ARC Corp

      Воцарилась зловещая тишина. По правде говоря, ничего не должно было измениться, но после тридцати с лишним лет подпрыгивания на рельсах под стук колес застрять на месте в пустоте было просто невыносимо. Блейк проснулась от дремоты напряженной и испуганной, и ей понадобилось несколько минут, чтобы понять, что это из-за отсутствия звуков и движения. Её тело уже привыкло к ним, и их отсутствие доводило её до невероятного стресса.              И такое было не только с ней. Остальные были такими же нервными.              Кардин и Мерил делали все возможное, чтобы их дети были спокойны, и даже если дети были взрослыми с точки зрения того, как долго они живут, в глубине души они все еще оставались детьми. Нельзя было сказать, что они выросли, когда все, что они когда-либо знали, — это поезд.              Блейк держала Кроцеа Морс наготове, но в ножнах, а Жон в одной руке держал Гэмбол Шрауд, а в другой — кейс с бомбой. За то время, что у них было — достаточно долгое, чтобы понять, что им по-прежнему не нужно есть, — они смастерили остро заточенные копья, чтобы использовать их против сущности. Хотя назвать это копьями было чересчур. Они просто отломали от сидений прямые куски металла, заострили концы и разбросали их в несколько кучек вокруг вагона. Вероятно, они не будут хорошо летать, но если их бросить во что-то достаточно большое и близкое, то они не смогут промахнуться.              Планирование будущего занимало их. Сохраняло их рассудок.              — Хватаешь вот так... — Кардин учил свою жену и детей метать, корректируя их руки так, чтобы они располагались дальше к задней части копья и чтобы древко скользило в ладонях, а не было крепко схвачено. — Сделай шаг вперед, поверни руку и отпусти её. Не бросай. Не бросай его, как мяч. Пусть копьё выскользнет из твоей ладони в сторону цели.              Он расставил несколько сидений в поезде, на которых можно было потренироваться, и, хотя сам он ни в коем случае не был мастером, ему удавалось попасть копьем на расстояние около тридцати футов. Это не сравнится с тем, что удавалось профессионалам вроде Пирры Никос, но это было вполне неплохо с учетом того, что это не было его основным оружием. Дети и мать были менее способными, но они совершенствовались, и Кардин уверял их, что каждая мелочь поможет.              — А что будет, когда мы убьем его, папа? — спросила Ривер.              — Тогда мы сбежим из этого места и вернемся домой в Вейл.              — Ты всё ещё будешь нашим папой?              — Конечно, буду, — он притянул голову девочки к своей груди и поцеловал её в голову. — Там ничего не изменится. Ничего, кроме того, что ты будешь ходить в школу, заведешь друзей и будешь жить нормальной жизнью. Кто знает, может, мы с мамой подарим тебе ещё и нового брата или сестру.              — Фу, я не хочу брата.              — Сестра — лучший вариант, — произнесла Лили. — Но никаких мальчиков. Мальчики глупые.              — Мальчики очень глупые, — согласился Кардин с бесконечным терпением хорошего отца. — Я обязательно буду иметь это в виду, как только мы выберемся отсюда — но сначала нам нужно будет возместить все пропущенные дни рождения. Как вам такая идея?              — Ураааа!              — Ты лучший, папа!              Блейк отвернулась от семейных объятий, в основном потому, что ей было невыносимо думать о том, чем все это закончится на самом деле. Она заметила, что Жон наблюдает за ней, на его лице отразилась ревность, но он стер её, как только увидел, что она смотрит. Блейк сомневалась, что он завидует Кардину в том, что у него есть дети, а у него нет, так что, должно быть, ему хотелось, чтобы его собственная семья была чем-то похожа на эту. На что-то нормальное.              — Когда-то твоя семья была такой же? — спросила она, присаживаясь рядом с ним. — Или тебя с рождения готовили к работе?              — Моя семья не так плоха, как тебе кажется, знаешь ли, — Блейк не поверила в это, и выражение её лица наверняка говорило об этом. — Ты видела, как они ведут себя только со мной, — добавил он. — Если ты не аномалия, если ты нормальная, то они могут быть вполне хорошей семьей. Не идеальной, признаю. Отец никогда не любил нас так сильно, как мог бы, но и не испытывал к нам неприязни. Он сам нас тренировал и пытался найти баланс между работой и жизнью. Мама любила нас всех, и мои сестры были — были — близки. Те, что живы, до сих пор близки друг с другом...              — Только не с тобой.              Жон пожал плечами. — Я — аномалия. Насколько я знаю они считают, что, их брат умер, а я занял место его тела — после того как убил и их мать. Нет ничего удивительного в том, что я им не нравлюсь.              — Но это все равно неправильно с их стороны. Или несправедливо.              — Сейчас не место и не время говорить об этом. Есть шанс, что мы никогда больше не увидим мою семью.              Он говорил тихо по уважительной причине. — Значит, ты не думаешь, что, убив эту тварь, мы выберемся?              — Может, и выберемся, но это может ничего не значить. Наши тела и души находятся вне времени. Что произойдет, когда мы вернемся? Постареем ли мы на тридцать лет в одно мгновение? Окажемся на тридцать лет в будущем? Переживем наши старые тела или воплотимся в новых? Слишком много неясностей, но единственная уверенность, которая у нас есть, заключается в том, что никто из тех, кто выйдет из этой аномалии на другом конце, не помнит, чтобы что-то из этого происходило. Значит, нас либо сотрут, либо мы останемся здесь, а жизнь продолжится за пределами этого измерения. В любом случае, я не думаю, что мы вернемся в Вейл, — он кивнул в сторону маленькой семьи. — Но пусть у них будет свой момент радости. Это все, что мы можем сделать.              — А мы...?              — У нас было много хороших моментов, — его рука в перчатке сжала её руку. — Но теперь пришло время сделать так, чтобы никому больше не пришлось проходить через это. Не ради моей семьи, не ради долга, а потому что так будет правильно.              — Хм. Думаю, это не так уж и плохо.              Жон протянул ей кейс. — Вот. Думаю, тебе лучше всего нести его.              — Потому что я пресловутая подрывница поездов?              Он усмехнулся. — Нет. Потому что я собираюсь снять перчатки, когда буду драться, и я не думаю, что поджечь бомбу с высоколетучим прахом будет хорошей идеей.              — Справедливо, — согласилась Блейк. — Значит, ты собираешься использовать свои способности?              — Да, впереди решающий бой. Раньше риск всегда был связан с тем, что я могу сделать с невинными людьми вокруг, но мы... ну, в общем, мне уже некому вредить… Если все пойдет не так, моя аномальная форма все равно окажется здесь в ловушке.              Но он мог сойти с ума. Блейк хотела сказать, что оно того не стоит, и все же без нее Жон был просто человеком без ауры, вооруженным пистолетом. Его бы убили в одно мгновение. Лучше бы он выпустил аномалию и рискнул всем. Лучше бы эта тварь умерла до того, как сможет захватить других и подвергнуть их такому испытанию.              Воздух вокруг начал нагреваться.              Далекий звук, похожий на раскаты грома, достиг их ушей.              — Оно приближается, — крикнул Кардин, вставая и беря в одну руку свою импровизированную булаву, а в другую - копье. — Вот оно. Мы сразимся здесь и отстоим нашу свободу!              /-/              Аномалия приближалась, но не так быстро, как им казалось.              На самом деле они ждали её ну прям очень долго.              Когда она наконец появилась, её было видно только из-за приближающихся коротких желтых огней, напоминающих фары автомобиля. Её тело было трудно разглядеть в темноте, но все же Блейк смогла разглядеть массу пурпурно-чёрного цвета, который слишком хорошо сливался с бесконечным миром вокруг неё. Не совсем черное, потому что жесткие края выделялись бы, но что-то, что размывало края её тела.              