История Творца - Сердце Хаоса

А дальше в течение дня вместе с королевой и оракулом я занимался заселением жителей в новые дома и бумажной работой. Не то чтобы я вообще горел желанием заниматься подобным, но при необходимости возьму на себя подобные дела. А также я перемещался в другие поселения и города пустыни Алик'р, где проводил озеленение местности и масштабные перестройки. И везде люди мне поклонялись, думая, что я божество, некоторые даже меня называли воплощением ХунДинга. ХунДинг — в Йокуде дух противостояния против неверных, которого редгарды почитают как бога. ХунДинг появлялся в истории, когда редгардам нужно было «проложить дорогу» своему народу, по описанию его преувеличенных подвигов он, вероятно, тоже был Узником или Шезаррином. В истории несколько раз появлялись люди, которых считали воплощениями ХунДинга, скорее всего, это были его перерождения. Самым известным воплощением был Сайрус Неутомимый – редгардский пират, владевший мечом с душой принца А’Тора — сына последнего верховного короля Хаммерфелла, боровшегося с экспансией Тайбера Септима. Кстати, именно Сайрус убил Нафаалиларгуса, дракона, подчинявшегося Талосу, и он был способен противостоять в дуэли Вивеку. У редгардов религия и культура во многом схожа с африканской, к примеру, меня ещё называли Высоким Папой — редгардской версией Акатоша. Да и на почве религии в Хаммерфелле есть многовековой конфликт, разделенный на две фракции. Предшественников, живущих долгое время среди коренных народов Тамриэля, поклоняются тому же пантеону, что имперцы, ради военной и экономической выгоды. Их идейные противники — венценосцы, чтут древние йокуданские традиции и их божеств, не желая присоединяться к империи. Как раз принц А’тор был лидером венценосцев, а власть в провинции разделилась на фракции со смертью его отца. По большей части венценосцы являются кочевыми племенами, путешествующие по пустыне Алик'р. Они моим демонам тоже встречались. Правда, и они посчитали меня за бога, ну оно и не удивительно, любого обладающего такой мощью посчитают богом, я даже почувствовал, как мне приходила ба-хионь от веры и молитв. Эх, как же тяжело общаться с подобными людьми. Решать проблемы с религией я решил позже, ибо в Хаммерфелле она и так неустойчива. После возвращения в Сентинель я сразу отправился в новый дворец. Акорити и Оракул же занимались руководством, теперь у северного региона есть обильные и плодородные земли, а все люди, начиная от богатых и до нищих, получили отличный кров и много пищи. Пока они занимались делами, я отдыхал от всей работы, сидя в кресле, попивая прохладительные напитки… с сестрой на моих коленях.  — Покажи ещё что-нибудь крутое! — прокричала забежавшая в комнату принцесса. Она меня не боялась в силу малого возраста и непоседливости. На самом деле, я даже не против, меня не особо радует то, что все вокруг боятся одного моего присутствия.   — Легко. — движением руки я изменил свойства пола под девочкой с помощью креации, смягчив его до уровня резины. — Ю-юху! Как здорово! — попрыгала она на месте, со смехом отскакивая от пола. — Ох, братик, а ты хорошо умеешь ладить с детьми. — улыбнулась Лия от умиления. — И кто же в этом виноват? — со скептицизмом посмотрел я на эльфийку, что неловко отвела взгляд. — Велиал! Попрыгай со мной! — начала тянуть меня за руку Аубк’и. — Эх, ладно. Только зови меня Вел. — погладил я по голове улыбающуюся принцессу.  Я, конечно, никогда не нянчился с детьми, но всё бывает впервые. В этом есть даже нечто… приятное сердцу. К тому же она такая миленькая, что её постоянно хочется погладить и потискать. Возможно, даже такое жестокое и горделивое существо, как я, может смягчиться от чувства умиления.  