ARC Corp

В «Колизее Согласия» царила суета, несмотря на то что он откроется только на следующей неделе. Команды подрядчиков и строителей занимались модернизацией и ремонтом различных стендов, а бригады уборщиков в это время сметали пыль и грязь, накопившуюся за два года. Как раз на последних этапах они с Жоном прибыли на буллхеде и сошли с него, когда к ним подошли сотрудники службы безопасности Айронвуда. Быстро сверкнув удостоверениями, солдаты отступили, причем некоторые из них были более встревожены, чем другие. Похоже, их «утилизация» команды Специалистов Атласа не прошла незамеченной. Вот что получил Айронвуд за то, что послал их вмешиваться в дела ARC Corp. — Замечали ли вы что-нибудь необычное? — спросил Жон у командира группы, сержанта, судя по знакам отличия на плече. Мужчина был напряжен, его руки крепко сжимали оружие, словно он хотел размозжить прикладом череп Жона. Даже без ауры Блейк знала, что Жон более чем способен обезоружить его, если тот попытается. — Ничего, сэр. Никаких необычных движений, звуков или наблюдений среди рабочих бригад не зафиксировано. — Мы все равно осмотримся, если вы не против. — Как скажете, сэр. Блейк и Жон пошли дальше, и как только они оказались вне пределов слышимости, Блейк хмыкнула: — Вот тебе и секретность. Они точно знали, кто мы и для чего мы здесь. — Вот тебе и Атлас. Они думают, что они — одинокий бастион, который есть у мира против Гримм — синдром главного героя, как называет это мой отец. Полагаю, именно так они оправдывают попытки увести «Завтрашние новости» у нас из-под носа. Какая-то ерунда типа «ради высшего блага» или «Атлас может лучше всего использовать эту аномалию для защиты мира». — Они были такими и по отношению к «Белому Клыку». Никто из нас не ожидал, что они будут нас уважать, но раздражало то, что они всегда вели себя так, будто не понимали, почему мы перешли к насилию. — Правдоподобное отрицание, Блейк. Именно так поступают правительства лучших стран. Ты прикидываешься дурачком, а потом делаешь вид, что поступил бы иначе, если бы знал правду. Такое отношение может распространиться и на людей, особенно если его пропагандируют новостные каналы, передающие ту же самую информацию. Она помнила таких. Когда-то они с яростью слушали передачи Атласа, где так называемые «эксперты» разбирали мотивы «Белого Клыка» и всегда представляли их как нераскаявшихся, жестоких психопатов. И, конечно же, атласская публика с удовольствием это слушала. Все, что угодно, лишь бы не признавать, что именно они в первую очередь породили «Белый Клык». Что угодно, лишь бы не меняться. — Как ты думаешь, Айронвуд и Атлас всё ещё пытаются собирать аномалии? — Почти наверняка, но сейчас это дело моего отца, а не наше. Наверное, это главная причина, почему он решил остаться в Атласе. Убедиться, что ПКШ управляется должным образом, было лишь предлогом, чтобы присматривать за высшими чинами в Атласе. Полагаю, некоторые из них поддерживали Винтер. — Тогда они точно найдут друг друга. К тому же у твоего отца теперь есть «Завтрашние новости», так что события не должны застать его врасплох. — Хммм... — И что это значит? — спросила она, сузив глаза от его не слишком уверенного ответа. — Что-то произошло? — Я не посвящен в детали, но есть упоминания о том, что «Завтрашние новости» не работают так, как должны. Опять же, это не наше дело, и, вероятно, это один из аспектов того, что они изолировали её. В конце концов, там все еще Лиза Лавендер. Держать её взаперти на какой-то морской пыльной вышке с небольшой командой ученых, которым она может рассказывать свои истории, скорее всего, расстраивает её. Но, конечно, мой отец не хочет рассматривать идею о том, чтобы позволить ей предстать перед большим количеством людей. — Значит, аномалия теперь бесполезна для нас. — Опять же, я не знаю. Я только... это даже не слухи. Небольшие промахи тут и там в задокументированных случаях. Маленькие заметки с надписью «Если бы только мы могли использовать «Завтрашние