ARC Corp

Сестры Жона были среди раненых. Блейк не знала, испытывать ли ей по этому поводу облегчение или ужас. Не то чтобы она желала им смерти, как бы ни ненавидела их, но было бы удобно, если бы их вообще не было рядом с местом теракта. Полетели бы обратно в Аргус, где узнали бы об ужасном теракте в Вейле и благодарили бы свои счастливые звезды за то, что не попали в него. Хотя, конечно, идеальнее всего было бы, если бы этого вообще не произошло. Эти чертовы недоумки... Оглядываясь назад, можно сказать, что было плохой идеей просто оставить их на произвол судьбы и считать, что с этим вопросом разобрались, но никто из них не подумал, что аномалии смогут попасть в аэропорт. Там, естественно, безопасность была на высшем уровне, а их аномальные тела и формы должны были бросаться в глаза. Микаэль не смог бы проскользнуть туда без криков и указующих жестов, и она полагала, что с остальными дело обстоит точно так же. Как бы жестоко это ни звучало, но те аномалии, которые выглядели достаточно близко к человеку, чтобы принять их за людей, скорее всего, не были из числа угнетенных, стремящихся восстать против установленного порядка. Такие удачливые аномалии были счастливы жить здесь по правилам, потому что получали от Жона максимум выгоды. Так как же они провезли бомбы в аэропорт? Сочувствующие людям? Это было практически единственное, что она могла придумать. Они, конечно, будут копать в этом направлении. У Жона сейчас был срочный разговор с отцом, но как только он закончится, они займутся этим делом. Блейк надеялась, что это произойдет без участия остальных сотрудников ARC Corp. Дверь со щелчком открылась, и Жон вышел. — Ну что? — спросила она. — Директор поверил нашим заявлениям о том, что они стали непреднамеренными жертвами какого-то очередного теракта. Блейк вздохнула. — Правда? — По правде говоря, у нас уже не осталось никого, кто мог бы нас ненавидеть. Шни исчезли, ПКШ под контролем, и, насколько он знает, поблизости нет никаких аномальных групп. Гораздо разумнее предположить, что это замысел «Белого Клыка», направленный на дестабилизацию правительства здесь, и тот факт, что мы недавно сражались с «Белым Клыком», делает это более вероятным. В кои-то веки Адам оказался полезен. Очевидно, что вся ARC Corp знала об их маленькой драке, потому что Эмбер и Жон должны были сообщить о ней, и это делало идею последующего нападения более реалистичной. Возможно, они даже подозревают, что «Белый Клык» хочет отомстить Жону и Эмбер за то, что случилось с Адамом, поэтому и напали на них, когда они вошли в аэропорт. — Настоящая проблема заключается в том, вспомнят ли Эмбер или Сафрон что-нибудь, когда очнутся, — отметил он. — Мы не знаем, видели ли они аномалии или, что ещё хуже, кричали ли они что-нибудь перед тем, как сделать это. И вообще, была ли это прямая атака. Возможно, они заложили бомбы в тайниках, хотя это и звучит плохо, но для нас это было бы к лучшему. — Да. Надеюсь, это взорвался тайник, и там не было никаких аномалий. Где они сейчас находятся? Нужно ли нам их охранять? — Их уже готовят к отправке частным рейсом в медицинское учреждение в Атласе. Значит, они будут за пределами города. Это радовало. — Но это не значит, что все кончено. Какими бы ни были их доводы, какими бы ни были их мотивы, они перешли черту. Неужели... — он заколебался. — Был ли я несправедлив...? Это был простой вопрос. Однако Блейк знала, что он гораздо сложнее, чем кажется. Эти аномалии совершили нечто непростительное, и им придется отвечать за это. Жон спрашивал о справедливости не для того, чтобы загладить свою вину или попросить её сделать ему комплимент. Он спрашивал её, достаточно ли шансов он дал, и считает ли она, что виновные должны ответить за свои поступки по всей строгости. Их судьбы находились в её руках. Было бы очень легко солгать. — Я думаю, ты сделал все, что от тебя можно