ARC Corp

Бывали моменты, когда Блейк люто ненавидела шаги, на которые приходилось идти ради работы. По всей видимости, поэтому зарплата была такой ужасающе высокой, что можно было смириться и пойти на мелководье покрытого мусором пляжа, зная, что по мелководью бродит какое-то тонкое водоплавающее чудовище, которое к этому моменту уже наверняка заметило твое присутствие. Будучи здравомыслящим человеком, она считала, что правильнее всего, обнаружив в воде чудовище, обойти его стороной. Очевидно, что тварь может выбраться на сушу, но там они, по крайней мере, будут в равных условиях, а не будут волочить конечности по воде, пытаясь отдышаться. Блейк вздрогнула от своего слишком яркого воображения и напомнила себе, что если аномалия не причинила им вреда, пока они были в режиме «вечеринки», то, вероятно, она вообще не хотела причинять им вреда. Возможно. Надеюсь. Может быть... — Ты не собираешься помочь? — крикнул Жон. Он был по голень в воде, штанины его костюма были натянуты выше колен, а модные туфли балансировали на песчаном пляже на вымытом ящике. Как он осмелился пройтись босиком по этой мусорной куче, она не знала. — Я решила понаблюдать. — Блейк... — Это плохая идея, если мы оба окажемся в опасной ситуации. Кто спасет тебя, если тварь нападет? — Блейк, это мелководье. Все в порядке. — Ты серьезно думаешь, что я беспокоюсь именно о воде? Вода в порядке; вода меня не волнует; волнует все то, что находится в воде. — Аномалия не причинила нам вреда. Я не думаю, что она агрессивна. — Я тоже не считаю вон те иглы для подкожных инъекций агрессивными, но я не хочу плавать рядом с ними, — продолжила Блейк, заметив несколько острых отблесков на песке. В таком туристическом месте, как это, нетрудно было предположить, что их использовали для приема наркотиков. — Если бы я была морским чудовищем, то была бы оскорблена тем, что здешние люди делают с моим домом. — Честно говоря, — ответил Жон, — может быть, так оно и есть... Аномалия не была настолько зла, чтобы напасть на кого-то, потому что не было никаких заявлений об исчезновении, но была достаточно обеспокоена, чтобы подойти и осмотреться. Блейк вздохнула и подтолкнула ботинком барабан стиральной машины, опрокинув его на мусорный мешок, полный банок. Не могло же все это быть мусором Сан-Велео. Многие отходы, должно быть, привезли из Вейла. В условиях ограниченного пространства и непригодности большей части мира для жизни из-за Гримм об утилизации мусора особо не задумывались. Можно было выбросить все это в океан и быть уверенным, что в 99% случаев оно окажется там, где не было людей. Было много экологов и ученых, которые не соглашались с этим, но человечество не было настолько распространено на Ремнанте, чтобы это стало проблемой. А вот жители Сан-Велео могли с этим не согласиться. — Если ты собираешься просто стоять здесь и быть бесполезной, то иди и найди себе другое занятие, — крикнул Жон. В его голосе было больше раздражения, чем обычно, наверное, сказывалось похмелье. — Иди, осмотрись. Обследуй это место. Но помни - мы встречаемся в отеле не позже шести, и выходим только утром. — Конечно, папа. Я вернусь до комендантского часа. Жон в шутку потряс кулаком. — Не заставляй меня искать тебя! Она подумала, что это плохая идея - оставить Жона в воде с мусором и чудовищем, но все равно пошла обратно на пляж. Между тем местом, где заканчивался мусор и начинался песок, проходила прямая линия, и она была настолько ровной, что ей пришлось предположить, что это дело рук местных жителей. Мальчик, работавший за стойкой, сказал, что они с матерью не смогли убирать весь мусор, так что, возможно, все, что могли сделать жители, это приехать на тракторе и огородить зону, чтобы сохранить часть пляжа для себя. Но все равно здесь был полный бардак, и она бы не смогла загорать на нем. В самом Сан-Велео было тихо. Было ещё слишком рано, чтобы что-то происходило, и многие люди отсыпались с похмелья. Те немногие, кто был на улице, двигались как призраки. Неоновые вывески были выключены, свет погашен, отчего территория курорта выглядела еще более заброшенной, чем обычно. Поднявшись по деревянным ступеням на пирс, Блейк окинула