Камуфляж, поняла она, и разве это не наводит на тревожные мысли — ведь камуфляж нужен только для того, чтобы один вид мог избежать нападения другого. Если это хищное животное, то что ещё обитает в этом измерении? Об этом она думать не хотела. По мере приближения Блейк все сильнее сжимала Кроцеа Морс в ножнах, зная, что его свет может отпугнуть монстра. Было очень заманчиво вытянуть его прямо сейчас.              Но если она так сделает, то была велика вероятность того, что аномалия просто снова сбежит и больше никогда не вернётся, а быть запертым здесь навсегда — это не милосердие. Особенно если здесь обитали и другие твари.              — Отойдите от меня! — крикнул Кардин своей семье. — Я займусь основной массой его тела. Бросайте копья, но в первую очередь старайтесь держаться подальше от неприятностей! И избегайте края вагона!              Край. Раньше поезд был цельным, со стенами и потолком, но теперь их вагон был сильно разбит, представляя собой всего лишь пол и открытый воздух. Они могли бы отступить в другие, более цельные, позади них, но что бы это дало? Существо просто разорвало бы их, и чем дальше они от него отходили, тем сильнее оно становилось. Если бы они заперлись, оно могло бы просто опрокинуть поезд с рельсов и сбросить их в пропасть.              Лучше сражаться здесь, на открытом пространстве, где они могли надеяться увернуться, чем в замкнутом пространстве.              Немного погодя Блейк отметила, что аномалия была не слишком большой.              Блейк разглядела её размер, когда аномалия наконец спустилась к ним. Она была мясистой и склизкой, с длинными усиками или щупальцами, как у кальмара, но расходящимися от её тела во все стороны, больше похожими на морскую звезду. Вот только их было очень много — не меньше десяти. Одни были больше, другие меньше, и они извивались независимо друг от друга, иногда спутываясь и скользя друг по другу, но всегда прикрывая центр тела, откуда на них смотрели два светящихся желтых глаза (или то, что, по её предположению, было глазами).              Предположительно, там же находился и рот, но Блейк в этом не была уверена. Не могла быть уверена. Все, что она знала, — это то, что оно парило в воздухе и было настолько чужим, что её мозг с трудом пытался осмыслить аномалию. Она могла видеть её, но не могла понять. Человеческое понимание анатомии, которое у нее было, казалось ей слишком ограниченным, а аномалия — слишком далеко выходящей за его рамки.              А потом она издала звук, который Блейк не могла понять. Вой, крик, рев? Он вибрировал на частоте то ли слишком высокой, то ли слишком низкой, чтобы услышать, но она все равно его чувствовала. От звука трепетала одежда и вставали дыбом волосы на руках.              Кардин ответил копьем, пущенным ему в глаза.              Битва началась.              Нападение спровоцировало существо, и оно потянулось к Кардину двумя щупальцами. Щупальце приближалось медленно, почти с любопытством, как будто хотело не столько атаковать, сколько подхватить его и осмотреть. Когда Кардин отбил щупальце в сторону своей булавой, существо отпрянуло и атаковало быстрее, словно ребенок, осознавший, что насекомое причинило ему боль, и теперь желающий не любоваться, а разорвать его на куски. Одно щупальце шлепнулось вниз и сотрясло вагон, но Кардин отошел в сторону и взмахнул булавой обеими руками, вгрызаясь в плоть. Другое щупальце было отрублено Кроцеа Морс, клинок пылал ненасытным пламенем.              Снова издав этот ужасный не-шум, чудовище отдернуло конечности и отлетело на безопасное расстояние, напуганное светящимся оружием. Это не помешало огненному копью ударить его, вонзиться и вплавиться в кожу. Она закружилась в воздухе, вращаясь на целых триста шестьдесят градусов с силой, достаточной для того, чтобы расплавленное копье вылетело из нее. Жон сделал выпад вперед и запустил ещё одно копье, оранжевое и плавящееся от его хватки.              