянный поток людей на уровнях улиц Дарктона просматривался отлично. Ген с воодушевлением выглянул вниз, держась за перила уличного моста. — Как много мест можно посетить, — произнёс он себе под нос, довольный до невозможности, словно поймавший рыбку кот. Мурлыкая мелодию, Асагири побрёл дальше. Просматривая улицы впервые после возвращения, Ген полностью скрыл себя респиратором, заколотой чёлкой и капюшоном куртки, на которой теплом мерцали на чёрном фоне подсолнухи. Хотелось проверить базу МИ и разобраться в главных дорогах. Он встретил по пути несколько станций, где поезда пронзали бесконечно высокие дома. Ещё дома, исследуя свой ноутбук, Ген нашёл папку под названием "шпаргалка проводника", которой уже явно много лет. Там многие вещи, которые вызывали вопросы на улицах, отлично объяснялись, вот только ошибок была просто тьма. Дата создания обозначалась почти десятилетием назад. — Какой я молодец, — с улыбкой похвалил себя он. Хаотичный Дарктон, что лишь подмалёвком отложился в памяти, стал обретать детали, которые обрастали лозами логики. Странно, но логично. Ген шёл, полностью себе доверяя, ведь иначе будет нелегко идти вперёд... Лампа коротко моргнула после включения света. Белая ткань, скрывающая остывающее тело, немного слепила глаза. Наоки зевнул, выглядя несколько потерянно. Он только что проводил нескольких суетливых гостей, принял от них "подарок" и с неохотой прослушал голосовые сообщения от Харето. — Лежишь? Тоже бы прилёг, — пробубнил мужчина, направляясь за своим фартуком. Наоки уже приступил к работе, когда его уединение прервали. — Это что-то новое, — сказала Ишим, поддерживая свой живот, что уже добавлял тяжести её бесшумным шагам. — Харето думает, что ты Франкенштейн или типа того? — Кто это? Он важен и станет ещё важнее, когда завершу обследование, — спокойно ответил Уемура. — Ты собираешься куда-то? Погода портится. Женщина осторожно опустилась на стул у стены, она была слишком сонной для прогулки. — Не собираюсь. В тишине Наоки продолжил работу. Наблюдение Ишим его не смущало, ведь он привык к тому, как она проводит время с людьми. В этом доме не было ни одного человека, с которым было бы легко найти общий язык... Даже Харето не был исключением. — Интересно, — вдруг произнёс Уемура, глядя через холодный свет мониторов на результат анализов. — База его не знает. — Ты уверен, что он из Уайтона? — удивилась Ишим. Наоки промолчал и обернулся на операционный стол. Его взгляд явно за что-то зацепился, чтобы добраться до этого ему потребовался скальпель. — У него какие-то отметины на рёбрах, — сообщил он. — Посмотри. Женщина пожала плечами и действительно подошла, чуть оттолкнув закрывающую рабочую зону плёнку. К этому времени Наоки уже чуть больше оголил рёбра, расчищая обзор. — Это что... яблоки? — с явной неловкостью выдала Ишим. — Яблоки. Эм... Это какой-то символ? — Очевидно, только я сомневаюсь, что Эппл воскресли и вдруг начали изготавливать людей, — она тихо посмеялась. — Это не похоже на логотип Эппл, — заключил Уемура. — Хоть что-то ты знаешь, муженёк. Он сделал несколько снимков, включая рентген, а Ишим продолжала всматриваться в лицо этого таинственного мужчины. — Я будто бы видела его где-то прежде, — произнесла она. — На работе? Может, он тоже из охранной организации? Или... какой-то их спецагент, — предполагал Наоки, уже явно уставший от всех этих дел. — Кстати, вполне возможно. Они сделали себе идеальную группировку! Хах, звучит слишком громко. Но как объяснить его непрозрачность? — Создать подопытных с определённым набором генов, воспитать их и скрыть от всех, кто не входит в этот проект. Отдалённо напоминает... Уемура замолчал, обернувшись на Ишим с хмурым видом. Та закончила за него: — Данко. *** В светлой переговорной, обставленной цветами в горшках и статуэтками, гордо полученными на всевозможных научных мероприятиях, было шесть человек. Каждый из людей в белоснежных халатах и с сонливостью на лицах ожидал объяснений. Всё-таки у учёных такого уровня даже в нерабочее время всё должно быть по графику. Дверь открылась и в переговорную вошла молодая женщина в таком же белом халате. Все, едва повернувшись к ней, тут же отвели взгляд. Она уселась в одно из кресел, после чего от неё отсели все в радиусе пары метров. В ответ на это она ухмыльнулась. — Я пришла вовремя, — она опустила взгляд на свои часы. — Всего на десять минут позже, чем вы. — Это значит, что ты опоздала на десять минут, Раймона, — произнёс мужчина, поднявшись с места. — Я была занята, уважаемый начальник, смиритесь и перейдите к делу. Она была права, без Раймоны Ками никто бы и не начал. Атмосфера вокруг неё тяжелела, а