Метаморфоза

Примечание автора: Странно. Это самый любимый из всех фиков, над которыми я сейчас работаю, и, думаю, лучший. В то же время, из всех моих проектов именно на этот поступает наименьший фидбэк. В один прекрасный день я могу попросту потерять мотивацию продолжать писать, хоть я и очень не хочу, чтобы этот момент настал. У меня большие планы на эту историю, и я хотел бы довести ее до конца, независимо от того, есть ли этот самый фидбэк или нет. И да, я в курсе, что Шизука-тян давненько не появилась, и многие из вас уже успели соскучиться. Терпение, господа. Подождите ещё одну главу. Ровно как и Хачиман, здесь она — главный герой.       Раздвижная дверь. Для обывателя — самая что ни на есть обыкновенная раздвижная дверь, как в любом другом месте в школе. По крайней мере, внешне. Однако при детальном изучении прямо над створкой двери, на раме, можно было заметить небольшое изображение, нанесённое с помощью трафарета. Это был сжатый кулак. Комната эта обыкновенно пустовала. Так-то, весь коридор казался пустынным.       Хачиман остановился и глубоко вздохнул. Голос Юмико рядом произнёс: — Это тут, да?       Хоть голос её был ровным, в нём читался контроль, он уловил в нем нотки беспокойства. Она тоже нервничала, но, как и он, держала себя в руках. Он надеялся, что сейчас он выглядит не менее уверенным, чем она. При таком раскладе он мог при необходимость перехватить инициативу. — Готова? — спросил он. — Да. Сделаем это, — ответила Миура.       Он протянул руку и открыл дверь, после чего оглядел лежащую за ней комнату.       Комната же была довольно просторной и слабо напоминала комнату школьного клуба, спортклуба или кабинета. Он был совершенно пустым, за исключением полукруга из совершенно обыкновенных стульев с прямой спинкой, расставленных на расстоянии около метра друг от друга. Полукруг был довольно большим, его грани почти упирались в стены комнаты. Вдоль стен же стояли неизвестные им ученики. Сразу стало очевидно, что по иерархии они были ниже тех, кто занимал место на стульях.       И, конечно же, на этих стульях сидели те, кто их сюда и пригласил.       Семь Кулаков.       Хачиман в жизни своей не видел настолько разношёрстной группы людей. Между любыми двумя из них не было почти ничего общего. Тем не менее, он помнил, что, так или иначе, каждый из них умел подчинять других и имел контроль над школой, обладая при этом столь же безупречной репутацией, как сама старшая школа Соубу.       Это уже пугало. Всего в комнате находилось более двадцати человек. Ни один из них слабаком не казался, а сидящие в круге Семерки выглядели ещё более грозно. При желании они могли бы на месте растерзать их с Юмико.       Хачиман почувствовал, как волнение берёт верх; начал чувствовать, как страх примораживает его к полу и поглощает, забирая контроль. В этот момент он неожиданно кое-что вспомнил.       «Несмотря ни на что, Семь Кусков Говна этими самыми кусками и останутся».       Это было так внезапно, что он не смог сдержаться и едва не прыснул.       Словно заклятый, страх, который мгновение назад грозил поглотить его, испарился.       Вся ситуация внезапно показалась нелепой.       Чего?.. Какие Семь Кулаков? Чё за детсад? Это на них манга так действует? В музыкальные стулья чтоль играете?       Ситуация, которая минуту назад казалась столь опасной, выглядела с каждой секундой всё менее серьёзно.       Ничего не изменилось, кроме, собственно, восприятия Хачимана. Но этого уже было более, чем достаточно. Он снова был самим собой, контролировал свое тело и разум.       Синдром восьмиклассника?       Он не сдержался и тихо прыснул.       Одна из Семерых, довольно красивая, стройная девушка с длинными черными волосами, которая уже внешним видом на обычного человека не особо была похожа, впилась в него взглядом. — Что забавного? — спросила она.       Хачиман на секунду задумался над ответом. Он во мгновение оглядел комнату. Большинство учеников выглядели разъяренными, но реакция Семерки разнилась.       