Кадеты?

Я сидел в окопе в обнимку со своей винтовкой Мосина с примкнутым игольчатым штыком, какие я видел лишь в старых советских фильмах. Сунув руку в карман, я обнаружил там обойму из пяти пятронов для своей винтовки, такая же обойма была и в другом кармане. Я вздохнул, но инстинкты самосохранения двигали меня. Разбираясь буквально на ходу, я с огромным трудом зарядил винтовку... Буквально через несколько секунд воздух начал сотрясать громкий, но испуганный голос молодого, наверняка еще зеленого лейтенантишки. "Примкнуть штыки! Готовиться к бою! Атакуем по моему приказу!" - пробубнил он и снова замолчал. Я осмотрелся, к своему ужасу обнаружив, что вокруг меня стояли не какие-то многоликие солдаты, а мои однополчане, хоть и временные. Электроник, Шурик, Мику, Алиса и другие стояли в ожидании приказа. У каждого из них были свои шрамы, Шурик потерял глаз, у Мику красовался шрам проходящий через всю правую половину лица, он шел от середины лба до края челюсти на пути лишь немного исчезая у ее глаза. Продолжая их осматривать я внезапно понял, что мы одеты в современную форму, однако у всех нас было устаревшее оружие еще прошлого века, которым возможно воевали еще наши прадеды. СКС, винтовки Мосина, пистолеты-пулеметы Шпагина, и наконец АКС у Шурика, который судя по знакам отличия был кем-то вроде сержанта. И ко всему оружию были приклеплены штыки, даже на каким-то образом на ППШ, от игольчатых до 6Х2 с длинным лезвием с долом. Не успел я должно подумать, как услышал свисток. Это был знак. Мы все повыскакивали из окопов и побежали на вражеские позиции с штыками наперевес. Поле разделяющее нас было перепахано артиллерией, а воронки полузатоплены водой. Через уже первую сотню метров я впервые наступил на труп, в страхе я отпрыгнул от него и побежал дальше. Это определенно была женщина, но в ее руках к моему удивлению был пулемет Льюиса. Снова я не успел обо всем подумать, как слева от меня упал артиллерийский снаряд убив Женю и Шурика и оторвав ногу Сыроежке. Мне сильно хотелось им помочь, но ради собственного выживания мне пришлось бежать дальше и дальше. Уже виднелись окопы врага, начался обстрел. Все наше отделение повалилось на землю, кто от пуль, кто от страха за свою жизнь. И только я упал, как услылал, что Мику, следовавшая за мной справа, упала с пронзительным криком и начала тихонько всхлипывать. Я начал проползать к ней, аккуратно и не высовываясь, я подходил все ближе и ближе к ней. И вот она уже была в соседней воронке, как в мою голень прилетела шальная пуля, я было хотел заорать, но используя всю свою волю, я молча перекатился к ней. Мику уже тяжело дышала, на ее форме было кроваво-красное пятно в районе печени, а сбоку от нее лежала открытая аптечка АИ-2. — Снова промедрол? Как тогда? - попытался я разрядить обстановку, хоть я и понимал, что эта рана скорее всего смертельна, - Я бы хотел тебя на руках донести, но мне в ногу попали. — А-ага. - Простонала она, промедрол явно еще не успел подействовать. — Не умирай прошу, я что-нибудь придумаю, пожалуйста, - уже в слезах начал я говорить, - сейчас до своих дойду и врача позову. — Не надо... Я долго так не протяну. Сеня, убей меня, покончи с этими мучениями, также как и тогда в Якутске... — Нет, нет, все будет хорошо, только верь, - уже кричал я, - просто подожди. — Сеня, я знаю, но я умру, мне больно, давай покончим с этим побыстрее. — Хорошо, раз тебе это так... хочется, - в слезах я снял штык со своей винтовки и приставил конец ствола винтовки к ее виску, - только обещай, что мы встретимся там. Прощай. — Прощай, извини меня. Я нажал на спусковой крючок. Как еще одна маленькая звезда погасла на небосводе, так еще одна жизнь не была прожита своим владельцем. Обернувшись, я увидел солдат в черных экзоскелетах и футуристичных шлемах, которые наглейшим образом шли через это поле не теряя ни единого солдата во время этого обстрела, затем стремительным бегом