она ни на секунду не переставала нагло улыбаться и скучающе смотреть на начальника. — Я вызвал вас всех неофициально. Работа, которую вам хочет предложить руководство медицинской организации, абсолютно секретна. Отвечая на наши письма, вы дали согласие о неразглашении, — поднявшись из-за стола, мужчина прошёлся вдоль длинного помещения, покручивая в руках стилус. — Ваши знания неоспоримо выделяются даже на фоне крайне профессионального штаба "миссии: Данко". Уважаемые учёные, я хочу поручить вам дополнительную роль с обратной стороны этой работы. — Ух ты, звучит так, будто вам нужно всё наше время, — спокойно бросил один из учёных. Начальник помрачнел и прошёлся к интерактивной доске. — У каждого из вас есть свой Данко, за которого вы отвечаете, но, согласившись на дополнительную работу, вы получите в распоряжение ещё одного субъекта. Я представляю вам "миссию: Гесперид", — на доске появилась презентация, которую продолжил озвучивать начальник. — Мы хотим создать семь человеческих субъектов, но, в отличие от Данко, они будут принадлежать исключительно компании, не обществу. — В каком смысле? Они будут сотрудниками? — вскинула бровь Раймона. — Они будут собственностью. Никто не будет знать о природе их существования, кроме нашего штаба. Своеобразные призраки на службе BG, — честно ответил начальник. — Таким образом, кроме наших Данко, у нас будет незарегистрированная душа, — задумчиво протянула одна из учёных. — Я берусь. Но! Вы же не собираетесь создавать нечто аналогичное Данко? Вы понимаете, о чём я? — Хм, детка хочет обыграть отброшенные идеи? — усмехнулась Раймона. — Я тебе не детка. Ты... просто нонсенс, —закатила глаза девушка. — Ещё дурочкой меня назови, получишь репутацию сквернословки, — Ками обиженно надула губы. Чтобы прекратить пререкания, начальник решил ответить на вопрос. — Да, на Гесперидах нам можно тестировать стратегии, которые не получится реализовать в Данко. Пятеро учёных поочередно молча подняли руки. Настала очередь Раймоны. — Я так понимаю, это даёт нам право выбирать плюшки от компании, да-а? — усмехнулась женщина. — Похоже на сделку с дьяволом, но вы выбрали не просто лучших... вы здесь собрали самых отчаянных. Умно-умно. — Каков твой ответ? — хмуро спросил начальник. — Вон тот мальчик только недавно едва не вылетел из проекта из-за своих безумных идей. Как ты там говорил? Почему бы нам не использовать гены того серийника, которого едва поймали на прошлой неделе? Лишить Данко эмпатии, будто это не противоречит всему, блять, что мы пытаемся сделать ради спокойствия общества? — Раймона рассмеялась, похлопывая ладонью по столу. — Или вот это... — Закрой рот! — взъелся парень, которого только что выставили непонятно кем. — Отсутствие эмоций — плохой вариант, лучше сделать их склонными к суициду. Да-да, пусть ещё на втором этапе проявляют склонности к самоистязанию. Пусть будут зависимы от навязчивой идеи, типа, спасения мира... — тарахтела Ками, хихикая. — ЗАЧЕМ ВЫ ЕЁ СЮДА ПОЗВАЛИ? — не выдержал мужчина в возрасте, что прежде стойко держал в руках своё спокойствие. — Она ненормальная! Достаточно того, что она руководит одной командой! — взвизгнув, добавила уже задетая девушка. Начальник смотрел на них с сожалением, но согласиться не мог, просто позволил им выговориться. — Вообще, кто решил, что она хорошо справляется с Данко?! — продолжали учёные. — Как это выявили? — Показатели необычные... — неловко ответил начальник, — вообще, откуда мне это знать, господа? Я даже не учёный. Никто не был удовлетворён ответом. — Артемида нестабильна, — хмуро заявил молодой учёный, который тоже решил вступить в эти переговоры. — Артемида будет в разы лучше ваших Данко. Я признаю, разве что, Атласа — его показатели не такие плачевные, — игриво ответила Ками, постукивая ногтями по столу. — Она постоянно несёт этот бред, хотя никто в целой организации не признаёт эти ставки... — потёр переносицу старший учёный. — Потому что я самая лучшая, — Раймона сказала это таким тоном, словно всё это время её хвалили, — Ладно, берусь, — кивнула она, когда заметила, что от злости у её коллег начали краснеть лица. Таким образом каждый из них включил себя в план проекта. Пару часов непрерывных дебатов о распределении времени утомили учёных окончательно. Каждый из них со страхом смотрел на собственное расписание, понимая, что ближайшие годы они вряд ли получат достаточно передышек. Из-за нужды покинуть переговорную в одно время все старались уйти прежде, чем Раймона их нагонит. Планы драматично испортил тяжёлый вздох женщины. — Никогда бы не подумала, что вы все так беспринципны! — с широкой улыбкой, украшенной помадой