Крупный парень с серебряными волосами в очках, казалось, смотрел на него с… одобрением? На лице Хаямы Хаято появилась снисходительная улыбка. Кавасаки Саки тоже смотрела на него с явным неудовольствием. Яойщица, Эбина Хина, выглядела безразлично, и лицо её было трудно прочитать. Там была и невысокая незнакомая ему девушка из его класса, и на её лице была обыкновенная улыбка, но искренней она Хачиману не показалась. Осталась лишь девушка с русыми волосами, которую он смутно опознал как одну из младших, которая сверлила его взглядом, но в лице её читался намек на озорную улыбку.       То, что планировал сделать Хачиман, было большим риском. В конце концов, читать язык тела и жесты и так непросто, а когда имеешь дело с людьми, которые явно пытаются что-то от тебя скрыть, можно было легко налажать. Всё же, он прекрасно понимал, что нельзя победить, лишь обороняясь.       Кроме того, они пригласили его сюда, прекрасно зная, кто он такой и как обычно реагирует на попытки подначивать. Другими словами, им нужен был настоящий Хачиман. И вот это он дать им сейчас мог.       Пришло время рисковать. — Да ничё, — сказал он, — довольно забавно наблюдать, как группа старшеклассников больше напоминает второклашек, впрок затарившихся мангой.       Реакция себя ждать не заставила. Взгляд длинноволосой красавицы уже мог проделать в нем дыру, став совершенно ледяным. Схожим образом и изменилось выражение лица Кавасаки. Яойщица по-прежнему оставалась беспристрастной, хотя казалось, что на её лице появился намек на усмешку. У безымянной девушки с серебристыми волосами на лице всё ещё была идеальная улыбка на лице. Что касается остальных, то их реакция была диаметрально противоположной.       Крупный, мускулистый юноша в очках уже открыто смеялся, в то время как Хаяма изо всех сил пытался скрыть усмешку. Первокурсница уже открыто улыбалась, а во взгляде появился интерес.       Рядом с Хачиманом засмеялась и Юмико, не в силах сдерживаться.       У неё всегда создавалось впечатление, что Хачиман всегда был холоден и расчетлив, и никогда не говорил лишнего. И она была уверена, что и на этот раз он будет осторожным и молчаливым.       А он тут стоит, болтает с ними так же, как и с ней.       Он всё снова и снова продолжал удивлять её.       Допустим. Хачиман оценил реакцию каждого из Семерых. Четыре-три не в нашу пользу. Но это только в сухой теории. А на практике всё обыкновенно несколько иначе.       Как ни странно, те, кто гневно отреагировали на его насмешку, на деле могли оказаться наименее опасными из Семерых. Трое, реакция которых была положительной, вели себя непредсказуемо, их было нелегко рассердить. Он понятия не имел, чего они хотят, и за их заинтересованностью и даже поддержкой могла скрываться западня. Но риск этот был Хачиманом обдуман. Это была точка опоры. Небольшая зацепка; нечто, что помогло проверить, что у каждого из этих семерых на уме. С этим он уже справился. Теперь надо добраться до цитадели и начать разбирать её, кирпичик за кирпичиком, пока не будет обнаружена брешь. — Чего бы там ни было, — продолжил он, — я не из тех, кто отклонит столь любезное приглашение. Уж точно не после того, как кое-кто из вас даже потрудился придти ко мне лично.       Это вновь была разведка боем, и Хачиман не был разочарован эффектом. Ни один из Семерых не был настолько глуп, чтобы выдать тревогу, оглядываясь на остальных с немым вопросом. Кавасаки никак не отреагировала, лишь слегка прищурив глаза. Реакция большинства была одинаковой — у тех, кто раньше улыбался, на лицах так и остались улыбки, но излучали они уже холод. Напряжение в комнате многократно возросло.       Кавасаки не сказала никому, что встретилась со мной.       Хачиман знал, что это значит.       Они не доверяют друг другу. Кажущийся единым фронт Семи кулаков был не более, чем просто фронтом.       Так много Кавасаки говорила о том, чему они меня научат. Как только они узнали, что один из них меня проведал, не сказав остальным, они сразу испугались. Я понятия не имею, в чём дело, но друг до друга лично им дела немного. Их объединяет какая-то общая цель. — Наглец, — сказала девушка, которую Хачиман мысленно именовал Снежной Королевой. — Меня раздражает уже одно только твое присутствие. — Ну-ну, — сказал Хаяма. — Полегче, Юкино-тян. Мы все признали, что Хикигая-кун имеет право вступить себя сюда, тем более, он прошел испытание. И свидетель тому — ты.       