ARC Corp

      Прошло две безумных недели с тех пор, как они вернулись из курорта. У них было четыре задания за четырнадцать дней, два из которых оказались пустышками, в которых «аномальная активность» была совершенно нормальным явлением под призмой паранойи. В одном случае таинственные звуки и «активность» оказались нарколабораторией — с перестрелкой между Блейк и наркобаронами в придачу, — а в другом оказалось, что у клиента развивается слабоумие. Печально, но, по крайней мере, они помогли старику осознать это и получить помощь.              Два других задания были более рутинными, они сводились к поиску и изъятию аномальных предметов. Оба были простыми: первый вызывал деформацию и изменение цвета всего, что находилось в радиусе пяти метров (но, к счастью, вне радиуса действия цвет возвращался к нормальному), а вторая аномалия оказалась бургером, да, именно едой, которая восстанавливалась после того, как её съедали. Бесконечным источником еды она не была, так как восстанавливалась, забирая все съеденное.              Забавно, что офис Сафрон нашел эту зацепку благодаря жалобам на ресторан быстрого питания за то, что бургеры были «неполноценными». Как оказалось, бургер-нарушитель постоянно восстанавливался на их кухне. Раскрыть это дело было несложно, учитывая, что бургер, появляющийся у них на глазах, был немного подозрительным, к тому же преступный продукт не гнил и не двигался, поэтому его поместили в изолятор на новом объекте.              И то только потому, что в Офисе Кулака поняли, что убивать аномалию не вариант, когда они выяснили что она возрождается на той кухне. Лучше сохранить её в целости и сохранности на месте и избавить заведение быстрого питания от негативных отзывов. И всё же за эти две недели вся работа была сделана через Офис Кулака, и Блейк в конце концов надоело, что Жон не поднимает эту тему.              — Ладно, я больше не могу молчать, — сказала она. — Почему мы теперь выполняем приказы Офиса Кулака?              — Технически, мы не выполняем их приказы. Каждое из этих дел было на нашей территории. Они полностью под нашей ответственностью.              — Я понимаю, но почему они находят работу на нашей территории? Неужели они думают, что мы бездельничаем?              — Как раз совсем наоборот, — усмехнулся Жон, проверяя две новые сохраненные аномалии. — Они знают, что мы не халтурим, и именно по этой причине выделяют ресурсы на то, чтобы находить нам все больше и больше работы. Они хотят, чтобы мы были заняты.              Блейк застонала. Нетрудно было догадаться, почему Сафрон хочет, чтобы они валились с ног. Чем больше времени они тратили на активную работу, тем меньше времени они могли проводить в своем объекте, исследуя аномалии. Тот факт, что они не исследовали аномалии, вообще не имел значения, потому что Сафрон была параноидальным куском дерьма.              — Я искренне не понимаю, как у них получается находить эти аномалии намного быстрее нас, — хмыкнула она. — Мы делаем что-то не так?              — Хаха. Нет, — рассмеялся Жон. — Дело совсем не в этом. Ты же видела Офис Кулака. Там не только они трое. Там работает не меньше тридцати человек, а за пределами офиса и того больше, чем ты видела. Основная работа многих из них - просматривать новости и интернет в поисках инцидентов, которые могут быть аномальными, а затем докладывать о них начальству. Сафрон, Терре и Пирре не приходится искать себе работу, как нам. Их снабжает списком потенциальных зацепок небольшая армия следователей.              — Ну это же полная чушь, — пожаловалась она. — Почему у нас такого нет? — Жон открыл было рот, но она его перебила. — Нет, я знаю. У нас этого нет, потому что нам не доверяют. Не нужно говорить об этом.              — Мне не доверяют. С тобой все в порядке.              — Как-то сомневаюсь. Я уже слишком много раз оказывалась в твоем углу. Не зря Сафрон посчитала нужным вытащить меня, чтобы сделать работу в их офисе.              Жон пожал плечами, уступая без боя. Теперь они оба были персонами нон грата, но это её вполне устраивало. Блейк к этому привыкла. Можно было даже привести аргументы в пользу того, что Офис Кулака делится с ними этими следователями, и Блейк была уверена, что этот аргумент будет приведен, если она или Жон пожалуются.              Офис Кулака был щедр, они помогали, они доверяли Жону команду следователей, пусть и не подчиненных Вейлу и его приказам. Сафрон улыбалась и говорила, что это знак большего доверия между ними. Сотрудничество и «семейные ценности». Ха-ха. Блейк закатила глаза от представшей перед ней картины.              — Мы должны просто нанять Руби и...              — Нет.              Блейк оглянулась, шепча тихое извинение Руби. Прости, Руби. Я старалась.              — Я не хочу никого нанимать, — ответил он. — Я и тебя не хотел нанимать, но ты сама меня заставила.              — Причина в какой-то самоотверженной дурости?              — Нет. Дело не в том, что я хочу вести себя как мудак... Ты правда думаешь, что твоя жизнь стала лучше от того, что ты стала моей помощницей?              Блейк фыркнула. — Чертовски нет. Но Руби — не тот человек, которого можно держать в неведении, верно? Она уже знает, она замешана в этом, и она сражалась с аномалиями. Ты не спасешь её от опасности, отказываясь брать её в дело.              — Я знаю, но я могу спасти её от мучительной смерти. Кроме того, мы оба знаем, что её мысли обо мне... — он запнулся. — Они...              — Менее чем профессиональные?              — Да, — Жон не покраснел, но провел пальцем по носу и отвел глаза. Хех. Мило. Ему всегда нравилось изображать, что он выше таких вещей, но она могла сказать, что он не застрахован от влюбленности Руби. — Я не хочу заставлять Руби проходить через подобное. Ты сама видела, какая у меня семья. Они уже подтолкнули Терру к рождению ребенка против её воли.              — Да, это конечно ужасно, но по крайней мере они с Сафрон женаты. Думаешь, они поступили бы так же с тобой и Руби?              — Понятия не имею. Они могут решить, что я слишком «испорчен», но также могут захотеть посмотреть, сохранит ли наш ребенок аномальный аспект. Скорее всего, нет. Но в любом случае любой ребенок от меня будет под наблюдением с самого рождения, и я не удивлюсь, если мне прикажут отдать его на «воспитание» ради его же блага.              Блейк недовольно нахмурилась. — Что? В смысле отдать?              — Скорее, «передать» заботу о нем более надежному члену семьи. Я всё ещё буду отцом, и мой ребенок будет знать обо мне, но проблема будет в «вопросе безопасности», и главной отговоркой будет: «чтобы он не находился рядом с тем, кто может потерять контроль и убить его», — он насмешливо хмыкнул. — И, конечно, его или её будут «воспитывать» в «традиционных» семейных ценностях, так что я почти наверняка уверен, что он или она не захотят иметь со мной что-то общее к тому времени, когда они станут достаточно взрослыми, чтобы защитить себя.              Это было скверно, если бы речь шла только о нем, но если добавить сюда Руби и представить её реакцию на то, что у нее насильно заберут ребенка, и... да, это звучало не очень хорошо. Возможно, они были бы не против, если бы Руби осталась с ребенком, но это поставило бы её перед ужасным выбором между мужчиной, которого она любит, и её первенцем. Это вынудило бы их к отношениям на расстоянии. Конечно, путешествия не были проблемой, учитывая богатство ARC Corp, но они были бы заняты, не виделись бы так часто, не могли бы жить вместе...              Все это сильно осложняло относительно новые отношения.              — Значит, без Руби, — согласилась Блейк, теперь понимая, что причины были не столько в том, чтобы насолить Руби, сколько в том, что Жон искренне заботился о ней. Возможно, она всё ещё могла бы помочь Руби. Жон и Руби могли бы встречаться так, чтобы об этом не знала их семья. — Ну, а как насчет других? Нам доверили объект. Насколько сложно будет нанять новых сотрудников?              — Очень сложно.              — А что, если мы пойдем на уступки? Например, пусть у нас будет команда следователей, но каждая зацепка должна быть передана и в Офис Кулака. Тогда они могли бы следить за нами.              — Дело не в том, идти на разумные уступки или нет. Ничего неразумного в том, что нам вообще нужна помощь, нет. Дело во влиянии. Если с нами будут люди, то на этих людей мы сможем «повлиять», чтобы они воспринимали аномалии так же, как и мы, — то есть как не всегда смертельно опасные. Это философия, против которой выступает семья. В их понимании достаточно плохо, что нам сходит с рук то, что мы делаем. Они не собираются удваивать или утраивать количество людей, которые видят вещи так, как мы. В старой ARC Corp были свои фракции, у каждой из которых было свое мнение о том, как все должно быть сделано, по крайней мере, по словам Салем. Новая ARC Corp должна быть всегда единой.              — Даже в ущерб свободе воли?              — Особенно за счет свободы воли. Это не демократия, Блейк. ARC Corp — это диктатура по замыслу. Сейчас диктатором выступает мой отец. После него это будет Сафрон — и это самая веская причина для нас, чтобы пригнуть голову, делать то, что она говорит, и не создавать никаких проблем. Потому что мой отец живет опасной жизнью и может умереть в любой момент.              А ведь Сафрон когда-нибудь станет главой... Сафрон, которая неоднократно выражала желание видеть Жона мертвым, а Блейк — назначенной на другую должность. На самом деле, именно Николас вмешался, чтобы остановить её, либо из какой-то затянувшейся привязанности к своей мертвой жене и живому сыну, либо потому, что он был достаточно хитер, чтобы увидеть ценность в лояльной аномалии.              — Блядство, — хмыкнула Блейк, подытожив все одним словом. Жон хмыкнул в знак согласия. — В таком случае, думаю, нам лучше стараться по максимуму.              — Хм-м-м. Во многом поэтому я не стал поднимать шум, когда они попросили тебя на то задание в Аргусе. Попытка держать тебя рядом вызвала бы у них подозрения, «с чего это я хочу, чтобы ты была рядом». Если нам повезет, они решат, что это из-за того, что мы спим друг с другом, и просто будут давить на тебя, чтобы ты завела ребенка.              — Это если нам повезет!?              — О-хо-хо. Если нам не повезет, они могли бы решить, что это потому, что нам с тобой есть что скрывать, после чего они бы проследили за нашими передвижениями, заметили бы несколько поездок в Менаджери, а потом послали бы кого-нибудь посмотреть, что там происходит.              Ах. Да. Это было бы намного хуже, нежели быть вынужденной родить ребенка от Жона.              Потому что они оба были бы мертвы, её родителей вырезали бы, и, вполне возможно, все мужчины, женщины и дети, живущие на Менаджери, «замолчали» бы, чтобы не проболтаться о природе аномалий. Скорее всего, они сфальсифицируют это как бомбардировку Атласа, уничтожив остров, вызвав новую волну расизма и, возможно, вторую войну фавнов.              Но в глазах ARC Corp все это было предпочтительнее, чем нарушение Класса «Реальности».              Компьютеры в центре комнаты управления зажужжали от входящего вызова от Сафрон, заставив их обоих вздрогнуть. Жон ответил. — Жон слушает. Чем могу быть полезен, помощник главного директора?              — Наша команда нашла для вас новую работу.              Отлично.              — Отлично! — соврал Жон. — Пожалуйста, передайте нашу благодарность вашим логистическим командам за всю их помощь. Это сэкономило много нашего времени, ведь нам не нужно искать работу самостоятельно. Я уже почти привык к этому.              Улыбка Сафрон была натянутой, но в то же время довольной. — Им будет приятно это услышать, и я передам это с небольшой прибавкой к зарплате. Компания также довольна вашими быстрыми ответами на них, даже если два оказались пустышками.              — Всякое случается. Не в первый раз я выслеживаю аномалию только для того, чтобы выяснить, что это вечеринка на Хэллоуин, которая пошла не по плану. Лучше предохраняться, чем потом жалеть.              — Безусловно, — Сафрон, похоже, не обращала внимания на то, как грубо он это сказал — а это было грубо. Жон никогда в жизни не говорил так, отчего даже Блейк почти что закатила глаза. — Значит, вы будете рады узнать, что новая работа вряд ли окажется пустышкой. На самом деле, мы считаем, что она может иметь некоторое сходство с той, с которой наш офис уже сталкивался. Здесь возникают неудобные вопросы о виде аномалий, но их можно объяснить тем, что аномалия является пространственным разломом в мир с данным видом, а не тем, что само существо аномально.              — Можем ли мы получить описание аномалии, о которой идет речь, прежде чем углубляться в указанные теории?              — А, конечно. У меня уже все подготовленно, — усмехнулась Сафрон. — Ты знаком с первым заданием моей протеже? «Туннелем любви»?              Жон выглядел так, будто не совсем понимал, о чем она говорит.              А вот Блейк помнила. — Это был аттракцион «Туннель любви» с необычными историями о парах, которые выходили либо уверенными в своей любви, либо испытывающими недоверие друг к другу, —произнесла она, подменяя Жона. — Они выяснили, что на самом деле это разделение реальности и то, что пары попадают в пятилетний разлом, где они проходили испытания и в итоге погибали. Альтернативные версии пар, которые выходили живыми, не помнили подробностей, но у них оставались чувства, которые в итоге приводили к тому, что они либо укрепляли свою любовь, либо расставались.              