ARC Corp

      Предостережение Жона о том, что преступник затихнет на время, можно было принять за своеобразное пророчество. После того, как он едва не попал в лапы Блейк, остаток дня прошел без происшествий. Ни одного нового проникновения в комнаты, ни необычных встреч, ни парящего нижнего белья не наблюдалось. Однако это не означало, что они могут просто уйти домой. Мисс Гудвич предоставила им длинный список людей, пострадавших от преступника, включая номера их комнат и предполагаемое время, в которое они могут опросить их.              Это был длинный и бессмысленный для них список. Они знали, с чем имеют дело, как и что нужно сделать, но их прикрытие в качестве частных детективов практически обязывало их играть эту роль до конца. Жон, казалось, не возражал. Она так и видела, как он с улыбкой на лице говорит: «Скучная работа — хорошая работа; это значит, что мы вне подозрений».              Они разделили список между собой, и к тому времени, когда Блейк справилась со своей частью, она была истощена и уставшая как физически, так и морально. Не потому, что кто-то был грубым или навязчивым, а из-за повторяющихся вопросов, скучных историй, когда ей приходилось делать вид, что она все записывает и тому подобное. О, и ей конечно же задавали вопросы. Первые десять раз, когда её спрашивали, собираются ли они поймать преступника, она понимающе кивала и повторяла одно и тоже. Но следующие двадцать? Конечно, они собирались. Зачем же они здесь, согласно взгляду окружающих? Под конец она была готова плеваться шерстью, и тот факт, что после этого их с Жоном вызвали на встречу с преподавателями, ничуть не помог.              — Ну… — произнесла мисс Гудвич с таким презрением, что Блейк задумалась, был ли Адам прав, желая уничтожить всех людей. — У вас был целый день. Полагаю, вы добились определенного успеха? Вы ведь говорили, что вы лучшие.              — Глинда… — начал Озпин. — Я уверен, что мистер Арк и мисс Белладонна делают все возможное.              — Я тоже в это верю. Я буду судить их по результатам, а не по пустым словам. Итак, каковы успехи?              Если бы Блейк не осознавала, как плохо ложь отразится на их прикрытии, она могла бы многое сейчас сказала. Хотя бы для того, чтобы стереть самодовольную ухмылку с лица женщины и этот довольный, мстительный блеск из её глаз.              — Вообще-то… — ответил Жон. — Я видел преступника.              Все застили в шоке. И даже Блейк не могла отрицать, что была среди удивившихся.              — Ч-что?! — вскрикнула Глинда, а затем проглотила возглас и взяла себя в руки. — Я… В-вот как. Это… очень серьезное заявление. И кто это? — спросила она. — Скажите нам, и мы сами его поймаем. При условии, конечно, что у вас есть доказательства.              — О, у меня достаточно доказательств, чтобы посадить его на долгий срок. Но проблема в том, что я не знаю, кто это.              Один из других преподавателей с зелеными волосами вмешался: — Но вы только что сказали, что знаете.              — Я сказал, что видел преступника, — поправил Жон. Он скрестил руки, пальцы в перчатках сомкнулись на внутренней стороне локтей. — Проблема в том, что даже если я видел его лицо, я не знаю его имени. Очевидно, он не был готов к встрече с Блейк.              «Что ты задумал…?», — мысленно прокричала Блейк.              — Это тот человек, которого мисс Белладонна преследовала по коридорам? — спросил крупный мужчина. — Я слышал, что вам удалось его поймать, но этот хитрый тип сумел ускользнуть в последний момент.              — Д-да, — ответила Блейк. — Он был в комнате команды YWRN. Я пробежала за ним несколько коридоров и даже поймала его, но он, к сожалению, смог вырваться и сбежать.              — Поверить не могу, он был прямо там и слушал нас, — произнесла Глинда, направляя свое раздражение на другого человека впервые за долгое время. — Тошно думать, что кто-то из наших студентов мог наслаждаться всем этим и оставаться рядом, чтобы наблюдать за нашей реакцией. Я, честно говоря, в шоке. Вы говорили, что смогли разглядеть его?              — Да, — с серьезным лицом ответил Жон.              — Как? У этого человека ведь Проявление невидимости.              — Я видел его собственным Проявлением, — ответил Жон с деловитой улыбкой, в то время как Блейк едва сдерживала шокированное выражение на лице.              — Мое Проявление — связано с глазами. Оно позволяет мне подмечать множество улик и скрытых от посторонних глаз вещей. Неважно, насколько хорошо что-либо сокрыто, я смогу это разглядеть, — он провел пальцем под левым глазом, чтобы подчеркнуть свои слова. — Я ещё никогда не использовал его таким образом, но сразу после применения я смог разглядеть человека и его лицо.              — Так вот почему Озпин нанял вас для этого дела! — воскликнула Глинда, тяжело вздохнула от осознания и, как заметила Блейк, немного стыдясь. Лицо женщины окрасилось в темно-красный цвет, и она набросилась на своего работодателя. — Почему вы не рассказали нам об этом, Озпин? Я бы никогда не усомнилась в них, если бы знала, что его Проявление идеально подходит к поиску преступника!              Директор растерянно пожал плечами. — Прошу прощения, Глинда…              — Это моя вина, — заявил Жон. — Я хотел, чтобы это оставалось в тайне.              — А чтобы заставить преступника пойти на риск, — произнёс один из преподавателей, хлопнув кулаком по ладони. — Очень хитрая уловка. Если бы мы знали заранее, всегда был риск, что преступник мог нас подслушивать. Тогда он бы никогда не использовал свое Проявление рядом с вами. Вместо этого вы дали понять, что придете сюда, зная, что нам придется объявить об этом студентам, и полагая, что человек, ответственный за все это, позволит любопытству взять верх над собой.              — Думаю, в этом есть смысл, — согласилась Глинда. — Я прошу прощения за то, что сомневалась в вас раньше. Что вы собираетесь делать дальше? Может быть, нам собрать всех студентов в актовом зале и позволить вам проверить каждого из них?              