Девушка стиснула зубы и отвела взгляд, хотя было ясно, что она об этом не забыла.       Хаяма перевел взгляд на Миуру. — Это же касается и тебя, Юмико-тян.       Хачиман заметил, что он не называл её «Юмико-тян», как в классе, когда они тусовались со своей компанией. — Вы оба нам подходите. Мы наблюдали за вами некоторое время, — сказала Кавасаки. — И это самый что ни на есть факт, — сказал крупный юноша. — Миура-доно и Хачиман-доно продемонстрировали незаурядное мастерство своей победой над воинами, которых мы послали.       Именно в этот момент Хачиман смог получше рассмотреть одного из парней, стоящего прямо позади крупного юноши, словно слуга.       Это был Синдзо…       Боец, возглавлявший троицу, отправившуюся проверять Хачимана.       Он смог одолеть его, только застигнув врасплох грязным трюком. Он не пожалел, что бросил грязь ему в глаза, после чего нокаутировал.       Но он знал, что если они вновь столкнутся, он будет держать глаз востро, и поймать врасплох его будет труднее.       Синдзо посмотрел ему прямо в глаза, не сводя взгляда. Его кулаки были сжаты, и он дрожал от гнева. Юмико наклонилась к уху Хачимана: — Что ты, чёрт побери, сделал, чтобы так его разозлить? — прошептала она. — Бросил грязью ему в глаза и ударил по лицу. — Охх…       Гнев Синдзо не остался незамеченным крупным парнем перед ним. Обернувшись и посмотрев на него через линзы, он произнес: — О! Синдзо-кун, ты, кажется, недоволен исходом испытания. Это так?       Синдзо натянуто поклонился. — Да, Займокудза-Сэмпай.       Глаза Хачимана слегка расширились.       Ученик третьего курса зовёт его «Сэмпай»?       Таинственный юноша громко рассмеялся. — О-хохохо, понятно-понятно. Ты считаешь, что он одержал победу лишь с помощью уловки. Тем не менее, ты был застигнут врасплох, Синдзо-кун. И это твоя вина, не так ли?       Его слова звучали беззаботно, как и сам тон, но Синдзо сразу же побледнел и поклонился. — Конечно, Сэмпай. Простите мою дерзость.       Невозможно. Да он ему словно слуга. Как, мать его, такое вообще может быть?!       С другой стороны комнаты младшая заговорила впервые; тон её был достаточно озорным, как и предполагал Хачиман. — Давайте не будем забывать и Миуру-сэмпая. На самом деле, Юкио все еще не оправилась от боя. Вы знали, что ей придется пропускать школу в течение месяца, Миура-семпай?       На этот раз Хачиман наклонился к Юмико. — Ты-то как ей отпуск на месяц обеспечила? Каким вообще образом? — Думаю, мой последний удар сломал ей одно или два ребра.       Хачиман сглотнул.       Да. Девушка, с которой он регулярно общался, тоже была, можно сказать, монстром. В голове тут же возникла мысль, что Юмико не лгала и не преувеличивала, когда говорила, что могла бы справиться со своими преследователями сама.       Юмико громко обратилась к русой младшекласснице: — Извините, но я вас даже не знаю. На самом деле, здесь полно людей, которых я впервые вижу.       Девушка улыбнулась: — Ах, да. Где наши манеры?.. Давайте все представимся нашим гостям. Меня зовут Ишики Ироха. Приятно познакомиться с вами обоими.       Она посмотрела на Снежную Королеву, ясно давая понять, что ей тоже следует представиться. Она молчала в течение пары секунд, казалось, решив не представляться но в итоге, — вероятно, из-за десятков выжидающих взглядов, — решилась. — Юкиношита Юкино, — сказала она.       Следующей был та, кто до этого беседовала с Хачиманом. Девушка, походившая на анархистку, произнесла своим обычным грубоватым тоном: — Кавасаки Саки. Я учусь в одном классе с вами. Следующей шла Яойщица, и, как и Хаяма, она тоже представилась, будто была незнакомкой, как будто её общение с Юмико в классе в счет не шло. — Эбина Хина, — сказала она. — Приятно познакомиться с вами обоими.       Следующей была девушка с короткой стрижкой, которая всегда была одета в спортивную форму. — Тоцука Сайка, — ярким голосом произнесла она.       Стоп. Сайка. Это значит, что…       Глаза Хачимана широко открылись, и он несколько раз моргнул.       