Just say you'll love me one day

Галф думает об их последнем разговоре долго и усердно. Думает, думает, думает, не может сосредоточиться на элементарных делах и практически готов впасть в настоящую депрессию: Мью знает, чего хочет от жизни, а он… А он ничего не знает. Мозг словно отторгает все мысли о будущем, желаниях, амбициях и имеющихся возможностях. Галф переписывается с Мью в течение недели по вечерам и думает, что это — самая долгая и скучная неделя в его жизни за последние несколько лет. Трудно не хотеть быть с Мью каждую минуту лениво сменяющих друг друга дней. Однако Галф прекрасно понимает его позицию и целиком ее одобряет, хоть внутренне у него самого явно недостаточно ресурсов для становления таким же смелым, уверенным и зрелым человеком. Но они ведь смогут поработать над этим вместе? Галф с сожалением оглядывает пустое рабочее место Мью, выключенный компьютер, аккуратно сложенные вещи, лежащие точно на своих местах, и не может сдержать тяжелого вздоха. Майлд, как всегда, замечает все перемены в настроении и почесывает спокойно сидящую крысу в руках: — Соскучился? Галф строит недовольную гримасу и отвлекается на уведомление в телефоне. Щекотное ощущение на шее заставляет его поежиться и дернуться в сторону — это крыса теперь сидит у него на плече, с откровенным любопытством принюхиваясь к незнакомым запахам. Ее тонкие пальчики цепко держатся за ткань халата, а кончик длинного хвоста неумолимо щекочет шею. — Почему она здесь? — Галф поглаживает указательным пальцем маленькую голову и не может не умиляться дергающемуся маленькому носу на кончике вытянутой морды. Крыса смотрит на него и приподнимается, балансируя на задних лапах, но Галф на всякий случай подносит к ней руку, чтобы не упала. — Ты же знаешь правила. — Я знаю, но… — Майлд обреченно поджимает губы и чешет затылок, когда Галф переводит на него удивленный взгляд. — Она теперь моя. Совсем молоденькая. Девушка попросила пристроить кому-нибудь, а я не смог отказать ей. — Ты используешь работу, чтобы флиртовать с клиентами? — Не совсем. Но я получил ее номер, — самодовольно заканчивает Майлд и протягивает вперед ладонь, чтобы крыса вернулась к нему на руки. Но она отворачивается остается сидеть на плече у Галфа. — Эй, вот так ты благодарна мне за то, что я позволил тебе жить со мной? Я чувствую себя преданным. — Может, ей нравятся менее болтливые люди. — Хочешь оставить себе? — Нет, ей будет скучно. Ленивую атмосферу в кабинете нарушает внезапно открывшаяся дверь, едва не слетающая с петель. Мью в красивом классическом костюме (Галф не может не оценить расстегнутую почти до половины груди белую рубашку, при виде чего рот автоматически наполняется слюной) молча проходит мимо Майлда и наклоняется, чтобы поцеловать опешившего Галфа прямиком в губы. Аромат знакомого одеколона, сигарет и мятной жвачки сразу же заполняет легкие, а сердце заходится от восторга и внезапности момента. Губы у Мью немного сухие, но такие мягкие, что Галф не в состоянии сразу же от них отпрянуть. — Ого. Я, наверное, пойду, — говорит Майлд и пятится к двери, но Галф умудряется вспомнить про одну маленькую и щекотливую проблему у себя на шее. С тихим мычанием он нехотя отстраняется, упираясь ладонями в широкие плечи недовольно насупившегося Мью, и окликает Майлда: — Крысу забыл. И подстриги ей когти, чтоб не царапалась. Мью выжидает, когда Майлд со своей новой хвостатой подругой скроется за дверью, потом хватает Галфа за запястье и тащит к ненавистному диванчику, стоит им остаться в помещении наедине. Голова на плече, руки сцеплены в замок, бедра прижимаются друг к другу — и можно наконец расслабиться, отпуская напряжение прошедших в разлуке дней. — Бля, я так устал, — спустя несколько минут в комфортной тишине говорит Мью и глубже зарывается лицом в теплую шею. Галф свободной рукой гладит широкую спину, сминая плотную ткань темно-синего пиджака, и неудержимо розовеет лицом из-за нелепых мыслей, в основном связанных с Мью и тем, как же хорошо на нем сидит этот чертов костюм. А под расстегнутой на несколько пуговичек рубашкой вообще можно увидеть кое-что интересное — намек на грудные мышцы, что так соблазнительно обтягивает будничная одежда. — Прости, что так внезапно ворвался… Думал, с ума сойду, если не заеду сюда. — Я тоже соскучился, — Галф прижимается щекой к уложенным волосам, но с тихим «ой» быстро поднимает голову и поправляет прядки, твердые из-за средств для укладки. Мью недовольно бурчит и возвращает его на прежнее место — свою макушку. — Но, боюсь, мне придется уйти и поработать. Мью разочарованно стонет, но постепенно прекращает сжимать Галфа в своих крепких объятиях, чтобы, не теряя зря свободного времени, продолжить недавний короткий поцелуй. На