Завтра было вчера

В кабинете висело тягостное молчание. Казалось, только что озвученные новости материализовались и нависли над собравшимися, как палачи с занесёнными топорами. Из-за перебоев в работе электричества горела только одна лампа, её тусклый свет слабо освещал понурые лица, делая их ещё более уставшими и измученными. После затянувшейся тишины Хейзел первая осмелилась заговорить. — Так, значит, это всё? Остались только мы? Звук её голоса подрагивал, искажённый эхом. Хрипы мертвецов, запертых на первом этаже, разносились по всему Святилищу, разбавляя тягостное молчание погрузившихся в тревожный сон людей. — Да, остальные базы уничтожены, — вздохнул Ниган, устало протерев глаза. В свете тусклой лампы его морщины выглядели глубже, а сам мужчина больше напоминал истощённого старика, нежели сильного лидера. — Эти суки никого не пощадили. И снова удушающее молчание, будто смертный приговор уже подписан. Где-то внизу мертвецы начали с усиленным рвением биться о железные двери. — Может, пора остановиться? — осторожно заговорила Хейзел вновь и подняла глаза на лидера. — К чему приведёт эта бессмысленная бойня? Ниган, ты же сам всегда говорил: люди — это ресурс. Так зачем нам продолжать этот кошмар? Мы потеряли слишком многих, чтобы терять ещё. — Вот именно, Хейзел, — решительно прервал девушку Ниган. В его глазах вспыхнуло такое пламя ненависти, что стало ясно — никакого старика нет и никогда не было, сильный лидер никуда и не девался. — Мы потеряли слишком многих, чтобы вот так просто спустить им всё с рук. Я дам им шанс, последний, мать вашу. Если они станут сопротивляться и в этот раз, я сожгу их общину дотла и мне будет плевать, есть ли там дети, женщины и старики. Эти люди достаточно натворили, чтобы понести расплату. На секунду Хейзел замолчала, прикусив губу и опустив взгляд. Она знала, что лучше остановиться, но сил сдерживать говорливый язык совсем не осталось. — Но они ведь станут сопротивляться, ты и сам это знаешь, — вздохнула Хейзел, а затем упёрлась локтём о стол и спрятала лицо в ладони. — Как же я устала от всего этого. К удивлению девушки Ниган отозвался точно таким же тихим и измученным голосом: — Я тоже. Хейзел убрала ладонь от лица и взглянула на босса, но Ниган, сверившись с часами, уже поднимался со стула. — Нам пора ехать, — сказал мужчина. Хейзел встала следом. — Останешься в медкабинете? — напомнил Ниган. Девушка кивнула. — Да, я присмотрю за ними. Ниган молча кивнул в ответ и открыл дверь, пропуская девушку вперёд. Уже в коридоре, закрыв кабинет на ключ, Ниган вновь повернулся к Хейзел, слабо улыбнувшись. — Я рад, что с тобой всё хорошо, — признался он и похлопал девушку по плечу.

***

Хрипы мертвецов и ослабшие, но настойчивые удары в железную дверь доносились так отчётливо, что мысли раз за разом возвращались к Дэрилу и тому, что он натворил. «Ты же обещал! Ты же обещал, что люди не пострадают, Дэрил!» — мысленно взывала Хейзел к мужчине, но ответа, разумеется, не было. И всё же, как бы девушка не злилась, до самых кончиков пальцев её пробивал мандраж каждый раз, когда Хейзел представляла, как Ниган приедет к воротам Александрии и, не получив согласия сотрудничать, закидает общину самодельной взрывчаткой. Пожалуй, если бы не рация, оттягивающая карман толстовки Тары, Хейзел и вовсе бы сошла с ума от волнения, ну а так ей удалось незаметно для Нигана пропихнуть в ряды тех, кто едет с ним, Честера, предварительно всучив тому вторую рацию. Да, парень был не самым надёжным из всего отряда, но только он бы смог незаметно смешаться с толпой. И у него получилось. Оставалось только ждать новостей и надеяться, что с Дэрилом, Мерлом и Тарой всё будет хорошо. Хейзел толкнула дверь медкабинета и на секунду ей показалось, что она ошиблась, настолько тихо и темно было в комнате. Лишь из просторного окна в дальней стене пробивался слабый холодный свет с улицы. В самом углу при входе, чуть накренившись, прямо на стуле спал доктор Карсон-младший, которого совсем недавно привезли