Сафрон выглядела довольным ею. — Именно так. Наши эксперты полагали, что причина расставаний заключалась в том, что делали пары в обреченной реальности. Если они работали вместе и утешали друг друга, то выходили с сильным чувством любви. Если перед смертью они враждовали друг с другом или вели себя эгоистично, их вторые половинки это чувствовали. В каком-то смысле это вынуждало их провести пять лет вместе в изоляции. Хорошая проверка того, смогут ли два человека выдержать друг друга. Если бы дело было только в этом, то это не было бы такой проблемой, но обратная сторона в том, что аномалия убивает пару в одной из реальностей. Аномалия пожирала их.              — И вы нашли такую же аномалию? — спросил Жон. — В Вейле?              — Мы считаем, что да, но пока с ней не разберутся, нельзя быть абсолютно уверенным. Проще говоря, есть туннель, который только что закончили строить в районе, который в будущем станет новой связующей линией между Вейлом и Горой Гленн.              Глаза Блейк расширились. — Они отстраивают город!?              — Официально — пока нет. Но его расчищают. Мы все знаем настоящие причины его падения, так что это будет под видом «отвоевывания его у Гримм». А пока нужно спрятать доказательства того, чем на самом деле был «Сумеречный город». Впрочем, это работа для наших оперативных групп. Пока же знайте, что «линия будущего» по большей части проходит над землей, но она проходит через туннель. Именно в этом тоннеле, как считается, и находится аномалия. Поездка на поезде по туннелю должна длиться шестьдесят секунд, но люди жалуются, что им кажется, будто прошли минуты. После этого люди выходят трясущимися и обеспокоенными, иногда с тревогой, а некоторые отмечают даже случаи острой депрессии. Очевидно, что за то время, пока они находятся в этом туннеле, что-то происходит.              — Менее романтично, чем ваш «туннель любви», — отметил Жон. — А мы уверены, что это что-то похожее?              — В обоих случаях речь идет о замкнутом пространстве и временной аномалии, но ты прав в том, что мы не уверены, что это абсолютно одно и то же. Там может происходить что угодно, но, учитывая психические шрамы, «оставленные людьми», совершившими это «путешествие», мы считаем, что это сценарий «разделения реальности», не похожий на тот, с которым мы столкнулись в «туннеле любви».              Это объясняло их мысли о многочисленных аномалиях. Поскольку аномалия должна была быть уникальной в своей ненормальности, их не должно быть несколько, но технически аномалия могла быть дверью в эту альтернативную реальность, а монстр - её естественным обитателем. Это позволило бы обойти проблему стороной.              — Пирра и Терра не хотят проходить через это снова, и уж точно не тогда, когда Терра беременна. К тому же аномалия находится в Вейле.              — И это делает её нашей обязанностью. Я знаю, — вздохнул Жон. — Спасибо за наводку.              Сафрон пожала плечами. — Мы разобрались с аномалией, убили её и благополучно вышли с другой стороны. Не вижу причин, почему бы вам обоим не поступить так же. Вашим самым большим осложнением будут гражданские.              — Что? Что ты имеешь в виду под гражданскими?              — Туннель и поезд будут работать и оставаться открытыми для всех, пока вы будете разбираться с аномалией. Это нелепо, я знаю, но власти Вейла отказываются закрывать его.              Это казалось удивительно недальновидным даже для Блейк. — На каком основании? — спросила она.              — Они утверждают, что их соглашения с ARC Corp касаются защиты мира от аномалий класса «Реальность» и предотвращения распространения информации. Их аргумент заключается в том, что туннель стирает свои собственные доказательства и поэтому не представляет опасности для наших секретов. Более того, его закрытие только привлечет внимание и усилит подозрения.              — Это слабый аргумент!              — Я согласна, агент Белладонна. Однако технически Вейл прав. Мы можем требовать закрытия зоны только тогда, когда есть риск того, что аномалия раскроет себя или других. Эти правила сейчас переписываются перед лицом такого очевидного злоупотребления, но пока мы должны играть по их правилам. Это значит, что в поезде с вами будут гражданские.              — Это усложнит дело, — нахмурился Жон. — Уберечь их будет сложно.              — Это не ваша приоритетная задача.              Бессердечный ответ Сафрон поверг Блейк в шок. — Что?              — Никто не исчезал и не умирал, выходя из туннеля, так что если существо внутри и убьет их, то это будет похоже на «туннель любви», и оно убьет только одну из версий человека. Это значит, что любой, кого там убьют, должен выйти с другого конца целым и невредимым, пусть и с психическими травмами. С этим можно разобраться. Вашей целью должно быть уничтожение аномалии, а не безопасность пассажиров. И чтобы вы осознавали опасность, имейте в виду, что подобная аномалия может расшириться, если наберет необходимую для этого силу. Она может заразить больше туннелей и, возможно, в конечном итоге захватить весь город. Её нужно немедленно остановить.              Жон откинулся на спинку кресла. — Это сценарий «Армагеддона»?              — Пока нет. У нее есть потенциал, чтобы стать таковым, но пока до этого не близко. ARC Corp следит за ситуацией, но первоначальной ответной реакцией будет послать вас двоих туда и посмотреть, не сможете ли вы её убить. С нашей мы справились, так что у вас не должно возникнуть никаких проблем.              Не должно быть никаких проблем. Гарантий не было. Жон задал ещё несколько вопросов, но вскоре разговор закончился, и они остались сидеть в относительной тишине и размышлять о предстоящей работе. Если она окажется похожей на ту, с которой столкнулась Пирра, это будет означать потенциально пять лет, проведенных в этом поезде. Целых пять лет в ловушке друг с другом.              И это при условии, что она будет такой же, как их.              Это может быть пятьсот лет. А может, и пять секунд. Не было никакого реального способа узнать, и единственным утешением было понимание того, что «кто-то» должен выйти с другого конца. Но будут ли это они? Если это был сценарий с «разделением реальности», то это было бы похоже на подбрасывание монетки.              Орел - и они выйдут из туннеля через несколько минут, думая, что ничего не произошло.              Решка - и они обречены на страдания.              Даже, возможно, на смерть.              Вот только в каком-то смысле это не было даже шансом 50 на 50. Они пострадают от плохого события, но был шанс, что они окажутся счастливчиками и не вспомнят его. Или им просто сотрут память. Это было бы милосердием.              — Разве мы не можем просто взорвать туннель и запечатать его? — вынуждена была спросить она.              — Город откроет его снова.              — Даже если они знают, что внутри аномалия?              — С их точки зрения, она не вызывает никаких существенных проблем. Те, кто в курсе, просто откажутся когда-либо пользоваться этим тоннелем, при этом уверяя население, что он совершенно безопасен.              — Ублюдки...              — Хм... — Жон встал. — Но это не причина, по которой мы должны набрасываться на них, готовясь. Думаю, нам стоит провести несколько тестов. Поговорить с людьми, выходящими из поезда, поставить на поезд несколько камер, пока он будет ехать. Ну и все в таком духе.              Ей показалось, что это неплохо.              Все, что угодно, лишь бы отодвинуть само «путешествие».              /-/              — Спасибо за уделенное время, сэр, и вот ваша награда, как и было обещано, — Блейк передала приличную сумму льен — плату за то, что он остался для заполнения анкеты. По крайней мере, пассажиры воспринимали это именно так. Жон и Блейк, как и подобает им, были убедительными чиновниками, а подкупить людей, чтобы они остались на собеседование, было несложно.              Нужно было разбросать достаточно льен, и даже самые занятые люди останутся.              Последний гость встал и поплелся к выходу, всё ещё выглядя немного потрясенным. Его показания были такими же, как и у остальных, — короткая поездка, которая, казалось, длилась чуть дольше, чем должна, но внешне ничего необычного. За исключением того, что он покинул поезд, чувствуя усталость и тошноту, и его вырвало в общественном туалете. Он пожаловался, что, должно быть, рельсы были неровными и Блейк заверила его, что совет перепроверит рельсы.              Не все симптомы были одинаковыми. Почти все выходили из туннеля уставшими, но некоторые чувствовали себя больными, у других были ужасные боли и спазмы, а один человек вышел из него с ужасным чувством печали. Из-за чего ему понадобилось много сахара и напитков, чтобы немного прийти в себя.              