этот раз он получается длиннее и горячее, что в официальных рамках является недопустимым на территории клиники. Мью первым приходит в себя и прекращает издевательство над мягкой нижней губой, из-за чего Галф протестующе мычит и тянется за новым поцелуем. Но Мью останавливает его указательным пальцем и тихим проникновенным шепотом: — Я заеду за тобой сегодня? — Только если будешь в этом костюме. Мью широко улыбается и окончательно разжимает руки, выпуская пригревшегося Галфа из своих объятий. Как же этого не хватало. ** Мью долго рассказывает Галфу о работе, родителях, сестре, которая внезапно решила выйти замуж, шутливых причитаниях мамы «как это ты в свои тридцать до сих пор не женился» и перспективах заняться семейным бизнесом, когда они закономерно оказываются у него в квартире. Галф только успевает кивать и задавать уточняющие вопросы, пока Мью за ужином делится подробными событиями прошедшей недели. Он говорит-говорит-говорит, его голос приятно обволакивает комнату и сердце Галфа, который размышляет над возможностью невзначай задеть активно жестикулирующие руки или коленку под столом. И когда он только превратился в тактильного маньяка? — Кстати, Майлд тоже отказался занять мое место, — говорит Мью с набитым ртом, когда тема неумолимо заходит о будущем клиники. — Но у меня есть отличный кандидат на примете. Думаю, вы поладите. — Так же, как с тобой? — Галф не может удержаться и не дернуть бровью, облизывая палочки, на которых остался вкусный острый соус. Мью на несколько мгновений выпадает из этой реальности, наблюдая за движениями кончика языка, а потом вдруг отодвигает тарелки с едой, вытаскивает из рук Галфа палочки и кивает на свои бедра: — Иди сюда. Галф ощущает дежавю, когда неловко перебирает ногами и оказывается сидящим верхом на Мью. Но сейчас происходящее кажется правильным, размеренным и до безумия желанным. Он устраивается на крепких бедрах поудобнее и обнимает шею обеими руками, чувствуя, как ладони привычно ложатся на поясницу, кругами поглаживая ее через ткань одолженной домашней одежды. Хоть Галфу в глубине души страшно, что в новой жизни Мью не найдется места для него, он не может отказать себе в удовольствии уткнуться носом в пахнущие шампунем волосы. В задницу все эти мысли. — Кто знал, что та шутка окажется правдой? Твой начальник и правда удивительный человек, — игриво шепчет Мью в длинную шею и впервые за все сеансы интенсивных поцелуев позволяет себе приподнять края любимой домашней футболки (которая неожиданно отлично сидит на Галфе), чтобы положить ладони на голую кожу инстинктивно прогнувшейся поясницы. Ощущения такие, словно он никогда раньше не трогал других людей: это что-то новенькое, интересное и завораживающее, пробуждающее внутри знакомый голод. То, как Галф вздрагивает, как меняется его дыхание, как прогибается его спина… Мью хочет видеть и чувствовать еще больше. Галф ерзает и сильнее стискивает пальцами темные прядки, вдыхая запах Мью полной грудью — они не торопятся, но он уже в настроении. И судя по тому, что Мью не начинает нудные разговоры о «мы не можем сейчас» и не скидывает его со своих бедер, оставляя мягкие поцелуи на шее и линии челюсти — он разделяет это настроение целиком и полностью. А принятый час назад душ (раздельно, конечно же) — лишь жирный плюсик в карму Мью и его чистоплотности. Галф так привык к запаху сигаретного дыма, что первые несколько мгновений пытается найти его: нюхает везде, куда может дотянуться, пока Мью не хихикает от щекотки. А потом вспоминает — душ. Точно. — Ты единственный для меня, знаешь это? — вдруг тихо говорит Галф на ухо, задевая губами сережку, и прижимается ближе, ощутимо оттягивая пряди и вынуждая поднять голову от своей чувствительной шеи. Мью смотрит на него с плохо скрываемым обожанием и страстью, его кадык заметно дергается, когда Галф, продолжая удерживать волосы в крепкой хватке, облизывает пересохшие губы. Пальцы на пояснице сильнее давят на покрывшуюся мурашками кожу, безмолвно поощряя Галфа прижаться к желанному телу как можно ближе. Поддерживать зрительный контакт становится все труднее, но Галф заставляет себя выдохнуть в раскрывшиеся для поцелуя губы предательски срывающимся голосом: — Я не представляю, что будет в будущем, но прямо сейчас… Суппасит, я хочу тебя. Мы ждали достаточно долго. — Может, стоит подождать еще немного? — с хитрой улыбкой и смешинками во взгляде отвечает Мью и оттягивает зубами пухлую нижнюю губу, проникая руками под футболкой выше — теперь он может чувствовать напряженные мышцы спины, острые лопатки и изогнутую линию позвоночника. Кончики пальцев колдуют с кожей что-то особенное, Галф неконтролируемо покрывается мурашками и прогибает спину едва ли не до боли в непривыкших