Аномалия поплыла по воздуху в их сторону, вращаясь, как какая-то метательная звезда, и шлепая щупальцами вверх и вниз по вагону, сгребая их в непредсказуемом и почти случайном порядке. Блейк уворачивалась и металась из стороны в сторону, размахивая Кроцеа Морс двумя руками. То, чего ей не хватало в обращении с таким длинным оружием, она компенсировала скоростью.              А эта тварь была ещё меньше знакома с людьми, которые могли дать ей отпор и причинить вред. Вместо того чтобы оценивать ситуацию и бороться с ними тактически, она делала выпады и рывки, раз за разом подставляя себя под удар. Блейк вгрызалась в её щупальца, и каждый удар заставлял её вздрагивать и дергаться в явной агонии.              Остальные были менее удачливы.              Гэмбол Шрауд почти ничего с ней не сделал, и Жон вскоре отказался от её оружия в пользу голых рук. Огонь вспыхивал при каждом касании, но пламя не распространялось, не желая охватывать странное, склизкое тело аномалии. Жон уклонялся от ударов и проводил руками по щупальцам за то короткое мгновение, когда они оказывались в вагоне. Кожа твари плавилась и горела, заставляя её выдергивать щупальца. Жон же держал себя в руках.              Но не все здесь были такими тренированными и ловкими, как они.              Мерил и её дети старались изо всех сил, но тварь дико металась над ними, безрассудно обрушивая щупальца вниз. Хотя Мерил удалось предугадать первые несколько атак, прошло совсем немного времени, и она оказалась прижата к краю вагона. Щупальце шлепнулось вниз и ударило её по ногам и ступням, когда она попыталась нырнуть под них.              — Аргххх! — закричала она.              — МЕРИЛ! — прорычал Кардин.              Он встал над ней и сделал все возможное, чтобы прикрыть её, но это лишь превратило его в неподвижную мишень. Тварь запустила сразу три щупальца и в него, и в Мерил, размазав оную по полу и мгновенно убив её, а Кардина сбросила с вагона в пропасть.              Его дети закричали так же, как и он сам, летя навстречу своей неизбежной гибели.              Двое уже мертвы.              Блейк закричала, чтобы привлечь внимание твари, и взмахнула Кроцеа Морс, чтобы выиграть время для детей. Если бы только они использовали это время, чтобы убежать, спрятаться или что-то сделать. Лили, ведомая потерей родителей, подобрала копье и подпрыгнула, схватив щупальце.              — Нет! — крикнул Жон. — Не надо!              Ребёнок не слушал. Она поднялась, нанося колющие удары, пытаясь убить тварь, которая стерла с лица земли её родителей, но не заметила, как вокруг того, за которое она держалась, появились другие щупальца. Ривер закричала, но Лили не услышала её в порыве отчаянного гнева. Чудовище смотрело на девочку так, словно не зная, что с ней делать, — оно совершенно не пострадало от её атак. Оно обмотало второе щупальце вокруг первого и вокруг Лили.              И сжало.              Крики девочки были заглушены громким хрустящим звуком.              Блейк могла лишь наблюдать за происходящим, не в силах подобраться к аномалии вместе с Кроцеа Морс, так как она парила над ними. Ривер плакала и метала копья вверх, но слезы мешали попасть хоть одним. Огненные копья Жона наносили чуть больше урона, но ни те, ни другие, похоже, не беспокоили чудовище. Единственное, что его беспокоило, — это Кроцеа Морс, а Блейк не могла позволить себе бросить его в аномалию, боясь потерять.              Закончив расправу, аномалия развернулась и снова замахнулась на них своими щупальцами. Жон перепрыгнул одно и сжег его, а Блейк рассекла другое мечем, пробивая себе путь ближе к остальным, чтобы хотя бы попытаться кого-то защитить. Ривер старалась изо всех сил, уворачиваясь от первого щупальца и перепрыгивая через второе, но она была слишком маленькой и не могла подпрыгнуть слишком высоко. Второе щупальце, низко пролетевшее над полом, было слишком большим, чтобы она могла перепрыгнуть через него, из-за чего она зацепилась за него и с криком полетела к Жону, мимо Жона.              Он бросился к ней выкрикнув: — Держись!              