Если бы всё сводилось к одному, то была бы хотя бы «тема», но пока что единственной общей чертой было то, что никому поездка не понравилась. Все так или иначе выходили из неё не в лучшем состоянии, настолько, что уже ходили слухи. К счастью, слухи эти были самыми разными: от проблем с путями до секретных правительственных испытаний наркотиков.              Обычные конспирологические теории, не имеющие отношения к аномальной правде.              Никто не воспринимал их слишком серьезно.              Жон вошел в дверь после того, как мужчина ушел, с планшетом в руках. — Я проверил камеры, которые мы оставили на поезде, — сразу начал он. — Все они регистрируют не более шестидесяти секунд, как и должно быть, но все они были с севшей батарейкой, когда я добрался до них. Что странно, ведь в них было достаточно праха, чтобы работать в режиме низкого энергопотребления как минимум два года.              У Блейк свело живот. — Это доказывает теорию Сафрон?              — Это подтверждает временную аномалию, да, но мы уже знали, что так оно и есть. Это не подтверждает, что это зеркальное отражение того сценария, с которым столкнулся её офис в туннеле. Все может быть иначе, — он постучал по своему планшету. — Важно отметить, что в том поезде были женатые и встречающиеся пары, и никто из них не расходится. Во всяком случае, насколько мне известно.              — Это может быть просто потому, что это не «туннель любви», — заметила Блейк. — Люди отправились в него в Мистрале, ожидая, что их ждут испытания и только вдвоем. Может, здесь все по-другому. Все в поезде могли бы взаимодействовать друг с другом.              — Хм. Может быть, — Жон отложил планшет. — Ты же знаешь, что у нас есть только один способ узнать наверняка, Блейк.              Её уши приплюснулись. —Знаю...              — Мы выйдем целыми и невредимыми с другой стороны.              — Жон и Блейк выйдут, — ответила она. — Нет никакой гарантии, что это будем мы.              — А может и так, — согласился он. — Но мы возьмем взрывчатку и оружие. Если там есть монстр, мы найдем и убьем его. Когда Сафрон сделала это, временная аномалия схлопнулась, и Офис Кулака вышел, вспомнив все. Если мы убьем аномалию, то разрушим разделённую реальность и сделаем то же самое. Мы выйдем из него — настоящие мы. Немного помятые, возможно, с сильной фобией поездов и туннелей, но это будем мы.              Блейк фыркнула. — С целым поездом травмированных гражданских.              — Я подумывал о том, чтобы организовать поездку поздно ночью. С меньшим количеством пассажиров. Те, кто едут сейчас... Неведение — блаженство. Даже если мы не знаем, умерли они и были заменены или нет, они тоже не знают. Пусть так и дальше остаётся. Когда мы войдем внутрь, все они окажутся под воздействием аномалии. Вряд ли удастся это предотвратить. Я попрошу Сафрон подготовить оперативную группу, чтобы собрать и заставить их замолчать.              Блейк ненавидела это слово, но только потому, что в её сознании оно звучало как «убить».              — А что случилось с теми людьми с курорта, которых заставили «замолчать»?              — Половина из них устроилась на работу в ARC Corp, — ответил он. — Очень хорошо оплачиваемую работу, вероятно, это те, кто занимались расследованиями для нас, если честно. Остальные согласились на контракты и платежные пакеты, чтобы забыть о случившемся. Они были уверены, что это был какой-то правительственный испытательный центр для испытания копирующего проявления, которое вышло из-под контроля, когда женщина с этим проявлением умерла с кучей своих собственных клонов в активном состоянии. Глупое оправдание, — признал он, — но большинство гражданских все равно не понимают, как работают проявления, поэтому они думают, что это был какой-то исследовательский центр по подготовке суперохотниц, и что Вейл платит им, чтобы они молчали.              Если добавить несколько угроз со стороны правительства, этого будет достаточно, чтобы заставить их замолчать. А если нет, то они обнародуют историю, которая в любом случае будет ложной, защищая ARC Corp. Другое дело те, кого завербовали, но они, по крайней мере, не ходили и не убивали свидетелей.              Хотя как они объяснят то, что здесь произошло, Блейк не знала. Потому что Пирра вышла, помня каждый день из тех пяти лет, проведенных в ловушке в другом измерении, независимо от того, состарилась она или нет, и каждый пассажир на борту поезда вместе с ними имел все шансы сделать то же самое.              