мышцах, без слов намекая на продолжение такой простой, но приятной ласки. Мью прекрасно читает реакции его тела, ведет пальцами вдоль позвоночника вниз, а затем поднимается вверх, чтобы немного ущипнуть кожу в районе лопаток. Губы прижимаются к острой линии челюсти, когда Галф откидывает голову и подставляет свою длинную шею медленным и дразнящим прикосновениям. Мью останавливается рядом с кадыком, легонько прикусывает, едва касаясь зубами, и мажет языком по этому месту, тут же обдавая его своим горячим дыханием: — Чем дольше ждешь, тем лучше становится результат, детка. Это простая и рабочая схема. — Отведи меня в свою спальню — это тоже рабочая схема, — весьма открыто просит растерявший последние крупицы терпения Галф, в который раз требовательно дергает Мью за волосы и прижимается к улыбающемуся рту жадным поцелуем. Его язык такой же настойчивый, как и руки, что толкают пятящегося спиной Мью в рельефную грудь. Грудь, которую хочется видеть и целовать, лежа вместе на большой двуспальной кровати. Галф останавливается как раз-таки рядом с упомянутой кроватью, безжалостно мнет под ладонями ткань футболки Мью, когда ведет ими вниз и надавливает пальцами на напрягшиеся грудные мышцы. Поборов желание уткнуться туда носом, Галф поднимает взгляд к лицу Мью: щеки покраснели, губы не перестают улыбаться, а темные и блестящие в полумраке комнаты глаза вообще похожи на космос — такие же глубокие, бесконечные и удивительные. Галф сглатывает и чувствует слабость в коленках, когда руки Мью ложатся чуть выше начала ягодиц — учтиво выжидая ответа на безмолвный вопрос, передаваемый языком тела. И Галф с радостью его дает: — У нас завтра выходной. Попросишь остаться на ночь? Мью ведет носом к красному ушку, убирает волосы в сторону и шепчет, задевая мягкую мочку губами: — Останешься со мной сегодня, Галф? — Ты вроде бы собирался подождать, — Галф хихикает из-за щекотки, с которой раздается фырчанье прямиком в ухо, а потом Мью резко всасывает мочку в рот и царапает нежную кожу зубами, проверяя степень ее чувствительности. Руки дразнят резинку серых спортивных штанов, пока мокрый от слюны язык забавляется с раковиной покрасневшего уха. — Это нет? — с влажным чмоком Мью выпускает ухо из своего рта и отстраняется ровно настолько, чтобы посмотреть Галфу в поддернутые дымкой возбуждения глаза. — Это да, дурак. И прекрати слюнявить мне уши. Галф не успевает среагировать, когда Мью меняет их местами и уверенными движениями опрокидывает спиной на кровать — быстро, коротко, четко, словно он все для себя уже решил. Галф в восторге от такой демонстрации желания и силы, поэтому ничего не может с собой поделать, когда принимает более удобную позу и немного раздвигает ноги, между которыми весьма однозначно топорщатся одолженные штаны. Первые несколько секунд кружится голова, щеки заливает новой волной румянца из-за неловкости — Мью просто стоит и молча смотрит на него. Крепкая грудь заметно приподнимается и опускается с каждым вдохом, глаза становятся еще темнее и привлекательнее — в таких точно можно потеряться. Пальцы дергаются и едва не ноют на кончиках от желания потянуться вперед и схватить Мью за руки, но Галф упрямо лежит на спине и ждет. И, конечно, успевает загрузиться по поводу своей фигуры и отсутствия богатого сексуального опыта для двадцатитрехлетнего парня (охренительный запас смелости ушел чуть раньше на разговоры, в сухом остатке имеются лишь скудные практичные навыки начального уровня). Мью, словно собственной кожей почувствовав нарастающую между ними панику, сбрасывает наваждение, моргнув несколько раз, упирается коленями в кровать и раздвигает согнутые ноги чуть шире, чтобы с комфортом устроиться между неожиданно упругими бедрами. И Галфу становится плевать на все, что не связано с мужчиной, который склоняется над его телом и жадно ловит обжигающим взглядом каждое движение, судорожный вздох и откровенный взгляд. — Я тут подумал… — начинает Мью и замолкает, очерчивая указательным пальцем круги на острой коленке. — О чем? — Галфу одновременно любопытно и волнительно, но знакомая ухмылка на губах говорит лучше любых слов — беспокоиться не о чем. Не сейчас. Он сжимает в потных ладонях свежие простыни (неужели это все было спланировано заранее?), которые приятно пахнут сладким кондиционером, и ждет, пока Мью перейдет к более активным действиям. Напряжение между ними растет с каждой минутой, опасно повышая температуру организма и отдельных его органов. Галфу кажется, что он вот-вот сойдет с ума — от счастья и ужаса, потому что Мью продолжает вдумчиво молчать и подозрительно смотреть на него сверху-вниз с легким прищуром. — Ты такой красивый и сексуальный. Весь мой сейчас, — Мью ведет руками от коленок вверх по бедрам, останавливаясь