Жон покачал головой. — Нет. Боюсь, что это вызовет панику, а это может быть опасно в Академии, в которой учатся Охотники с оружием и различными Проявлениями. Преступник может запаниковать, как только поймёт, что мы ищем его, а если ещё учесть множество ничего не подозревающих студентов? Это будет потенциальная катастрофа. Мне просто нужен список всех студентов школы. Имен и лиц будет достаточно — никакой личной информации не требуется. Мне нужен просто список для идентификации, чтобы я мог узнать имя по лицу. Я принесу его вам завтра утром, и мы сможем встретиться и арестовать преступника до начала занятий.              — Я могу его подготовить, — ответила Глинда. — Я отправлю вам его на свиток.              — Сэр, — обратилась она к Озпину. — С вашего позволения, я займусь этим прямо сейчас. Это займет час или два, пока я буду распечатывать записи о студентах, а затем проверю, чтобы в них не было никаких личных или частных данных.              — Конечно, Глинда. Я поручаю это тебе, — кивнул Озпин, и женщина поспешила прочь, больше не сомневаясь в них. — Итак, мистер Арк. Вам что-нибудь ещё нужно?              — Комнату для Блейк и меня на ночь.              У Блейк свело живот. — Мы останемся здесь?! — прошипела она. Меньше всего ей хотелось провести ночь в месте с преступником-извращенцем, который мог проникнуть в любую комнату. — Жон, ты серьезно?!              — Нам нельзя возвращаться в офис, если за нами следят, понимаешь? — ответил он. Его брови многозначительно поднялись, и она поняла его мысль. Если этот человек зайдёт в «Офис Сдерживания» и заметит аномалии или, не дай Бог, Тимоти, это станет нарушением безопасности, что может разоблачить всё. Блейк нахмурилась, а Жон кивнул, довольный тем, что она всё поняла. Озпин, вероятно, тоже.              — Итак, нам нужна комната. Лишь одна для нас двоих, пожалуйста. Мне без разницы, где она будет, — добавил Жон.              — У нас много свободных комнат, так как скоро фестиваль Вайтел, — ответил один из преподавателей. — Я могу приготовить одну из них для вас и попросить уборщиков быстро убрать её.              — Пожалуйста, сделайте это, Барт. Мистер Арк, Бартоломью Ублек найдет вас и подключит ваши свитки к ключу, как только комната будет готова. А пока, не хотите сыграть партию в шахматы в моем кабинете?              — Я пас, — ответил Жон. — Мы с Блейк пойдем в кафетерий.              

***

             Блейк была в унылом настроении, когда они добрались до столовой, и самое неприятное было в том, что никто не был в этом виноват. Это было обидно, потому что она с удовольствием набросилась бы на виновного, но даже Жон не был виноват. Он предложил принести им еду на подносе, пока она найдет место. Она была ему признательна за это предложение, хотя бы потому, что могла положить локти на деревянный стол и немного расслабиться.              Жон не был виноват в том, что им пришлось остаться на ночь, и он принял правильное решение. «Офис Сдерживания» был слишком опасным местом, чтобы пускать туда кого-то, кто уже злоупотребляет аномалией. Там были не только «глобус» и «камера», но и Тимоти. У Жона было ещё несколько аномалий, которые он держал запертыми в шкафах и ящиках, обычно запертых на висячих замках, но если приложить немного усилий, то открыть их труда не составит. Тот, кто обладал аномалией и делал все это, вероятно, знал о их существовании, иначе как бы он использовал своей «невидимостью»? Даже сейчас с одной аномалией преступник был крайне опасен, а если он доберётся ещё к одной, то станет уже неостановимым.              Но все равно, оставаться здесь с «невидимкой», охотящимся на девушек, было не самым приятным времяпрепровождением. «По крайней мере, я не буду находиться в комнате в одиночестве» — мысленно произнесла она. В этот мрачный день она была благодарна за то, что разделяла комнату с Жоном, а не с кем попало, но, тем не менее, она была готова на многое, лишь бы быть подальше отсюда. «Боже, я бы даже предпочла побыть в компании Тимоти прямо сейчас…» — Блейк представила, как тварь оплетает паутиной её и кровать, чтобы «защитить», а потом заворачивает её в кокон, и задрожала всем телом. После некоторого размышления, она сделала вывод, что нет, лучше уж провести ночь в компании «невидимки».              — Приветик, — раздался знакомый голос, и за ним последовал лязг и скрежет, когда тело опустилось на скамейку слева от нее. От девушки исходил запах дешевого дезодоранта и воды, что, вероятно, означало, что она только что принимала душ после занятий. «Янг», — вспомнила она, ответив на широкую улыбку девушки своей вежливой улыбкой.              — Кто-то выглядит недовольным. Тебе не понравился Бикон?              — В некоторых аспектах, — ответила Блейк, краем глаза заметив пару, сидящую напротив нее. Рен и Нора. Она огляделась в поисках четвертого члена команды и вздохнула с облегчением, когда не увидела её.              Рен обратил на это внимание. — Вайсс сказала нам, что она занята семейными делами.              — Это в основном означает, что она «очень занята» и не хочет иметь с нами дела, — ответила Янг. — Такое случается каждый день. Обычно потому, что Нора начинает слишком много прыгать вокруг, а Вайсс не может выдержать столько «счастья» за день.              — Она не такая уж плохая, — возразил Рен. — Если бы ты постоянно не раздражала её…              — Это часть процесса знакомства с друзьями.              — И этот подход работает «очень хорошо», — ухмыльнулся парень.              — Не вредничай, — Янг бросила в него горошину со своей тарелки, от которой парень ловко уклонился, наклонившись влево. — Это называется «раскол льда». Если Вайсс будет слишком занята, чтобы злиться на меня, она перестанет быть такой замкнутой. Ничто не разрушает барьеры так хорошо, как жестокая правда и хорошая драка. Во всяком случае, такова теория.              — И так всегда нужно поступать с людьми? — с неким весельем в голосе спросила Блейк.              — Нет, я могу быть крутой, когда захочу, — девушка подмигнула. — Особенно перед такими дружелюбными и опытными частными детективами.              «Дружелюбными? Сегодня утром я была для тебя никчемной охотницей за привидениями…» — мысленно прошипела Блейк.              — Это ведь правда?! — вдруг воскликнула Нора. По трясущимся рукам и её прыжкам на месте было видно, что ей потребовалось огромное усилие воли, чтобы не произнести это раньше. — Это правда, что вы уже нашли человека, который вламывается в комнаты?!              