насыщенного вишнёвого цвета, заговорила Ками. Она немного опередила всю группу, чтобы идти спиной вперёд и видеть лица людей. — Не тебе говорить нам о принципах, — бросил мужчина и прошёл вперёд, задев Раймону плечом. — Простите-простите! Я мешаю вам очароваться очередной грязной идеей, — рассмеялась она. — Что с того, что мы желаем воплотить в жизнь планы Bloomingarden? В конце концов, мы на пустой планете в железобетонных джунглях! — не выдержала женщина, что до сего момента упорно игнорировала взгляды Раймоны. — А кто в этом виноват? — с простодушием поинтересовалась Раймона. После этого вопроса все разом потеряли запал к спору, ускоряя шаг. В те годы наиболее активно велись споры о чести и вине перед планетой. Горячи были темы конфликтов спасения в космосе, а не в человеческой колыбели, гуманности столь активного кибернетического прорыва. Вот уже и ещё никому неизвестные Данко должны были расширить возможности общества. В таких условиях Раймона, что развлекалась игрой на чужих нервах, была словно рыбой в воде. Женщина тридцати пяти лет двадцать отдала работе генетика. Развитие BG, неуклонно следующее в сциентизм, сказалось на её моральных ценностях несколько... проблематично. Тяга к науке отрезала её от жизни в обществе и, пусть она однажды была замужем и родила двойняшек, сейчас её брак разрушен, а детей она видит не слишком уж часто. Она перестала интересоваться и без того не особо любимым человеком, друзьями, что тоже работали в её области, и житейскими вопросами. Раймона блуждала где-то в своей голове, и эта отчуждённость её образ в глазах людей нисколько не очеловечила. Единственный человек, который всегда относился к ней с большим пониманием, — парень, которого она вытащила из Дарктона. Элоиз был сам себе на уме, практически не общался с людьми без необходимости, признавал лишь Раймону и её детей, о которых и заботился. Лет семь-восемь назад она приняла его в дом, с тех пор он работает и живёт с ней и её детьми. Ноутбук с грохотом влетел в стену, а затем упал в кучу мусора и грязной одежды. — НЕНАВИЖУ ЭТУ ЁБАННУЮ ПРОГРАММУ! — Эй, хозяйка, — послышалось за дверью. Прорычав сбитый поток оскорблений, Раймона открыла дверь, по пути пиная сломанные вещицы, напечатанные на принтере. — Тут наступить негде, позволь убрать в комнате, — заговорил парень лет двадцати пяти, держа на плече два цветастых рюкзачка. — Мелочь вернулась со школы, скоро ужин. — Что будем есть? — засияла Ками. — Тушёные овощи... Погоди, на тебе что, та рубашка с пятном от кофе, которую ты носила на прошлой неделе? — парень был в тихом ужасе. — Я не чувствую запахов, но у тебя есть такая возможность! — Разве она грязная? Просто пятно... Не начинай, Эло, — озадачилась Ками. Элоиз или Эло (как Раймона любила его звать) занимался всеми бытовыми делами и отвечал за расписание детей. — Если не позволяете сделать у вас уборку, хотя бы соберите свои грязные вещи для стирки! — Эло говорил это с немалым отчаянием, но что ещё можно было ожидать от этой безумной женщины? — Соберу, как починю ноутбук, — с воодушевлением сказала Ками. — Опять?! В тот вечер Раймона не смогла доесть свой ужин — она убежала на работу, едва дослушав истории детей о том, как прошёл их день. Эта срочность объяснялась не только её "второй сменой", но и происшествием с её субъектом — Артемидой. Девочка вдруг вошла в критическое состояние, пришлось переливать капсулу "рождения" — работа заняла всю ночь. Но за завтраком она вновь была с детьми. — Мама, я хочу быть космонавткой, можно? — поинтересовалась её дочь, закидывая кубики сахара себе в кашу — её любимое лакомство. — Можно. Я как раз буду работать с космонавтами, будем часто видеться, — устало ответила Ками. — Я буду генетиком, тогда тоже будем часто видеться! — поддержал сын. У него планы на будущее менялись каждый день, но Раймона предпочитала на всё реагировать одинаково. — Хорошо, — кивнула она. — Эло, не обязательно собирать обед. У них же есть деньги для кафе. — Сегодня смог собрать, почему бы и нет, — пожал плечами парень. — Тебе собрать? Раймона растерянно опустила взгляд на свой омлет, который тоже сама не готовила, и с неуверенностью ответила: — Если не трудно. Эло рассмеялся. — Странная ты, — бросил он. Раймона толкнула дверь в общий рабочий зал носком кроссовка. Пару человек на неё повернулось, но никто даже и не думал здороваться. Она пила смузи с видом удовлетворённого жизнью менеджера среднего звена, хотя большинство людей в этом помещении — а это более десятка — считались её подчинёнными. — Как дела у нашей Артемиды? — спросила она, бросая рюкзак в кресло. — За четыре часа ничего не изменилось, — ответила