аккурат у выпирающих тазовых косточек, и без предупреждения ложится на распластанное под собой тело сверху. Галф выдыхает от приятной тяжести, тут же заключая Мью в крепкое кольцо своих рук и длинных ног. От прозвучавших слов стояк под штанами становится еще тверже, что наверняка Мью чувствует своим собственным, с ответным рвением сокращая расстояние между ними до позволительного минимума. — Как далеко ты хочешь… Галф замирает от озвученного вопроса и понимает, почему Мью предпочитает целовать его шею, а не лицо и губы — чтобы не смущать еще сильнее, пока бедра делают первые пробные движения туда-сюда. Это легко, немного дразняще и чертовски приятно даже через все слои одежды, что их разделяет. Галф забывает о необходимости ответить и прикусывает нижнюю губу, чтобы не застонать в голос, когда таз Мью совершает особо энергичное движение по кругу и ощутимее надавливает на пах. Он почти хватается за натренированную задницу Мью обеими руками… — Детка, скажи мне, я хочу знать, — горячий шепот возвращает Галфа к реальности, в которой Мью прекращает двигаться и приподнимается на локтях, чтобы взглянуть на красное от смущения и возбуждения лицо. Галф отводит взгляд в сторону и сжимает в кулаках ткань футболки Мью на широкой спине, пытаясь выцепить в сознании хоть одну здравую мысль, которая не заканчивается банальным «делай все, что ты хочешь». Мью прижимается к пунцовой щеке и опускается нежными поцелуями до покусанных губ, вынуждая Галфа разжать зубы и приоткрыть рот. Но вместо медленного и отвлекающего поцелуя он слышит глубокий и чуть хриплый голос, проникающий сквозь кожу прямиком в центральную нервную систему и запускающий необратимые процессы, концентрирующиеся знакомым напряжением между ног: — Не стесняйся, это нормально, когда люди впервые оказываются… Здесь. После слова «здесь» Мью снова двигает бедрами, точно зная, как будет приятно им обоим — скрытые под одеждой эрекции ощутимо трутся друг об друга. А это не способствует мыслительным процессам. Мью приходится из последних сил держать себя в руках, чтобы не наброситься на Галфа — лежащего в его постели в его же одежде, такого красивого, соблазнительного и готового к новому этапу их романтических отношений. Стоит только Мью подумать об этой круглой заднице без одежды, как челюсти рефлекторно сжимаются, а бедра совершают еще несколько коротких движений под одобрительный вздох снизу. — Рукой достаточно? — то ли спрашивает, то ли утверждает Галф спустя бесконечное количество времени, что они лежат друг на друге и делятся тяжелым из-за затянувшейся прелюдии дыханием. Мью улыбается и оставляет на губах короткий поцелуй, а потом, не позволяя Галфу задуматься о чем-то еще, дергает вверх свободную футболку, обнажая мягкий живот и на удивление крепкую грудь с умилительной россыпью маленьких родинок. Мью отбрасывает футболку куда-то на пол и наклоняется, чтобы впиться губами в открывшийся навстречу рот, пока вторая рука, что не удерживает вес тела над Галфом, жадно исследует оголившуюся кожу на боках и торсе. Его длинные пальцы гладят, щипают и аккуратно царапают живот, перемещаются выше и на пробу сжимают сосок, практически сразу становящийся твердым. Он такой же маленький и милый, как родинки — и все это хочется целовать и облизывать, пока Галф не станет слишком чувствительным для подобной ласки. Галф, распластанный под большим и тяжелым телом, больше не может делать оба делу сразу — целоваться и с намеком дергать одежду на спине увлекшегося Мью, поэтому отталкивает его с еще одной откровенной за вечер просьбой: — Разденься. Мью вдыхает запах кожи в районе ключиц, все еще хранящий слабый аромат его геля для душа, и снимает с себя футболку, нерешительно замирая руками на поясе домашних штанов. Галф эту дилемму решает уверенным кивком головы и беглым взглядом на очевидно топорщащуюся ткань. — Ты без белья, — вырывается изо рта Галфа, когда с бедер Мью стремительно исчезает последний оплот неприступности, обнажая взгляду все то, что раньше было под строгим запретом. Они еще не трогали друг друга столь интимно, но Мью достаточно твердый — Галфу приходится приложить все усилия, чтобы не потянуться к нему рукой, наплевав на собственные желания. А они весьма красноречиво упираются в живот. — Да. И ты сейчас будешь тоже. Галф не успевает ответить какую-нибудь колкость, как Мью одним движением снимает с него штаны вместе с бельем, тут же возвращаясь в прежнее положение — сверху на целиком обнаженном теле. Да, он тяжелый, но ощущать его вес на себе, жадно поглаживая голую кожу во всех доступных местах — это приятная пытка, которую Галф не прочь продлить на вечность вперед. Пока Мью находит удобное положение и помогает себе рукой, чтобы прижать их бедра