было ожидать, — осторожно ответила она. — Ты дал им лучшую жизнь, какую только мог, и установил правила. Были ли они справедливыми? Возможно, нет, но ты мало что мог сделать, чтобы улучшить ситуацию. Они служили для их защиты так же, как и для твоей собственной. И целый ряд аномалий доказали, что они более чем способны их соблюдать, — Блейк облизнула губы. — Так что да. Думаю, ты был справедлив. — Вот как, — Жон открыл шкаф, достал сейф и быстро набрал код. Он извлек изящный черный пистолет в кобуре и пристегнул его к рубашке, засунув рукоятку под левую подмышку. Блейк с сожалением вздохнула, и Жон это услышал. — Я могу пойти один, если хочешь, — предложил он. — Я иду с тобой. Это было справедливо. /-/ В баре Алистера было многолюдно, когда они пришли. Столы были заняты, аномалии болтали, у стойки стояло несколько человек. Все это прекратилось, когда Жон и Блейк вошли внутрь. На весь бар опустилась тяжесть. Все видели новости. Все знали, к чему все идет. Алистер взял пульт и выключил звук на телевизоре над стойкой, затем положил пульт и нервно отступил назад. Никто не смел пошевелиться, и в наступившей тишине было слышно только ровное дыхание Жона. Но он молчал. Он позволил тишине нарастать, пока люди не стали бояться пошевелиться, опасаясь посторонних звуков, и пока бар не стал похож на классную комнату. Тогда Жон сделал ещё один шаг, и его каблук гулко щелкнул по полу. Он прошел в центр бара, а Блейк осталась у двери. Заблокировав единственный выход. Никто не понял его неправильно. — Беспрецедентное по масштабам нападение обрушилось на наш город, — раздался голос Жона. — Террористическая атака на аэропорт Вейла, в результате которой не только погибло множество невинных людей, но и были тяжело ранены два директора ARC Corp. Глаза, стебли и другие элементы, служившие органами чувств для различных существ, устремились вниз. — У нас есть основания полагать, что это была целенаправленная атака, — продолжил Жон. — И что её совершили члены аномального сообщества. Сообщества, напомню, которое вообще не должно существовать. Потому что я должен был выследить и уничтожить всех вас до единого. Именно это произошло бы, если бы здесь был любой другой агент ARC Corp, кроме меня. — Но я сделал все возможное, чтобы быть справедливым к всем вам. Я сделал все возможное, чтобы помочь вам, защитить вас, и я солгал своей семье о вашем существовании. Я финансирую этот бар, — добавил он. — Я поддерживаю это место в рабочем состоянии. Я даю вам то, что могу, и мне, конечно, хотелось бы дать вам больше, но я не могу. По всем правилам, все, что я должен дать каждому из вас, — это быструю смерть, но я подумал, что мы могли бы работать вместе. Я думал, что за свою жизнь смогу доказать всем вам, что аномалиям можно доверять и что с ними можно договориться. Я надеялся, что вы все станете причиной того, что ARC Corp может измениться к лучшему, — Жон тяжело вздохнул и покачал головой. — Но то, что произошло сегодня, сделало это практически невозможным. — Как будто хоть что-то изменится! Такой вопрос обязательно должен был возникнуть. Блейк не удивилась. Жон тоже не удивился. Он повернулся к ящероподобному существу. Он был гуманоидом, но кожа его была покрыта чешуей, что могло бы сделать его похожим на фавна, если бы не тот факт, что у него был не только хвост, но и перепончатые руки. Слишком много звериных черт, чтобы быть фавном. Да и глаза у него были странной формы. Жон наклонил голову, молча поощряя аномалию высказаться. — Ты говоришь о согласии и мире, а сам только и делаешь, что угрожаешь! — прошипело существо. Окружающие поспешно отодвинули стулья, не желая находиться рядом. Говоривший, казалось, не замечал этого. — Держитесь в тени, не создавайте проблем, лучше так, чем иначе. Ха! Ты просто хочешь держать нас взаперти в тюрьме, созданной тобой! Я рад, что они убрали твоих гребаных