направились в сторону вражеских окопов. С трудом и болью поднявшись, я заметил, что в окопах уже вовсю идет бой, и им не будет дела до меня. Позади меня кто-то положил руку на мое плечо. Я вздрогнул. Это был ГлавКом, его тело натурально разлагалось, глаза были пусты, губы уже покрылись синевой, а из него шел резкий запах гнилой мертвячины. В порыве ярости за Мику, я подобрал с земли брошенный мною недавно штык и набросился на него. Но сколько я его не колол, он никак не решался упасть, а с очередным ударом по черепу, разломался и штык. "Ты сделал все что мог.", - прошептал ГлавКом и внезапно упал замертво. Местность вокруг меня начала меняться, воронки от снарядов и поля бесконечной колючей проволоки исчезали, успупая черной пустоте, которая в конце концов добралась и до нас с Мику. Мы начали падать и начал я уже в отчаянии истошно кричать, но это мне все равно бы не помогло. Я проснулся в уже в холодном поту, а за мной внимательно наблюдала уже одевшаяся капитан. — С добрым утром. Кошмар? — С добрым. Вроде того. — Оно и видно. Сегодня свободный день, вообще ничего нет в планах, все свободны. — О как! Отвернитесь или выйдите пожалуйста. — Мне уже надо по делам идти, встретимся в столовой. И она ушла, оставив меня одного в нашем доме. Наедине с самим собой я уже наконец мог подумать. Это ведь не совсем обычный кадетский лагерь. Он в отличии от тех лагерей, про которые мне рассказывали в интернете, дает волю детям, но при этом и пристально следит за их поведением. Мистика конечно присутствует, этот дух точно не бред Электроника, если он знает про меня чуть ли не больше чем ГлавКом, на руках у которого все данные обо мне. Страх сковывал меня, но моя сила воли была сильнее и я начал ускоренно прогонять в голове всю информацию полученную за последние несколько дней. Итак, я по-началу вспомнил, что в первый же день я сильно удивлялся от самого существования такого лагеря. Но уже на второй день оказался богат на события. Однако все время в моей голове витал один вопрос. Зачем Мику пошла сама меня спасать? Я ведь был всего-лишь случайным знакомым, другая могла и позабыть о мне за то время, которое она провела в поисках меня. Все больше и больше я чувствовал привязанности к этой девочке, мне было... приятно? Ведь только из-за меня она вывихнула ногу, и только из-за меня ей пришлось соврать ГлавКому. Нужно было выходить из этого состояния самокопания, и я набравшись смелости вышел из дома и поспешил умыться прежде чем показываться на всех. По пути мне никто так и не повстречался, наверняка все уже стояли у столовой. Изрядно умывшись, я услышал сигнал на завтрак, недолго думая, я продолжил свое утреннее паломничество. Я явился туда как раз тогда, когда основная толпа еще не пришла, а те, кто стоял тут до сигнала уже рассосались по своим местам. К моему же удивлению на завтрак подали омлет, маленький пластиковый стаканчик йогурта и яблоко на десерт. Присел я как обычно, в углу. Первым делом я решил открыть его и попробовать его на вкус. Внешний вид ничем не выделялся, тот же самый белый пластик, та же самая крышечка из фольги, на которой правда, не было заявлений о его вкусе. Йогурт был обычным, более чем обычным, никаких красителей или усилителей вкуса, простой молочный йогурт. Подняв стаканчик, я начал поворачивать его в руках в поисках заветной этикетки с составом и прочими излишними подробностями, которые были интересны только лишь тем, кому нечем заняться в этой жизни. На второй поворот моему взгляду предстала этикетка с черным орлом сверху, однако ее содержание было столь же обыденным как и он сам, поражал лишь сам факт того, что тут не используются усилители вкуса или красители, а судя по всему, продукт это был массовый. Вдоволь поизучав оный продукт, я принялся за остальную еду. Омлет был приготовлен не очень умелым поваром, но оно и понятно, летний лагерь ведь все же. Яблоко же, я решил оставить у себя, благо у формы