друг к другу, Галф забывает обо всех тревогах и комплексах. Его тело бесстыдно реагирует на каждое прикосновение Мью: спина выгибается над кроватью, чтобы прильнуть ближе, бедра приподнимаются вверх, продлевая это дразнящее и быстро ускользающее ощущение трения, руки хватаются за голую спину и безжалостно царапают кожу, побуждая двигаться быстрее, сильнее, резче. Лежа под голым Мью, Галф чувствует себя неестественно маленьким, но желанным: и с мягким животом, и длинными ногами, и всеми мельчайшими недостатками кожи. Галф ловит губами тяжелое дыхание рядом со своим лицом и лижет раскрывшиеся губы, позволяя Мью опустить собственную руку между их двигающимися бедрами. И тогда он наконец чувствует его: горячего, твердого и немного мокрого на кончике. Галф стонет в голос и сильнее сжимает член Мью в кольце своих пальцев, постепенно подстраиваясь под заданный им ритм. Его собственный ласкают так же отчаянно и хорошо, усиливая давление на чувствительную головку и периодически обводя края большим пальцем. Мью смотрит на него снизу-вверх своими удивительными глазами — и Галф плывет, отпускает себя, концентрируясь на усиливающемся удовольствии от точных движений вверх и вниз. Он чувствует, как Мью пульсирует в кулаке, как инстинктивно дергаются его бедра навстречу поглаживаниям, как ощутимее напрягаются бицепсы упирающейся в кровать руки. Галф кладет свободную ладонь на влажную от пота шею и царапает ее у начала роста волос, когда их дыхание становится более рваным, а движения — быстрыми. Теперь это чистая гонка за удовольствием, которое заставляет тела прижиматься друг к другу, а губы — соединяться в беспорядочных поцелуях. Галф не выдерживает и кончает первым, выстанывая имя Мью в его же рот, но не прекращает ласкать его дрожащими и потерявшими былую ловкость пальцами. Голос Мью — это что-то глубокое, проникновенное и тихое, когда он последний раз двигает тазом и сильно кусает Галфа за опухшую нижнюю губу. Беспорядок на животе Галфа весьма быстро убирается с помощью влажных салфеток, Мью оставляет несколько аккуратных поцелуев чуть ниже пупка и улыбается, замечая не до конца сошедший с лица румянец. Щеки, шея и грудь Галфа ярко-красного цвета, но Мью находит это очаровательным, поднимается поцелуями от живота до ключиц, где наливаются цветом оставленные им же засосы, и с блаженным вздохом кладет голову на обнаженную и все еще теплую кожу. — И как, ожидания стоили того? — Галф зарывается пальцами в растрепанные волосы и вздрагивает от неожиданного укуса рядом с соском. Мью тут же переключает на него свое внимание: нажимает большим пальцем, гладит и чуть прищипывает, заставляя Галфа под собой ерзать и возмущенно сопеть. Оргазм был слишком сильным, чтобы попытаться повторить это так скоро. Но Мью, похоже, это не останавливает. — Боюсь… — он высовывает язык и прижимает его к твердому соску, очерчивает контуры, дует на кончик — делает все, чтобы Галф захныкал и уперся ладонями в плечи, пытаясь то ли оттолкнуть, то ли притянуть ближе к своей груди. — Теперь я не смогу остановиться. — Куда ты дел мою одежду? Я замерз. — Она тебе не нужна. ** Это не первый и не второй раз, когда они вместе проводят выходные. Но просыпаться голыми в объятиях друг друга — несомненно новый (и такой классный) опыт. Галф чувствует, как щетина на лице Мью царапает кожу его плеча, но даже не думает возмущаться и будить его. Вместо этого он блаженно закрывает сухие после сна глаза, нащупывает лежащую на животе руку, накрывает ее своей, лениво обводит выступающие венки и косточку на запястье. Мью от этих аккуратных движений сопит громче и шевелится за спиной, чтобы окончательно зарыться лицом в длинную шею, покрытую несколькими свежими засосами, спрятаться от яркого утреннего света и вдохнуть аромат разнеженного тела. — Я тебя разбудил? — тихо спрашивает Галф и чувствует, как ладонь с живота медленно поднимается к обнаженной груди, задевает ставший твердым сосок и замирает с левой стороны, где ощутимо сильно бьется сердце. Воспоминания о вчерашней ночи — точнее активном вечере, после которого они оба уснули мертвым сном, утомленные и довольные — волной тепла согревают грудную клетку. — Нет, — хриплым голосом говорит Мью и оставляет нежный поцелуй в основании шеи, бездумно, как будто не до конца проснувшись, поглаживая руками участки обнаженного тела: грудь, живот и бедра, что не давали покоя бесконечное количество прошедших недель. Длинные пальцы с нескрываемым любопытством исследуют каждый сантиметр кожи с короткими волосками и всеми ее неровностями, как будто они впервые получили возможность быть так близко. — Перестань, — хихикает Галф и ведет плечом, когда губы Мью перемещаются к нему, повторяя все изгибы и ощущая напряжение в