Шесть лет спустя

      Течка проходит предсказуемо выматывающе. Сил не остается даже шевелиться, и я потихоньку начинаю жалеть, что решил провести ее один: стакан воды и то некому подать.       Кое-как собравшись с духом, я свешиваюсь с кровати и дотягиваюсь до желанной бутылки, а после — выпиваю залпом сразу половину.       Еще мучает голод — желудок жалобно урчит, выражая недовольство из-за длительного отсутствия питания. На этот случай в тумбочке припасено несколько протеиновых батончиков, и я съедаю их все, чтобы сразу после этого провалиться в сон.       Окончательно просыпаюсь и возвращаюсь к некоему подобию прошлой жизни только на седьмой день добровольного заточения в собственной спальне. Снова пью и, встав с постели на нетвердые ноги, плетусь к выходу, по пути вспоминая, что полностью раздет, но сил одеваться нет, как и желания искать подходящую одежду, так что, выглянув в коридор и никого не обнаружив, прокрадываюсь к ванной, где запираюсь и встаю под душ, чтобы смыть с себя все напоминания о прошедших днях.       Более-менее приведя себя в порядок и самостоятельно высушив волосы, я собираю их в небрежный хвост, заворачиваюсь в полотенце и иду обратно в спальню, чтобы одеться в первое, что попадается на глаза, — домашние штаны и футболку, — и, поленившись прибраться, пройти на кухню.       Здесь непривычно пусто, но на плите я обнаруживаю кастрюлю с жидкой кашей, а рядом — стопку оладий.       — Оуэн, — раздается сзади, и я оборачиваюсь, чтобы встретиться с Эллисом, вернувшимся на кухню. — Как вы?       — Более-менее, — сиплю я, и он кивает на стол:       — Садитесь, я накрою.       — Ты уже ел?       — Еще нет, так что составлю компанию.       — Спасибо, — я усаживаюсь за стол и наливаю себе воды.       — Отдохните сегодня, — говорит он заботливо, расставляя все на столе. — А завтра я за мальчиками съезжу. Они ужасно соскучились, весь телефон оборвали.       — Ох… — перед детьми становится совестно, и я решаю позвонить им во второй половине дня, когда оклемаюсь. — А Матэо вернулся?       — Его самолет приземлился час назад, он уже едет сюда, — сообщает Эллис, и я запоздало соображаю, что завтрак, вероятно, готовился для него.       Тупо вглядываюсь в тарелку с оладьями: она стоит на столе между нами, и даже часть из них не отложена для Матэо. И если вдруг я съем все, то ему ничего не достанется.       «Не похоже это на завтрак для любимого человека?..» — думаю с сомнением.       — Неужели не голодны?       — Наоборот, — решаю проверить свою догадку и перекладываю едва ли не половину оладий на свою тарелку, не забыв щедро полить их сиропом. Посмотрев на это, Эллис хмыкает:       — Мой папа в таких случаях всегда спрашивает, не слипнется ли у меня ничего.       — Не слипнется, — отвечаю я и принимаюсь за еду.       Эллис улыбается и подпирает голову рукой.       — Вкусно? — спрашивает, когда тарелка пустеет, а я чувствую, что больше в меня не влезет ни кусочка.       — Очень.       — Я рад.       Он продолжает улыбаться, когда входная дверь распахивается и порог дома переступает Матэо.       — Доброе утро, — он скидывает обувь и проходит в столовую. — Завтракаете?       — С возвращением, — отзывается Эллис.       — Будешь? — я киваю на оставшиеся на тарелке оладьи.       — Не отказался бы. Не успел поесть, а через полчаса выезжать, — Матэо уходит в ванную, а Эллис лениво — как мне кажется — поднимается со своего места и уходит на кухню, чтобы принести оттуда тарелку с кашей и приборы. Расставляет это все на столе, и Матэо присоединяется к нам.       — Ты в порядке? — спрашивает он меня, и от его заботы у меня сводит скулы. — Выглядишь бледным.       — Давление низкое, — отмахиваюсь я.       — Выпей кофе, — советует он. — Говорят, помогает.       Я решаю, что совет неплох, и встаю с места:       — Почему бы и нет, — и ухожу на кухню, изо всех сил прислушиваясь: станут ли они что-то обсуждать?       — Когда заберешь детей? — спрашивает Матэо.       — Завтра, — отзывается Эллис.       