ARC Corp

      Если и можно было чему-то радоваться, так это тому, что, несмотря на аномальное судно, она видела, как вода бьется о его борт, а это означало, что это не настоящий корабль-призрак. Постоянно стелющийся туман, видимо, хорошо скрывал его от ничего не подозревающих моряков и внушал им мысль о корабле-призраке, но сам корабль выглядел нормально. Скорее всего, аномалия была на борту.              А вот чему радоваться было нельзя так это тому, что Жон весело сообщил ей, что им придется подняться на борт, а затем заставил её медленно подогнать катер к борту корабля. Швартоваться было негде, поэтому она опустила якорь у металлической лестницы, встроенной в борт, и оставила катер прислоненным к борту. Она уже собиралась спросить, не хочет ли он, чтобы она поднялась первой, но, когда она заглушила двигатель, Жон был уже на полпути вверх, и его плащ развевался за ним.              – У тебя нет ауры! – напомнила Блейк. Он помахал рукой в ответ и сказал что-то невнятное на фоне шума волн. Блейк вздохнула и подпрыгнула, ухватившись за перекладину и подтянувшись за ним. Палуба была пуста. Кран и лебедка, с помощью которых поднимались промышленные сети, проржавели, большой люк в трюм, где хранилась рыба, был не лучше, а окна в рубке давно разбились.              В носовой части судна находились две гарпунные установки - левая и правая, предназначенные, в основном, для борьбы с Гримм. Они были разгружены и свисали вниз; в металлических бочках рядом с ними гарпунов не оказалось. Блейк подумала, не использовались ли они до того, как с этим кораблем случилось то, что случилось.              – Нас никто не атаковал, – хмыкнул Жон. – Это хороший знак. Стоит отметить, что эта штука не нападала ни на одно из рыбацких судов, которые её видели, и обычно отступала. Возможно, перед нами не агрессивная аномалия.              Блейк кивнула. Она оценила и предупреждение, и тот факт, что Жон извлек уроки из случая с «Ткачом-Хранителем» и решил сообщить ей о своих выводах, а не считать, что она придерживается той же точки зрения. – У нас всё ещё проблема с похищением детей, – напомнила Блейк.              – Мы не знаем этого наверняка. Это может быть совершенно не связано.              – Возможно ты прав, – Блейк посмотрела на спуск в глубь корабля. – Я так понимаю, мы спускаемся туда?              – Конечно.              В недрах траулера была кромешная тьма, благо Блейк без проблем справилась с этой проблемой, но Жону пришлось достать свой свиток и воспользоваться фонариком. Стены были прохладными на ощупь, относительно чистыми от ржавчины, но покрытыми тонким слоем пыли и грязи. Ничего подозрительного, но это свидетельствовало о том, что здесь давно никто не убирался.              Туман продолжал стелиться по лестнице за ними, небрежно бросая вызов гравитации и омывая их ноги, словно река. Она чувствовала холодное прикосновение тумана к ногам, вплоть до середины живота. К счастью, он был частично прозрачным, потому что иначе она была бы в ужасе от мысли от скрывавшихся в нём монстров. – Что ты думаешь об этом тумане? – спросила Блейк.              – Похоже на обычный туман или дымку, – ответил Жон. – Хотя я не могу доказать этого. Я не чувствую никаких изменений в организме или каких-либо импульсов, которые могли бы навести на мысль о том, что туман управляет разумом, хотя на это может потребоваться время. Я также не чувствую никаких изменений в самом корабле.              – Разве об этом стоит говорить сейчас, когда мы по пояс в нем?              – Расслабься, – улыбнулся он. – Я следил за океаном, пока мы приближались. Если бы это было опасно для органической жизни, то на поверхности были бы косяки мертвой и всплывшей рыбы. Что-то подобное дошло бы до Менаджери, и они бы задались вопросом, что вызвало это явление.              То, что он уделил этому столько внимания, удивило её, но и впечатлило тоже, и она укорила себя за то, что не подумала об этом. Очевидно, ей еще многому предстояло научиться. – Я имела в виду, как ты думаешь, это агрессивный ход или защитный механизм?              – Защитный? Интересная мысль. Может быть, эта штука хочет остаться незамеченной.              – С нами у нее это не очень получилось.              – Ага, – согласился Жон. – Но оно делало это со всеми остальными кораблями. Интересно, чем мы отличаемся от всех рыболовецких судов, на которые оно натыкалось?              