Он парень?!       Он мысленно выругался. Ну да. Само собой, ну конечно это нормально, когда довольно симпатичная девушка на деле и девушкой не оказывается. Всё как обычно...       Настал черёд говорить крупному парню с высокопарным слогом. — Заимокуза Йошитеру. Очень приятно, Миура-доно, Хикигая-доно.       Хачиман заметил, что из них всех у него в глазах было наименьшее количество злобы. Какое бы место она ни занимала, она уступала почти безумному ликованию.       И, наконец, пожалуй, самый известный из них. Светловолосый король гедонистов слегка кивнул. — Хаяма Хаято. Мы все трое в одном классе. Некоторое время я знал, что Миура-сан — боец. Но вот о тебе, Хикигая кун, я понятия не имел. Это был приятный сюрприз.       Он встал. — Как-то неправильно выходит, нет? Видите ли, мы уже что-то о вас да знаем. А вы… вы ничего о нас не знаете. Прямо сейчас вы задаетесь вопросом, зачем же мы вас пригласили. Чем именно мы являемся. Что мы вообще делаем. И какова цель Семи Кулаков. Все довольно просто.       Хачиман наблюдал за ним, внимательно прислушиваясь, обращая внимание на каждое слово, сопоставляя с языком его тела.       Это было удивительно. Обычно вопрос истинности того, что излагал Хаяма Хаято из 2 °F был туманнее, чем вопрос причин смерти Моррисона. Сейчас же Хаяма Хаято… не лгал. — Что ж, вот тут начинается самое интересное. У нас нет единой цели. Ты умный парень, Хикигая кун, так что сейчас ты уже, наверное, всё понял. Да и Миуре-сан рассудительности не занимать. Этого уже более чем достаточно, чтобы догадаться и самим. Поэтому прямо сейчас я скажу вам как есть: у каждого из нас, Семерых, есть свои причины заниматься тем, чем мы занимаемся. Но нас всех объединяет один общий признак. Мы верим, что только сильные могут жить свободно.       Когда он это сказал, лицо его выражало полную убежденность, и глаза его на мгновение заблестели. — Но… чего бы там ни было, мы живём Япония двадцать первого века. Такое мышление могло казаться другим нормальным разве что в феодальную эпоху. Сейчас же, как вы и сказали, оно заставляет нас казаться идиотами. Итак, перед нами выбор. Повзрослеть и принять, что мы ошибаемся. Принять тот факт, что в конце концов нам придется работать на нескольких работах, дабы просто сводить концы с концами. Принять то, что мы получаем оценки и учимся ради системы, для которой мы — цифры, не личности. Принять, что мы корпоративные рабы. Знакомо?       Глаза Хачимана расширились.       Хаяма шагнул вперед, в центр комнаты. Закатный свет, просачивающийся через окно, залил его красным. Его лицо изменилось, и симпатичный мальчик, перед которым стелились девчонки, исчез, уступив место тому, что лежало за внешностью, и его зубы оскалились в гневе.       Когда он говорил, его слова источали не меньше гнева и отвращения, что сам Хачиман испытывал к обществу. — Блять… Сейчас я тебе разъясню, что это всё такое. Хавай, что дают, иди, куда скажут, еби, когда и кого прикажут, и подкинь так ещё мясца в эту мясорубку, пока все твои мечты и желания разбиваются у тебя на глазах. Вот это что. Но я верю в свои силы. И готов бороться за то, что важно для меня лично; за то, чтобы прожить жизнь по-своему. Этим мы и занимаемся. Вот зачем мы здесь. Семь Кулаков существуют, потому что вместе мы можем создать мир, в котором будут процветать сильные — поймите это, вы оба. Не сомневайтесь — даже будь сейчас каждый из нас поодиночке, навряд ли мы все были бы слабее. Но ни одно живое существо не способно выжить в полном одиночестве. Не пытайся мы бороться вместе, нам пришлось бы с течением времени принять уклад жизни вокруг, затем последовательно терять все возможности оттачивать навыки, пока, в конце концов, нас бы просто не одомашнили. У каждого из нас есть свои причины обладать этой силой. Но каждый из нас верит в её значение. И мы хотим создать мир, в котором мы сможем преследовать свои цели. И вот, сейчас мы вместе… — Хаяма замолчал, после чего рассмеялся. — Да-да, сейчас вы, поди, думаете, в каком же аниме герой чёт такое говорил. Но давайте будем честны.       