Портной

Миша понимает, что что-то идет не так, когда с утра Оля сообщает о ночевке девочек у бабушки. Настя смотрит подозрительно хитро, Сашенька хихикает и проводит по губам рукой, показывая замочек. Миха хмурится и сообщает всем присутствующим, что женские заговоры – самое страшное оружие на этой планете. На всякий случай Горшок звонит мусе и, наткнувшись на том конце провода на столь же хитрые интонации, перезванивает Леше. Находящийся в туре брат порывается его с чем-то поздравить, но обрывается на полуслове и сбивчиво начинает что-то рассказывать о группе. Оля собирает дочек и в приказном тоне просит привести Мишу себя в порядок. Миха долго осматривает себя в зеркале, и, чуть подумав, решает всё же побриться, успеет еще обрасти к мюзиклу. Вернувшаяся Ольга выкладывает перед ним отглаженную рубашку с брюками и сообщает, что такси уже ждёт. - А почему такси? – недоумевает Миха. - Иногда я тоже могу позволить себе немного алкоголя, - лукаво сообщает Оля, стреляя в него глазами, - особенно, когда есть повод. - Какой повод? – пугается Миша, проводя рукой по непривычно гладкому подбородку. Оля загадочно клюет его в щеку и обувается в любимые туфли. Внизу их уже ждёт такси. Миха послушно устраивается на заднем сиденье, оттягивая душащий ворот белой рубашки. -Оль, может скажешь уже, что случилось? У меня сердце слабое вообще-то, волноваться нельзя. - А ты не волнуйся, - Ольга выглядит непривычно возбужденной, - расслабься и получай удовольствие. Машина останавливается около князевского дома. Миха вцепляется в сидение. - Оль, - умоляюще тянет он, - клянусь, я не выйду, если ты сейчас же всё не объяснишь. Буду по городу до ночи кататься. - Выходите или обратно едем? – оборачивается с переднего сиденья водила. - Выходим, - деловито сообщает Ольга, поправляя блузку и первой выходя из машины. Миша с тяжелым вздохом следует за ней. - Клянусь, и шага не сделаю без объяснений. А ты меня не дотащишь – я жирный. Оля смешливо фыркает. - Миш, внимательный мой, ладно ты на календарь не смотришь, но хоть Шурин подарок ты мог разглядеть? -Шурин что? Какой подарок? Миха машинально опускает руку в карман, но натыкается на пустоту. В длинных прямых брюках карманы, разумеется, оказываются не предусмотрены. Наблюдающая за ним Оля вновь фыркает и направляется к князевскому подъезду. Миша чувствует, как потеют ладони. - Оль, стой. Да погоди ты, - он ловит её за руку и тянет на себя, - тебе туда нельзя. Я тогда не рассказал. - Миша, - на лице Оли расплывается мягкая улыбка, - выдохни, пожалуйста. Я всё знаю. - Что – всё? – подозрительно уточняет Горшок. - Всё, Миш, - Ольга насмешливо приподнимает брови и сжимает его руку, - пойдем уже, нас и так потеряли. - Кто потерял? – немеет Миха, уныло плетясь следом. Оля привстает на цыпочки, целует его в щеку и звонит в домофон. По ту сторону открывают без вопросов.

***

- Закрой глаза, - бескомпромиссно просит Оля, стоя у закрытой двери князевской квартиры. - Мне это всё не нравится, - беспомощно сообщает Миша, послушно зажмуриваясь, и разом оказываясь среди черного. Сквозь темноту слышится звук открываемой двери. Оля тянет его вперёд за руку. Миша делает шаг наугад, неудачно наступает на больную ногу и шипит от боли сквозь зубы. - Осторожнее, - пробивается сквозь черноту Олин голос, - вот теперь открывай. Миха торопливо открывает глаза и повторно немеет. На пороге, толпясь и явно мешая друг другу, в остроконечных праздничных колпаках стоят Ренегат, Пор, Яша и Агата. За их плечами маячит сияющее лицо Андрея. - С днём рож-де-ни-я! – нараспев оглушает Миху хор голосов и тот чуть не отпрыгивает назад. - Прошедшим, - занудно добавляет Реник, улыбаясь во все тридцать три. -Бля-я-я-я, - протягивает Миха, - пиздец.