Ещё больше вопросов для размышления. Эта аномалия явно знала, что вокруг нее есть люди, если она старалась оставаться незаметной, так почему же она не ускользнула от них? Блейк не могла отделаться от ощущения, что она позволила себя заметить, а значит, хотела, чтобы они оказались на борту. Она допускала, что вполне возможно, что им попадется дружественная аномалия или та, которая знает о ARC Corp и хочет сотрудничать, но она не собиралась принимать это как должное. Судя по недавнему опыту, такое случалось нечасто.              Слабый девичий голос эхом разнесся по коридорам. Блейк мгновенно напряглась: все существующие фильмы ужасов приучили её инстинктивно зажмуриваться при звуке, который безошибочно напоминал хихиканье маленькой девочки. Яростный рев, чудовищное рычание или грохот цепей - все это было в порядке вещей, но вот смех девчонки был неприемлем. Хуже были только маленькие человекоподобные куклы.              – Жон, – зашипела она. – Скажи мне, что ты это слышал.              Ответа не последовало.              – Ж-жон? – нервно повторила Блейк, поворачиваясь.              Жона не было.              – О, черт возьми, нет! – её дыхание вырвалось с паникой. – Жон? Жон, клянусь, если ты меня разыгрываешь, я задушу тебя во сне!              Секунды тикали, каждая из них сопровождалась девичьим хихиканьем и пугающим осознанием того, что Жон слишком профессионален, чтобы нарочно разыграть нечто подобное. – Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Две миссии подряд тебя похищают по моей вине. Пожалуйста, скажи мне, что это не станет нормой.              Блейк ждала, надеясь, что он выскочит и просто напугает её. Но он, разумеется, не выскочил, и Блейк, сглотнув, отступила к ближайшей стене, вытянув Гэмбол Шрауд. Сердце заколотилось не только от того, что Жона похитили, но и от того, что он не успел издать ни звука, причем это произошло так тихо, что она и не заметила. В узком металлическом коридоре, где каждый шаг отдавался эхом, и где почти не было укромных уголков, в которых можно было бы спрятаться.              Однако уходить было нельзя. Если она уйдет, то этот корабль может больше никогда не появиться. Не было и Тимоти, который помог бы ей на этот раз. Блейк глубоко вздохнула и, прижавшись спиной к стене, стала пробираться по коридору, поглядывая по сторонам. Если она будет стоять спиной к металлу, то, при условии, что сам металл не аномальный, ничто не сможет её обойти.              Ещё через сто метров коридора и тумана Блейк поняла, что длина коридора не должна составлять и ста метров. Траулер был примерно такой длины, и весь смысл коридора под палубой заключался в том, чтобы соединить палубу с помещениями, трюмом, двигателем и всем остальным, что находится внутри корпуса. Пройти сотню метров без единой двери было попросту нецелесообразно - или, что более вероятно в данном случае, невозможно. Аномалия растягивала коридор.              Неужели бесконечный? – подумала Блейк, чувствуя, как в её внутренностях зарождается сильнейший страх. Неужели я застряла в бесконечном коридоре, как Пирра? Неужели я застряну здесь на веки вечные, ожидая, пока то, что забрало Жона, не заберет и меня? Девичье хихиканье исчезло, и наступила тишина, которая казалась слишком зловещей. Эта тварь разумна и знает о нас. Это уже подтвердилось. Может быть, мне стоит попробовать другой вариант?              Блейк прочистила горло от мокроты и страха, а затем произнесла. – Привет? Меня зовут Блейк Белладонна, – она не была уверена, что ожидает ответа, но попытка ничего не стоила.              Поэтому она очень удивилась, когда детский голос прошептал ей на ухо: – Ты можешь идти. Ты свободна.              Крик едва не сорвался с её губ, и она оттолкнулась от стены, врезавшись в противоположную, и оглянулась. Ничего, но она услышала голос словно за плечом, даже когда прижалась к стене. – Привет? Прости, я думаю, это недоразумение. Что значит «я свободна»?              – Ты свободна, – повторил голос, снова у нее над ухом и сзади. Блейк вздрогнула, но на этот раз не шелохнулась. – Тебе больше не нужно бояться.              – И все же я очень боюсь...              – Я позаботилась о плохом человеке. Я спасла тебя.              Плохой человек? Глаза Блейк расширились. – Жон! Нет, нет, он не плохой человек. Он мой друг.              – Он плохой человек.              – Нет! – крикнула Блейк. – Мы оба из ARC Corp; мы здесь расследуем дело о пропаже детей в Менаджери.              На мгновение воцарилась тишина, а затем раздалось почти робкое: – Как полицейские?              – Да! Как полицейские. Мы с Жоном защищаем людей, – Блейк предпочла не упоминать, от чего они их защищают, ни в коем случае не перед аномалией, которая в данный момент общалась с ней. – Мы здесь пытаемся найти пропавших детей. Пожалуйста, он не представляет угрозы и не плохой человек.              – Но он человек.              Этот ответ, произнесенный почти шепотом, щелкнул каким-то переключателем в её сознании. Возможно, для большинства людей это ничего не значило, но то, как это было сказано, как будто то, что Жон человек, объясняло все подозрения, было до боли знакомо. Слишком знакомо. – Ты из Менаджери? Ты одна из пропавших детей?              – Мама и папа говорили мне никогда не доверять людям.              Конечно, говорили. Блейк вздрогнула. – Жон другой. Он не такой, как другие люди, и он хороший человек. Поверь мне. Я фавн, и я ему доверяю. Это значит, что с ним все в порядке, хорошо? Ты можешь мне доверять, – Блейк прижала свои уши фавна в голове. – Я такой же фавн, как и ты.              – Ты не такая, как я, – грустно ответила девочка. – Уже нет...              – Знаешь, было бы проще поговорить лично. Я могу... – Не успела она договорить, как коридор перед ней оборвался, явив деревянную дверь, совершенно не сочетающуюся с металлической конструкцией корабля. На ней даже была маленькая круглая бронзовая ручка. – О. Это твоя комната? Можно войти? – дверь щелкнула и слегка приоткрылась. – Думаю, это можно считать, как да.              Дверь распахнулась, комната оказалась меньше, чем она ожидала. Она была несносно розовой: розовые стены, розовая кровать, розовые занавески на окне с видом на океан и стопка пушистых подушек и плюшевых игрушек, сложенных в одном углу. В комнате стояли два узких и высоких шкафа из дерева светлых тонов, на фасадах которых были наклеены детские рисунки. В центре комнаты, подвешенная к потолку, стояла позолоченная золотая клетка, в которой на коленях сидел её партнер.              – Жон!              – Привет, Блейк, – он просунул руки сквозь прутья, которые казались слишком тонкими, чтобы удержать его. Жон прижался к ним, его лицо было зажато между прутьями. – Клянусь, обычно меня никогда не похищают.              Блейк бросилась к решетке, ухватилась за нее и потянула. Прутья казались достаточно тонкими, чтобы выгнутся в её руках, но все же не поддавались. Жон, должно быть, тоже пытался, потому что не потрудился ей помочь. – Черт. Ты в порядке?              – Я в порядке. Просто... – он слабо улыбнулся. – За решеткой.              Из кучи сложенных плюшевых игрушек донеслось невольное хихиканье. Блейк взвизгнула, не вынимая оружия и не делая никаких угрожающих движений. – Привет. Ты та девочка, с которой я уже разговаривала? Приятно познакомиться. Я Блейк. Я здесь не для того, чтобы причинить тебе вред.              Холм игрушек зашевелился, загрохотал, и из него вышла маленькая, хрупкая фигурка. Несмотря на голос и размер, это была не девочка, а плюшевый медвежонок. У него был золотистый мех, пуговицы вместо глаз и небольшая рана на левом боку, из которой торчал пух. Ростом он был меньше метра и ковылял на неровных ногах. У него не было рта, но слова из него все равно выходили. – Привет.              Аномалия. Блейк не знала, почему она удивилась, но все же она ожидала увидеть девочку. – П-привет, – она быстро пришла в себя и опустилась на колени, присев, как она надеялась, в качестве успокаивающего жеста. – Могу я узнать твое имя?              – Аннабель.              – Очень красивое имя. Я Блейк.              – Привет. Я Жон.              Плюшевый медведь отпрянул от поднятой руки Жона.              – Он друг, – сказала Блейк, поспешив заверить ее в этом – пока ситуация не стала совсем плохой. Как бы по-детски она себя ни вела, аномалия взяла Жона без боя и, вероятно, могла сделать с ним все, что угодно. – Ты ведь помнишь, что я говорила? Жон - полицейский. Его работа заключается в том, чтобы помогать таким мальчикам и девочкам, как ты, и защищать их.              – Даже мальчикам и девочкам фавнам?              – Всем, кто нуждается в этом. Не все люди плохие.              – Мама и папа говорили, что я не должна доверять людям...              – Они так говорят, потому что хотят, чтобы ты была в безопасности, – спокойно ответил Жон. – Они не имеют в виду, что все люди плохие, но они хотят, чтобы ты была осторожна на всякий случай. Они также сказали тебе не разговаривать с незнакомцами, верно? Это не значит, что каждый незнакомец плохой. Наверняка все твои друзья когда-то были незнакомцами.              – Я хорошая девочка.              – Ты хорошая, – Блейк прервала Жона и заслонила его рукой. Он пытался помочь, но достучаться до ребенка-фавна из Менаджери ему было нелегко. В ней было слишком много предрассудков, которые нужно было разгребать, а её родители, вероятно, считали, что каждый человек - это тот, кому нельзя доверять. – Могу я спросить на всякий случай, ты ведь живешь в Менаджери? У тебя там семья и родители, и тебя похитили с острова.              – Хороший фавн оказался нехорошим и отвел меня к плохим людям. Они посадили меня на корабль и в клетку. Они сказали... Они сказали... – её голос надломился.              – Тебе не нужно этого говорить, – быстро проговорила Блейк. Она удивилась, когда плюшевый медведь рванулся вперед и бросился на нее. Она напряглась, но тот лишь ударился о ее грудь и начал плакать - без слез, только звуки - в нее. Блейк никогда не умела обращаться с детьми, но она понимала достаточно, чтобы погладить её по спине - не теплой, не живой - и сказать: – Ну всё, всё. Все хорошо.              – Аннабель, – вмешался Жон. – Прости, если это трудно, но мы хотим помочь тебе и другим детям, которых забрали те плохие люди, поэтому я хочу задать тебе несколько вопросов, – он свесил руки через решетку и улыбнулся ей. – Ты сможешь на на них ответить?              Плюшевый медвежонок прижался к груди Блейк. – Д-да.              – Спасибо. Во-первых, ты - фавн из Менаджери, верно?              – Да.              – И тебя вывели из Куо Куана фавны, которые потом передали тебя людям?              – Да. Он сказал мне, что мама и папа попали в аварию и он собирается отвезти меня в больницу. Потом он отвез меня на пляж. Там меня ждали люди. Мерзкие люди.              Блейк невольно поежилась и крепче обняла ребенка-медведя. Девочка снова начала плакать, в это же время Жон пробормотал: – Ещё один человек превратился в аномалию. Что, черт возьми, здесь происходит? – он прочистил горло. – Были ли другие фавны, подобные тебе, Аннабель? Другие дети или молодые люди?              – Там было несколько. Они... Их больше нет.              – Что с ними случилось? – спросила Блейк. Она боялась ответа, гадая, не продали ли их в рабство. На Ремнанте не было работорговли, официально, но торговля людьми существует как среди фавнов, так и среди людей, так и ради органов, и всевозможных других ужасных вещей. Всегда находились чудовища, готовые ради наживы отбросить свою человечность.              – Я не виновата! – рыдала девочка. – Я не хотела!              – Что случилось, Аннабель? – спокойно спросил Жон. – Мы не виним тебя. Виноваты те плохие люди, которые забрали тебя.              Не успел ребенок ответить, как из-за двери раздался ужасный звук. Это было похоже на маниакальный хохот, смешанный с грохотом падающих камней и тяжелым, слишком громким топотом ног. – Н-нет! – вскрикнула Аннабель. – Они здесь! Они ищут меня!              «Что? Работорговцы всё ещё были на корабле? Как мы не заметили их раньше?» – Блейк не успела даже пискнуть, как дверь шкафа внезапно распахнулась, и её потащил к ней медведь, который вдруг оказался намного сильнее ее.              – Мы должны спрятаться. Мы должны спрятаться!              – Но Жон... Он...              Дверца шкафа захлопнулась, а затем приоткрылась - достаточно, чтобы Блейк могла видеть сквозь тонкую вертикальную щель. Дверной проем в комнате распахнулся, и вошедшие люди - ну, это были не люди. Это были карикатуры на людей - люди - с огромными лицами и маленькими глазками-бусинками. Их зубы были желто-черными и острыми, как у акул, а тела были неправильных пропорций. У них были длинные руки, длинные пальцы и маленькие туловища с корявыми ногами. Их клыкастые улыбки были шире их талии, а волосы были всклокоченными и пестрыми. Их было двое: один - черноволосый, с огромным разделочным ножом, другой - в белой одежде, тащивший за собой металлический котел.              – Где она? Где она? – рычал первый. – Я хочу зарубить, разрубить и бросить её в кастрюлю.              – Съесть её, – крикнул второй. – Сварить её кожу и заставить её кричать, а потом разорвать её на куски и съесть.              Не человек, подумала Блейк, выпучив глаза. Опять аномалии? Неужели целая сеть работорговцев превратилась в аномалов? И кого они хотят съесть? Только не говорите мне, что это была кучка каннибалов, похищающих и поедающих детей. Это безумие.              – Что это? – спросил первый, ткнув пальцем. У Блейк свело живот, когда она поняла, что он указывает на клетку. – Это не молодой и вкусный фавн.              – Это человек, – ответил второй. – Главная раса!              – Главная раса!              Жон был удивлен не меньше Блейк их неожиданно детским и, если быть честным, нелепым высказыванием. Они не походили на людей, а скорее на то, как, по мнению маленького ребенка, должны разговаривать плохие люди. Они подошли к клетке Жона и с гораздо большей легкостью, чем он или Блейк, распахнули прутья, чтобы выпустить его наружу. – Мерзкая, непослушная, плохая девочка-фавн заперла тебя, – сказала тварь с тесаком. – Но люди держатся вместе. Ты должен пойти с нами и найти девочку, тогда мы сможем приготовить и съесть её!              – Она была здесь! – сказал второй. – Должно быть, она прячется. Ты знаешь, где она прячется?              Жон немедленно покачал головой. – Боюсь, что нет.              Аннабель тихонько всхлипнула на коленях Блейк.              – Он лжет! – крикнуло существо с котелком. – Лжец, лжец, на тебе штаны горят!              – Ты прячешь её. Почему? Ты такой же человек, как и мы. Мы должны сварить фавна и съесть его на завтрак, – он похлопал себя по животу. – Ням-ням.              – Я чувствую её запах. Я чувствую ее запах... – второй повернулся к шкафу, в котором они находились, и зашагал к нему. – Прячется в...              Кроцеа Морс опустился между чудовищной тварью и шкафом. Он всё ещё был в ножнах, чтобы не навредить ему самому, но Жон отрезал твари путь, а затем встал между ними и шкафом. Он смирился с мыслью о бое, с трудом выпрямился и сказал: – Кажется, я не совсем ясно выразился. Вы не причините вреда ребенку. Уходите.              Аннабель всхлипнула во второй раз, а глаза Блейк расширились от того, что воздух вокруг Жона словно завибрировал. Он тоже заметил это, но в мгновение спустя его темно-синий костюм сменился серо-черной униформой, которую Блейк слишком хорошо знала. Лицо Жона даже закрыла бело-красная маска, а на спине появился символ «Белого Клыка».              Почему аномалия надела на него форму «Белого Клыка»? Почему она...? Блейк посмотрела вниз и вдруг поняла, что Аннабель прижалась к щели в шкафу. Это потому, что она из семьи членов «Белого Клыка», поняла она. Девочка, должно быть, воспринимала «Белый Клык» как героев, возможно, даже видела своих родителей в военной форме и бессознательно ассоциировала эту форму с храбростью и героизмом. А раз она видит в Жоне героя, который заступился за нее, значит, она представляет его себе как гордого члена «Белого Клыка».              Это означало, что именно Аннабель меняет происходящее. Сознательно или нет.              Жон с ревом бросился на двух монстров, размахивая мечом, который, несмотря на то, что был в ножнах, с легкостью разрубил голову первого монстра. Не было ни крови, ни внутренностей, только волна белого света и предсмертный крик, который Блейк наверняка уже слышала в кино. Нелепый, чересчур громкий крик Вильгельма. Для девочки, которая не знала ничего лучшего, это было, пожалуй, все, на что она была способна. Второй был не лучше: он попытался бежать, но Жон его догнал и насадил на меч. Она даже не пыталась сопротивляться, но Аннабель, видимо, не умела имитировать сопротивление.              «Они никогда не были настоящими», – подумала Блейк. Они были плодом её воображения, её страхами, воплощенными в жизнь. Настоящие похитители, вероятно, давно мертвы, а она - травмированная девочка, которую преследуют кошмары о них, и эти кошмары продолжают воплощаться в реальность.              И спальня тоже. Это было очевидно задним числом. Должно быть, именно так выглядела её собственная спальня, и воображение дорисовало её. Блейк сидела в шкафу, когда Аннабель, толкнув дверцы, выскочила наружу и обняла Жона за ногу. То ли она уже перестала бояться, что он человек, то ли ей было все равно, ведь он был в форме «Белого Клыка». – Ты спас меня! Ты убил их!              Жон медленно опустился на колени и положил руку ей на голову. – Это моя работа, Аннабель. Мы с Блейк делаем все возможное, чтобы защитить людей от того, что мы называем аномалиями. Это... Это не монстры, но они другие. Аномальные. Они могут быть и опасными, поэтому мы должны изучать их и следить за тем, чтобы они не причиняли вреда невинным людям.              – Жон! – упрекнула Блейк, слишком хорошо понимая, что он говорит и куда ведёт.              – Все в порядке, мисс Блейк, – Аннабель печально оглянулась. – Я знаю, что я больше не нормальная, – девушка-медведь подняла одну из своих конечностей и посмотрела на неё. – Я всегда знала...              – Что случилось с твоим телом, Аннабель? – спросил Жон.              – Я была непослушной. Я сбежала от плохих людей и попыталась выпустить остальных. Они... Они поймали меня. Я укусила одного, сильно укусила, и он... он... – она опустила голову, и из нее вырвался всхлип. Жон прижал ее к себе и стал гладить по спине, пока она плакала.              Они убили её. Возможно, не намеренно, не тогда, когда она была для них товаром, но человек, которого она укусила, набросился на нее и причинил ей вред. Должно быть, от этого девочка стала аномалией, хотя они до сих пор не знали, как и почему. Не похоже, чтобы они собирались получить ответы на эти вопросы, да еще от маленькой, травмированной девочки, которая понимала, что с ней произошло, не лучше, чем они сами.              Блейк могла только предполагать, что произошло потом. Вероятно, люди серьезно пострадали за свои действия: их убила Аннабель, когда она ещё не знала о своих новых способностях, или, может быть, они прыгнули за борт и утонули. Гораздо большее беспокойство вызывало то, что судьба других похищенных детей была неизвестна, а ее слова, сказанные ранее – «Я не виновата», – говорили о том, что с ними не все в порядке.              – Ты контролируешь все вокруг, верно? – спросил Жон. – Когда тебе снятся кошмары, эти кошмары оживают. Ты придумала туман, чтобы спрятаться, и длинный коридор, чтобы обмануть всех. Потом ты придумала клетку, и вот я там.              В тот момент, когда она умерла, когда её жизнь оборвалась и она оказалась запертой в плюшевом медведе, Блейк не могла не думать о том, что девочка была охвачена безумием. Вполне возможно, что она пережила кошмар и напустила на корабль чудовищ, а те убили всех, кого нашли, - и похитителей, и пленных фавнов. Блейк выругалась и закрыла глаза, не зная, хуже или лучше их судьба, чем та, которая ожидала бы их в противном случае.              – Они всегда приходят, – расплакалась Аннабель. – Каждую ночь. Я не могу их остановить. Я не могу остановить то, что происходит, даже если пытаюсь.              – Вот почему ты не пошла домой, – произнесла Блейк.              – Я не могу пойти домой! Что, если я засну, увижу кошмар, а потом за мамой и папой будут охотиться? Что, если я причиню боль большему количеству людей? – ещё большему количеству людей.              Смерть остальных пленников подтвердилась. Блейк не хотела этого слышать. – Люди продолжают видеть меня, но мне приходится прятаться. Мне приходится прятаться, чтобы не причинить им вреда.              – Ты можешь пойти с нами, – начала Блейк.              Жон поднял голову. – Блейк! – зашипел он.              – Что? Жон, ей нужна помощь - такая помощь, которую никто, кроме нас, не умеет оказывать. Мы - офис Сдерживания. Мы можем присматривать за ней там, научить ее контролировать свою силу и...              – А что, если ей приснится кошмар посреди Вейла, Блейк? Что тогда?              – Тогда мы разберемся с этим!              – Не ссорьтесь! – крикнула Аннабель. – Мне не нравится, когда люди ссорятся.              – Мы не ссоримся, – быстро ответила Блейк. – У нас просто разногласия. Это нормальное явление, которое происходит между людьми, работающими вместе.              Однако делать это в её присутствии было плохой идеей, поэтому Блейк добавила: – Мы с Жоном просто немного поговорим вон там. Она оттащила его от Аннабель в угол комнаты. – Я знаю, что ты можешь подслушать, но, пожалуйста, не делай этого. Это личная беседа.              Аннабель выглядела грустной, скорее даже покорной. – Хорошо...              Блейк хотелось бы сделать больше, но она покачала головой и жестом велела Жону следовать за ней. Как только они оказались в дальнем углу, она заговорила низким голосом, едва превышающим шепот. – Жон, мы не можем просто оставить ее здесь, в открытом океане. Что, если твоя семья узнает о ней?              – Скорее всего, они узнают о ней, если она будет с нами. Это подвергнет её ещё большей опасности. Не говоря уже о нас и всех остальных в Вейле. Её кошмары могут взаимодействовать и с другими аномалиями. Это будет катастрофой. Не говоря уже о том, что Озпин узнает о ней.              – Мы можем научить её контролировать свою силу.              – Как? Блейк, мы даже не знаем, можно ли её контролировать. Сны бессознательны. Не говоря уже об аномальных. Говорят, что человек видит тысячи снов каждую ночь во время цикла снов. Как ты думаешь, что произойдет, если она воплотит их все посреди моего офиса? Это будет резня.              – И что тогда? – прошипела она в ответ. – Убить её?              – Я этого не говорил. Я никогда бы так не сказал.              Однако он почти наверняка так думал. Блейк тоже так думала, и для этого не нужно было суровое воспитание ARC Corp. Сила Аннабель была подсознательной, невероятно мощной и могла изменять мир вокруг нее по своей прихоти. Такая способность была слишком опасна для любого человека, тем более с активным детским воображением. Будь на ее месте женщина постарше, пытающаяся использовать это в своих интересах, Блейк не задумываясь согласилась на её убийство. А ведь она в конце концов станет женщиной, ведь так? Женщиной, которой родители привили ненависть к людям, и которая стала ещё более агрессивной по отношению к ним благодаря действиям похитителей.              Нетрудно представить, что могла бы сделать Аннабель, обладай она такой силой и жгучей неприязнью к человечеству. Возможно, она даже не собиралась убивать их, но её сновидческие проекции могли сделать это в любую минуту. Эта мысль выдула ветер из парусов Блейк и оставила ее наедине с пустотой и неуверенностью. Жон выглядел не лучше.              – Я тоже не знаю, что делать, – продолжил он. – Я никогда не видел ничего подобного. Это уже третий подтвержденный случай превращения человека в аномалию. Я не знаю, что превращает людей в аномалии и что мы можем с этим сделать, и я не представляю, можно ли как-то обратить этот процесс вспять.              – Вот и все, – сказала Блейк. – Мы бесполезны?              – Если мы не можем придумать решение сейчас, это не значит, что не сможем потом. Одно можно сказать точно: мы не можем вернуть её родителям. Они не узнают и не примут её, и аномалия окажется на виду.              – Мы могли бы назвать это проявлением.              – Слишком близко к истине, Блейк, и даже она знает, что ей небезопасно находиться рядом с людьми. Один плохой сон может заставить её убить окружающих. Даже хороший сон может привести к проблемам. Как ты думаешь, что произойдет, когда наступит половое созревание и гормоны начнут действовать, и ей приснится влажный сон? Нам повезет, если она случайно подсыплет всем на острове афродизиак и вызовет брачный ажиотаж. Возможно, она просто заставит людей потерять контроль над собой и совершить сексуальное нападение друг на друга.              Блейк издала протяжное шипение. – Черт.              – Именно. Аннабель... ну, она больше не фавн. Она похоже может трансформироваться по желанию, но, видимо, её тело исчезло. Мертво. Скорее всего, оно уже разложилось. Нам, честно говоря, повезло, что у нее хватило ума остаться здесь и спрятаться, а не плыть обратно домой и не обрушить на Куо Куана свое безумие.              Очень повезло. Блейк представила себе, как остров погружается в анархию, теряясь в волнах кошмарных существ. У её родителей не было бы ни единого шанса, и жизнь и смерть каждого зависела бы от того, поймет ли Сиенна и «Белый Клык» причину и убьют ли Аннабель до того, как ситуация станет еще хуже. Блейк рухнула на землю, разбитая и лишенная всякой надежды. Жон выглядел не лучше.              – Что нам делать?              – Я не знаю, – признался Жон. – Я просто не знаю. Пока, наверное, попросим её оставаться здесь и не высовываться. Возможно, когда-нибудь мы сможем найти лекарство.              – Лекарство от чего? Её тело мертво.              – Я не знаю, – повторил он, на этот раз раздраженно. – Я такой же смертный, как и ты, Блейк. У меня нет ответов на все вопросы. Это ненормально, даже для ARC Corp. Люди, превращающиеся в аномалии, - это что-то новое. Или, если это не так, то это феномен, который мы никогда раньше не замечали и не имели с ним дела. Нам придется разобраться в этом, прежде чем мы сможем что-то сделать для нее.              Они разошлись и вернулись к Аннабель, которая молча сидела на своей кровати. Блейк заставила себя улыбнуться, подошла к ней и сказала: – Мы вернулись. Извини за это. Мы просто должны были поговорить о том, что нам делать. Прости, что заставили тебя ждать.              – Мы уже закончили, –добавил Жон, тоже улыбаясь. – И мы думаем, что у нас есть временная идея, как тебе помочь.              