Завтра было вчера

Ещё несколько дней Хейзел просидела в сарае. И только, когда Итан убедился, что сбегать больше девушка не планирует, ей разрешили выйти. Тело немного затекло, глаза резало от непривычно яркого света, но всё же Хейзел была рада покинуть свою тюрьму. Девушка долго думала, что делать с таблетками. Вариантов было не так много и всё же теперь Хейзел чувствовала некое преимущество. Даже если вернутся Собиратели, у неё есть запасной план. Больше она не позволит повторить случившееся. Никогда. Хелен и Кортни занимались стиркой, а Джесси готовила обед, когда Хейзел подошла к ней со спины. — Привет, Джесс, — улыбнулась девушка. — Нужна помощь? От её внезапного появления женщина вздрогнула, едва не выронив половник. Джесси выдохнула и схватилась за сердце. — Ох, как же ты меня напугала… — вдруг женщина осеклась и, отступив, взглянула девушке в глаза. Они ведь сдали её, подставили так, что девушка снова попала в неприятности. Всё в груди женщины сжалось в сплошной комочек. Она смотрела в глаза Хейзел и пыталась найти там хоть намёк на ярость или обиду, но девушка вела себя так, будто ничего и не было. Она улыбалась и смотрела на Джесси чуть удивлённо, словно не понимала, что же так напугало женщину. — Сегодня ведь возвращаются Собиратели, верно? — уточнила Хейзел, в упор не замечая реакции женщины. Джесси опустила взгляд и поправила густые чёрные волосы. — Д-да, да, точно. Они вернутся сегодня часам к пяти, нужно многое успеть, — вздохнула женщина и прикрыла глаза ладонью. — Так иди отдохни, Джесси, — сказала Хейзел совершенно серьёзно. — Я же вижу, что тебе плохо, что ты устала. Иди, я справлюсь и сама. Джесси взглянула на девушку так, будто та только что раскрыла самый главный секрет человечества. Хейзел с трудом подавила желание сделать шаг назад под таким взглядом. — Это так заметно? — прошептала Джесси, не отрывая широко распахнутых глаз от девушки. Хейзел непонимающе моргнула и потеряла свою былую маску уверенности. — Заметно что? Джесси поморщилась и сделала несколько шагов, оказавшись почти вплотную к девушке. Она чуть наклонилась и прошептала ей на самое ухо. — Я беременна. С этими словами Джесси отступила и опустила глаза, точно школьница, которую поймали на курении в школьном туалете. Она начала теребить край кофты, по-прежнему не решаясь поднять глаз. Хейзел не могла из себя и слова выдавить. Она смотрела на женщину и представить не могла, что говорят в таких ситуациях. «Мои соболезнования» или «Поздравляю, у тебя будет нежеланный ребёнок от насильника! Пойдём отпразднуем!»? И Хейзел продолжала молчать, уже жалея об этом разговоре. Уж лучше бы обед готовила Кортни… — Ты ведь поэтому предложила мне отдохнуть, да? — спросила Джесси, продолжая разглядывать шнурки на своих ботинках. — Это так заметно? Хейзел вздохнула, наконец вернув себе самообладание. — Нет, что ты, просто я почувствовала, что ты устала, но теперь понятно, почему, — несколько нервно усмехнулась она. Джесси подняла на неё испуганный взгляд. — Так ты не знала?.. О, боже, Хейзел, я прошу тебя, никому не говори! Если кто-нибудь узнает… Девушка подошла и мягко, но уверенно положила руку на плечо дрожащей женщины. — Джесси, никто об этом не узнает. Я клянусь тебе. Губы женщины задрожали. — Правда? И это после того, что мы с Кортни сделали? Хейзел подавила желание придушить женщину и вместо того улыбнулась со всей теплотой, на которую только была способна. — Правда, Джесс. Я не держу на вас зла. А теперь ступай, отдохни, тебе нужно беречь силы. Джесси не сдержалась и бросилась девушке на шею с крепкими объятиями. — Ох, Хейзел! Ты просто святой человек! У девушки дёрнулся глаз. Снова возникло непреодолимое желание схватить женщину за горло и душить, душить, пока та совсем не откинется. Но Хейзел выдавила из себя улыбку и обняла её в ответ. — Всё хорошо, отдохни. Джесси с благодарностью кивнула и удалилась, а Хейзел наконец осталась один на один с кастрюлей супа. Девушка довольно улыбнулась. «Ну-с, покашеварим», — мысленно усмехнулась она.