из Хиллтопа на место старшего. На койке напротив спал священник из Александрии. Глаза его непроизвольно дёргались то ли от боли, то ли от тревожного сна, на лбу пролегла испарина. Ниган рассказал, как они вместе со святым отцом оказались заперты в треклятом фургоне, как им пришлось измазаться кишками ходячих и как после этого падре захворал. Ниган попросил Хейзел присмотреть за этими двумя — за больным священником и новеньким врачом — из опасений, что они могут устроить побег, но глядя на бьющегося в жаре пациента, девушка всё больше приходила к мысли, что Ниган просто хотел её занять хоть чем-нибудь, чтобы не мешалась под ногами. Хейзел подошла к прикроватной тумбочке, на которой стояла миска с холодной водой и тряпочка. Промочив и отжав кусок рваной ткани, девушка аккуратно положила его на лоб священника, стараясь не разбудить, но облегчить страдания. Кажется, помогло. Как только прохладная ткань коснулась горящего лба, падре перестал морщиться во сне, лицо его обрело некую расслабленность, покой. Чуть подумав, девушка села на койку по соседству и вынула рацию из кармана. Чес по-прежнему молчал. Это и неудивительно, наверняка Спасители ещё только ехали к Александрии, однако Хейзел была готова проверять несчастное устройство ежесекундно. Вдруг сигнал поступит, а она не заметит? Или рация неожиданно сядет? Лучше держать руку на пульсе. На соседней койке заёрзал падре. Два удивлённых глаза моргнули в темноте и уставились на девушку. — Т-ты… Ты Хейзел, верно? — с трудом проговорил священник. Девушка вымученно улыбнулась. Хейзел тоже помнила священника со времён ниганских визитов в Александрию. Правда, девушка так и не запомнила его имени, но это мелочи. — Ага, а у вас жар, падре. Отдыхайте. Священник мотнул головой. Скинув со лба прохладную тряпку, мужчина тотчас откинул одеяло и попытался подняться, что-то судорожно шепча. Хейзел подскочила со своего места и тут же уложила священника обратно. Мужчина что-то бормотал, глаза его бегали по комнате, не видя ничего конкретного, однако сопротивляться падре не стал. Только Хейзел показалось, что всё позади, как падре, не успев полностью опуститься обратно на подушки, схватил её за руку. — Ты должна остановить Нигана! — выпалил священник, выпучив глаза. — Он… Он убьёт всех… Ты должна помешать ему! Хейзел вырвала свою руку, поморщившись. Девушка понимала, что святой отец просто бредит, но его слова задели за больное. — Правда? А что ещё я должна? Может, у вас сразу список моих долгов есть, чтобы не мелочиться? Взгляд священника прояснился. Пристыженный мужчина замолк, устало размяк в кровати. Внутри что-то кольнуло. «Ты только что наехала на больного человека» — укоризненно подала голос проснувшаяся совесть. Чтобы хоть как-то с ней примириться, Хейзел подняла тряпку с одеяла, на котором теперь виднелся мокрый след, окунула её в холодную воду и, отжав, вновь приложила ко лбу священника. Падре благодарно прикрыл глаза, а Хейзел вернулась на свою койку. Однако тишина продлилась недолго. — Погибнут невинные люди… — снова заговорил священник. Хейзел не сдержалась. — Вас-то это не остановило, — с нажимом отозвалась девушка, прищурившись. — Вы загнали нас в угол в собственном доме, перебили всех людей на базах, Дэрил с друзьями пробили ворота, чтобы ходячие проникли внутрь. Вы хоть представляете сколько людей погибло, падре? У них тоже были семьи, друзья, желание и право жить, в конце концов. Несмотря на то, что внутри всё клокотало и пылало от гнева, голос девушки звучал ровно и всё же воздуха в лёгких стало категорически не хватать. Вздохнув, Хейзел добавила с укором: — Не вам рассказывать мне о морали. Отдыхайте, святой отец. После такой тирады воцарилось молчание. Священник так и лежал с холодной тряпкой на лбу, молча пялясь в потолок, а Хейзел вновь принялась крутить рацию в руках. Боковым зрением девушка заметила, что доктор Карсон выпрямился и перестал храпеть, однако мужчина не спешил открывать глаза и вступать в беседу, а Хейзел не хотела ловить его