Блейк не завидовала Офису Кулака в той неразберихе.              /-/              Была ночь.              Вагон был наполовину пуст — около пятидесяти человек на сотню, которая могла бы нормально поместиться. Он был похож на «новый поезд», где сиденья были ещё чистыми, а металлические стены — без граффити. Поезд еще не пробыл в эксплуатации слишком долго. Беспокоило то, что на стенах висели плакаты, предупреждающие о том, что делать при внезапном чувстве головокружения или недомогания.              Блейк проигнорировала их.              Другие люди в их вагоне не выглядели такими нервными, как она. Они были расслаблены, слушали музыку или читали что-то в своих свитках. Одна женщина-фавн изо всех сил старалась удержать двух девочек на месте, пока те хотели побегать по проходам. Блейк опустила взгляд на кейс на коленях, внутри которого лежало несколько бомб и пистолетов.              Иронично, что она снова оказалась в поезде с бомбой, хотя, по крайней мере, на этот раз у нее не было намерения использовать её на поезде или его пассажирах. С шипением двери закрылись, и Блейк прикусила губу. Поезд ожил, издав характерный звук колес, медленно скрежещущих по рельсам. Звук становился громче по мере набора скорости, а затем тише, когда эта скорость была достигнута.              Через минуту они должны были въехать в туннель.              По общему мнению, все могло пойти двумя путями. Две временные линии. В первом случае их продержали бы в туннеле на несколько минут дольше, чем имело смысл, а затем вывели бы на другой стороне, с чувством тошноты и дурноты. Они сошли бы, проверили следующие несколько поездов и понадеялись, что с аномалией разобрались. Что Жон и Блейк из второй временной линии сделали свою работу как надо.              И если им не повезет, они окажутся во второй временной линии.              Где им придется противостоять всему, что аномалия выплеснет на них, и дать отпор — возможно, отдать свои жизни в самоубийственной атаке, чтобы убить её, чтобы Блейк и Жону из первой временной линии не пришлось повторять процесс и обрекать на гибель ещё одну версию себя в разделённой реальности.              Пожалуйста, пусть мы будем в первой временной линии, пожалуйста, пусть мы будем в первой временной линии...              Блейк повторяла это в голове, когда они достигли туннеля, и вагон поезда погрузился во тьму. Жон достал свой свиток, включил секундомер и запустил таймер. Секунды начали отсчет.              Пожалуйста, пусть мы будем первой линией времени, пожалуйста, пусть мы будем первой линией времени...              Прошло шестьдесят секунд.              Пожалуйста, пусть мы будем в первой линии, пожалуйста, пусть мы будем в первой линии...              Две минуты.              Пожалуйста... — взмолилась Блейк. Пожалуйста, пусть туннель закончится...              Три минуты.              Четыре минуты.              Пять минут.              Несколько пассажиров начали нервно оглядываться по сторонам, наконец осознав, что прошло слишком много времени, а темные стены туннеля всё ещё мелькали мимо. Жон выключил секундомер, чтобы сэкономить батарейку, и убрал свиток.              А Блейк сдержала желание яростно закричать. В её глазах стояли горькие слезы.              Они были в жертвенной временной линией.              — Теперь это наша ответственность, — прошептал он, взяв её руку и сжав её. Она чувствовала жар от его огненной руки через перчатки. — Все будет хорошо, — сказал он ей. — Мы выберемся отсюда.              Офис Кулака выбрался. Никос тоже.              Блейк сглотнула и протерла глаза, затем кивнула. Пожалуй, этот дурацкий поезд уже достал её — этакий дегустатор бесчисленных душевных шрамов, которые остаются на людях, сошедших с него. — Со мной все будет в порядке, — прошептала она. — Думаю, поезд влияет на меня.              Жон хмыкнул, хотя она не была уверена, что он в это поверил. Отпустив её, он встал и подошел к передней части их вагона, затем повернулся лицом к очень испуганным пассажирам. Он поднял руки.        — Дамы и господа, прошу всех уделить мне внимание! — крикнул он. — Меня зовут Жон Арк, директор Офиса Сдерживания ARC Corp, и прямо сейчас я — ваш лучший шанс выжить в этом аномальном событии. Мне придется попросить вас всех сохранять спокойствие и выслушать меня, — к ее шоку, он горько улыбнулся. — И постоянно держите свои руки, ноги и рассудок внутри вагона. Это будет очень ухабистая поездка.