Поиграв с малюткой пару часов, я отдал уставшую девочку подошедшей прислуге. А сам вместе с Лией пошел в спальню, где меня уже ждала мулатка в своем привычном открытом одеянии, лежа на кровати. — Владыка, простите, что заставила вас ждать. — сказала Акорити, приподнявшись с кровати, медленно снимая с себя одежду. — Да, всё нормально. Пока ты была занята, я пообщался с твоей дочкой. Довольно милая и приятная в общении девочка, а когда вырастет, станет неписаной красавицей.  — Для дочери такой стервозной женщины. — пробурчала сестренка. Несмотря на то, что моя эльфийка имеет такой же злобный, как и мой характер, даже у неё есть принципы. Для меня, ровно как и для Лии, сила в первую очередь необходима для выживания, чтобы защитить себя и тех, кто тебе дорог. Конечно, амбиции тоже важны, но если ничем не дорожить, то можно легко стать бессердечным монстром, который может растоптать всех вокруг просто ради забавы. Для меня предпочтительнее сохранять человеческий менталитет хотя бы частично, поскольку именно так я смогу сдержать себя от творения абсолютного беспредела. И даже будучи холодным и жестоким, я не забываю о границах дозволенного и стараюсь не пересекать их. Я могу без проблем убить сотни тысяч вооруженных и готовых к битве солдат или тех, кто изначально настроен ко мне презрительно и враждебно, но никогда не стану убивать и мучить невиновных, вроде женщин и особенно детей. Конечно, есть и исключения из правил, но я все равно придерживаюсь именно таких границ. Сестренка имеет такое же мнение, да, она имеет не самый приятный характер, но даже у неё не поднимется убить ребенка или невиновного… Впрочем, Акорити — её прямая противоположность..  — Вас интересует моя дочь? Владыка, когда она подрастет, то сможет стать вам достойной наложницей. — произнесла королева с безразличным тоном. Подойдя ко мне, она расстегнула ремень на моих штанах и спустила их, и принялась делать мне минет. — Просто лучшая мать в мире. — прокомментировала Лия, погладив переносицу. Акорити очень сильно её раздражает, ведь она ещё более худшая мать, чем Барензия. Меня эта стерва тоже интересует только из-за её шикарного тела, то есть как наложница. Я бы в жизни не стал бы рассматривать её кем-то большим из-за её характера. Мне нравятся красивые женщины, но я больше предпочитаю, чтобы у них был приятный характер, а внешность легко поправима с помощью магии. — Аубк’и более не значит для меня ничего. Ведь она была рождена от семени слабого мужчины. Отныне моя жизнь посвящена только вам, владыка. Прошу, подарите мне ребенка. — прервалась она от обслуживания моего ствола и посмотрела на меня с желанием. — Мда, даже не знаю, что сказать в такой ситуации… Детей я не обещаю, но сам процесс гарантирую. — бросил я Акорити обратно на кровать и рывком вошел в её киску, начав жестко сношать мулатку. — Владыка, сильнее! — прокричала от удовольствия королева, насаживаясь на мой член. — Вел, я тоже хочу пошалить. — прикусила губу эльфийка и развеяла часть своей брони, обнажая самые интересные части её тела. — Пошалим… и очень много. — схватил я Лию и присосался к её обнаженной груди. Сейчас я немного чувствовал себя виноватым. Ведь именно из-за меня изменилось отношение Акорити к своей дочери, до такой степени, что она готова подложить её под меня, чтобы выслужиться передо мной. Хотя она неоднократно слышала, как Лия зовет меня братом, и ничего не говорила или спрашивала. Похоже, у неё и вправду морали даже меньше, чем у меня… а я так-то дьявол и сплю со своей сестрой. Эх, как же тяжело с королевскими особами, а особенно если они являются женщинами. После того как я довел Акорити до бессознательного состояния, то принялся за Лию. Чтобы