Я думал, что ненавижу тебя

      Полутемный коридор пустовал. Единственной, кто их встретил, была домашняя лампа, скромно светившая розоватым светом. Может быть, Морико и правда не подслушивала. Кайгаку беззвучно хмыкнул и, закинув на плечи полотенце, двинулся в нужную сторону. Уставшие ноги едва слушались, но он не мог позволить себе выглядеть ослабевшим, так что старался идти вполне уверенно и бодро.       Зеницу шел рядом, ошеломленно изучая дом. Он и правда ничего не помнил, да и не видел, пока спал. — Не ходи с таким лицом, словно всю жизнь в пещере провел, — покосился на него Кайгаку, сжимая в кулаке свое ожерелье. Фигурка магатамы болталась в такт его шагам на тонком шнурке. Из-под рукава кимоно виднелось забинтованное запястье. — Такой большой дом… Дай полюбоваться хоть, — выдохнул напарник, поправляя пояс. — И еще… Ты уставший и голодный, веди себя соответственно, — охотник закономерно пришел к выводу, что Зеницу выглядит слишком здоровым и отдохнувшим на его фоне. Это могут счесть подозрительным, в частности некоторые особенно зоркие жильцы этого дома. — А ты чего тогда так ровно идешь, о, великий самурай? — возвышенным тоном произнес демон, а после хихикнул. — Только что ты в ванну залезть не мог. Только не говори, что пытаешься впечатлить девушку, — повел бровями Зеницу, поглядев на собеседника. — Еще чего, — фыркнул Кайгаку.       Желудок парня тоже громко возмутился, стоило им пройти мимо кухни, где очень сильно пахло едой. Зеницу негромко засмеялся, а Кайгаку стукнул его кулаком по макушке. Несмотря ни на что, он рад тому, что демон стал прежним после своего жуткого транса. Пока Зеницу спал, он не был похож ни на человека, ни на чудовище. Его поведение напоминало… Наемного убийцу. Он слепо следовал приказу, который сам же себе и задал, а после боя послушно выполнял все, что говорил Кайгаку.       Но теперь все изменилось. Сейчас обстановка между ними была спокойной и… Дружеской? Кайгаку не мог так просто в это поверить и принять, но их отношение друг к другу сделалось еще лучше, чем до убийственного режима Зеницу. Он не понимал, как это работало. — Тут мы ночуем сегодня, — пояснил Кайгаку и остановился в конце коридора. Аромат камелии здесь и правда слышался куда сильнее, чем в других частях дома. — Но там кто-то есть, — отметил Зеницу, и задира завистливо зыркнул на этого ушастого демона.       Отворив дверь в комнату, отведенную для гостей, Кайгаку замер на пороге. Помимо расстеленных на полу футонов, безумно удобных на вид, здесь и правда был кто-то еще. Зеницу уже второй раз за ночь доказывал, каким тонким и точным инструментом является его слух. Из полутьмы комнаты на истребителя взглянули два глаза, но совсем не те, которые он ожидал увидеть. Это не Морико — уж слишком грубо и неприлично было бы с ее стороны ждать прямо тут. Кайгаку даже успел подумать о том, что она не так уж плоха и навязчива. Однако в комнате все равно был посторонний. Охотник растерянно вскинул брови.       Вытащив катану из ножен, в углу рядом с вещами удобно расположился мальчик лет четырех, может немного младше. Он сжимал рукоять маленькими ладонями, но меч, слишком тяжелый для него, перевешивал и упирался лезвием в пол. Из всех оставленных предметов заинтересовало его именно оружие, и вернувшиеся в комнату парни отвлекли любопытного ребенка от попытки стать мечником. Мальчик уставился на них не менее растерянно и напугано. Кайгаку нахмурился, возмущенный тем, что сюда вошли без спроса, так еще и роются в его личных вещах. — Что ты здесь делаешь? — сурово произнес он, перешагнув порог. Тени делали его лицо еще более зловещим. Парень не особо скрывал свое недовольство, даже несмотря на то, что перед ним ребенок.       Под тяжелым взглядом Кайгаку мальчик вжал голову в плечи. Лезвие катаны отразило теплый свет домашней лампы. Зеницу тоже вошел в комнату, с любопытством поглядев, на кого ругается его товарищ. Он ожидал встретить ту незнакомку, о которой говорил Кайгаку в ванной, но к собственному удивлению он увидел лишь маленького встревоженного малыша. Юноша покачал головой и улыбнулся: — Да ладно тебе, Кайгаку. Он же еще маленький, — парень не удивился вредности задиры, ведь тот всегда таким и был, но все-таки ворчать на безобидного ребенка было перебором.       Однако Кайгаку, судя по его негодующему лицу, не разделял мнения напарника. Зеницу в любом случае это раздражение не напугало. «Понимаю, ты ранен и устал. Но не вымещай это на окружающих,» — подумал демон, но не сказал ни слова вслух. — Отдай, — Кайгаку протянул руку, и мальчик послушно вернул меч владельцу.       На пороге появился хозяин и, сам не ожидая увидеть в комнате гостей непрошеного гостя, ахнул: — О, боги! Ичиро, ты почему здесь? — седой мужчина строго посмотрел на малыша, и тот, резво обойдя охотника, мгновенно потянулся к дедушке, просясь к нему на руки. — Прошу, простите! Мы думали, что он уже спит! — старик взял внука на руки и виновато склонил голову. — Ничего страшного, главное, что не порезался. Меч-то вон какой, больше тебя, — Зеницу мягко усмехнулся, говоря с Ичиро. Мальчик стеснительно молчал и разглядывал демона, явно заинтересовавшись необычным цветом его волос. — Повезло тебе, негодник, — строго сказал хозяин любопытному внуку. — Если бы порезался, понял бы, что нельзя брать чужое. Прошу вас, еще раз извините его.       