сестер. Скоро вся твоя семья будет... Жон одним непрерывным движением достал, прицелился, нажал и выстрелил. Блейк невольно отметила, что движение было очень отработанным. У Жона не было ауры, но он много тренировался, и аномалии тоже не могли иметь ауру, потому что две аномалии не могли воздействовать на одно и то же существо. Это означало, что каждый человек здесь был уникально восприимчив к выстрелам из стрелкового оружия. Пуля пробила голову существа и свалила его со стула на пол, он был мертв как дверной гвоздь. Прежде чем кто-либо успел пошевелиться, Жон заговорил. — Блейк. Убей любого, кто попытается уйти. Блейк достала оружие. — Хорошо, директор. Никто не стал её проверять. Они остались сидеть, хотя и гораздо более напряженные, чем прежде. — Это не то, что я хотел бы сделать, — заявил Жон, всё ещё держа дымящийся пистолет наготове. — Меня вполне устраивало мирное сосуществование, которого мы добились, и особенно я был доволен тем, что оно сохранилось, когда здесь была моя сестра. Я гордился тем, чего, как мне казалось, мы достигли, но теперь я вижу, что есть те, кто предпочел бы разрушить это и попытаться создать что-то новое. Вот что произойдет с такими людьми. Я убью их. Его голос был холоден. — Я выслежу их и убью, как и положено. И любого, кто будет им помогать, я тоже выслежу и убью. А если вы будете сопротивляться и каким-то образом сумеете убить меня, что ж, поздравляю. Николас Арк придет и расправится с каждым из вас, независимо от того, были ли вы невиновны или нет... Жон дернул головой в сторону, когда раздался выстрел. Его рука дернулась, а тело низко пригнулось. Ещё одна аномалия упала на пол, выронив свой ветхий пистолет. Он покатился к ноге другой аномалии, которая медленно и резко оттолкнула его ногой, не желая иметь с ним ничего общего. — Кто-нибудь ещё? — спросил Жон. Больше никто не отзывался. — Хорошо. Вот что я вам скажу. Офис Сдерживания собирается выследить и убить всех, кто причастен к этой маленькой экстремистской группе, — он старался казаться невозмутимым, но Блейк знала, что это его расстраивает. Так же, как и её. — Если вы состоите или знаете кого-то из этой группы, то ваш единственный выход — уехать из Вейла в изгнание и никогда не возвращаться. Или умереть. Это, конечно, тоже вариант. Но для всех остальных присутствующих здесь, даже если вы невиновны во всех преступлениях, вы также будете нести ответственность за предоставление информации о любом и каждом случае деятельности этих террористов. — С-сэр, — заикаясь, произнесла аномалия, наполовину состоящая из камня, наполовину из металла и ростом около трех футов. Её голос был похож на звон камней, падающих на металлический лист. Громкий и звенящий. — При всем уважении, сэр, большинство из нас не сделали ничего плохого. — Я это понимаю. Правда, — Жон не стал направлять пистолет на испуганную фигуру. — Но это не будет иметь значения, если остальная часть ARC Corp узнает об этом и выследит всех. Мы тоже умрем. Блейк и я. Может, эта группа и пообещала мир, но их единственный реальный план — разоблачить все аномалии и потребовать ответа от ARC Corp. Они злы, озлоблены и хотят, чтобы все умерли. Они могут утверждать обратное, но это единственный исход, к которому они придут. Я бы хотел, чтобы мы продолжали жить в мире. Я знаю, что жизнь, которую я вам дал, не идеальна, но мне даже такой расклад не выгоден. Я только в минусе от того, что забочусь о вас. Это лишний стресс и лишняя работа, а если моя семья узнает об этом, то казнит меня самым ужасным способом, который только сможет придумать. — Он назвал это тюрьмой, — продолжил он, указывая на первую мертвую аномалию. — И он не ошибся. В каком-то смысле я и есть надзиратель тюрьмы. Конечно, это тюрьма без стен, где у вас есть свобода идти и жить так, как вам хочется, но это все равно своего рода тюрьма. Мне бы хотелось, чтобы было