Завтра было вчера

— Так значит?.. — Да. Вот так. Такими короткими и до нелепости простыми словами рушатся судьбы. Хейзел вновь покрутила в руках биту, с нежностью проводя пальцами по шершавому древку, точно выжившая Люсиль может смягчиться и рассказать правду. А Хейзел не верила ни единому слову Джека. Джек говорил долго, говорил изящно и с сожалением, рассказывая про аварию, про нападение, но Хейзел видела лишь странный огонёк в его пристальном взгляде. Ей и самой казалось странным то, что она не верила, ведь старый Джек никогда бы не соврал ей, а уж тем более о таком важном. Но то старый Джек, а сейчас перед девушкой сидел кто-то совершенно новый и незнакомый. Чужакам нельзя доверять. Это Хейзел поняла ещё тогда, в лазарете, но в полной мере осознала только теперь. В нём всё изменилось. Джек сидел на другом конце кровати, но пропасть между ними была вовсе не из-за расстояния. Его лицо выглядело совсем белым, обескровленным, левая ладонь с силой сжимала кулак правой руки, точно он едва сдерживал себя, чтобы не наброситься на девушку. Но самым пугающим был его взгляд. Тяжёлый, прямой, прожигающий, будто две чёрные дыры глядят тебе прямо в душу, желая полностью поглотить и уничтожить. Хейзел старалась не смотреть ему в глаза. Всё крутила в руках биту, гладила её, прижимала к сердцу, но никак не могла выдавить из себя ни слезинки. Казалось, само тело отторгает мысль о смерти Нигана. Не может такого быть — и точка. В комнате витала напряжённая тишина. Эти противоположно заряженные частицы видения мира буквально парили в воздухе и отталкивались друг о друга, вызывая лёгкое подташнивание и едкое жжение в груди. Джек беглым взглядом окинул комнату: шкаф за спиной, пушистый ковёр под ногами, окно и слабые лучи сквозь шторы, дурацкие часы в виде совы на стене. Ещё недавно он готов был жить в этой комнате, отдать что угодно за эту возможность, а теперь… Джек прочистил горло и снова заговорил: — Ладно, я пойду. Мы скоро уезжаем, надо готовиться. — В Хиллтоп? — спросила Хейзел и лицо её при этом чуть скривилось. Джек сильнее стиснул кулаки и прикрыл глаза, изо всех сил стараясь держать себя в руках. А так хотелось сорваться, пойти «по плохому» пути. И это желание становилось всё сильнее с каждой минутой. Оно жгло и зудело, как комариный укус, разрастаясь всё сильнее и всё глубже пуская свои ядовитые корни. «Она уже никогда не будет полноценно на нашей стороне. Теперь все её действия, все её помыслы, будут происходить с оглядкой на Александрию…» Ещё утром Джек верил, надеялся, что Саймон заблуждается, просто он не знает Хейзел так, как знает сам Джек. А что теперь? Перед ним сидит словно другой человек, враг, одевший маску друга. — Да, в Хиллтоп, — с нажимом отозвался Джек. — Мы должны отомстить за Нигана. Хейзел обняла биту и фыркнула. — По-твоему, кровь фермеров сможет вернуть Нигана? Думаешь, этого бы он хотел? Джек не выдержал и поднялся с кровати. — У меня нет времени на пустые разговоры. Лучше действовать, чем пускать сопли и ждать, пока александрийцы придут, чтобы нас прикончить. Хейзел ничего не ответила, лишь, поджав губы, снова уставилась в окно, как и весь разговор. Она готова была смотреть куда угодно, только бы не на него. Джек развернулся и направился к двери, и только у самого порога его слуха достигло тихое: — А ещё лучше прекратить это бессмысленное кровопролитие. Так тихо и устало, будто это не было адресовано лично Джеку, однако он услышал. Парень остановился, так и схватившись за дверную ручку, и произнёс, не поворачиваясь к девушке лицом: — Именно поэтому ты и остаёшься здесь. Гарри за тобой присмотрит. Скрип пружин и резкий стук обуви об пол. — Что? Нет! Джеку даже не надо было оборачиваться, чтобы догадаться: Хейзел спрыгнула с кровати и теперь сверлит его спину недовольным взглядом, воинственно выпрямившись и сжав кулаки. — Джек, не смей! Не запирай меня здесь! Только не снова! Джек вздохнул. И в глубине души он чувствовал, что должен сказать хоть что-нибудь, хотя бы банальное «Это для твоей же безопасности», но все слова растворились в этом уставшем вздохе. Джек вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, так ничего и не сказав.