***

Собиратели вернулись на час раньше ожидаемого, но к их приходу все были готовы. На середине поляны выставили столик, Итан принялся стаскивать стулья, а Хейзел расставляла приготовленные блюда. Суп из консерв, рис с кукурузой и горошком, огромный чан душистого чая. Девушка всё утро провела за готовкой и никого не подпускала, желая вложить в этот обед частичку благодарности за кров и защиту, которую ей здесь обеспечили. Когда раздался шум мотора и на горизонте показались джипы ребят, Хейзел вместе с остальными вышла встречать их с улыбкой и аплодисментами. Главарь, мужчина с целой гривой пышных чёрных волос, подошёл к девушке, не веря своим крохотным, вечно недовольным глазкам. — Итан, не представляю, как тебе это удалось, но результат на лицо! — мужчина усмехнулся и подошёл почти в плотную к девушке. — Знаешь, теперь даже я хочу с тобой поразвлечься. Хейзел усмехнулась и отскочила от мужчины, уже протянувшим к ней свои руки. — И я буду только рада, — хихикнула девушка, а глаз её предательски дёрнулся. — Но как же обед? Всё остынет, а я так старалась! Я всё утро для вас готовила. Брови мужчины удивлённо поползли вверх. — Для нас? Собиратели начали переглядываться и улыбки предвкушения расцветали на их лицах. — Да, в знак благодарности за то, что вы приютили меня, — кивнула Хейзел и улыбнулась, сцепив руки за спиной. Мужчина глянул на парня и удовлетворительно кивнул. — Отличная работа, Итан! Не знаю, что ты с ней сделал, но, видимо, правильная мотивация — залог успеха, — мужчина расхохотался и приобнял девушку за плечи. — Ну пойдём, посмотрим, что ты там приготовила. Итан рассеянно захлопал глазками, провожая взглядом движущуюся к столу группу. Он и сам не понимал, что вдруг случилось с девушкой, что ещё вчера грозилась прирезать их всех. — Да, правильная мотивация — залог успеха, — как запоздавшее эхо повторил парень, нахмурившись. Пусть обед и нельзя было назвать роскошным, мужчины радовались возвращению домой, такому тёплому приёму и переменой в настроении новенькой. Они пили чай, ели суп и второе, смеялись и болтали, не замечая, как сама девушка сидит и наблюдает за ними с едва уловимой улыбкой. — Хейзел, а ты почему не ешь? — прищурился Итан и отложил ложку супа. Все взгляды устремились на девушку. Хейзел отозвалась и глазом не моргнув: — Не хочу набивать желудок перед… Ну, ты понимаешь, — девушка опустила взгляд и с кокетливой улыбкой поправила выбившуюся прядь, заправив её за ухо. — Да и кому понравится запах изо рта? Я потом поем, позже. На такое заявление рыжий усмехнулся и с чувством ударил по столу. — До чего мне нравится эта девчонка, Итан! Молодец, что привёл её! Не могу дождаться, чтобы наконец снова потрогать твоё молодое тело, — добавил он и расплылся в сальной ухмылочке. Хейзел постаралась улыбнуться, но её губы лишь недовольно скривились, а глаз снова предательски дрогнул. Образы начали мелькать перед глазами так ярко, словно это происходит на самом деле. Вот она поднимается с места и со всей силы втыкает ложку в глаз рыжему. Тот начинает визжать, извиваться, кровь хлещет как шампанское под новый год, а она продолжает раз за разом наносить точные удары ложкой, пока всё вокруг не тонет в алой пелене. Хейзел прикрыла глаза и вздохнула, пытаясь восстановить дыхание. Открыв глаза, девушка обнаружила, что только Хелен за столом до сих пор не притронулась к еде, последовав примеру Хейзел. На одно мгновение взгляды их пересеклись, но девушки тут же отвернулись. Тарелки стремительно пустели. И чем меньше еды оставалось на столе, тем активнее начинали зевать все участники торжества. Первым из-за стола поднялся главарь, Микун, как поняла девушка из разговоров за столом. — Знаешь, детка, обед был просто восхитителен и я бы с удовольствием отблагодарил тебя за него, но… — мужчина громко зевнул и потянулся. — Но что-то так спать охота. Я позже зайду к тебе. — Я буду ждать, — улыбнулась Хейзел, провожая мужчину взглядом. Ещё двое уснули прямо за столом, уткнувшись в пустые тарелки. — Какой-то слишком сытный обед, — икнул рыжий. — Мне тоже надо… — но договорить он не успел. Икнув, мужчина рухнул лицом в тарелку с супом. Громила Натан поднялся, желая помочь другу, но тут же рухнул вслед за ним и захрапел прямо на холодной земле. Первым сообразил Итан. Отбросив миску с рисом, парень поднялся из-за стола. — Какого чёрта, Хейзел? Ты отравила еду?! Девушка поднялась из-за стола, где постепенно все начали засыпать. Хейзел улыбнулась и взглянула на парня с искренним удивлением. — Ты правда думаешь, что я бы так поступила? Что я позволила бы вам умереть так просто? — Ах ты маленькая сучка! Парень выскочил из-за стола и хотел было кинуться на девушку, но вдруг замер, будто его ударили в живот. Итан согнулся пополам и захрипел от крутящей боли в животе. Он пытался что-то сказать, но вместо этого из его рта доносились только нечленораздельные звуки. Парень упал на колени. Перед глазами начало плыть. Хейзел взяла со стола тарелку и всё с той же чудаковатой улыбкой подошла к Итану. — Ну как, тебе понравился обед? А впереди ещё десерт! С этими словами девушка со всей силы замахнулась и разбила тарелку о его голову. Парень рухнул без сознания. В руке у девушки остался осколок. И как же хотелось перерезать ему горло прямо сейчас, пока он без сознания и не сможет никак воспротивиться. «Слишком просто, он должен заплатить за всё», — отозвалось сознание. Хейзел сжала осколок и, только когда струйка горячей крови потекла по ладони, перекатилась на пальцы и едва заметной капелькой упала на землю, девушка расжала ладонь и позволила остаткам тарелки рухнуть на траву. Руку жгло и щипало, но ещё больше боли вызывал подавляемый гнев в груди. Словно слишком злокачественная опухоль, это чувство огнём разливалось по венам и собиралось где-то в груди таким огромным тугим комком, что становилось трудно дышать. Хейзел перевела взгляд с бессознательного тела парня. «Надо взять Хелен и сматываться отсюда поскорее», — подумала девушка, направляясь обратно к столу. Однако стоило ей взглянуть на свою невольную соучастницу, как сердце пропустило удар. — Хелен, нет! — бросилась к ней Хейзел. Ещё минуту назад Хелен сидела за столом, покорно опустив голову, и, казалось, пыталась не просто отстраниться от происходящего, а исчезнуть, слиться с окружающим фоном и раствориться в нём навсегда. Весь обед девушка думала о том, как же лучше поступить, и наконец решила. Хейзел подскочила и выбила уже пустой стакан из её рук. Девушка схватила её за плечи, а Хелен лишь улыбалась и качала головой. — Зачем ты это сделала, Хелен? Ты много этой дряни выпила? Пойдём. Пойдём со мной, нужно уходить отсюда! — едва не трясла её за плечи Хейзел. Хелен ещё раз покачала головой и мягко, но уверенно отстранила чужие руки. Девушка указала на подругу, а затем махнула рукой в сторону леса, за пределы лагеря. — А как же ты, Хелен? Что, если кто-нибудь очнется раньше, чем я вернусь? — спросила Хейзел и голос её предательски дрогнул. Хелен улыбнулась. В отличие от девушки в её глазах не было ни намёка на страх или сомнения. Она знала, что всё худшее уже позади. И Хелен гордилась собой за то, что и сама приложила к этому руку. Девушка взяла подругу за руку и одними губами прошептала: «Иди».