Я украдкой оборачиваюсь, чтобы взглянуть на них и поймать с поличным, но выдыхаю: оба сидят на своих местах, руки над столом, ноги не переплетаются.       Дождавшись кофе, возвращаюсь на кухню.       Сидеть втроем непривычно и неуютно. Так думаю я, и точно так же — уверен — думает Матэо. Один Эллис ведет себя непринужденно и абсолютно естественно, словно ничто его не заботит: он спокойно намазывает тост сливочным маслом, сверху покрывает джемом и отправляет в рот.       Замечаю заинтересованный взгляд Матэо и замершую на несколько секунд дольше, чем следовало, ложку во рту.       — Мистер Кастро, — Эллис отнимает тост от губ и облизывает их, а после промакивает салфеткой — и все это без какого-либо подтекста: в нем нет ни кокетства, ни намека на секс.       — Да?.. — Матэо все-таки вынимает ложку изо рта и обнаруживает, что его тарелка с кашей опустела.       — Добавки хотите? Там еще осталось немного.       — Нет, Эллис, спасибо, я наелся, — Матэо неловко вытирает рот и, встав из-за стола, уходит наверх, чтобы переодеться, а после — уехать в неизвестном направлении.       Эллис непринужденно доедает тост и улыбается мне через стол:       — Прогуляемся?       — Не уверен, что я в состоянии гулять… — говорю с сомнением, но он быстро находится с ответом:       — Могу покатать вас на коляске.       Я на миг задумываюсь над предложением, а затем киваю.       Мы переодеваемся, я привычно усаживаюсь в коляску, и в его сопровождении еду подышать свежим воздухом. Это полезно для организма, целую неделю проведшего в заточении.       Мы гуляем по парку, покупаем кофе и булочки в ларьке, сидим на лавочке и подкармливаем голубей.       — Какой он? — спрашиваю я, когда булочка заканчивается и наглых пернатых становится нечем кормить.       — Кто?.. — Эллис куда более запасливый и предусмотрительный: у него крошки еще остались, и он щедро делится ими со всеми пичугами.       — Твой возлюбленный.       — А… — он заправляет прядь волос себе за ухо и выбрасывает все оставшееся на землю одним махом. — Ну как сказать… любимый?       Я фыркаю. Более размытое описание сложно придумать.       «Не хочет говорить… — вздыхаю я огорченно. — Не хочет признаваться…»       — Я имею в виду… — все-таки продолжает он, и я обращаюсь в слух. — Ну он не идеальный. Не очень-то оптимистичный. Иногда даже угрюмый. Не особо общительный. Но все равно нравится мне.       — Несмотря на недостатки? — я хмыкаю.       — Недостатки? — повторяет он задумчиво. — Это просто мелочи.       «Мелочи, значит… — думаю я и замолкаю. — Будет ли он измены Матэо относить к мелочам?.. Ему ведь известно о них точно так же, как и мне…»       — А у тебя они есть? — вдруг спрашиваю я.       — Недостатки? Хм… — он задумывается. — Ну конечно. У кого их нет.       — Ты же говорил, что идеален, — напоминаю я.       — Да, как возлюбленный, — он кивает. — Заботливый, красивый, готовить люблю, с детьми лажу… — начинает он, но я перебиваю:       — Да-да, я помню про постель.       Он улыбается:       — Это не мешает мне быть человеком… ну, как сказать… Совершенно обычным.       — Обычным? — я фыркаю. — Вот уж кого бы точно никогда не назвал обычным.       — Почему? — он пожимает плечами. — Я ничего особого из себя не представляю. Школу с трудом закончил, ничему, кроме работы по дому, не научился. Ни планов, ни целей, ни стремлений, просто плыву по течению.       — Разве это плохо? — недоумеваю я.       — Ну… — протягивает он неуверенно. — Все ведь хотят чего-то достичь, добиться, к чему-то стремятся… Хотят что-то купить, куда-то съездить, а я…       — А ты не хочешь?       — А мне как-то… не это важно. Любимый человек рядом — и больше ничего не надо. А там уже хоть в шалаше, хоть на край света, как он захочет, я на все согласен.       — Выходит, ты из тех, кто интересы партнера ставит превыше своих?       — Ну да, — он кивает. — Мне… просто хочется, чтобы он был моим, и все. Чтобы… у нас было все то, чего мне сейчас так не хватает…       — Чего же?.. — спрашиваю я.       — Ну… близости, я думаю… — он наклоняется вперед и упирается локтями в колени, занавешиваясь волосами. — Ужасно хочется близости…       «Они не спали…» — понимаю я с восторгом, и у меня буквально камень с души падает.       — Ты про секс?.. — осторожно уточняю я.       — Я не только про секс… — он неопределенно проводит рукой в воздухе. — Я про многое. И про душевную близость, и про взгляды глаза в глаза, и про прикосновения, про объятия…       — Ты очень тактильный, — замечаю я, и он вновь кивает:       — Да…       — Я заметил.       — Простите.       — Все в порядке.       — Секс тоже, конечно, — продолжает он после недолгого молчания. — Поцелуи, секс… Хочу всего. Думаю, если он однажды согласится, я умру счастливым.       Горько улыбаюсь.       Почему такое сокровище должно достаться ублюдку Матэо?..       Кладу руку ему на плечо, и он вздрагивает. А потом оборачивается ко мне.       — Я уверен, он обязательно тебя полюбит. А если не он, то кто-то намного лучше.       — Мне нужен только он, — говорит Эллис, прямо глядя мне в глаза.       Слегка улыбаюсь и киваю:       — Понимаю.       Я в самом деле понимаю. Потому что испытываю теперь нечто схожее. Теперь мне нужен только он.       Мы возвращаемся к обеду, и Эллис накрывает на стол. Вместе обедаем, потом он принимается за уборку, а я стараюсь если не помогать, то хотя бы не мешаться. Матэо приходит домой вовремя. Ужинаем втроем, и это еще более неловко, чем утром.       — Как ваш день прошел? — спрашивает он, и проглоченная еда едва не застревает в моем горле.       — Прекрасно, — отвечает Эллис, и я полагаю, что этого достаточно, но Матэо поворачивается ко мне:       — Оуэн?       — Что?.. — переспрашиваю я, не горя желанием продолжать разговор.       — Я задал вопрос.       — А Эллис ответил. Ты не услышал? Наш день прошел прекрасно, а твой?       Мы встречаемся взглядами, и воздух между нами густеет.       — Я просто пытаюсь быть вежливым, — говорит он сквозь зубы.       — По-твоему, я грублю?.. — уточняю я.       — Кхм… — Эллис негромко кашляет в кулак и встает: — Я, пожалуй, пойду.       — Нет, Эллис, останься, — говорит Матэо.       — В самом деле, нет нужды уходить, извини, — я встаю и бросаю салфетку на стол. — Спасибо за ужин, было очень вкусно. Я пойду спать, — разворачиваюсь и ухожу.       — Оуэн, — доносится из-за спины гневный рык Матэо, но я не обращаю на него внимания.       Ссоры — дело привычное. И… уже давно скучное. Не хочу в этом участвовать.       У двери в спальню вспоминаю, в каком состоянии оставлял свою комнату, и мысленно испускаю стон: придется прибираться.       Переступаю через порог и, собираясь закрыть дверь, обнаруживаю, что все это время шел по коридору не один.       — Эллис?..       — Извините, если напугал, — он неловко улыбается. — Просто хотел сказать… Я днем прибрался в вашей комнате и перестелил постель, — докладывает он, и я невольно краснею, понимая, в каком виде она должна была его встретить: разворошенная, насквозь пропитавшаяся моим потом, смазкой и спермой.       — Ох, ну что ты… не стоило…       — Мне было не в тягость. А вы сильно устали. Можете спокойно ложиться.       — Спасибо… — выдыхаю я и краснею сильнее, вспомнив, что он должен был увидеть и использованный дилдо.       «Куда он его дел?.. — думаю я, холодея. — Скинул на пол?.. Выбросил?..»       — Вообще-то, я хотел спросить, как вы, — говорит Эллис тем временем, и я отгоняю непрошеные мысли об игрушке.       — Все в порядке, — отвечаю я и понимаю, что и его вопрос, и мой ответ звучат двояко. Мы про ссору с Матэо? Или про течку?.. — Это не в первый раз. Ну то есть первый после моего возвращения, но не суть, — заканчиваю я уклончиво.       — Хотите… поговорить?.. — спрашивает он, и я решаю, что вопрос все-таки про Матэо.       Мы стоим на пороге моей спальни, и мне отчаянно хочется пригласить Эллиса внутрь. И я почти решаюсь на это, когда вспоминаю о своих подозрениях и передумываю.       — С Матэо непросто, — говорю я, будто предупреждая его на будущее. — Поначалу может быть очень хорошо, а потом… вот так, — я делаю взмах руки в воздухе, будто демонстрируя, как именно — так. — Впрочем… может быть, так только мне не повезло, — пожимаю плечами и, не найдя больше слов, прохожу в комнату, на ходу снимая футболку.       — Можно?.. — спрашивает он неуверенно, и я с опозданием соображаю, что Эллис еще не ушел. Оборачиваюсь. Он мягко улыбается, переминаясь с ноги на ногу прямо на пороге. Пытаюсь понять, о чем он спрашивает, и до меня наконец доходит, что он хочет мне почитать. Сердце делает кульбит в грудной клетке.       — А… — произношу я неловко и вспоминаю, что стою с голым торсом. — Да, конечно, — торопливо подхожу к шкафу и достаю пижаму. Переодеваюсь, повернувшись к нему спиной. Чувствую себя крайне неловко. Несколько дней в одиночестве, и я уже отвык от его присутствия.       «А может, дело вовсе не в этом… — понимаю я запоздало. — А в том, что все эти дни я мечтал о вишне в шоколаде…»       — Расскажете? — вдруг спрашивает он, и я удивленно приподнимаю брови.       — М?       — Каким… был мистер Кастро, когда вы полюбили его? — спрашивает Эллис, и я даже теряюсь. Потом тщательно подбираю слова и отвечаю:       — Другим, — а после добавляю: — Наверное, я его испортил.       — А? — переспрашивает Эллис. — Как это?       Поразмыслив, поясняю:       — Он был беззаботным, веселым, много шутил. Сейчас про него такого не скажешь.       — Но вы-то точно не виноваты в том, что он изменился, — говорит он уверенно.       — Кто же еще, как не я?       Эллис пожимает плечами:       — Это был его выбор. Остаться прежним или сделать шаг вперед. Он выбрал второе. Он, а не вы.       — Но наверняка именно я подтолкнул его к этому.       — Даже если и так, что с того? Это уже не важно, он сделал свой выбор, — Эллис беззаботно передергивает плечами и вдруг спрашивает: — А каким были вы до свадьбы?       Над этим вопросом я размышляю еще дольше.       — Думаю, что совсем не изменился, — отвечаю, и он недоверчиво качает головой:       — Не может быть.       — Я всегда был таким, как сейчас. Угрюмым и нелюдимым.       — Что, правда? Мне почему-то так не кажется. Наверняка вы были очень милым и застенчивым, — Эллис приятно улыбается.       — Да, пожалуй, я всегда был стеснительным, — соглашаюсь я и вдруг понимаю, что разговор почему-то перешел на меня.       «Но зачем?.. Какой смысл обсуждать мой прежний характер?..»       — Хотел бы я встретиться с вами в то время, — произносит Эллис задумчиво.       — Зачем?.. — спрашиваю озадаченно, и сердце делает лишний удар.       — Просто, — он пожимает плечами и, загадочно улыбаясь, открывает книгу.       «Просто… — повторяю я мысленно. — Все у него как-то… То «просто», то «не в тягость»… И как это понимать?..»

*      *      *

      Несколько дней Матэо строит из себя безвинно оскорбленного. Эллис забирает детей, и дом наполняется привычным и таким любимым шумом: восторженными визгами, громкими капризами и бесконечной беготней.       Отдохнуть в тишине удается, только когда они уходят в детсад. Тогда в доме наступает благоговейная тишина, хоть и ненадолго: скоро Эллис включает на обоих этажах по роботу-пылесосу, а по лестнице проходится электрошваброй. Шумит стиралка, а следом за ней — сушилка для белья. Шумит духовка. Шумит и моя клавиатура от быстрых ударов шустрых пальцев по клавишам. Роман приближается к кульминации, и мне не терпится дойти до самого интересного, а потому я не обращаю внимания ни на что вокруг.       — Оуэн!       Строчка за строчкой, слово за словом, буква за буквой…       — Оуэн?       — М?.. — я сижу на диване в гостиной, а Эллис нависает надо мной:       — Кофе?       — Ага, спасибо… — чашка встает на приставной столик вместе с вазочкой с печеньем, и ни того, ни другого вскоре не остается.       Предложение за предложением, страница за страницей…       — За детьми пойдете? Их пора забирать.       — М-м…       — Понял.       Это впервые, когда я не иду забирать детей. Я так близко… пальцы порхают над клавиатурой.       Скоро дети окружают меня ураганным вихрем, и мне приходится отвлечься. Ужинать с ними, делать с ними задания из сада, укладывать спать. Они капризничают и уговаривают меня взять их к себе. Соглашаюсь и, убедившись, что они мирно спят, устраиваюсь с ноутбуком так, чтобы свет от экрана им не мешал, — под дверью на коврике.       