Кайгаку отвел мрачный уставший взгляд и уверенным движением вогнал катану обратно в ножны по самую рукоять, не глядя. Приятный шелестящий звук. Лезвие напоследок сверкнуло в нежном свечении лампы. Ичиро горящими глазами проводил клинок. Заметив искренний интерес мальчика, Зеницу решил подыграть ему. Пускай малышу понравился меч, в душе же парень надеялся, что этому ребенку никогда не доведется сражаться с демонами. — Для такого оружия тебе нужно немного подрасти, — мягко улыбнулся Зеницу. Он старался вести себя так, как ворчун-Кайгаку его и просил.       В то же время демон одновременно разглядывал хозяина, которого толком и не видел, пока спал. Кайгаку опустил катану на ее прежнее место, и мгла, прячущаяся в этом углу комнатки, поглотила оружие вместе с остальными доверенными ей вещами. Истребитель уперся спиной в стену и обессиленно выдохнул.       Порог перешагнула фигура в темно-синем одеянии, остановившись рядом с Кайгаку. Она казалась незаметной из-за своего маленького роста, особенно на фоне охотника. Демон любознательно переключился на нее, разглядывая пришедшую Морико и гадая, про нее говорил напарник или нет. Однако он не таращился слишком пристально, не выдавая того, что видит ее впервые. Заметив бесшумного шпиона поблизости, Кайгаку зажмурился на миг. «Ну вот… Пришла-таки, теперь не отцепишь,» — безрадостно подумал он. — Вижу, вы познакомились с нашим непоседой, — Морико держала в руках что-то небольшое, обернутое в ткань. В персиковом сиянии лампы ее кожа казалась почти прозрачной, а тень от пушистых ресниц, подобных крылышкам мотылька, спадала на веки. — Мы с Ичиро уже уходим, — седой мужчина поправил торчавший воротничок внука, пока мальчик разглядывал гостей с детской задумчивостью. — Морико, помоги нашим гостям.       Девушка поглядела на непоседливого мальчика снисходительно, словно он уже не в первый раз добавляет старшим проблемы своими проделками. Ичиро беззаботно помахал ей ладошкой, широко растопырив короткие пальцы, и широко улыбнулся. — Ужин готов, приходите, как закончите, — хозяин кивнул и покинул спальню. Его шаги отдавались гулким эхом в коридоре.       После слова «ужин» Кайгаку кое-как заткнул попытавшийся запеть желудок, но сразу же пожалел, что напряг живот — тот мгновенно отдался болью. Парень просто замер с каменным лицом, не позволяя сковавшим его неприятным ощущениям хоть как-то отразиться на эмоциях. К счастью, внимание Морико было приковано отнюдь не к нему. Девушка внимательно оглядела Зеницу, ведь прежде не видела его в подходящем для общения состоянии, и он заметно смутился. — Э-э… Здравствуй. Я, кажется, не поздоровался до этого… — начал юноша доброжелательно, подстраиваясь под ситуацию. Он не знал и мог лишь строить предположения о том, что Кайгаку с ней обсудил, что упомянул, а о чем умолчал.       Морико подошла к нему почти вплотную и взяла за руку, которая совсем недавно восстановилась. Задрав рукав домашнего кимоно, Морико задумчиво и озадаченно уставилась на здоровую конечность. Вместо серьезной раны ни единой царапинки. Кайгаку плотно сжал губы, напряженно наблюдая за ней. «Она заметила чересчур много… Моя кровь просто спасла нас,» — парень решил закрыть дверь, подсознательно ища, куда себя деть. Что бы она сейчас ни спросила, нужно срочно думать над ответом. — Как вы себя чувствуете? — обратившись к Зеницу, девушка посмотрела прямо ему в глаза. Парень даже успел растеряться от такого зрительного контакта и тоже оглядел свою руку с непониманием, будто она только что его предала. — Неплохо… Вы сильно за нас не переживайте, бывало и хуже, — постарался сказать как можно более расслабленно демон.       Нет. Хуже сегодняшнего еще не бывало. Оба это понимали.       Кайгаку уселся у выхода из комнаты на полу. Ноги приятно заныли, почуяв долгожданную поблажку, и охотник прикрыл глаза. Темнота окружила его, густая и тягучая как мед, заманивая в сонное царство, куда он уже сейчас с удовольствием бы отправился, оставив ужин на завтра. Голова стала очень тяжелой, а приятный аромат камелии убаюкивал, словно он уже оказался во сне. — Спустите кимоно с плеч, пожалуйста. Я вас осмотрю, — как из-под воды донесся до него шелестящий голос Морико.       Кайгаку приоткрыл один глаз с огромным нежеланием, и увидел, как Зеницу вынул руки из рукавов и обнажил верхнюю часть бледного тела. И правда, ни царапинки, ни синяка. Стоило ему вылезти из ванной, как за грязью больше было не спрятать того факта, что демон полностью здоров. Кровь Кайгаку целиком вылечила его. «Лекарь из меня хоть куда,» — хмуро пошутил охотник. Эта мысль не особо его повеселила, потому что он понимал — после такого сражения человек просто обязан быть ранен. Человек. Не заподозрит ли девушка неладное? — Вы врач? — полюбопытствовал Зеницу, пока Морико исследовала его, придвинув лампу ближе, чтобы лучше видеть. В отличие от напарника, в его голове не возникало негативных мыслей по отношению к девушке. — Можно и так сказать, — ответила она, не отвлекаясь. Карие глаза сосредоточенно блуждали сначала по груди и животу, а после по спине гостя. Время от времени он чувствовал касания ее рук, аккуратно прощупывавших его. — Ай! — резко вздрогнул Зеницу, когда нежная ладонь нажала на участок между его лопатками.       