были относительно большого размера карманы. Теперь уже я мог отправиться общаться с постояльцами лагеря, не каждую же минуту ведь с Мику проводить. Первым делом, с яблоком в кармане, я решил проведать Ульянку с Алисой, и проверить, что с ними вообще сделали после выходки. Уже подойдя к их двери, мне стало страшно от того, что сделают мне за контакт с ними, но мое любопытство пересилило. Я негромко постучался, явно надеясь на то, что они все еще спят, но к огромному сожалению моего подсознания, дверь открылась и передо мной встала Ульянка. Глаза ее были полны энергии, ее наверное долго и не продержишь взаперти. За ней на кровати лежала Алиса положив ногу на ногу, она читала какую-то книгу. Их домик был развешан разными плакатами артистов, музыкантов, а окно вместо шторы прикрывал Веселый Роджер, но и тут не обходилось без бардака. На полу то и дело валялись носки, а на стульях висело одежды наверное больше чем внутри шкафа. — Привет, Ульянка, а я тут тебе подарочек принес, - вытащил я яблоко из своего кармана и подал его Ульянке, - а как вообще тут вам живется? — Нормально, скучно только. Выходить разрешают, но только в туалет, умыться или поесть забрать, играть запрещают. — Может я войду? - спросил я. - Стою просто за дверью, как чужой. — Конечно, конечно, заходи. Я оказался внутри, сняв обувь, я ощутил приятную плохладу на полу, но не такую, чтобы можно было замерзнуть или заболеть. — Уль, а ты откуда будешь? — Вообще, из Екатеринбурга, потом мы с родителями переехали в Новый Якутск. — А это где было? Забыл просто. — Как забыть то можно об этом, там же где и старый был. — Ясно, а вам там как жилось? — Хорошо, папа на работу на завод местный по обработке алмазов устроился, мама в местной администрации работает. Это тут я такая активная, там, в Якутске при родителях я ботан обыкновенный, как раз таки из-за этого я сюда и попала. А где не как в лагере отрываться? — То есть ты не кадет? — Кадет конечно, дурак. Это я именно в лагере так отрываюсь, мне прощают из-за того, что учусь хорошо. Алиса все это время продолжала чтение книги, и как мне показалось, ее полностью поглотил сам процесс, своим вопросом я вырвал ее обратно в реальный мир. Я повернул свою голову к ней и решил побеседовать и с ней. — Алиса, что-то расскажешь? — Что? - хмуро ответила она. - Не мешай читать людям, хотя... — Ну, откуда родом, как живешь там. — Коренная москвичка, живу плохо, мать оппозиционерка, и я по ее стопам. — Вот как значит, а какие-нибудь плюсы режима видишь? — Вот слушай, несмотря на все дерьмо, которое ГлавКом натворил, он вывел страну из кризиса, вот лично я только за проведение свободных выборов. — Так ведь ты в них учавствовать не сможешь. — Обижаешь, ГлавКом снизил возраст для участия в выборах, но сами выборы проводить не спешит. — Тогда другой вопрос, а что тебе не нравится? — Хрень с призывом в армию для девушек, ну вот нахуя? Еще то, что он устроил тут тайную полицию. Вливает огромные кучи бабла в армию, а не тратит их на благополучие народа. — Ну ты тоже пойми его, он воевал как-никак, выгнал обратно интервентов. — Давай сейчас не об этом, зачем зашел то? — Проведать вас, проверить обижают ли вас тут. — Ага, вали теперь, все у нас тут нормально. — Хорошо, удачи вам. Я неспешно ретировался, лицо Ульянки с моим уходом стало не таким уж и жизнерадостным, наверняка хотела еще о чем-то поговорить, ведь не с кем особо наверное во время домашнего ареста. Затем, ради интереса я возвращаясь, решил навестить технарей, они почти всегда сидели в своем клубе, из-за чего я без тени сомнения направился туда. По пути мне встретился обеспокоенный Электроник, который будто бы искал что-то или кого-то. Завидев меня, он подошел ближе и спросил, не видел ли я Шурика, на что я закономерно ничего внятного ответить не смог. — Слушай, он с утра не показывается вот совсем, даже в клубе его нет. — Может он в чьем-то доме гостит? — Никак нет, я уже