мышцах. — Почему? Я просто трогаю тебя. Если не хочешь… Галф уже собирается лечь на спину, как их комфортное утреннее настроение нарушает громкий звонок телефона. Мью с недовольным выражением лица откатывается к краю кровати и отвечает, а Галф не может перестать смотреть на широкие плечи и спину, на которой проступили едва заметные красноватые следы от его пальцев, на манящие изгибы задницы, не скрытой тканью белья, на руку, что упирается в матрас. Галф облизывает губы и едва ли не стонет в голос от разочарования, когда до мозга доходят некоторые обрывки фраз — в основном про работу и клинику. Мью оборачивается через плечо и вопросительно приподнимает бровь, словно кожей ощущает пристальный взгляд позади. Галф утыкается лицом в подушку, чтобы скрыть от любопытного взгляда свои покрасневшие щеки, и дергается от неожиданного прикосновения к макушке. Мью играет с его волосами и продолжает разговаривать по телефону, упираясь локтем в кровать. Если это все сон, то Галф не хочет просыпаться. Никогда. — Эй, ты в порядке? — Мью откладывает телефон и наклоняется к растрепанной макушке, чтобы в который раз за это утро вдохнуть запах все еще сонного и голого тела, что неосознанно льнуло всю ночь к его груди поближе. Взгляд случайно (но больше все-таки специально) опускается вниз по симпатичному изгибу спины и останавливается в районе ягодиц, которые наполовину прикрывает одеяло. Контролирует ли Мью свои руки, что отодвигают одеяло в сторону? Возможно. — Да, — рассеянно отвечает Галф и ежится под изучающим взглядом, когда одеяло за ненадобностью соскальзывает на кровать, открывая его перед Мью целиком и полностью — от макушки до пяток. Он чувствует себя слишком беззащитным и смущенным, чтобы смотреть на Мью, поэтому продолжает сжимать в руках спасительную подушку. В ярком утреннем свете Галф не такой уверенный, как прошлым вечером, но не спешит прикрываться и сдвигать бедра, между которыми вполне очевидно заметно нарастающее возбуждение. Вид обнаженного тела с задорными ягодицами и длинными ногами, лениво раскинувшегося на кровати, пробуждает внутри знакомые желания: целовать, любить, ласкать. Кожа у Галфа заметно темнее, но Мью чертовски нравится эта разница между ними. Он тянется рукой к упругому бедру, гладит его с внутренней стороны и слышит короткий вздох, когда пальцы проходятся в опасной близости от паха. Мью хочет сделать столько всего и сразу, но мозг отчаянно протестует — нет, еще рано. Поэтому он переворачивает Галфа на спину и ложится сверху, прям как вчера, чтобы соприкоснуться бедрами и, наплевав на утреннее дыхание, поцеловать эти удивительные и уже готовые губы. Галф обвивается вокруг крепкого тела руками и ногами, вынуждая Мью прижаться к себе — отчаянно, жадно, страстно, словно они не делали этого часов семь назад. Кожу натирает щетина, но Галфу все равно, когда Мью пристраивается и на пробу толкается бедрами вперед и назад. Это медленно и больше походит на поддразнивание, поэтому Галф приподнимается тазом над кроватью и двигается так, как хочется ему. — Должен ли я остановиться? — больше игриво, чем серьезно спрашивает Мью в мокрый от смешанной слюны рот и поднимается на вытянутых руках, чтобы рассмотреть яркий румянец на щеках, плавно переходящий на шею и грудь. — Только попробуй, — выдыхает Галф и проводит ладонью вниз по своему торсу, чтобы попытаться обхватить пальцами сразу обоих. С учетом размеров — это довольно проблематично, но Мью добавляет свою большую руку и облегченно стонет от долгожданного трения. Это плотно, горячо и заводит еще больше — чувствовать друг друга в буквальном смысле. Галф закрывает глаза и больше не пытается контролировать свой голос, который звучит странно чуждо в собственных ушах: — Еще, да, Мью… — Черт, — шепчет Мью в зацелованную шею и прекращает двигать рукой, резко опускаясь вниз. Галф ловит его за шею прямиком у себя между ног, не позволяя опуститься ниже — к ноющему возбуждению. Мью накрывает руки, удерживающие шею, своими, нежно поглаживает их и оставляет мокрые поцелуи на внутренней стороне бедра, пока Галф борется со своими внутренними запретами и одновременно пытается расслабиться. Ласковый голос, сладкой патокой льющийся во встревоженное сознание, вынуждает тяжело дышащего Галфа в скором времени отпустить напряженную шею и схватиться пальцами за пропахшие ими простыни. Мью продолжает целовать и покусывать кожу на бедрах, аккуратно опускаясь все ниже к тому месту, что так отчаянно защищает от его откровенных прикосновений Галф: — Тише, детка, все хорошо. Вот так, раздвинь ноги еще немного. Галф смотрит на макушку у себя в паху и, прикусив нижнюю губу, неуверенно разводит бедра шире, открывая все самые интимные участки тела любопытному взгляду Мью и его губам, что