ассистентка, устало поправляя мятый халат. — Хорошо, иди, — без интереса ответила Раймона и достала личный ноутбук. С этой минуты она занялась параллельной работой. Новые собрания пришлось включать в расписание, как и время на дорогу до лаборатории для секретной миссии. Разумеется, был создан эффектный фасад, никакие человеческие субъекты не фигурировали в отчётах. Официально отряд учёных и их ближайших помощников занимался разработкой новых скафандров. Это имело смысл, ведь подобное и нужно для грядущего дебюта "космонавтов-смертников". С каждым днём работы становилось всё больше и больше. По срокам обе миссии должны были перейти на следующий этап примерно в одно время. От генетиков требовалось реализовать в субъектах "Гесперид" всё, что было отброшено в случае субъектов "Данко". Тихо и расчётливо, без всяких сантиментов, совершалось так много грехов, что для исповеди не хватит и жизни. Словно подтверждая это, учёные уходили на удалённую работу, а затем... умирали. Далеко не у всех "великих умов" был кто-то, кто мог бы позаботиться о них. Как бы рассудительно люди ни подходили к расписанию, сбалансированному питанию и прочей заботе о здоровье — всё сводилось на нет под грузом ментальных проблем. Кто-то уходил из жизни добровольно, кто-то терял баланс и падал с этого шаткого каната прямо в бездну. Всем была замена, коллективы даже не оставляли покинутые навсегда рабочие места — сразу выбрасывали лишнее и садили новых кадров. Всё было хорошо, пока не погиб один из ведущих генетиков. Раймона узнала об этом одной из первых — она просто-напросто наткнулась на носилки с телом в коридоре жилого комплекса. — Как тебя угораздило? — с возмущением бубнил Эло, прижимая лёд к разбитой брови Ками. — Я просто сказала то, что все думают! Я сказала: Нанами умер, очевидно, мы не доведём миссию до ума! — она почти срывалась на крик, а дрожащие руки то и дело прятала за спину. — Что будет? Это не та работа, которая может себе позволить такую текучку кадров! Безумие... Мне всё не нравится! — Хозяйка, тише. Дети спят, — вздохнул Эло, присаживаясь рядом на диван. — Вздохнуть вам не дают. Ох, что же делать? Уж ты, хозяйка, не должна быть каждую секунду озабочена всем этим. Такой шквал мыслей тебя задавит. Раймона вздохнула и положила голову на плечо Эло, а тот её приобнял. Да, у этого парня не было представления о том, как проходит работа его "хозяйки", но он старался её понять. В конце концов, он был достаточно проницателен, чтобы сказать правильные слова. — Немного осталось. Я хочу растить Артемиду. Собиралась познакомить её с детьми, когда этап позволит... Никогда прежде эта женщина не была так разбита. Она шла на сделки с самой собой, лишь бы прожить в прежнем темпе ещё один день. — Я скучаю, Эло. Прости меня. Пусть дети не прощают, пусть я буду им ненавистна, так будет легче меня отпустить. — Ты ошибаешься, — ответил Эло. — Что за речи? Умереть решила, а? Хозяйка, я не позволю. Я позабочусь о тебе. Всегда буду рядом. Раймона хрипло посмеялась, а затем глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Когда же снова подняла голову, вместо ответа она поцеловала Эло. Тот в ту же секунду понял, почему это случилось и, как бы ни хотелось, он не смог на неё обижаться. Пусть делает, что хочет — так рассудил Эло. Даже её игры на чувствах людей не останавливали его беспечную влюблённость, он не видел для себя перспектив, но всё равно смиренно ждал, когда им воспользуются вновь. — Почему твой муж ушёл от тебя? — спросил Эло, подкладывая под голову диванную подушку. — Кто тебе сказал, что он ушёл сам? Я его прогнала. — Слышал от соседей. Что он сделал? — простодушно ответил он. Раймона обновила ленту новостей, которую бесцельно листала, надеясь, что наконец захочет спать. — Изменил мне, — улыбнулась она. Эло, лицо которого чаще всего было абсолютно непроницаемым, сейчас достаточно заметно удивился, это даже отразилось в его спокойном голосе. — Как такой как ты можно изменить? Какая-то глупость... — сказал он с наивной серьёзностью. Ками рассмеялась. — Странный ты, — произнесла она, тут же зевнув. До рождения Данко и Гесперид оставались считанные недели, весь штаб учёных почувствовал новое дыхание. Интерес кипел, а команды, работающие на Гесперид, между собой могли лишь загадочно улыбаться, ведь воспитание этих субъектов будет целиком и полностью построено на экспериментах. Раймона тоже, в меру оставшихся сил, вновь стала активной, от чего её подчинённые, мягко говоря, страдали. Она была всё такой же иронично грубой и частенько кого-нибудь стыдила. В каком-то смысле это и правда укрепляло их коллектив, ведь все дружно перемывали ей кости, едва