***

— Это неправильно! Мы не можем использовать людей как живую защиту! — А сколько ещё наших должно умереть? — Они тоже «наши»! — Хватит нести чепуху, вы оба, мы должны покончить с этим! Они всё орали, орали и орали. Саймон уже даже не пытался разобраться, кто из собравшихся за что боролся. Он созвал на собрание самых сильных и самых адекватных, как ему казалось, тех, кто разделит его взгляды и уверенно последует за своим новым лидером, но вот с тех самых минут, как Саймон озвучил план, начались споры и всё никак не прекращались. Регина давно поднялась со своего места и, оперевшись обеими ладонями о стол, в полный голос спорила с Биллом на другой стороне. Мужчина тоже стоял на ногах и криком пытался доказать свою правоту. Джед, сидевший рядом с Региной, временами пытался осадить обоих, за что получал лишь гневные взгляды. Дуайт, как и Саймон, старался вообще не участвовать в этой ожесточенной баталии, устало подперев здоровую половину лица ладонью. Казалось, ещё немного и словесная перепалка дойдёт до рукоприкладства. — Саймон! — неожиданно окликнул его Билл. — Скажи наконец этой ненормальной, что мы не можем жертвовать своими людьми! Регина не осталась в долгу и тоже, прищурившись, обернулась к Саймону. — Мы не имеем права посылать рабочих на эту бойню. Эти люди — не воины. Они доверили нам свои жизни, чтобы мы защищали их, а не разбрасывались, как пушечным мясом! Саймон глубоко и медленно вздохнул, словно пытаясь почерпнуть сил из воздуха, прикрыл глаза. Только когда закипающая ярость перестала отзываться звоном в ушах, мужчина открыл глаза и взглянул на собравшихся. «Кучка идиотов… Где там опять носит Джека?» — Я уже сказал, что думаю по этому поводу, — терпеливо отозвался Саймон, обращаясь скорее к Регине. — Мы и без того понесли огромные потери. Если мы позволим снова убивать наших бойцов, другие Спасители просто откажутся сражаться. И вот же дёрнул его чёрт пригласить в ряды новых лейтенантов Регину Джонс… Женщина чуть наклонилась вперёд, ещё сильнее сощурив острый орлиный взгляд. — Люди — это ресурс. Забыл, Саймон? Это основа нашей общины. Нельзя так легкомысленно раскидываться людьми, Ниган всегда это повторял. Саймон сцепил руки в замок и натянуто улыбнулся. Мужчина и сам удивился тому, как ровно прозвучал его голос: — Именно. Люди — это ресурс, Регина. Но кто-то из них более ценный, кто-то — менее. Это как в шахматах. Иногда лучше пустить в расход пешек, но сохранить ферзей, понимаешь? — Да только жизни людей — это не какие-то там фигурки, — отозвалась Регина, чуть поморщившись. — Рабочие не умеют сражаться. Их убьют в первые же минуты и ты это понимаешь. — А потом выйдут Спасители и добьют измотанных александрийцев, — сказал Саймон так, будто довёл до логического конца мысль Регины. — Пойми, Джонс, в Хиллтопе сейчас собраны все: и сами фермеры, и александрийцы, у которых сгорел дом, и жители Королевства, которым тоже некуда идти. Нам не нужно полностью их уничтожать — те, кто выживет, и станут нашими новыми рабочими, но жить бок о бок с теми, кто убил Нигана, мы тоже не можем. Любая война требует жертв, — добавил Саймон уже более решительно. — Но если мы победим, смерти этих рабочих хотя бы не будут напрасными. И это сработало. Регина опустила плечи, пламя в глазах её потухло. Женщина села на своё место и, скрестив руки на груди, замолчала, хоть тень недовольства и несогласия по-прежнему затаилась на её лице. Осознав, что победа на его стороне, успокоился и Билл. В бывшем кабинете Нигана воцарилась тишина. Наконец стены просторного помещения не отражали размноженное эхо крика, и Саймон впервые смог почувствовать себя боссом. Настоящим боссом. Сидящим во главе широкого стола, чуть свысока взирающего на своих подчинённых, имеющим силу и власть. Это чувство кружило голову, как стакан хорошего виски. Неожиданно, когда тишина уже казалась во власти Саймона, снова раздался голос Регины. Правда, звучала она уже не так напористо и воинственно, но тихо и будто спрашивая разрешения: — А если не выйдет? Что нам делать, если преимущество окажется на их стороне? У нас осталось не так много оружия, большая часть ушла на зачистку от ходячих, да и люди… Что вообще осталось от Святилища? Это был хороший, замечательный вопрос. Саймон аж выпрямился в кресле. — Разработкой запасного плана мы занимаемся с Джеком. Дуайт, — повернулся он к мужчине, — ты сообщил Юджину о нашей общей нужде? Дуайт едва не вздрогнул, когда к нему обратились. — Да. Да, я сообщил. Отряд Спасителей уже расчищает литейный цех неподалёку отсюда. Скоро… производство патронов будет поставлено на поток, — отозвался Дуайт, прочистив горло. Его коробило от всей этой показухи. Наигранное собрание, сидящий во главе Саймон, околоофициальные речи. К чему всё это? Может, Ниган и не нравился Дуайту как человек, но лидер он был куда лучше, этого нельзя было не признать. А Саймон продолжал. Всплеснув руками, мужчина обвёл взглядом всех собравшихся. — Прекрасно, не так ли? Поспорить с этим никто не осмелился и Саймон заговорил вновь: — Что ж, если вопросов больше нет… В этот момент скрипнула дверь, все взгляды моментально направились на вошедшего. Джек даже замер на секунду, явно не ожидав такого внимания. Парень тяжело сглотнул и кивнул, без слов поздоровавшись со всеми в комнате. — Извините, я задержался. Джек неопределённо дёрнул плечом, словно пытаясь сбросить с себя чужие пристальные взгляды. Тишина. Никто не отводил глаз, невидимым конвоем провожая парня до своего места на противоположном конце стола, прямо напротив Саймона. Люди смотрели, а Джеку казалось, что они всё знают. Их взгляды, липкие и осуждающие, видели его насквозь. Они так и говорили, не произнося ни слова: «Мы знаем, что с тобой не так. Мы видим, что с тобой не так. Твои помыслы, твою грязь…». Джек взглянул на свои руки. А вдруг это правда? На секунду он и правда увидел чёрные пятна. Что-то чёрное, вязкое облепило все его руки, а может, и всего его. Джек зажмурился и, проморгавшись, снова взглянул на свои ладони. Ничего. Руки как руки, без всякой непонятной грязи. Джек взглянул на собравшихся. И тоже ничего. Все погружены в свои мысли, никто и не думал смотреть на него так долго и так пристально. Только Джед подозрительно сощурился, по всей видимости, заметив странное поведение парня. Джек поспешно прочистил горло и взял инициативу в свои руки, чтобы ненужные вопросы его не опередили. — Что я пропустил? Саймон устало вздохнул и, вытянув руки вперёд, хлопнул ладонями по столу. — В принципе, ничего важного. Мы только сейчас пришли к консенсусу, — ответил Саймон и улыбнулся, однако Джек уловил в этом лёгкий вздох раздражения. Джек кивнул. — Класс. Значит, решено? — Да. Через пару часов выдвигаемся. Лучше нанести удар с наступлением темноты, — сказал Саймон, обводя всех присутствующих взглядом, точно проверяя, вдруг кто ещё надумает спорить. Но никто не собирался. — Первыми выступят рабочие. Когда линия наступления падёт, присоединяются и другие Спасители. Надеюсь, обойдёмся сегодня без особых потерь. Повторяю для вас, а вы передайте бойцам: не убивать, наша цель только ранить как можно больше людей. Всем понятно? По кабинету пробежало разрозненное и несколько уставшее «Да». Саймон удовлетворенно кивнул. — Отлично. Билл, проверь оружие и убедись, что оно всё хорошо обработано. — Будет сделано, — отозвался мужчина. — Джед, собери отряд из рабочих и выдай им оружие. Только не огнестрел, у самих мало осталось, — добавил Саймон, чуть нахмурившись. — Регина, на тебе Спасители… Не успел Саймон воздух в легкие набрать, чтобы спросить, остались ли вопросы, как его опередили. — Какого чёрта? — вновь хищно прищурилась Регина. — Блок рабочих — это моя ответственность, я всегда отвечала за этих людей. Саймон шумно выдохнул и взглянул на женщину. Регина стойко выдержала его взгляд, не отвернулась. — Больше нет, — холодно отчеканил Саймон. — Если тебе есть что сказать… — мужчина взмахнул рукой, как бы говоря «Валяй!». Но Регина, может, и была принципиальной, настойчивой, раздражающей до скрипа зубов, но вот тупой Саймон никогда не мог её назвать. И без того тонкие губы женщины превратились в бледную полоску, прямой испепеляющий взгляд говорил громче любых слов, и всё же Регина ничего не ответила. Вздохнула, отвернулась. Только после этого, Саймон и сам смог облегчённо выдохнуть. В груди разливался сладостный вкус победы. — Что ж, если больше вопросов нет, можете идти. Спасители кивнули и начали подниматься. Только Регина, резко вскочив, первая покинула кабинет, за ней, не сдержав усталый вздох, поспешил и Джед. Дуайт, проводив этих двоих насмешливым взглядом, покачал головой и тоже поднялся со своего места, однако его тут же осадил наигранно дружелюбный голос Джека. — Дуайт, задержись на минутку. Нужно твоё экспертное мнение. Дуайт так и замер на секунду, вцепившись в спинку своего скрипучего стула, точно утопающий за щепку. Джек всегда пугал, настораживал его, и Дуайт искренне не понимал, почему остальные не видят, какая звериная жестокость скрывается за этими тёмными глазами, в этом оскале, который парень пытается выдать за улыбку. — Да, хорошо, — совершенно спокойно отозвался Дуайт и сел обратно. Джек кивнул Саймону, и они оба пересели, оказавшись по обе руки от Дуайта. В голову пришёл образ двух волков, которые его окружили и обнюхивают — свой, не свой? Если им покажется, что свой — помилуют, но если почуют неладное, то бежать уже просто некуда. Джек вынул из кармана сложенный лист бумаги, развернул и положил на стол. Карта. Дуайт чуть подался вперёд, силясь угадать местность в цветных линиях и отметках. Маркером на одной из неподписанных точек, обозначающих какие-то объекты, был поставлен крест. Неподалёку, через коричневые отметины болот и темно-зелёные линии леса, на полянке, где круги равнин сходятся вместе, стояли точки. Джек разгладил заломы на карте и взглянул на своих сообщников. — Не скажу, что это финальная версия плана, скорее наработка, из которой уже можно что-то сделать, — сразу предупредил Джек. Получив согласные кивки, он продолжил: — Так вот. Это, — он указал на крест, — Хиллтоп. После сегодняшнего нападения, они понесут значительные потери, это наверняка подорвёт их боевой дух. Поэтому мы дадим им время отдышаться, похоронить всех убитых, подсчитать потери. За это время Юджин наделает для нас патрон и… Мы предложим им перемирие, — заявил Джек и, хлопнув ладонью по столу, с безумной улыбкой взглянул на Саймона и Дуайта, будто его мысль совершенно очевидна и логична. На несколько секунд повисло молчание. — И какой в этом смысл? — нахмурился Саймон. Огонь в глазах парня заметно поубавился. Разочарованно кивнув, Джек всё же пояснил: — Это будет ловушка. Мы скажем, что тоже устали от всей этой войны, и заманим их на «переговоры». Эта поляна идеальное для этого место, — сказал Джек, указав на сборище точек. — Она находится в небольшом углублении. То есть они туда придут, а мы потом выйдем из-за холмов и нанесем решительный удар. Неожиданно Саймон ударил по столу, Дуайт даже дёрнулся от резкого звука. — Это гениально, чёрт возьми! Джек усмехнулся, как бы говоря: «Ну да, я знаю». И только Дуайт не смог сдвинуть морщинку сомнения со своего лба. — А какой в этом смысл? — осторожно спросил мужчина, уже чувствуя на себе прожигающие взгляды. — Я имею в виду, зачем устраивать эту клоунаду с перемирием? Разве они купятся на это? Не проще ли добить их напрямую? Например, прийти на следующий день и просто перестрелять их всех. Дуайт посмотрел сначала на Саймона, затем на Джека, но эти двое переглянулись с таким видом, будто Дуайт спросил, почему в ресторане нельзя есть спагетти руками. На удивление непонятливому коллеге принялся объяснять Саймон. — Смотри, в первую волну мы посылаем рабочих, но они-то об этом не знают, а потому будут думать, что мы тоже понесли огромные и страшные потери. Тогда мы выйдем с Риком на связь и предложим сложить оружия. Разумеется, Рик придёт не один. С ним наверняка потащится Вдова, Король и ещё парочка идиотов. Там-то мы их и прикончим! — торжественно объявил Саймон с такой же безумной улыбкой на лице. — Нам ведь и правда не нужно избавляться от всех мирных жителей, должен же кто-то потом работать на нас, но вот срезать эту гнилую верхушку… — Саймон цокнул и хлопнул в ладоши. — Гениально, Джек! Джек улыбнулся, без лишней скромности, согласно кивнув. Дуайт, конечно, попытался выдавить из себя улыбку и тоже отвесить похвалы, но всё же он недоумевал: как вообще строится логика в головах этих сумасшедших? С чего они вообще взяли, что александрийцы станут хотя бы примерно считать потери Спасителей, а уж тем более делать из этого какие-то выводы? Да у них же только одна цель: свергнуть диктатуру любой ценой, эти люди уже ни перед чем не остановятся. Но вместо этого Дуайт согласился, попытался прикинуться волком, чтобы его не съели. И его отпустили. Как только дверь за Дуайтом закрылась, натянутая дружелюбная улыбка сползла с лица Джека. Саймон сразу понял, что это значит. — Ты скормил ему липовый план? — хмыкнул Саймон, глядя как парень складывает карту и убирает обратно в карман джинсовки. — И да, и нет, — совершенно спокойно отозвался Джек. — Я ему не доверяю. Вот сколько смотрю в его хитрую рожу, столько думаю: «Этот тип по-любому сплавит наш план Александрии». Саймон прищурился чуть задумчиво и скрестил руки на груди. — И что ты предлагаешь? Придумать новый план? Джек пожал плечами, то ли скучающе, то ли устало сверля взглядом поверхность стола. — Нет, я думаю… Мы просто можем взять числом. Дуайт приведёт их туда, они явятся всей толпой, а нас будет всё равно больше. Главное, чтобы Юджин успел к этому времени состряпать херову тучу патронов. Саймон помолчал немного. — Насчёт умника не переживай, в его распоряжении целая команда. Меня больше волнует Ниган. Это проклятое имя растворилось в звенящей тишине, но, кажется, ещё долгое время будет отзываться головной болью в их жизнях. Джек поднял взгляд, уставший, измученный, но при этом полный решительности, точно загнанный в угол зверь, который готов сражаться даже ценой своей жизни. — А что с ним? Саймон нетерпеливо фыркнул. — Брось. Он ведь, скорее всего, жив. Может, в плену у александрийцев, а может, уже на полпути сюда. Что мы будем делать, когда он вернется? Заметь, «когда», а не «если», — с нажимом добавил Саймон, подняв вверх указательный палец. Саймон ждал ответа. Ждал терпеливо, пристально глядя на собеседника. Однако Джек сдался. Шумно выдохнув, парень опустил глаза и прикрыл лицо ладонью, точно прячась от всевидящих глаз Саймона. — Я убью его, идёт? Если он вдруг придёт в ночи или под фанфары Спасителей, всё равно убью. И всё же мне кажется, что он в плену, в Хиллтопе. Они наверняка держат его там. Я поищу, когда мы там будем. Найду и убью. Больше никто не будет нас тормозить! — добавил Джек и, вздохнув, запустил пятерню в волосы. Саймон кивнул. — Ладно. Ладно, супер. Слушай, ты точно в норме? — Саймон чуть прищурился, склонив голову вбок. — Последнее время на тебя смотреть больно, ты скоро совсем на ходячего будешь похож. Видимо, это должна была быть шутка, но улыбки Саймон выдавить из себя не смог. Джек поднял голову и, взглянув в настороженное лицо напарника, поспешно кивнул. — Да, да, со мной всё нормально, — отозвался Джек и отвернулся, странно дёрнув плечом. Саймон поколебался с секунду. С одной стороны, он прекрасно видел, что с пареньком что-то не так, и какая-то давно забытая часть души хотела настоять, докопаться до истины, проявить ответственность, но… «Не маленький, сам разберётся» — холодно отрезал внутренний голос. — Ладно, — вздохнул Саймон и, хлопнув ладонью по столешнице, поднялся со своего места, — тогда иди, отдохни немного. Скоро выдвигаемся. Джек кивнул чуть запоздало, уже полностью погрузившись в свои мысли, и направился к выходу. Неожиданно в голову пришла мысль — может, просто очередная навязчивая идея, а может, предчувствие. «Надо проверить Хейзел и усилить охрану».