тут же прижимаются к нежной головке. Пальцы обхватывают основание и приподнимают член от живота, чтобы стало удобнее облизывать его по всей длине мокрым языком. Мью периодически бросает взгляд вверх, чтобы посмотреть на выражение лица Галфа, отследить его реакцию на ласку и понять, где и как ему особенно приятно. Он начинает с медленного и чувственного темпа, водит плотным кольцом пальцев вверх и вниз, усиливая давление у головки, пока Галф не начинает подергивать бедрами навстречу движениям и рвано дышать, невольно дергая темные прядки на затылке. Мью снимает ладонь с головы и кладет ее на свое плечо перед тем, как раскрыть рот и позволить бедрам Галфа протолкнуться вперед между покрасневших губ. Секундное замешательство на лице Галфа сменяется удовольствием и задушенным в горле стоном, когда Мью не останавливается и глубже погружает твердый член в жару своего рта. Его собственный прижимается к матрасу и почти болит, но Мью игнорирует это и расслабляет челюсти, чтобы не поцарапать чувствительную кожу зубами при пробных движениях вверх и вниз. Судя по тому, как Галф дышит и сжимает пальцами кожу на плече, Мью все делает правильно — сосет аккуратно и медленно, постепенно наращивая темп и размазывая излишки слюны там, куда не может дотянуться припухшими губами. Вкус и запах Галфа лишь побуждают Мью сильнее всасывать его в свой рот и расслаблять глотку, когда приподнимающиеся над кроватью бедра резко толкаются вверх. — Прости… — раздается сверху тихий и жалобный голос задыхающегося Галфа. Мью выпускает член изо рта, чтобы стереть влажные потеки с подбородка, и прижимает кончик к губам, глядя на покрасневшего Галфа снизу-вверх своими темными и хитрыми глазами. Он больше ничего не делает — просто дышит и смотрит, пока Галф пытается сформулировать свои горячие желания словами. Но из его искусанных губ вырывается только едва слышное: — Пожалуйста… — Не бойся, можешь двигаться, — заметно более севшим голосом говорит Мью и облизывает на покрасневшей головке свою слюну, смешанную с выступившей соленой каплей. Галф смотрит на него расширившимися от удивления глазами и сглатывает, когда Мью демонстративно открывает рот и подталкивает его бедра вверх, позволяя трахать свой рот. Неглубоко, но достаточно, чтобы Галф начал скулить и царапать кожу на широких плечах: — Бля, еще немного… Мью чувствует по реакциям тела, что Галф вот-вот кончит, поэтому быстрее двигает ладонью и держит язык на головке, чтобы обхватить ее губами в последний момент и продлить оргазм до тех пор, пока кожа не станет слишком чувствительной. Спустя бесконечное количество времени Мью приходится осторожно выпустить член Галфа изо рта и подняться поцелуями по судорожно вздымающемуся животу вверх — прямиком к губам, сцеловывая с них послеоргазменную негу и горячее дыхание, постепенно возвращающееся к норме. Галф готов умереть прямо здесь и сейчас — кажется, будто душа покинула его тело прямо во время оргазма. Воспоминания о том, что Мью делал у него между ног (и как хорошо он выглядел с распухшими и блестящими от слюны губами, растянутыми вокруг его члена), будут еще долго сопровождать одинокие вечера в пустой кровати. Галф неохотно открывает глаза и чувствует, как к бедру прижимается очевидное свидетельство крайней сексуальной неудовлетворенности Мью. Они весьма быстро меняются местами — и теперь уже Галф сидит между его ног, поглаживая нежную кожу и потирая влажную головку. — Тебе не обязательно, — Мью не может промолчать, но Галф лишь отмахивается и крепче обхватывает его пальцами, опускаясь губами к рельефной груди. На затылок ложится большая ладонь, ближе прижимая к чувствительному твердому соску, Галф послушно раскрывает губы и облизывает его, постепенно увеличивая темп руки между крепких бедер. Сердце колотится от нестерпимого желания сделать Мью так же хорошо, как было недавно самому Галфу, но Мью не позволяет ему опуститься ниже — удерживает за волосы на затылке и приподнимается тазом навстречу движениям руки. Галф прекращает его гладить, подносит ладонь к лицу и смачивает ее слюной, не сводя взгляда с покрасневшего лица Мью. А потом возвращает руку к твердому члену, ведет вниз и массирует мошонку, чтобы чуть позже снова сжать в кулаке. Это недостаточно мокро, Галф почти ощущает его в своем рту — тяжелого, твердого, чуть соленого, но Мью настоящий упрямый баран, который сильнее дергает за волосы, стоит попытаться еще раз неудачно нырнуть ниже натренированной груди. — Позволь мне, — шепчет Галф в раскрывшиеся для поцелуя губы и с намеком обводит большим пальцем головку. В этот момент он ощущает, как дергается член в ладони, а Мью, громко выдыхая через нос, закрывает глаза и кивает, откидываясь на спину. Ну наконец-то, думает Галф и