новости» на полях», которые мои сестры забыли затереть. Я читаю между строк. Вот так у меня обстоят дела с документами. Меня не допускают почти ко всему, я могу получить доступ только к своим собственным делам, общим делам ARC Corp и любым аномалиям класса «Реальности» или угрозе конца света, о которых мне слишком важно знать, чтобы не допускать меня к ним. — В то время как все остальные, полагаю, имеют полный доступ? — В основном. Отец и Сафрон — как помощник главного директора — единственные, кто имеет полный доступ, но мои сестры могут получить доступ ко всем несекретным файлам, тогда как я не могу получить доступ ко многим, которые не имеют ко мне прямого отношения. Например, я могу получить доступ только к твоему досье сотрудника, в то время как другие директора могут получить доступ к досье любого сотрудника. Блейк нахмурилась. — Они могут просматривать мои данные, когда захотят? — он кивнул. — И как много там всего? — Не так много, как ты думаешь, но больше, чем тебе хотелось бы. — Отлично. — Они знают о «Белом Клыке». Блейк помрачнела. — Просто прекрасно. — Ничего страшного. Мы берем людей из всех слоев общества. Я отвлек внимание от твоих родителей. Дал много ненужных подробностей о них, чтобы никто не чувствовал необходимости связаться с ними, чтобы заполнить пробелы, но в остальном многое оставил без внимания. — Спасибо, — Блейк хотела бы уйти от разговора, пока у нее не развилась ещё большая неприязнь к Сафрон Арк. — Итак, что мы вообще должны здесь делать? Если никто больше не заметил ничего необычного, то я сомневаюсь, что мы просто так наткнемся на аномалию. — Ты не ошибаешься. В любое другое время я бы подумал, что это уловка, чтобы убрать нас с дороги, но учитывая, что это фестиваль Вайтала и все такое, логичнее, чтобы они были начеку. Десятки тысяч людей будут здесь, и если бы аномалия поразила «Колизей Согласия», она бы в одно мгновение превратилась в класс «Реальности». Это настолько важно, что, когда я поставил отца в известность о сегодняшней миссии, он сказал, что я могу вызвать оперативные группы, если потребуется. — Проклятье. Что он ожидает, что мы здесь найдем? — По идее, ничего, но лучше перестраховаться. Настоящая проблема, как ты уже сказала, заключается в том, что мы сможем надеяться найти аномалию только тогда, когда кто-то окажется под её влиянием, а это не очень вероятно, учитывая, что на «Колизее Согласия» сейчас работает лишь костяк команды. Любая аномалия здесь с большей вероятностью будет найдена, когда прибудут десятки тысяч людей. Что, по их мнению, было бы слишком поздно. Обидно от того, что у них не было никакого способа эффективно обнаруживать аномалии, но тогда ARC Corp уже давно бы очистила от них мир, если бы такая вещь существовала. Сначала им нужны были признаки, доказательства в виде мертвых тел, необычных событий, наблюдений или даже просто жалоб матерей-одиночек на странные звуки на чердаке. Поскольку на «Колизее Согласия» так мало людей, было слишком много мест, где могла бы спрятаться аномалия. — Не становись слишком параноидальной, — посоветовал Жон. — «Колизей Согласия» остается неиспользуемым между фестивалями. Два года назад здесь не было аномалий, так что и сейчас должно быть чисто, если только кто-то из рабочих намеренно или ненамеренно не занес одну. О, и нужно будет проверить весь груз направленный сюда, так на всякий случай. Блейк немного расслабилась. Это немного прояснило ситуацию. — Тогда нам нужно проверить только припасы и персонал, а не каждый уголок? — Именно. /-/ Это была утомительная, но вполне выполнимая работа — разделиться на группы, чтобы взять интервью у разных людей, работающих на «Колизее Согласия», среди которых — Блейк сразу отметила — не было ни одного фавна. Естественно, Атлас отвечал за проверку персонала, безопасного для работы здесь, и делал это в своей обычной манере. Опять же, не было ничего конкретного, на что можно было бы обратить внимание, так что ей и Жону пришлось решать, не ведут ли эти люди