***

- Честно скажу, что сначала мы чуть не забыли, - признаётся Поручик, щедро накладывая себе в тарелку салат из прозрачной вазочки. - Вы чуть забыли, - с какими-то непередаваемыми рениковскими интонациями мягко поправляет его Оля. - Ну да, – ничуть не смущаясь, исправляется Пор, - а потом Шурка пытался тебя поздравить, в бар потащил, а ты там, по его словам, с бабкой, которая оказывается Лиза, сцепился, он и не успел ничего сказать толком. И Оля говорила, что ты сильно мрачный в тот день пришел. Ну мы и решили, что год какой-то больно суеверный выходит, поэтому с отмечанием сорокалетие мы, пожалуй, подождем, в театре тоже всех предупредили. А потом Шурка тебе билет подарил, а сзади поздравление карандашом подписал, но ты, вроде, никак не прокомментировал, ну, мы и решили ещё пару дней выждать. - Поздравление? – хмурится Миша, пытаясь вспомнить что-то из темноты старой реп точки. -Ага, - Саня запихивает в рот разом пол тарелки и усиленно жует, - но Шурка не обиделся, ты не подумай. Решил, что ты говорить об этом не хочешь, обстоятельства все-таки своеобразные. Андрей вяло ковыряется вилкой в тарелке и явно скучает. Яша рядом неуклюже ёрзает на табуретке, и Миша ему искренне сочувствует: он понятия не имеет, как и при каких обстоятельствах несчастного Якова вводили в курс дела, но соседство с воскресшим Князем явно доставляет ему некоторые неудобства. - Ну а потом посоветовались и решили, что так нельзя, надо хоть как-то, пусть уже и без Шуры. Жизнь, она…Одна, короче. Короткая иногда, нельзя важные события упускать, - заключает Поручик, искоса поглядывая на Андрея. Миша мысленно прокручивает в голове злополучный день встречи с Лизой, предшествующие этому события, и нервно сглатывает. Получается, именно в день своего сорокалетия он ввалился к Агате, бормотал под дверью её семейной спальни разные глупости, а потом… Он поднимает взгляд от тарелки к Андрею. Князь тут же расплывается в широкой улыбке и залихватски подмигивает. Миха торопливо опускает глаза и налегает на оливье. - Вот и решили посидеть так, по-домашнему, - подаёт голос Лось, - по-семейному. Оливье попадает не в то горло, и Миха закашливается. Оля услужливо хлопает его по спине. - Давайте тост, - Агата протягивает предварительно открытую бутылку шампанского Яше, и тот начинает наполнять бокалы, - Миш, я знаю, что в последнее время наши отношения были, мягко говоря, сложными. Но я хочу, чтобы ты знал, что, как бы жизнь не повернулась, в этом доме теперь для тебя всегда открыты двери. Яша, ну ты в своём уме, Андрею детское, убери это. Убери немедленно! Яков поспешно выхватывает бокал из рук вцепившегося в шампанское Андрея и виновато всучивает ему пластиковый стаканчик. Князь грустно вздыхает. -Так вот, - Агата чуть откашливается и снова поворачивается к Мише. Миха вцепляется под столом в Олину коленку. Поставиться хочется нестерпимо, - именно благодаря тебе, Миш, мы имеем возможность собраться здесь именно таким, кхм, составом. И, я надеюсь, не в последний раз. С днём рождения, Миша. Все вокруг начинают чокаться. Оля призывно пинает Мишу ногой под столом и тот отмирает, хватаясь за свой бокал, как за последний оплот надежды. - Это самое…Спасибо, Агат, - преувеличенно радостно благодарит Миша, - до слёз, ё-моё. Душевно. -Переигрываешь, - шепчет Оля ему на ухо. Миша снова утыкается в тарелку. Разумеется, Андрей не может помнить дат. Или может? Это он его так поздравил, получается? Единственным доступным способом? Да нет, глупости. Агата что-то рассказывает о грядущем интервью. Лось с интересом задает уточняющие вопросы и, кажется, что-то советует. Пор поглощает вторую тарелку с оливье и хищно поглядывает на стоящую на другом конце стола миску с греческим. Князь неотрывно смотрит на Мишу, задумчиво водя пальцем по пластиковому стакану. Сидящий рядом с Андреем Яша всеми силами старается уменьшится до размеров молекулы. Оля молча достаёт из маленькой дамской сумочки бутылку водки, ставя её в центр стола. - Моё почтение, - после некоторой паузы комментирует появление на столе бутылки Реник. -Андрею не наливать, - безапелляционно предупреждает Агата. Вечер резко перестаёт быть томным.

