Картины Ужаса (Новелла)

Кэ Сюнь понял, что его тело становится всё более странным. Он опустил руку и потрогал копчик.  — У меня ещё не вырос хвост. У меня ещё есть время, мяу. — ... — Му Йиран протянул руку, чтобы накрыть тыльную сторону ладони Кэ Сюня, пытаясь успокоить его. Но Кэ Сюнь забрал свою руку и положил её на руку Му Йирана. Му Йиран:  — ...Хорошо, кошачья лапа должна быть сверху. — Мяу, как ты думаешь, моя речь постепенно станет непонятной? Тогда у меня вырастут шерсть и хвост, как у настоящей кошки, и мной будут интересоваться только маленькие кошки... или маленькие коты? — Кэ Сюнь с тревогой присел на корточки, его кошачьи уши поникли. — Может быть. — Му Йиран не хотел давать ему слишком много надежд. — Похоже, что наше время будет очень ограничено. Эта картина может отличаться от предыдущих тем, что её способ убийства не обязательно приведет непосредственно к концу нашей жизни, но... уничтожит ту часть, которая делает нас людьми. — Мяу, это так же жестоко, как убийство, мяу! — Кэ Сюнь был в ярости, и кончики его ушей ходили взад-вперед. — Но из всех нас только у меня есть кошачьи уши. Значит ли это, что остальные будут как-то иначе терять свои человеческие черты, если не считать тех, у кого кроличьи уши и драконьи рога? — Да, — Му Йран ответил без колебаний, и его уверенность и решительность вызвали у Кэ Сюня подозрения. — Йиран. — Кэ Сюнь уставился на него. — Ты тоже мяукнул? С тобой что-то не так? Скажи мне мяу! Мяу! Услышав это мяуканье, Му Йиран вдруг улыбнулся. Увидев это, Кэ Сюнь ошеломлённо посмотрел на него.  — Ты... над чем ты смеёшься? — Прости. — Му Йиран вернулся к своему обычному спокойному выражению лица. — Я не смог сдержаться и не хихикать.  Кэ Сюнь: ... Му Йиран, слегка согнув одну стройную ногу, ответил на ряд вопросов Кэ Сюня, заданных ранее.  — Я действительно чувствую некоторые изменения, но не уверен, что это связано с фруктом, который я съел. Мне нужно собрать больше подсказок, чтобы подтвердить догадку. — Где ты чувствуешь дискомфорт? — спросил Кэ Сюнь. Му Йиран протянул руку и легонько ущипнул Кэ Сюня за шею.  — Давай не будем сейчас об этом говорить, а то у тебя волосы дыбом встанут. Кэ Сюнь: ... Кэ Сюнь не смог бы распушить волосы, даже если бы захотел. Уязвимым местом кошки была задняя часть шеи, и теперь, когда большой босс ущипнул её, он больше не мог пошевелиться. Вэй Дун отвёл взгляд от них, повернулся лицом к Чжу Хаовэню, сидевшему рядом, и прошептал.  — Да, похоже, что они теперь друг другу нравятся. Как думаешь, в будущем я буду называть большого босса невесткой или шурином? — Если тебе не лень размышлять об этом, лучше используй свой мозг, чтобы быстро находить подсказки, — холодно сказал Чжу Хаовэнь.  — Мозг художников используется для того, чтобы думать о творчестве и композиции, а не для поиска подсказок в картине... — Вэй Дун вздохнул, достал бутафорскую кисть и провёл белоснежным кончиком по пальцам. — Это всего лишь кисть без краски. Какая разница между этой кистью и бесполезностью? Если ты дашь мне тушь, я смогу показать свои основные навыки в создании картины тушью и смывкой. В крайнем случае, нарисовать маленького цыпленка, поедающего рис, не составит труда. Сказав это, он несколько раз провёл сухой кистью по пальцам, а затем сказал:  — Почему мне кажется, что мои руки стали некрасивыми? Чжу Хаовэнь больше не хотел с ним разговаривать. В это время этот дурак всё ещё беспокоился о том, красивые у него руки или нет? Вэй Дун вскочил на ноги, похоже, восприняв это открытие как важное событие. Он бросился к Кэ Сюню с восклицанием:  — Кэ'эр! Смотри! Посмотри на мою руку! Ты