себя как-то странно, на основе личного мнения и субъективного анализа. К счастью, у них двоих был уникальный опыт общения с разумными аномалиями благодаря бару Алистера. В её случае это означало разговаривать с рабочими, задавать им простые вопросы об их прошлом, учебе, семьях и друзьях и смотреть, как они отвечают. Аномалии не могли ходить в школу и не имели прошлого, выходящего за рамки того дня, когда они «родились» в этом мире, поэтому выслушивать скучные, а иногда и забавные истории о детстве людей и о том, что они изучали, было для нее достаточно, чтобы вычеркнуть их из списка. Более подозрительными были те, кто скрытничал по этому поводу, но несколько угроз вскоре заставляли их признаться, что у них просто есть небольшие судимости и они не хотят упоминать об этом из страха потерять работу. Блейк вздохнула, заверила их, что ей все равно, и тоже отпустила их. Аномалия не прошла бы через юридическую систему незаметно, прежде чем ARC Corp засекла бы её и убила бы. Прошло несколько часов, но в конце концов работа была сделана, и она встретилась с Жоном, когда он закончил проверку складов и хранилищ, куда были перемещены посылки. — Все нормальные, — произнесла она. — А у тебя? — Настолько чисто, насколько я могу судить. В таких случаях нет никаких гарантий. Насколько я могу предполагать, там была аномалия, которая пыталась повлиять на меня, но не смогла, потому что я сам уже аномален. Впрочем, тут должно быть безопасно. Большинство припасов — прах, а это явно не может сыграть на руку другой аномалии, которая сама является таковой. — Бывшие люди, — ты имеешь в виду. Он мрачно вздохнул. — Да. И поверь мне, я бы предпочел, чтобы мы смогли полностью удалить прах из мира, но таков риск аномалии класса «Реальности». Прах — это настолько важная часть культуры и инфраструктуры мира, что мы не можем заставить его исчезнуть. Хуже всего было гадать, как ARC Corp поддерживает производство. Блейк знала, что Жон не знает — это был ещё один из тех важных секретов, в которые ему не разрешалось заглядывать. Возможно, это было и к лучшему. Интуиция подсказывала, что речь идет о заключенных, приговоренных к длительным или пожизненным срокам. Будет ли предложение соответствовать спросу, было неизвестно, но она даже не знала, сколько объема создает одно человеческое тело. Но семье Шни удавалось поддерживать производство, и аномалия питалась шахтерами-фавнами, и хотя смертность в шахтах была высокой, она не была такой уж высокой. Даже Атлас обратил бы внимание, если бы тысячи фавнов исчезали каждый год. Оставалось надеяться, что «Все превращается в прах» не требует такого количества «пищи», как она опасалась. — Я объявляю эту миссию выполненной, — произнес Жон. — Хотя я дам понять Озпину и Айронвуду, что они должны позвать нас, если у кого-то из работников или гостей появятся необычные симптомы. /-/ Первые день-два Блейк ожидала звонка, но быстро стало ясно, что на «Колизее Согласия» ничего плохого не происходит — и это показалось ей настолько тревожным сигналом, что Блейк спросила об этом Жона. — Я понимаю, о чем ты, — ответил он со смехом. — Если бы это был «Белый Клык» или активная террористическая угроза, то «Колизей Согласия» был бы идеальной целью, но ты должна помнить, что большинство аномалий не хотят, чтобы их нашли. Они знают, что произойдет, если их найдут. Не только в плане «репрессий» со стороны ARC Corp, но и того, как будет вести себя вокруг них широкая общественность. Представь, если бы Алистер оказался на публике. Это был жесткий образ. Фавну и с парой ушей хватало издевательств, но у него была комариная голова вместо собственной и крошечные крылья на спине. Люди назвали бы его отвратительным, заставили бы его покинуть общественные места, может быть, даже распылили бы на него пестициды, чтобы попытаться заставить его уйти, чтобы он не разносил микробов или паразитов. Блейк обвиняли в наличии блох раньше из-за её ушей — неважно, что ее «мех» был просто волосами, такими же, как и