на этом. Пусть прикидывается спящим сколько вздумается. — Меня зовут Габриэль, — неожиданно подал голос священник. Хейзел устало вздохнула. — Да мне плевать, если честно. Священник Габриэль ничего не ответил, и Хейзел взобралась на койку с ногами, устроившись поудобнее. Чес по-прежнему молчал. Девушка взглянула на настенные часы, но стрелки замерли на без двадцати восемь и больше не двигались. А Хейзел знала точно, что когда уходила от Нигана, то было уже далеко за полночь. Хейзел вздохнула и откинулась на больничные подушки. А неугомонный падре заговорил вновь: — Ты права, не мне тебя учить. Возможно, на моих руках даже больше крови, чем на твоих, но одно я знаю точно, Хейзел. «Бог есть Любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог — в нем», — процитировал Библию Габриэль. Хейзел вздохнула и поднялась с кровати. — Так, ясно. Я на поиски аспирина. — Нет-нет, подожди! — воспротивился падре. — Я пытаюсь сказать, что лучшее, что мы можем сделать — сохранить любовь и добро в наших сердцах. Война пройдёт. Рано или поздно, но кто-либо — не важно кто — одержит победу и нам всем придётся сосуществовать вместе, нам придётся жить бок о бок, но если не искоренить ненависть в наших сердцах, то никакого мира и не будет. Хейзел поморщилась. Подобной чепухи девушка наслушалась ещё в детстве, когда мама таскала её всюду за собой. «Возлюби ближнего своего», «Подставь вторую щёку» — этим Хейзел напичкали сполна, да вот только подобные выражения не вызывали у девушки ничего, кроме желания хорошенько стукнуть говорящего, даже будучи ребёнком. «У него лихорадка, Хейзел, расслабься» — напомнила она сама себе. Сделав над собой усилие, Хейзел осталась сидеть на кровати, благодаря темноту ночи за то, что Габриэль не увидит как при этом скривилось её лицо. — Ладно, я поняла. Священник закашлялся. Хейзел уже показалось, что он уснул, как Габриэль снова начал говорить, но речь его звучала так тихо и так скомкано, что девушка едва смогла различить слова в наборе бессвязных звуков. — Не сердись на Дэрила, Хейзел. Не сердись на меня и остальных жителей Александрии. В конечном счёте, мы все всего лишь люди… Люди… Габриэль замолчал, провалившись в тяжёлый, тревожный сон, а Хейзел вздохнула с облегчением. «Говорливое трепло» — хмуро отозвалась девушка. И всё же в глубине души Хейзел чувствовала, что слова священника не прошли совсем уж бесследно. Девушка улеглась на подушки и, повернувшись на бок, положила рацию прямо перед собой.

***

Хейзел не заметила в какой момент глаза закрылись сами собой, но предыдущая бессонная ночь не прошла бесследно, организм хотел взять своё. Однако даже в такой ситуации Хейзел не могла расслабиться полностью и провалиться в глубокий сон, тело и разум словно балансировали на поверхности, готовые в любую секунду подскочить и броситься в бой. Наверное, именно поэтому девушка невольно проснулась, когда дверь в медкабинет тихонько скрипнула. Послышались грузные шаги. Хейзел насторожилась, но решила послушать, что будет дальше. Некто прошёл и остановился возле койки Габриэля. В комнате стало чуточку светлее. Незваный гость посветил фонариком в лицо священника. Падре проснулся. — Я обдумал твои слова, Габриэль, — раздался знакомый бас, — и полностью с ними не согласен. Не каждый человек способен на подвиги и не каждый должен геройствовать. Я не собираюсь рисковать своей жизнью из-за тех, кто так легко от меня отказался. Да, я трус, и я совершенно этого не стыжусь! — на одном дыхании выпалил Юджин. Чуть отдышавшись, он добавил: — Но я согласен с тем, что Мэгги нужен врач, а потому я помогу вам. Хейзел не выдержала и села на кровати. — Какого чёрта, Юджин?! Луч света тут же ударил в лицо девушки. Хейзел зашипела, закрыв лицо руками, а Юджин закричал, едва не выронив фонарь. Даже доктор Карсон больше не мог делать вид, что он мирно спит. — В чём дело? — завопил перепуганный врач. Хейзел вскочила с кровати и, по-прежнему закрывая лицо от света, вырвала фонарь из рук учёного, который как