***

Хейзел уже не знала, куда ещё себя деть. Она всё ходила и ходила по комнате взад-вперёд. Пожалуй, если бы её ботинки могли оставлять чёрные следы, то пола в комнатушке не было бы видно совсем. А в голове крутилась одна-единственная мысль. И как бы Хейзел не старалась переключиться на что-то другое, эта мысль, точно зубная боль вновь свербела в мозгу, возвращая всё внимание к себе. «Да как он мог?!» Он запер её ни за что, заключил в клетку в то время, как решается судьба двух общин и из-за чего? Из-за того, что она отказалась давиться желчью и продолжать кровопролитие? Или за то, что не подчиняется ему и никогда не подчинится? «Господи, как же меня достало, что мужчины вечно делают вид, что знают как будет лучше!» — мысленно взорвалась Хейзел, обхватив голову руками. Казалось, ещё немного и температура в теле действительно начнёт подниматься, если продолжать бездействовать. — «Нихрена они не знают, деспоты…» И ладно, если бы это случилось впервые, но ведь Ниган до этого тоже запирал девушку под конвоем «ради безопасности», и Дэрил со своими друзьями посадили Хейзел в камеру. Конечно, делалось это всё с лучшими намерениями, но вот кому становилось от этого лучше? Точно не самой Хейзел. Девушка остановилась, и взгляд её пал на Люсиль. Бедная бита, оставшаяся без своего законного владельца, лежала на кровати. Свет из окна падал так, будто сам господь решил подсветить биту, подсказывая правильное решение. Хейзел прикусила губу, задумчиво уставившись на оружие. Идея пришла в голову почти сразу. Немного глупо, безрассудно, но… «А, гори они всё пропадом!» — решила Хейзел и подхватила биту. Хейзел затарабанила в дверь. — Гарри, мне нужно выйти! — сказала девушка, уткнувшись лбом в дверной косяк, чтобы амбал на той стороне точно её услышал. Ответа не последовало. Хейзел нахмурилась и снова с силой ударила ладонью в дверь. — Гарри! Я знаю, что ты там! Мудила штопаный, — добавила девушка уже тише. — Мне! Нужно! Выйти! — отчеканила Хейзел, сопровождая каждое слово новым ударом в несчастную дверь. Ещё пару секунд по ту сторону двери висела тишина. Хейзел даже начала сомневаться, а там ли Гарри на самом деле? Вдруг Джек обманул или Гарри ещё просто не пришёл? Но нет, Хейзел была уверена, что он там. Стоит за дверью и ухмыляется, держа автомат точно наемный убийца из дешёвого боевика. Наконец послышался ответ, но так лениво, с растянутыми словами, будто само это было великодушным одолжением. — Ничего подобного, ты сидишь там пять минут. Потерпишь. Хейзел вздохнула, прикрыв глаза. — Нет, это срочно! Не подействовало. Нужен аргумент повесомее. Хейзел поколебалась с секунду, а затем, вздохнув, добавила: — Мудила, у меня месячные начались! Я сейчас тут всё кровью залью нахер! Из-за двери тут же послышался голос охранника: — Фу, бля! Господи… Женщины, чтоб вас, — с отвращением вздохнул Гарри. Послышался звон связки ключей. — Ладно, я отведу тебя к доктору Карсону, но только давай без фокусов. Знаю я тебя, сука. Ключ в замке повернулся, раздался щелчок. Ещё секунда и ручка двери медленно повернулась. Хейзел вздохнула, сжав биту посильнее. — Давай, шевелись уже, — сказал Гарри и толкнул дверь, ступая на порог. — Я не собираюсь заниматься этой бабской херней… Договорить Гарри не успел. Как только на пороге комнаты показалась эта огромная туша в потертой джинсовке под военный окрас, Хейзел отскочила от стены за дверью и со всего размаху опустила Люсиль на бритую голову. Гарри глухо вскрикнул и упал на колени. Хейзел ударила ещё раз, и ещё. Мужчина даже не попытался оказать сопротивление, не успел. В этот момент Хейзел показалось, что она поняла, о чём говорил Ниган, когда называл Люсиль кровожадной битой. Колючая проволока, точно настоящие зубы, вцепились в кожу головы и потянули её за собой, сдирая скальп. Под чавкающие звуки Люсиль продолжала жадно рвать и словно поглощать целые куски головы Гарри, пока от бывшего главы по охране не осталась лишь туша с кровавым месивом вместо лица. Только после того, как голова Гарри больше походила на перемолотое пюре, Хейзел остановилась. Дыхание сбилось, руки слегка подрагивали от усталости, а всё лицо окропляли бордовые капли. Хейзел чувствовала, как они жгли и напоминали о себе, пытаясь навязать чувство стыда, но девушка лишь смахнула со лба самый крупный ошмёток и перешагнула через труп, крепко сжимая биту наготове. «Больше ни один мужик не будет указывать, что мне, мать его, делать!» — решила Хейзел и направилась вглубь петляющих коридоров, уже продумав свою следующую цель.