Мне не то чтобы удобно, но я так близок к кульминации, так мало осталось написать, что я готов терпеть любые неудобства.       Строчка за строчкой. Еще чуть-чуть…       — Ни о каких «нас» не может идти и речи, мистер Кастро, — слышу я негромкий голос Эллиса, и пальцы замирают. Лежал бы на постели — ни за что не услышал.       Прислушиваюсь.       — Элли… — голос мужа. Такой знакомый и одновременно такой чужой.       — Я же просил называть меня полным именем, — Эллис звучит непривычно твердо.       — Мы уже так долго знакомы…       — И я сказал «нет». Это недопустимо. Вы мой наниматель.       Сердце сбивается с ритма. Действие романа и его важность для меня отходят на второй план.       Понять, что происходит, не составляет труда.       Матэо предлагает Эллису стать парой. Может быть, на правах любовника, а может, и замуж зовет, обещая развестись со мной.       И это не беспокоит меня: Эллис отвечает ему твердым отказом.       «Я ошибся… Он не влюблен в него!» — ликует та часть меня, что уже по уши влюблена.       Меня же беспокоит другое: Эллис говорит, что отношения с нанимателем недопустимы.       Я тоже его наниматель.       Его слова ставят крест и на моих чувствах.       «Мало того что омега, так еще и работодатель…» — я устало прикрываю глаза и прислоняюсь затылком к стене.       — Эллис, прошу, я люблю тебя.       «Любит, ага… — фыркаю я про себя, одновременно с этим обливаясь горючими слезами. — Он сам-то себе верит?..»       — Не вынуждайте меня отказывать вам в третий раз. Мой ответ не изменится. Это неприемлемо. Вы мой работодатель, я ваш работник. Ни больше ни меньше. Извините.       Голоса смолкают. С мягким щелчком закрывается соседняя дверь, и спустя пару мгновений раздается короткое поскрипывание кровати — Эллис укладывается спать. Звуки смолкают. За порогом его спальни слышатся шаги, они отдаляются, а потом поднимаются наверх — по лестнице. Матэо уходит.       Сердце бешено стучит в груди.       «Это неприемлемо», — звучит у меня в ушах.       «Неприемлемо», — сказал Эллис альфе. Что же он ответил бы омеге? «Немыслимо»? «Отвратительно»?       Я стараюсь успокоить дыхание. Делаю несколько глубоких вдохов. Закрываю крышку ноутбука — писать больше не хочется. Моя кульминация — в реальной жизни — тоже практически наступила. Встаю с пола, убираю ноутбук и уверенным шагом покидаю спальню. Преодолеваю коридор, поднимаюсь наверх и впервые за очень много лет оказываюсь в спальне Матэо. Он сидит на краю кровати, опустив голову.       Поднимает глаза к двери, и я четко вижу в них разочарование — если он кого и ждал, то не меня.       Переступаю через порог и, опершись о косяк, говорю:       — Я подаю на развод.       Он опускает глаза и не отвечает.       — Надеюсь, ты не станешь спорить, мы оба понимаем, что это единственный выход.       — Что насчет детей? — спрашивает он.       — Будут жить со мной, — решаю я.       — Это безумие.       — Разве? — переспрашиваю я возмущенно. — У тебя нет на них времени.       — У тебя тоже нет.       — С чего это?       — Ты ни разу не сказал, что хочешь уволить Эллиса за его ненадобностью. Он все делает за тебя.       — Это ложь, — говорю я, но не слишком уверенно.       — Неужели? Тогда почему же ты до сих пор его не уволил?       Любые слова застревают у меня в горле.       Я могу сказать многое, но правда одна: я просто не хочу его увольнять. Я хочу, чтобы он был рядом.       Рядом со мной.       Мое молчание затягивается.       — Что, нечего сказать? — Матэо усмехается, словно почувствовав мою слабость.       — Конечно, есть, — нахожусь я. — Дети привыкли к нему, нравится мне это или нет. Нельзя просто взять и уволить его. Кем бы я стал для них после этого?       Матэо не отвечает, словно не находит чем парировать.       Я разворачиваюсь и направляюсь к выходу:       — Это не обсуждается. Дети останутся со мной. Готовь документы.       Возвращаюсь к детям, ложусь между ними и обнимаю обоих, крепко прижимая к себе.