***

После первой бутылки Агата торжественно достаёт откуда-то из недр шкафа вторую. Лось выпрашивает одну из андреевых гитар и устраивается на диване, вспоминая старый шутовской репертуар. Все, включая Олю, дружно подпевают. Кроме, конечно же, Андрея, который продолжает молча пялится на Мишу через стол. Опустошивший салатницы Поручик разваливается на стуле, довольно поглаживая живот и явно открывая рот с некоторым усилием. Миха просит у Оли телефон и бесшумно выскальзывает из-за стола, отправляясь на балкон. Он открывает одну из ставен, высовывается голову на улицу, набирая одновременно полные легкие свежего воздуха и телефонный номер на мобильнике. Шурка отвечает сразу. -Отмечаете? – звучит задорный голос через телефонные помехи. - В некотором роде, - пьяно морщится Миха, - Шур, я и не знал, что ты меня поздравить хотел. И надпись твою на билете не видел. - Да и хуй с ним, - откликается Шурка, - не видел и не видел. С днем рождения, Мих. Люблю тебя, паршивца. Передавай приветы собравшимся. - Ага, передам, - ветер приятно холодит разгоряченные щеки. -Порядок? – тревожно уточняет Балу. – Ты один там что ли? - На балкон вышел, - поясняет Миша, - Шур, слушай, ты же с Андреем всю ту неделю вместе был, как думаешь, он может помнить даты? - Да хуй его знает, - растерянно откликается голос, - а что? -Не, Шур, ничего. Бывай. Ещё раз спасибо. Миха сбрасывает вызов, закрывает ставни и с громким вздохом упирается головой в стекло. Черт бы их побрал, эти новомодные балконы. -Но в тишине ночной в подвале кто-то рявкнул, - зычно звучит голос Реника. - Хо-о-о-ой! – раздается задорный хор голосов из комнаты. Горшок улыбается. Полиаморная, блять, коммуна. Его коммуна, получается. Возникшее напряжение внезапно отпускает Миху, и на его место приходит робкое чувство благодарности ко всем собравшимся. Из-за него собравшихся. В который раз. И, между делом, тактично не настаивающих на том, чтобы он, Миша, не мог на своём же дне рождение на какое-то время спрятаться на чужом балконе. На плечо ложится тяжелая рука. -Миша, - раздается прямо в ухо. Миха разворачивается, чуть не сталкиваясь с Князем носами. Андрей радостно протягивает ему альбомный лист с криво выведенным печатными буками «С днём рождения» и уже двумя знакомыми рожицами. - Спасибо, Андрюш, - Мише кажется, что он благодарит толи трехлетку, толи пребывающего в Альцгеймере деда, слишком уж радостным пьяным теплом разливается по телу столь простой подарок. Он аккуратно складывает лист пополам и прижимает к рубашке. -Очень кра… Миша не успевает договорить, когда Андрей накрывает его губы своими и также быстро отстраняется, упираясь лбом в чужой. Миха загнанно дышит. - А не спеть ли мне песнююю о любвииии, - резко меняет за стеной репертуар Реник. - А не выдумать лиии, новый жааанр, - вторят ему голоса. Не давая себе передумать, Миша чуть наклоняется вниз, несмело касаясь губами чужих шершавых губ. Андрей охотно подается вперед, устраивая у него руку на затылке. На секунду мелькает мысль о максимальной курьезности момента: за стеной сидят их жены, подпевая Ренику, на рубашке которого в районе груди явно проступает небольшой внутренний карман. Миша знает, что в нём прячется старая фотокарточка. Реник знает, что Миша знает. Ни один из них не рискнет больше осуждать за этого другого. Андрей целуется несмело и как-то по-подростковому: почти не разжимая губ, не настаивая, не присваивая. Миша до ужаса боится отстраниться и увидеть в его глазах холодное черное. Князь отодвигается первым, неуверенно делая шаг назад и будто разом сникнув, а затем проворно прикрывает дверь и исчезает в соседней, полной людей, комнате. Миша растерянно остается стоять в одиночестве. Поставиться хочется нестерпимо.