Дремавший в сторонке Кайгаку даже открыл оба глаза, подобно дикому коту, отдыхавшему на солнце и неожиданно услышавшему посторонний звук. Сонливость отодвинулась на задний план сама по себе. Он изумленно уставился на Зеницу. «Чего?» — вскинул брови охотник, пытаясь разбудить сонный мозг. — Дышать не трудно? — Морико внимательно вгляделась в поморщившееся лицо Зеницу, которое вновь расслабилось спустя пару секунд. — Нет. Просто… Заболело, когда дотронулись, а сейчас почти не чувствуется, — демон натянул неловкую улыбку на лицо, словно постыдился скулежа, вырвавшегося из него мгновение назад.       Зеницу наклонил голову, и светлые пряди, после ванной сиявшие чистотой и золотистым блеском, скрыли темно-желтые глаза от врача. Взгляд устремился на охотника, непонимающе и настороженно косящего в его сторону. Взгляд демона, который лгал. Морико продолжила осмотр. Кайгаку наблюдал за ней, иногда за товарищем, а сам думал о том, что Зеницу может быть хитрым, если захочет. — Ваш отец тоже врач? — демону очень не нравилась давящая тишина, неприятно звенящая в ушах, и он искал темы для разговоров. — Нет. Я обучалась у другого человека, — девушка опустилась на колени возле послушно сидящего пациента и начала возиться с тканевым свертком, что принесла с собой. — В нашей деревне был врач, и именно он бы оказывал вам помощь сейчас, если бы… Не пропал.       Тень печали легла на лицо Морико. Демон поглядел на погрустневшую девушку, которая, тем не менее, не отвлекалась от работы. Она щедро пропитала лоскут ткани в небольшой чаше с зеленоватой жидкостью, слабо пахнущей травами, и приложила к больному месту на спине Зеницу. — Сочувствую, — произнес негромко парень, не двигаясь, пока девушка накладывала ему повязку. Пускай в этом лечении вовсе не было необходимости, он не желал выдавать свое абсолютно здоровое состояние. — Он… Пропал на этой неделе. Думаю, вы сами понимаете, с чем это связано, — Морико вздохнула, завязывая кончики повязки в маленький аккуратный узелок. Скорбь, с которой она это говорила, ясно давала понять, что боль и горе были с нею все это время, просто их тщательно прятали под маской спокойствия. — Те двое? — подал голос Кайгаку, сидевший в тени и образно, и буквально. Он находился дальше всех от источника света и в разговоре почти не участвовал, словно он и был тенью этой комнаты. — Те двое…       Зеницу, ощущая между лопатками влагу повязки, поежился от неприятных мурашек. «Неужели они и правда убили его?» — потемневшими от раздумий глазами юноша поглядел в пол, выложенный темно-коричневыми досками. Тонкие руки девушки помогли ему снова облачиться в домашнее кимоно. — Мы смотрели, как вы сражались… И узнали в чудовищах двух мальчиков из нашей деревни, — тихо сказала Морико, поглядев на истребителя. — Один из них был смертельно болен и не прожил бы больше года, лекарства от его недуга еще не придумали. Врач никак не мог помочь ему, а я — тем более. Как бы слезно его родители ни умоляли что-то сделать, как-то… Спасти его, продлить ему жизнь, мы бессильно качали головой. Может, если бы мы вылечили больного мальчика, демоны… Не убили бы моего наставника? — девушка опустила голову. Она прикусила губу и затихла. Вся ее фигура словно бы уменьшилась, сжалась под весом груза вины, лежавшем на плечах.       Зеницу потер шею ладонью, невольно вспомнив неестественную позу и рваные следы растерзанного в доме на окраине деревни человека. Так стараясь вызвать у себя отвращение в тот момент, он слишком детально запечатлел эту картину в своей голове, и она наверняка еще не раз будет являться ему в кошмарах. Сейчас ему стало по-настоящему тошно от крови. «Демоны ужасны. Мне стыдно быть одним из них».       Воздух в комнате сделался тяжелым и отравленным. Даже после смерти два негодяя продолжали рушить покой людей, которые итак уже настрадались по их вине. Кайгаку потушил огонек гнева, разгоравшийся в его груди. Нет нужды злиться на уже мертвых демонов и отравлять сладкий вкус победы. — Они получили по заслугам, — твердо изрек парень, перестав вертеть в руке свое ожерелье и зажав магатаму между большим и указательным пальцами. — Погибшие уже не воскреснут. Но больше они никого не тронут.       Морико печально взглянула на охотника и часто заморгала, но ни единой слезинки не пробежало по ее бледным щекам. Пара соленых капель склеила ресницы и так там и осталась. Кайгаку не столько хотел утешить девушку, сколько поставить точку на всем том, что напоминало об убийцах и тешило их призрачное самолюбие — они проиграли и испытали то же мучение, которое успели принесли. — Несмотря ни на что, погибшие все еще здесь, — слишком мрачная атмосфера таких разговоров не нравилась Зеницу, и он начал уводить тему в другое русло. — Вы многому научились у того человека, он был для вас дорог, — парень поглядел на Морико, и она с робким удивлением вскинула тонкие брови. — В вас осталась его частичка и это то, что никто не сможет отнять…       Кайгаку бесшумно усмехнулся. «Ну и кто из нас двоих пытается произвести