везде на её голове, или что люди могут заразиться блохами так же легко, как и животные. Для менее человечных аномалий все было бы ещё хуже. Если Ремнант не мог даже решить, заслуживают ли фавны тех же прав, что и люди, то они точно не были готовы к появлению аномалий на сцене. Некоторые глупцы вроде Микаэля могли считать, что это стоит риска, но большинство понимало ситуацию лучше. К тому же всех экстремистов отправили на Менаджери. — Наверное, ты прав, — в конце концов согласилась она. — Единственные аномалии, оставшиеся в Вейле, либо неизвестны нам, либо являются приверженцами умеренных взглядов, которые хотели остаться здесь, спрятавшись под твоей защитой. Наверное, я вбила себе в голову, что что-то пойдет не так. — Каждый в ARC Corp со временем становится таким, — отшутился Жон. — Честно говоря, нам стоит пойти к Алистеру. Они вообще-то собираются, чтобы посмотреть фестиваль в прямом эфире и поболеть за своих фаворитов. — Эм. Я иду болеть за Сана, помнишь? Жон моргнул, затем улыбнулся. — Точно. Я и забыл. Ну, я буду у Алистера. Покажусь, поправлю нашу репутацию с местными и дам понять, что никаких обид нет. Ты же знаешь, как это бывает. Блейк улыбнулась в ответ, чувствуя себя немного неловко из-за того, что пришлось отказаться от предложения. — Может, пойдем сейчас? — предложила она вместо этого. — Нам больше нечего делать во второй половине дня, и все звонки в офис будут перенаправлены на твой свиток. Честно говоря, нам не помешает показаться там. — Конечно, — Жон встал и потянулся за своим пиджаком. Он уже не так опасался, что она увидит его руки, ведь даже в белой рубашке она могла разглядеть под ней пульсирующее пламя. — Давненько я не ел вне дома, а завсегдатаи Алистера, наверное, боятся, что мы их приструним. То, что меня увидят обедающим там, может даже их успокоит. /-/ Блейк не была уверена, насколько «успокоит» местных аномалий то, что их снова увидят. Возможно, и успокоит, но скорее всего сдержит. Правда, среди них был один недавно пробудившийся, которого Алистер представил Жону. Странная гуманоидная фигура держала голову задом наперед и выпячивала шею, похожую на пасть насекомого. Несмотря на это, оно было дружелюбным, хотя и смущенным, и достаточно «новым», чтобы говорить с Жоном без страха. Он скоро познакомится с остальными и будет нервничать рядом с ними, но пока что Жон воспользовался шансом в более мягкой форме ознакомить аномалию с правилами. До того, как остальные успели оттащить его в сторону и шепнуть на ухо, кто такой Жон и насколько он может быть опасен. — Твоя еда, — произнес Алистер, ставя перед ней тунца. Он выглядел очень аппетитно, что лишний раз доказывало, что голова инсектоида не мешает быть хорошим поваром или чистоплотным. — Спасибо, выглядит отлично. Ты замечаешь оживление в баре в связи с проведением фестиваля? — Немного. Не многие из нашего рода имеют свободу выходить на публику, а тут публики гораздо больше, если ты понимаешь, о чем я. Огромные толпы людей здесь на фестивале, даже ночью, когда мы обычно можем свободно передвигаться. Я превращаю это место в небольшой хостел для тех, кто в этом нуждается, — мы делаем из этого свой маленький фестиваль. Хорошая еда, выпивка, компания и несколько собственных игр. Это звучало как ночевка. Каким бы детским ни было это сравнение, она напомнила себе, что у большинства аномалий не было детства. Вполне возможно, что это первая дружеская вечеринка в их жизни. — То, что мы здесь, не повлияет на твои обычаи, верно? — Не беспокойся об этом. Большая часть моих денег все равно поступает от Жона, чтобы держать это место открытым, и мы не то чтобы платим налоги — мы буквально не можем их платить, — Алистер пожал плечами. — Да и нам много не нужно. Деньги, которые мы зарабатываем, в основном уходят Коде, которая покупает вещи от нашего имени и переправляет их в пустые дома. У нее, по крайней мере, есть пара фальшивых личностей. — Разве это то, что ты должен мне рассказывать? — Твой босс уже об этом знает. В