не тратить время, я использовал Пандемониум, чтобы изолировать спальню барьером, внутри которого время будет идти аналогично моему домену. Однако время в нем течет все же немного быстрее домена. Поэтому попозже я перенес нас в домен к нашей шпионке, чтобы продолжить развлекаться. Повеселившись около суток в домене, я оставил в нем сестренку, а свою армию демонов в Сентинеле. Перед уходом я разделил себя ещё на двух клонов. Одного я отправил исследовать залив Илиак, чтобы найти разбросанные части Нумидиума и развалины Бэтлспайра. Попозже можно будет отправиться в Залы Колосса в Эльсвейре, место, где Зурин Арктус исследовал Нумидиума. Второй и третий клон, что занимался созданием армии, перенесли мой замок в Сиродиле в домен, оставив на прошлом месте лишь огромный кратер. Пока что они перенесли его в Хаммерфелл, пока я не решу, куда его деть. Сам я отправился к своей следующей цели пребывания в заливе Илиак. Конечно, сейчас я очень слаб из-за разделения на клонов, но у меня есть Дайнслейф, что компенсирует мою слабость. Я переместился на остров Балфиера, что включает в себя семь островов, находящихся в водах залива Илиак, у побережья Хай Рока. Интересен он тем, что на острове находится первая в Нирне башня, построенная ещё Эт’Ада, названная Адамантиновой Башней. Именно здесь изначальные духи судили Лорхана за его обман и проклятие, лишившее их бессмертия. Века спустя башню обнаружила и сделала своим оплотом семья эльфийских переселенцев Диренни с островов Саммерсет. Когда-то они правили Хай Роком в течение нескольких столетий. Войдя в историю как один из известнейших торговых и военных кланов, Диренни на пике своего могущества держали под контролем почти четверть Тамриэля. Кимер Грэджин, пожилой маг, которого я встретил в Бэтлспайре, также был членом клана Диренни, хотя и не кровным, а только их подчиненным. Сейчас мне известна истинная причина существования башен. Башни, расположенные в Тамриэле, выполняют функцию стабилизатора для Мундуса. Эта планета фактически является кибер-божеством, и башни поддерживают эту планету в стабильном состоянии. Вероятнее всего, если отключить все башни в Нирне, то на свет появится новый Эт’Ада… и, скорее всего, при рождении он разорвет планету на части. Само строение Мундуса, придуманное Магнусом, представляет собой подобие колеса, и проще всего представить его таким образом: обод, спицы, втулка, а также все пространства внутри и снаружи. Аурбис — это основа колеса, обод — сила Акатоша и Лорхана, время и пространство. Спицы — это восемь аэдра, ставшие столбами, поддерживающими Мундус. И последнее, втулка — это башни, и каждое такое строение работает благодаря мощному катализатору, вроде камня. К примеру, Башня Белого Золота поддерживает барьер Обливиона, её камень — это амулет королей. Пока существуют башни — существует планета, с другой стороны, идея Принцев Даэдра о слиянии планов, вероятно, решила бы проблему стабильности Мундуса… конечно, если бы они желали этого из благих побуждений. Я телепортировался на верхний этаж башни, а само сооружение я приказал проверить отряду демонов. Судя по всему, в башне полно опасной живности, вроде нежити и даэдра, похоже, какие-то маги их призвали. Помещение, в которое я попал, было богатой спальней. Внутри я увидел золотоволосую, бледнокожую и стройную альтмерку с утончённой внешностью, от чего ей не дашь больше двадцати лет. Её золотистые волосы заплетены в косу, а за спиной развевается мантия. Если честно, не припомню ни одного альтмера с такой кожей. Хотя клан Диренни когда-то правил Хай Роком, от чего у них может быть смешанная кровь. Девушка смотрела в зеркало, когда я переместился в комнату, но, увидев в отражении