впечатление на девушку?» — от всех этих вдохновляющих и подбадривающих речей лично охотнику было ни жарко, ни холодно, хотя Морико, похоже, тронули слова Зеницу. — …Если вы продолжите его дело, это… Это докажет, что он оставил после себя след, — закончил свою мысль демон, а после добавил: — Вы помогли нам и сможете помогать другим в будущем благодаря знаниям вашего наставника. Прямо как мы спасаем людей благодаря знаниям дедули. Да, Кайгаку? — Не называй учителя так! — проворчал в своей манере охотник. Несмотря на гордость, его все-таки впечатлила фраза про след после смерти. — Ха-ха! — беззаботно посмеялся юноша, упершись ладонями в пол. В комнате словно бы посветлело от его смеха, а чудный аромат камелий вытеснил отравленный запах, которым пахли разговоры о смертях и монстрах.       Морико приободрилась, и ее розовые губы тронула улыбка, слабая, но такая же прекрасная, как цветочный аромат, царивший в спальне. Прекрасная по-особому, потому что она была первым шагом к преодолению вины, гложущей изнутри, и прощанию с человеком, которого больше нет. — Спасибо вам за все, — поблагодарила смелых гостей девушка, взяв чашу с мазью и перекинув через руку тряпочки для повязок. Подойдя к Кайгаку, она присела напротив него. — Но я еще не осмотрела вас. — Я в полном порядке, — отмахнулся тот. На его шее уже болталось ожерелье с золотистым украшением, и парень собрался подняться на ноги. — Пойдемте ужинать уже, умираю от голода.       Истребитель не хотел задерживаться у доброжелательных хозяев надолго и пользоваться их заботой, потому что если тайна Зеницу всплывет, они будут уже не такими гостеприимными. Вся деревня может ополчиться против них, и тогда слушок об охотнике, путешествующем с демоном, наверняка дойдет до Джигоро и других истребителей. Это будет катастрофой. Нельзя показывать врачу, что ему плохо — иначе они не смогут так просто отправиться дальше на следующую ночь, как планировал Кайгаку. — Не глупи, тебе тоже нужна повязка, — серьезно выдал Зеницу, подойдя к ним ближе с домашней лампой в когтистой ладони. Истребитель уставился на демона с изумленным возмущением, и упрямые взгляды обоих сошлись в поединке, где никто не хотел уступать. — Ничего критичного, так что обойдусь, — рыкнул Кайгаку холодно, и в его поведении читалось предупреждение. — Прошу вас, позвольте вылечить вас. Вам предстоит еще много сражений на наше благо, — вмешалась в этот спор Морико, не желая, чтобы напарники ссорились из-за ерунды. Она чувствовала, как вся деревня благодарна охотникам, но в то же время ей хотелось показать лично свое «Спасибо» на деле. — Это все, чем я могу помочь.       Задержав на ней темный взгляд, Кайгаку поджал губы и неохотно сдался, оставшись в сидячем положении. Зеницу победно вздернул нос и тоже уселся в паре шагов от них. «Так будет лучше для тебя, Кайгаку. Почему мне пришлось притвориться, что я ранен, а ты притворяешься, что ты здоров?» — размышлял он, с волнением наблюдая, как товарищ стянул с плеч одежду и обнажил покалеченное тело. В отличие от первого пациента, на втором Морико увидела столько ссадин и синяков, что глаза разбежались. Кайгаку обреченно выдохнул, понимая, как близко они подбираются к тому моменту, когда девушка обо всем догадается.       Теплота света делала кимоно демона персиковым, а не белым. Нежный свет напомнил истребителю о персиковом дереве в саду старого наставника, но не успел Кайгаку загрустить из-за мыслей о Шихане, как его живот нарушил тишину комнаты громким урчанием. Из-за мыслей о персиках. — Даже твой желудок пытается меня отчитать, да? — Зеницу усмехнулся, опять упершись руками в пол, чтобы удобнее сидеть. Кайгаку ужалил его смертоносным взглядом, но демон лишь наклонил голову набок, не снимая улыбки с лица. — Скоро уже пойдем есть, не ворчи.       Морико бережно протерла ссадины и синяки своим чудодейственным раствором, который все не заканчивался в чаше, и пыталась скрыть улыбку из-за слов Зеницу. Все же благодаря ему в этой комнате было веселее и приятнее находиться. — Хм, а тот мальчик… Ичиро, да? Он, получается, ваш…? Как бы это… — подбирал слова демон, любящий поболтать и, видимо, болтавший за двоих, потому что Кайгаку молчал как убитый. Морико непонимающе взглянула на парня, а потом, осознав суть вопроса, смущенно засмеялась. — Нет-нет, это мой племянник, — девушка макнула тряпочку в чашу и продолжила мазать боевые трофеи охотника. — Моя сестра всегда хотела сына, поэтому он такой избалованный. Простите его еще раз, что к вам в комнату залез. Он часто играет здесь, нравится ему проводить время одному, — усмехнулась она. — И сегодня проснулся средь ночи, пока мы не видели, и пришел сюда. Не знал, что у нас гости. — Понял, — Зеницу опустил плечи. — Но вы все-таки поговорите с ним… Если так пойдет куда-то ночью один, может попасть в беду, — он отвернулся, почувствовав, как Кайгаку зыркнул в его сторону. — Конечно. Отец уже не раз говорил ему, поэтому Ичиро дал слово, что если хочет побыть один, то только в этой комнате, — Морико закончила, а после бодро обратилась к Кайгаку. — А что у вас с рукой? — С рукой? — парень взглянул на запястье, где под повязкой скрывался укус на еще не зажившем порезе. Конечно же, она заметила. Иначе и быть не могло. — …Старый шрам, — буркнул Кайгаку, не придумав ничего лучше. — Шрам? То есть уже зажил? — уточнила Морико, исследуя руку истребителя тем взглядом, что был на ее лице девяносто процентов времени. — Да. — Не пытайтесь снять с него эту повязку, — ухмыльнулся Зеницу, вставая на сторону товарища и подпитывая эту ложь новыми деталями. — Этот шрам у него с детства, и он никому его не показывает. Стесняется.       