Он посмотрел Хачиману в глаза. — Кем ты был до того, как нанес свой первый удар?       Хачиман невольно уставился в изумлении.       Каким-то образом Хаяма нащупал цель. — Бросал все силы, чтобы замкнуться в себе и избежать конфликтов. Бросал все усилия, чтобы избегать других, а значит и проблем. Отдавал всё, чтобы держаться подальше и безопасности. Ты был никем, и звать тебя было — никак. Кто-то мог запросто отобедать за твой счёт, и он же мог избивать тебя на стоянках.       Откуда он это знает?!       Хаяма теперь стоял прямо перед Хачиманом. — Но потом, однажды, ты начал сопротивляться. И твоя жизнь изменилась мгновенно. Посмотри на себя сейчас. Посмотри на свои кулаки.       Словно под воздействием его слов, Хачиман посмотрел на свои кулаки и увидел, что суставы опухли и мозолились от нанесенных ударов. — В этих кулаках есть настоящая сила. В твоих костях и плоти. И с ними ты забрал то, что по праву принадлежало тебе. Жизнь. Достоинство и самоуважение. Тебя избегали раньше. Тебя боятся сейчас. Признай это. Приятно, когда они отводят взгляд вниз или в сторону. Когда они отходят и освобождают тебе путь.       Он наклонился и прошептал Хачиману на ухо: — Представь, насколько лучше ты можешь сделать сейчас жизнь своей сестры.       Ярость и гнев вспыхнули в Хачимане, как никогда раньше, и он бросился головой прямо на Хаяму. Однако блондин отвернул голову в последний момент, и вместо того, чтобы попасть ему в висок, что означало нокаут, они столкнулись лбами.       Оба отшатнулись, хотя Хачиман на два шага, а Хаяма лишь на один. — Хаяма-семпай!       В момент несколько парней бросились схватить Хачимана. Но боец ​​в нем не спал.       Свирепо двигаясь с такой скоростью, какой он и сам не ожидал, он бросился вперед прежде, чем его успели бы окружить.       Он тут же направил удар прямо в ближайшего парня, что на него нёсся.       В гневе он перенес каждую грамм своей массы в сжатый кулак, который в сочетании с инерцией движения дал силу эквивалента удара кувалдой.       Верхняя часть тела парня замерла, будто бы врезалась в кирпичную стену, в то время как ноги проскользили вперед, и, на мгновение потеряв контакт с полом, он поскользнулся с громким хрустом в бедре, а затем без чувств упал на пол.       Остальные, приближавшиеся к Хачиману, мгновенно остановились, глаза их расширились от страха, и они отступили на шаг.       Никто не смел пошевелиться, и в комнате воцарилась мрачная тишина.       Юмико уставилась на Хачимана широко раскрытыми глазами, как ошеломленная, увидев его в новом свете.       Она знала, что для приглашения сюда он тоже должен был быть бойцом, однако увидеть это собственными глазами было совершенно другим. Она посмотрела на парня, лежащего на земле, и вздрогнула.       Его лицо было трудно узнать. Его нос был раздроблен и прижат к щеке, а рот был приоткрыт. Губы опухли и покрывались кровью, а рядом с ним на земле лежало несколько зубов. «Нереально, — подумала Юмико, — Одним ударом? Откуда вообще в его теле такая сила?»       Хлопок.       По комнате эхом раздался единственный звук.       Ещё один. Ещё один. И ещё.       Скорость их всё росла и росла, и раздавались они из рук Хаямы. — Браво. Фантастический номер. Кажется, кто то сомневался? Что ж, теперь вы сами во всём убедились. Теперь вопросов нет?       Тот, кого звали Заимокудза, присоединился к восторженным аплодисментам. — Молодец, Хикигая-доно! Кулак твой доказывает силу и праведный гнев твоего Лика! Ты будешь славен на ринге!       Остальные члены Семерки были более сдержаны, но их выражение их лиц говорило обо всём. Юкиношита смотрела на Хатимана, как на какого-то невероятного мифического зверя, что никак не мог существовать в реальном мире.       Кавасаки смотрела на него осторожно, и далеко не так уверенно, как ещё минуту назад.       Бесстрастное лицо Эбины теперь отражало ненасытное любопытство, а глаза её блестели.       Лисья улыбка Ишики теперь казалась чересчур довольной, и она смотрела на Хачимана с нескрываемым интересом.       Парень по имени Тоцука потерял свою идеальную улыбку, теперь широко раскрытыми глазами глядя на Хачимана.       