окаменевший стоял и продолжал светить прямо девушке в глаза. Заполучив фонарь, Хейзел поставила его на ближайшую тумбочку, чтобы свет шёл равномерно вверх и освещал помещение, а не слепил глаза. — Ты что здесь устроил? — повернулась девушка к Юджину. Мужчина дрожал как осиновый лист на ветру. Казалось, ещё немного и этот шкаф рухнет в обморок. — Я-я н-не знал, что ты здесь, Х-хейзел, — промямлил Юджин. Звучало как «Пожалуйста, не убивай меня». Хейзел нахмурилась. Она давно поняла, что Юджин её побаивается, но чтоб настолько. Хотя, скорее всего, дело в том, что она, одна из самых преданных людей Нигана (по мнению Юджина), спалила его за помощью «врагам». Хейзел мысленно усмехнулась, вспомнив формулировку Юджина, но постаралась удержать серьёзное выражение лица. — Что, Юджин, переметнулся к вражеской общине? — хмыкнула девушка и, всё-таки не сдержавшись, улыбнулась. В разговор встрял Габриэль. Кажется, температура временно спала и посвежевший священник готов был рваться в бой. — Хейзел, пожалуйста, постой. Юджин хочет совершить хорошее дело. — Помочь вам сбежать? Это хорошее дело? — прищурилась девушка. — Прошу, Хейзел, — подключился и доктор Карсон. — Мэгги беременна, ей нужен врач. В Хиллтопе я нужнее, чем здесь. Девушка невольно отступила, переводя взгляд с одного на другого и на третьего. — Да вы издеваетесь, Ниган нас всех прикончит, если вы сбежите. Это исключено, — холодно отрезала Хейзел. — Я-я и так покойник, — судорожно всхлипнул Юджин. Руки его по-прежнему тряслись. А Хейзел начала знатно раздражать эта комедия. — Я тебя не сдам, Юджин, успокойся! — Но, Хейзел… — снова заговорил Габриэль. Вдруг зашумела рация. Хейзел шикнула на мужчин и подняла указательный палец, призывая к молчанию. Девушке не показалось. Рация издала ещё одну волну шуршаний, а затем послышался искажённый голос Чеса. — Хейзел, приём! Хейзел, ты на связи? Девушка бросилась к рации, попутно снова шикнув на мятежников, чтобы не мешались. — Да, Чес, я здесь. Какие новости? Секундная заминка. — Они следят за мной, как за вшивой собакой, но всё же я смог вырваться. Сказал, что пойду пописать, а сам… — Господи, Чес, можно без подробностей? — перебила его Хейзел, раздражённо закатив глаза. — Что с Александрией? Что с жителями? Парень обиженно замолчал, но снова лишь на секунду. — С ними всё хорошо. По-моему, их там вообще нет. — В каком это смысле? — Ну, в прямом. Долгое время нам вообще никто не отвечал, а потом вышел этот… Одноглазый… Я забыл, как его зовут. В общем, сын Граймса. — И что с ним? — Говорю же: без понятия. Ой, кто-то идёт. Ладно, позже свяжемся, Хейз! Рация издала характерный треск радиопомех и замолчала, а Хейзел так и замерла с устройством в руке, не до конца понимая, стоит ли ей паниковать или новости скорее хорошие. — Хейзел, ты… — осторожно начал Юджин. Девушка вздохнула, отложив рацию обратно на кровать. — Да. — Так ты тоже волнуешься за наших людей? — спросил Габриэль. Однако в его голосе прозвучало столько трепетного воодушевления, что Хейзел поспешила его осадить. — Я волнуюсь только за Дэрила. Ну, ещё за Мерла и Тару, — добавила девушка, чуть поколебавшись, — на остальных мне плевать. На несколько секунд повисло молчание. Хейзел буквально спиной чувствовала, как переглядываются эти трое, решаясь предпринять ещё одну попытку. — Может, тогда мы… — Хватит! — взорвалась Хейзел, повернувшись к мужчинам. — Я сказала сели все на жопу ровно и не создаём мне проблем! Довольно! Достала меня ваша Александрия! Доктор Карсон послушно вернулся на стул, подняв ладони в безоружном жесте, Габриэль откинулся на подушки, только Юджин остался неловко топтаться посреди комнаты. Несмотря на то, что девушка только что наорала на них, мужчина словно перестал бояться её, углядев в девушке человечность. — Рик и Дэрил сильные, Хейзел, — пробасил Юджин, — они справятся и помогут всем остальным. Не переживай за них. Хейзел вздохнула, плечи её безвольно опустились. — Надеюсь, — тихо отозвалась девушка, вновь схватившись за рацию.