Вокруг них внезапно затихли стуки ножей и вилок о тарелки. Щелчки и звон полуды прекратились, и головы повернулись — одни незаметно, другие более заметно — чтобы прислушаться. Блейк вздрогнула и сжалась, согнув плечи.              — Нора, — мягко произнес Рен. — Это должно было остаться в секрете.              — Ой.              — Да, — подтвердил Жон, подойдя с подносом. Он остановился, чтобы окинуть взглядом окружающих, смело встречая взгляды каждого, кто на него посмотрел, пока они не отвернулись и не вернулись к своим тарелкам. Было уже слишком поздно, чтобы пытаться «потушить пожар».              — Заводишь новых друзей, Блейк? — спросил он, сев рядом. На подносе, который он поставил перед ней, лежали кусочки картофеля с маслом и сочные ломтики тунца, что вызвало блеск в её глазах. — Вы же та самая команда, которая была раньше?              — Да! — хихикнула Нора. — Но это правда?              Жон вздохнул тяжело. — Сокрытие правды не имеет смысла, верно? Да, я нашел виновного. Однако мне нужно сузить круг подозреваемых, чтобы определить виновного, поскольку я не знаком с каждым студентом Бикона.              — Нужна помощь? — спросила Янг. — Если ты опишешь его, я смогу указать на возможного преступника.              — Я не хочу рисковать ошибиться и клеветать на невиновного, а затем нанести вред его репутации, — ответил Жон.              — Оу, как-то не подумала, — согласилась девушка, откинувшись назад. — Думаю, было бы скверно обвинить не того человека. Надеюсь, завтра его поймают, — её лицо стало ещё серьезнее. — Когда мы убирались, мы заметили, что пропали некоторые вещи.              Блейк невольно вздрогнула. — Ты имеешь в виду ваше нижнее белье?              — Не только, — раздраженно ответил Рен. — У меня исчез Прах, а у Вайсс похитили оставленные без присмотра льены. Этот человек не прочь украсть все, что ему попадётся. Мы последовали твоему совету, Блейк. У Вайсс в чемодане есть кодовый замок, и мы положили туда наши ценные вещи.              «Мудрое решение», — кивнула она. Чемодан с четырехзначным кодом не предоставит надежной защиты, но, по крайней мере, этот человек не сможет достать вещи из него, пока вокруг будут другие люди. Это было лучше, чем ничего. Блейк разрезала картофелину и с удовольствием наблюдала, как масло и сок рыбы вытекали из нее, смешиваясь. Вкус был настолько же прекрасен, как и запах, и она счастливо хмыкнула. Пусть это и не черничный кекс, но было близко.              — Итак, какие новости из твоего офиса? — спросила Янг у Жона, пока Блейк наслаждалась едой. — Спрашиваю как обеспокоенная старшая сестра.              — Все в офисе идет по обычной программе, — ответил он уклончиво. — Необычных событий нет.              — Да? А что будет делать Руби во время своей стажировки там?              — Обычные дела, — ответил Жон. — В основном.              — То есть она будет заниматься скучной бумажной работой, — вмешалась Блейк, предлагая более правдоподобное объяснение. Ей нужно научить Жона правдоподобно лгать. — Составление отчетов, сортировка документов, отвечать на звонки и так далее.              — А, так она будет секретарём?              — Да.              — Понятно. Звучит нормально. Я просто… — Янг опустила голову. — Что случилось с Руби, которая хотела быть такой же крутой, как её старшая сестра? Где я ошиблась?              — Может быть, ты просто перестала быть крутой? — с улыбкой произнесла Нора.              — Что? Я всегда крута! Я все еще крута, правда, Рен?              — Очевидно, не так крута, как эти двое, — ответил он. Янг выглядела потрясенной. — Не беспокойся, Янг, я уверен, что кто-то все еще считает тебя крутой. Может быть, дети?              Янг обратилась к Блейк с отчаянием в глазах. — Ты считаешь, что я крута. Правда же?              Укусив рыбу, Блейк издала нечленораздельный звук и пожала плечами. — Мрбл?              Янг, очевидно, не ожидала такого ответа, и её настроение резко упало, словно увядший цветок без солнечного света. Нора потянулась к Янг, похлопав по спине и добавив: — Все будет хорошо, ты просто стареешь и перестаешь быть крутой, так бывает, — Янг жалобно заскулила и опустила лицо на стол. На что Блейк просто закатила глаза.              — Не сдавайся, — неожиданно сказал Жон. — Ты всё ещё можешь вдохновить Руби и убедить её стать Охотницей.              Янг приподняла голову, выглядя из-под своей ладони. — Правда?              — Я верю в тебя.              «Ты просто хочешь, чтобы Руби ушла из «Офиса Сдерживания», чтобы Озпин не стал еще более назойливым», — мысленно подметила Блейк. Бедняжка Янг не понимала, в какую войну ее втянули, и развеселилась.              — Да, ты абсолютно прав. Я докажу ей, что я крута. Я покажу ей, что быть Охотницей намного круче, чем быть каким-то глупым охотником за привидениями, — заявила Янг с решимостью.              — Частным детективом! — быстро поправила её Блейк.              — Мы подрабатываем… — начал Жон, но его слова затихли, когда Блейк сильно ударила его ногой в икру, заставив его зажмуриться от боли. — Я имею в виду, да, частные детективы. Именно это и ничего больше, — скривившись от боли поправил себя Жон.              — Мистер Арк. Мисс Белладонна, — послышался голос мужчины, приближающегося к ним. Мужчина был высоким, с зелеными волосами. «Ублек», — вспомнила Блейк его имя. — Ваша комната готова, — радостно объявил он. — После еды найдите меня, и я проведу вас в комнату и занесу ваши данные в систему замков.              Комната была практически идентична многим общежитиям, которые она видела в этот день. Здесь было четыре кровати, хотя использовались только две, окно, несколько шкафов, ящиков и ванная комната с просторным душем. Блейк с удовольствием воспользовалась бы душем, если бы не тот факт, что где-то рядом был невидимый преступник. Честно говоря, ей хотелось остаться в своем костюме, пока они не окажутся далеко от Бикона, и никто не смог бы убедить её в обратном. Если от нее будет исходить запах, это будет её ценной защитой. По крайней мере, она надеялась на это.              — Доступ к комнате есть только для вас и Озпина, — объяснил Ублек. — Мы предприняли меры, чтобы исключить любой другой способ проникновения.              — А что насчет уборщиков? У них нет ключа? — спросила Блейк.              — Обычно у них есть ключи от всех комнат, но мы удалили эту комнату из их графика. Если по какой-то причине нам понадобится открыть её, и Озпин потеряет свой ключ, нам придется вскрыть дверь, — пояснил Ублек.              «Итак, похоже здесь безопасно», — Блейк облегченно вздохнула. Окно было единственным «входом», но ничто не указывало на то, что человек способен проходить сквозь твердые предметы, поэтому, если они запрут его, все будет в порядке. Чтобы проникнуть внутрь, злоумышленнику пришлось бы разбить или разрезать стекло, и это было бы слышно. — Спасибо, — поблагодарила она мужчину.              — Не стоит, это вам спасибо. Мое сердце радуется, когда я знаю, что все будет решено к завтрашнему дню. Я обычно не склонен к гневу, но, смею надеяться, я буду в первых рядах желающих посадить виновного за решетку, — ответил Ублек, отступая назад и вежливо наклонив голову. — Желаю вам приятного вечера и спокойной ночи.              Как только дверь закрылась, Блейк вздохнула с облегчением. — Зачем ты сказал, что у тебя…              — Теперь я буду просматривать этот список и найду нужного нам человека, — проговорил Жон, держа в руках огромную пачку листов, скрепленных металлической скрепкой в пластиковой папке, и медленно их перелистывая. — Это может занять некоторое время, Блейк. Мне нужно будет вычислить преступника в Академии. Так сказать, «слона в комнате».              Блейк раскрыла глаза от удивления. «Ах», воскликнула она, звуча гораздо менее уверенно и внезапно более раздраженно. «Черт побери, Жон, можно было предупредить ее заранее». — А завтра мы арестуем его?              — Да, — медленно переворачивая еще одну страницу, ответил Жон. — Он уже проиграл. Теперь это только вопрос времени. Я думаю, что он получит приличный срок. По имеющейся информации, он никого не изнасиловал, но у него огромное количество преступлений, включая кражу имущества и сексуальное насилие. Это будет тянуть на десять-двадцать лет. Ему конец.              — Жон, — злобно произнесла Блейк.              — Да?              — Я искренне тебя презираю.              Уголки его губ изогнулись в улыбке. — Да, это справедливо.              — Я пойду умоюсь, — произнесла она, направляясь в ванную. — Ты ведь не возражаешь, если я сегодня не буду спать?              — Я тоже не собирался спать, — ответил он. — Слишком рискованно.              О, чудо! Жон был готов спокойно заснуть только рядом с потенциально опасными паукообразными аномалиями. Если быть честной, она сама знала, что человек более опасен, чем животное. Животные убивают только в случае голода или угрозы, в то время как люди могут оказаться психопатами. Войдя в ванную комнату, она быстро осмотрела углы и нахмурилась. Ничего не было видно.              Как она ненавидела это место! Раньше она думала, что уже привыкла иметь дело с аномалиями, тогда она хотя бы видела, как дом пытается съесть её целиком. Как оказалось ещё не привыкла.              Такие сцены часто фигурировали в фильмах ужасов, особенно с участием женщин, поскольку, очевидно, у них были все шансы выжить в фильме «целыми и невредимыми». Жертвы смотрели в зеркало, затем омывали лицо и оглядывались, чтобы увидеть, что кто-то стоит позади. Блейк посмотрела в зеркало с таким видом, будто оно было виновником всех бед, и прорычала себе под нос.              Включив воду, она намочила руки на некотором расстоянии, а затем отступила к стене, прижимаясь к ней спиной, и поднесла мокрые руки к лицу. Сначала она помыла левую сторону лица, а затем правую, при этом всегда держала хотя бы один глаз открытым на случай чего-то подозрительного. Никогда в жизни она не наклонилась бы к раковине, зная, что здесь творится. С таким же успехом она могла бы залезть лицом в стиральную машину, высунуть задницу и начать взывать к своему «старшему брату», чтобы он пришел на помощь. «Я слежу за тобой ублюдок! Ты не получишь никакого шоу от меня!», — мысленно прошипела Блейк.              К несчастью, умыть лицо руками было не так просто, но у нее было достаточно времени. До утра оставалось ещё целых двенадцать часов. Ещё не было и восьми. Так что она продолжала мыть руки и лицо, всегда оставаясь настороже и прислушиваясь к звукам за дверью: Жон перелистывал страницы книги одну за другой, бурчал что-то себе под нос и время от времени выкрикивал «не этот» или «где же ты». Это было глупо, но голос знакомого человека рядом немного успокаивал.              Закрыв кран, Блейк снова оглядела ненавистное зеркало и протянула руку к полотенцу, висевшему на вешалке. Полотенце соскользнуло и упало на пол, а его конец выскочил из тонкого металлического кольца, на котором оно держалось, и упал на кафельную плитку под воздействием силы тяжести.              Сердце Блейк бешено забилось. Она быстро, но не слишком быстро повернулась, вытерла руки о черные брюки костюма и направилась к двери. Все внутри нее кричало, чтобы она побежала на полной скорости. Дверь была совсем рядом. Все, что ей нужно было сделать, это подойти к ней, открыть и закрыть. Рука Блейк дрогнула, когда она протянула её к ручке.              Пушистый розовый хлопок внезапно окутал ее лицо, погружая ее в темноту.              — Аааааааааааааа! — смогла закричать Блейк.              Она закричала, потому что это было все, на что она была способна, но даже тогда она подавилась внезапно затянувшимся вокруг ее горла полотенцем. Её руки метнулись вверх, пытаясь скинуть полотенце, спустя несколько секунд ноги начали неметь, от недостатка кислорода.              — БЛЕЙК!              Дверь распахнулась, и Жон, благослови его Бог, ворвался в ванную с гневным рыком. Он окинул взглядом сцену: Блейк пятилась назад, задыхаясь в полотенце, обернутом вокруг её горла, он мгновенно бросился к ней. Жон схватил Блейк, подхватил её и оттолкнул назад.              И не только её. Блейк почувствовала, как её спина ударилась о что-то, и она испытала ужасное ощущение, будто зажата между двумя мужчинами. Жон продолжал двигаться вперед, пытаясь вдавить её в заднюю стенку ванны. Блейк вообще не ощутила удара, но кто-то или что-то все же хорошенько ударился. Раздался громкий «Ах!», и Блейк почувствовала, как её тело обмякло, а затем Жон отпрянул и бросился назад, перекинув её через плечо как мешок картошки. Подняв голову, она увидела, что кто-то возится с душевой занавеской.              