она исчезала из поля зрения. Казалось, всё только начинается. — Хозяйка! — позвал Эло, помогая её сыну снять ботинки в прихожей. — У тебя выходной? — А? — вяло ответила Раймона, держа в руках стакан с растворяющейся в нём таблеткой. — О, нет. Я вернулась, потому что голова болит. Дети подбежали к ней, по пути бросая рюкзаки, и наперебой принялись рассказывать, как прошёл их день. Раймона присела в кресло, внимательно их выслушивая. — Долго не нагружайте маму, — сказав это, Эло поспешил на кухню. В тот вечер Ками не смогла остаться на ужин. Дочка вызвалась отнести ей поднос с едой, заодно пожелав спокойной ночи. Завтра они найдут её мёртвой в постели, будут умолять Эло сделать хоть что-нибудь. Но тот едва ли смог найти для них слова и запереть в их комнате, когда вызвал медиков. Он смотрел, как её забирают, и чувствовал, что весь его мир разбивается. Эло хотел броситься за Раймоной, не хотел оставлять её одну, всё ещё чувствовал, что она нуждается в нём. Но сейчас он был больше нужен её детям. Чтобы заглушить гул в ушах и не позволить боли в горле выйти наружу со слезами, он осмотрел спальню. Ками выпила несколько таблеток от головы и какие-то седативные. К еде не притронулась, а вот на стакане с водой Эло обнаружил странный налёт. Было ли это лекарством от головной боли или там было что-то ещё? Если действительно было, что делать? Кто мог бросить туда это "что-то ещё"? Она выглядела плохо ещё вчера, но Эло полностью полагался на её медицинское образование. Не могла же Ками не понять, что что-то не так, правда? Детей успокоить не получалось, они всё плакали и плакали, прячась от мира в объятиях Эло — единственного человека, который был им так же дорог, как мать. Разумеется, его отнять намного проще. Представитель Дарктона, без особых навыков и занятый только заботой о семье Ками, был просто-напросто опасен для BG. Он определённо знал то, что простым людям знать не положено. Так он и оказался на окраине Дарктона в компании людей из охранной организации, которым поручили расправиться с ним. — И много таких у нас подселенцев? — говорил командир, раскуривая очередную самокрутку. Ему ответил подчинённый лишь после того, как вновь ударил Эло по рёбрам. — Что, понравилось сидеть на чьей-то шее? Понравилось, а? — рассмеялся мужчина, вытирая ботинок о светлые волосы Эло, на которых уже начала сохнуть кровь. «Разве охранная организация чего-то стоит без BG? Вы ведь только ногами махать и умеете», — думал Эло, хоть сердце его сейчас мучилось от сожалений и вины. — Я работал, — прохрипел парень. — Моя хозяйка и шагу лишнего не сделала, потому что я обязан платить... за мой дом. «Для меня всё было в радость, у меня было место в этом мире. Его больше нет. Моя жизнь теперь ничего не стоит». Когда охрана наигралась с ним, Эло уже знал, что в живых его не оставят. Они повесили его на балке и выбили стул из-под его ног, а затем ушли. Страх не был такой уж проблемой, руки были связаны. Хотелось заплакать, но было уже поздно, сейчас он мог просто задыхаться и ждать, когда сломается шея или закончится воздух. Сквозь агонию, словно в бреду, он вдруг услышал чей-то знакомый голос, а затем короткий треск верёвки. Эло не сразу понял, как оказался на полу, но, осознав всё, бросился прочь из комнаты. В нём пробудились силы, он никогда ещё не чувствовал, насколько сильно на самом деле хочет жить. *** —...по сей день мне нравится считать, что хозяйка спасла меня. Даже было ощущение, как она пинает меня в спину, ха-ха-ха. Мужчина бросил в бочку с огнём окончательно испорченную перчатку, которую пытался зашить. Эло плохо сохранился, всё же жил он достаточно аскетично. Намеренно не имел никаких устройств, а жил в тех местах, куда люди случайно не забредут. Но даже такой человек не способен уйти от теней Дарктона. — Ёбнутая история, — протянул Ицли, почёсывая затылок под шлемом. — Ицли, — возмутился Харето. — Парнишка прав, — рассмеялся Эло, тут же начиная кашлять. — Я всё рассказал, что знал. Ничего больше не знаю про этих... Как их? Гесперид. Юруши постучал носком по влажному полу, огляделся на небольшой подземный лагерь, в котором жили бездомные, а затем заключил: — Будешь работать на ме-... — Нет, — отрезал Эло. — Шуруй давай отсюда, пока шумом не разбудили кого-нибудь неадекватного. Глава Эдема был абсолютно согласен и принялся выталкивать Харето прочь, пока тот не смирился и не пошёл сам. — Ничего дельного не узнали, — вздохнул Харето. — Так мало информации... — Тебя явно балуют, раз ты нечто подобное считаешь несущественным, — усмехнулся Ицли. — Нет-нет, всё существенно! Просто... Ох, ты прав. Чудо, что нам вообще удалось получить