что-нибудь видишь? Он вытянул руку перед Кэ Сюнем, который тут же отбил её. Вэй Дун: ... Кэ Сюнь кашлянул. — ... Прости. Не знаю почему, но я просто подсознательно сделал это... Давай я посмотрю на твои нежные руки. Неудивительно, что Вэй Дун так трепетно относился к своим рукам. Ведь он работал в отрасли, где нужно ими работать. Неважно, держал ли он кисть или мышку, его руки почти весь день болтались под глазами. Можно сказать, что для Вэй Дуна они были самыми привычными частями тела. Кэ Сюнь некоторое время задумчиво смотрел на руки Вэй Дуна.  — Похоже, с ними произошли изменения. Они немного... опухли. — Точно! — Вэй Дун потёр руки. — Что происходит? Это потому, что они не привыкли к условиям картины? — Спроси брата Цинь, — сказал Кэ Сюнь. Вэй Дун поспешил к Цинь Си.  — Брат Цинь, брат Цинь, что со мной? Почему мои руки распухли? Цинь Си взял его руки и сжал, а затем спросил:  — Только руки? А как насчёт ног? Вэй Дун быстро снял ботинки и носки, поднял ногу, присмотрелся и был потрясен.  — Мои ноги тоже распухли! Что происходит?! Цинь Си сжал ногу, слегка нахмурившись.  — Это не отёк, так как нет никаких патологических признаков. Похоже на то, как будто ты внезапно потолстел за короткий промежуток времени, и это не жир, плоть под кожей очень плотная. — Потолстел...? — Вэй Дун был ошеломлен. — Почему я вдруг растолстел? Черт возьми, другие говорят, что толстеют, глотая собственную слюну, так почему же я толстею даже от воздуха? — Это картина так на тебя подействовала? — Внезапно раздался голос Кэ Сюня за спиной, заставив Вэй Дуна вздрогнуть.  — Блять, когда ты успел подойти ко мне сзади? Почему ты даже не издал ни звука при ходьбе? Ты чуть не напугал меня до смерти! — Вэй Дун прижал руку к сердцу.  — ...Я нормально подошел, мяу. — Кэ Сюнь махнул рукой: — Прямо сейчас, у Йирана и меня, а также Донцзы, меняется тело. Должно быть, таково правило этой картины. Брат Цинь, у тебя что-нибудь изменилось?  Цинь Си оценил своё состояние и покачал головой.  — Кажется, я в норме.  — Хаовэнь’эр, а как насчет тебя, мяу? — Кэ Сюнь повернул голову и спросил.  Чжу Хаовэнь сидел рядом, посмотрел на него и после долгой паузы спокойно сказал:  — Я не могу видеть вещи ясно, и, кажется, я стал дальтоником [1]. Всё вокруг серое, белое и черное. [1] - Дальтонизм делится на несколько видов. В данном случае Чжу Хаовэнь становится монохроматиком - видит всё в ч/б.  Кэ Сюнь подошел и присел на корточки перед ним, слегка нахмурив брови.  — Ты видишь меня с такого расстояния? Чжу Хаовэнь опустил веки, затем поднял взгляд.  — Да, но немного расплывчато.  Кэ Сюнь похлопал его по плечу, встал и спросил Ло Вэя и Ли Яцин.  — А как насчет вас двоих?  Ли Яцин в ужасе покачала головой. Ло Вэй посмотрел на неё, его глаза были скрыты за очками.  — Пока что я в порядке. — Брат Пи, а ты? Спросил Кэ Сюнь Хуан Пи.  — …Без изменений, — ответил Хуан Пи хриплым голосом.  — Ситуация становится всё более и более запутанной. — Кэ Сюнь почесал за ушами. — В каждом мире не только стиль рисования разный, но и реквизит, который мы используем. Теперь даже правила картины влияют на наше тело по-разному. Кто-то становится котом, кто-то потолстел, кто-то стал близоруким и дальтоником, кто-то ещё не изменился, а кто-то отказался говорить мне "мяу".  После того, как Кэ Сюнь закончил говорить, Му Йиран взглянул на него с холодным выражением лица, но внутри всё потеплело.  Прежде чем Му Йиран смог заговорить, он услышал, как открылась дверь. Все поспешно обернулись и увидели, как Ци Цянь входит. Двое членов его группы не появились за ним, как и Чжао Хайцуй и Чжан Лифэн, которые отправились на поиски своих товарищей.  — Где они, мяу? — спросил его Кэ Сюнь.  Ци Цянь взглянул на него с отвращением. По-видимому, его оттолкнуло "мяу" Кэ Сюня, и он ответил противным голосом:  — Это не твое дело! Прежде чем дверь закрылась, Кэ Сюнь взглянул на мир за дверью и увидел, что там темно. Он мог лишь смутно различить белые горы и леса, покрытые снегом.  Была ли в том мире зима?  — Что ты увидел за дверью, мяу? — Кэ Сюнь продолжал расспрашивать Ци Цяня.  — К черту твое мяуканье! — Ци Цянь наорал на Кэ Сюня. Потеряв терпение, он направил меч на Кэ Сюня, желая проткнуть им его горло.  — …Йиран, можешь спросить его, мяу... — закашлял Кэ Сюнь.  Губы Му Йирана не шевелились, взглянув на него, Ци Цянь сразу почувствовал ауру. Конечно, Ци Цянь не был глупцом. Только сотрудничая с этими людьми, он смог бы найти способ покинуть картину как можно скорее.  — Везде был снег, — с мрачным видом сказал Ци Цянь, опуская меч. — Повсюду горы, леса, пещеры и... — На этом месте он заколебался, и на его лице появилось страдальческое выражение. — Есть какие-то чертовы обезьяны, которые могут говорить человеческим языком...  После того, как все переварили его слова, они уставились друг на друга. Цинь Си спросил:  — Что тебе сказала обезьяна?  — Нихуя она не сказала! — Ци Цянь был недоволен. — Когда эти два идиота услышали, что обезьяна может говорить на человеческом языке, они испугались, закричали и убежали!  — Только не говори мне, что ты убил обезьяну, мяу. — Кэ Сюнь беспомощно  посмотрел на него.  С темпераментом Ци Цяня, в сочетании с преимуществом в его руках, он действительно мог совершить такой безрассудный поступок.  Ци Цянь не произнес ни слова, что, очевидно, было молчаливым подтверждением.  — …Ты действительно не боишься получить отпор... — Вэй Дун был ошеломлен.  — Что потом произошло, мяу? — Кэ Сюнь продолжал расспрашивать Ци Цяня. — Я пошел по дороге обратно, — холодно ответил Ци Цянь.  — С твоим телом что-то не так? — спросил Цинь Си.  — Нет. — Ци Цянь посмотрел на Вэй Дуна, который пристально смотрел на него. Затем, отойдя в угол, он присел отдохнуть.  — Мне кажется, он немного изменился... — прошептал Вэй Дун Кэ Сюню.  — Как именно? — спросил Кэ Сюнь. — Я не могу точно сказать... — Вэй Дун потер лицо своими толстыми руками. — Возможно, я просто слишком подозрителен из-за того, что мы обсуждали ранее. — Нет, я верю в твои профессиональные навыки, — сказал Кэ Сюнь. — Раз ты чувствуешь, что что-то не так, значит, что-то не так. Не волнуйся. Сохраняй спокойствие и внимательно следи за ним, мяу.  — Хорошо, мяу, я присмотрю за ним, — сказал Вэй Дун.  Кэ Сюнь:  — …Если ты ещё раз передразнишь меня, я исцарапаю тебя до смерти, мяу! Вэй Дун отошел в более темное место и продолжал спокойно наблюдать за успокоившимся Ци Цянем, который сидел с закрытыми глазами.  Кэ Сюнь вернулся к Му Йирану и, прищурившись, посмотрел на него.  — Ты всё ещё отказываешься рассказать мне, что с тобой случилось, да? Ребята услышали его слова и посмотрели на него: как у него хватило наглости и мужества так разговаривать с богом-мужчиной, которого он упорно добивается?! Такой высокомерный.  Му Йиран сидел у стены. Он приподнял подбородок и взглянул на Кэ Сюня. Затем, похлопав себя по бедру, тихо сказал:  — Иди сюда.  Опытные угрюмо посмотрели на Кэ Сюня и увидели, как он с "мяу" упал на бедро большого босса, его глаза сузились в полумесяцы, а из груди вырвалось очень приятное мурлыканье…  Время постепенно переходило в ночную тьму, и вся комната погрузилась в темно-синий свет. Только желтые звезды и лунные узоры на стенах и потолке излучали сказочное свечение.