Кайгаку вспыхнул, и его щеки стали красными как вишневый джем. «Чтоб тебя, Зеницу! На заднице у тебя шрам!» — он отвернул голову в сторону и зажмурился, дыша через нос как разъяренный бык. — Ох, простите, — кивнула Морико и поспешила сменить тему. — Где-нибудь еще болит? Ваш друг, похоже, отделался ушибом. А у вас может быть травма внутренних органов, — ее карие глаза, красиво отражающие блики, вновь сделались проницательными. — Я видела, как вас отбросило во время боя.       Все еще плотно сжимая губы, Кайгаку исподлобья глянул на лекаря, а после — на напарника. Зеницу нахмурился предупреждающе, ясно давая ему знать, что если он сам не скажет про удар в солнечное сплетение, то это сделает демон. «Предатель,» — читалось во взгляде охотника. — Здесь, — вздохнув, парень мрачно указал на пострадавший участок.       Сейчас он не болел, но во время резких движений напоминал о себе. Морико быстро прощупала его, не нажимая, а после проверила ребра. Затем она без лишних слов занялась накладыванием повязки. — Дыхание не затрудненное? — осведомилась она, и Кайгаку отрицательно покачал головой. — Похоже на серьезный ушиб, вам нужен отдых хотя бы дней на десять. Повязки оставьте на ночь, позже я их поменяю.       Кайгаку пессимистично и безысходно выслушивал приговор, означавший, что дней десять им придется быть под присмотром врача, а за это время очень сложно не попасться на их демоническом секрете. Охотник многозначительно уставился на Зеницу, мол, «ну что, ты доволен?». Демон одарил его искренне довольной улыбкой. — До кухни дойдете или лучше принести вам ужин сюда? — Дойдем, — не успел Зеницу ничего сказать, как Кайгаку начал вставать на ноги.       Кухня, освещенная несколькими домашними лампами одновременно, казалась уютной. Здесь особенно приятно было находиться голодному, потому что манящий аромат еды околдовывал и наполнял рот слюной. За широким столиком на дзабутонах сидели старый хозяин и маленький Ичиро. Мальчик неоднократно припадал губами к чаше с чаем, стоявшей напротив него на столе.       В комнате был еще один человек, которого они прежде не видели. Женщина в домашнем кимоно приятного синего оттенка. Оно напоминало одеяние Морико, но отличалось узором вышитых на нем белых птиц, летящих в неизвестность. Длинные темно-русые волосы незнакомки собраны в пучок. Кайгаку быстро догадался, что это сестра Морико, в их лицах узнавались схожие черты. — Здравствуйте, — встрепенулась женщина, как только увидела гостей. Она выглядела замотавшейся и нервной, но в ее голосе звучал трепет благодарности. — Располагайтесь, я уже накрываю на стол.       Кайгаку присел за стол, внимая вкусному аромату и в нетерпении ожидая момента, когда сможет приступить к еде. Это было самым лучшим моментом за прошедшие пару дней — спокойный ужин, приготовленный специально для них, ничего украденного, никакого отдыха в затхлой пещере. Парень закрыл глаза, и его плечи расслабились.       Зеницу расположился рядом с товарищем, скрестив ноги, и размышляя, как организм демона отреагирует на человеческую пищу. Конечно, он любил поесть прежде, пока судьба не обратила его в людоеда, но сейчас кровь Кайгаку казалась слаще спелых персиков. Демон обратил внимание на Ичиро, сидящего напротив него по ту сторону стола. Мальчик настороженно и немного исподлобья глядел на Кайгаку, помня, как тот ругался на него, однако сейчас малыш казался увереннее, чувствуя защиту родных. Второй охотник явно понравился ему больше, чем хмурый Кайгаку. Потому что он всегда напоминал мрачную грозовую тучу, готовую вот-вот ударить молнией.       В лицо пахнуло паром, как только перед Кайгаку поставили горячий суп. Свежеприготовленные блюда заняли всю поверхность стола, а приятный запах кружил голову. Все сели, пускай ужинали за ним лишь двое. Через пару минут, поблагодарив хозяйку за заботу, Кайгаку уже жадно уплетал суп. Если бы не боязнь обжечься, все овощи улетучились бы из его тарелки вместе с бульоном за секунду. У охотника даже настроение поднялось, когда живот перестал донимать его вечным урчанием.       Зеницу же ел более сдержанно. Он зажал первый ломтик моркови палочками и долго разглядывал перед тем, как положить в рот. На удивление, ничего особенного парень не почувствовал и даже успел расстроиться. С кровью это не шло ни в какое сравнение, а ведь раньше он бы с искренним удовольствием опустошил тарелки.       Кайгаку добрался до риса и запеченой рыбы, которая манила его золотистыми боками еще с момента, когда он только начал уничтожать суп. Такая же вкусная, как и выглядит, и буквально тает во рту. Казалось, он вечность не ужинал таким деликатесом. Охотник буквально заставил себя замедлиться и не глотать все сразу, почти не жуя.       В кухне царило согревавшее душу спокойствие.