Ривер протянула руку, и их руки встретились, Жон схватил её за запястье, чтобы спасти.              Своей оголённой рукой.              Девочка вспыхнула, как фейерверк, пылая горячим и ярким пламенем, вырывающимся из нее и заглушающим её мучительные крики. Жон с ужасом смотрел на то, как девочка, которую он пытался спасти, превращается в пепел в его руке.              Это похоже стало последней каплей для него.              — АРГХХХХ!              Огонь вырвался из его тела и окутал его, образовав кокон, или яйцо. Оно накладывалось друг на друга, пока не превратилось в горячий оранжевый шар, зловеще парящий в трех футах от пола. Яйцо-кокон пульсировало изнутри огнем, словно сердце.              Зная, что все подходит к концу, Блейк встала на колени и открыла кейс, активировав бомбу с таймером. Тридцать секунд. Такое короткое время. Блейк мысленно начала отсчет.              Аномалия была заинтригована новой «игрушкой» и попыталась подхватить Жона, обхватив яйцо своими щупальцами. Щупальца вспыхнули, воздух наполнился паром, и аномалия взвыла от боли. В ярости она наносила удар за ударом, обрушивая свои конечности в диких взмахах на яйцо снова, снова и снова, вбивая его в пол вагона.              Раздался треск, и на мгновение огонь померк.              Яйцо упало, разбилось, а в центре скорбно горело нечто, наполовину человек, наполовину что-то ещё. Кровь, светящаяся, как лава, медленно вытекала из-под того, что когда-то было и чем наполовину ещё оставалось, — её возлюбленного. Его огонь потух, когда жизнь покинула его.              Дрожа, Блейк едва сдержала крик.              Оставалась только она.              Глаза Блейк горели от яростных слез, а горло жгло, пока она сдерживала свою ненависть. В её правой руке Кроцеа Морс горел, как звезда, так ярко, что практически выжигал пятна на её правом глазу. В её левой руке тикал кейс, праховая бомба внутри которого работала на износ. Вокруг неё — разрушенные останки вагона поезда, измазанные кровью.              Впереди и выше — какое-то отвратительное существо, которое надвигалось на нее со всех сторон.              Оно забрало у нее все.              Оставило её последней в этом пустом мире.              Если бы оно умерло, а она выжила, что бы с ней стало? Она будет заперта здесь на целую вечность, не имея возможности умереть, не имея возможности состариться, не имея возможности сбежать? Блейк содрогнулась при одной мысли об этом. Все, что у нее было и что она любила, исчезло.              — Я заберу тебя с собой! — поклялась она, увернувшись от щупальца, которое вонзилось в вагон и пронзил его. Кроцеа Морс пронесся поперек и перерезал его, как горячий нож масло. Существо закричало. — Мы умрем вместе! — зарычала она, подпрыгивая вверх, чтобы поймать остаток щупальца. Блейк подбросило вверх вместе с ним, и она вмиг оказалась прямо перед глазом аномалии. Вскоре гравитация взяла верх, и она упала. — Надеюсь, ты будешь страдать!              Кроцеа Морс вонзился в аномалию за секунду до того, как она приземлилась на неё, сразу после приземления она всем весом своего тела всадила аномальный меч в глаз твари. Аномалия задрожала от страха и боли, а Блейк яростно крутанулась обеими руками, прорезав ещё большую щель, в которую запихнула кейс, кисть и руку до самого локтя.              Тик.              — Ноль, — прошептала она, закрывая глаза. — Я иду, Жон. Где бы мы ни оказались...              Мир вспыхнул белым светом.              /-/              Впереди показался выход.              Блейк покачнулась на своем сиденье, когда поезд выехал из туннеля, неприятно ударившись о рельсы. Кейс, лежавший у нее на коленях, чуть не упал с них, но она быстро поймала его, до того, как прах успел рассыпаться — или, что ещё хуже, воспламениться. Солнечный свет ослепительно струился в окна, хотя он не должен был казаться таким ярким в столь поздний час.              А ведь прошло всего несколько минут с начала путешествия.              — Что случилось? — спросила она Жона. Он выглядел таким же удивленным, как и она. — Почему не сработало? Мы должны были переживать там время — годы, если аномалия Офиса Кулака была такой же, как и эта.              — Может, она была не такой же.              Они ничего не могли сделать, кроме как встать и выйти из поезда, когда он достиг пункта назначения. Мимо них проскочила молодая девушка, бормоча извинения и торопясь к киоску, где продавались закуски и сигареты. Несколько мужчин и женщин в вагоне впереди сошли, потирая головы и зевая. Громкоговорители на станции громко попросили их сойти с поезда и выйти за желтую линию.              Сделав это, Блейк задумалась, почему её голова кажется такой тяжелой. Неужели поездка была настолько некомфортной? Она медленно покрутила рукой, чтобы расслабить мышцы, и поводила головой из стороны в сторону. Шея хрустела, словно она плохо спала. — Я чувствую себя ужасно, — сказала она. — А ты?              — Бывало и лучше, — ответил Жон. Он дотронулся пальцами до своего носа, и те стали красным от крови. Вытерев руки, он проверил свой свиток. — Но мы были там всего шестьдесят секунд — ровно столько сколько и должны.              — Мне показалось, что дольше. Как будто пять минут.              — Хм. В том, что аномалия есть, я не сомневаюсь, но почему она не забрала нас?              — Может, мы оказались «счастливчиками».              — Хм. Может быть...              Мать и две её дочери сошли с поезда, и одна из девочек споткнулась и врезалась в чьи-то ноги. — Извините, — устало произнесла она.              — Смотри, куда идешь, животное! — прорычал мальчик-подросток.              Девочка удивлённо уставилась на него. — Папа...?              — Тц! Неужели я похож на чертово животное!?              — Мне очень жаль, сэр, — мать притянула ошарашенную девочку к себе. — Мне очень жаль, сэр.              — Тч. Как скажешь.              Он пошел прочь, бросая гневные взгляды на извиняющуюся и испуганную мать. Блейк нахмурилась, глядя вслед парню. Пусть она больше не была в «Белом Клыкем», но ей было противно видеть таких засранцев, как он. Оскорбленная девочка уставилась ему вслед со странным выражением лица, находящимся где-то между растерянностью и разбитым сердцем.              — Все пассажиры должны покинуть поезд... — повторяли динамики.              Блейк неуверенно огляделась по сторонам. — Разве здесь не все?              — Должны быть все, — ответил Жон.              — Извините! — из поезда вышел сотрудник с черным портфелем и пиджаком от костюма. — Это ваше? Эти вещи были на сидении 16А. Никто не забыл деловой костюм и портфель?              Это точно не их вещи. Учитывая, что в их кейсе была бомба, Жон и Блейк не выпускали его из виду. Пиджак тоже выглядел подходящим для человека чуть более круглого телосложения. Расспросив их, охранник сказал, что отнесет вещь в бюро находок и что она, должно быть, осталась от предыдущей поездки, поскольку, судя по записям, в их вагоне больше никого не было. Только они двое, молодая женщина, покупающая сигареты, студент из Бикона, мать и двое детей.              Блейк не могла припомнить, чтобы там был кто-то ещё.              — Что теперь? — спросила она Жона.              — Мы вернёмся. Попробуем ещё раз, и пусть она нас заберет.              Блейк помрачнела, но спорить с ним не стала — как и с долгом. Они заказали новые билеты и сели в поезд, въехав в туннель, пока Блейк закрывала глаза и считала в уме. На пятьдесят пятой секунде, доказав, что она немного затянула со счетом, поезд снова выехал с другой стороны.              Ровно шестьдесят секунд в туннеле и не больше.              Жон заставил их проделать этот путь ещё два раза, после чего пожал плечами и записал дело в разряд «нерасследованных». Возможно, аномалия испугалась и ушла, а может, они изначально неправильно поняли знаки, и её никогда не существовало.              В любом случае Блейк была благодарна. Было приятно заняться какой-нибудь легкой работой для разнообразия.