Однако Хачиман этого не заметил, да и не особо парился.       Он посмотрел Хаяме прямо в глаза. — Не надо. До. Меня. Доёбываться.       Глаза Хаямы заблестели, и его пальцы на мгновение дернулись, будто изо всех сил пытаясь удержаться от того, чтобы наброситься на него.       Однако он улыбнулся и поднял руки в жесте примирения. — Даже не думай. Можешь верить, можешь — нет, Хикигая-кун, мы отнюдь не за тем пригласили вас сюда, чтобы угрожать или нападать. Никто из нас никогда не потворствует насилию над небоеспособным лицом, и уж тем более над твоей сестрой. С точностью до наоборот. Если вы присоединишься к нам, эту будет для тебя гарантией, что она в безопасности. — Да что ты, чёрт побери, такое несешь? — прорычал Хачиман, отбросив все нюансы и тонкости. — Ну, видишь ли, насколько нам известно благодаря влиянию, в Собу полно одноклеточных. И многие из них связаны с другими одноклеточными, которые населяют и другие школы. Включая ту, где учится Хикигая Комачи. Нравится тебе это или нет, Хикигая, теперь ты известен. А это значит, что у тебя уже есть враги. Враги, которые и не подумают, прежде чем избить её.       Лицо Хачимана исказилось в бешеной ярости.       Хаяма кивнул в подтверждение своих слов. — Я все понимаю. Вот тут то и вступаем в игру мы. Наши возможности простираются далеко, Хикигая-кун. И школа твоей сестры не исключение. На прошлой неделе наши парни наблюдали за ней, следя за тем, чтобы никто с ней ничего не сделал. Они даже выследили тех, кто преследовал её, и ждут указаний.       Восприятие Хачиманом Хаямы снова перевернулось за одну встречу. — Они ждут твоих указаний, Хикигая кун. Разве я тебе не говорил? Здесь мы превыше всего ценим силу. Твои делишки снискали тебе уважение. Раньше могли найтись те, кто сомневался, но теперь они знают наверняка. И среди нас теперь много желающих последовать за тобой. — Что? — почти прошептал Хачиман. — Взгляни, — сказал Хаяма.       Парни, которые собирались наброситься на него несколько минут назад, теперь стояли перед ним на коленях. — Какого хера здесь происходит? — сказал Хачиман, глядя на всех, будто бы они были психбольными.       Позади семерых стояли несколько парней, склонивших перед ним головы. — Открой ты уже глаза, — громко сказал Хаяма. — Мир закрыл их тебе пеленой. Перестань думать, как раб. Теперь ты силён, а это значит, что люди хотят следовать за тобой. Это что, так сложно? Или тебе больше нравится тратить время на вопросы о своих привилегиях, вместо того, чтобы принимать их? Ставить под сомнение мои дары вместо того, чтобы просто их принять?       В этот момент что-то в Хачимане сломалось.       Гнев исчез, сменившись прохладным спокойствием. — Нет, — ответил он. Внезапная перемена в его тоне и манере поведения многих застала врасплох. — Я не буду подвергать сомнению твои дары.       Всё вело именно к этому.       Шло время, и его убеждения формировались как результат боев и тренировок. Он знал, что он силен, и хотел стать сильнее. Он уже принял это и видел себя таким.       И это было так не первый день.       Он знал, что мир, в котором он живёт, был миром, в котором нужно выбирать.       В этот момент для него исчезли многие другие барьеры и сомнения.       Он посмотрел на тех, кто ему кланялся. — Вы все готовы выполнять то, что я говорю, так?       Все сразу ответили, как один. — Да, Хикигая-сэмпай. — Понятно…       Он посмотрел на Хаяму. — Если эти парни верны мне, они последуют за мной, даже если я объявлю вам войну, так?       Хачиман отметил, что настроение в комнате совершенно не изменилось. Очевидно, этот вариант Семерка уже успела рассмотреть. — Последуют, — ответил Хаяма. — Сильный волен выбирать свой собственный путь, Хикигая-кун. Если хочешь пойти против нас, сделай это, и мы охотно встретимся с тобой по разные стороны баррикад. Тем не менее, скажу — думаю, это не самый обдуманный поступок.       Хачиман уже знал это.       Теперь, когда он наконец встретился с ними, он немного знал о Семерке.       Он знал, что они не идиоты.       Что у них цель.       Что они с ним придерживались одних принципов.       Он пришел сюда, чтобы их уничтожить.       