***

-Тост! – громогласно объявляет чуть заплетающемся языком Саня. - Тост! – соглашается Яша, уже вовсю обнимающийся с воскресшим насупленным Князем. Поручик встаёт, поднимая бокал с откуда-то вновь появившимся шампанским. - Чтоб хуй стоял и деньги были, по классике. Шутка. То есть нет, конечно, не шутка, но тост – шутка. А на нормальный тост торжественно вызывается…Вызывается, - Пор изображает барабанную дробь прямо на столе, - вызывается Александр Вадимович. Александр Вадимович, вам слово. Реник подскакивает так проворно, что чуть не сшибает соседний стул. - Миша, - громогласно объявляет он, - этот год был сложным для всех нас… - Да, товарищ президент, - серьёзно кивает Поручик. - …но, думаю, все встреченные на пути трудности мы прошли с достоинством. И особенно ты, Мих. Да не кривься, я серьезно. Не буду перечислять по пунктам, прошло – и слава богу. Очередная дележка авторских прав с Князевым, полное врастание в Тодда, цикличная волна алкоголизма, почти случившаяся клиничка, облупленная выборгская кухня, черные нитки, проебанный на даче Андрей, - мысленно загибает пальцы Миха, старательно избегая самый важный пункт. -Нет, Мих, правда серьезно. Там, где обычный, - Лось старательно проглатывает слово нормальный, - человек смирится с ситуацией, спасует, найдет себе миллион оправданий, ты никогда не отступишься от своей позиции. Там, где все люди скажут, что ты не прав, скажут очень правильные, очень взрослые, очень обстоятельные вещи, самые справедливые и умные слова, если тебе хоть чуточку будет казаться, что ты прав – ты сделаешь по-своему, и этими словами никогда не оправдаешь собственное бездействие. Кто-то скажет, что так нельзя, кто-то скажет, что жизнь из-за этого не удалась. Но ты, я, все здесь собравшиеся и отсутствующие – мы-то знаем, что это не так, Мих. Когда-то давно, - Ренегат обводит глазами притихшую компанию, - ещё в детстве мы с отцом иногда запускали воздушного змея. Сделан он был, конечно, из говна и палок, поэтому бечевка быстро порвалась, и ветер унёс змея куда-то за соседние дома, так и не смог найти. Я примерно так всегда и представлял себе жизнь: ты не взрослеешь, не стареешь, просто в какой-то момент лопается верёвка, связывающая тебя с этим миром. У кого-то она потолще, попрочнее, а у кого-то совсем тонкая, поэтому змей под порывами ветра уносится раньше остальных. Кто-то упорно режет её самостоятельно всеми подручными предметами. Кто-то рвёт свою бечевку на кучу мелких частей и вплетает в чужие, чтобы лучше держались. Кто-то делает всё это одновременно и, когда верёвка истончается, отказывается принимать новую. За чьими-то улетающими над крышей змеями мы наблюдаем с тоской и восхищением, другие просто не замечаем. А чьи-то воздушные змеи на первый взгляд кажутся незаметными, но, поднимаясь в воздух, раскрашивают небо миллионом красок, от которых невозможно оторвать взгляд. Тут, наверное, стоит закончить какой-то моралью, но я, если честно, её не придумал. Если жизнь – это воздушный змей на верёвке, Мих, то свою ты переплёл уже раз восемь с лишним, и каждый раз под ураганным ветром и неутешительным прогнозом синоптиков. И, если ветер поднимется снова, ты, главное, позволь остальным за неё держаться вместе с тобой. За тебя. Звон бокалов разрезает резко воцарившуюся тишину. Оля вытирает глаза салфеткой. -Спасибо, Саш, - неуверенно откликается Миша. Ренегат молча кивает и почти падает обратно на свой стул, снова протягивая руки к гитаре.