***

      Поле. Ночь. Еще не осевшая пыль. Два зеленых огня глядели на него из-за плеча раненного товарища. — Дружба дружбой, но мы были демонами. А ты охотник. Плохой охотник, раз оставляешь чудовище в живых, кем бы оно ни было, — каждое слово било сильнее смертоносного демонического удара.       «Рассчитать все до мелочей… Не задеть плаксу…» — …Так делай свое дело.       И он сделал.       Дыхание грома. Четвертый стиль. Далекий гром.       Яркая вспышка ослепила и его самого, как только он собственным клинком ощутил мягкую плоть чужого тела. Боясь обернуться, он взглянул на окровавленное лезвие и выдохнул весь воздух из легких.       Сердце остановилось в груди. На земле неподвижно лежало два демона, и ветер уносил пепел, в который они стремительно обращались. Желтое хаори опустело и осталось в грязи. Голова, отделенная от тела.       Он остался один с мечом, обагренным кровью товарища. Зеницу был мертв.       Кайгаку резко открыл глаза и привстал. Тьма душила его, наваливаясь на грудь и смыкая холодные пальцы на его шее. Гробовая тишина усугубляла панику, кровь стучала в висках. Ошарашенно оглядываясь, парень пересекся взглядом с двумя желтыми огоньками. — Все в порядке? — Зеницу зажег домашнюю лампу, и Кайгаку прищурился от неожиданности. Мгла отступила в дальние углы комнаты.       Демон сидел на своем футоне, словно и вовсе не ложился спать. Кайгаку же не помнил, что было после того, как Морико заставила их выпить лавандового цвета отвар, безумно невкусный, и оставила в покое. Стоило его голове коснуться подушки, как он мгновенно выключился. Лимонные глаза демона непременно бы напугали его несколько дней назад, но сейчас Кайгаку был безумно рад, что то, что он только что видел, было не взаправду. — Да… Просто дурной сон, — парень потер лоб ладонью и спокойно выдохнул, хотя сердце еще не угомонилось и продолжало бешено колотиться. — Сегодня была тяжелая ночь… Но сейчас мы в безопасности, ты можешь отдохнуть, — нечеловеческий слух Зеницу позволял почувствовать нервный ритм сердца охотника, и он постарался подбадривающе улыбнуться. — А ты чего не спишь? — Да мне как-то не хочется.       Кайгаку осмотрел его с ног до головы. «Точно, ночь-то еще не кончилась… Какой демон будет спать?» — пришло в голову. Некоторое время они сидели молча, вдыхая тонкий цветочный аромат. За несколько часов нос уже настолько привык к камелиям, что их запах казался чем-то самим собой разумеющимся.       Вновь и вновь перекручивая в голове события и в особенности концовку прошедшего сновидения, Кайгаку понимал, что уснуть снова он пока не готов. Точнее… Организм еще как готов, но сам он не горит желанием увидеть очередной кошмар. Охотник задумчиво взглянул на товарища, который вопросительно вскинул брови, не понимая, чего от него хотят. — …Спасибо, — вдруг негромко сказал Кайгаку и уставился в одеяло. — Э? За что? — изумился Зеницу, и его щеки слегка порозовели. — Я уже был бы мертв. Если б был один, — рассматривая покрытые ссадинами ладони, охотник понимал, что попросту прячет взгляд. Таких слов он никому никогда не говорил, гордость не позволяла. Но сегодня даже она молчала, потому что Кайгаку и впрямь был обязан напарнику очень многим. — Ты спас мне жизнь. — Кайгаку… — смущенно проурчал Зеницу, почесав затылок. Хотелось увести все в шутку, потому что стало очень неловко. — Кто тебя подменил?       Товарищ и правда был сам не свой, и демон, конечно же, это заметил. Кайгаку явно что-то мучило, мучило уже не в первый раз, просто… Раньше он никогда не делился своими переживаниями и мыслями. Ни с кем. Даже учитель не знал всего, что пряталось в голове его угрюмого ученика. А Зеницу, которого парень недолюбливал, и подавно не разговаривал с ним по душам. Сейчас Кайгаку приоткрыл ему дверцу, ведущую к его чувствам. — Меня-то? — до Кайгаку не сразу дошло.       Он вскинул брови, поглядев на демона. Тяжелые мысли отошли на задний план, перестав терзать его хотя бы на время. Тем более красное как помидор лицо Зеницу забавляло его куда больше, чем эта попытка сменить тему. — Чего так покраснел? Да, плакса. Ты спас мою задницу. Настолько не ожидал, что я это признаю? — Кайгаку криво усмехнулся. Он сам не знал, почему позволяет себе такие откровенности. Но не было смысла отрицать того, что во время боя с двумя демонами он бы просто пошел им на корм, если бы Зеницу не прикрывал его спину. — Конечно, не ожидал. Обычно ты просто пинаешь меня и все, — Зеницу смотрел на него совиными глазами. Было интересно, что еще новенького выкинет сегодня его сварливый приятель.       Кайгаку не наградил его ответом и вновь погрузился в озеро собственных мыслей, медленно переставая улыбаться. «Нашли двух демонов… Не самых слабых, как оказалось. Но ни на шаг не приблизились к решению главной проблемы,» — он помассировал лоб и виски ладонями. Поднявшись с футона, парень с тихим шелестом отодвинул в сторону дверцу и выскользнул на узкую террасу. Прохладный ночной воздух освежал и прояснял мысли, но легче не становилось. — Что-то тебя гложет. Может, расскажешь? — Зеницу вышел вслед за ним.       Прямо возле террасы росли кусты камелии, и ветер бережно поглаживал розовые бутоны, от чего они покачивались, словно танцевали. Двое разглядывали цветы в тишине, и у каждого в голове вертелись свои вопросы. Кайгаку все еще думал о том, стоит ли показывать демону запутанный бардак, таящийся в его голове. Он поглядел в темное небо, загадочно светящееся призрачным светом — явный признак того, что большая часть ночи уже за плечами и скоро начнет светать. Но не настолько скоро, чтобы переживать из-за рассвета. — Мы получили по первое число. И не узнали вообще ни черта, — все же решился охотник, ведь проблема касалась их обоих. — Эти двое были бесполезны.       Зеницу молчал, пристально изучая эмоции Кайгаку. Тот вглядывался в небо, словно оно скрывало от них правду. Они так рисковали своими жизнями… Рисковали не зря, ведь в будущем им все равно было суждено охотиться на людоедов. Без них местные еще долго страдали бы, пока вовсе не вымерли бы из-за двух наглых мальчишек, возомнивших себя всесильными. Зеницу был рад, что они справились, но то, что они не узнали, как вернуть ему человеческую сущность, беспокоило его не меньше. — Они и не хотели становиться людьми. Жрали бы и дальше без зазрения совести, — сосредоточенный взгляд Кайгаку блуждал по небосводу. — Но ощущение складывается такое, будто они и так ничего не знали. — Может, ни один демон не знает, как обратиться в человека?       