меня, медленно обернулась. — Кто вы? — спокойно спросила эльфийка, ни капельки не удивленная моему неожиданному визиту. — Эм, неожиданная реакция… Кхм, я Велиал Маркус, приятно познакомиться, миледи. — подошел я к ней и протянул руку. — Взаимно. Я Медора Диренни, бывшая волшебница при дворе Даггерфолла. — вложила она свою руку в мою, а я в свою очередь поцеловал тыльную сторону её ладони. — Бывшая… вы ведь были любовницей Лизандуса. Вас изгнала Минисера, его жена? — уточнил я, хотя и так знал, что это правда. — Да, и я не могу покинуть это место. Королева созвала лучших магов провинции, чтобы они наложили проклятие на башню. Из-за него и призванных чудищ я не могу покинуть обитель моего клана. — с грустью проговорила Медора. — Проклятие, значит… секунду. — активировал я свой взор. Усилив своё восприятие, я сосредоточился на поиске активного проклятия в округе. Как только я нашел его, то сразу же уничтожил с мощью распада, что способен разрушать даже проклятия.  — Я чувствую, как проклятие исчезло. Это ведь вы его развеяли? — спросила впечатленная эльфийка. — Ага, это я.  — Значит, всё, что я видела о предстоящем будущем, правда. — сказала Медора с немного покрасневшими щеками. — Так, слова, связанные с «будущим», до добра не доводят, — проговорил я с подозрением. Я, конечно, не люблю так делать, но пришлось залезть к ней в голову, как и Оракулу, чтобы понять, о чём думает эта эльфийка, и… ну и ну, владельцы пророческих способностей ужасно странные. — Я и мать Лизандуса, Нульфага, предсказали ему смерть, если он отправится на войну, но он не послушал нас. — с печалью опустила она глаза. — Так значит, вы владеете прорицанием. Кстати, у королевы Хаммерфелла есть советница с такими же способностями. По жуткому совпадению, она предсказала то же самое королю Камарону, и он тоже не послушал её. — вздохнул я от всех этих свистоплясок с предсказанием будущего.   — Я знала, что вы расскажите подобное. Однако я так и не поблагодарила вас, вы ведь упокоили дух Лизандуса. Его убийца… он страдал перед смертью? — спросила эльфийка тихим голосом, видимо, она обо всем узнала из-за прорицания. — Гореть заживо, насколько я знаю, очень болезненно. — прокомментировал я метод, которым его уничтожили мои слуги. — Спасибо… я не знаю, как мне отплатить вам. — сказала она, обронив несколько горьких слез. — Пожалуйста… ну, если хотите поблагодарить, то можете отдать мне эту башню. — предложил я, ведь именно за башней я и пришел. — Конечно, можете забрать её. Всё равно с этим местом у меня не осталось тёплых воспоминаний. — отмахнулась она без какого-либо сопротивления. — Как-то легко вы согласились. Может, вы ожидали, что попрошу что-то другое? — внимательно посмотрела я на покрасневшую эльфийку. — Вам показалось… и, может, перейдем на «ты»?  — Я не против, Медора. Пока что мои прислужники разбираются с живностью в башне, а я сам отправлюсь по одному очень важному делу. — улыбнулся я симпатичной альтмерке, — Надеюсь, мы сможем ещё пообщаться, прекрасная Медора.  — Я… тоже буду рада твоей компании. Но позволь предупредить, что тебе может не понравиться то, что произойдёт в скором времени. — серьезно произнесла она, предостерегая меня.  — Опять загадочные предвидения будущего? Эх, ладно, будь что будет. — вздохнул я. Очень странно, то, что я не смог прочесть в её голове, что она увидела о будущем. Это означает, что предстоящее событие, вероятно, будет иметь слишком много вариаций будущего, от чего она сама не может увидеть что-нибудь четкое и осмысленное. Я был приятно удивлен, это первый на моей памяти альтмер, с которой было приятно пообщаться. Обычно все альтмеры — высокомерные расисты, а Медора была очень милой и вежливой. Я могу определять с помощью своих глаз цвет ауры человека, чтобы узнать, какая у него карма. Так вот, у Медоры на удивление светлая аура, а значит, она очень добрая личность, и в её мыслях я не нашел ничего противоречащего… кроме небылиц о видении будущего.  