***

Гитара кочует от Лося к Яше и обратно. Поручик отбивает ногами ритм с таким старанием, что опустевший без салатов стол чуть покачивается. Агата, склонившись к Оле, что-то шепчет ей на ухо, Ольга согласно кивает, и Агата удаляется из комнаты. Андрей, уже добрые пол часа что-то рисующий на альбомном листе, поднимает голову и провожает её задумчивым взглядом. Оля встаёт со стула и направляется к дальней стене, внезапно щелкая выключателем. Агата появляется на пороге с огромным тортом в руках, в середине которого красуется свечка в виде нового михиного возраста. - Ну? – требовательно не то спрашивает, не то сообщает она остальным. - С днём рож-де-ни-я! – радостно нараспев подхватывают собравшиеся. Мише кажется, что Андрей тоже шевелит губами, правда, из них не раздаётся ни звука. Уж князевский голос он безошибочно узнает даже среди орущей толпы. - Прошедшим, - добавляет Реник. Все аплодирует. Агата подходит с тортом к Мише. - Сорок свечек решили не втыкать, чтобы не осложнять тебе задачу, - говорит она, хитро улыбаясь, - загадывай желание, Миш. Миша прикрывает глаза, позволяя себе на мгновение задуматься, а потом резко выдыхает. Свечка протестующе мигает и тут же гаснет. - Сбудется, - констатирует Пор, - только никому не рассказывай. Оля снова нажимает выключатель и Миха жмурится от резкого теплого света, разливающегося по комнате. Агата торжественно вручает ему нож. При включенном свете Миха видит, что верх торта украшает знакомая шутовская эмблема. Миша разрезает торт на семь относительно равных кусков и начинает раскладывать их по тарелкам. Торт оказывается неожиданно вкусным, с шоколадной начинкой, но не приторно сладкий. - Огонь, - сообщает почти урчащий над своим куском Поручик, - Агатка, сама делала? - Сама заказывала, - деловито откликается та, - вот эти самыми ручками. - Хозяюшка, - без какой-либо иронии хвалит её Саня. - А теперь – подарки! – объявляет Яша, первым расправившийся со своим куском. Все начинают суетиться, кто-то выбегает в прихожую, и в следующее мгновение Миша находит себя в окружении ярко упакованных коробок. - Открывай давай, нам тоже интересно, - просит Поручик. Миша срезает упаковку услужливо подсунутыми Агатой ножницами. В первой, самой маленькой обнаруживается что-то типа толстой черной ручки. - Это от меня. От нас, - сообщает Агата, кивая в сторону корпящего над листком бумаги Князя, - помогает писать текст и сразу переносить его на компьютер. У Андрея такая же есть, говорит, что очень удобно. Говорит, - делает себе мысленную заметочку Миша. В настоящем, не прошедшем времени. В следующих коробках оказываются ауидиокарта, виниловый проигрыватель (от нас с Лосем, для пущей ностальгии, - сообщает Саня), маленький портативный аудиорекордер и каподастр. - Это от Захара, - снова подаёт голос Пор, - он просил извиниться, что не пришел, наверное, очень занят проверкой здоровья. Оба Сашки синхронно хихикают. Яша непонимающе вскидывает брови. - Спасибо, - Миша растерянно крутит каподастр в руках, пытаясь подобрать слова, - правда, спасибо. Не стоило. - Стоило, - отрезает Агата, возвращаясь к своему куску торта.

***

Ближе к часу ночи все начинают потихоньку расходится. Поручик долго обнимает Миху на пороге, Реник треплет его по плечу, Яша запоздало на ходу придумывает десяток пожеланий. Когда Миша обувается в прихожей, неуклюже опираясь на Олю, в коридоре появляется Андрей, сжимающий в руках альбомный лист, и протягивает его Михе. На листе красуется мальчишеский темноволосый силуэт в шортах чуть ниже колен, сжимающий в руке бечевку воздушного змея. Разноцветный змей рвётся вверх, и мальчишка смотрит на него завороженным влюбленным взглядом, чуть приоткрыв рот и запрокинув голову. Ветер трепет его волосы и, кажется, почти сбивает с ног, но нарисованный герой будто этого не замечает, крепко удерживая верёвку. Андрей смотрит на застывшего Мишу чуть склонив голову и печально улыбаясь. Где-то на заднем фоне Ольга по телефону объясняет таксисту, как найти нужный подъезд. Миша чувствует, что сжимающие листок руки немного дрожат. Черное услужливо делает шаг назад, исчезая в темноте лестничной клетки. Не ты. Поставиться хочется нестерпимо.