иначе, но, думаю, большинство из вас понимают, почему это невозможно. Мы все извлекаем максимум пользы из тех дерьмовых возможностей, которые нам достались, но некоторым из вас этого недостаточно. Вы хотите большего. Это понятно. На самом деле, я вас понимаю. Но я отвечу вам так. Если вы хотите большего, уходите и попробуйте добиться этого за пределами Вейла. Наступила ошеломленная тишина. — Серьезно, — вздохнул Жон, поднимая руки вверх. — Мне даже не важно, будете ли вы воевать с ARC Corp. Мне абсолютно все равно. Идите и уничтожьте Мистраль, Атлас или Вакуо. Идите воевать с моим отцом. Боритесь за свои права. Делайте, что хотите. Но делайте это в другом месте. Не делайте этого здесь, в том месте, где невинные и мирные аномалии пытаются обустроить свой дом. Не втягивайте их в свое дерьмо. Я верю, что мои слова дойдут до тех, кого это касается, поскольку знаю, что некоторые из вас, присутствующих здесь сегодня, дружат с ними, — несколько аномалий сдвинулись с места. Сами они не были виновны, но это было сообщество, которое по вынужденным обстоятельствам знало друг друга. — Не забудьте предупредить их. Я дам им 24 часа на то, чтобы покинуть город и перенести свою войну туда, где она не причинит вреда еще большему числу невинных. Любой, кто останется дольше этого срока, будет считаться активной целью. Любой, кто сделает шаг к моему офису, будет считаться врагом. Жон убрал пистолет в кобуру, достал бумажник и бросил Алистеру пачку льен. — Чтобы убрать тело и угостить всех выпивкой, — он повернулся спиной к ошеломленным зрителям, но ни один из них не осмелился сделать агрессивное движение в его сторону. — Похоже, им всем не помешает что-нибудь крепкое. Жон подошел к двери, которую Блейк распахнула для него, и вышел. Она стояла и пристально смотрела на всех присутствующих, напоминая, что их двое и что она может быть ещё опаснее, чем он, после чего тоже ушла. Выйдя на улицу, Жон, не поднимая головы, продолжил идти. Блейк молча шла рядом с ним, пока они не оказались за пределами квартала. Только тогда Жон опустил плечи. Его голова опустилась на руки. — Ты сделал все, что мог, — сказала она ему. — Ты был разумен. Справедливым. — Я напугал их. Я потратил годы, пытаясь наладить мирные отношения, а сейчас происходит такое, — он не плакал, но его голос был хриплым. — Все усилия, все надежды — одним махом в трубу. Так ли чувствовали себя её родители, когда «Белый Клык» стал агрессивным? Блейк не хотела этого знать. — Это не твоя вина, Жон. Ты сделал все, что мог. Всегда найдутся «плохие парни». Угрожая им, мы быстрее донесем свою позицию. Это жестоко, но иногда нужно быть жестоким, чтобы спасти больше людей. Они это поймут. — Но они никогда этого не забудут. Нет. Не забудут. Жон изо всех сил старался быть приветливым и дружелюбным надзирателем в этой тюрьме под открытым небом, и хотя долгие годы это удавалось, одна тюремная банда все испортила и заставила его стать ублюдком. Теперь остальные навсегда запомнят это, и отношения уже никогда не будут прежними, как бы он ни старался быть дружелюбным. Но это нужно было сделать. — Пойдем домой, — сказала Блейк, положив руку ему на спину. — Тебе нужно поспать. /-/ Несмотря на предупреждение, они не подверглись ночному нападению. Потребовалось бы время, чтобы это сообщение дошло до них, и тогда они стали бы спорить по этому поводу. Некоторые из них, возможно, примут предложение Жона и покинут город, а другие будут вынуждены подчиниться и прекратят свои действия. Впрочем, только некоторые. Большинство, скорее всего, останется. Они зашли так далеко и так глубоко, и Блейк не стала бы — и не испугалась бы — уйти из Белого Клыка, даже если бы Атлас попытался сделать что-то подобное. Угрозы твоей свободе и жизни распространялись только на такое расстояние. Для некоторых аномалий, у которых в силу их физиологии просто не было надежды на