Аннабель посмотрела вниз между своих пушистых лапок. – Нет, это не так.              Жон замолчал.              Блейк нахмурилась. – Ты подслушивала?              – Мне было любопытно, – в голосе Аннабель звучала вина, но не сожаление. – Я угроза, ведь так? Я была права. Я не могу вернуться домой к маме и папе, потому что я причиню им боль. Они даже не поймут, что я - это я. Они скажут, что я утонула в море и что я какое-то чудовище.              – Ты не чудовище, – сказал Жон. – Ты фавн, с которым... с которым что-то случилось, что превратило тебя в аномалию. Мы надеемся, что найдется способ обратить это вспять.              – И превратить меня обратно в труп. Я слышала вас. Он все еще в трюме, – ответила Аннабель. – Мое тело. Их. Другие мальчики и девочки в своих клетках. Все еще там. Я хотела бы... Я хотела бы умереть, когда тот человек опустил мое лицо под воду, – её голос повысился. – Лучше бы я умерла прямо там!              Корабль заскрипел и застонал, стены прогнулись внутрь, и вода хлынула из трещин, протянувшихся по металлу. Сердце Блейк заколотилось.              – Аннабель! – крикнул Жон. – Успокойся. Ты разрушаешь корабль. Ты собираешься его потопить!              – Может быть, так даже лучше. Если я окажусь на дне океана, то не смогу никому навредить. Может быть, я смогу умереть там по-настоящему. Может быть, я смогу видеть сны и никогда не проснусь.              Стон усилился, и иллюминатор разбился вдребезги, залив все водой, несмотря на то, что до этого он находился выше ватерлинии океана. Комната стала заполняться с неестественной скоростью, быстрее, чем должна была. Блейк не успела среагировать, как оказалась по колено в воде, а Жон уже плыл к двери.              – Аннабель! – крикнула Блейк. – Не делай этого. Пожалуйста. Мы хотим помочь тебе.              – Ты должна идти, – ответила она, вырываясь из рук Блейк. Когда она потянулась за ней, между ними было расстояние, которое казалось милями. Аннабель не позволила себя поймать. – Скажи маме и папе, что я умерла. Скажи им, что я любила их. Скажи им, что плохие люди больше никому не причинят вреда. И скажи им, чтобы они нашли того, кто это сделал. Найдите дядю Грасса и остановите его.              – Аннабель!              – Блейк! – Жон схватил её за руку и потащил прочь. Он снова был в костюме, маска «Белого Клыка» исчезла, пока он тащил Блейк прочь от кровати к двери. Вода была им по пояс. – Мы должны выбраться.              – Но Аннабель...              – Мы буквально не сможем до нее добраться, если она этого не захочет, и мы утонем на этом корабле, если не уйдем прямо сейчас!              Блейк оглянулась, ахнув. Она попыталась в последний раз. – Аннабель, пожалуйста, мы хотим спасти тебя!              – Я знаю. Вы хорошие люди. Спасибо вам. И прости, что назвала тебя плохим человеком, Жон, – она хихикнула. Это был надломленный смех. – Ты самый лучший человек, которого я когда-либо встречала. Мама и папа ошибались.              Жон наклонился и ткнул Блейк плечом в талию, поднял её на руки и потащил за собой, пробираясь к двери. Блейк вскрикнула, потянувшись к закрывшемуся за ними дверному проему. Через мгновение дверь исчезла, как будто ее и не было. В коридоре по обе стороны от них теперь были двери, в тот же миг корабль неустойчиво накренился, так как начал тонуть носом вперед. Жон ухватился одной рукой за металлические перила и подтянулся к лестнице. На самом верху он поставил её на пол, и Блейк со слезами на глазах помогла ему вылезти наружу. Нос корабля ушел под воду.              Вдвоем они спрыгнули с заднего борта в холодную воду и, пуская множество пузырьков, скрылись под волнами. Блейк видела ночным зрением, как корабль идет ко дну, как траулер быстро исчезает в бездонной дыре, из которой Аннабель уже никогда не вынырнет. Блейк вынырнула на поверхность, и её подхватила рука Жона, который стал плыть к катеру, покачивающемуся на волнах неподалеку. Он поднялся на борт, затем потянул её за собой. Вода пропитала её костюм, сделав его тяжелым. Блейк опустилась на четвереньки и ударила кулаком по полу.              – Да будет известно, – произнес Жон. – Аномалия, известная как «Девочка Мечты», решила нейтрализовать себя ради безопасности жителей Манаджери. Аномалия сделала выбор, который защитил большинство людей, и ARC Corp зафиксирует и запомнит этот факт. Своей властью директора офиса «Сдерживания» я постановляю это.              Блейк со злостью крикнула в небо.