***

Джек медленно плёлся в сторону медкабинета. Голова болела так, что к горлу подступала тошнота, ноги подкашивались. Из-за длительной температуры зрение почти не фокусировалось. Коридор плыл перед глазами цветными пятнами. Каждые несколько минут приходилось останавливаться, привалившись к стене. Джек молился, чтобы не упасть, потому что чувствовал, что если даст слабину сейчас, то, возможно, уже никогда не встанет. Даже Саймон, завидя парня в таком состоянии, немедленно погнал того к врачу. Каждый шаг давался путём настоящей борьбы, каждый вдох отзывался жгучей болью в лёгких. Когда впереди показалась знакомая белая дверь с окошком вверху, Джек уже и не надеялся дойти, но надежда, что там ему помогут, придавала сил. Добравшись до двери, парень буквально ввалился внутрь. В комнате помимо плавающих пятен интерьера, кружили размытые силуэты. Один из них Джек узнал сразу. — Хейзел… — только и смог произнести парень прежде, чем рухнуть без сил.

***

— О, Господи! Джек! — воскликнула Хейзел и бросилась к другу. Парень свалился точно марионетка, которой подрезали ниточки, и хорошенько приложился головой о дверной косяк. Доктор Карсон подбежал вместе с девушкой и принялся наспех осматривать юношу. — Что с ним? Доктор поднял вверх палец, требуя минуты. Он проверил пульс, ощупал голову на предмет травм и только после этого махнул рукой Юджину, чтобы тот помог ему уложить парня на кровать. Хейзел не отставала от мужчин ни на шаг. — Он жив, — заключил доктор Карсон, когда Джека расположили на свободной койке. — Пульс есть, видимых травм нет, но у него сильный жар. — Опережая вопрос Хейзел, док добавил: — Надо проверить на наличие укусов, но по-моему дело не в этом. Я сбегаю за лекарствами, а вы пока осмотрите его, — сказал Карсон и выбежал из кабинета. Хейзел осторожно провела ладонью по щеке парня, коснулась лба. Джек весь горел. — Прости, Хейзел, но это твой друг, — подал голос Юджин, оставшись в сторонке. — Я его осматривать не хочу. Девушка фыркнула, усмехнувшись. Хейзел и не думала просить о таком Юджина, напротив, она бы никого не подпустила к Джеку, не считая Карсона. И то только потому, что он врач. В конце концов, несмотря на их ссору, Хейзел не могла сказать, что отныне ей плевать на парня. Всё-таки навряд ли крепкую дружбу можно так просто разрушить. Когда девушка узнала, что на базах все мертвы, то первым делом вспомнила именно Джека. И как же сейчас Хейзел была счастлива, что он жив. Пока Карсон бегал за лекарствами, Хейзел осмотрела живот, шею, спину парня, прощупала ноги и закатала рукава, но не нашла ни единой царапинки на его теле. Синяки, ссадины — да. Видимо, Джек уже успел где-то подраться, но ни одного признака укуса ходячего. По большей части это было хорошо, однако тогда обморок и сильный жар оставались загадкой. Даже Карсон, вколов парню антибиотик, отказался прогнозировать и диагностировать что-либо без полной картины, которую можно получить только, когда Джек придёт в себя. Юджин присел на кровать Габриэля, они начали тихо о чём-то переговариваться, Карсон ещё немного посидел на стуле, но вскоре лёг на одну из свободных коек и уснул. Хейзел сидела рядом с Джеком. Одной рукой она держала его ладонь, а другой с нежностью поглаживала по голове, чувствуя как постепенно температура отступает. Сейчас Хейзел не волновали его слова и поступки, не имело значения и то, что Джек ушёл. Пожалуй, больше, чем спать, девушка хотела только услышать новости о том, что Дэрил жив и здоров, и убедиться, что состояние Джека не опасно для жизни. И всё же физиологические потребности давали о себе знать. Сначала они заставили Хейзел принести стул, на котором до этого спал Карсон, сесть рядом с парнем и положить голову на его кровать, облокотившись на собственные руки. Затем расслабились мышцы. В голове и теле стало