***

И Хейзел пошла. Скрипя сердцем и проклиная себя за то, что всё-таки оставила беззащитную Хелен в лагере. Пару раз девушка порывалась развернуться и броситься обратно — быстрее, пока ещё не слишком поздно, пока никто не проснулся и пока они ещё успеют скрыться. Однако каждый раз голос холодного рассудка тормозил её. «Зачем тратить время впустую? Ты ведь ещё вернёшься к этим ублюдкам и заберёшь оттуда Хелен. И Джесси с Кортни в придачу. Не делай глупости, не давай им шанс вывернуть всё не в твою пользу», — твердил разум. И Хейзел была с ним полностью согласна, и всё же на душе скреблись неугомонные сомнения: «А что, если они очнутся, сложат дважды два и поймут, откуда взялось снотворное? Они же убьют её! Или что, если всё пойдёт не по плану и Хелен пострадает?». «То ты поплачешь пару дней и забудешь о ней, разве это происходит впервые? Пора бы уже привыкнуть, что ты не можешь контролировать всё вокруг, тем более жизни посторонних людей», — безжалостно отозвался рассудок и девушка отчётливо различила в нём нотки голоса бабушки. «Да, но ведь она спасла меня, — вздохнула девушка. — Если бы не Хелен, я бы так и сидела в сарае, дожидаясь этих уродов.» На это голос ничего не ответил, да и нечего уже было говорить. Себя сначала спаси, герой. Этим Хейзел и предпочла заняться в первую очередь. Девушка дошла до очередного безликого поселения и только тогда смогла вздохнуть полной грудью. Вокруг заброшенные машины, следы размазанной по асфальту крови, пара магазинов, да бесплатная парковка в конце улицы. Не сказать, что здесь было много мест, где можно было бы спрятаться в случае чего, но однозначно безопаснее лесной тропы. Девушка начала оглядываться по сторонам. Солнце уже уходило за горизонт. До темноты оставалось не так уж много времени. Надо было срочно придумать план. Да, в этом заключалась главная загвоздка — Хейзел до сих пор ничего не придумала. Она бросалась громкими словами, миллионы раз представляла в самых безжалостных подробностях, как она голыми руками прикончит каждого подонка, но когда дело дошло до исполнения… «Говорил, что Лев Толстой, а на деле…» — вспомнилась девушке насмешливая присказка. Хейзел хлопнула себя по лбу и начала осматриваться вокруг, будто решение или готовый план мог валяться где-нибудь на дороге. Но в дурную голову приходили только дурные идеи, которые неминуемо вели к гибели. «Давай-давай, Хейзел, думай! Думай! Ну хоть что-нибудь! — девушка присела у ближайшего магазина и колотила себя кулаками по голове, прижав коленки к груди. — Соображай, куда делись твои последние извилины? Нужно что-то, чтобы тебя не убили в первые секунды и не поймали обратно в плен. Неужели я так многого от тебя прошу, мозг?!» Однако чем больше девушка силилась придумать хоть что-нибудь, тем дальше и дальше от неё ускользали все мало-мальски здравые идеи. «А может, и не надо ничего выдумывать? — неуверенно подала голос та мерзкая, трусливая часть сознания, которую девушка привыкла подавлять. — Ты ведь свободна, так беги! Кто знает, чем обернётся твоя попытка мести? Неужели эти малознакомые женщины стоят того, чтобы так рисковать?» И этот голос отправился обратно на галёрку сознания, сеять свои крупицы страха где-нибудь подальше, ибо это даже не обсуждалось. «Я должна это сделать! Должна! — вновь принялась терзать себя Хейзел. — Не столько из-за других женщин, сколько из-за того, что такие ублюдки не имеют права жить! Я должна их убить, — вдруг девушка замерла, как стрелой пронзитая неожиданной мыслью. — Я хочу их убить.» Однако в голове по-прежнему никаких идей. Хейзел вздохнула и откинула голову назад, здорово приложившись затылком о холодное стекло витрины магазина. Эта боль отдалась эхом во всей голове, посылая свои неприятные сигналы от затылка к остальным частям — к вискам, к лобовой части, даже в зубах промелькнуло неприятное ощущение. Хейзел была только рада. Хоть какой-то толк от головы, раз она всё равно не может предоставить нормальных идей в нужный момент. Вдруг по ту сторону стекла раздался ответный толчок, да такой сильный, что зашаталась вся витрина. Девушка отскочила от стены магазина. Сердце пропустило удар. Сбежавшись на звук удара по стеклу, с два десятка ходячих облепили магазинное стекло, отчаянно желая выбраться наружу и насладиться свежей человечиной. Хейзел отошла от магазина на почтительное расстояние, но тут же остановилась. Секундный страх зародил настоящую идею в её голове. Девушка заприметила несколько брошенных машин. Картина складывалась сама собой. Хейзел обернулась к толпе ходячих, запертых в магазине хозтоваров, и улыбнулась. Никогда ещё девушка не была так рада воскресшим мертвецам.