одного из семи Гесперид. — А я считаю чудом то, что мы нашли этого мужика! Каким образом ты на него вышел? — Ицли решил потешить сегодня своё любопытство. Харето загадочно улыбнулся. — Во-первых, я слышал, что якобы был такой индивид, который светился в сети Дарктона, выискивая детей Раймоны Ками, но это было больше тридцати лет назад... — Ты же говорил, что он мёртвым числится, — удивился юноша. — Во-вторых! Я спросил Сенку, думает ли он, что Элоиз жив. Он сказал "может быть". А "может быть" от Сенку — больше пятидесяти процентов, но меньше семидесяти. Вот так. Глава Эдема хмыкнул и бросил Юруши шлем, сам сел на байк, дожидаясь, пока тот смахнёт грязь с широких брюк. — У кого-то явно сейчас проблемы, — заключил Харето, надел шлем и быстренько устроился за спиной Ицли, чтобы уехать с нужной информацией к Наоки. В новенький шоппер полетели две банки энергетического напитка. Ген всё ещё был абсолютно доволен днём, ещё и собственные деньги тратил в супермаркете на продукты домой — просто сказка. Свет автомата с напитками отражался в глазах проводника. Тот, гипнотизируя банку Колы, вдруг погрузился в мысли. — Мама, — прошептал он и вздрогнул из-за раската грома. — Я могу вспомнить родителей? Из-за простой содовой в памяти промелькнуло столько мгновений, что от попыток всё это связать заболела голова. — Выбрать не можешь? Едва знакомый голос прозвучал в сотни раз громче грома. Ген резко развернулся и попятился, встретившись спиной с потёртой дверцей автомата. Проводник молча смотрел на высокого мужчину перед собой. — Не узнал? — поинтересовался Стенли Снайдер. Асагири больше был озадачен, что его кто-то узнал — так вышло, что он за весь день так и не был никем примечен. Может, Снайдер всё-таки обознался? — Подумал, ты должен меня похвалить, — Стенли зашёл под ржавый железный навес, под которым стояли автоматы. — Что? — растерянно ответил Ген. — Я помог, — объяснил Стенли. — Ты рассказал мне то, что я решил проверить. Я убедился. И теперь помог. — О чём ты? — Асагири всё ещё активно вжимался в автомат. Очевидно, разговор не клеился. Ген, будучи сейчас несколько беззащитным, не мог себе позволить стычку с кем-то из Уайтона. Но этот мужчина вёл себя так странно, что просыпалось любопытство. Зазвонил телефон. Почему-то Ген с вопросом посмотрел на своего собеседника, пока тот не кивнул, только потом ответил. — Ген, ты ни за что не угадаешь, что нам свалилось на голову, — с усмешкой заговорил Сенку. — Давай домой, я без тебя никуда не пойду... Асагири нервно усмехнулся. — Всё хорошо? Я не вовремя? — забеспокоился Сенку. — Я не знаю, — искренне ответил Асагири. — У него всё хорошо, — внезапно наклонился Снайдер, усмехнувшись. — Эй, не пугай его! — скривился Ген, оттолкнув Стенли с невиданной доселе смелостью. Слишком поздно, ведь Ишигами весь обледенел от страха за своего проводника. Он немедленно вскочил и накинул куртку, убегая на улицу. — Сенку-чан, всё в порядке! — Ген, где ты? — с отчаяньем отозвался Сенку. — Успокойтесь, вы оба, — закатил глаза Снайдер. — Говорю, я помог. Ещё помочь не смогу, я теперь персона нон грата. Ген молча включил звонок на громкую. — Что ты сделал? — холодно спросил Сенку. — Накормил змею лабораторной мышкой, — ответил Стенли со спокойной улыбкой. Если Сенку сейчас всё стало кристально ясно, Ген тонул в непонимании. Он был так озадачен, что не заметил, как Снайдер сбросил вызов и выхватил телефон. — Ты что делаешь?! — растерялся Асагири и потянулся, чтобы отнять вещь. Но Стенли вытянул руку вверх, а роста Гена оказалось недостаточно. Взгляд проводника упал на массивную обувь на абсолютно сумасшедшей платформе. — Давай, скажи, что хорошо сработано. Я так долго играл свою роль, долго за всем наблюдал. Скажи. — Да я-то тут причём? — с искренним недоумением выдал Ген. — Как причём? Ты первый начал, — вскинул бровь Стенли. Телефон снова начал настойчиво вибрировать, а Стенли цокнул языком и сдался, вернув его проводнику. — Сенку-чан, я сейчас буду. Всё хорошо, он вроде не угрожает. Говорит, помог, — затараторил Асагири, желая обогнать беспокойства Ишигами. Очень не хотелось слышать вновь, как он напуган. За спиной что-то звякнуло, а когда Асагири обернулся, Стенли уже протягивал ему банку Колы. — Иди, — добавил Снайдер, покидая навес под очередной раскат грома. Ген тоже не стал задерживаться. Эта встреча вселила в сердце множество сомнений. Например, Ген не понимал, как именно он связан с заявлениями этого человека. Почему не Сенку? Его даже слушать не стали, настойчиво привязавшись к проводнику. С другой стороны, Ген понимал, что многое может упускать из-за потери воспоминаний. По дороге домой он