так легко, беззаботно. А потом, Хейзел даже не заметила этого момента, глаза закрылись, будто чья-то мягкая заботливая ладонь помогла им. Девушка так и уснула, изогнувшись перед чужой кроватью. — Приём-приём! На связи Честер Нордсторм и это вести прямиком из адского пекла. Мы в прямом эфире, дорогие друзья! Голос Чеса раздался так громко и так внезапно, не просто вырвав девушку из сна, а прямо-таки мастерским броском через плечо приложив её прямо головой о холодный асфальт реальности. Хейзел подскочила, схватившись за рацию, но едва не выронила устройство из рук. Сонное тело ещё плохо слушалось. Бросив беглый взгляд на Джека и убедившись, что парень по-прежнему спит, Хейзел отошла от койки подальше. — Господи, Чес! Зачем так орать? — прошипела девушка, зажав кнопку для ответа. — Прости, я всегда мечтал быть комментатором спортивных матчей, — отозвался Чес с приглушённым смешком. — Так я могу продолжить или лучше обычным голосом? Хейзел вздохнула и протёрла заспанные глаза. — Продолжай, только не надо так орать, тут люди спят. Девушка готова была поклясться, что секундная заминка после этих слов произошла потому, что на том проводе Чес радостно сжал кулак, прошептав «Да!». — Этим вечером в жестокой схватке сошлись две команды: команда «Спасителей» из Вирджинии под руководством Нигана и вонючие жители вонючей общины под названием «Александрия». Интересно, такое глупое название придумал их предводитель Рик Граймс или другой человек с отсутствием фантазии? — Чес, ближе к сути, прошу! — взмолилась Хейзел, едва сдерживая улыбку, и покачала головой. Снова заминка. — Ладно, в следующий раз потренируюсь, — вздохнул Чес и продолжил уже своим нормальным голосом: — В общем, их лагерь оказался пуст. Малец Граймса заговаривал Нигану зубы, пока остальные жители сматывались. Без понятия, куда они делись, мы так и не нашли следов, но, в общем, двери нам никто не открыл. Хейзел так и замерла, сжав рацию в руке. — Значит, они все целы? — Похоже на то, — равнодушно отозвался Чес. — Сбежали, как крысы с корабля, но зато живые. Правда, общину мы всё равно спалили дотла. Ниган приказал сжечь там всё нахер. Он так и сказал, я не шучу. Хейзел пропустила эту часть мимо ушей. Плевать на общину, гори она синим пламенем. А вот новость о том, что все александрийцы смогли избежать участи, что приготовил им Ниган, грела душу. «Как огонь, что окутал Александрию» — насмешливо подкинуло сознание, но Хейзел тут же отогнала эту мысль. Совершенно не время шутки шутить. «С Дэрилом всё хорошо, он жив» — не веря своему счастью, повторила девушка мысленно и вздохнула с облегчением. — Спасибо, Чес, — произнесла Хейзел, улыбнувшись. — Да не за что, босс, — хмыкнул парень в ответ. — Мне даже понравилось в шпиона играть. Кстати, если интересно, я краем уха услышал, что в Королевстве дела идут не очень. Гэвин уже два часа не выходит на связь. Хейзел нахмурилась. Это было странно. Девушка знала, что помимо Нигана, который лично отправился в Александрию, Саймон с группой ребят были направлены в Хиллтоп, а Гэвина послали в Королевство, чтобы объявить местным жителям о розыске их Короля и предупредить, что отныне и до момента полного восстановления Святилища Спасители будут жить на их территории. Конечно, пока это было лишь в планах, ведь сначала Ниган хотел разобраться с бунтовщиками — Риком, Вдовой и Королём. Но что могло случиться с Гэвином? Хейзел подозревала, что ответ ей не понравится. Руки задрожали, у самой переносицы нос защипало от подступающих слёз. «Да сколько можно?! Господи, как же мне надоело это кровопролитие! Сколько ещё людей должно погибнуть, чтобы эти двое наконец успокоились?!» В горле встал удушающий ком. Потребовалось несколько секунд, чтобы привести дыхание в порядок, зажать кнопку дрожащими руками и выдавить из последних сил: — Уверена, с