основном она выдает себя за нескольких замкнутых геймеров и одного онлайн-писателя. Это дает нам возможность покупать вещи, не подвергая риску ни себя, ни тайну. Кроме того, она помогает нам снабжать новичков. Для всего более индустриального у нас есть несколько других прикрытий. Опять же, они одобрены и даже созданы Жоном. Мы — или я — работаем с ARC Corp. Не то чтобы настоящая ARC Corp знала об этом. — И это к лучшему, — отметила она, и Алистер хмыкнул в знак согласия. — Значит, твои завсегдатаи не буянят во время фестиваля? Кто-нибудь из них посещает его? — Я знаю, что один или два благословенных с более человеческими формами уже бывали на «Колизее Согласия» — некоторым из нас повезло иметь человеческие тела или быть разумным предметом, способным создать образ такового. Возьми, к примеру, Нео. Эта девушка может встать и делать все, что ей вздумается, даже летать первым классом в другие Королевства, если захочет. А я, с другой стороны? — он постучал по своему хоботку. — Чертова удача, да? Лучшее, на что я могу надеяться, — это укутаться, идти и надеяться, что Гримм меня не съест. Не, мне и здесь неплохо. Вейл не так уж плох по сравнению с тем, какой могла бы быть жизнь. — Я всегда хотела спросить, — начала она. — Ты трансформировался из человека или...? — Родился аномалией, — ответил он. — Просто появился на свет в один прекрасный день. Я не был человеком, которого ужалил комар, наделенный сверхспособностями, если ты об этом — и не был внебрачным отпрыском самого маленького в мире человека и самого большого в мире комара, — он рассмеялся над своей неудачной шуткой. — Я даже не знал, что такое комар, пока меня не нашли другие. — Другие? — Жон проводил свою маленькую спасательную операцию до моего появления, — объяснил он. — Если ты покопаешься в старых новостях, то найдешь теорию заговора о «моските» в Вейле. Это был я. Я понятия не имел, где я, что я, или даже кто я — и несколько человек видели, как я по ночам разбрасывал еду в мусорных баках. К счастью, большинство приняло меня за бездомного бомжа, а потом аномалии под началом Жона нашли меня и объяснили, что я такое и как устроен мир. Я встретил Жона, он организовал мне что-то похожее на жизнь, и я решил, что хочу отплатить и сделать так, чтобы новые аномалии не проходили через то дерьмо, через которое прошел я, — Алистер пожал плечами. — Остальное уже известная история. — Это достойно восхищения с твоей стороны. — Спасибо, — невозможно было понять, улыбается Алистер или нет, учитывая его хоботок, но он звучал счастливым. — Все не так уж плохо. Я бы хотел быть аномалией с чуть большей свободой передвижения, но мы не все можем выиграть в лотерею, как это сделала Нео. — Да, и мне кажется, что Нео в меньшей степени аномалия с человеческим телом и в большей — аномалия, заставляющая всех верить, что у нее есть тело, — Блейк до сих пор помнила крики Специалистов, когда их разум был сломлен истинным видом Нео. Это едва не раздавило и её, и Жона. — И я очень не хочу нарваться на её плохую сторону. — А, не волнуйся. Эта девушка слишком очарована и любопытна, чтобы пойти на убийство. Мне больше жаль человека, с которым она общается, ведь он вряд ли догадывается, насколько она опасна или нечеловечна на самом деле. Незнание было блаженством в этом плане. Роман явно не хотел бы знать правду. — В любом случае, — продолжил Алистер, — мы даем понять всем членам сообщества, что им не стоит предпринимать никаких попыток посетить фестиваль. Проблема заключается в тех, кто ещё не стал его частью — так сказать, новоприбывшие. Ну, и аномальные предметы, которые не имеют собственного разума. Мало что можно сделать, если кто-то принесет такой предмет. — Это риск, с которым мы ничего не можем сделать, — заявил Жон, возвращаясь к столу. — Но, с другой стороны, большинство людей, которые знают, что у них есть аномальный предмет, все равно держат его при себе. — Уже закончил, — сказала она, приветствуя его возвращение. — Как прошло знакомство с новичком? — Он