блуждал в памяти, даже не сразу услышал, как его окликнули с улицы на этаж ниже. — Ген! — Сенку, когда его наконец заметили, побежал к лестнице и очень скоро оказался рядом. — Где же ты был? Я не стал далеко уходить от дома… Так как Асагири не хотел говорить на улице, Ишигами задал вопрос повторно, когда они вернулись домой. — Много улиц обошёл, теперь лучше ориентируюсь. Купил нам поесть! — он достал энергетики и Колу, у Сенку моментально сверкнули глаза. К тому же, он был очень голоден, а боксы с готовыми продуктами порадовали не меньше. — Молодец… дальше? — пока он говорил, взгляд его бегал по Гену, боясь наткнуться на свежие синяки. — Ладно, к делу-у. Ты мне рассказывал про этого парня? Мне кажется, ты что-то забыл мне объяснить, кроме того, что он угрожал нашим жизням, цветочек. — Я больше знаком с его начальством, чем с ним. Мы поквитались, похоже, он считал себя виноватым. Остальное мне неизвестно. Скорее всего, Харето знает больше. Как раз к нему собирался, — постарался объяснить Сенку. — Как я понял, я сказал ему когда-то что-то, что ему захотелось проверить. Выдохнув, Сенку прильнул к Гену с объятиями. Он был осторожен, его пробирала ощутимая дрожь. Словами, как он себя сейчас чувствует, описать не получалось. Ген улыбнулся и принялся поглаживать парня вдоль позвоночника, обжигая холодом рук, оставшимся с улицы. — Мой цветочек такой милый, когда волнуется. — Не издевайся, я ведь правда… — Я знаю. Всё знаю, Сенку-чан. Стенли Снайдер ушёл из-под надзора охранной организации как раз к тому моменту, когда хватились субъекта Гесперид. Все обещания Стенли его руководству разрушились в одночасье. Он долгое время усиленно делал вид, что мучается от рук совести. Сначала, возможно, он действительно был озабочен своим положением, ведь ему всё ещё хотелось оставаться рядом с Ксено, но вернуться у него больше не было возможности. Он занялся личными делами, ведь подумать было о чём. Работал он честно, вернул расположение одного из своих начальников — того, что его воспитал от имени Миллеров. Его, как человека хорошо знакомого с Дарктоном, поставили напарником Ламону, третьему из Гесперид. Так Стенли узнал, что существуют ещё шесть субъектов. Трое из них работают на станциях, один работает в колонии, один принудительно заперт от мира из-за психических расстройств и ещё один работает на медицинскую организацию, отдел фармацевтики. Ламон и последний из указанных субъектов представляют опасность для жителей Дарктона — они осуществляли контроль за ростом населения в отдельных районах, забирали людей на опыты. Даже Манга-клуб до сего момента был в неведении, ищейки Дарктона регулярно расследовали дела, но каждый раз ответы уходили у них из-под носа. Надо было хорошенько постараться, чтобы в этот слаженный механизм можно было добавить капельку мёда. Таким образом Стенли сжёг мосты и точно будет в опасности остаток своей жизни. Штаб уже стоял на ушах. Казалось, ещё немного и сотрудники будут готовы сигануть из окна! Ксено с непроницаемым лицом смотрел, как люди суетятся, выпуская отряд за отрядом в каждый район. — Стенли всегда был верен организации, что на него нашло? — с тяжелым вздохом произнёс начальник Снайдера. — Я так разочарован. Хорошо, что ты больше не близок с ним, доктор Уингфилд. — Верно, я тоже этому рад. Мы уже не дети, чтобы отвечать за ошибки друг друга, — ответил Ксено. — Позвольте вернуться к работе, я рассказал всё, что знал. — Позволяю, — кивнул мужчина. Ушёл ли Стенли из-за него? Ксено думал об этом и ответ всегда был утвердительным. Дело не в эгоизме, Стенли в большей степени очень прост для понимания. Другие этого не знали. Как никто и не знал о чувстве, которое подкосило Уингфилду ноги, едва он перешагнул порог квартиры. Мужчина запустил руки в волосы и сжал их, сражаясь с подкатившей к горлу истерикой. Расхохотавшись, он прошептал: — Что ты такое задумал? Что за игры ты вдруг начал вести?! Возмутительно. Неужели тот сентиментальный старик за выпивкой в Sand Planet разболтал похороненную всеми миссию? — Ксено поднялся на ноги, измученно шагая вглубь квартиры. Остановившись напротив кухни, он поднял глаза к холодильнику и неожиданно увидел собственное лицо на зеркальной панели вдоль кухонных шкафчиков. На его лице была улыбка. Он даже не осознавал, что улыбается так… так странно! Чему тут радоваться? И тут он понял. Конечно, это было так очевидно. Отчего подобные мысли не пришли к нему сразу? Стенли свободен. Он больше не принадлежит BG. Ушёл и прихватил с собой дары для бездонной глотки анархического чудища. — Можно мне… — прошептал Ксено. — Можно мне с тобой? — Ты пойдёшь со мной к Наоки или