у всех спросил, хотя нет, я у Мику не спрашивал, хотя не думаю, что она может что-то знать. — А твой дух то что? — Он говорит, что не знает, хотя у меня есть некоторые подозрения, что именно он и сбивает меня с пути. — Если так, то почему ты его продолжаешь слушать? — Только пообещай, никому не рассказывай, я думаю, что он ушел в старый лагерь, а я боюсь идти туда. Так вот, вроде же вы с Мику туда ходили, может повторите свой "поход"? — Может тогда его сначала подождем? Времени еще много, может найдется. — Ладно, пусть по твоему. Я не беспокоился, ведь с таким уровнем контроля Шурика найдут если не за день, то за два, а вариант с маньяком я и вовсе отбросил, кто в здравом уме вообще решится напасть на детей из лагеря при правительстве? И с уверенностью в себе и в системе я решил идти в музыкальный клуб, где наверняка и сидит Мику, как и всегда, так как у технарей мне делать было уже нечего. Уже на подходе к музыкальному, я почуял что-то неладное, кто-то определенно следил за мной. Только я обернулся, как на меня прыгнула Мику. Еле удержавшись в равновесии, я отпустил ее, сказать что я был удивлен, значит ничего не сказать, но она начала болтать со мной, будто ничего и не произошло. — Привет, Сенечка, как ты? Где бывал? — К Алисе с Ульянкой заходил, а ты? — Я ним тоже заходила, сразу после тебя, ты так погружен в свои мысли был, что меня не заметил, а потом когда я уже шла в музыкальный, я заметила тебя с Электроником, тоже про Шурика спрашивал? — Да. — Просил пойти в те подземелья? — Какая ты догадливая. Может до обеда погуляем где-то, а если Шурик во время него не обьявится, то так и быть, пойду искать. — Не пойду, а пойдем! А если уж и гулять, то давай в лес по той тропе, она к полянке красивой-красивой выходит. — Почему бы и нет. Мы шли и вовсю любовались красотой местной природы, величественными деревьями и маленькими обитателями леса. Даже проходя по уже натоптанной тропинке, мы то и дело находили муравейники, гнезда различных пернатых. Даже смогли увидеть, как птица кормит своих птенцов своей добычей с недавней охоты, а те в свою очередь ее жадно пожирают. Счастье это длилось не так долго, чтобы оно могло надоесть, и мы незаметно для меня оказались на покрытой зеленой травой поляне, на которой росли дикие цветы. Было видно, что цветов на самом деле было куда больше, но их всех уже понарвали парни для своих девушек. А мы немного погрустив по этому поводу, сели около самой опушки леса и просто отдыхали. — Сеня, а можно спросить, судя по документам, ты вроде как в историческом классе ведь учился — А, да, да, конечно. — Так вот, все диктаторы такие закрытые на публике? — Не знаю, наверное нет. — И мне тоже так кажется, вот мы сидим тут и общаемся без каких-либо преград. А он если не сидит тет-а-тет очень закрытый человек, но стоит остаться только с ним в одной комнате, как он сразу открывает свою истинную натуру. — Эм, кто он? — Главком, может я конечно невовремя спросила, извини. — Нет, о чем ты? Продолжай пожалуйста. — С тех пор, как он заметил меня, я стала занимать особое место в его жизни, можно сказать, я стала его музой. Он наедине со мной рассказывает и рассуждает о многих вещах. Будь то политика, экономика, или необходимость в четвертой ножке у стола. — Серьезно? — Да, так и было. Он как будто не может выговориться, как будто он скрывает свою истинную личность под слоем пафоса и страха. — А какая же его, настоящая личность? — Он просто желает быть маленьким винтиком в системе, но не возглавлять ее, но он однако понимает, что зашел уже слишком далеко, и сдаться сейчас, значит предать все его окружение. — Вот как... — Он рассказывал, что был очень слабым и болезненным в детстве. А еще, что у него был очень близкий для него человек, который к сожалению умер во время бомбардировки, и скорее всего из-за этого он так и не женился. Просто боится потерять близких. И вот, когда я прогуливалась рядом с ним, стоящий