Жон выскочил из ванной, грубо бросил Блейк на ближайшую кровать, схватился за дверь и захлопнул её, а затем напрягся, чтобы удержать её закрытой, когда кто-то налетел на неё с другой стороны. Блейк, упав на кровать и отчаянно пытаясь избавиться от полотенца, которое душило её, протянула руку за своим оружием. Этот ублюдок не сможет сбежать. Оставалось только позвать Озпина и…       Дверь в ванную была сделана из дерева. Для большинства людей это не имело большого значения, так как дверь находилась внутри комнаты и предназначалась только для защиты личного пространства. Большинство людей доверяли своим командам. Однако это делало её несколько хрупкой, особенно для невидимого острого предмета, который с хрустом проломил её и едва не прорезал плечо Жона. Характерный хруст и треск раскалывающегося дерева подсказали ей, что пробита не только рука.              — Он вооружен! — вскрикнула она.              — Вижу! — ответил Жон. — Черт!              Он вынужден был отпустить свою руку. Без защиты и ауры, Жон оказался на расстоянии меча от смерти. Он отпрыгнул назад, и это, вероятно, спасло ему жизнь, потому что дверь раскололась в том месте, где была голова Жона, и прорезало новую дыру. Оружие, вероятно меч, было приподнято, и дверь резко открылась.              Блейк была готова и уже бросила простыни в воздух, пытаясь обернуть человека вокруг них. Но её попытки были напрасны, поскольку меч прорезал простыни, создавая туманные очертания человека и его оружия. Невидимка ринулся на них, и Жон бросился не за своим мечом, а за квадратным белым пакетом. Он приземлился, перекатился и со всей силы швырнул его назад.              Меч пронесся по воздуху и разрезал пакет надвое, отчего тот взорвался туманом мелкого белого порошка, покрывшего почти половину комнаты. «Мука. У Жона был пакет муки из кухни!» Пока человек хрипел и кашлял, а Блейк прикрывала нос от зернистого дыма, она заметила, как порошок прилип к человеку, полностью покрывая его.              И спустя мгновение он полностью исчез.              Проклятье! План был хорош, но аномалия, которая заставила исчезнуть человека и его оружие, очевидно, сделала то же самое с одеждой и всем, что к ней прилипло. Однако пол был всё еще покрыт белым слоем муки, и Блейк могла понять, где находится человек по участкам, которые не были покрыты мукой. Она подняла Гэмбол Шрауд вскочил на ноги, и Блейк, не раздумывая, выстрелила в него, даже не побеспокоившись о том, есть ли у человека аура или нет.              Выстрелы поразили его, но никакого урона не нанесли. Оказалось, что у него все же была аура. Но это не остановило её, и она продолжила стрелять, отталкивая невидимку назад. Затем Жон бросил ещё один мешок с мукой, который, казалось, был бесполезным, но потом Блейк заметила, что мука всё же прилипает к человеку перед исчезновением, вызывая дискомфорт и, возможно, щипая глаза.              Следы человека, оставленные на полу, вдруг резко свернули в сторону окна. Блейк поняла его план ещё до того, как стекло разбилось, и она побежала, стукнув ботинком по полу.              — Это второй этаж! — воскликнул Жон. — На второй этаж!              — Все хорошо! — ответила Блейк.              Блейк оттолкнулась от рамы и взлетела в воздух. За ней раздался крик Жона: — У меня нет ауры! О, точно, она забыла, что для него всё было не в порядке. Но времени на отчаяние у нее не было. Трава под ней затрещала, и ее глаза уловили белые пятна, появившиеся на земле. Еще до того, как она приземлилась, аура укрепила ее ноги, она увидела белые следы, удаляющиеся от нее. Конечно же! Даже если мука была невидима на человеке, после падения она становилась видимой. Следы были четкими, и она решила следовать по ним.              Блейк Белладонна могла быть кем угодно: дочерью, бывшей возлюбленной, террористкой или исследователем паранормальных явлений. Но она не была первой жертвой в фильме ужасов. Если этот «монстр» хотел её «съесть», она даст достойный отпор.              Её дыхание эхом отдавалось в ушах, пока она гналась за человеком по газонам. Многие окна были открыты, а шум всегда привлекал людей. Некоторые студенты всё ещё тренировались. Одна девушка с каштановыми волосами и в солнцезащитных очках повернулась, глядя на Блейк, но ее внезапно развернуло в сторону и против ее воли бросило на путь Блейк. Девушка вскрикнула, скорее от шока, чем от боли, когда Блейк перепрыгнула через нее и пробежала мимо паникующего фавна-кролика и двух её товарищей, которые бросились на помощь первой.              — Проявление невидимости! — крикнула Блейк, как для того, чтобы оправдать «ARC Corp», так и для того, чтобы предупредить их об опасности. Жон, вероятно, хотел бы, чтобы оправдания были подготовлены заранее. — Проявление невидимости! Не вмешиваетесь!              Информация распространилась. Надо отдать им должное, это была Академия для Охотников и Охотниц, и они не впали в панику. Команда девочки подняла её на ноги и вывела из зоны непосредственной опасности, остальные отступили назад, и более нескольких человек достали оружие. Они не вмешивались, но дали понять, что намерены защищаться. Блейк преследовала белые следы на дорожке для бега, где они внезапно остановились и растянулись. На земле впереди нее появилось пятно — белая полоса, как будто человек волочил одну ногу назад или заносил, чтобы остановиться.              Блейк дернула головой назад, согнувшись почти вдвое. Её черные волосы взметнулись вперед, зацепив не одну прядь. В фильмах считалось, что острый край лезвия должен был срезать пряди. Но этого не произошло. Оно зацепило их и больно выдернуло из головы. Вскрикнув, она достала Гэмбол Шрауд и двинулась вперед, нанося удар туда, где находился человек. Лезвие ударилось обо что-то и заскрипело — скорее всего, ауру. Вместо того чтобы атаковать снова, она подняла оружие вверх, поймав ответный удар и вздохнув от боли, пробежавшей по руке.              После этого, решив не делать опрометчивые поступки.              