мирную жизнь, лучшим вариантом было сражаться и умереть. Так они говорили себе. А остальные разжигали в них ярость. Подобная группа, управляемая страстью и гневом, была умна лишь настолько, насколько тупы её члены. Кода позвонила после того, как она проснулась, и сообщила те скудные сведения, которые могла. Полезной информации почти не было, но ей удалось взломать несколько почтовых ящиков членов группы. Официально они ничем не пользовались, поскольку знали о Коде, но всегда оставались те, кто игнорировал правила и открыто общался между собой. Так было и с «Белым Клыком», и, по её мнению, даже у военных Атласа были подобные проблемы. Можно сказать своим людям, чтобы они держали что-то в тайне, но всегда найдется хотя бы один идиот, который захочет похвастаться этим перед друзьями в Интернете. Кода нашла нескольких человек, которые до сих пор этим занимались, и было ясно, что предупреждение Жона заставило их поволноваться. Они только об этом и говорили, искренне сомневаясь в способности группы дать отпор. К сожалению, не было никаких упоминаний о лидере или организационной структуре. Но теперь у них было много источников. Телефон Жона, установленный в офисе, не переставал звонить, как и его свиток. Блейк пришлось помогать ему принимать звонки от аномалий, сдающих друг друга. Может, методика и была жестокой, но с эффективностью трудно было поспорить, ведь каждый из них набирал страницы с именами и предполагаемыми местонахождениями сочувствующих аномалий. Всех тех, кто хотел жить мирно. Блейк назвала бы их предателями и трусами, когда еще была в «Белом клыке», но сейчас она понимала, что это просто законопослушные граждане, которые не хотят быть втянутыми в конфликт теми, кто прячется среди них. — Можете свободно покинуть город. Вас никто не остановит, — Жон имел дело с бывшим членом группы, который хотел уйти. — Если только вы понимаете, что вам уже не будут рады. Где? Можете попытать счастье где угодно, только помните, что за создание проблем на вас обрушится ARC Corp. Блейк вернулась к своему разговору, когда женщина-аномалия задала вопрос. — Да, у меня уже все записано. Спасибо, что сообщили нам, и я могу заверить вас, что мы не будем преследовать вас или других законопослушных аномалий. Спасибо за вашу помощь в обеспечении безопасности. Вы правильно сделали, что обратили на это наше внимание. Блейк повесила трубку и записала свежие заметки. Еще один подозреваемый, ещё одно место, ещё одна аномалия, которую нужно проверить. 24-часовой льготный период ещё не закончился, поэтому они не могли - да и не должны были - выходить и начинать угрожать прямо сейчас. Тем не менее, это было практически гарантией того, что им придется посетить каждого человека из этого списка. Придется изрядно поработать. Жаль, что мы не можем привлечь Руби, чтобы облегчить работу, но я не думаю, что просить её навещать аномалий и убивать их, если они начнут буянить, было бы справедливо. Или безопасно. Руби, может, и обучена на охотницу, но ей совсем не хотелось, чтобы это было ей на руку. Не успела она собраться с мыслями, как раздался ещё один звонок. — ARC Corp слушает. Спасибо за... — Это Микаэль. Это Белладонна? — Да, это она. Как поживаешь, Микаэль? Я не видела тебя со времени нашей небольшой стычки в баре Алистера. Блейк помахала рукой Жону, а затем включила громкую связь, давая ему возможность прослушать разговор. Жон быстро закончил разговор и подошел к ней, хотя и молчал, чтобы аномалия не догадалась, что он разговаривает с двумя людьми. — Бывало и лучше. Слушай, я получил предупреждение от твоего босса и хочу уйти. Я вряд ли смогу выстоять против тебя. Я убедился в этом, когда ты повалила меня. Я готов сдать сопротивление и продать их, если мне разрешат остаться в Вейле. Начать всё с чистого листа. Жон что-то нацарапал на листке бумаги и протянул ей. «Очевидная ловушка», — написал