***

Хейзел выбежала из леса с головы до ног покрытая кровью мертвецов, с канистрой слитого бензина в руке, спичками в кармане и безумной улыбкой на лице. Иссиня-чёрная пелена окутала небо и ни одна звёздочка не могла пробиться сквозь тьму ночных облаков. Ни звёздочка, ни лишний лучик света. Кромешная темень, что была только на руку девушке. Посты дозорных пустовали. И Хейзел сомневалась, что люди в лагере по-прежнему спали из-за снотворного. Скорее всего, после тяжёлого отходняка никто не захотел выходить на смену, решив, что у сбежавшей девчонки хватит мозгов не возвращаться, а уж одну ночь люди в лагере проживут без надзора. Всё равно за последнее время не было ни одного мертвеца вокруг. И оба эти суждения оказались провальными с их точки зрения. Без лишних препятствий Хейзел подобралась почти вплотную к лагерю, сняла крышку с канистры и начертила бензиновый полукруг, очертив территорию лагеря. И только один выход девушка оставила без сверкающей полосы чёрного топлива — дорога, которая вела в лес, прямо к толпе мертвецов. Да, пока что вокруг тишь да гладь. Ни мёртвых, ни живых, не считая самой девушки. Однако в лесу, неподалёку от лагеря, Хейзел бросила машину с орущей сигнализацией. Едва уловимые нотки сирены можно было услышать даже отсюда, но это мало чем могло бы помочь обитателям лагеря. Снарядившись канистрой бензина, слитого из машин по-соседству, и обмазавшись кровью одного из мертвецов, Хейзел выбила стекло магазина и освободила томившихся там ходячих. Весь путь девушка вела орду мертвецов за собой на орущей машине, по пути подбирая всё новых и новых попутчиков. Когда до поля оставалось совсем немного, Хейзел подхватила канистру и бросилась бежать. Мертвецы по-прежнему были заняты горлопанящей машиной, но с минуты на минуту девушка была готова предоставить им развлечение получше. Хейзел не сомневалась, что столп огня и крики людей заинтересуют мертвецов сильнее. Девушка достала спичку и уже была готова чиркнуть ею о нужный бочок коробка, как вдруг со стороны лагеря показался знакомый силуэт. — Хейзел? Даже с такого расстояния, даже в такой темноте Хейзел видела, как в неподдельном удивлении вытянулось лицо Итана. Парень растерянно замер, не решаясь — нападать самому, звать на помощь или что с ней вообще делать? Однако той секунды, на которую он замешкался, девушке хватило сполна. Хейзел чиркнула спичкой, бросила её в коробок и обронила горящую коробочку в бензиновую лужу. Пламя вспыхнуло быстрее, чем Итан успел раскрыть рот для следующего бессмысленного вопроса. Горящий коробок упал в сладостные объятия бензина. Огонь и топливо сплелись воедино, а их порочный союз подарил жизнь настоящему пламени. Завидев вспыхнувший огонь, Итан инстинктивно отшагнул, намереваясь бежать, но, сделав пару шагов спиной назад, замер. Замер, как дикий зверь загипнотизированная лесным пожаром. Его невероятной красотой и пугающей силой, которая так и притягивала взгляд, парализуя каждую мышцу. Однако пламя стоять на месте не собиралось. Голодные, рвущиеся вперёд огненные языки бросились по бензиновым следам. Вперёд — к торжеству испепеления! На подкормке из топлива огненные магнолии росли с каждой секундой, а сухая трава, как серый кардинал, всё подзуживала и подговаривала огонь перекинуться ещё дальше, прямо к лагерю. Когда языки пламени достигли высоты почти с человеческий рост и практически полностью окружили лагерь, Итан наконец очнулся от странного навождения. Всё его сознание наполнил страх. Липкий, животный страх, который говорил будить всех и бежать без оглядки, пока это ещё возможно. Бросив взгляд на то место, где ещё недавно была девушка, Итан выругался и бросился к лагерю. С каждой секундой в воздухе всё сильнее пахло жжёной травой и бензином. Хейзел же, бросив горящий коробок, почти сразу двинулась обратно в сторону леса. К своим мертвецам. Люди в лагере ещё спят, а когда с минуты на минуту очнутся и будут в ужасе бегать и кричать друг на друга, собирая свои манатки, никто из них и не подумает о новой опасности. А она уже подступала. Девушка ещё не видела их, но точно знала, что свет пламени, запах гари и крики людей привлечёт мертвецов быстрее, чем глупцы успеют окончательно проснуться. Хейзел остановилась на полпути и прикрыла глаза, с наслаждением вдыхая аромат горящей травы и запах бензина. До слуха начали доноситься крики. Сначала кричал Итан, предупреждая всех о пожаре и пытаясь разбудить всех как можно скорее. В скором времени к нему присоединились другие голоса. Кто-то кричал от ужаса, кто-то старался докричаться до другого. Началась суматоха, паника, настоящий переполох в огненном кольце. Хейзел улыбалась. Весь путь от городка до лагеря внутренний голос твердил о том, что это неправильно, что это ужасно и никто не заслуживает такой смерти, но сейчас, с момента когда она потеряла Дэрила, девушка впервые была по-настоящему счастлива. Она ждала, когда же наконец выйдут мертвецы, когда они наконец войдут в лагерь и начнётся настоящий ад. Ей как никогда в жизни хотелось видеть чужие боль и страдания. Сейчас это было её кислородом. И наконец они показались. Никакая машина с включённой сигналкой не сравнится со