***

Юджин не смог сдержать судорожный всхлип, укладывая в сумку свой блокнот с записями. Руки предательски дрожали. Он не герой и никогда им не был. Юджин с детства уяснил, что таким, как он, не светят главные обложки журналов, всеобщая любовь и восхищение, для него уготовлено скромное существование где-нибудь в одинокой квартирке на отшибе и работа, которая никогда не раскроет его потенциал. Но это всё не потому, что он не способен добиться большего, просто он не борец. «Ты должен, Юджин, ты последняя надежда нашей общины. Подумай, кто ещё может нас спасти?» — сказал ему Габриэль. От одного воспоминания об этом проклятом лазарете, запахе лекарств и таком умоляюще-ослабшем взгляде священника, кулаки сжимались сами собой. Юджину хотелось кричать, бить кулаками стены, кровать, накинуться на Габриэля, чтобы наконец донести и до этого святоши — он не герой. Но ничего из этого Юджин сделать не мог. Руки разжались под вздох разочарования и Юджин закрыл сумку, напоследок убедившись, что он взял с собой всё необходимое. Резко распахнулась дверь, да так, что ручка ударилась об стену. С того места посыпалась штукатурка. Юджин вздрогнул от неожиданности, а когда увидел, кто пришёл, не сдержал позорного вопля. — Пожалуйста, не убивай меня! На пороге его комнаты стояла Хейзел с нигановской битой в руке. Грудь её тяжело вздымалась, рука крепко сжимала рукоять, а кровь, покрывавшая девушку с головы до ног, не оставляла вопросов, с какой целью она пришла сюда. Однако Хейзел непонимающе скривилась. — Ты идиот? — невольно вырвалось у девушки. Хейзел тут же добавила, шагнув в комнату и закрыв за собой дверь: — С чего мне тебя убивать, Юджин? Юджин опустил руки, но по-прежнему не спешил расслабляться, внимательно наблюдая за каждым движением девушки. — Н-но т-ты… — пробормотал Юджин и неопределенно махнул у своего лица. Хейзел чуть удивленно вскинула брови, провела рукой по своей щеке, тем самым лишь размазав кровь, и взглянула на пальцы. — Оу, — произнесла девушка, будто позабыв об этом. А затем улыбнулась и продемонстрировала кровавые пальцы Юджину. — Это Гарри, поздоровайся с ним! — О, Господи!.. — выдохнул Юджин и зажал рот ладонью, почувствовав как к горлу подкатил недавний обед. Хейзел заметно стушевалась и вытерла кровь с ладони о свои джинсы. — Прости, это нервное. — Н-но ты убила Гарри… — едва не переходя на шёпот отозвался Юджин, невольно отшагнув назад. Этот жест не ускользнул от прищуренных глаз Хейзел. Сжав окровавленную биту посильнее, девушка сделала два шага вперед. Весь её вид так и кричал: «Если тебе что-то не нравится, будешь следующим!». — Да, потому что он был мудилой. Но это не важно, Юджин, я здесь не из-за этого, — добавила Хейзел чуть раздраженно. Девушка закинула биту на плечо, как это обычно делал Ниган, и принялась мерить комнату шагами. Юджин так и стоял у кровати, сжимая в руках ремешок сумки, и совершенно не представлял, куда себя деть. В этот момент собственное тело казалось ему необъятной тушей, которая точно мишень стоит и ждёт, пока в неё наконец долетит эта взведённая отрекошеченная пуля с битой на плече. А Хейзел молчала. Молчала, хмурила брови и расхаживала взад-вперёд. Её слова редко когда значили что-то хорошее, ну, а молчание и вовсе ощущалось как ожидание смертного приговора. Наконец Хейзел остановилась и взглянула на мужчину. — Тебя ведь назначили главным по оружию, верно? Юджин замялся, неопределенно пожав плечами. — Ну, технически я ведущий инженер по изготовлению боеприпасов, но, если говорить настолько упрощенно, то да. На лице девушки расцвела улыбка, но уж лучше бы она продолжала мрачно молчать. — Отлично! — сказала Хейзел, щелкнув пальцами. — Юджин, ты должен придумать, как испортить пули. — Что? — Испорть пули! — повторила Хейзел, чуть нахмурившись. Однако заметив, что лицо Юджина по-прежнему оставалось вытянутым от удивления, девушка раздраженно взмахнула руками. — Ну что ты так смотришь? Я ведь знаю, что этими пулями Саймон попытается убить александрийцев, хиллтопцев и всех, кто с ними. А мы должны ему помешать. Ну, ты должен, я в пулях не разбираюсь, — добавила Хейзел и пожала плечами. Юджин отчаянно замотал головой. — Хейзел, я не могу. Не проси меня об этом, пожалуйста, я не могу… — Не можешь что? — непонимающе прищурилась Хейзел. — И вот только давай без этой херни про вражескую общину. Они твоя семья, ты их любишь, Юджин. Думаешь, я забыла, что именно ты саботировал смерть Саши? — Я-я… — замялся Юджин. Однако мужчина тут же прикрыл глаза и глубоко вздохнул, точно готовясь к прыжку с обрыва. — Я полностью отдаю себе отчет в том, что мой ответ покажется тебе неудовлетворительным, и всё же я вынужден отказать, Хейзел. Можешь злиться, можешь убить меня, но Саймона я боюсь, пожалуй, даже больше, чем тебя. Последние слова беспомощно потонули в тишине. Хейзел молчала. Молчал и Юджин, внимательно наблюдая за девушкой. Хейзел не спешила бросаться на него с битой или кулаками, в какой-то момент девушка даже хмуриться перестала, однако что-то подсказывало Юджину, что Хейзел не из тех, кто так просто примет отказ. Наконец девушка подняла на него взгляд, спокойный и абсолютно непоколебимый. — А я и не прошу тебя геройствовать, Юджин. Я не прошу устроить мятеж или убить Саймона, я и сама его побаиваюсь, если честно. Я прошу лишь то, что действительно в твоих силах — не дай убить дорогих нам с тобой людей. Начини пули взрывчаткой, измени рецептуру или как ещё их можно испортить, уж я не знаю, но ты точно в этом разбираешься. Именно поэтому я прошу тебя об этом. Юджин вздохнул, опустив голову. Он уже был почти готов согласиться, Хейзел видела это по выражению его лица. Опущенный в пол взгляд, напряженные плечи, брови, сведенные у переносицы, вид настоящего мученика. Вдруг за спиной у девушки раздались хлопки. Чёткие, размеренные, едкие, как насмешка. Хейзел обернулась. Никто и не заметил, как скрипнула дверь, как повернулась ручка. На пороге стоял Дуайт и самодовольно ухмылялся, явно услышав предостаточно. — Ну что за прелесть. Вы бы ещё в общем зале собраться решили, мои маленькие революционеры, — усмехнулся Дуайт. Юджин побледнел. Казалось, ещё немного и здоровяк грохнется в обморок. Зато Хейзел вся ощетинилась, как дикий зверь. — Долго ты нас подслушивал? Всё успел записать или что-нибудь повторить? Дуайт хотел отшутиться, бросить что-нибудь в духе «Повтори часть про испорченные патроны», но девушка явно была не настроена шутить. Руки крепче сжали древко биты, взгляд острый, прищуренный. Лишнее слово — и она точно его убьет. — Успокойся, я на вашей стороне, — поспешил заверить Дуайт, подняв ладони в безоружном жесте. Хейзел, однако, лишь неприязненно скривилась. — На нашей? Да ты предал Нигана, лицемерное трепло! Дуайт выставил вперёд указательный палец. — Я принёс вам информацию. Это сработало. Губы девушки презрительно скривились, и всё же Хейзел заметно расслабилась, хоть и недоверчиво скрестила руки на груди. Юджин же, казалось, решил притворяться неподвижной глыбой, авось так его и не заметят. Убедившись, что никто не собирается кидаться на него с кулаками, Дуайт выглянул в коридор и закрыл за собой дверь, чтобы обойтись без лишних ушей. — С Ниганом у меня свои счёты, но Саймон — сумасшедший, — сказал Дуайт, обращаясь скорее к Хейзел. — И я даже не знаю, кто из них с Джеком больше с прибабахом. Хейзел вздохнула, болезненно поморщившись, уже не держа оборону руками, а словно приобнимая себя. — Джек болен, но он не псих, — отозвалась девушка без прежнего огня в голосе. Дуайт пропустил её слова мимо ушей. Пусть сама разбирается со своим дружком-психопатом. Дуайт обратил взгляд на Юджина, разрушив его игру в невидимку. — В любом случае, Юджин, ничего не делай с патронами. — Это ещё почему? — тут же вновь насторожилась Хейзел. — Думаешь, ты одна такая умная, кому Саймон не угодил? Видела бы ты как они с Региной сцепились на собрании. Думал они прямо там друг друга порешают. Услышав про Регину, Хейзел смягчилась. А Дуайт продолжил: — В общем, Джонс от нового управления точно не в восторге, а уж я подтолкну её к более решительным действиям. Сейчас под угрозой не только общины извне, но и простые рабочие, а потому собрать людей воедино будет не сложно. Тем более, что рабочие доверяют Регине. — Так, хорошо, — прервала его Хейзел, подняв вверх ладонь. — Значит, ты подстрекаешь Регину, она собирает мятежников, а что делать нам? Просто стоять в стороне и смотреть, как ты всё разрулишь? Дуайт прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Нет, с ней совершенно невозможно работать. Мужчина уже открыл рот, собираясь было ответить, как неожиданно раздался басистый голос Юджина: — Если вы не возражаете, я бы предпочел уйти и не участвовать в сговоре, особенно таком прямолинейном и непродуманном. Просто если вдруг меня заподозрят в соучастии, я совершенно не умею врать. Так что… — Господи! Иди, Юджин, иди! -взорвалась Хейзел, едва не переходя на крик. На секунду Юджин заколебался. Ему хотелось сказать, чтобы они хотя бы ушли из его комнаты, что Хейзел закапала мозгами Гарри весь пол в его комнате, что вся эта идея с восстанием выглядит откровенно слабо, но он не стал. Струсил. Дождавшись, пока дверь за Юджином закроется вновь, Дуайт продолжил: — Тебе нужно бежать отсюда и добраться до Хиллтопа. Все александрийцы сейчас там, и именно по Хиллтопу сегодня будет нанесен удар. — Я знаю, — вздохнула Хейзел чуть раздраженно. — Не знаешь! — не выдержал Дуайт. — Первым эшелоном Саймон решил отправить рабочих. — Что? Но они же не умеют сражаться, их просто перебьют, как… — Хейзел замолчала, не в силах подобрать нужное слово. — Как пушечное мясо. Да, они пойдут в расход, — сдержанно кивнул Дуайт. — Так решил Саймон. Именно из-за этого они поцапались с Региной. — Но это ужасно… — Слушай, я полностью согласен, но у нас нет времени на причитания. Собрание уже закончилось, скоро Джек спохватится, что ты сбежала, — чуть устало вздохнул Дуайт. Хейзел поджала губы, но согласно кивнула. Мужчина сунул руку в карман и выудил связку ключей. — Вот, это от машины, — сказал он и протянул девушке. Хейзел приняла ключи и подняла взгляд на мужчину. Впервые за всё время их знакомства она смотрела на него так, чуть печально, но с искренней благодарностью, будто прощаясь с лучшим другом. — А ты? Может, вместе уедем отсюда? Дуайт покачал головой. — Я должен остаться в Святилище, а вот ты предупреди александрийцев о рабочих и передай им это, — сказал Дуайт, выудив из внутреннего кармана жилетки сложенный лист бумаги. — Это что? Какая-то карта? — спросила Хейзел и развернула листок. Бумага и правда оказалась картой местности. Ни одного названия, ни городов, лишь условные обозначения, линии рельефа, да наспех отмеченные точки с корявыми подписями маркером. — План, если быть точнее. Саймон собирается добить Александрию через пару дней после сегодняшнего нападения. Он предложит перемирие, захочет встретиться на этом месте, — Дуайт ткнул пальцев в лощину, отмеченную крестиком, — но это ловушка. Там будет целый отряд и они убьют всех, кто придет. Вообще их цель Рик, Мэгги и Король, но эти двое не побрезгуют кровопролитием. Хейзел снова понимающе кивнула. Ей не хотелось этого признавать, но Джек и раньше-то не отличался любовью с гуманизму, а уж объединившись с Саймоном… — Всё, Хейзел, пора идти, — напомнил Дуайт, вырвав девушку из раздумий. — Точно. Уже в дверях Хейзел остановилась и взглянула на мужчину. — Спасибо, Дуайт.