устал? — поинтересовался Сенку, надевая куртку. Асагири складывал в холодильник продукты, устроил Колу и энергетик рядом на дверце, а затем с задумчивостью обернулся. Пшикнула крышка от банки газированного напитка, Сенку сразу сделал пару больших глотков, а затем удовлетворённо выдохнул. — Прямо сейчас? — поинтересовался Ген. — В течение дня. Асагири почему-то заулыбался. Он обошёл обеденный островок и подошёл ближе, молча обвивая рёбра Ишигами руками. Сенку отреагировал спокойно, всё ещё наслаждаясь своим вредным питьём. Одной рукой он провёл по волосам проводника, поднимая так его чёлку. — Волосы уже начали отрастать. Скучаю по твоим белым прядям. Мягко было, как антистресс, — поделился Сенку. Ген закатил глаза, вздыхая, а затем опустил руки вдоль искусственного позвоночника. Остановился он значительно ниже, таким образом крепче прижав к себе Ишигами. — О… — выдал он, опустив взгляд. — Я думал, ты догадливый, — Ген был разочарован, но это его не оттолкнуло. — Что? Да я сразу всё понял, знаешь! — постарался оправдаться парень. Отчасти он не соврал, ведь когда Ген так близко, Сенку словно чувствует, как настраивается на его волну, словно старое радио. Он заражается его игривостью и без мук выбора делает то, о чём его просит проводник. — Можешь убрать оттуда руки, мне очень смешно, — положив локти на плечи Гена, Ишигами действительно улыбался, сдерживая смех. — Откуда? — Ген пару раз сжал и разжал ладони, а Сенку не выдержал и всё-таки рассмеялся. Баловаться Ген любил, так что Сенку пришлось с удовлетворённостью пережить атаки щекоткой и дурашливые поцелуи. Проводнику понравилось, с каким беспокойным трепетом к нему относился его хорошенький партнёр — такой хороший, что хочется съесть. — Не надо, ты чего! — Ишигами вцепился в собственные джинсы, которые Ген деликатно пытался стянуть, сидя перед учёным на коленях. — Я такое не люблю. — Правда? Совсем нельзя? — надул губы Асагири. — Правда, — неумолимо отозвался Сенку. Асагири усвоил эту информацию и поднялся, краснея от своего же поведения. — Не расстраивайся, — Ишигами взял лицо проводника в ладони, поглаживая тонкую кожу под глазами большими пальцами. — Ты такой милый, — протянул Ген. — Особенно прежде, в памяти МИ… Пришла очередь Сенку зардеться и, чтобы не продолжать этот разговор, он поцеловал Асагири, таким образом вынуждая помолчать. Тот это понял и начал хихикать, совершенно отвлекаясь от дела. Они довольно долго добирались до дивана, потому что сильно увлеклись друг другом. Нельзя сказать, что Сенку его глубокая увлечённость проводником мешала оставаться продуктивным. Честно говоря, его уже воротило от одного лишь слова “продуктивность”! Пока Ген отдыхал после работы, они провели время вместе на диване, а как тот наконец уснул, Ишигами списался с Харето. Было приятно узнать, что добытая Сенку информация оказалась так полезна. Юруши описывал всё с красками, его безумно тронула история Элоиза. Настолько, что сейчас он пытается выйти на связь с детьми Раймоны, только чтобы “одинокий старичок” не мучил себя вопросами об их благополучии. Всё же, быть так близко знакомым с достаточно известной личностью было немного странно. Для одних Харето — тот, с кем лучше не иметь дело, а для более близких людей он — сердобольный мальчишка, который не привык уважать личные границы людей… — Давай новый диван купим, — сонно заговорил Ген, что отвернулся и уткнулся в мягкую, хоть и продавленную временем спинку. Сенку лежал с краю по привычке, он знал, что его проводнику будет неудобно отдыхать иначе. — Давай. У вас тут есть местные мебельные? — спросил Ишигами, на что Ген угукнул. — Ты как? Ноги не болят? — Н-нет… Потихоньку Ген начал приходить в себя и, пока пил кофе, рассказывал, какой бы ему хотелось диван. Он был очень воодушевлён, чем очаровывал своего спутника. — Давай-давай! Надевай мои ботинки, дождь смыл к чертям собачьим весь снег, погода дикая! — причитал Ген. А Сенку всё ещё был очарован. Он не мог сбежать от своих привычных тревог, сердце покалывали мысли о том, что всё это счастье отнимут у него в считанные секунды. Но он всё равно желал этой очарованности, хотел, чтобы минуты спокойствия скрашивали воспоминания в будущем. — К Наоки? — поинтересовался Асагири, блокируя дверь. — Да. Нам остаётся лишь продолжать складывать пазл, — кивнул ему учёный. — Не люблю я метафоры про пазлы, мы никогда не добьёмся полноты картины, жизнь так не работает, — недовольно отозвался проводник. — Да уж, не говори. Тогда предположим, что это многогранный трёхмерный пазл, который нужно складывать только с той стороны, которая повёрнута к тебе. — При условии, что мы все стоим в разных то-очках.