столбом пламени. Танцующие языки огня, отбрасывающие такие же длинные и извивающиеся тени, яркий тёплый свет, так и манящий подойти поближе, и крики людей, спешащих покинуть своё бывшее убежище. Эта картина притягивала не только мертвецов, которых девушка привела из городка, но и ходячих со всего леса. Хейзел дождалась, пока толпа мёртвых подойдёт поближе, и растворилась среди них. Ей хотелось не просто отомстить, но и сполна насладиться этим зрелищем из первых рядов. Девушка шла рука об руку с воскресшими покойниками, измазанная в чужой крови, и впервые в жизни чувствовала себя настолько спокойно и расслабленно. Она не рвалась вперёд, зная, что мужчины могут открыть огонь по мертвецам, но и не пряталась, уверенная, что языки пламени и острые зубы голодных ходячих защитят её лучше любого оружия. «А может, теперь этот мир принадлежит им не просто так? — задумалась Хейзел, глядя на шагающих по обе стороны от неё мертвецов. — Им не страшны ни холод, ни болезни, ни боль. Да они почти неуязвимы! И только чувство голода ведёт их вперёд, не позволяя останавливаться.» Первые мертвецы уже показались у единственного выхода, отрезая последнюю надежду на спасение. Кто-то закричал. Стрельба. Снова крики. И больше никаких выстрелов. Люди кричат, пытаются бежать, но выхода только два — сгореть заживо или оказаться сожранным. Хейзел вновь взглянула на своих мертвецов и улыбнулась. «Нет, среди мёртвых определённо лучше, чем с живыми», — подумала она, ступая на полыхающую территорию лагеря. Огонь уже перекинулся дальше. Поглотил одну из вышек, начал подкрадываться к палаткам. А мертвецы присоединялись к празднику, кидаясь на сбитых с толку людей, которым некуда бежать. Несколько ходячих уже окружили одного из охранников ночной смены и принялись рвать его на куски, делить между собой и рычать на новых мертвецов, не желая делиться добычей. Мужчина по-прежнему был в сознании. Он кричал, звал на помощь и рыдал от боли, пока мертвецы голыми руками разрывали ему живот, откусывали по кусочку от плеча, бедра и щеки, но как бы сильно мужчина не кричал, последнее, что он увидел перед тем, как всё погрузилось в вечную пустоту, — лицо девушки, что с едва уловимой улыбкой наблюдала за его смертью. Глядя на весь хаос, что её окружали, что она сотворила собственными руками, в голове у девушки заиграла песня. Эта музыка шла откуда-то из самых глубинок сознания и была неподвластна девушке, она словно бы обрела отдельную сущность и заполнила собой всё пространство вокруг, звуча, казалось, не в голове, а в каждой клеточке, каждом атоме окружающем её.

All my style (Весь мой стиль,) All my grace (Всё моё изящество,) All I tried to save my face (Всё, что я пытался делать, чтобы сохранить лицо.) All my guts, try to spill (Все мои чувства — пытаюсь поделиться,) All my holes, try to fill (Вся моя пустота — пытаюсь заполнить.)

Хейзел уже хотела пойти дальше и посмотреть на остальных своих мучителей, как вдруг на земле что-то блеснуло. Холодный блеск металла. Без лишних раздумий девушка подняла пистолет, который обронил охранник, и двинулась вглубь лагеря. Ходячие нагнали ещё нескольких жертв. Пара охранников и долговязый мужчина с козлячьей бородкой. Девушка прошла мимо, не обращая ни малейшего внимания на их истошные крики. Это хорошо, но не то. А музыка в голове продолжала навязчиво играть.

All my money been a long time spent (Все мои деньги были давным-давно потрачены) On my drugs, on my rent (На таблетки, на мою квартплату,) On my saving philosophy (На мою философию накопления,) It goes, one in the bank, and the rest for me (Вот так: один доллар в банк, всё остальное — для меня.)

Хейзел прошла чуть дальше. Вдруг взгляд девушки уловил странное движение за трейлером. Чей-то силуэт проскользнул за машину, пытаясь укрыться от творящегося вокруг кошмара. Хейзел нахмурилась и направилась за ним. Неподалёку от машины бушевало пламя, однако по другую сторону власть принадлежала мертвецам, и по всей видимости, рыжий ирландец предпочитал сгореть, прячась между трейлером и стеной огня, чем прочувствовать на себе голодные зубы. Завидев девушку, мужчина сильнее вжался в трейлер. От его былой уверенности и нахальства не осталось и следа. Сейчас же он больше напоминал испуганного мальчишку, который ищет мамочку и готов вот-вот напрудить в штаны. — Нет, — всхлипнул он, умоляюще покачав головой. — Нет, пожалуйста, не надо! Хейзел подняла пистолет и, не колеблясь ни секунды, прострелила ему колено. Мужчина закричал, но осознав свою ошибку поспешил закрыть рот рукой. Из глаз катились слёзы, он закусил ладонь почти до крови, но было слишком поздно. Мертвецы услышали его. Хейзел отошла в сторону, пропуская двоих ходячих прямо к мужчине. Рыжий начал молить её, плакать и просить о помощи, а девушка продолжала стоять и с едва уловимой улыбкой на губах наблюдать за тем, как мертвецы повалили мужчину и принялись рвать его лицо, кусать плечо и голыми руками разрывать ему грудную клетку, ломая кости, как сухие ветки. Волосы мужчины загорелись и в скором времени к запаху горящей травы прибавился запах жжёного мяса. Девушка продолжила идти, мысленно подпевая настырной мелодии в голове.