***

Эти проклятые лампы светят так, будто кто-то подвесил в коридоре тысячу солнц. Они слепят, жгут, их ядовитые лучи забираются под кожу и продолжают царапать изнутри. И голоса… Они смеются. Смеются над ним. Джек не видит их, остатками рассудка понимает, что никто в пустом коридоре не может смеяться так громко и так отчетливо. Но этот звук исходит словно из самих стен. Само Святилище смеется над ним. «Ничего не добился, всё потерял. Всё истлело. Даже девушку не смог удержать. А теперь умираешь в мучениях и одиночестве.» «Хватит… Хватит!» Джек сам не заметил, как мысли обратились в слова. И только его отчаянный крик раздался эхом в пустом коридоре. В пустом коридоре, где точно тысяча солнц сияют лампы. Головной центр боли прошиб тело такой сильной волной, что к горлу подступила тошнота. Чтобы не упасть, Джек привалился к стене, но это не помогло, перед глазами по-прежнему всё плыло. Однако заветная белая дверь — вот она. Осталось всего пару шагов и… «И ты снова, как побитая собака, ввалишься в эти двери. Какой же ты жалкий!» — раздался голос в голове. Отец. Джек стиснул зубы, пропустив колкость мимо ушей. Пусть мёртвый папаша в его голове говорит что хочет, уж сейчас-то его слова вообще не имеют ни веса, ни смысла. Сделав над собой усилие, Джек оттолкнулся от стены и из последних сил доковылял до двери, едва удержавшись на ногах, чтобы не рухнуть на пороге. Дверь открылась так резко и с таким грохотом, что доктор Карсон, до этого склонившийся над больным священником, вздрогнул от неожиданности. И всё же то ли доктор был настолько профессионалом своего дела, то ли Джек так хреново выглядел, но врач сразу понял в чём дело. — Ох, боже… — только и выдохнул Карсон, а затем, оставив священника, направился к нему. Сильные руки врача уверенно подхватили парня. Карсон повёл его в сторону свободной койки неподалёку от двери. Какие-то остатки гордости яростно всколыхнулись, обжигая грудь, но сил поддаться им совершенно не было, и Джек просто позволил усадить себя на кровать. Карсон отошел на шаг и оценивающе взглянул на парня, а затем покачал головой — может, укоризненно, а может, с сочувствием. — Я же говорил, Джек, тебе лучше оставаться в больничном крыле, твоя опухоль… — Не надо мне про мою опухоль, док, — холодно одёрнул врача Джек. — Лучше дайте что-нибудь, чтоб не сдохнуть. Карсон снова покачал головой, в этот раз точно осуждающе. Но делать нечего. Доктор направился к подоконнику, где стройным рядом хранились препараты, которые он уже успел перетащить из основного кабинета. — А что с прошлым лекарством? Потерял? — как бы невзначай поинтересовался Карсон, пробегая взглядом по картонным упаковкам. Джек бросил взгляд на священника из Александрии на койке напротив. Тот даже глаза не прикрыл. Лежит, слушает и не стесняется. — Кончилось, — сквозь зубы процедил Джек. Доктор Карсон замер, а затем обернулся, уставившись на парня с нескрываемым удивлением. — Как кончилось? Джек, там была дозировка, рассчитанная на неделю… — Док, мне осталось не больше месяца. Здоровье моей печени волнует меня в последнюю очередь. С таким аргументом спорить было бессмысленно. Стыдливо пряча глаза, доктор Карсон вернулся к поискам лекарства, словно желая и самому раствориться среди таблеток и пилюль, лишь бы не встречаться взглядом с пациентом, которому невозможно помочь. Наконец Карсон нашёл то, что искал, вернулся к парню и протянул упаковку таблеток. — Мне жаль, правда. — Не надо меня жалеть, — покачал Джек головой и принял пачку из рук врача. Дрожащими руками Джек открыл упаковку, выудил сразу горсть таблеток. Карсон протянул стакан воды. Джек сдержанно кивнул, как бы благодаря, и залпом проглотил таблетки. Горькие пилюли встали удушающим комом в горле. Пришлось допить остатки воды, чтобы проглотить этот ком. «Даже вонючие таблетки не хотят тебе помогать» — ехидно отозвалось сознание. Джек и эту реплику обделил вниманием. Нет у него сил на глупые оправдания. — Ты подумай, может, лучше останешься? — голос Карсона раздался словно сквозь толщу воды. Пришлось хорошенько напрячь слух, чтобы сосредоточиться на его словах. — Я поищу ещё лекарства, найду какие-нибудь травы, попробуем народную медицину. Нельзя ведь вот так сдаваться… Джек с трудом поднял взгляд на доктора. Его встревоженное, но полное неподдельной заботы лицо расплывалось, сливаясь с пляшущим пятном белого халата. И только его внимательные карие глаза оставались неподвижны. За них Джек и попытался зацепиться, чтобы не потерять сознание. — А я устал бороться, — отозвался Джек, едва ворочая языком. Лекарство начало действовать. — Всю жизнь… Всю жизнь от меня пытались избавиться. Всё. У них получилось… Джек рухнул на кровать, погрузившись в сон, но прекрасно осознавая, что даже там он не найдет покоя. Проспит полчаса, крючась в пучине кошмаров, а потом вынырнет из неё от острой боли в желудке, чтобы всё начать сначала.

***

Машина осталась позади. Хейзел понимала, что Джек в любом случае догадается, куда она подевалась — в конце концов, вариантов не так много -, но скорее по привычке, чем из соображений безопасности, Хейзел оставила чёрную хонду Дуайта неподалёку от развилки перед Хиллтопом. К тому же, немного пройтись точно не помешает. Пусть набегающий ветер вынесет из головы лишние мысли. Ещё когда девушка только показалась на горизонте, стража на заборе переполошилась. С такого расстояния они напоминали маленьких блошек, что прыгают да возятся на спине у дикой кошки. Наверное, и Хейзел для них выглядела примерно так же. Зато, когда девушка подошла к воротам достаточно близко, её уже ждали. Не с самым дружелюбным настроем, но это и не важно. — Что ты здесь забыла? — окликнула её Розита, по-хозяйски оперевшись о забор. Охранники по обе стороны от девушки непонимающе переглянулись. Видимо, они не знали, кто и зачем пришел, и почему от Розиты веет неприкрытой враждебностью. Хейзел ничего не ответила, и острые глазки девушки сверху прищурились ещё сильнее. — Розита, хватит! — рявкнул знакомый голос. — Я же сказал: открыть ворота! Охранники поколебались с секунду, но спорить не решились. Старая баранка заскрипела в потугах раздвинуть двери, а Розите не осталось ничего, кроме как, поджав губы, взмахнуть своими смольными волосами и уйти. А у Хейзел в груди всё перевернулось от этого голоса. Будто какой-то огонёк разгорелся сильнее и принялся рваться, рваться туда — к родному, чтобы припасть к нему, уткнуться в его мощную грудь, обнять так крепко-крепко и больше никогда не отпускать. Когда ворота со скрипом отворились, сдерживать это бушующее пламя стало сложнее. «Вот же он, твой Дэрил! Твой родной, твой любимый! А смотрит как! Подойди, обними, прости!» — требовало это чувство. И Хейзел видела, что мужчине так же больно сдерживать себя. Они встретились взглядами лишь на секунду, но Хейзел тут же отвернулась, обратившись к собравшимся вокруг ротозеям: — Мне нужен Рик Граймс.