в панике и отчаянно хочет куда-нибудь вписаться и иметь свое место, — он посмотрел на Алистера. — Полагаю, ты не против взять ещё одного сотрудника? — Он мне не нужен, но я возьму его, если ты будешь платить ему зарплату, — Жон закатил глаза, но кивнул. — Вот и славно. Сэкономит мне немного времени на инвентаризации. — Что ты имеешь в виду насчет предметов? — спросила его Блейк. — А-а-а. Большинство людей не знают, что у них есть аномалии. Они просто думают, что у них есть счастливая монета или какой-то особенный маленький предмет, передающийся по наследству. В любом случае, если это помогает им в жизни, то они обычно становятся эгоистами и не хотят делиться, поэтому держат это в тайне. Возьмём, к примеру предмет, который точно говорил бы тебе, на кого ставить в боях или скачках, чтобы заработать больше всего денег. Ты бы никому об этом не рассказала, потому что люди попытались бы отнять его у тебя. — Понятно. Значит, мы полагаемся на человеческую жадность, чтобы держать аномальные предметы в секрете? — Это не только моя политика, но и политика компании. Или не политика, а общепринятая реальность. Люди будут вести себя так, как вели себя Шни, или как пытался Айронвуд. Аномальные предметы часто безопаснее держать в руках, потому что у них нет мотивов или планов, так что они с меньшей вероятностью превратят твои внутренности в кашу. — Менее вероятно, но все равно такое случается, — отметил Алистер. — Да. Но именно тогда нас и вызывают. Кроме того, мы не можем останавливать и обыскивать каждого участника турнира, и не похоже, что мы можем сканировать их по пути внутрь. У нас нет никакого способа обнаружить аномалии. Если что-то случится или кто-то обманет, мы просто скажем, что это было проявление. — И это сработает...? — У Кроу Брэнвена буквально есть Проявление, вращающееся вокруг манипулирования удачей. Не так уж сложно поверить, что у кого-то может быть такое, которое подсказывает ему, на кого ставить в азартной игре, или улучшает его жизнь по мелочам. Очевидно, что в таком случае мы лишим их аномалий. Наша цель — найти и уничтожить — или, в нашем случае, сдержать. Оставить их у владельцев, которые будут их использовать, — не идеальный вариант, но это лучше, чем если бы они были раскрыты. Ты ведь помнишь, какое бурление страстей поднялось после аукциона Шни. Преступные группировки, правоохранительные органы, военные, террористы — все они будут бороться за обладание подобными предметами. Даже Озпин не отказался бы иметь некоторые из них под своим контролем. — А если на «Колизее Согласия» произойдет трансформация человека в аномалию? — Мы вряд ли сможем предсказать подобное так, чтобы компания поняла. Устранить это было бы сложнее, но мы бы снова пошли на проявления — или, может быть, заявили бы, что это какой-то недавно обнаруженный Гримм, который может маскироваться под человека. — Это вызовет массовую панику! — Лучше паника, чем разоблачение. И мы всегда можем попросить Салем поддержать эту историю. Озпин тоже не откажет. Больше страха перед Гримм означает больше финансирования для академий, так что это сыграет ему на руку, — Жон улыбнулся. — Но ты ведь все равно пойдешь туда на свидание? Можешь присматривать за всеми. — Не думаю, что это считается свиданием, когда я буду на трибунах, а мой спутник — внизу, в бою, — Блейк шумно вздохнула. — Но ладно, я буду держать глаза и уши открытыми. Хотя я надеюсь, что ты прав и ничего не случится. — На фестивале Вайтала не было никаких очевидных аномальных явлений за последние двадцать лет или около того. — Очевидных...? — Ну, я точно знаю, что Нео посещала фестиваль, и я уверен, что какие-то аномалии там были, но это не проблема, если они не были обнаружены. Кроме того, буквально у каждого охотника есть «Свет Души», так что... — Я поняла. Очевидные аномалии — это главная проблема. Я должна быть начеку, но мне не следует становиться слишком параноидальной, потому что у аномалии просто нет веской причины, чтобы захотеть раскрыть себя