Кайгаку повернулся к напарнику. Зеницу не смотрел в его сторону. Его взгляд был прикован к ароматному бутону камелии, беспомощному и нежному, но беззаботно цветущему и радующему глаз хозяев своей красотой. Однако думал он далеко не о цветах. Тень обреченности отразилась на белом как снег лице. — То, что происходит со всеми чудовищами… Что происходит со мной — это не болезнь. Я давно думал об этом и боялся, что ты убьешь меня, если тоже допустишь этот вариант… — Зеницу искал нужные слова. — Меня не вылечить. — С чего ты взял, что это нельзя вылечить? — изогнул брови истребитель. — С того, что я демон, Кайгаку, — ядовито-желтый взгляд пронзил парня насквозь и заставил замолчать.       Кайгаку понял, что сейчас Зеницу — не просто поддавшийся отчаянию на ровном месте нытик, каким он всегда был во время тренировок с наставником. Он знал то, чего не знал никто из охотников. Он носил шкуру того, кому истребители не оставляли выбора. Он был серьезен и уверен в том, о чем говорил. — Меня убил человек с красными глазами. Я помню его когти и чувствую его в своей голове каждую чертову секунду, — демон сжал руки в кулаки. — А потом эта пыльная пещера, куда ты бросил меня, связанного по рукам и ногам. Между двумя этими событиями нет ничего. В моей голове. Ничего! — выдал он безнадежно. — И ты думаешь, у кого-то из этих кровожадных уродов было иначе? Думаешь, кто-то хоть что-то понял? Кому-то сказали, как перестать быть тварью?       Кайгаку услышал в его голосе горечь отчаяния, и она почти передалась ему. Таким подавленным он товарища еще не видел. Обычно Зеницу не прятал свои переживания, но когда его обращение в демона выдернуло их обоих из привычной жизни, появилось что-то, о чем он долго молчал. Видимо, сейчас ситуация действительно безвыходная.       Демон потер глаза двумя пальцами, вздохнув, а после уставился на свои продолговатые когти. Сейчас они не так бросались в глаза, а вот во время сражения организм чудовища перестраивался сам по себе, ведь людоеды по сути и созданы для убийства. С этим так сложно бороться… — Я теперь один из них. И втянул тебя в это. Ты рискуешь собой, чтобы найти для меня возможность стать прежним… Которой, возможно, и не существует вовсе, — с тяжелым сердцем продолжил Зеницу, чувствуя, как внутри все сжимается. Когда озвучиваешь такое вслух, отчаиваешься еще больше. — Зеницу, — серьезно сказал Кайгаку, прерывая его пессимистичные рассуждения, и напарник вздрогнул.       «Назвал меня по имени… Таким тоном…» — юноша печально поглядел на охотника, и они встретились глазами. — «Почему мне стало еще больнее?». Осознание того, что близкий человек бросил все ради помощи ему, нарушил всевозможные запреты и оказался в смертельной опасности, приходило к нему уже не в первый раз, но всегда было невыносимой мукой.       Кайгаку же серьезно и без издевательской насмешки произнес: — Спину выпрямил и слушай внимательно. Сейчас ты подбираешь сопли и даже думать не смеешь о том, что сейчас сказал, — он сдвинул брови, говоря так же, как иногда говорил в саду у наставника. Только вот в те разы он отчитывал его вместе с Шиханом, а сейчас это воспринималось совсем иначе. — Мы продолжим искать демонов и кромсать их на куски. Если они ничего не знают, хах, они просто сдохнут быстрее. Нам разве есть, что терять? — Есть, — мгновенно отозвался Зеницу. Ему не нужно было долго искать это слово и долго собираться с силами, чтоб сказать его. — Что такого важного могут отобрать эти уроды? — пренебрежительно фыркнул Кайгаку, сложив руки на груди. — Тебя.       Истребитель хотел что-то сказать, но ответ демона поверг его в ступор. Воцарилась тишина, Кайгаку поглядел на него вопросительно, словно ослышался, а Зеницу спешно отвернулся. «Зачем я это сказал?» — вместе с побагровевшими щеками ему явился один единственный вопрос. Он чувствовал на себе взгляд товарища и гадал, что сейчас в его мыслях.       У Кайгаку даже дыхание перехватило от неожиданности. Отчего-то слова демона показались ему не просто заботой, а своеобразным признанием. Признанием… В чем-то. Это так странно и спутанно, что все слова просто застряли в горле. — Меня? — Кайгаку смутился не меньше и плотно закрыл глаза, все же вернув себе способность говорить. Он сменил тему, чтобы это скрыть: — Не хорони меня раньше срока, я еще кучу гадов пришью — Шихану столько и не снилось. — Сегодня тебе чуть ребра не переломали, — Зеницу грустно покачал головой, и он был прав. — Значит, будем тренироваться больше, — недавно в ванной Кайгаку так хотелось услышать эти слова, и теперь он произносил их сам. — Слушай, я истребитель. И ты, черт подери, тоже.       Демон сидел с расстроенными глазами и не отвечал, и Кайгаку вдруг схватил его за плечи, развернув к себе лицом. Зеницу сконфуженно потупил взгляд, не в силах спрятать от собеседника залитого румянцем лица. Снисходительно вздохнув, Кайгаку отпустил его и продолжил: — Я сам это выбрал. Сам не убил тебя. Сам ушел от Джигоро, — он пожал плечами непринужденно, точно эти решения дались ему легко. — Как ты можешь повлиять на мой выбор?       Зеницу смотрел на него заблестевшими глазами и не находил в себе сил ответить. Ветер шевелил темные пряди волос, а лунный свет делал лицо друга по-особенному родным и своим. Демон робко остановил взгляд на губах Кайгаку. — Но… Ты никогда не относился ко мне хорошо, я бесил тебя ровно столько, сколько мы знакомы, — проурчал Зеницу, сжав собственный рукав. — У меня до сих пор не укладывается в голове, как ты не убил меня. Я же… Даже напал на тебя, а ты в ответ взял и сбежал со мной, — он прикусил губу и понял: время для этого вопроса настало: — Почему ты это сделал? — Сам не знаю, — сдался Кайгаку. Ответ на этот вопрос он едва мог сформулировать в своей голове, а озвучить его — уж тем более. Что-то внутри не позволяло открыться настолько сильно.       Его резко прижали к себе. Парень невольно вздрогнул, почувствовав, как обнимавшие его руки демона мягко легли на его спину.