***

— И что ты предлагаешь? — спросил Рик, строго глядя на девушку. Они собрались все в старом амбаре, где из мебели стоял лишь старый покосившийся стол. За этим столом, точно самопровозглашенный судья, стоял шериф, по обе стороны от которого собрались присяжные. Некоторые, как Розита, смотрели с неприязнью и даже не пытались скрыть своего отношения к Спасительнице, кто-то глядел непонимающе, но большая часть собравшихся пришли просто поглазеть, чтобы потом было о чем языками трепаться. Хейзел же сосредоточила всё своё внимание на бледном измученном лице Граймса. Она видела, как заискивающе смотрит Дэрил, как он пытается поймать хоть один её взгляд, видела Мерла и Тару, Мишонн, что хмуро молчала из-за плеча шерифа, но Хейзел не сводила глаз с лидера общины, как бы говоря всем остальным: «Я пришла поговорить с ним, ваше мнение меня не волнует». — Я не знаю, — честно ответила девушка, пожав плечами. — После того, как вы убили Нигана, всё стало только хуже. По залу пробежался тихий шепоток. Мишонн дёрнула мужчину за локоть и предупреждающе покачала головой, однако Рик нахмурился на этот жест и перевёл взгляд на девушку. — Ниган жив. — Что? — Ниган жив. И он у нас, — повторил Рик уже мягче. А Хейзел и правда показалось на секунду, что она оглохла. Шёпот вокруг стал отчётливее, Мишонн что-то сказала, обращаясь к своему мужу, но Хейзел не слышала. Ниган жив Эта фраза точно меч правды разрубила её тёмный кокон из страхов и лжи, что наплели Саймон с Джеком. Она ведь знала, так и знала… Завидев небывалое облегчение в глазах девушки, Рик поспешил опередить следующий, и вполне логичный вопрос: — Я позволю вам увидеться, но позже. Сначала нужно решить, что нам делать. Идеальный порядок, царивший до этого в амбаре, оказался нарушен. — А что нам остаётся? — фыркнула Розита, приковывая всё внимание к себе. — Не мы отдаем приказы этим рабочим. Если они поднимут оружие — умрут. Это не наши заботы, мы должны защищать себя, своих людей. Хейзел не смогла удержаться и нарушила собственное правило, обернувшись к Розите. Ей хотелось возразить, объяснить что к чему, а может, и просто послать открытым текстом, однако Рик её опередил. — Нет. Эти люди ни в чём не виноваты, — решительно отрезал Граймс. — Если мы убьём их, то чем будем лучше самого Нигана? Мы не такие. Мир на крови не построить. Люди пристыженно замолчали, а Хейзел настороженно прищурилась, вглядываясь в лицо Граймса. Что изменилось? С каких пор он стал ценить чужие жизни? — Ладно, — раздался с чуть хрипотцой голос Мерла, — мы не убиваем рабочих, согласен, но что делать с тем поехавшим, который теперь всем заправляет? Мы ведь не пойдём прямиком в ловушку? Следом послышался одобрительный ропот. Граймс уже собирался было ответить, но тут же осёкся, взглянув на девушку. — Хейзел, не возражаешь, если это мы обсудим без тебя? Хейзел открыла рот, но тут же закрыла, не зная что и сказать от возмущения. Не слова, а плевок в лицо. Причём не подлый, не исподтишка, а прямо в лоб. Плюнули и стоят смотрят — и что ты сделаешь? «Да, ты неплохой человек. Мы тебе верим. Приноси нам информацию, помогай нам. Но не забывай: чуть что и мы вышвырнем тебя с нашего счастливого лайнера под названием «Семья» как самого грязного безбилетника» — вот так Хейзел расценила эти слова. — Ладно. Ладно, хорошо, — отозвалась девушка, безоружно подняв ладони. Она постаралась, чтобы голос её прозвучал непринужденно, но обида так и сочилась ядом. Хейзел ушла из амбара, наконец осознав: Джек был прав, как бы она ни старалась, для этих людей она навсегда останется врагом.

***

Несмотря на жаркую дискуссию в амбаре, в самом Хиллтопе жизнь протекала невероятно тихо и спокойно. В самом сердце поселения возвышался старый музей, единственное здание из кирпича в общине, а вокруг него, как ветки на дереве, постепенно обрастали и другие постройки — множество трейлеров, первые самодельные домики, фермерские угодья, загончик с курами, некое подобие мельницы. Было видно, что люди здесь изо всех сил стараются вернуть былую жизнь: тихую, размеренную. И отчасти у них это получилось. Немного побродив по общине, Хейзел села прямо на траву неподалёку от амбара. Вокруг ходили люди, почти все они были заняты общим делом, изредка пробегали дети, громко и заливисто смеясь. Пожалуй, атмосфера в Хиллтопе и правда больше напоминала какой-то деревенский покой. За высокими стенами не видно ходячих, не видно остального мира. Ходи весь день по широким полям, следи за своими угодьями да наслаждайся жизнью. «И всё равно это лишь иллюзия» — мысленно вздохнула Хейзел, глядя на проходящую мимо женщину с ведрами. — «Нельзя делать вид, что всё вернулось на свои места.» Рядом раздался шелест листвы и чей-то грузный силуэт опустился сбоку от девушки. Хейзел даже бровью не повела, точно знала, что рано или поздно он придёт. — Ты теперь не разговариваешь со мной, да? — спросил Дэрил и сорвал близлежащую травинку. Хейзел пожала плечами. — Разговариваю. И я по-прежнему люблю тебя, но сейчас слишком злюсь. Дэрил не ожидал такого честного ответа. Не зная, что и сказать, мужчина принялся скручивать и связывать в узелок несчастную травинку. Вот если бы Хейзел просто не разговаривала с ним, строила бы из себя обиженную или злилась громко и яростно, он бы всё понял. Так было бы проще. А что делать в таком случае? — Из-за того, что я позволил им запереть тебя? — решил уточнить Дэрил, продолжая истязать травинку. — Прости, я правда думал, что так ты будешь в безопасности. Хейзел нахмурилась и повернулась к мужчине, впервые за всё время её пребывания в Хиллтопе взглянув ему в глаза дольше, чем на пару секунд. — Вообще-то из-за того, что ты устроил в Святилище, но, знаешь, за это тоже. Дэрил виновато опустил голову, однако тут же поднял взгляд на девушку. Он не мог не смотреть на неё, не хотел снова терять. Хейзел тоже не спешила отворачиваться. Злиться на Дэрила было легко, пока его не было рядом. Пока она не видела этих серо-голубых глаз, холодных и печальных, как глубокие воды Атлантики, пока он не смотрел на неё из-под челки отросших волос, пока она не видела, как ему тоже тяжело. — Мне жаль, правда, — тихо произнес Дэрил. Хейзел отвернулась, вернув взгляд на траву под ногами. — Да, Эмили, Родни и другим от этого стало намного легче. Дэрил вздохнул. Не стоило спрашивать, кто это такие, всё и так понятно. Погибшие. Точнее те, кого он сам убил своим слепым желанием мести. — Сколько? — спросил Дэрил. Хейзел посмотрела на него. Дэрил выглядел совсем подавленным. Брови сведены к переносице, хмурый взгляд решительно устремлен в никуда, а несчастная травинка в руке уже превратилась в труху, точно кровью окрашивая его пальцы зеленым соком. В этот момент Хейзел захотелось соврать, преуменьшить число погибших, ведь она позлится и простит — от этого никуда не деться, а вот Дэрил ещё долгое время будет себя изводить. — Четырнадцать, — честно ответила девушка. — Пятеро Спасителей и девять рабочих. Повисла тишина. Такая вязкая и бесконечно глубокая, что в ней, казалось, можно утонуть. Дэрил помрачнел ещё сильнее. Хейзел даже пришлось одёрнуть себя, чтобы не начать извиняться или утешать его. В конце концов, он взрослый человек и должен был понимать, что у каждого действия есть последствия. В какой-то момент молчание перестало так давить. Доносились голоса жителей Хиллтопа, смеялись дети, где-то далеко равномерно гудел генератор. Все эти звуки просто не позволяли захлебнуться в отсутствии слов, они как бы напомнили — жизнь вокруг всё равно продолжается. — Ты хотела увидеться с Ниганом? — неожиданно заговорил Дэрил после затянувшейся тишины. — Зачем? Хейзел даже растерялась. — Не знаю, наверное, просто убедиться, что с ним всё хорошо, — неуверенно пожала она плечами. — Саймон и Джек полдня заливали всем, что он мёртв, люди поверили, а мне не хотелось думать, что всё может закончиться… вот так. Дэрил понимающе кивнул. — Мне до этого казалось, что если прикончить Нигана, то всё станет хорошо, но… Оказалось, что он не вселенское зло, а всего лишь человек. Хейзел вымученно улыбнулась и покачала головой. — Я же говорила: Святилище — это система. И даже Ниган в этой системе всего лишь деталь. На несколько секунд Дэрил замолчал, словно внимательно обдумывая её слова, а затем фыркнул и поднялся с земли. — Ну всё, хватит мне мозги делать. Пойдем. — Куда? — удивленно спросила Хейзел, поднимаясь следом. — Отведу тебя к Нигану, — отозвался Дэрил так, будто это что-то само собой разумеющееся. — Но Рик… — Плевать на Рика. Пойдем, — слабо улыбнулся Дэрил и протянул руку. Хейзел заколебалась лишь на секунду, не веря своим ушам. Пожалуй, это даже лучше, чем признание в любви.