It goes, all my troubles on a burning pile (Вот так, все мои проблемы — в горящей куче,) All lit up and I start to smile (Все подожжены, и я начинаю улыбаться.) If I catch fire then I change my aim (Если огонь перекинется на меня, я сменю цель) Throw my troubles at the pearly gates (И брошу свои проблемы к жемчужным вратам.)

Вокруг бушует пламя, кричат люди и расхаживают голодные мертвецы, а Хейзел была готова плясать от счастья. И такая лёгкость в груди, что, кажется, можно взлететь, воспарить над этим всем как воздушный шарик, а потом взорваться, осыпав хаос внизу разноцветным серпантином. Девушка заметила два хрупких силуэта, прижавшихся друг к другу и сразу узнала их. Джесси и Кортни стояли у палаток, взявшись за руки, и собирались броситься бежать. Они оглянулись по сторонам, но не заметили мертвеца, вышедшего из-за угла трейлера. Пока девушки советовались и не могли решить, куда бежать, ходячий подошёл слишком близко и вцепился в плечо Кортни. Девушка завизжала, а мертвец продолжал грызть её мягкую плоть, переходя к шее. Джесси закричала и попыталась отбить подругу из рук мертвяка, но на её крики подоспело ещё четверо мертвецов. Всё произошло за считанные секунды. Хейзел только шагнула, раскрыв рот и собираясь предупредить женщин, спасти их от несправедливой смерти, как уже через мгновение спасать было некого. Хейзел судорожно вздохнула и закусила губу так сильно, что едва не проступила кровь. Ей хотелось забыть про маскировку, отбросить всю логику и, наплевав на безопасность, броситься и всё равно отбить женщин от стайки мертвецов. «Оставь их, нужно найти Хелен», — подсказал внутренний голос. И девушка была с ним согласна. Бросив последний взгляд на двух женщин, которые, может, и не отличались особым умом и храбростью, но уж точно не заслуживали такой смерти, Хейзел выдохнула, утёрла слезинку и двинулась дальше, но уже не одна. Теперь с ней шёл тяжёлый ком в горле, который отравлял радость торжества и душил, выбивая воздух из лёгких своим вопросом: «Ну как, это стоило того? А ведь Джесс была беременна, ты обещала спасти её». Кругом творился настоящий бардак. Один из Собирателей, мужчина с повязкой на глазу, додумался взять оружие и принялся отстреливать ходячих. За его спиной, как трусливые дети, жались друг к другу ещё парочка мужчин. Хейзел нахмурилась. «Никто не смеет убивать моих мертвецов! — подумала девушка и выстрелила в мужчину. Мимо. — Думаешь, ты самый умный? От смерти сбежать надумал? Да как бы не так!» Только со второго раза Хейзел смогла попасть мужчине в плечо. Стрелок закричал, а остальные мужчины начали озираться по сторонам, глядя на приближающихся ходячих. Девушка развернулась и пошла дальше, не обращая внимания на их крики. Пламя подступало всё ближе, уже окутав собой палатки и часть полевой кухни. Хейзел оглядывалась по сторонам и смутная тревога подступала к горлу. «Кого-то не хватает», — любезно подсказало сознание. Кому-то удалось скрыться, но вот кому именно девушка пока не могла понять, да и имеет ли это сейчас значение? Нужно поскорее найти Хелен и сматываться. Хейзел замерла, осматривая пространство вокруг. От палаток ничего не осталось, горел трейлер, вокруг второго столпились мертвецы, и только сарай, расположенный чуть вдали от основной жизни в лагере, выглядел нетронутым. Пламя вокруг него погасло, мертвецы пируют в середине лагеря, а тут безопасный уголок. «Надеюсь, она там», — подумала Хейзел, направляясь к сараю. Однако распахнув дверь, девушка вздохнула не то разочарованно, не то с облегчением. В сарае, прижавшись спиной к холодному дереву и поджав ноги, словно это должно помочь уменьшиться или исчезнуть вовсе, сидел Итан с ножом в руке и трясся, как осиновый лист на ветру. Вот кого не хватало на празднике смерти. Хейзел невольно ухмыльнулась. Ещё недавно всё было совсем наоборот — она сидела в этом сарае, запертая, униженная и корчилась от боли, а он стоял над ней и насмехался. Теперь же они поменялись ролями. Сейчас она — тюремщик, надзиратель, судья и исполнитель приговора в одном лице, а ему ничего не остаётся, кроме как молить её о пощаде. И они оба это понимали. Девушке вспомнилась их первая встреча. Злосчастный рюкзак в кустах, с которого всё началось, и та фраза, что она бросила ещё незнакомому парню, роющемуся в её вещах. — Назови хоть одну причину тебя не убивать, — повторила девушка эту реплику из прошлого и направила пистолет на парня. Итан судорожно вздохнул и опустил нож. Он был бесполезен перед пистолетом и парень это понимал. Итан поднял взгляд на девушку. Губы его дрожали. — Пожалуйста, Хейзел, не делай этого, — всхлипнул он. — Просто позволь мне остаться здесь, позволь мне выжить. Я сбегу и больше никогда тебя не потревожу, ты и не услышишь больше обо мне, никогда. Прошу, Хейзел! — взмолился Итан, срываясь на крик. Заметив, что девушка ни капли не изменилась в лице, он