взглядом пляж и Жона, барахтающегося в воде, а затем посмотрела дальше, где пляж простирался за пределы Сан-Велео и дальше вдоль побережья. На протяжении километра вдоль берега повсюду валялся мусор, вероятно, из-за течений, но за пределами Сан-Велео его было гораздо больше, он покрывал песок до самой травы. — Это место — свалка Вейла. Неудивительно, что оно потеряло свою популярность. — Это точно, — раздался голос позади нее. — Это ужасно, согласитесь? — Хм? — Блейк повернулась. — О, мистер Спрутвуд. У человека, за которым они, предположительно, пришли, были красные кольца вокруг глаз, оторванный воротник, и он зевал в кулак. — Вы сегодня рано вышли. — Хотел немного проветрить голову, — ответил он между зевками. — Честно говоря, я скучаю по дому, жене и детям. Забавно, как сильно я по ним скучаю, хотя меня не было всего несколько дней. — Прошли недели, — возразила Блейк. — Как бы то ни было, — мистер Спрутвуд оперся руками на перила. — Вы правы насчет мусора. Один из планов, который я рассматриваю, — это создание некой морской стены, чтобы отгородиться от него или перенаправить его. Однако это будет лишь временным решением; необходимо организовать какой-то сбор и утилизацию мусора, иначе он будет просто накапливаться и стекать за морскую стену. Мне пришла в голову идея сделать наклонную стену, чтобы отвести течения и перенести их в другое место, но для этого нужен кто-то с большим опытом работы с океанскими течениями. Я - гражданский архитектор, а не морской инженер. Блейк хмыкнула, не проявляя особого интереса. Мужчина не смог воспринять ничего из того, что она сказала о потерянных днях - что, по ее мнению, было все же странно. И она, и Жон знали, сколько времени они здесь находятся, и с радостью ушли бы, если бы не аномалии. Ей было интересно, видит ли он все по-другому или просто не живет в мире, где Сан-Велео по-прежнему жив и бурлит. Скорее всего, нет. В конце концов, он мог видеть мусор. Блейк заметила отсутствие у него альбома для эскизов и поинтересовалась: — Сегодня у вас выходной? — Нет, я займусь работой позже. Как я уже сказал, мне нужно проветрить голову. Наверное, я что-то выпил вчера вечером. Здесь была возможность. Блейк оттолкнулась от перил и притворно зевнула. — Да. Я видела, как вы облокотились на барную стойку. Вам следует прогуляться по пирсу. Морской соленый воздух помогает проветрить голову. — Неплохая идея, — он оттолкнулся от перил и начал идти. — Хорошего дня. Не ответив, Блейк повернулась и энергично зашагала обратно в отель. Было время завтрака, но было тихо, и мальчик за стойкой снова спал после долгой ночной работы. Она проскользнула мимо него и поднялась по лестнице, но прошла мимо их с Жоном комнаты. Отель был в запустении, уборка производилась от случая к случаю, и, вероятно, тем самым мальчиком, который работал здесь раньше. Перегруженный работой и, скорее всего, не получавший должной зарплаты, он делал ровно столько, чтобы свести концы с концами, поэтому большинство дверных ручек в отеле были покрыты тонким слоем пыли. Блейк натянула черные перчатки и провела пальцами по каждой из них, остановившись, когда нашла ту, на которой не осталось ни пятнышка пыли. Комнатой пользовались недавно. Она проверила её. Заперто. Простой замок. Это была старая гостиница, поэтому использовался ключ и замочная скважина, а не электронный карточный замок. Прижавшись вплотную к двери, она незаметно достала Гэмбол Шрауд и провела кончиком лезвия между дверью и рамой, прямо у замка, а затем стала давить на него всем весом. Вскоре раздался тупой треск, и дерево слегка прогнулось. Отступив назад, она расширила трещину на дверном косяке и надавила другим плечом, вытаскивая засов из отверстия в раме и открывая дверь. Если бы кто-то присмотрелся, то увидел бы повреждения, но Спрутвуд и так каждую ночь возвращался навеселе и никогда бы этого не заметил. Возможно, он даже поверит, что сделал это в пьяном бреду, когда наступит утро. В комнате мистера Спрутвуда царил беспорядок. Брошенная одежда, бутылки, канцелярские принадлежности, пустые тарелки, которые следовало отнести в посудомоечную машину. В комнате стоял запах несвежего лосьона для