***

В Святилище царила небывалая тишина. Не гудели веселые голоса Спасителей, не раздавались скрежет и громкие переговоры из рабочего цеха. Всё здание словно опустело, умерло. В такой тишине его шаги отзывались гулким эхом, слишком оглушающим для такой мертвой тишины. Во дворе под алыми лучами заката Саймон давал последние напутствия всем бойцам — и Спасителям, и фаршу, так Джек про себя нарек рабочих. Уже почти все собрались внизу, не хватало только одного человека. Джек остановился перед дверью его комнаты. Никаких сомнений, что он найдёт его здесь. По привычке Джек поднял руку, чтобы постучаться, но вовремя себя одёрнул. Какие уж тут церемонии после того, что он сделал? Джек резко дёрнул дверную ручку и распахнул дверь, застав Дуайта прямо на пороге. Мужчина с обожженным лицом ошарашенно отступил. — Я как раз собирался идти… — попытался было оправдаться Дуайт. Однако Джек покачал головой и шагнул внутрь комнаты, заставив хозяина отшагнуть ещё дальше. — Не нужно, ты никуда не едешь, — совершенно спокойно отозвался Джек, закрывая за собой дверь. — В каком смысле? — непонимающе нахмурился Дуайт и скрестил руки на груди, пытаясь чувствовать себя увереннее. Джек устало вздохнул. — Вот только давай не будем играть в игру «Я не понимаю, о чём ты говоришь». Меня от неё тошнит. Я знаю, что ты взял со склада карту, знаю, что ты передал наш план Хейзел и помог ей бежать. Я знаю, ясно? Дуайт тяжело сглотнул. Джек видел, как у того забегали глаза, видел, как руки неуверенно заёрзали. Дуайт оказался прижат к стене с ножом у горла, однако выражение его лица никак не изменилось. Он продолжал держать мину при плохой игре. — Слушай, я правда не понимаю, о чём ты, — пожал Дуайт плечами. У Джека дёрнулся глаз. Парень тут же мотнул головой, словно пытаясь скрыть это. Дуайт замер, внимательно наблюдая за каждым его движением. Джек покачал головой и снова поднял взгляд на мужчину. На его лице застыла такая неподъемная для человека усталость, что на секунду показалось, будто Джек сейчас попросту махнёт рукой и скажет: «В следующий раз это обсудим». Однако Дуайт напрягся. Психопат в ярости опасен, но он предсказуем, как комикс, открытый на последней странице, но вот такое молчание, тихий усталый взгляд таят в себе куда больше опасности, чем громкие угрозы. — А я сейчас тебе объясню, — вздохнул Джек и сделал шаг вперёд, положив ладонь на плечо Дуайта. Мужчина проследил за его рукой, но сопротивляться не стал. — Видишь ли, Дуайт, меня достало, что все вокруг принимают меня за идиота. Буквально каждый второй думает, что он умнее, что он может наплести с три короба, а я это проглочу. Так вот, это не так. Рука на плече Дуайта сжалась крепче. Его тёмные глаза гипнотизировали, будто две чёрные дыры, готовые поглотить всю вселенную. — Я устал делать вид, что всё в порядке. Я устал терпеть, поддаваться, идти на уступки. Хватит с меня этого дерьма. Дуайт чувствовал, что лёд под ногами совсем изветшал, надо срочно что-то сказать, отвлечь его. То, что Джек не в себе, не вызывало сомнений, но вот вся эта история с ложью… Дуайт открыл было рот, чтобы ответить, как вдруг живот пронзила острая боль. Вместо слов с губ сорвался приглушенный стон. Дуайт опустил взгляд, уже чувствуя, как к горлу подкатывает солоноватая волна крови. Джек вынул нож и пырнул мужчину ещё раз. Дуайт попытался оттолкнуть его, согнуться пополам, отойти, но слишком поздно. Он расслабился, проморгал момент, когда парень вытащил оружие. И теперь Джек не собирался останавливаться. Крепко схватив свою жертву за плечо, Джек прижал мужчину к стене и продолжал хаотично наносить удары. В живот, в грудь, скользя меж ребер. Даже когда Дуайт обмяк и перестал сопротивляться, Джек не прекратил, пока не почувствовал острую боль в кисти. Руку пробило судорогой от интенсивной нагрузки. Нож со звонким стуком упал на пол. Только после этого странная пелена спала с глаз, и Джек смог в полной мере увидеть то, что он натворил. Дуайт как тряпичная кукла сполз по стене, оставляя за собой полосу кровавого следа. На его теле не осталось чистого места, да и у самого Джека вся рука была покрыта кровью, да так, что навряд ли это получится быстро отмыть. «Плевать, пусть все видят» — решил Джек осматривая рукав своей рубашки, который из синего стал практически чёрным. Взгляд упал на мертвого Спасителя. Нужно что-то придумать, избавиться от трупа, найти на кого свалить вину… Но в теле вдруг разлилась такая лёгкость, такая приятная усталость, дурманящая разум, что не хотелось вообще ни о чём думать. Глядя прямо в остекленевшие глаза Дуайта, на его светлые сальные волосы, испачканные в собственной крови, Джек достал из-за пазухи рацию, чуть подумав, настроился на волну охраны и зажал кнопку. — Северный пост, в комнате номер 712 новый работник на забор. Разберитесь. Убрав рацию от лица, Джек довольно улыбнулся. Да, пожалуй, теперь начинается лучший этап его жизни.

***

— И что, теперь ты будешь сражаться против своих же? — спросил Ниган, глядя на девушку из-под насупленных бровей. В подвале, который хиллтоповцы переоборудовали под камеру, было темно и, в отличие от тюрьмы в Александрии, ещё и сыро. Старый погреб, видимо, и без того не особо справлялся с задачей хранения, покрывая всё плесенью, ну, а уж отдать в его распоряжение живого человека… Даже от тех пяти минут, что Хейзел провела здесь, ей казалось, что легкие уже пошли зеленым грибком. Девушка вздохнула. — А что мне остается? Предлагаешь принести Саймону твою голову? Холодная ярость в глазах Нигана чуть поубавилась. Мужчина тоже устало вздохнул и, задумавшись, провел рукой по щетине, затем пальцы по инерции скользнули к небольшой ране, покрывшейся бордовой коркой, над бровью — подарок утренней аварии. — До сих пор не могу поверить, что этот ублюдок так поступил, — покачал Ниган головой. — Нет, я всегда знал, что у него проблемы с башкой, но… Вот же гнида лицемерная! — Они отлично спелись с Джеком, — чуть подумав, сказала Хейзел и подняла взгляд на сидящего на полу мужчину. — Но я не позволю им до тебя добраться, слышишь? Хер они подойдут к этой камере! Хейзел и не ожидала благодарностей, но губы Нигана искривились в отвращении. — Мне тебе спасибо за это, блять, сказать? Я уже говорил: если реально хочешь помочь — открой эту чертову клетку. Девушка поморщилась, будто получила удар под дых. — Ниган, мы это уже обсуждали. Мне очень жаль, но… — В жопу свою жалость засунь! — холодно сплюнул Ниган. — Ты ничем не лучше Саймона с этим его поехавшим. Гребаные предатели. Хейзел ничего не ответила, лишь виновато опустила голову да неловко переступила с ноги на ногу, по-прежнему сжимая в руках Люсиль — его Люсиль. Хейзел бы и хотела по-детски надуть губы, обидеться, что её помощь не оценили, но она прекрасно помнила, какого это, находиться по ту сторону камеры. Чуть подумав, девушка прислонила биту к противоположной от камеры стене, так, чтобы Ниган видел её, знал, что с любимой битой всё хорошо, но не мог добраться до неё. Ниган проследил взглядом за этим странным жестом. — Можешь сколько угодно посылать меня, — сказала Хейзел, глядя в глаза мужчине, — я всё равно останусь рядом, нравится тебе это или нет. С этими словами девушка кивнула напоследок и поднялась из погреба, оставив мужчину в гордом одиночестве. На улице уже стемнело. Холодный воздух пах свежестью и влажной травой, как после дождя. В общине по-прежнему кипела жизнь: доносились голоса, люди что-то таскали, что-то делали. Правда, тональность у этой мелодии сменилась. Люди готовились к бою. — Поверить не могу, — раздался сбоку из темноты голос Дэрила, — он ведёт себя как конченная мразь, а ты всё равно его выгораживаешь? В первую секунду Хейзел едва не вздрогнула от неожиданности, однако вглядевшись в темноту вздохнула с облегчением. Это и правда был Дэрил. Мужчина поднимался с земли, сидев до этого у самого окна перед камерой. Видимо, он слышал весь разговор. Девушка вздохнула и чуть устало покачала головой. — Он совсем не такой ужасный, каким кажется. Дэрил собирался ответить, как вдруг со стороны ворот послышался странный шум. Дэрил и Хейзел переглянулись, понимая и без лишних слов. Приехали Спасители.

***

— Ну что, готовы платить по счетам? — раздался металлический, искаженный и усиленный громкоговорителем голос Саймона. У ворот Хиллтопа уже стояли машины Спасителей с включенными фарами. Их яркий белый свет прорезал сгустившиеся сумерки, и в этом свете было отчетливо видно рабочих. Поначалу Рик сомневался, всё думал, как они смогут отличить одних от других, а ответ пришёл сам собой. На фоне крепких и загорелых Спасителей, простые рабочие выглядели совсем болезненно. Самые обычные мужчины и женщины, худощавые и изнеможённые, их крестьянские пальцы совсем неумело и без всякого желания сжимали в руках оружие, а испуганные взгляды то и дело искали по соседству знакомое лицо. Хейзел была права, эти люди — не бойцы. Рик обернулся к стоящей по правую руку Мэгги. — Напомни всем остальным: не позволяйте себя ранить. Держитесь подальше от пуль и лезвий. Мэгги нехотя оторвала взгляд от самодовольного лица Саймона и раздраженно поджала губы. Рик знал, что женщина хотела бы остаться, хотела бы оказаться в самой гуще событий и лично пролить немало крови Спасителей. И всё же Мэгги подчинилась. Одним взглядом передав Рику всё своё недовольство планом, Мэгги направилась вниз с охранной вышки, туда, где остальные люди с замиранием сердца ждали начала. Рик поймал взгляд Мишонн. На секунду заколебался. Однако женщина мягко кивнула. Её карие, темные, как летняя ночь, глаза всегда успокаивали его. Этим взглядом Мишонн словно бы обнимала его даже на расстоянии. Рик выдохнул и кивнул в ответ. — Я не собираюсь разговаривать с тем, кто нагло наврал вам всем и попросту узурпировал власть в Святилище, — напрягая голосовые связки начал Рик, — но я обращаюсь к вам, к людям. Ниган жив и здоров. Он находится у нас. И это сработало. Теперь озадаченно озираться начали не только рабочие. Даже в стройных рядах Спасителей, укрывшимся за спинами работяг, поползли недоверчивые перешептывания. Люди усомнились в том, что наговорил им Саймон, а значит, ещё не всё потеряно. Рик набрал в легкие воздуха и продолжил: — Саймон обманул вас. Обманул, чтобы озлобить, чтобы натравить нас друг на друга, но нам с вами незачем сражаться. Мы не враги друг другу. Ниган останется в заключении, как и полагается преступнику, но для вас совершенно нет причин драться и умирать за идею, которой нет. Сложите оружие, мы предлагаем мир! Шепот в рядах бойцов стал ощутимее. То, что ещё недавно казалось незыблемой правдой, оказалось песочной скульптурой, которая медленно рассеивается на ветру. Никто ведь не видел тела, так, может, Ниган и правда жив? Несколько рабочих опустили оружие и, нахмурившись, стали ждать объяснений от своего лидера, однако большинство по-прежнему колебалось. И тут Рик заметил его. Дэрил был прав, его сложно углядеть, зато точно не ошибешься. Худощавый паренек с копной взлохмаченных темных волос точно тень стоял за спиной Саймона. Поначалу Рик даже не обратил на него внимания, настолько хорошо парень сливался с темнотой. Его темные глаза впились в силуэт Рика на охранной вышке, а губы продолжали что-то яростно нашептывать Саймону на ухо. Выслушав напарника, Саймон кивнул и обратился к людям: — Да что вы его слушаете? Не забыли, кто перед вами? Этот человек устроил бунт, это именно он убил Нигана, а теперь вешает вам на уши лапшу. Всё, хватит трепаться! Ленни, открыть огонь по воротам! Тут же какой-то паренек нырнул в приоткрытую дверцу джипа и вытащил оттуда деревянный ящик. Рик только и успел крикнуть всем, чтобы уходили с вышки, как в ворота Хиллтопа полетели с полдюжины коктейлей Молотова. Звук разбивающегося стекла сменяла яркая вспышка. Кто-то из Спасителей намеренно промахнулся, и одна такая взрывчатка упала прямо на траву возле небольшого отряда хиллтоповцев. Трава начала гореть. Люди закричали. — Открыть ворота! — приказал Рик, спрыгнув с последних ступеней. — Не дайте им их уничтожить! Мик и Уош принялись крутить баранку. Тара что-то крикнула про воду и вместе с Иисусом они убежали куда-то в сторону дома. Рик судорожно вглядывался в темноту, пытаясь разобрать хоть что-нибудь. Сухая трава быстро разгоралась и уже просто затоптать огонь, как это пытались сделать Розита с Кевином, не получалось. Как только в воротах появилась небольшая щель, сквозь нее тут же со свистом пролетела стрела. Кто-то закричал. Рик попытался найти раненого, но люди уже принялись разбегаться по укрытиям. Всё поглотил хаос. Граймс мысленно выругался. «И вот так каждый раз…» — вздохнул шериф и тоже бросился к своему месту. Настало время держать оборону.