— Эй, Кайгаку, в городе

вечером фестиваль, — к лучшему ученику Джигоро,

отдыхавшему под персиковым

деревом, подскочил Зеницу.

— Сходишь со мной? — Вечером я собирался

тренироваться, — прикрыл глаза

угрюмый юноша, в ножнах

рядом с ним лежала катана,

словно тоже отдыхала. — Ты итак много тренируешься.

Устрой себе выходной, — возразил плакса и уселся

возле него в траву. — Не стоит того, —

непоколебимо отозвался

сонный Кайгаку.

— Иди сам. — Сам не пойду, а остальные

не хотят со мной, — расстроенно пробурчал Зеницу,

и Кайгаку приоткрыл один глаз. Ровно так же никто из других учеников не пошел бы на фестиваль и с ним,

поэтому проще делать вид,

что ему и вовсе это не интересно.

— Я думал, может, хоть

ты не будешь против. — …Ладно, сходим.

Но не болтай слишком много, —

выдохнул Кайгаку, делая голос

пренебрежительным. — Правда? — он увидел,

как засияли глаза плаксы.

— Ура!

      До этого Кайгаку успешно сдерживался, но сейчас его стойкая оборона дала сбой, и он покраснел как никогда прежде. Смутило не столько само объятие, сколько собственное нежелание его прекращать. Охотник понимал свои чувства и одновременно ни черта не понимал.       Зеницу прикрыл глаза и положил подбородок на плечо напарника, вдыхая его запах. — Тебе тоже спасибо… — тихо произнес он. Внутри становилось спокойнее. Тревога и неуверенность в будущем дне отступали на задний план, гонимые странным, но очень приятным чувством.       Кайгаку опустил взгляд, позволяя такому же чувству накрыть его с головой. Теплые руки истребителя неловко и неуверенно, но все-таки обняли демона в ответ. Руки, которые никогда никого не обнимали.       Две фигуры не уходили с террасы до тех пор, пока светлеющее небо не вытеснило время правления демонов до следующей ночи.