медленно склоняется над желанным телом, покрывая поцелуями и укусами твердый торс, о котором мечтал столько мокрых ночей кряду. Он жадно гладит дергающиеся под пальцами мышцы груди и пресса, прищипывает их и облизывает гладко выбритый лобок, подбираясь к твердому и упирающемуся в низ живота члену. Касаться его вот так губами — совсем другое, но Галфу до безумия нравится слышать, как учащается дыхание Мью, как он пытается найти место своим рукам, чтобы не дергать темные волосы в кулаке, как призывно раздвигаются бедра, чтобы Галф с комфортом устроился между ними. Каждый вздох и каждое малейшее движение Мью — это награда, к которой стремится Галф, оставляя короткие поцелуи по всей длине ствола. Его взгляд падает на мошонку, напряжение которой можно собственноручно ощутить первыми неловкими поглаживаниями пальцев. Галф бегло смотрит вверх, чтобы проверить реакцию закусившего нижнюю губу Мью, и, поощряемый откровенно похотливым взглядом, начинает смелее и ощутимее поглаживать яички. Вскоре руки заменяются губами и языком. Мью реагирует низким стоном и все-таки зарывается пятерней в растрепанные волосы, чтобы прижать лицо Галфа ближе к своей промежности. Там все такое напряженное, а Галфу в какой-то момент становится жалко Мью и то, как долго ему пришлось терпеть. Его язык ласкает мошонку и поднимается вверх, чтобы подразнить маленькую дырочку, из которой периодически выступают солоноватые капли. Все эти мысли о терпении и сдерживаемом возбуждении заставляют Галфа облизнуться, обхватить губами красную головку и постепенно погрузить член в рот до позволительного физиологически максимума. Его навыки с натяжкой можно назвать приемлемыми (потому что обычный сексуальный опыт Галфа ограничивался банальным «вставил-вынул» в разных позициях), но Мью не жалуется, лишь сильнее сжимает в кулаке прядки и еле сдерживается, чтобы не толкаться бедрами вверх в этот осторожный рот. Галф в какой-то момент позволяет себе допустить мысль о том, что сможет справиться с этим… Но лишь намек на давление в горле вызывает у него соответствующую реакцию, моментально пресекаемую на корню быстрым движением назад. Слюна течет от подбородка вниз по руке, Галф тут же размазывает ее по всей длине, облегчая скольжение пальцев по пульсирующей эрекции перед лицом. — Не надо, — шепчет своим сексуальным голосом Мью и, поглаживая темную макушку, приподнимется на локте, чтобы лучше видеть, как Галф кивает и вновь обхватывает губами твердый ствол, как его длинные пальцы уверенно двигаются вверх и вниз, как язык периодически дразнит головку. Не нужно уточнять, что он имеет в виду под своим «не надо» — Галф понимает и без этого. Все влажные звуки, разбавленные совместным тяжелым дыханием, поднимают градус напряжения в организме — Мью обреченно стонет и царапает ногтями кожу головы, когда Галф берет в рот почти половину и случайно задевает зубами чувствительную кожу. Совсем легонько, но Мью дергается и выдыхает: — Вот так, мой хороший, да… Галф почти заводится во второй раз от прозвучавшей похвалы и томного взгляда из-под ресниц, что наблюдает за всеми его неловкими движениями. Им обоим так жарко и хорошо, что это кажется нереальным. Рельефная грудь быстро поднимется и опускается, мышцы живота напрягаются еще сильнее, когда Галф пытается сосать быстрее, помогая себе рукой, а другой массируя мошонку. Вкус на языке ощущается все сильнее, но Галф не спешит отстраняться — вместо этого крепче сжимает губы и всасывает член в рот с соответствующими громкими звуками. Кулак в черных волосах сжимается, когда Мью кончает с громким стоном, пачкая губы и покрасневшее лицо закрывшего глаза Галфа. Пальцы продолжают лениво двигаться вверх и вниз, пока приятные ощущения отступают, а их место занимают долгожданная удовлетворенность и облегчение. — Иди сюда, — тихо просит Мью, отдышавшись и избавившись от наваждения перед глазами (в котором Галф так сексуально облизывает испачканные спермой покрасневшие губы), чтобы помочь стереть салфетками с лица все белые капли. Мью держит его за подбородок, пока аккуратно убирает с розовой кожи собственную сперму, а его глупое сердце заходится от любви к человеку, что так сильно ему доверяет. Не только душой, но и телом. Но Мью не спешит вслух говорить эти самые слова, когда оставляет на губах Галфа мягкий поцелуй. В их ленивый выходной вновь безжалостно врываются посторонние дела и люди: после очередного телефонного разговора Мью приходится поехать в клинику. А Галф не соглашается провести остаток дня в одиночестве и, смирившись с несправедливостью этого жестокого мира, следует за Мью на работу. У них есть еще как минимум месяц перед тем, как они перестанут видеться почти ежедневно. И Галф не намерен тратить это время впустую.