он. «В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ, СОГЛАШАЙСЯ». Именно так она и думала. Не исключено, что Микаэль изменил свое мнение после того, как был избит ею, но она очень сомневалась в этом. Это была слишком резкая перемена, чтобы в нее можно было поверить, и он мог с тем же успехом отказаться от экстремизма, не предлагая продать своих друзей. — Это замечательно, Микаэль, — Блейк подняла большой палец и кивнула. — Мы с готовностью согласимся с этим. Ты совершил ошибку и извлек из неё урок. Это хорошо, — по свитку она почти слышала, как он скрежещет зубами. — Да. Да, я совершил ошибку. Я был глуп. Но я готов искупить свою вину. Уничтожить их навсегда. «Слишком старается», — написал Жон. Блейк кивнула. Это было очевидно. И все же, разве можно считать, что он был излишне откровенен? Аномалии не рождались и не имели родителей. Их просто вталкивали в жизнь и заставляли выживать. Если только Микаэль не превратился из человека в аномалию, о чем он, вероятно, сказал бы в свое время, то у него не было большого социального опыта. Люди рано учатся лгать, когда неизбежно лгут родителям в детстве, а позже — учителям, друзьям и людям в Интернете. Люди лгали. Это была истинная грань социального взаимодействия. И с годами, набравшись опыта, они научились делать это лучше. Микаэль мог существовать всего несколько лет. Ему мог быть всего год, насколько она знала. Он появился на свет двенадцать месяцев назад и изо всех сил пытался научиться вести себя по-человечески. Его учили другие аномалии в сообществе. Если так рассуждать, то легко представить, как новые и наивные аномалии попадают в эту группу и становятся ненавистниками Жона и того мирного соглашения, которое он заключил с остальными. Это было похоже на то, что делал «Белый Клык» для внушения впечатлительным фавнам на Менаджери, и ничем не отличалось от того, что делал Атлас, чтобы вбить в своих людей «патриотизм» и заставить их быть готовыми сражаться и умирать за свою страну. — Ты ещё здесь...? — Я здесь, — ответила она. — Я просто делаю заметки. Ты все делаешь правильно, Микаэль. Есть много аномалий, которые просто хотят жить своей жизнью, и ты помогаешь защитить их всех. Итак, что ты хочешь нам сказать? — Не по свитку. Я хочу встретиться лично. Неизвестно, кто слушает. Ну конечно. Блейк закатила глаза вместе с Жоном. — Ну и ладно. Где бы ты хотел встретиться? — Где-нибудь в тихом месте, где нас не увидят и не услышат. Я не хочу пугать людей своим видом. — Как мило с твоей стороны. — Да. Именно так. И нужно держаться достаточно далеко от остальных, чтобы они тоже не могли помешать. Я не хочу, чтобы мои братья и сестры узнали, что я их предал. Они бы выследили меня и убили. — Братья и сестры? Они так себя называют? — Да. Мы одна семья. Э-эм. Были семьей. Теперь я предатель, очевидно. — Очевидно. У тебя есть место, где мы могли бы встретиться? Согласна, это должно быть тихое место, где нас никто не услышит и не увидит, — Жон уже что-то записывал. Блейк наклонилась, чтобы посмотреть. — Может, за стенами? — прочитала она. — Так нас точно никто в городе не увидит. — Нет. Нет, только не за стенами. Я хочу остаться в Вейле. — Ты всегда можешь прийти к нам в офис. — Нет. Они бы увидели, как я ухожу. Я знаю один пустующий склад. Мы можем встретиться там. Он в промышленном квартале, так что поздно вечером там будет тихо. — Вечером? — Да. Это лучшее время. Меньше людей, которые могут нас подслушать. — Это точно, — ей казалось, что она разговаривает с ребенком. Тонко подбадривала его, притворялась милой, говорила медленно. Теперь то, что должно было произойти, станет намного сложнее. — У тебя есть адрес? — Да. Я перешлю его тебе. Просто дай мне номер своего свитка, и я пришлю тебе его. Мы можем встретиться там сегодня вечером. В полночь. Я приду один, а вы вдвоем... приходите вдвоем. Я не буду вооружен. Обещаю. Я