ним всё хорошо. Спасибо ещё раз, Чес. До связи! Чес радостно попрощался в ответ и убежал к остальным Спасителям, даже не подозревая, как тем временем девушка, сжавшись, словно от резкой боли, присела у стены и заплакала, уткнувшись лицом в колени. Ей нравился Гэвин. Конечно, он не был хорошим на все сто процентов, но разве вообще бывают такие люди? Гэвин всегда выбирал самый простой путь — путь подчинения, в то же время он смог сохранить в себе остатки человечности. Именно Гэвин всегда голосовал за самые гуманные пути решения, именно Гэвин помог Хейзел освоиться на должности лейтенанта и именно Гэвин относился к девушке нормально, когда они с Джеком только попали в Святилище. Хейзел плакала, заткнув рот рукавом кофты, чтобы заглушить рыдания. Она пыталась остановить поток слёз, но не выходило. Какой-то невидимый рубеж был пройден, тёмная кладовка, куда девушка тщательно прятала эмоции, была переполнена и взорвалась, воздав всё хранимое сполна. Хейзел вспоминала Толстого Джо, Якоба и Грэя, Гэвина, многих других Спасителей, которые умерли ни за что. — Хейзел? — раздался неожиданно чей-то приглушённый голос. Хейзел замерла, вглядываясь в темноту. Со стороны койки Джека показалось слабое движение. Видимо, он очнулся. Девушка поднялась, наспех утёрла слёзы и подошла к его кровати. Джек и правда пришёл в себя. Может, так сыграл слабый свет луны из окна, а может, парень и правда был бледен как покойник. Его карие глаза суетливо осматривали помещение, под глазами залегли глубокие тени, тёмные волосы совсем растрепались. Когда Хейзел подошла, Джек схватил её за руку, словно утопающий, схватившийся за спасательный круг. И только после этого на его лице показалось облегчение. — Я так боялся, что ты снова мне привиделась, — вздохнул Джек, прижимая руку девушки к груди. Хейзел замешкалась на секунду, но руку одёргивать не стала. «Ты нужна ему» — подсказало сознание. Хейзел присела на краешек кровати и осторожно коснулась лба парня. Убедившись, что температура отступила вовсе, Хейзел ласково провела ладонью по его волосам, Джек при этом зажмурился и подался навстречу, точно кот. Хейзел улыбнулась и убрала ладонь, позволив парню и дальше держать её вторую руку. — Как ты себя чувствуешь? — спросила девушка, тревога вернулась в её голос. — Сейчас я разбужу доктора Карсона. — Нет! Не надо! Хейзел только попыталась подняться, как Джек резко сел и схватил её, заключив девушку в крепкие объятия. Хейзел дёрнулась от неожиданности, но спустя секунду осторожно положила ладони на его спину, прижавшись щекой к жестким волосам. Медленно и осторожно, будто работала с бомбой замедленного действия, а не обнимала лучшего друга. Пока Джек не видел, Хейзел наспех вытерла слёзы и нахмурилась, внезапно осознав — что-то не так. Нет, это по-прежнему Джек, её друг, с которым они давно знакомы, но что-то в нём словно изменилось, что-то не так. «Или ты просто накручиваешь себя» — тут же хмыкнул внутренний голос. Хейзел мягко отстранилась и взглянула на парня со всей серьёзностью. — Что значит не надо, Джек? Клянусь, когда ты вошёл, мы в тебя чуть вещами кидаться не начали. Мы подумали, что это ходячий забрёл. Джек тихонько рассмеялся, чуть устало и приглушённо. — Лучше бы добили, — улыбнулся парень. — Но мне не нужна помощь врача, Хейз, правда, просто… Просто не уходи, ладно? На секунду Хейзел замялась. Какое-то глубинное чувство истошно вопило и скреблось острыми когтями, желая оказаться как можно дальше от Джека, но в то же время Хейзел не могла ему отказать, они ведь всё ещё друзья. К тому же, нужно охранять Габриэля и его нерадивых спасателей. Выбора всё равно нет. Хейзел слабо улыбнулась. — Тогда двигай свою задницу. Джек просиял и в ту же секунду освободил для девушки место на кровати. Хейзел не стала забираться под одеяло, просто легла