бритья и заплесневелых простыней, но она все равно вошла и закрыла за собой дверь. Пройдет еще немало времени, прежде чем он пройдет по пирсу, но это не повод бездельничать. Она прошла мимо его чемодана и фотографии жены и детей и быстро нашла кожаный портфель, который сразу расстегнула. Внутри лежала коллекция, несомненно, дорогих карандашей, ручек и прочего, а в центре - большой блокнот формата А3 из плотной бумаги для художников. — Давай посмотрим, что ты нарисовал, — произнесла Блейк, опускаясь на колени и раскрывая блокнот на своей коленке. Первым рисунком был набросок Сан-Велео с расстояния, сделанный, вероятно, в момент захода судна. Это ни в коем случае не было высоким искусством. Наоборот, это был быстрый и грубый набросок, без особых деталей, но все же лучше, чем она могла бы сделать. Тут и там были небольшие заметки о первоначальном осмотре, первых впечатлениях и других вещах, которые могли бы ему пригодиться. Были также стрелки, указывающие на фрагменты с надписями «слишком много мусора». Следующим рисунком был набросок отеля, в котором они остановились, - сначала снаружи, а затем, на той же странице, фрагмент внутренней части, включая бар и набросанный наспех вариант мальчика за стойкой, пианино, сцену и стулья. Пока ничего необычного. На третьем эскизе ситуация изменилась. Этот набросок был сделан снаружи, на пирсе, с видом на магазины и бары набережной Сан-Велео. Набросок был сделан слева направо, причем слева было больше деталей, что говорит о том, что он начал рисовать именно там. Магазины были закрыты, заколочены досками и выглядели так же, как и сейчас. Однако рисунок начал меняться. Примерно на двух третях пути карандашные штрихи начали колебаться, становиться более неровными, менее четкими, и появились люди. С небольшими усилиями, как он всегда их рисовал, не более чем прямоугольники на ногах без рук. Архитекторский прием, позволяющий создать впечатление толпы, не вдаваясь в подробности. Проблема заключалась в том, что их было много, и магазины были оживленными и процветающими - неоновые вывески, выпивка, карнавальные игры. Все это было. — Он зарисовал ложную реальность, которую показала ему аномалия, — подумала Блейк. — Даже если он не помнит её, рисунки остаются, как и наши видеозаписи. Интересно. Следующим наброском была улица. Блейк не смогла определить, какая именно. В Сан-Велео было много узких улиц, поскольку набережная уходила в дома, но эта была очень узкой и вызывала приступ клаустрофобии: наверху на стене висел кондиционер, а слева было несколько маленьких дверей с решетчатыми рамами. На правой стене сидела наспех нарисованная кошка. Ещё что-то было над стеной и за углом, но разобрать что именно было сложно, потому что набросок был неаккуратным. Должно быть, к этому моменту он был в состоянии алкогольного опьянения, и рисунок представлял собой неровные линии, которые колыхались вверх-вниз, словно ребенок рисовал лучи света, выходящие на солнце. Перевернув страницу, она увидела совсем другой набросок. Внезапно он стал четким. Красиво нарисованный. Живописно. Линии были уверенными и прямыми, тени мощными и черными - настолько черными, что на них, наверное, ушел целый карандаш. На рисунке была изображена дверь, утопленная в стену, с потрескавшимся и потускневшим деревом, ярко выделяющимся на фоне почтового ящика, и письма, вывалившееся на коврик у двери. Окно было разбито, но на него был наброшен брезент, чтобы хоть как-то укрыть помещение. Почему Спрутвуд решил остановиться и зарисовать именно эту дверь, она не знала, но она выглядела слишком подозрительно, чтобы её игнорировать. Блейк достала свиток и сфотографировала этот и предыдущий рисунок, собираясь показать их Жону и поискать в городе. Положив свиток, она перевернула страницу. И отшатнулась. На этот раз там не было ни эскизов, ни рисунков, только слова. Много слов. Все они были написаны неровными штрихами карандаша, некоторые уходили за пределы страницы, или же прорывались сквозь нее. Ближе к концу почерк становился все хуже, все грязнее и неразборчивее. Воспоминания. Лето. Счастливое. Вечеринка. Веселье. Лучшие воспоминания. Летние каникулы. Танцы. Пение. Сбежать от