хочу выбраться отсюда и помочь вам покончить с ними навсегда. Остановите их, пока они не усугубили положение всех трусов в городе. Блейк сделала вид, что не расслышала последние слова. — Отлично. Сейчас я дам тебе номер своего свитка. Запиши его и пришли мне адрес, — Блейк назвала свой номер и подождала, пока он скажет, что он его записал. — Спасибо, что позвонил, Микаэль. С твоей помощью мы положим конец кровопролитию. Звонок завершился со щелчком. Почти агрессивно с его стороны. — Ну, это было слишком очевидно, — сказала она. — Примерно так и должно быть, — Жон сидел за своим новым столом. — Они не умеют быть тонкими. Я гарантирую, что вся эта схема просто содрана с «Белого клыка», и даже не потому, что они очень тщательно её изучили. Они просто искали в Интернете что-то вроде борцов за свободу, а потом подражали тому, что они делали. — Они настолько глупы? — Глупость подразумевает, что у них нет способности к обучению. Скорее... они ущемлены в правах. У них никогда не было доступа к образованию, которое мы считаем само собой разумеющимся. Многие аномалии даже не умеют читать, и почему от них следует ожидать, что они будут уметь это делать? Их некому было учить. Алистер и остальные делают все возможное. — Я не знала, что мы его финансируем. — Раньше я держал это в секрете. Часть нашего бюджета уходит на его содержание, и не только на содержание бара. Я помогаю ему и ещё нескольким аномалиям получить образование и пройти онлайн-курсы. Как читать, как вписаться в общество и тому подобное. Опять же, не идеально, я знаю, но это почти все, что я могу сделать. Это было больше, чем мог бы сделать кто-то другой. — Как ты думаешь, Озпин знает об этом? — спросила она. — Ты о чём? Думаешь, он замешан? — Нет, — Озпин был слишком умен, чтобы заниматься подобным делом. — Но я задаюсь вопросом, нравится ли ему происходящее или нет. Он уже бунтовал против ARC Corp, и он знает о здешней общине. Я думаю, может, он бы тонко поддержал переворот. Жон задумался над этим. — Возможно, он бы согласился с их идеями, но я не думаю, что он поддержал бы их террористический акт в аэропорту. Он паразит, который не является человеком, но ему нравится изображать себя таковым. Этакий мудрый старик. Это было бы не очень логично, если бы он финансировал терроризм на стороне. — Я имею в виду, что он бросил тебя умирать, когда я обратилась к нему за помощью. — О, он не прольет ни слезинки, если мы умрем здесь. Не заблуждайся. Он с радостью будет стоять в стороне и ничего не делать, если мы будем истекать кровью и просить о помощи, но он не станет лезть из кожи вон, чтобы проделать в нас лишние дырки. Да и Кроу его не поддержит. Из-за этого погибли невинные люди. Бикон не будет и не может поддержать подобное, — Жон звучал уверенно. — Если уж на то пошло, я думаю, он надеется, что мы быстро с этим разберемся. Отчасти поэтому мы с Озпином не находимся в состоянии постоянной войны: при всей нашей неприязни друг к другу, он поддерживает мою идею мирного сосуществования аномалий и людей. Он не хотел бы, чтобы аномалии были признаны ответственными за это нападение, так же как и я, потому что это означало бы, что у ARC Corp будет больше аргументов для призыва к их уничтожению. — Справедливо, — Блейк доверяла его мнению, и оно имело смысл. Озпин их недолюбливал, но они были заодно, когда речь шла о том, чтобы сохранить в тайне наличие аномалий в Вейле от остальных членов семьи Жона. — Итак, мы попали в очевидную ловушку. Полагаю, я пойду одна, поскольку у меня есть аура, а место, скорее всего, либо подстроено так, чтобы взорваться, либо окружено вооруженными аномалиями, которые бросятся туда, как только мы войдем. Было бы глупо, если бы ты вошел без ауры. Жон упрямо отвесил челюсть. Глаза Блейк сузились. — Вообще-то... — Нет. — Но... — Нет. — Я твой босс! — Даже слушать не хочу. — Да, дай хоть... — Нет.