рядом. Джек сразу прильнул лбом к её плечу и обнял девушку, обвив руками её талию. Всё внутри сжалось, будто умоляя отодвинуться, но вместо этого Хейзел обняла парня и принялась медленно перебирать его волосы. Хейзел тут же вспомнилось, как раньше они могли проводить часы, лёжа вот так в обнимку, и никто из них не находил это странным или неправильным. Они проводили почти всё время вместе, иногда Джек оставался на ночь, приходил к ней на дежурство, разве что мыться вместе не ходили. И никого из них это не смущало. Хейзел всегда казалось, что между ними просто очень тесная, почти семейная связь, как у братьев и сестёр, а оказалось… «Я сама во всём виновата» — внезапно осознала Хейзел, продолжая поглаживать Джека по голове. — «Я сама допустила всё это, я дала ему ложную надежду…» — Я рад, что ты не осталась с ними, — внезапно заговорил Джек. По спине пробежался холодок. — Я видел, что ты сражалась на стороне Александрии. Как же здорово, что ты передумала, — вздохнул Джек, крепче обняв девушку. Дыхание остановилось, словно выбитое точным ударом под дых. Хейзел замерла, не зная что и ответить. Девушка догадывалась, что правду говорить нельзя. Это старый Джек мог бы понять её и, если уж не поддержать, то хотя бы не осудить, но этот новый, казалось, совсем незнакомый друг… К счастью парень не обратил на заминку никакого внимания, а через некоторое время продолжил: — Ты с кем-то разговаривала по рации? Я слышал голоса. Хейзел вздохнула, надеясь, что Джек не услышит и этого. — Да, это был Чес. Просто сказал, что у них всё хорошо. Джек согласно промычал, как бы говоря, что он понял, но что-то в его голосе или в жестах изменилось. — Ты из-за этого плакала? Из-за того, что всё хорошо? — как бы невзначай спросил Джек, но тон его принял металлическую холодность. Хейзел прикусила губу, едва сдержавшись, чтобы не дёрнуться. В этот момент девушке показалось, что Джек буквально чувствует её тревогу. Слышит, как гулко колотится сердце у самого горла, ощущает, как в напряжении замерло тело, видит все мысли и страхи, которые проносятся у неё в голове. Хейзел оказалась зажата к стене с ножом у горла. Деваться некуда. — Не из-за этого. Я устала от всей этой бойни, — призналась Хейзел и вздохнула. — Устала от бесконечного напряжения, устала от смертей вокруг, от вечной гонки на опережение. Какой вообще смысл воевать? Мы все люди, возможно, последние на Земле. Если с кем и надо сражаться, так это с мертвецами. Зачем убивать живых? Хейзел взглянула на парня, будто ища ответ в его глазах. Джек приподнялся на локте и холодно взглянул на девушку. Хейзел невольно захотелось сжаться, он никогда на неё так не смотрел. — Хейзел, они мятежники. Они — угроза нашей безопасности, с ними нельзя вести переговоры и просто жить по соседству. Либо они примут наши правила, либо захлебнуться в собственной крови. Они сделали свой выбор, нечего их жалеть. Неожиданно даже для самой себя страх, глубинный и вязкий, тянущий назад, к отступлению, пропал. На его месте разгорелось ярое негодование. И это чувство было намного сильнее. — Они люди, Джек! Такие же, как и мы, — процедила Хейзел, стиснув кулаки, и, оттолкнув от себя чужие руки, перевернулась на бок. — Спокойной ночи. Хейзел повернулась к Джеку спиной, но всё равно чувствовала, как ещё некоторое время парень продолжал смотреть на неё, приподнявшись на локте, словно о чём-то размышляя. В конце концов, Джек лёг обратно, а чуть подумав, придвинулся к Хейзел и обнял её со спины. В первую секунду Хейзел захотелось убрать его руки и вообще уйти куда подальше, но в голове всплыла фраза, такая глупая и совершенно неуместная, однако девушка почувствовала укол совести. «Мы в ответе за тех, кого приручили» Хейзел вздохнула и прикрыла глаза, позволив рукам чужого человека и дальше с нежностью обнимать себя со спины.