скучной жизни. Веселиться. Потерять себя. Создать воспоминания. Встречаться с людьми. Это весело. Мне здесь нравится. Я надеюсь, что вечеринка никогда не закончится. Я хочу, чтобы она длилась... Последние слова были неразборчивы, хотя догадаться было нетрудно. Он хотел, чтобы это длилось вечно. Кто он? Спрутвуд? Был ли это все еще он в тот момент, или это аномалия говорила через рисунок? Блейк сделала ещё один снимок, бессмысленный, как, вероятно, и сама страница, и перешла к следующему, едва не выронив в панике альбом для зарисовок. Это было тонкое, похожее на палку существо с невероятно тонким телом, поддерживающим голову странной формы, которая казалась слишком большой для его собственной скелетной структуры. Голова была выпуклой и заостренной, как у насекомого, скрещенного с лошадью, за исключением того, что половину лица составляла пара глаз. Глаза были хрустальными, с маленькими квадратиками, как у мухи. У него не было ни рта, ни каких-либо других отверстий, но были две руки, на концах которых находились кисти. Что-то вроде рук. Руки были крошечными наростами из кости или хитина, но пальцы - о боже, пальцы - были длиной не менее двух футов и тонкие, как ветки или нити полотна, и напоминали ужасные лапы крабов-пауков, только тоньше и гораздо более жуткие. Дрожащими пальцами Блейк сделала ещё одну фотографию, а затем взяла альбом и вырвала страницу, скомкав её в клубок. Нельзя было допустить, чтобы подобные улики, даже наброски, существовали. Последние страницы альбома были пусты, и она постаралась скрыть, что страница вообще была вырвана, после чего засунула альбом обратно в кейс и положила его туда, где нашла. Выскользнув из комнаты и закрыв за собой дверь, она засунула руки в карманы и направилась на улицу, пропуская мимо входящего Спрутвуда, возвращающегося с прогулки. Пляж был пуст. Жона в воде не было. — Черт, черт, черт, — выругалась Блейк. — Я так и знала, что ты... — на ее плечо легла рука, и Блейк чуть не вскрикнула. — Что? — спросил Жон, стоявший позади нее с мокрыми штанинами, но выглядевший нормально. — Ты выглядишь так, будто увидела призрака. — З-заткнись, — Блейк резко выдохнула воздух и оттолкнула его. — Ты должен это увидеть, — она протянула ему свой свиток и указала на сделанные ею снимки. Брови Жона поднялись. — Это из альбома эскизов Спрутвуда. Мне бросилась в глаза дверь, и последнее. Аномалия из воды. — Это точно похоже на вторую аномалию. Ничто в этом не говорит о духе вечеринки, так? — А что насчет этой двери? — Она подозрительная. Это точно. Надо будет поискать её. Может быть, и эту улицу. Но это уже завтра. Уже достаточно поздно так что я не хочу, чтобы мы попали в аномалию. Но я нашел кое-что, что хочу, чтобы мы сейчас проверили. Это не займет много времени. /-/ Это была пещера. Уединенная, прижатая к скалам, примерно в шестистах метрах от стен Сан-Велео, на побережье. Она располагалась под таким углом, что была совершенно незаметна для жителей курорта, а скал было так много, что заметить её с воды тоже было бы непросто. — Мне все это не нравится, — пробурчала Блейк. — Очень не нравится. — Все будет в порядке, — Жон включил фонарик и шагнул внутрь. Темнота не сильно беспокоила её глаза фавна, но вот то, что могло скрываться внутри, её волновало. Стены были скользкими и сырыми, покрытыми мхом, похожим на слизь. Крошечные крабы разбегались в стороны, когда на них падал луч света. — Пойдем. Я хочу посмотреть, сможем ли мы найти какие-нибудь следы нашего друга. У нас есть несколько камер, которые мы тоже можем установить. Блейк держала Гэмбол Шрауд наготове, даже если Жон был достаточно уверен в себе, чтобы идти без оружия. Пещера была не очень большой: она начиналась довольно узко, но затем переходила в большое круглое пространство с бассейном воды посередине, что намекало на наличие второго подводного туннеля под ней. Если бы Жон предложил ей надеть акваланги и спуститься туда, она бы его зарезала. К счастью, он этого не предложил. — Здесь есть несколько костей. Блейк вздрогнула. — Мы должны уходить! — Рыбьи кости, — Жон закатил глаза и махнул ей рукой. — Успокойся. Смотри, кто-то ел рыбу - даже предварительно разделывал