Они являлись большим, чем просто кучка школьных головорезов, играющих в гангстеров.       Но играй он по чужим правилам, то он бы уже проиграл. Если ему суждено выжить в этом мире, это будет означать для него сначала принятие его правил… а потом навязывание собственных.       Он посмотрел на Юмико, которая уже видела его иначе, нежели когда они вошли в эту комнату.       Был заметный перевес в количестве внимания, уделяемого каждому из них.       Но он знал — причиной тому не то, что они считали её слабее.       Нет, Хаяма был умнее. Хачиман знал, что парень каким-то образом уловил его образ мышления. То есть он понял, что Хачиман что-то затевал с ней перед приходом.       Они не игнорировали Юмико.       Они сосредоточились на том, чтобы заставить Хачимана присоединиться, потому что если он это сделает, она последует за ним.       Сволочи!       Он их недооценил.       Они знали то, чего не знал он.       Комачи, вероятно, не знала, что её преследуют. И, конечно же, без сети последователей у него не было возможности об этом узнать, проводя время в Соубу.       Как бы он не хотел это признавать, сейчас тузы в рукавах были у них.       У них была власть, информация и численность, в которых он нуждался, а также влияние. Все это сейчас необходимо для защиты его семьи. Черт, он сам нуждался в них, если хотел выжить при своей новообретенной славе. Вдобавок, даже если он в перспективе собирался идти на Семерку войной, ему по-прежнему нужны были последователи, которых он уже завоевал, и многое другое. Единственный способ в таком случае — присоединиться к организации и получить в ней большее влияние.       Это было почти смешно.       Чтобы начать свой крестовый поход против королевства, ресурсы для этого ему надо было брать у него же.       Сделать логичный выбор для него сейчас было нетрудно.       Все говорило лишь о том, что он должен присоединяться.       Но как бы Хикигая ни был доволен своей логикой, была и часть, которая в её правила не вписывалась.       Я не могу заставить Миуру действовать в моих интересах.       Он не хотел до этого опускаться. Если она откажется, а он присоединится, она останется одна и в очень невыгодном положении. Неизвестно, что с ней тогда может случиться. Он бы мог защитить её своим новым влиянием, но отношения между ними при таком раскладе уже не будут отношениями между равными. И снова он не этого хотел.       В этот момент Хачиман отказался от своей хитрой игры и вместо этого решил действовать открыто. — Миура. Ты присоединишься к Семерке?       Вопрос её не сильно удивил.       И действительно, она прекрасно понимала, что происходит между строк. Что её втянули в ситуацию, которая вынуждает её присоединиться. Единственный человек, на которого она полагалась, был поставлен сейчас в положение, в котором ему пришлось бы давить.       При всём этом, на её сторону он встать не мог из-за безопасности сестры. Да и не должен был. — Что, если я этого не сделаю? — спросила она. Его ответа в тот момент она не могла предвидеть. — Тогда и я.       На мгновение в комнате повисла тишина. Даже Хаяма был ошеломлен.       Юмико нахмурилась. — Но почему, черт подери? — воскликнула она. — Потому что мы пошли на это вместе. Я не собираюсь брать и плевать на тебя только потому, что этим придуркам оно надо. — Глаза Юмико расширились. На глазах у всех он только что открыто сказал, что в отношениях с Семеркой встанет на её сторону. — Ты… ты, блядь, крышей поехал? Ты разве не слышал, что они только что сказали? Твоя сестра… — Моя сестра будет в безопасности. — Как так, Хикигая-кун? — вмешался Хаяма. Хачиман повернулся к нему лицом. — Если я не присоединюсь к вам, во мне ничего не изменится. Я сильный. И сейчас я прошу вашей помощи. Услуга за услугу. — И что это за услуга? — Имена, школы и классы тех, кто преследует Комачи. И те из Соубу, которые послали их за ней в первую очередь.       Хаяма обдумал просьбу. — Это немало. Что же ты хочешь предложить взамен? — Мою помощь как бойца, как и моих последователей. Пока вы не просите ни о чём невозможном, мы останемся с вами.       