неподалеку и обсуждающий что-то с генералами Владислав улыбнулся и подмигнул мне. Другие могли бы расценить это как домогательство, но я думаю, что это он так просто указал мне, что я двигаюсь в правильном направлении. Ведь я принесла счастье в сердце тому человеку, который это самое счастье отвергает. — Наверное так и есть, но кто такой этот Владислав? — Давний друг Главкома, комиссар внутренних дел, с первого взгляда чем-то походит на женщину, но если присмотреться, можно заметить его садистические наклонности. Человек в общем-то довольно приятный. — Ясно, если Главком его назначил на такую должность, то наверное он чем-то выделяется еще. — Конечно, а вот как ты думаешь, почему он обратил на меня внимание? Ведь в его кадетском корпусе есть и куда более одаренные девочки чем я. — Не надо так о себе говорить, ты добрая и отзывчивая девушка, не такая как ты забила бы на мое исчезновение. А вообще, что мы говорим только о грустном? — Да-да, хватит уже об этом. Может тебе рассказать о жизни в городе? — Давай, почему бы и нет. — В городах жить стало лучше, жить стало веселее. Больше никаких побитых улиц, бездомных бродяг или бродячих собак. Ухоженные скверы так и цветут, каждый город хоть немного, но озеленяется. Негосударственные магазины открываются то тут, то там. — В смысле негосударственные? — Не перебивай, если кратко, то в государственных ассортимента меньше, но товар качественнее и дешевле чуток, а в частных все наоборот, ассортимент куда больше, хотя иногда качество и не дотягивает до государственных. А, на чем я там остановилась? Конечно, строятся новые дома, ни одна семья не остается без своей собственной квартиры, учет ведется строго, из-за чего махинации практически невозможны, увеличился приток мигрантов благодаря программе гос.поддержки, когда им за работу на предприятиях оборонной промышленности дают сначала рабочую квартиру, потом уже ее дарят по истечении десяти или пятнадцати лет, так получили жилье родители моей подруги из Афганистана. Может поподробнее о чем-то еще рассказать? — А что там по развлечениям в этом вашем новом городе? — Кино и кафе никуда не делись, клубы также, ммм, бордели... еще... появились, — сказала она вздыхая, — так много людей туда ходят... — Скажи, что еще наркотики легализовали. — Да, легализовали легкие наркотики. — И это та тоталитарная власть, которую все так боялись? Наступило неловкое молчание, которого так избегают люди во время обсуждение чего-то, когда темы для разговоров уже закончились, или когда он зашел слишком далеко. Неловко помолчав, мы продолжили любоваться пейзажем. Таки просидели мы в молчании полчаса. Мы уже собирались уходить, как услышали хруст веток за нами. Мгновенно обернувшись мы увидели солдата. Он был одет в мрачную форму темных тонов, а его фуражка была точно такой же как и у Ольги Дмитриевны. Мои глаза забегали по всему его телу в поисках оружие, но у него был лишь палаш на поясе. Пока я откровенно тупил, Мику первой начала разговор. — Кто ты? — Сержант гвардии Новосильцев Алексей, прикомандиран к лагерю как егерь, вы могли меня и не замечать, в самом лагере не бываю, - без доли растерянности вымолвил солдат, - может вам помочь чем-нибудь? — Никак нет, товарищ сержант, дорогу помним, не заблудимся. - Неловко попытался вставить свое слово я. И только сейчас я заметил на его левой руке огромного размера рубец, было странно, что я его не заметил при первом осмотре. — А откуда у вас этот шрам? — Ты точно хочешь узнать? А твоя подружка не против? — Я не против, интересно то как, - обрадовалась Мику, - боевое ранение? — А ты умная девочка, да. Дело было так, тогда Главком был еще командиром бригады, тот рейд вообще был больше похож на партизанщину, вовсе не так, как его описывают в учебниках или фильмах. Итак, однажды мы должны были напасть на белых во время его стоянки в какой-то маленькой деревушке, мы подошли как можно ближе и ринулись в