её. Я не знаю многих животных, которые так делают. Кости лежали отдельно друг от друга, как будто их кто-то подобрал и выбросил. — Нет никаких признаков костра. Рыбу ведь можно есть сырой? — Некоторых можно. Но не всех. И безопаснее их готовить. Детство на Менаджери давало свои преимущества, и знания о рыбалке были одним из них. — Я собираюсь установить несколько камер, — сказал Жон. — Мы будем наблюдать за ними из отеля, а завтра отправимся на поиски таинственной двери, — он установил два штатива, а затем положил блокнот и ручку. — Возможно, оно умеет писать, — добавил он. — И даже если оно просто что-то нацарапает, это будет ещё одним доказательством. Эта штука жила рядом с людьми некоторое время, не причиняя им вреда. Я считаю, что нет ничего удивительного в том, что оно способно общаться. Блейк не могла быстро покинуть пещеру. Её взгляд то и дело останавливался на бассейне в центре, словно ожидая увидеть там две светящиеся сферы. Но они так и не появились, и бассейн оставался пустым и прозрачным, но она была уверена, что оно там, внизу. Может быть, спит. Или наблюдает. Она не успокоилась, пока они не вышли из пещеры и не вошли обратно в Сан-Велео, и даже тогда она продолжала представлять себе глаза в воде, наблюдающие за ними. Только когда они вернулись в отель, она окончательно смирилась с тем, что находится в безопасности. Жон установил компьютеры в их номере, и они немного посидели вокруг них. Снаружи все выглядело спокойно. И на вид тоже все было спокойно. Из окна не было видно теневых людей, что доказывало, что это либо галлюцинация, вызванная аномалией, либо что в махинации с измерениями втягиваются только те, кто находится снаружи в момент их появления. В дверь постучали, мальчик из приемной принес им еду, протягивая её с усталой улыбкой и глядя с шоком и восторгом на то, что Жон дал много чаевых. — Спасибо, сэр! Спасибо! Спасибо! — Славный малый, — отметил Жон, усаживаясь обратно на кровать, когда тот ушел. Они принялись за еду, Блейк подошла к окну и посмотрела на улицу. Ей было любопытно, не приведет ли открытие окна к тому, что они станут восприимчивы к аномалии, но не настолько любопытно, чтобы потенциально убить себя, если её пьяный разум решит выброситься из окна. На улице находились один или два человека, несомненно, попавшие под влияние аномалии. Они, странно двигались, раскачивались и возбужденно указывали на заброшенные магазины. Смотреть на это было странно, особенно на то, как они убирали с дороги то, чего там не было. — Движение! — крикнул Жон. — Я знаю. Я смотрю. — Нет. Камеры! У нас есть движение! Блейк поспешила вернуться к кровати и успела увидеть, как одна из камер упала в воду. На секунду она подумала, что аномалия пытается уничтожить их, но затем камера зашевелилась - поплыла. — Оно несет камеру с собой? — Оно хочет нам что-то показать? — Жон был взволнован. — Они водонепроницаемы, так что на какое-то время их должно хватить. В поле зрения камеры было видно, что они уходят все глубже - не в океан, а на мелководье, у края, видимо, пирса. Вода становилась все мутнее и мутнее, на морском дне было ещё больше мусора. Среди всего этого виднелись очертания лодки. Это была обычная полимерная лодка с мотором на заднем борту, лежавшая на дне. Камера остановилась и долго смотрела на нее, по экрану бежали пузырьки, а потом ее отпустили. Камера перевернулась на бок, на короткое время уловив, как что-то движется в воде, а затем всплыла на поверхность и посмотрела на ночное звездное небо. — Ну что ж, — хмыкнул Жон. — Это один из способов связи с нами... — Мы ведь завтра собираемся нырять? — Да. Но сначала мы проверим и ту дверь. Ты можешь отправиться на поиски двери, а я подберу для нас снаряжение для погружения и лодку. /-/ Утро было серым и дождливым, Блейк натянула плащ на голову и прикрыла рукой свиток, глядя на него сверху вниз. Наброски, которые она сфотографировала, были не самыми четкими, но этого вполне хватало для работы. Посмотрев еще несколько раз вперед и вниз, она поняла, что нашла нужную улицу с первого раза. Над головой и справа виднелась задняя часть кондиционера, а сбоку - двери. Кошки не было, но сейчас шел