Покинув эльфийку, я переместился в Ротгарианские горы, к замку Шеданжент, где находится одна старушка. Охраны и часовых у замка не было, а сама постройка больше напоминала склеп или могильник. Проникнув в особняк, какой-либо опасности я не обнаружил. Встречалась только нежить и воскрешенные некромантией маги. Всё же Нульфага известна как древняя и сильная колдунья и некромант. Мне ещё повезло, у этой старухи так-то был дракон, который ей прислуживал. Наверно, он был её фамильяром, и где только она его откопала? Кажется, его звали Скакмат, хотя, вероятно, это не было его настоящим именем. Правда, он, кажется, погиб на Крингайновом поле. Нульфага приказала ему остановить битву, дракон, выполняя её приказ, напустил туман, перекрывший обзор обеим армиям. Вот только после того, как туман рассеялся, дракон оказался в окружении тысяч рыцарей и солдат. Они задавили его числом, тем самым прикончив здоровенного дракона с изумрудной чешуей. Какими бы сильными они ни были, всё же драконов истребили именно люди. Пусть они обладают огромной мощью, но могут похвастаться только физическими характеристиками и драконьими криками. Развивай они свои способности в разных областях и магии, как люди, то были более грозными противниками. Дойдя до пустынного центрального зала, я встретил сидящую за столиком старушку в мантии, с короной в руках и безумным взглядом.  — Нульфага? — обратился я к бормочущей пожилой даме. — Скажи, какой странный мотив, Богиня! Что могло заставить моего любимого Лизандуса получить стрелу в обнаженное горло? Умер ли он там, оплакиваемый и благословляемый, или все мои милые птички превратились в серые крылышки? — беспорядочно несла она какой-то сумасшедший бред. Я попытался залезть к ней в голову, но мало чего узнал из её бредового разума. В её голове одна сплошная каша, единственное, что я узнал наверняка, так это то, что Мантелла сейчас при ней. Кажется, Нульфага хотела спрятать его в одном из миров Этериуса, вот только она свихнулась раньше, чем успела это сделать. — Понятно… видимо смерть сына пошатнула твой рассудок. — потер я свои виски, — Ну и что мне с тобой делать, а? Твой сын уже мертв и упокоен, а его убийца мертв. Тебе нет смысла убиваться из-за произошедшего.  — О, дверь в мое сердце, запертая, чтобы я не разорвала тебя. Я исследую загробный мир, преисподнюю и промежуточный мир, и нигде не нахожу следов моего сына. О, безумие, я прижимаюсь к твоей груди, как младенец! — продолжила она говорить непонятную речь, никак не реагируя на моё присутствие и слова. — Мне уже порядком надоело решать чужие проблемы, так что… извини. — указал я пальцем на неё. В тот же миг мать короля Лизандуса свалилась на пол замертво, без признаков жизни. С помощью креации жизни я разорвал её сердце, отчего она мгновенно и безболезненно покинула этот мир.  — Не думаю, что я бы смог ей помочь, психологические проблемы так легко не лечатся. А когда дело касается одержимостью эмоциями, я и вовсе не помощник. — подошел я к бездыханному телу Нульфаги. Телекинезом я поднял изумрудный светящийся камень из её кармана и сразу же взял его в руку... И вдруг пространство вокруг и меня самого начало разрывать подобно стеклу, покрывающемуся паутиной трещин. Из моей руки образовывалась нестабильная энергетическая буря, разрастающаяся с огромной скоростью. — Какого хр… — единственное, что я успел произнести, перед тем как моё сознание угасло и меня затянули волны энергии.