зацепился за новую мысль. — Ты ведь хороший человек, Хейзел! Да! Да, я знаю это. Ты хорошая, ты милая девушка, ты бы никогда так не поступила, ты очень добрая… Последняя фраза подействовала на девушку как пощёчина. Она была доброй. Она пыталась доверять людям, всегда была готова помочь, не боялась рисковать. И чем это кончилось? Сколько раз её бросали, обманывали, использовали и оставляли умирать. Чем закончилась её доброта? Тем, что сейчас Хейзел стоит посреди горящего лагеря, приведя за собой две дюжины мертвецов, и жаждет возмездия. Вот чем обернулась попытка оставаться человеком в мире мертвецов. Глаз девушки непроизвольно дёрнулся. Довольно с неё доброты. Всё с таким же отстранённо-равнодушным выражением лица девушка нажала на курок. Итан боялся, что она убьёт его, спустит крючок и жизнь оборвется, словно её никогда и не было. Однако замысел был куда хуже. Парень заверещал не своим голосом и схватился за раненное колено. Ногу жгло. Всё горело и пульсировало. Итан не удержался и повалился на бок, краем глаза уловив, как девушка с улыбкой смотрит куда-то в сторону. Он понял всё без лишних слов — мертвецы идут. Вечно голодные, не знающие слов прощения, безразличные к чужой боли. И как бы сильно он не старался зажимать рот рукой, было поздно. Они услышали свою добычу. — Пожалуйста, Хейзел, прошу! — из последних сил вскрикнул парень, держась за свою ногу. Он чувствовал, что мертвецы уже на подходе, но если только девушка сжалится, если она закроет дверь и просто позволит ему выжить… — Я тебя тоже просила и что? Это помогло? — холодно спросила Хейзел, бросив на Итана последний взгляд. И даже сейчас, весь в крови и напуганный до ужаса, он всё равно напоминает ей Джексона. Хейзел чувствовала себя идиоткой. Ухватилась за призрачную тень из прошлого, навыдумывала себе невесть что и даже не заметила, как добровольно пришла в ловушку. «Ну ничего, — успокаивала она саму себя, — скоро всё закончится.» Парочка мертвецов подошли почти вплотную к девушке, но, дыхнув ей в лицо, не признали в ней живую плоть, а вот судорожные всхлипы из сарая показались им куда интереснее. Под истошные крики Итана мертвецы зашли внутрь. И даже нож, который парень выронил, не мог спасти его от голодных ртов ходячих. И всё же Хейзел осталась убедиться в этом. Она стояла и смотрела, как неловкие попытки парня схватить нож и отбиться, кончились полным провалом. Один из ходячих вцепился ему в ногу, а второй, пока Итан верещал и пытался отбиться, подошёл к нему сбоку и засунул руку прямо ему в живот, разрывая одежду, кожу и проникая когтистыми пальцами прямо в тёплую плоть. Только после того, как стало ясно, что шансов у парня нет, Хейзел отправилась искать Хелен. Время поджимало. Мертвецов становилось всё больше, а жадное пламя пожирало всё больше и больше территории. Девушка поспешила вернуться на середину поляны и ещё раз осмотрела бывший лагерь. Всё в огне. Бесстыжие языки пламени танцевали на кухонном столе, рвали и превращали в пепел уже остатки от палаток, уничтожали вышки, траву под ногами и всё, до чего только могли дотянуться. Мертвецы бродили вокруг, на некоторых из них пылала одежда и остатки волос, но они всё равно продолжали идти и искать новых жертв. И последний выживший, Натан, огромный амбал с татуировками, отбивавшийся до последнего, оказался окружён ходячими. Мужчина глянул на сужающееся кольцо гнилых тел и с воинствующим криком бросился прямо в бушующее пламя за его спиной. И видимо, мужчина был настолько же туп, насколько и силён. Огонь не подарил ему избавление от боли, да и совершенно не остановил мертвецов, бросившихся вслед за ним. Наверное, ещё пятнадцать минут назад такая картина порадовала бы девушку, Хейзел бы с удовольствием насладилась зрелищной смертью одного из тех, кто причинил ей боль, но вместо этого она лишь раздражённо фыркнула и продолжила искать Хелен. Вдруг взгляд девушки зацепился за мертвецов, столпившихся у единственного уцелевшего трейлера. Сначала Хейзел подумала, что ходячие всего лишь не отличаются большим умом, вот и стоят дружной кучкой у пустой машины в ожидании, видимо, чуда какого-то. Однако в этот раз девушка заметила то, что привлекло внимание мёртвых. На крыше трейлера, уткнувшись лицом в коленки, сидела девушка. Хейзел облегчённо вздохнула и направилась к машине. «Надо быстрее снять её оттуда и сваливать», — подумала девушка, обходя трейлер с другой стороны, где не было мертвецов, но была установлена лестница на крышу. Хейзел взобралась на верхушку машины как раз в тот момент, когда ходячие заметили её движения позади трейлера и бросились следом, желая схватить, ну или хотя бы откусить кусочек. Девушка плюхнулась на крышу и встретилась взглядом с заплаканными глазами Хелен. Хейзел облегчённо вздохнула и схватила девушку за руку. — Я так рада, что нашла тебя! — улыбнулась она, но тут же вновь переменилась