Хачиман ждал, наблюдая, возразит ли кто-нибудь из людей, что утверждали, что хотят последовать за ним, и, к его облегчению, никто из них не возразил.       Юмико, однако, взорвалась. — Ты ебанулся чтоли?! Ты бы ещё прямо попросил их тебя растерзать! Какого хера ты так себя продаешь?!       Вся комната ждала ответа Хачимана.       Те, кто поддержал его, и те, кто нет — все они ждали, чтобы услышать, что он скажет. — Лучше уж это, чем продать свою волю или того, кто мне доверяет.       Его ответ встретила ошеломленная тишина, и Юмико не могла подобрать слов.       То, что произошло дальше, Хачиман никогда бы не мог предсказать.       Как один, все Семеро встали. — Я заявляю, что буду подерживать Хачимана-доно без всяких условий, — сказал Заимокудза. — Да, я тоже, — заявила Кавасаки. — И я, — сказала Юкиношита. — Я тоже, — сказала Эбина.       Парень по имени Тоцука кивнул. — И я.       На лице Ишики по-прежнему была лисья улыбка, но теперь в ней также читались уважение и даже некая привязанность. — Я его тоже поддержу.       В результате остался, наконец, Хаяма, обошедшийся лишь кивком, признавая Хачимана. — Ты куда сильнее, чем я думал, — пробормотал он бывшему одиночке. Было что-то в его голосе, что Хачиман не мог точно определить. — Примерно в бесконечность раз сильнее, чем я думал, Хикигая. — Ну, и что это значит? — Это значит, что мы защитим твою сестру, даже если ты решишь не присоединяться к нам. Мы также в обиде не будем, если Миура-сан решит не делать этого. Взамен мы просить ничего не собираемся.       Хачиман прищурился. — И почему? Зачем ты это идёшь на это после всего того, что тебе пришлось сделать, чтобы загнать меня в угол?       Хаяма улыбнулся, и впервые за этим выражением лица не было скрытых намерений. Это была почти дружеская улыбка. — Никогда не следует заставлять сильного прогибаться и лизать грязь с ботинок. В тот момент, когда мы прибегнем к этому, мы отвернемся от того, во что верим. Воин должен гордо пасть в битве, а не быть зарезанным на зале заседаний.       Хачиман принял этот ответ. Хаяма, похоже, не притворялся, и этот дар он сомнению подвергать не собирался.       Он посмотрел на Юмико. — Что скажешь, Миура?       Поскольку над ней больше не было нависшей угрозы, теперь встал вопрос о том, чего хотела она.       Теперь она могла сказать «нет». Она по-прежнему будет дружить с Хикио. По-прежнему выбивать дурь из тех придурков, которые угрожали его сестре.       Но она не могла отрицать преимущества присоединения к Семерке.       В конце концов, благородны они или нет, они по-прежнему опасны, а благородные люди бывает опаснее бесчестных. — Хорошо, я присоединюсь, — сказала она. Когда слова сорвались с её губ, несколько девушек и парней вышли вперед и поклонились. — Да, забыл сказать, — сказал Хаяма, — у тебя тоже немало поклонников.       Юмико резко отступила на шаг. — Э-а? В каком смысле? Да как, черт подери? Я ж и не просила… — Просим прощения, Миура-сама! — воскликнули стоящие на коленях люди. — Мы приносим свои извинения, если доставили вам неудобство. Однако мы хотим идти за вами и будем бороться за вас!       Она начала заикаться, не в силах ответить.       Пока она пыталась это сделать, все остальные перевели взгляд на Хачимана. — Ну что, Хикигая? Что скажешь?       Он закрыл глаза. — Я присоединюсь.       Послышалось несколько вздохов облегчения, и многие из Семерки улыбнулись. — Так вот, теперь нас девять. Соответственно, Хикигая Хачиман станет Восьмым кулаком, а Миура Юмико станет Девятым.       Даже сейчас, когда встреча подходила к концу, мысли Хачимана кружились вихрем. Надо было сразу приступить к самому важному.       Он схватил Хаяму за плечо. — Слушай. Мне нужны их имена.       Блондин кивнул. — Проверь телефон минут через пять. Мы выяснили, что они и сейчас следят за твоей сестрой. Она едет в торговый центр с парой одноклассников. Одно слово, и им конец. — Хачиман покачал головой. — Нет. Просто скажи, чтобы присмотрели за ними. Пусть не вмешиваются, если они не наделают глупостей.       Хаяма с любопытством посмотрел на него. — А что же ты будешь делать? — А я зайду за битой со школьного склада и маской петуха с красной безрукавкой…