Первый удар был очевиден, ответный — тем более, но сейчас перед ней оказался невидимый враг с невидимым оружием, и её осенила реальность. Она понятия не имела, откуда последует следующая атака. Блейк грациозно перевела оружие в универсальную защиту, держа его около груди, и отклонилась в сторону, когда что-то пронеслось рядом с её животом. Острое лезвие задело её ауру, но не смогло прорезать её. Тем не менее, неожиданность атаки и отсутствие времени на реакцию ошеломили девушку.              Она была готова блокировать удар с левой стороны, но ее противник, был быстр и избегал её защиты. Кулак зацепил её челюсть, и она пошатнулась, избегая ожидаемого удара по шее но её противник, предугадав это, отбросил ее в сторону и нанес удар ногой, зацепив щеку и повалив её на четвереньки. Блейк совершила отчаянный кувырок, спасаясь от последующего удара, который поднял облако пыли.              Она недооценила сложность борьбы с невидимым противником. Проблема заключалась не в том, что он был лучше её, а в том, что она не могла защититься. Даже если она знала, откуда прилетит удар, обычные инстинктивные реакции, которые помогали смягчить удары, здесь были бесполезны. Например, сжать пресс, когда тебя бьют, или закрыть глаза, чтобы защитить их. Здесь каждый удар был сокрушительным, и даже удачный блок болью отдавал в руках.              «Мне нужно снять с него невидимость! Если он потеряет невидимость, он будет в меньшинстве сто к одному!» — мысленно прокричала Блейк, осознавая необходимость разоблачить своего противника.              Но как? Что было аномалией? Одежда? Предмет? Украшение? Оружие? Аномалии не имели смысла и не должны были иметь его. Это мог быть амулет, висевший на шее человека, или попугай на его плече, или даже шнурки! Она не знала, что делать.              — Блейк!              Жон наконец-то добрался. Он, очевидно, прибежал по лестнице и улице, в руке у него был меч. Он держал его за середину, оружие оставалось в ножнах. И он не обладал аурой.              — Не подходи! — крикнула она. — Он вооружен и опасен!              — Я тоже вооружен!              «И не опасен», — подумала она, но Жон выскочил на дорожку и замахнулся мечом, словно бейсбольной битой. Блейк не знала, должна ли она закричать от ужаса или просто на него крикнуть. Но, как и ожидалось, меч Жона столкнулся с чем-то металлическим, вероятно, с мечом другого человека. Жон не проявлял тонкости в атаке. Его оружие быстро вырвали из рук, и оно странно зависло в воздухе.              Но почему оно не стало невидимым?              Блейк едва успела обратить на это внимание, до того, как меч Жона полетел в её сторону, заставив её схватить его. Теперь Жон оказался безоружным.              — Жон! Нет!              — Ух! — Жон резко отпрыгнул назад, уклонившись от невидимого оружия. Затем он снова отскочил назад, и ещё один удар попал по беговой дорожке. — Так, — Жон быстро подпрыгнул в третий раз и отскочил назад, достав из-под пальто небольшой пакет и бросив его в нападающего. Пакет взорвался, и содержимое сверкнуло в воздухе красным и синим.              Прах. Промышленный Прах.              Мерцающие частицы, являющиеся источником энергии и топлива в Ремнанте, прилипли к фигуре и на этот раз не исчезли. Они слегка мерцали, создавая эффект блеска, но оставались видимыми, обрисовывая как человека, так и его оружие — меч, как и ожидалось. Человек замахнулся им перед лицом Жона, но на этот раз Жон заметил его и увернулся. Затем он шагнул вперед и ударил ладонью по нижней части оружия, почти по рукояти. К удивлению Блейк, оружие Охотника было выбито из рук и перевернулось в воздухе, превратившись в меч с прямым концом.              Затем Жон мастерски сделал выпад вперед, ударив ладонью в грудь таинственного человека. Раздался звук, напоминающий звон колокола, полый и эхом отдающийся, и… не световая вспышка, а её инверсия, словно свет высасывался из окружающей атмосферы. Невидимая фигура вскрикнула, но если Жон считал себя мастером боевых искусств, способным своим ударом ладони обезоружить противника, то он быстро убедился в обратном. Фигура контратаковала и ударила Жона по лицу, затем чередой ударов отправила его в кувырком траву.              Однако это не имело большого значения. Жон уже выполнил свою задачу. Блейк видела не только человека, но и что-то ещё. В его правой руке было оружие, но в левой он держал нечто иное; нечто, к чему прилипла сверкающая пыль, придавая этому предмету очертания. Она не могла полностью разглядеть, что это было, так как Прах прилип только к одной стороне, обращенной к Жону. Однако можно было понять, что это квадратный предмет, не похожий на оружие, которым человек мог махать.              — Попался!              Пока человек метался, пытаясь добраться до своего оружия, Блейк ринулась на него. В этот момент она почувствовала странное ощущение, словно стала легче и быстрее. Под её ногами мелькнуло что-то белое, кружась вокруг нее. Оно исчезло так же быстро, как появилось, но она явно ощутила прибавку к силе и догнала противника задолго до того, как он успел схватить свое оружие. Её нога с силой ударила его в живот, и в то же время её оружие обвилось вокруг его левой руки, лента затянулась.              Ее сокрушительный ускоренный удар привел к тому, что она вышибла из человека весь воздух. В предыдущий раз он воспользовался аномалией, чтобы спастись от нее, но не на этот раз. Блейк зажала его левую руку и с максимальной силой вонзила лезвие Гэмбол Шрауда прямо в его запястье, надеясь ослабить его хватку и освободить аномалию.              Наконец-то что-то треснуло, и аура противника разлетелась осколками света. Отрубленная рука, упала на землю, а тело стало вдруг видимым и рухнуло назад. Лицо человека побледнело, его глаза и рот широко раскрылись. Человек закричал и упал на спину, сжимая отрубленную руку у груди. «У него закончилась аура. Как…? Ладно, сейчас это уже не имело значения», — Блейк проигнорировала противника и бросилась к аномалии.              