в лице. — Надо спешить, Хелен! Пора сматываться отсюда, пока ещё есть чем дышать. Если загорятся машины… Хелен высвободила свою ладонь, замотала головой и вновь залилась горькими слезами. Хейзел растерянно захлопала глазками. — Что значит нет? Хелен, у нас нет времени на препирания, пойдём! Мертвецов становится всё больше. Девушка вновь энергично замотала головой и достала из кармана куртки маленький блокнотик. Она начала что-то писать и писать, и всё не останавливалась. А Хейзел всем своим нутром ощущала, как с каждым скрипом карандаша сквозь пальцы утекают драгоценные секунды, которые они могли бы потратить на спасение. Наконец Хелен дописала и протянула блокнот девушке. Хейзел взяла его и нахмурилась. «Идти некуда, Хейзел. Весь этот новый мир он соткан из боли и страданий. Я не хочу жить, каждую секунду оглядываясь по сторонам, волнуясь о том, что буду есть, переживая смерти всех своих близких. Для чего всё это? Я не хочу больше бороться. И не могу.» Хейзел отложила блокнот, с силой стукнув его о крышу трейлера. Хотелось кричать, надавать девушке по голове и вставить мозги на место. Что за бред? Что за сопли она здесь распустила? Это спасение стоило им стольких усилий, а она теперь хочет просто сдаться? — Хелен, я тебя здесь не оставлю! А ну соберись! — девушка стукнула подругу в плечо. — Если придётся, я тебя силой отсюда вытащу, понятно? Протащу сквозь толпу мертвецов и перебью их всех! Мы не для того так старались, чтобы теперь умирать. Соберись, Хелен! — голос Хейзел предательски дрогнул. Хелен улыбнулась и утёрла слёзы грязным рукавом куртки. Она посмотрела на девушку, как матери смотрят на своих ещё не сильно умных и немного неуклюжих, но от всего сердца любимых детей. Хелен вздохнула и снова принялась что-то писать в блокноте. Хейзел нетерпеливо ёрзала на своём месте, стараясь то заглянуть в блокнот, то оценить обстановку вокруг. А дело становилось всё хуже. Пламя отрезало выход, который изначально оставила девушка. Теперь покинуть горящий лагерь можно было только мимо сарая, но сможет ли Хелен пройти там, где ходячие дожирают её брата? Каким бы он ни был конченным уродом, он всё равно часть её семьи. И этот вопрос волновал Хейзел. Хелен дописала и снова протянула блокнот. «Я и не прошу оставаться тебя со мной. Напротив, ты должна уходить, Хейзел! Беги, пока ещё не поздно. Тебе не спасти меня, я умерла уже давно и сейчас хочу всего лишь закончить начатое. Это мой выбор.» Хейзел поджала губы и закусила их почти до крови. Она знала, что девушка скажет что-нибудь в этом роде, но до последнего ей хотелось верить в лучшее. Девушка всхлипнула, глядя на подругу, что по-прежнему упёрто сидела, глядя на толпу ходячих, обгладывающих трупы, и никуда не собиралась уходить. — Хелен, я ведь уйду. Я ведь действительно уйду! — пригрозила Хейзел, утирая проступившие слёзы. — Ты уверена, что не хочешь пойти со мной? Мир не настолько плох, как тебе кажется… «Он ещё хуже», — подбросило сознание и девушка замолчала на полуфразе, не сумев найти весомый аргумент против этого. Хелен улыбнулась и кивнула. Взяв блокнот, она пальцем постучала по последней фразе. «Это мой выбор». Хейзел кивнула и совсем поникла. Девушка тряхнула её за плечо и махнула рукой, как бы говоря, что пора уходить. Вдруг взгляд её зацепился за пистолет, лежавший у ног подруги. Хелен указала на оружие и сложила руки на груди в молящем жесте. — Ты хочешь, чтобы я ещё и помогла тебе руки на себя наложить? — нахмурилась Хейзел. — Ещё чего! Никакого тебе пистолета. Но, естественно, Хейзел не смогла по-настоящему отказать подруге. Хелен печально улыбнулась и по-дружески стукнула её в плечо. Хейзел вздохнула и, скрипя всем сердцем, всей душой, отдала девушке пистолет. — Отвлеки ходячих, пока я буду слезать, ладно? — попросила она на прощание. Хелен кивнула. И это было последнее, что запомнила Хейзел об этой вечно плачущей девушке. Яркая, ослепительная улыбка, тёплая, как майское солнце, и эти прекрасные серые глаза, в которых впервые за всё время их знакомства не виднелась тень гнетущей печали. Впервые Хелен выглядела действительно счастливой. Освободившейся. Хейзел ушла. Ей казалось, что за плечами она оставила не просто горящий лагерь с кучкой мудаков, но потеряла здесь нечто намного большее, чем пока сама могла осознать это. Какой-то значимый кусок человеческой души был утерян безвозмездно. Раздался выстрел, оповещающий о том, что она вновь потеряла дорогого человека. Девушка замерла, но не смогла найти в себе сил, чтобы обернуться и бросить на догорающий лагерь последний взгляд. Хейзел вздохнула и продолжила идти в сторону леса. Она бы и хотела всплакнуть о подруге, порадоваться возмездию или почувствовать хоть что-нибудь, но в сердце гулял такой же холодный осенний ветер, как тот, что трепал пшеничные поля и задувал за шиворот, пока она продолжала идти в неизвестность.