***

Со стороны ворот раздавались крики, сияла яркая вспышка пламени. Первые автоматные очереди разрезали ночное спокойствие мясницким ножом. Хейзел, затаив дыхание, смотрела в сторону разгорающегося пожара и, прикусывая губу, переминалась с ноги на ногу, однако так и не решалась отправиться на помощь. — Что, серьезно? Так и будешь караулить меня, как курица-наседка? — раздался чуть приглушенный голос Нигана. Хейзел бросила взгляд на крохотное окошко у самой земли. Ниган в своей камере сидел на полу, обхватив колени руками, но даже так он умудрялся сохранять такой взгляд, будто это девушка, а не он сам находится взаперти под землей. Хейзел вновь отвернулась. — Пока опасность не минует — да. Ниган слабо рассмеялся. — Опасность? Значит так ты теперь называешь тех, за кого недавно готова была умереть? У ворот Хиллтопа битва всё набирала обороты. Крики людей перестали быть истошными воплями, они перешли в громогласные команды, воинственный клич и просто шумные переговоры. Зато пулеметная очередь стихать не собиралась. Хейзел нехотя обернулась к мужчине. — Я говорю так только о Саймоне и Джеке, и ты это знаешь. Ниган не успокаивался, с самодовольной ухмылочкой продолжая продавливать. — Знаю. А ещё я знаю, что ты не хочешь тут торчать. Тебе тяжело смотреть на бойню и не участвовать в ней. А уж особенно, когда там сражается дорогой тебе человек, верно? Так трудно оставаться в стороне, пока он там, рискует жизнью… — Я не понимаю, — резко оборвала его Хейзел, нахмурившись, — ты хочешь, чтобы я ушла? Хочешь, чтобы эти двое тебе башку открутили? Ниган пожал плечами и замолчал на некоторое время. — Я думал об этом. Может, это не самый худший вариант? Всё лучше, чем гнить за решеткой, пока кучка долбоёбов разваливает то, что я строил столько времени. Хейзел посмотрела на мужчину. Его чёрные, как смоль, волосы утратили свой былой лоск, в бороде уже виднелись первые седые волоски, да и в целом за стеклом камеры Ниган сам на себя не походил. Уставший, измученный старик. — Это точно не повод умирать, тем более так тупо, — отозвалась Хейзел. — Ты нам ещё нужен. Ты мне нужен. Живым, ясно? — добавила девушка и слабо улыбнулась. Ниган фыркнул и покачал головой, однако даже сквозь тусклый свет ночи было видно, как улыбка тронула его губы. Хейзел бросила взгляд в темноту, в сторону ворот, и уже собиралась вновь повернуться к Нигану, как вдруг заметила странное движение. К ним кто-то приближался. Рука невольно скользнула к пистолету, хотя глаза ещё только вглядывались во мрак, пытаясь узнать человека в этом тёмном силуэте. Это точно не Дэрил, не Рик… — Джек? — прищурилась Хейзел. Замерев на секунду в тени, парень вышел вперед. Темные синяки на бледной коже придавали его уставшему лицу ещё более измученный вид. И всё же губы его растянулись в неестественной улыбке. — И тебе привет, любовь моя, — слабо усмехнулся Джек, делая шаг вперед. Хейзел тут же вскинула пистолет. — Не подходи! Джек остановился, с неприкрытым удивлением глядя на девушку, и хрипло рассмеялся. — А то что? Убьешь меня? С Гарри ты неплохо расправилась, я оценил. Рука дрогнула. Пистолет вдруг стал весить целую тонну, оттягивая кисть к земле. «Давай, опускай, ты всё равно не выстрелишь», — так и подначивал насмешливый взгляд парня. Но Хейзел не поддалась. — Джек, я не хочу этого делать. Просто уходи, не вынуждай меня… — Не вынуждать тебя? — усмехнулся Джек. — Хейз, всё что я делал последний год, так это искренне пытался сделать тебя счастливой. Нас. Нас счастливыми. Но ты раз за разом отвергаешь меня и ради кого? Неотесанного реднека? Дряхлого старика? Тебе не кажется, что мужчина не должен прятаться за спиной девушки? Хейзел крепче сжала пистолет. Слабость в руках отступила, вытесняемая жгучей кислотной злостью, собирающейся в едкий комок где-то в груди. — Мне кажется, что пошёл ты нахуй, Джек! — выпалила девушка. Парень, собираясь сделать ещё шаг навстречу, растерянно замер, точно получив оплеуху. Вся его напыщенность, насмешливость оказались совершенно сбиты с ног. Джек непонимающе моргнул, а Хейзел продолжила: — Всё что ты делал, так это врал мне и пытался манипулировать. Тебя вообще не волнует, чего я хочу. Ты хочешь, чтобы всё было так, как ты сам себе выдумал. И знаешь что? Живи в своём больном выдуманном мирке, но без меня. На секунду Джек захотел рассмеяться. Это всё нереально, это просто какой-то бред. Как та, с кем ещё недавно они хотели быть вместе, может так искренне и всем сердцем его ненавидеть? Может, это очередной трип в глубинках подсознания из-за таблеток? Но за спиной грохочут пулеметы, что-то несвязно кричат люди. Тёплый ветер мягко обдувает лицо и ерошит волосы, в то время, как единственный человек, которого он полюбил всем сердцем, беспощадно хмурит брови, наставив на него пистолет. Сюр. Потребовалось несколько секунд, чтобы подавить застрявшую в горле нервную смешинку и собрать всё в слова, но Джек справился. — Твою бы решительность, да в нужное русло… — усмехнулся парень, чуть покачав головой. — Но мне уже плевать. Я здесь не ради тебя, Хейз, так что просто отойди. Джек снова двинулся, но тут же раздался предупреждающий щелчок взведенного курка. — Я сказала — ни шагу ближе, мать твою! — сквозь сжатые зубы процедила девушка, уверенно сжимая оружие. Джек скривился. — А знаешь, плевать! Если хочешь — стреляй! Но пока Ниган жив, я не отступлю. Мы слишком далеко зашли, чтобы всё потерять. Джек решительно направился в сторону девушки, к заветной двери за её спиной, к камере, где сидит живое доказательство их мятежа. Однако не успел парень сделать и пары шагов, как раздался выстрел. Джек замер. Пуля так отчетливо просвистела прямо у его уха, что он ощутил холодный ветер, рассеченного воздуха. Сердце забыло как биться. Джек не веря поднес ладонь и коснулся уха. На месте. Но как это было близко… Все звуки вокруг перестали существовать, мир будто поставили на беззвучный режим или накрыли колпаком, желая отгородить его от Джека. Парень поднял взгляд на девушку, не в силах поверить. Она и правда выстрелила. Хейзел лишь покачала головой, в глазах её читалась мольба — не подходи, не заставляй меня совершить решающий выстрел. Неожиданно кто-то схватил парня за плечо. Джек даже не вздрогнул, но и не обернулся, как завороженный продолжая смотреть на девушку. Перед глазами выросло перекошенное от злости и ужаса лицо Саймона. — Где тебя носит?! Я же сказал — отступаем! Джек не слышал его слов, не понимал их смысл, да и не хотел понимать. Реальность словно замедлила свой ход и вывернулась наизнанку. Джек мог видеть лишь её. Её тонкий силуэт, длинные светлые волосы цвета жженой карамели, застывшее сожаление в её глазах и пистолет, по-прежнему направленный в его сторону. «Она и правда выстрелила» — как заевшая пластинка отзывалось в сознании. Саймон крикнул что-то ещё, но так и не получив ответа, схватил парня за капюшон толстовки и потащил за собой. Джек не сопротивлялся. Казалось, тело в принципе больше ему не принадлежит. Делай с ним что хочешь, он и сопротивляться не станет. Ведь всё что осталось в этом теле, так это заевшая мысль — она и правда выстрелила.