дождь, так что возможно она просто где-то спряталась. Это было то самое место. Идя по улице, она не чувствовала ни необычной скованности, ни ощущения опасности. Спрутвуд, должно быть, пришел поздним вечером, когда аномалия уже начала действовать, но сейчас было раннее утро, и в Сан-Велео было тихо, если не считать дождя. Её туфли шлепали по лужам, пока она шла по узкой улице, мимо дверей, которые она сравнивала с той, что была на следующем рисунке. Эти, однако, были слишком хороши. Они все еще использовались. Металлические решетки над дверями все еще были на месте, но местами были открыты. Она могла себе представить, что они были более полезны в те времена, когда Сан-Велео был заполнен пьяницами, которые могли рухнуть на любую дверь. Сейчас в них не было необходимости. Обогнув угол, она остановилась и снова посмотрела на свой свиток. Дверь впереди выглядела слишком похожей, чтобы не обратить на нее внимание, и, конечно, это была почти точная копия. Тонкое здание, зажатое между другими домами, с единственной дверью и окном на этаже выше. Металлические ворота были открыты, но дверь была заколочена, а разбитое окно закрыто брезентом и деревом. Почтовый ящик, конечно, был переполнен, и теперь перед ним лежала небольшая стопка писем. Ей было совершенно непонятно, почему кто-то продолжает доставлять почту в явно заброшенный дом. Блейк также не понимала, зачем стучать в этот дом, и, конечно же, ответа изнутри не последовало. Однако на этот раз она пришла подготовленной. В «Белом Клыке» обучали многим навыкам, в основном незаконным, и Блейк переняла несколько из них. Встав на колени, она вставила металлическую проволоку в замок и начала шарить ею туда-сюда, надавливая и поворачивая замок с помощью металлического стержня. Вскрытие замков было искусством, которым она ещё не вполне овладела, но выгребание штифтов сложным делом не было. Это была любительская техника, которая не сработала бы ни с одним приличным замком, но высмеивала дешевые бренды. Примерно через минуту возни туда-сюда со слабым щелчком замок поддался и повернулся, и Блейк перешагнула через груду почты и вошла внутрь, закрыв за собой дверь. После этого ей пришло в голову, что такой шаг может быть крайне неразумным, но это был не «Гостеприимный дом», и он не пытался её съесть. Здесь было сыро, жутко грязно и неуютно: ворсистый ковер, заплесневелые стены, ужасные паутины по углам. Пол скрипел под ногами, когда она вошла внутрь и заглянула в гостиную, а затем на кухню. Они были пусты. Во всяком случае, без людей. В гостиной были разложены книги и журналы, а на низком столике напротив пыльного телевизора лежал фотоальбом. Блейк заглянула туда и смахнула пыль, обнаружив, что альбом заполнен фотографиями молодых людей, позирующих на пирсе, улыбающихся и смеющихся. Ей потребовалось несколько минут, чтобы понять, кто из них появляется на каждой фотографии - молодая женщина со светлыми волосами, которой, возможно, было около двадцати лет. Остальные менялись - то ли новые знакомые, то ли просто тусовщики, с которыми она познакомилась на вечеринках. Судя по датам на фотографиях, это было двадцать лет назад. — Кто-то, кто часто приезжал сюда на каникулы, — вслух произнесла Блейк. Звук собственного голоса помог ей почувствовать, что здесь не так одиноко. — Может быть, им так понравилось это место, что они купили здесь дом, — она пролистала еще несколько страниц, обнаружив, что многие из них были в одном стиле. Однако последние страницы постепенно менялись. На фотографиях часто фигурировала лодка, и многие из них были сделаны на воде. Женщина также отсутствовала, и на мгновение она подумала, что сами фотографии могут быть аномальными, пока не заметила большой палец в углу одной из них. — Это она делает фотографии. Счастливая пара на воде. А, она приехала сюда и открыла свое дело. Лодочный бизнес. Свидания на воде. Аномалия. Блейк помрачнела. Неужели женщина каким-то образом превратилась в палочкообразную аномалию? Были ли они связаны? Это была одна и та же лодка? Трудно было сравнить лодку на фотографии с затонувшей и, несомненно, потерпевшей крушение лодкой на записи, сделанной подводной камерой. Просто не было