атаку, людей у нас было мало, из-за чего Главком шел вместе с нами, нужно отдать ему должное, стрелять он умел, колоть тоже, но рубить это вообще не его профиль был. Пулеметчик начал обстреливать здание бывшего Сельсовета, в то время мы уже успели поджаться к окнам. Тех белых, кто осмелился подойти к окнам убили сразу же, но мы не заметили одного, кто стоял у двери. Если смотреть с нашей стороны, то дверь была правее нас. Когда мы начали перезаряжаться он бросился на нас с неистовым криком и с ножом в руке, бежал он ровно в Главкома, я лишь чудом смог подставить руку под нож, чем и спас нашему командующему жизнь. Эх, славные были времена... — И что он вам за это дал? — Звездочку Героя Союза и славу. Каждый, кто служит в гвардии, знает мое имя. А вас то как звать? Сижу рассказываю, а вы даже не представились. — Меня Семеном звать, а эту красавицу - Мику. — Мику... Та японка-певица из кадетов? Не ожидал тебя встретить вживую, ты уже знаменитость тут, все так и ждут твоего первого концерта. — Знаменистость? - Спросила Мику. — А разве Оля тебе не рассказывала? Уже давно слухи о тебе ходят, какие-то из них даже похабные, если ты понимаешь о чем я. Хотя о чем это я? Может вам еще одну историю рассказать? — Почему бы и нет, дядя Леша. - Обрадовалась Мику. — Так, хоть война и была гражданской, зверства были повсюду, и от наших, и от белых, хотя Главком и старался все пресекать и лично расстреливал каждого военного преступника на месте. И вот на подступах к Волгограду Главком решил заглянуть в госпиталь Красного Креста. Мы зашли в старое здание школы, поднялись на второй этаж и зашли один из спортзалов. Рядами лежали еле живые люди: женщины, старики, дети. Многие из них бились в агонии, а медики не могли сделать ничего, кроме как ввести этим бедолагам анестетик. И как только мы начали проходить по рядам, некоторые из них, которые были еще легкоранены начали перешептываться, а одна бабушка набравшись сил наорала на Главкома, что именно мы виноваты во всем случившимся, и она была отчасти права. После этого монолога от бабули Главком быстрым шагом поспешил в другой зал. К несчастью, он был импровизированным моргом, бесчисленными рядами, даже большими чем в отделении для еще живых распологались носилки с трупами, в том числе и совсем детскими. По полпути, Главком остановился и начал всматриваться в труп годовалого ребенка. Его маленькую голову почти поделил пополам осколок от артиллерийского снаряда, мать его судя по всему лежала рядом, без нижней части тела, откуда у нормальных людей начинаются ноги. И доселе невозмутимый Главком пустил слезу и неуверенным голосом приказал эвакуировать отсюда в тыл всех гражданских, а трупы разложить у штаба армии и следить, чтобы ими никто не занялся в плохом смысле. А он сам после этого случая удалился от окружающих на три дня и почти ничего не ел и не пил, а на четвертый день он уже стал командармом после визита президента в штаб южной армии. И только эта новость оживила его, потом мы уже когда занимали каждый город жертвовали инициативой и временем для организации зеленого коридора для гражданских. Хотя некоторые генералы и отказывались его организовывать, после неминуемого их поражения он предлагал решить судьбу генерала той самой толпе, которую он не собирался отпускать. Стоит ли мне говорить, что очень часто с ними случалось? Но, хватит наверное на сегодня историй. Грустно да? В ответ было лишь молчание с нашей стороны, мы сидели шокированные его рассказом. Я знал о этой поднаготной войны, как наверное и Мику. Но сколько бы я об этом не слушал, лучше мне от этого не становилось. Смерть невинных всегда была частью военных действий, и даже самая дисциплинированная и обученная армия с солдатами с самыми высокими моральными ценностями не застрахована от таких "сопутствующих потерь", как их любят называть политиканы. Мы с Мику уже собирались, и попрощавшись с Алексеем поспешили обратно в лагерь.