Истекающая кровью рука зацепилась за ручку небольшого «портфеля», выполненного из некой кожи с бронзовыми зажимами. Этот портфель был непривычно маленьким, всего около тридцати сантиметров в высоту и столько же в ширину, но своим оформлением он выделялся. Блейк потянулась за ним, но замерла на месте. Если он сделает её невидимой перед всеми свидетелями, это будет катастрофа. Быстро обдумав ситуацию, она сняла с себя пиджак от костюма и накинула его на «портфель», а затем взяла его в руки, не касаясь напрямую. К счастью, этого оказалось достаточно, чтобы аномалия не подействовала на неё.              — Хорошая работа, — пропыхтел Жон, подбегая к ней. Она чувствовала, что он похвалил её не только за то, что она поняла, что не следует касаться аномалии, но и за то, что она обезвредила противника. На его щеке был синяк, но он не выглядел расстроенным. — Держи её подальше, — прошептал он. — Помни, что это всего лишь Проявление. Ничего большего.              — Поняла.              — Что здесь происходит?!              К месту событий подбежали преподаватели, несомненно, привлеченные выстрелами, дракой, звоном разбитого стекла и прочим шумом. Однако они пришли слишком поздно, чтобы сыграть какую-либо роль. Мисс Гудвич и мистер Ублек обратили взоры на раненого противника, а Озпин — Озпин смотрел прямо на свернутую ткань в руках Блейк. На его лице отразилось выражение глубокого сосредоточения и напряжения, и это заставило её почувствовать себя неуютно. Она прижала сверток ещё крепче к груди. Его глаза встретились с ее глазами, а затем переместились в сторону. Блейк резко выдохнула, немного успокоившись.              — Это тот, кто проникал в комнаты и крал женское нижнее белье, — с гордостью и громким голосом заявил Жон. Он был решительно настроен быстро распространить эту историю, пока не начали разноситься какие-то неприятные слухи. Неприятные слухи любят правду.              — Он использовал свое Проявление невидимости, чтобы остаться незамеченным. Мы выманили его сюда, и Блейк поймала его, — он хлопнул Блейк по спине её белой рубашки, поднимая её на ноги. — Не за что.              Заявление Жона было настолько смелым и дерзким, что некоторые студенты зааплодировали в знак одобрения. Преподаватели не аплодировали, хотя и не выглядели слишком рассерженными. Глинда и Озпин подошли к раненому студенту, все еще одетому в форму Бикона, и встали по обе его стороны. Ублек и Порт быстро занялись остальными студентами, а Блейк и Жон присоединились к Гудвич и Озпину, чтобы оказать поддержку.       — Ну что? — спросил Жон. — Узнаете его?              — Нет, — растерянно ответила Глинда. — Я не… Озпин…?              — Я тоже не узнаю его, — ответил Озпин. — Это же парень? Девушка? Я не могу понять.              

***

             Вайсс Шни позволила увести себя вместе с другими студентами, бросив последний взгляд на преподавателей, скопившихся вокруг преступника, а также на двух представителей ARC Corp, стоявших неподалеку. Её глаза сузились, когда она заметила сверток в руках девушки, но она быстро отвела взгляд. Теперь это уже не было их делом. Она получила отчет о продажах. «Предмет», способный скрыть присутствие и личность человека, был продан, к ужасу Вайсс ими, и к тому же человеку из Вейла. Кляйн нашел записи, рискнув собственной безопасностью, и, если его мать или Винтер узнают об этом… Записи были чистыми, продажа была подтверждена, но имя покупателя было стерто.              И, как она вскоре узнала не кем-то из её семьи. Раньше имя было четко написано, но чернила размазались, имя потускнело, и сколько бы она ни всматривалась в фотографию, сделанную Кляйном, она не могла его распознать.              — Это не мое дело, — пробормотала Вайсс, отвернувшись. «Это уже не мое дело. Я здесь, чтобы стать Охотницей, ничего больше. На этот раз «она» досталась тебе бесплатно, Арк. А следующий раз ты заплатишь втридорога».              

***

             Блейк смотрела сквозь одностороннее зеркало на человека, находящегося в мягкой камере. Он стоял на коленях посреди комнаты, одетый в оранжевую одежду, с развязанными руками, и безучастно уставившись на ближайшую стену. На его лице не было видно никаких эмоций. По крайней мере, так показалось Блейк. Лицо было… трудно смотреть.              — Итак, — спросила Блейк. — Кто это?              — Никто, — немедленно ответил Жон.              — Что ты имеешь в виду?              — Он… или она? Оно? — никто, — он покачал головой, словно прогоняя свои мысли, и на его лице появилась хмурая гримаса разочарования. — Ни Озпин, ни Глинда не могут найти о нем никаких записей. Никто из Бикона не может его узнать. Я даже не могу сказать, мужчина это или женщина. Можешь сказать мне, какого у него цвета волосы?              Блейк внимательно всматривалась. — У него вообще есть волосы?              — Понятия не имею, — ответил Жон.              Блейк смотрела, глаза видели, но сколько бы она ни старалась, её разум не мог воспринять хоть что-то. Это было похоже на попытку устоять на ногах на замерзшем озере. Она знала, что нужная информация есть, знала, что она находится в ее голове, но как бы она ни старалась сосредоточиться на ней, это просто не получалось. Её ноги «скользили», смещаясь вместе с её вниманием, пока она не заметила оранжевый комбинезон и код на спине — «заключенный 61405». Блейк пыталась снова перевести взгляд на лицо, но он снова скользил в сторону. Не то чтобы она не знала, что человек находится рядом. Она видела его руки, тело и шею, но лицо… Лица, казалось, просто не существовало.              — Это должно было быть так же просто, как взять реестр и узнать, кого не хватает, — отметил Жон. — Но Озпин не может найти того, кого нет. Также должна быть команда из трех человек, у которой вдруг пропал один член, или пустая кровать, или слишком много вещей в одной комнате, но её нет. А если и есть, то никто этого не замечает, даже та команда, в которой нет четвертого члена. То же самое касается всех пропавших вещей. В школьных записях нет ни одного отсутствующего, в базе данных школы нет ни одного пропавшего. Если бы мы смогли найти его родителей и спросить их, кто их ребенок, у меня такое чувство, что они сказали бы нам, что у них его нет. Что у них его никогда не было.              — Никто. — воскликнула Блейк. — Он стал никем.              — Те, кто злоупотребляют аномалиями, редко осознают цену. Он… оно… хотели использовать эту аномалию, чтобы остаться незамеченными и превратить Бикон в свою игровую площадку. И ему удалось. Теперь никто и никогда не сможет его заметить. Аномалия не скрыла его, она медленно лишила его того, кем он был. Отняла то единственное, что есть у каждого, независимо от того, богат он или беден. Личность.              — Если бы он продолжал ей воспользоваться, я полагаю, что он бы полностью исчез. Его физическая оболочка была бы украдена, так же как и его воспоминания, а также воспоминания всех остальных. Он бы просто перестал существовать. В некотором смысле, это было бы милосердием по сравнению с текущим положением дел. По крайней мере, тогда он бы не испытывал ничего. А сейчас? Он никто — ничто — и для самого себя в том числе, — Жон нахмурился.              — Это печально…              — Согласен, — вздохнул Жон. — Аномалию придется запереть.              — Разве мы не должны уничтожить её?              — «Офис Сдерживания», Блейк, — напомнил Жон.              — Я знаю, но… это же не то же самое, что с Ткачем-Хранителем, верно? Это крайне опасно. Если кто-то получит доступ к ней или украдет её у нас… — Об этом не стоило думать. — Мне кажется, что было бы безопаснее уничтожить её.              — Конечно, такой образ мышления проще, и мой отец, конечно же, согласился бы с тобой, но если мы уничтожим её из-за опасности использования ею другими людьми, то почему бы нам не уничтожить «Глобус»? «Камеру»? Тимоти? Все они могут быть опасны, если использовать их неправильно, понимаешь? Где мы проводим границу? — Жон взглянул на неё. — Должны ли мы уничтожать каждую аномалию только потому, что она страшная? Она опасна, если попадает в чужие руки, но она не разумна. Она не просила, чтобы ее использовали таким образом. Будет ли правильно или справедливо уничтожить её?              — Я… я думаю, что нет… — ей это не нравилось, но он был прав. Если они собирались уничтожить её из-за того, что её использовали таким образом, они должны были бы уничтожить каждую аномалию, и тогда они не могли бы быть «Офисом Сдерживания». Блейк вновь взглянула на «портфель», который, по иронии судьбы, лежал внутри большего металлического портфеля. Он лежал на пурпурных бархатных подушках. — Как мы его назовем?              — Я думал о чем-то поэтическом, вроде «Ничто», потому что это то, до чего оно доводит человека, но тогда это запутает всех сотрудников ARC Corp, которым придется иметь с ней дело позже. Это может даже убедить их, что беспокоиться не о чем, и это станет неприятным сюрпризом для того, кто использует её. — Давай назовем её «Чистый Лист».              — Подходит, — ответила Блейк.              — Это еще не все, — Жон достал увеличительное стекло, которое, как она верила, не было аномалией. Он наклонился к портфелю, повернул его под разными углами и предложил ей взглянуть. — Видишь что-нибудь под ручкой? Отпечаток на коже.              Блейк посмотрела. Там было вдавленное пятно, почему-то немного выделявшееся, и она поняла, что его выжгли или заклеймили на коже. Скорее всего, раскаленной кочергой или клеймом. Взяв стекло из рук Жона, она подошла поближе, не касаясь аномалии. — Это снежинка Шни?              — Да, — ответил Жон. — Да, это она, — он забрал стекло обратно, закрыл большой портфель на защелках и застегнул его. Он хорошенько перемешал код, крутя колеса, прежде чем поднять его. — Давай вернемся в офис и убедимся, что Руби не скормила почтальона Тимоти и не состарила себя на два года с помощью камеры. Мы разберемся с этим позже.              Блейк кивнула и последовала за ним, радуясь тому, что двери «психиатрической клиники» остались позади. В камере позади них «никто» пустым взглядом смотрел в стену.              И отчаянно пытался вспомнить время, когда он был кем-то.              ----------------------------              Итак, кто это был? Никто. Все просто. Вы никогда не узнаете, кто это был, потому что этого студента больше не существует, но вы можете догадаться, кто это был, изучив его поведение в этой и последующих главах. Кроме того, я надеюсь, что для большинства это очевидно, но я знаю, что не для всех, поэтому я объясню все здесь.              Нет, у Жона нет Проявления. Это была ложь, которую он сказал (и Блейк, и Озпин поняли, что это ложь), потому что Жон понял, что преступник, скорее всего, будет находиться в комнате и слушать их прямо там, потому что он захочет услышать, что следователи, которые его ищут, сообщат преподавателям. Жон разыграл спектакль, и Блейк поняла и доверила ему настолько, что промолчала об этом, чтобы человек почувствовал панику и был вынужден действовать, чтобы попытаться избавиться от них, прежде чем Жон сможет просмотреть записи учеников и найти того, кто это был. Именно поэтому было позволено слухам «просочиться» к студентам, и именно поэтому Нора узнала об этом. Слухам позволили распространиться.              Почему это не было объяснено в сюжете? А зачем это объяснять? Было бы очень клишированно и глупо, если бы Жон сказал: — Ааа! Теперь, когда мой план сработал, я объясню, как сработал мой план! — как какой-нибудь персонаж «Скуби-Ду». Это нормально только в детских мультфильмах. Жон не собирается объяснять то, что не нуждается в объяснении. Честно говоря, я полагаю, что большинство читателей уже самостоятельно догадались об этом до того момента, как дочитали до этого места. Невозможно иметь Проявление без ауры, поэтому у Жона не могло быть Проявления.              А также! Сюрприз — сюрприз, но в этой и предыдущей главе была вторая аномалия. Если вы соберете вместе некоторые факты, раскрытые здесь (которые противоречат тому, что произошло в прошлой главе), вы, возможно, сможете понять, что это за аномалия — хотя вы еще не знаете, что она делает, поскольку она не использовалась. Не волнуйтесь, если вы не можете понять, что это такое. Она не является неотъемлемой частью сюжета или чего-то еще; это просто забавная «пасхалка». На самом деле, было три аномалии, но одна из них довольно очевидна и будет раскрыта позже, если вы её ещё не заметили, но кстати была и еще одна «более» секретная. На самом деле, их было четыре. Блин, чем больше я думаю, тем больше понимаю, как их много — но половина из них все равно относится к классу Реальности. Знаете что, к черту. Их было довольно много. Развлекайтесь.