возможности определить. Кроме того, снимок был сделан едва ли на мелководье. Даже если лодка перевернулась и затонула, люди, находившиеся на ней, скорее всего, могли просто доплыть до берега. Если судить по мусору, течение входило в Сан-Велео, так что утонуть никто не должен. К тому же на записях камер не было видно никаких следов тел. Блейк отложила альбом и направилась к лестнице, проверяя каждую ступеньку, прежде чем поставить на нее свою ногу. Некоторые из них были отсыревшими и потрескавшимися, и ей пришлось их переступать. Второй этаж оказался таким же заброшенным, как и первый, но, по крайней мере, здесь не было никаких неприятных сюрпризов. Две спальни и ванная комната - все нежилые. Трупов, к ее облегчению, не было. Зато она заметила множество украшений в морском стиле: спасательные круги, фотографии лодок и даже удостоверение лодочника в рамке. Дженис — прочитала на нем имя, но фамилии не было. Выглядело это не слишком официально. «Домом давно не пользовались. Как давно? Не могут же это быть годы, иначе почту перестали бы доставлять. Месяцы, скорее всего». Достаточно долго, чтобы дом стал таким, но недостаточно долго, чтобы кто-то пришел и забрал его себе. Блейк слышала истории о том, как пожилые люди умирали в своих домах и их не находили в течение нескольких дней или недель. По крайней мере, здесь такого не было. Но Дженис явно куда-то исчезла и не появлялась уже целую вечность. Неужели с ней что-то случилось? Это было самое жуткое, что она когда-либо делала - и это говорило о многом, - но Блейк пошла и собрала несколько писем, лежавших за дверью, и принесла их в гостиную. Открыв их, она вынула разные письма и просмотрела их. Некоторые из них были банковскими выписками, другие - счетами, третьи - просто рекламными письмами, например, с предложениями еды на вынос и т.п. Но были и такие, которые, похоже, были от друзей. Или от родственников. Среди них было несколько поздравительных открыток, а затем еще одна или две с просьбой «связаться» и выражением беспокойства и тревоги. Потом были ещё счета. Очень много счетов. К этому времени все коммунальные услуги были отключены, но было несколько писем с угрозами, в которых говорилось, что произойдет, если она не заплатит. Затем она обнаружила письма из банка, в которых сообщалось, что заявки на получение кредита для бизнеса были отклонены, и личную рекомендацию от менеджера по работе с клиентами о том, что ей действительно стоит отказаться от попыток возродить мертвый бизнес. Внизу была приписка ручкой, гласившая: «Я знаю, что для Вас Сан-Велео много значит, но это мертвая отрасль, и Вы только роете себе еще большую яму. Как Ваш менеджер по работе с клиентами я не могу одобрить то, что Вы вкладываете все больше и больше своих личных средств. В конце концов они закончатся, и Вам будет нечего показать. Позвоните мне. Давайте поговорим о том, как завершить это дело и вернуть часть своих инвестиций за счет продажи активов. Ситуация не улучшится. Сан-Велео уже не тот, что был раньше. Такое случается, Дженис. Это не ваша вина. Иногда ведение бизнеса означает, что нужно знать, когда остановиться, особенно если это происходит из-за ситуаций, не зависящих от нас». На этом письмо закончилось, и Дженис, очевидно, никогда его не читала. Блейк отложила его и глубоко вздохнула, затем вынула свиток и позвонила Жону. — Я нашла дверь, — сказала она. — Хозяйка, некая Дженис, управляла лодочным делом здесь, в Сан-Велео. Но дела шли плохо, и она не могла покрыть свои счета. Наверное, из-за того, что на курорте мало народу. — Логично, — ответил Жон. — Удивительно, что отель еще работает, но даже в нем всего два сотрудника. Есть какие-нибудь следы её пребывания? — Нет. Дженис исчезла, и её давно нет, а сам дом сильно обветшал. Есть признаки того, что её семья даже не знает, где она и что произошло. — Значит, плохие новости, и все признаки в сторону той лодки на дне, — Жон вздохнул. — Я арендовал для нас лодку и водолазное снаряжение. Пришлось выкупить последнее у человека, который занимался этим бизнесом. Ему тоже пришлось закрыться, потому что сейчас просто нет клиентов. Возвращайся сюда, и мы все проверим. — Уже иду.