там. — Именно. Большинство будет внизу, наблюдая за прямой трансляцией. Я даже куплю им всем пиццу, закуски и выпивку. Это должно разрядить обстановку вокруг нас двоих. Напомнит им, что мы не враги. — Еще и урежут мою прибыль, — проворчал Алистер. — Алистер, я и есть твоя прибыль. — Да, но все же. Комар должен вести бизнес, понимаешь? Блейк усмехалась, пока они болтали атмосфера в скрытом баре действительно стала намного лучше, чем в прошлый раз, когда они там были. Несколько аномалий сторонились их, но их было немного, и большинство расслабились и вернулись к разговорам и выпивке, а несколько человек играли в электронную викторину в углу. Напитки текли рекой, странная коллекция сущностей веселилась, а телевизор в углу над баром показывал предтурнирную разминку, где демонстрировались небольшие фрагменты выступлений участников. Свиток Блейк зажужжал, и она удалилась в тихий уголок бара, чтобы ответить на звонок. — Привет, Сан. Что-то случилось? — Нет, нет. Я просто хотел убедиться, что в понедельник всё ещё в силе. Я знаю, ты говорила, что твоя работа может быть суматошной... Он давал ей выход, если она этого хотела. Это было довольно мило. — Все в порядке, я с нетерпением жду возможности увидеть твой бой. Мой босс сказал мне, что у нас все должно быть в порядке с работой, так что у меня будет время пойти с тобой на фестиваль. — Отлично! Круто! Мне удалось достать для нас места. Я знаю, что буду внизу, на ринге, но как только мой бой закончится, я смогу подняться обратно. Надеюсь, что буду одним из первых, иначе будет неловко. Оставляя её одну на их свидании, он имел в виду. — Все в порядке, Сан. Я знаю, что ты не можешь это контролировать. И мы можем провести некоторое время вместе до и после. — Конечно! Он говорил так задорно, так радовался возможности провести с ней время. Это заставило её почувствовать себя счастливой. А ещё немного неловкой, но только потому, что она прекрасно понимала, чего он добивается. Ей пришлось напомнить себе, что проблема не в Сане, а в её прошлых отношениях и неудачном опыте свиданий, который заставлял её разбирать его слова на части. Он был просто джентльменом. — Так получилось, что я знаю кое-кого ещё там, если ты все равно не сможешь прийти, — сказала она ему. — У одной из участниц из Бикона есть младшая сестра, которая проходила практику в нашей компании. Ты знаешь Янг? — Мы уже виделись. Она кажется классной — хотя и немного пугающей. Кажется, мой приятель, Нептун, пригласил на свидание её подругу по команде и получил жесткий отказ. Оказалось, что её семья умерла незадолго до этого, и он выбрал самый неудачный момент, который только можно себе представить. С тех пор он постоянно чувствует себя виноватым. Блейк вздрогнула. — Ух, не повезло ему. В любом случае, я знаю Руби — сестру Янг, — так что она составит мне компанию, если твой бой окажется последним в этот день. Но даже если так, мы можем пойти погулять в Вейл позже тем же вечером. Потому что она точно не была заинтересована в том, чтобы просто поболеть за него. — Я бы с радостью! То есть, да, конечно. Мы потусуемся, — он запыхался, но сумел хорошо оправиться. — Я с нетерпением жду вечера. Теперь мне просто нужно убедиться, что я не вылечу в первом раунде и не выставлю себя дураком. Сама концепция того, что ты можешь потерпеть неудачу и не умереть ужасной смертью, была почти новаторской. Напоминание о том, что не всем приходится жить с такими высокими ставками, как ей и Жону, где одна ошибка может означать смерть их самих и всех вокруг. Может быть, именно это ей и было нужно — кто-то за пределами компании, кто напомнил бы ей, что жизнь не обязательно должна быть такой черно-белой и кроваво-красной. — Встретимся на «Колизее Согласия», — ответила она. — Удачи, Сан. Убрав свиток, она оглянулась на Жона и Алистера, смеющихся над какой-то старой историей, и позволила нерешительной улыбке скользнуть по своему лицу. Может быть, все будет не так уж плохо. Может быть, она слишком остро реагировала.